Око волка

– Тогда тебя арестуют вот эти господа, – Джон чуть дернулся на стуле, видимо, вынырнув из своих дум.

– Арестовывать того, чьи парни повязали очень опасного зверя прямо в логове – не глупи. – Царев снял с плеча рацию. – Стоит мне отдать приказ, и никто моих парней не остановит.

Дураков встал, вышел из-за стола. Оба Ивана были одной комплекции, хотя черная ряса частично скрывала фигуру одного из них.

– Эти господа могут тебе просто не дать…

Царев нажал на кнопку рации. Он посмотрел на Эда и состроил гримасу наигранного недоумения. Дураков провел рукой по волосам, но промолчал.

– Это все очень весело, – подал голос Джон, – но дайте нам сделать свое дело, и разбирайтесь между собой сколько хотите.

– Тише, Джейкоб, дай начальнику подумать. – Царев облизнул губы.

– Что ты хочешь, Вань? – вздохнул Дураков.

Царев шмыгнул носом, наклонил голову, прищурился. Все эти движения он выполнил демонстративно, как бы непринужденно, видимо, пытаясь скрыть порывы гнева. О да, Эд чуял злобу, что Царев искусно прятал где-то внутри. Учуял ее еще на лестнице, но только сейчас понял, что́ это.

– Перевода, Вань, – улыбнулся воин.

Дураков побледнел. Вид его сделался ошарашенным, немного потерянным. До Эдварда донесся запах кисловатого пота. Он внимательно посмотрел на начальника отделения – странная реакция на желание конкурента уйти подальше.

– И куда ты хочешь переводиться?

– Куда-нибудь за Урал. Например… – Царев почесал шею. – …Новосибирск. Нет, лучше Красноярск. Да, Красноярск.

Иван в рясе не стал уточнять, вместо него это сделал Джон:

– Почему Красноярск?

– А сам-то как думаешь? – поморщился Царев. – Да отсюда подальше. Достал меня этот чернец. Мы с ним собачимся уже лет сто, да так, что глянь, чего натворили. Упустили зверюгу прямо из-под носа, и он четверых задрал. А вот этот не дал мне сразу с ним разобраться…

– Я не дал тебе заниматься самосудом, – пробормотал Дураков. – По правилам Управления…

– Я знаю, что мы должны делать по этим чертовым правилам…

– Не впутывай черта.

– Да хрен с ним. Эти вот гады спустя пять месяцев только явились. Зачем было их ждать, а? Четверых пес задрал.

– Есть правила…

– Четверых! – рявкнул Царев. – Четверых, мать твою! – Он весь собрался, засопел. Вот и показался давно копившийся гнев, резко, как положено. – Мне перевод все эти годы не давали, потому что я тут полезным был, на все окружные регионы затычка. Но это, Дурак, это же настоящее преступление. А меня еще носом тычешь, будто я виноват. – Он скрипнул зубами. – А я говорил, что случай особый, говорил, что нужно действовать сразу, а то пропадет. Но правила эти гребаные тебе важнее жизней. Достало меня, Дурак, и ты, и все это. Так что либо ты бумажку о моем переводе подписываешь, либо я сейчас отдам приказ, и сам переведусь.

– Ты лжешь, – проскрипел Дураков, – плевать тебе на чужие жизни, и перевода хочешь по другой причине.

Царев в ответ только злорадно улыбнулся.

– Хорошо, – вздохнул начальник отделения, – я подготовлю бумаги о твоем переводе.

Царев хмыкнул и повесил рацию обратно.

– Вы закончили? – спросил Джон, повернувшись к Цареву. Тот пожал плечами и продолжил играть с застежкой, словно ничего не произошло. – Тогда рассказывайте, что вообще происходит.

Дураков перегнулся через стол, достал две папки и отдал их детективам.

– В январе это началось. На следующий день после полнолуния лешие нашли останки тела на патрулируемой территории.

– То, что осталось от мужика, таскали по всей чаще, – вставил Царев.

– Всякое у нас тут бывало. И ритуальные убийства, и маньяки, и звери дикие забредали, потому регулярно прочесываем область. Но такое в первый раз…

Пока Дураков рассказывал, Эд внимательно изучал досье на убитого. Им оказался мужчина средних лет, состоятельный, живший неподалеку от места убийства в частном доме. Какой-то бизнесмен средней руки из города. Чудовище утянуло его в лес прямо от калитки дома, а там разорвало на куски. Волк еще и потаскал останки в разные стороны, видимо, забавляясь.

– Что это оборотень сразу стало понятно, – Царев почесал за ухом. – Специфичный запах, клоки шерсти повсюду, отпечатки лап на снегу, следы зубов и когтей. Тогда-то я и поднял своих парней в первый раз. Этот гад особо-то и не скрывался, да и не мог скрыться – пребывал в шоке. Я прям тогда хотел его повязать, но наш многоумный начальник велел ждать вас. Вот и дождались. Во второе полнолуние он убил второго.

Эд поменялся папкой с Джоном. Второй жертвой волка был мужчина в возрасте, как указано в бумагах, пенсионер. Шестидесяти лет, но крупный и сильный. Жил так же неподалеку от подлеска, где его и нашли. На этот раз волк оторвал ему руки и голову и унес подальше, но само тело оставил на месте. Опять же, забавлялся.

Дураков сел обратно за стол.

– После первого убийства я сразу отправил запрос на запад, ведь на востоке специалистов по таким монстрам нет и мало ли что могло произойти при захвате… – Царев презрительно хмыкнул на, но промолчал. – В общем, это был мой промах. Он убил второй раз, и брать его надо было сразу. Я отдал приказ о захвате, но оборотень исчез.

– Просто бах, и растворился. – Царев медленно развел в стороны руками. – Оказывается, после второго полнолуния он в Москву уехал. На железнодорожном вокзале видели, как он садился в поезд.

– Мы тогда решили, что в Москве-то гада точно поймают, переслали туда все материалы по нему и успокоились.

– Ненадолго, – хмыкнул Царев.

– Тела уже захоронены? – спросил Джон. Он отдал обе папки Эду и сам переглядывался с Иванами.

Дураков кивнул:

– Пять месяцев прошло. Никто столько времени тела не хранит.

– Бедолага, как ему луна разум сожрала, – пробормотал Эд, рассматривая фотографии с мест преступления.

– Что? – переспросил Джон.

Эд поднял голову и понял, что на него смотрят все трое.

– В полнолуние он явно бесится, хотя прошло уже пять месяцев. Джон, помнишь тела в Москве? Он их разодрал, но ничего не съел, даже печени. Пора бы уже начать охотиться, а не беситься.

– И правда, как же это я не заметил, – задумался наставник.

– У вас что, какие-то временные лимиты что ли? – оскалился Царев.

– В первые обращения дикому волку тяжело сосредоточиться на чем-либо, отвлекает Луна. Но это длится, как правило, первые две Луны, а потом просыпаются инстинкты, и волк начинает охотиться. – Эд помахал фотографиями. – Он разорвал четырех человек, но никого не съел. Хотя пора.

– Вы сказали, что сразу его вычислили. Кто этот волк? – спросил Джон.

– На первый взгляд обычный парень, – пожал плечами Дураков. – Живет тут неподалеку, учился, сейчас работает…

– Да дай ты им уже досье, – вздохнул Царев.

Начальник отдела подхватил со стола еще одну папку и протянул Джону. Тот только глянул и отдал ее ученику. Эд устроился поудобней, начал читать. Их дикаря звали Сергеем. Выходец из очень богатой семьи Дорофеевых, 1986 года рождения. Закончил Саратовский государственный университет имени Чернышевского по направлению прикладной математики и информатики. Затем работал в компании отца, Александра Дорофеева, но незадолго до обращения уволился и прервал связи с семьей, всеми друзьями и знакомыми. С фотографии, что прилагалась к досье, на Эда смотрел угрюмый парень с вытянутым и худым лицом, высоким лбом и юношеским блеском в глазах.

– Нам бы машину с навигатором, – вздохнул Джон.

– Берите мою. – Царев достал из кармана ключи и бросил наставнику.

Старый волк поймал их, встал.

– Если мы не возьмем его этой ночью, объявляйте перехват. Скоро полнолуние, и никто не знает, что случится.

Оба Ивана кивнули. Джон втянул носом воздух и вышел из кельи. Эд замешкался с досье, кивнул Иванам и поспешил за Джоном. Фигура наставника уже начал растворяться в плохо освещаемом коридоре Управления, когда Эдвард вышел. За спиной хлопнула дверь.

– Эй, щенок, погоди.

Царев вышел за ним и отвел в сторону.

– Погоди маленько, вопросец есть.

Эд посмотрел вслед удаляющемуся наставнику.

– Это не может подождать?

– Нет, не может. – Царев приблизился к Эду. – Вся эта история была тухлой с самого начала. Вы должны были приехать еще пять месяцев назад, но приехали только сейчас. Мы ждали Джона, он знает нашу страну, жил здесь какое-то время. Но ты-то сюда никак не вписываешься. Ты кто такой?

– Стажер Джона.

– А на кой ему тут стажер? – Царев придвинулся еще ближе, и Эд уперся спиной в стену.

– Меня назначило в эту поездку Управление. Я отличился несколько раз в Мэне – видимо, готовят к повышению. – Эд немного стушевался под пристальным взглядом мифа. – Мы ведь сюда вампира приехали ловить, а тут такое творится.

– То есть вам не сообщили, что тут оборотень, а не вампир? Запрос был понятно составлен.

– Нет, нам ничего не сказали.

– И ты всего лишь помощник охотника? – Царев уперся кулаком в стену, прямо возле уха Эда. – А что, охотник сам не справится?

– Послушайте, я сюда не напрашивался. Да если бы знал, что в этой вашей России вообще творится, то послал бы всех в задницу. Поверьте, я не имею никакого удовольствия здесь находиться…

Царев схватил Эда за шиворот и с силой ударил о стену.

– Кто ты такой? – Прорычал он. Эд закрыл глаза и промолчал. – Слушай сюда, «стажер», здесь дураки не водятся. Ты сюда не просто так приехал. Зачем? Это какая-то проверка? Шпионаж? У вас на Западе, совсем оборзели все?

– Это Вы послушайте, – неожиданно ледяным тоном проговорил Эдвард. – Вы правда хотите знать, почему все сложилось так, а не иначе? Даже если высшее командование вам об этом не сообщило? – Волк взял за руки Царева и с силой развел их в стороны. – Я знаю, кто Вы. Знаю, что живете уже тысячи лет, что охотились на чудовищ задолго до времен Ордена. А так же я знаю все Ваши слабости. Потому, не стоит применять ко мне силу. Будьте уверены, если я вас не смогу разорвать на месте, то покалечу напоследок. Уберите руки и не делайте так больше. – Он отпустил Царева, отошел от него, поправил куртку. – А что до моих инструкций, то это внутренние дела высшего командования. И по своему усмотрению, я могу никого в них не посвящать. Так что давайте представим, что Вы задержали меня спросить о делах Джона, а я ответил: «он в запое». Хорошо, господин Царев?

Миф, широко улыбаясь, несколько раз кивнул, и Эд двинулся по коридору на выход.

– В любом случае, ты сказал все, что я хотел.

– Нет, я сказал, что уже известно, – бросил через плечо волк.

Перед парадным входом в здание были припаркованы несколько микроавтобусов, из открытых дверей которых выглядывали спецназовцы, провожали незваного гостя взглядами. У другой стороны дороги стояла небольшая серебристая машинка все еще неопределенной марки. Кажется, той самой, в которой они уже успели покататься по Москве. Возле нее и курил Джон.

– Что так долго? – проворчал он.

– Царев задержал.

– И что хотел?

– Спрашивал про тебя, – ответил Эд, садясь в машину.

Джон включил навигатор и медленно тронул в указанном направлении.

– Так, что ты сказал?

– Что ты в запое и ничего с этим не поделать.

Джон кивнул, и они поехали молча.

Дом, в котором жил дикарь, высился над детективами девятью этажами. Новый, недавно выстроенный, он словно окаймляя дорогу и, безусловно, дорого стоил. С красивыми мансардами, витиеватыми узорами вдоль стен, охраной на въезде – надо полагать, здесь жили обеспеченные семьи, кому пара лишних миллионов на новенькую квартиру – не проблема. Волки показали охраннику на въезде удостоверения ФСБ, прошли под аркой во двор дома и двинулись к указанному в досье подъезду. Еще на подходе Эд учуял дикаря – воняло мокрой шерстью. У нужного подъезда, раскрытого нараспашку, к шерсти примешалась еще и горячка: нечто крепкое и не сразу выветривающееся. Перед тем, как войти за Джоном в подъезд, Эд посмотрел на небо – светало.

Поднимаясь по темным лестницам затихшего дома, Эд все больше чуял горячку живущего здесь оборотня, но и некое волнение тоже. Все здесь провоняло им, даже от недавно выкрашенных стен несло как из помойки. Волк чуял и человеческий страх, что неуверенными нитями мешался с духом дикаря. Страхом тянуло изо всех квартир, мимо которых они проходили.

Вот и пятый этаж. Волки встали у нужной двери – смердело из-за нее хуже, чем из лисиной норы. Массивная железная дверь, отделанная деревом, не могла удержать запаха. Оба прислушались.

– Нет дома, – пробормотал Эд.

– Скоро придет.

– Думаешь?

– Уверен. Он возвращается сюда, чтобы собраться с мыслями. Чувствуешь горячку?

– Да, Луна ему все еще бьет в голову.

Джон взялся за ручку двери, повернул в разные стороны, будто надеясь, что откроется. Так и постоял немного, не выпуская ручки, подумал и взялся другой рукой за косяк, намереваясь выломать.

– Эй, ты что! – прошипел Эд, оттеснив наставника от двери. – Забыл, как замки взламывать что ли?

– Хм, да, что-то не подумал. – Джон послушно отодвинулся.

Эд осмотрел дверь, проверяя, есть ли сигнализация. Понадеявшись, что она выключена, сел на корточки у замка, достал отмычки и начал ковыряться. Замок оказался дорогой, многоцилиндровый, и Эд потратил некоторое время, соображая, сколько цилиндров вообще, пять или шесть. Но вот замок щелкнул, дверь неслышно растворилась. Тут же на волков хлынула волна тошнотворной вони, будто давным-давно немытого пса облили водой, да так и оставили спать под дверью.

Волки прошли в духоту полутемной квартиры. Здесь стоял спертый, густой дурман, и нос резал запах горячки, распыленный кругом, словно красный перец.

– А парень не бедствует, – присвистнул Эд.

Просторный коридор, ведущий сразу в три комнаты, был отделан в греческом стиле. Площадку возле входной двери отгораживала гипсовая арка, стилизованная под дорические колонны. Пол был устлан керамической мозаикой с изображением греческих же орнаментов. Стены – выкрашены в светло-золотистый цвет. То тут, то там поблескивали фрески, изображающие деяния древних героев. Справа от входной двери размещался шкаф для верхней одежды, а слева – зеркало. За аркой величаво расстилалась тигриная шкура, да такая большая, что ее края расползлись аж в два противоположного прохода. По бокам, за шкурой, высились две тумбы, на одной из которых стояла ваза с декоративными цветами. Ваза с другой тумбы валялась рядом, разбитая, а высоко над ней белел пульт сигнализации. Выключенный.

Детективы осторожно прошли вглубь квартиры. Напротив входной двери темнел проход в просторную еле различимую комнату, а по правой и левой стене, друг напротив друга – выходы на кухню и спальню. Джон сразу завернул в спальню, а Эд встал в проеме на кухню. Большая, светлая и красиво отделанная. Пол в черно-белой кафельной плитке, кругом дорогая, украшенная мебель, несколько зеркал вдоль стен. У окон, что напротив входа, – длинный стеклянный бар. Посреди кухни чернел обеденный стол на четыре персоны. По правую сторону еще два прохода: в просторный кабинет и, видимо, ванную. Не смотря на общую роскошь, в комнате царил настоящий бардак. Пахло дикарем, гнилым говяжьим мясом, алкоголем. В баре почти все бутылки или разлиты, или валялись разбитые, а кухонная мебель была измазана кровью. Кровь сочилась и из выключенного холодильника. На столе лежали черепки фарфорового сервиза.

– Иди сюда, – позвал Джон.

Эдвард перешел в спальню. Довольно роскошную, выполненную в приятных персиковых тонах. Посреди комнаты стояла двуспальная кровать, напротив нее – широкий телевизор. На соседнем столе высился компьютерный комплекс с двумя мониторами, стойками для планшетов. На полу – ковры и шкура медведя. Небольшой шкаф с разномастной макулатурой, вроде глянцевых журналов, газет, дешевого и популярного чтива. Вот только и тут кругом все разворочено. Подушки и матрац на кровати – выпотрошены и восстановлению не подлежали. Бумага из шкафа – наполовину выкинута, заляпана кровью. Телевизор разбит. Перед кроватью навалена куча фотографий. Джон протянул несколько Эду.

– Он сбит с толку, – сказал наставник, включая компьютер.

– Конечно, у него горячка, – отозвался ученик, перебирая фотографии.

– Не в горячке дело. Его человеческая натура еще борется, и он пытается понять, что ему делать дальше.

– Я все еще вижу следы горячки.

– Посмотри вокруг, Эд. Этот парень – перфекционист. Он из золотой молодежи, но квартиру содержал в идеальном порядке, все вещи на своих местах. Будь это горячка, то разнес бы все к чертовой матери, но он лишь неуклюже пытается удержать себя в руках, пока решает, что делать.

– А вот это тоже не горячка? – указал Эд на развороченную кровать.

– Вспомни, что сам сотворил с кроватью во время кошмара. Та ночь, о которой ты рассказывал. – Джон вздохнул, отвернувшись к загрузившемуся компьютеру. – Он даже пароль на него не поставил, и с сигнализации квартиру снял – упрощает жизнь, чтобы не отвлекаться на мелочи. Это не горячка.

Эд снова перебрал фотографии. Клубы, вечеринки, вот фото с выпускного из университета. Девушки, еще девушки. Среди золотой молодежи выделялся только он – их дикарь, тогда еще бывший человеком. Он одевался как окружающие, улыбался как окружающие, так же бесстыдно чудил, но был другим. С фотографий смотрели иные глаза. Умные, спокойные, словно ничего вокруг его не трогало. Глаза человека, нацепившего маску для окружающих, но сам витающий в своих грандиозных мыслях. Он был высок, жилист, не сказать, что красив лицом, но впечатляющ. Настоящий аристократ среди плебеев.

Положив фото в общую кучу, Эд прошел в полутемную комнату, служившей кабинетом. Огромный, по размаху больше напоминавший гостиную. Целую стену, от потолка, до пола занимал шкаф с расставленными по порядку коллекциями дорогих книг. На полукруглом столе валялся разбитый ноутбук, рядом – подключенный к нему принтер, а вокруг царил хаос из бумаг, раскрытых книг, распечаток карт и каких-то неразборчивых древних документов. К стенам прислонились два кожаных дивана со стеклянным столиком между ними и давно заброшенным кальяном. А кругом сплошная античность: на стенах – гобелены и картины, изображающие богов Олимпа, вырезки из трудов философов, декоративное оружие. Эд словно вошел в мир увлеченного археолога, мир раритетов и сувениров, которые тот отыскал на раскопках. Детектив походил по кабинету, рассматривая картины, начал читать названия книг, что были аккуратно расставлены по полкам. Много русской и зарубежной классики, расставленной по странам. Целых три полки занимали труды философов: Фалес, Диоген, Парменид, Зенон, Сократ, Плутарх, Платон. И за ними сразу Гегель, Гобс, Маркс, Шопенгауэр, Ницше. Эдвард присел к нижним полкам. Почти полные собрания научных работ всего нескольких ученых: квантовая электродинамика Фейнмана, работы Эйнштейна, теории Хокинга. В коридоре скрипнули половицы – это Джон прошел на кухню.

Эд скользнул взглядом по другим полкам и заметил нечто интересное, знакомое. Он потянулся и достал древний и увесистый том. «Договор о явлениях духов и вампиров или призраков Венгрии, Моравии. Огюстен Кальме» –было выведено на истрепанной обложке. Эд пролистал его, попытался отыскать место, где открывали чаще всего. Из разворота выпал лист бумаги, сложенный в несколько раз. Охотник поднял его и развернул, вглядываясь в написанный красивым и лаконичным почерком текст:

«Вампиризм – по сути своей есть доисторическая болезнь, вызывающая мутации всего организма будущего носителя. Метаморфозы происходят преимущественно с внутренними органами в течение нескольких недель, а то и месяцев, в зависимости от физического состояния носителя. Так, уплотняются и множатся мышечные волокна и сухожилия, в то же время становятся более гибкими и прочными. Незаметно для самого носителя начинают отказывать внутренние органы, связанные с питанием и синтезом необходимых веществ. В последнюю очередь перестает биться сердце, отчего кожа вампира бледнеет, а сам носитель становится холодным. Нервная система также преобразуется в более гибкие и прочные нити, больше напоминающие жилы. Замечено, что человек среднего ума после укуса вампира проявляет большие интеллектуальные способности, что так же связано с деформацией нервной системы. Начинают отрастать клыки.

Клыки вампиров снабжены особыми каналами и ядовитыми железами, через которые они впрыскивают укушенной жертве яд, несущий в себе их заразу. Яд парализует, а если жертва не была убита тем или иным способом, то может произойти повторное впрыскивание яда с последующим превращением в вампира. Любой вампир восприимчив к чесноку, но не как к негативному ферменту. Скорее он выступает в роли наркотика. Единственное место в организме вампира, способное впитывать чеснок и переносить его вещества в мозг (все еще живой) – это ядовитые железы. Потому вампиры втирают чеснок себе в клыки, забивая каналы для впрыскивания яда. От частого употребления чеснока ядовитые железы воспаляются, вызывая боль, и отмирают, а клыки ссыхаются и выпадают.

Кровь вампирам нужна для поддержания организма в «живом» состоянии. Полностью мутировавший вампир становится практически бессмертным существом, способным умереть только от голода. Без крови вампир начинает разлагаться как труп, постепенно ссыхаясь в мумию. Если же вампир впадает в спячку, то он должен напиться человеческой крови до состояния учащенного сердцебиения, и лечь в гроб. При сне организм вампира почти не потребляет крови, что дает мертвецу возможность спать столетиями. Когда живой вампир напивается крови, то он почти возобновляет ритм человеческой жизни, заставляет вновь биться сердце. Вампир восприимчив к любому типу крови, будь то оленья, или свиная. Но наиболее сильное влияние оказывает именно человеческая. Очевидно, из-за видовой схожести». Строчка про бессмертие несколько раз обведена.

Эд сглотнул, закрыл книгу и поставил ее назад, а записку сунул в карман. Он стал методично просматривать все книги подряд, выискивая знакомые названия. Внимание привлекала целая кипа томов по демонологии: «Большой ключ Соломона», «Кибалион», «Книга святой магии Абрамелина», «Демоническое колдовство», «Пикатрикс» – все это были переведенные на русский издания с комментариями неизвестных переводчиков.

– Ого… – охнул Эд.

Он осторожно достал почерневший от старости том «Молота ведьм» Генриха Крамера. За подобные книги каких-то триста лет назад жгли на кострах. А у дикаря целая библиотека.

Немного полистав том и выудив из него еще один клочок листа, Эд начал читать короткий рукописный текст:

«Колдовство есть самая тяжелая древняя наука, включающая в себя десятки различных школ и учений. Это единственная духовно-эфирная наука, овладеть которой способен любой смертный. Суть ее заключается в умении находить и разрывать пространственные несостыковки и пропускать в физический мир эфирные элементы. Эфирный элемент есть часть несуществующей изменчивой субстанции, которая при появлении в физическом мире может принять облик любого вещества или эффекта. Способность находить несостыковки, а тем более вытаскивать эфирные элементы в физическое сущее, а так же управлять ими не являются врожденными, а могут быть развиты с помощью…» – на этом моменте лист бумаги оборвали. Остался только маленький отрывок небольшой фразы: «…окой волевой концентрации». Эд поставил книгу назад и приблизился к столу. В кабинет вошел Джон.

– Нашел что-нибудь?

– Угу.

Эд задумчиво протянул наставнику записки, а сам принялся разбирать стол, весь заваленный бумагами, исписанными то на латинском языке, то на каких-то неизвестных наречиях. Среди куч бумаги лежало еще несколько томов по демонологии. Но внимание волка привлекла только одна книга, которую он никогда не видел. Почти такой же увесистый и старый том, как «Молот ведьм», только выполненный более грубо. Никаких названий, или инициалов на плохо отделанном кожаном переплете. Эд приоткрыл корочку книги и прочитал: «Зверей Богом не созданных описание. Солум Виктум». Он оглянулся на наставника, который осматривал книги из шкафа, и принялся листать дальше. В библиотеках Управления хранились почти все мистические и духовные книги, какие только существовали. Были и по демонологии, и по некромантии, и по магии-чародейству; книги проклятий и проклятые тома; гримуары старейших чародеев, живших тысячи лет назад… Но ничего подобного. Очень старый том, писанный от руки со множеством пояснительных иллюстраций, в нем содержались описания самых удивительных зверей и чудовищ, о которых Эд даже не слышал. Среди листов мелькнула бумажка. Эд отлистал назад и замешкался. Лист обычной бумаги с таким же красивым подчерком был вложен между двумя иллюстрациями гигантского черного волка. Иллюстрации примитивные, но довольно точно воспроизводившие именно волка-оборотня, каким он был сам. Эд достал лист, пробежал глазами.

– Джон, – позвал он и сам заметил, как дрогнул голос. – Читай…

Наставник повернулся, внимательно посмотрел на него, и взял протянутый лист.