Наследство Каменного короля

Сейчас, держа в одной руке фонарь, другой она задумчиво перебирала оставшиеся ключи, которых оставалось еще не меньше трех-четырех десятков.

– Мы так полночи провозимся, – нахмурившись, сказала она. – Слушайте: замок очень старый, его давно не открывали. Судя по всему, ключ тоже должен быть какой-нибудь старый и ржавый, если он тут вообще есть.

Хм, разумно, подумал Джош и на пару с другом принялся перебирать ключи, откладывая в отдельную кучку самые новые с виду. Ржавых оказалось не больше полудюжины. После еще четверти часа стараний замок щелкнул и дверь, наконец, открылась.

– Уф, – довольно прошептала Бланка, – отлично. Мы пойдем с Гуго, а ты, Джош, останься здесь и сторожи.

– Вы с Гуго?! – Джош поразился. – Я-то там был, а вы – нет.

Гуго согласно покачал головой.

– Ох, мальчики, – улыбнулась Бланка, – все-то вам объяснять надо. Мастер Гербер говорит, что тебе по какой-то неведомой причине вообще на людях появляться не стоит, а ты собрался лезть в темницу, возможно, с толпой стражников. Мне не очень хочется, чтобы он мне потом нотации читал. Даже мой отец молчит, когда он ругается.

– Я не боюсь, – ворчливо пробормотал Джош, – да и вряд ли там толпа стражников. Тюрьма же вся пустая – только у входа самое большее двое стоят.

– Я не сомневаюсь, что не боишься. Но все равно останешься здесь. Гуго, пойдем.

Осторожно пробравшись между завалов старой мебели, они легко нашли сломанный люк. Подергав для верности лестницу, Гуго спустился первым и, осторожно выглянув за дверь, помахал Бланке рукой. Фонарь они оставили Джошу: из-за двери, как и в прошлый раз, виднелись отблески факела.

Слава богам, идти далеко не пришлось. Судя по описанию, в той самой камере, в которой Джош видел Урк’шахха, они заметили скорчившуюся на полу фигуру, еле видневшуюся в полумраке.

– Алиенора! Леа… – тихо позвала Бланка.

Ответа они не дождались. Бланка запустила руку в один из многочисленных карманов своих рудокопских штанов и вытащила средних размеров железный ключ.

– Это от камеры, – шепотом пояснила она Гуго, – от всех камер. Тут везде запоры одинаковые.

Замок легко открылся. Гуго, выдернув из стены факел, вслед за Бланкой шагнул внутрь. Вздрогнул и остановился, увидев безжизненное тело Алиеноры, в грязи и кровоподтеках. Обрывки одежды, собранные в рваный комок, она прижимала к лицу.

– Леа, Леа… – Бланка принялась тормошить ее за плечо. – Бесполезно. Мерзавцы. Ну, хоть дышит, по крайней мере.

Обернувшись и увидев застывшего Гуго, она грозно зашипела:

– Чего пялишься? Голых девок никогда не видел? Помогай, давай. Мы не можем здесь ее оставить.

Как будто очнувшись, он мотнул головой.

– Господи, да кто же это так?!

– Дрого.

Гуго протянул Бланке свой плащ. Та, опустившись на колени, насколько смогла, обернула Алиенору.

– Поднимай, и потихоньку. Силенок хватит?

Гуго пожал плечами и искоса глянул на Бланку: она была ниже его почти на голову, да и, похоже, помладше на годик-другой. «Ишь ты, раскомандовалась». Он нагнулся и без особого труда взвалил тоненькое тело девушки себе на плечо.

В старой караульной из отверстия наверху уже протягивал руку Джош; его глаза расширились от ужаса при виде окровавленного лица Алиеноры.

В каморке он вновь передал ее Гуго.

– Идите к Финну, – шепнул он, – а я попробую завалить люк.

*      *      *

Осторожно положив на стол Алиенору, которая по-прежнему почти не подавала признаков жизни, Гуго нерешительно потоптался на месте.

– Что надо?

– Чистых тряпок. И ведро воды. Только не надо мне из колодца тащить. Горячая нужна.

– Где ж я вам горячую возьму? – буркнул Гуго. – Здесь нельзя огонь разводить. Заметят сразу.

– Ну, придумай что-нибудь. Кто из нас мужчина?

– Ладно. Попробую в таверне выпросить. Или нет, лучше у прачек. Я их всех знаю.

Через полчаса Гуго вошел в дом, аккуратно прикрыл за собой дверь, и поставил на скамью рядом со столом два котелка, над которыми шел пар. Бланка уже перевернула Алиенору на живот и, тихонько ругаясь, пыталась отлепить от ее спины клочки платья, засохшие в кроваво-грязной коросте. На спине явственно виднелись следы от ударов кнутом.

– Хватит глазеть! – Она сверкнула глазами, откинув с лица прядь темно-рыжих волос, схватила плащ и накрыла обнаженное тело. – Иди отсюда куда-нибудь. Сама справлюсь.

Гуго стоял, открыв рот.

– В чем дело?! – грозно спросила Бланка, уперев руки в бока.

– Не знаю пока. – Молодой человек задумчиво покусал губу. – Миледи, это очень важно. Э-э, как бы это сказать? Что здесь?

И Гуго, очень осторожно протянув руку, легонько ткнул указательным пальцем Алиенору чуть пониже спины.

Бланка вытаращила глаза. Гуго испуганно выставил перед собой ладони.

– Нет, нет… но мне надо посмотреть.

– Что посмотреть?!

– Не знаю. – Он пожал плечами. И, набрав в грудь воздуха, выпалил: – Но если вы мне не дадите, клянусь богами, я сделаю это сам.

Подумав пару мгновений и испытующе на него глядя, Бланка медленно принялась стягивать плащ с Алиеноры.

– Вот оно. Что это? Родимое пятно? – Гуго указал на небольшое, с ноготь величиной, темное пятнышко на теле девушки, немного ниже уровня талии.

Бланка облегченно вздохнула и вернула плащ на место.

– Дурень. Ничего страшного. Это… нет, не родимое пятно. Такое, между прочим, у всех Беркли есть.

– А что же это? И в каком смысле – у всех Беркли?

– В прямом. Это такой фамильный знак. У графа Рутвена есть, у нее есть, у Рича Клеймора тоже наверняка есть. А может, и у всех Даннидиров. Похоже на букву «J». Ты хоть грамоте обучен?

– Что значит – фамильный знак?

Бланка наморщила лоб.

– Я не могу точно сказать. Леди Алиенора – она первородная, ты знаешь?

Гуго кивнул.

– Да. Вроде самой знатной из всех знатных.

– Ну, нет. И другие есть. Но первородные ведут свой род от первых князей Корнваллиса, а те, как говорят, получили знаки своей власти от древних богов. Так вот: когда в такой семье ребенок появляется, и признается за законнорожденного, жрецы над ним всякие обряды проводят сразу после рождения. И в результате у младенца появляется такая метка.

– Клеймят, что ли? – ошарашенно пробормотал Гуго.

– Нет, конечно. Это не клеймо, не родимое пятно, оно как бы само собой проявляется, ни стереть, ни выжечь не получится: даже если с куском мяса вырезать, оно все равно в другом месте появится. Это – знак богов. А леди Алиенора по отцовской линии, хотя и не старшей, к Беркли принадлежит, они из самых знатных первородных, а по матери… – Бланка пожевала губу, – определенно не скажу, но тоже из какого-то старого рода, раз уж ей Хартворд принадлежал. Так что, выходит, и по этой линии тоже. А сир Рутвен вообще из северных земель, называемых Ллир, а это, вроде, какое-то древнее королевство.

– Ну и ну. – Гуго попятился назад и плюхнулся на скамью, стоявшую у стены. Вид у него был такой, будто в его голове внезапно случилось несварение мозгов.

– Эй, что с тобой?

– Не знаю. Потом скажу. Скоро приду.

Он вскочил и опрометью кинулся из комнаты.

Спустя четверть часа дверь открылась, и в нее втиснулся Гуго, таща за собой упирающегося Джоша. Увидев Алиенору, без чувств лежащую на столе, Джош остановился.

– Миледи, – Гуго подскочил к столу, – пожалуйста, покажите еще раз то пятно.

Бланка то ли раздраженно, то ли насмешливо фыркнула.

– А может, ты весь город сюда позовешь? И, может, мне деньги за показ брать? Глядишь, и накопим ей на новое платье. А ну, убирайтесь отсюда оба.

– Эх… – Гуго повернулся к своему другу. – Джош, сними рубаху. Давай, ты обещал.

Юноша вздохнул и обреченно принялся развязывать тесемки.

– Да что за представление?! – разъярилась Бланка.

Гуго бесцеремонно схватил ее за руку и подтащил к Джошу.

– Смотрите.

И он ткнул пальцем в плечо своего друга. Там на коже явственно виднелось коричневатое пятно в виде закорючки, пожалуй, чуть больше и темнее, чем у Алиеноры. Бланка, открывшая было рот для суровой отповеди, ошарашенно молчала. Осторожно протянув руку, потрогала и потерла пятно.

– Ну, все, хватит. – Тот начал натягивать рубашку обратно. – Может, мне объяснит кто-нибудь, что тут происходит?

– Погоди. – Бланка еще раз осмотрела и потрогала пятно. – Откуда оно у тебя?

Джош с Гуго глянули друг на друга и громко хмыкнули.

– Ну, как сказать…

– Да, понятно. – Девушка слегка улыбнулась. – Но давно оно у тебя?

– Не знаю. – Джош пожал плечами. – Всегда. Наверное, у кого-то из моих родителей такое было.

– А кто твои родители?

– Не знаю. Я сирота.

Немного поколебавшись, Бланка сдернула плащ, прикрывавший тело Алиеноры.

– Посмотри.

Джош недоверчиво уставился на родимое пятно.

– И что? – спросил он. – Хотите сказать, как у меня? Я ж своей спины не вижу. И что это значит?

– Сдуреть. – Гуго нетерпеливо пощелкал пальцами. – Ой, простите, леди. Да, да, как у тебя, точь-в-точь. Джош, очень много интересного. И монета та, и ключик серебряный, а помнишь, Рич хотел с тебя рубаху снять?

– Рич Беркли? Граф Клеймор? – Бланка нахмурилась. – Не пойму, о чем речь.

Гуго, волнуясь, сбивчиво и путано принялся рассказывать ей о событиях последних дней.

– А мастер Гербер, – закончил он, – повар, говорит ему: держись как можно дальше от сира Рича. А после этого велел ему прятаться. Вот.

– Вот так история. – Бланка в задумчивости уселась на скамью. – А где тот ключ? И что спрятано внизу? И где? Дайте мне ключ.

Внимательно его осмотрев, она протянула ключ Джошу.

– Маленький. Это не от двери. И не от сундука, это от какого-нибудь ларца. Здесь в доме не искали?

– О, свет, – пробормотал Гуго, – Джош, помнишь, ты говорил, что Финн ту монету в подвал понес, а потом дал тебе ключик?

Тот молча кивнул.

– Джош, да очнись ты! – Гуго дернул его за рукав. – Пойдем вниз. Надо все осмотреть хорошенько.

Глава 9. Граф из сундука

Поиски не принесли результатов. Около часа Джош с Гуго, вооружившись связкой ключей из письменного стола Финна, потратили на то, чтобы открыть все сундуки и шкафы в подвале дома, вытащить оттуда содержимое и сложить обратно, предварительно обстучав стены. Попытки отодвинуть шкафы в сторону не увенчались успехом – они были очень тяжелы и, очевидно, в одиночку Финну не удалось бы сдвинуть какой-нибудь из них, а потом вернуть на место.

В одном из огромных сундуков обнаружился целый арсенал оружия: кольчуги, с десяток кинжалов и коротких мечей; в другом – пара увесистых мешочков с золотыми и серебряными монетами.

Осмотр пола тоже ни к чему не привел: ни одна из каменных плотно подогнанных друг к другу плит не желала подниматься.

Когда они, уставшие и недовольные, вернулись наверх, Бланка уже закончила обтирать Алиенору, успев при этом сама переодеться в более привычное женское платье. Глядя в пол, она тихим голосом попросила помочь ей перенести девушку на кровать. Заботливо укутав свою подругу одеялом, Бланка вернулась к столу и села, подняв заплаканные глаза.

– Леди… – Джош осторожно тронул ее за плечо. – Не волнуйтесь. Она поправится.

– Я знаю. – Бланка всхлипнула. – Я не волнуюсь. Сир Рутвен мертв.

– Как?!

– Алиенора сказала. Прошептала в забытьи. Сказала: папу убили. А потом еще раз. Да что же творится такое?!

Гуго принес бокал вина.

– Выпейте, леди Бланка.

Девушка выпила все без остатка, поставила бокал на стол и вытерла рот рукавом.

– Это все Рич Клеймор. Я знаю. Это наверняка дело рук этого хромого. Он избавился от своего брата и за племянницу принялся. Надо будет что-то сделать. Я должна что-то придумать. Жаль, что моего отца держат не в тюрьме, мы его тоже могли бы спасти, он бы нашел выход.

Джош сел рядом с ней на скамью.

– Если бы леди Алиенору хотели убить, то сделали бы это сразу, – сказал он.

– Вовсе нет. Это бы сразу открылось. Ведь в городе еще сир Балдрик со всеми своими солдатами, мой отец под стражей, да и вся прислуга. Очень много лишних глаз.

– Понимаю. – Джош робко дотронулся до ее плеча. – Мы вместе что-нибудь придумаем. Вы можете на нас рассчитывать.

– Спасибо, мальчики. – Бланка слабо улыбнулась. – Нашли что-нибудь?

– Нет.

– Так надо здесь еще посмотреть, в спальне.

– А какой смысл? – Гуго пожал плечами. – Джош же ясно говорил – Финн унес монету в подвал, ее там, судя по всему, спрятал, а ключ принес Джошу.

– Ну и что? Джош же не видел, куда он ее дел? Кто вам сказал, что монету спрятали именно в подвале? Он монету вообще мог просто к себе в карман положить, а спрятать куда-нибудь потом. Да и не монета нам нужна вовсе, а какой-то ларец.

Вместо ответа Джош с Гуго переглянулись и, разделив связку ключей между собой, принялись по очереди открывать все шкафы, а затем и сундуки с одеждой, в том числе очень богатой, серебряной посудой, толстыми гроссбухами с записями о торговых сделках и постельным бельем.

– Есть, – тихо произнес Джош, отперев короб, который стоял в углу спальни. В отличие от всех прочих, богато разукрашенных, это был простой деревянный ящик, обитый полосами железа.

Гуго с Бланкой подбежали к нему и заглянули внутрь. Множество маленьких мешочков лежали на дне сундука. Из некоторых из них, разорванных или истлевших от старости, высыпались мелкие серебряные и медные монеты. А сверху, почти затерявшись среди прочих, небрежно брошенная, лежала та самая, с вепрем, тремя коронами и буквой «Э» посередине.

Бланка осторожно взяла ее.

– Это не монета. Это – медальон. Рогатый вепрь – это герб герцогов Беркли. – Она задумчиво потерла монету. – «Э». Буква «Э». Не знаю, что это значит.

Девушка подняла голову и испытующе посмотрела на Джоша.

– Гербер дал ее тебе? – тихо спросила она. – Почему? Джош, кто ты?

– Джош – это Джош, – фыркнул Гуго, – я его, можно сказать, с рождения знаю. А что насчет ларца?

Бланка опустилась на колени и принялась вытаскивать мешочки и горстями выгребать из сундука монеты, сваливая их прямо на пол.

– Помогайте. Оно должно быть здесь. Медальон – это знак, знак для тех, кто знает, где искать.

Через несколько минут они выгребли все. Сундук был пуст.

– Ничего, – разочарованно сказал Джош.

– Ну, так уж и ничего, – ухмыльнулся Гуго, – если не считать горы серебра.

Подумав пару мгновений, Бланка сильно потянула за край короба. Тот не сдвинулся с места.

– Он не может быть такой тяжелый. Он прикреплен к полу, чтобы не унесли, так часто в богатых домах делают. А грабители, если бы таковые сюда забрались, просто выгребли бы все деньги и сбежали. Зачем им пустой сундук с собой тащить?

Гуго вскочил и ринулся в подвал; вскоре он подбежал к Джошу, неся в руках два небольших железных лома. Несколько минут спустя им удалось слегка оторвать ящик от пола; он оказался привинчен шестью длинными стальными шурупами. С усилием дернув, они опрокинули сундук; под ним оказалась вделанная в каменную плиту небольшая металлическая дверца с изображением того же вепря и маленькой замочной скважиной.

– Джош, ключик, – сказала Бланка.

Джош еле опустился на негнущиеся колени и дрожащей рукой достал ключ.

– Я боюсь, – произнес он, – я боюсь что-то узнать.

Бланка мягко взяла ключ из его пальцев и отперла дверцу. Заглянув в темное четырехугольное отверстие, она почти до плеча запустила туда свою руку и вытащила холщовый мешок. Развязав его, извлекла узкую и длинную деревянную шкатулку, закрытую на обычную защелку. Затем подошла к столу, поставила ее и, чуть помедлив, открыла.

Внутри лежали только два свитка пергамента, перевязанных золотой тесьмой. Девушка заглянула сначала в один, затем в другой.

– Какая-то карта. А это документ. Ты умеешь читать, Джош?

Тот сглотнул.

– Да, миледи. Но… лучше вы.

– Хорошо.

Бланка уселась поближе к большому серебряному канделябру с тремя горящими свечами и развернула свиток. Джош, не в силах унять дрожь в коленях, остался стоять, привалившись к стене за ее спиной.

– Так. «Составлено в год четыреста шестьдесят седьмой от Основания, в месяц Мокрень пятнадцатого числа…»

Она подняла голову.

– Четырнадцать, почти пятнадцать лет назад…

Джош напряженно кивнул.

– «…записано собственноручно Миртеном Аледом, Магом круга Огня…»

– Что это значит – магом? – заинтересовался Гуго. – Магов ведь нет давно, с тех пор, как они купол над Валом соорудили, разве не так?

– Не знаю. – Бланка пожала плечами. – Кстати, Миртена нет в замке. Он уехал в Лонхенбург вместе с его светлостью. Ладно, дальше. «…Магом круга Огня, Хранителем манускриптов графства Хартворд, и засвидетельствовано сиром Балдриком Одли, Финном Делвином и Руддиком Гербером, солдатами на службе его светлости Рутвена Беркли, графа Хартворда…»

– Удивительно, – вновь подал голос Гуго, – они тоже были солдатами. Ну ладно, Финн – он всегда с мечом ходит, а вот про толстяка Гербера никогда бы не подумал. По-моему, он только поварешкой сражаться умеет.

– Не мешай, Гуго, – хмуро сказал Джош, – леди Бланка, пожалуйста, читайте дальше.

– «В месяц Урожая десятого числа названного года мы, вышеназванные Миртен, Финн и Гербер, в составе вооруженной свиты из тридцати человек, сопровождали их светлости Рутвена, графа Беркли, его супругу Фьору, урожденную Риэннон, а также их сыновей-близнецов Ралфа и Эдмунда, семи месяцев от роду. При них была сиделка Ангерэт, охрану же детей поручили сиру Балдрику Одли, личному телохранителю леди Фьоры.

Вместе со своим отрядом его светлость объезжал вверенный ему для охраны участок Вала, как это делал регулярно единожды в месяц, и занимало это около недели. По окончании объезда отряд направился к замку Хартворд, и граф повелел остановиться на ночлег в деревне Диллин, в одном дне пути от Гриммельна. Сам граф со своим семейством расположился в таверне, единственном каменном здании, имевшемся в названной деревне.

Той ночью меня разбудили крики солдат, жителей и звон оружия. Глазам моим предстало страшное зрелище: между домами рыскали огромные черного цвета твари, в коих с трудом я признал волков, однако же, непривычного цвета и чрезмерно большой величины. Странных животных было очень много, не менее полусотни на первый взгляд; и удивительно это потому, что никто из местных жителей на всем пути следования отряда не упоминал ни о такой огромной стае, ни о появлении в округе черных волков вообще».

Бланка подняла голову.

– Я слышала об этой истории, – сказала она, – в ту ночь погибло много людей и дети графа. Обоих загрызли волки, одного нашли, а второй…

Внезапно глаза ее расширились и девушка, замолчав, немигающим взором стала смотреть на горящие свечи.

– О боги, – чуть слышно прошептала она, – буква «Э». Эдмунд.

– Леди… – Гуго осторожно тронул ее за плечо. – Что случилось?

Бланка вздрогнула.

– Ничего. Нет, ничего. Дальше. «Сам граф с мечом в руке, в окружении своих солдат бился со страшными тварями на деревенской площади; кое-кто из местных жителей, вооружившись топорами и вилами, помогал им по мере сил, однако я заметил на земле уже несколько недвижных тел, разорванных ужасными челюстями.

И тут я увидел, что дверь таверны, в которой находились жена графа с детьми, приоткрыта, чего во время нападения не должно было быть. Схватив меч, я побежал через площадь; по дороге, услышав мои крики о помощи, ко мне присоединились Финн и Гербер. Наверху мы услышали ругательства и звон оружия. Обнажив мечи, мы поднялись по лестнице и подкрались к спальне. Оттуда лился свет; через полуоткрытую дверь мы увидели возле кровати бездыханное тело сиделки Ангерэт, а рядом лежал сир Балдрик, весь в крови. Леди Фьоры нигде не было видно.

Там слышались голоса четырех или пяти человек в черных масках, полностью закрывавших лица, однако их одежда указывала, что все они принадлежат к наемникам графа Хартворда. Один из них, стоя на коленях, копался в сундуке, набивая карманы золотом. Кто-то, кого не было видно, кричал ему, чтобы тот прекратил, произнеся при этом такие слова: «Тебе что же, не хватает того, что заплатил сир Рич?!»

Ухватив покрепче рукояти наших мечей, мы ворвались в комнату. Там действительно находилось пять человек, и двое из них держали в руках плетеные корзины, в которых лежали сыновья графа. Они не ожидали нападения; двоих из них, в том числе и того негодяя у сундука, мы убили сразу, но Руддик Гербер получил при этом тяжелое ранение в ногу и упал. Те двое с колыбельками на руках немедленно выпрыгнули в открытое окно, а последний бандит набросился на нас. Он был в полном боевом вооружении, и это давало ему большое преимущество; мы же сражались в исподнем, но Финн Делвин был хорошим воином, и при моей ничтожной помощи ему удалось заколоть мерзавца.

Все заняло времени не более, чем нужно, чтобы выпить кружку эля, после чего я и Финн бросились в погоню, выпрыгнув через то же окно. Позвать на помощь никого не удалось, так как окна спальни выходили в сторону леса, и не было времени бежать в деревню за подмогой. Судя по всему, один из наемников получил ранение, и вскоре мы почти настигли его; однако он то ли выронил, то ли просто отбросил в сторону колыбель и с обрыва прыгнул в реку. Ребенок, по счастью, оказался жив и здоров.

Сочтя, что нам гораздо важнее найти другого бандита, а не преследовать этого, мы, подхватив колыбель, продолжили поиски и очень скоро обнаружили второго мальчика. Увы, в ярком свете луны мы увидели, что все вокруг испещрено следами огромных волчьих лап, корзина валялась перевернутой, а растерзанное пополам тело младенца лежало рядом. Негодяя же, похитившего его, нигде не было видно.

Усевшись неподалеку, мы стали держать совет. Все было странно и непонятно в этой истории. Никто никогда не видывал таких страшных волков; при этом волки не съели несчастного мальчика, но только лишили его жизни. Складывалось представление, что это были разумные твари, призванные из-за Вала чьей-то злой волей, и все было сделано для того, чтобы создалось ощущение, что волки унесли и загрызли детей без человеческого вмешательства.

Страшны были слова, которые произнес тот негодяй. «Рич» – это не редкое имя, но людей, именующихся «сир Рич», конечно, намного меньше, и мы с Финном знали одного. В случае гибели графа Хартворда и его детей его брат Рич Беркли становился бы одним из наследников всех титулов и земель.

Мы поняли одно: выживший близнец, судя по вышивке на пеленках, это был Эдмунд, подвергался страшной опасности. В живых оставались еще два негодяя, и оба они, как и убитые, входили в состав замковой стражи. Кто знает, сколько их еще, если из тридцати человек, сопровождавших его светлость, целых пятеро оказались предателями, и кто знает, что ждет ребенка в Хартворде.

Я принял трудное решение и, надеюсь, боги поддержат меня в нем. Нельзя было открыто везти Эдмунда в Хартвордский замок, и нельзя было рассказать о случившемся его отцу, ибо благородство сира Рутвена Беркли никогда не позволило бы ему поверить в голословные обвинения в адрес его брата Рича. Даже сейчас я по-прежнему не могу под присягой подтвердить, что бандиты говорили именно о графе Клейморе. Сир Рутвен только высмеял бы нас, не поверив ни слову, а Финна с Герберем еще и наказал бы за то, что они смеют клеветать на эорлина королевства, и обрек бы тем самым жизнь своего единственного сына большой угрозе.

Я принял очень тяжкое решение. Мы бросили рядом вторую колыбель и, разорвав, разбросали вокруг пеленки, предварительно испачкав их в крови. Спустя полчаса Финн привел мне лошадь; я взял Эдмунда и отправился в Хартворд, надеясь на то, что меня не хватятся, так как все уже привыкли к моим частым и неожиданным исчезновениям. Финну же было велено избавиться от трупов в таверне, обставив дело так, как будто их утащили волки.

Финн рассказал мне потом, что граф Рутвен целую неделю искал своего пропавшего сына в лесах возле Гриммельна и впал в отчаяние, убедившись, что оба его отпрыска пали жертвой волков. Сами черные твари после той ночи сгинули без следа, еще раз подтвердив мои опасения относительно того, что без вмешательства темных сил здесь не обошлось.

Я же, терзаемый сомнениями, благополучно доставил ребенка в замок к одной знакомой женщине, а спустя некоторое время передал его на попечение Руддику Герберу. Последний, получив сильное повреждение сухожилий в ноге, уже не мог более продолжать военную службу и его определили на работу в кухню. О происшедшем я осведомил и сира Балдрика Одли, вскоре благополучно оправившегося от ран; кроме нас, только он один знал о нападении бандитов, и он полностью согласился с моими доводами. Всем интересовавшимся было сказано, что именно схватка с волками и явилась причиной их ранений, от которых они, по мере возможности, были излечены моими скромными стараниями.