Искусство и родинки

Из пляжных кабинок раздался неудержимый хохот, и шестеро выступили наружу, разглядывая друг друга и складываясь пополам от смеха. Мы выглядели как герои детских сказок.

– Мне уже плохо от смеха, – захихикала Марси, крутясь вокруг своей оси и наслаждаясь перевоплощением.

По дороге к площади Джек развеселился и, топая шлепанцами на толстой подошве, изображал импровизированный танец. Темноглазая собака, мой новый друг, преданно шагала рядом. Каждый раз, когда я смотрела на нее, не могла понять, откуда поднимается к сердцу такая тоска, что хочется уткнуться в гладкую шерсть и не двигаться.

– Смотрите! – Саша выбежала вперед и махала нам. – Сколько народу!

Она не преувеличивала: людей действительно было очень много. Казалось, многие из них даже не были местными. Площадь была не так хорошо освещена, многие из уличных фонарей были выключены. Особо неосторожные наступали другим на пятки, поминутно извиняясь. Мы пробрались через шум в самый центр, минуя своеобразных танцоров. За танцующими группами раскинулась ярмарка: палатки с продовольствием и бочки с соком. Многие, как и мы, облачились в костюмы, и я едва сдерживала смех.

Мы начали танцевать – руки ловили воздух и играли с ним, тела органично сливались с музыкой, подчинившись. Наши взгляды пересекались, глаза ловили улыбки друг друга. Периодически звучала удивительно нежная музыка, и тогда Эрик уводил Сашу за талию на несколько шагов в сторону. Остальные сначала танцевали в своем кругу, но затем, следуя их примеру, подыскали себе партнера. Жанна положила руку на плечо Джеку, и он, млея от избытка чувств, не сводил с нее глаз.

Музыка заиграла тише, ласковей, и все словно погрузилось в сказочную дрему. Я глядела на них, счастливых, и грудь мне одновременно разрывала радость и неизвестная печаль. Чтобы не терять друзей из виду, я отошла совсем немного от танцующих групп. Мои глаза уткнулись в небо: на темной акварели просыпались первые звезды. И только сейчас, при взгляде на чернильный купол, я почувствовала мурашки, рассыпавшиеся по телу.

Песня снова сменилась, и роившиеся компании затрудняли мне ход. Шум нарастал, но к тому времени, как он достиг своего апогея, я была уже возле рюкзаков с нашими припасами. Собака положила смиренную голову на ткань и замерла в ожидании. Я опустилась на корточки рядом с ней и потрепала за ухом.

Пледы были в сохранности: наверное, я была единственной из всей компании, кто замерз. Я набросила на плечи коричневую мантию, стараясь не примять перья. И оглядев себя, лишь покачала головой. Наклонившись к собаке, чтобы еще раз приласкать ее, удивленно остановилась: она водила носом по сторонам, широко раскрыв глаза. Я огляделась, но никого не увидела.

– На что ты смотришь? – ласково шепнула я ей, вглядываясь в расширенные зрачки.

– На меня?

12.

Я подскочила, чуть не свалив с ног сзади стоящего. Успокаивая дыхание, я во все глаза смотрела на него. Артур выставил вперед руки, словно извиняясь.

– Я не хотел тебя напугать, прости.

Мне пришлось напрячь слух, чтобы слышать низкий вибрирующий голос. Где-то на фоне первобытные ритмы бушевали, грозя вызвать землетрясение. Артур прижал к себе волосатую мордочку, поглаживая пальцем влажный нос.

– Не мог найти ее весь день, – признался он и обратился к собаке, – снова убегала от меня, Альбертина?

Она потупила взгляд и уткнулась мужчине в руку. Артур смотрел на нее, улыбаясь краешками губ, но лицо его выглядело усталым. Я смотрела на них вдвоем, обнимающихся среди сломанных фонарей, и неожиданно поняла, что тоска, преследовавшая меня с момента встречи с Альбертиной, испарилась. Не было больше печали и в ее глазах.

– Значит, вы ее хозяин? – обратилась я к Артуру и сильно удивилась, услышав отрицательный ответ.

– Мы часто гуляем вместе. Она любит, когда я приношу ей что-нибудь вкусное. Но я не могу взять ее домой – сам редко там бываю, – хмыкнул он, и я вспомнила, с какой страстью он рассказывал про свою мастерскую.

Артур поднялся с колен. Мы одновременно оглянулись на танцующую толпу. Агрессивные звуки сбивали с толку. Я изредка видела друзей, проскальзывающих среди незнакомцев, и Сашу и Эрика, которые совсем отдалились от других. Фонари освещали площадь слабо и я не могла видеть отсюда их лиц. А потом больше и не задумывалась над этим, услышав следующие слова Артура.

– Не хочу показаться снобом, но я знаю музыку, куда более мелодичную, чем эта. – Он повернулся ко мне. – А ты?

Я не то кивнула, не то качнула головой, заинтересованная. Он поманил за собой Альбертину и направился куда-то за деревья. Я огляделась: мои знакомые были полностью погружены в праздник. Спина Артура в тонком свитере уже едва виднелась сквозь толпу. Я поспешила за ним.

Мы безмолвно обогнули несколько кустов. Дальше начиналась лесопарковая зона, и Артур остановился немного впереди меня. Стало достаточно холодно, ветер делал его волосы еще более непослушными, и они наползали на глаза. Я поплотнее закуталась в плед. Мы ожидали чего-то, и даже Альбертина перестала принюхиваться и вилять хвостом. Все мои чувства были обострены до предела. Я глядела на профиль Артура, на скулы, впервые выбритые с момента нашей встречи. И мне стало не по себе от того, что я не понимала, кто передо мной: человек из плоти и крови или древний, утомившийся бог.

– Слушай, – наконец сказал он, совсем как в тот раз хватая меня за руку. – Слушай.

Я подчинилась, вскинув вверх голову, словно вместе со звуками намеревалась поймать что-то взглядом. Дубовые листья шумно вздыхали и мешали расслышать что-то кроме этих стенаний. Вокруг по-прежнему ничего не происходило, лишь ветер гнул послушные ветви. И когда я уже готова была спросить у Артура, что именно нужно было услышать… тогда я поняла.

Крона деревьев пела вместе с ветром. Каждый шорох листвы, каждый скрип ветки органично вливался в общий хор. Мне почудилось, что мы обрели единое тело – воздух и земля скрепили меня, Артура и Альбертину… Мы по-прежнему были на расстоянии метра друг от друга, но наши невесомые сущности в этот миг были неразделимы. Мои закрытые веки наконец расслабились, пульс замедлил бег. Я научилась слышать ту самую музыку…

Сумерки наступили без предупреждения. Стало по-настоящему темно. Артур снова заговорил со мной. Он стоял совсем рядом, так близко, что я ощущала теплое дыхание на своей щеке. Я предприняла очередную попытку определить его возраст, но серые глаза осуждающе перехватили мой взгляд. Артур потер свой браслет из ракушек, словно раздумывая о чем-то.

– Моя мастерская находится в городе. Если ты или твои друзья интересуетесь искусством, приходите завтра. Мой напарник всегда не против свежего взгляда.

Я потупилась. Не представляю, кто бы мог составить мне компанию. Все мои знакомые проявляли уважение к искусству, но у каждого были свои планы, в которые явно не входила поездка к черту на куличики.

– Но я не знаю адреса, – укор слетел с губ и повис в воздухе.

Тяжелые пряди еще сильнее сползли, закрывая правильные черты лица Артура. Название улицы и цифры, произнесенные шепотом, вновь отпечатали его дыхание на коже. Последние слова потонули в шорохе отодвигаемых веток.

– Дана… мы уже собрались. Ты идешь?

Тревожный взгляд Саши, направленный на Артура, подействовал на меня отрезвляюще. Марси, выступившая из-за Саши, тоже глядела на мужчину с плохо скрываемым интересом.

– Ничего страшного. До встречи, – шепот уже превратился в сухой, ровный голос. Но в повороте головы, обращенном ко мне, почудилось что-то еще. Альбертина ласково потерлась о мою ногу.

13.

– Ты собираешься с ним встретиться еще раз? – приподнятые брови подруги демонстрировали крайнюю степень недоумения. – Я сейчас вообще что-то не понимаю. Что ты от него хочешь, Дана?

– Не собираюсь я ничего, – вздохнув, я зарылась лицом в подушки. Мы вновь были в нашей комнате, и в этот раз дождь не барабанил по стеклу, нагло врываясь в размеренную жизнь отеля. Но от этого разговаривать не стало проще. Удивляла Сашина обеспокоенность моим новым знакомым – это было так не похоже на нее, и от подобных мыслей сердце билось тревожнее.

– Дана, послушай, – тронула она меня за плечо нежно, как ребенка. Она как будто пыталась собрать слова воедино. – Я уверена, что видела его раньше. Не знаю где, но точно видела.

Я оторвалась от пухленькой подушки и приняла сидячее положение, оказавшись вровень с распахнутыми глазами Саши.

– Ну и что? – покрутила я головой, разминая шею. – Ничего удивительного, из города сюда часто приезжают.

– Нет, не в этом смысле, – откинула она назад только что вымытые волосы. – Не могу точно вспомнить… Видела его не просто на улице. Но где же? – Саша сжала виски ладонями, словно это могло возвратить память.

Вибрация телефона оторвала ее от размышлений. Я потянулась к гаджету, нетерпеливо подрагивавшему на столике. Голос, преодолевший километры проводов, отозвался из динамика. Развеивая неясную тревогу, он начал засыпать меня вопросами.

Мама шла по жизни куда храбрее и энергичнее, чем я. Я не любитель унывать и впадать в долгие наполненные грустью состояния, но и до ее оптимизма мне было еще далеко. И сейчас, занимаясь одновременно несколькими делами, она касалась всех сторон моей жизни, пролетающей в ее отсутствие. До того, как я ответила на звонок, мне хотелось поделиться происходящим сейчас, тревогой непонятного происхождения… Но теперь волнение казалось ложным, пустым. Что-то, витающее в воздухе, согрело изнутри, и дышать стало легче.

Саша тоже расслабилась. Когда я положила трубку, она уже лежала в постели, небрежно накинув мягкий плед – глаза прикрыты, дыхание по-сонному ровное. Другая кровать была уже разобрана, тонкое одеяло откинуто в сторону.

Я медлила.

За окном раскинулся рассвет. Безмолвие нависло над двором отеля. Все обитатели еще спали – и ветер спал.

В звенящей тишине я надела тапочки и, поглядывая на Сашу, выскользнула из комнаты. Внизу, в круглосуточном кафе, мирно горели светильники, расставленные в форме круглых «хрустальных» шаров на столиках. Когда я прошла под неторопливо льющуюся из колонок музыку к прилавку, один персонал сменялся другим. Я прищурилась, разглядывая меню, написанное мелом на доске за стойкой.

– Да? Будете что-нибудь брать? – взъерошенный парень, завязывая фартук, встал за стойку. Его напарница, рассеяно взглянув на нас, вернулась к уборке.

– У вас есть горячий шоколад?

Он кивнул и отвернулся, работая над заказом. Мои взгляд, неподвижный, уперся в его спину, отмеченную логотипом кафе. Мысли уже начинали путаться, сонливые. Из приоткрытого окошка почему-то веяло осенью.

– Пожалуйста. – работник с вялой улыбкой поставил передо мной неоценимых размеров стакан. Я расплатилась.

Захотелось без причины заглянуть в холл. Там было еще тише, чем обычно. Прижавшись плечом к арке, я прислушивалась к тиканью громадных напольных часов. Утро, медленно раскачиваясь, наступало.

Обеими руками я поднесла стакан к губам. Отпила немного, но шоколад, только приготовленный, словно горел во рту. И чуть не расплескался, когда я дернулась, услышав позади шаги.

– Простите, – извинился скрипучим голосом долговязый портье. Я наблюдала, пытаясь успокоить испуганное сердце, как он медленно раскладывает и регистрирует почту. И тем более неожиданным было его приглашение подойти поближе.

– Раз уж вы здесь… Вот, распишитесь, пожалуйста, – неразборчиво сообщил он, не обращая внимание на мое смятение. Я поставила подпись. В руки мне передали коричневый сверток, заклеенный широкими полосками скотча. Адреса отправителя не было.

– Когда это пришло? – удивленно подняла я глаза на портье.

Он пожал плечами.

Поднявшись обратно к себе, я осторожно пристроила сверток на кровати и присела рядом. Уже было достаточно светло, и я не стала включать ночник, не желая будить Сашу. Бумага хрустела под моими пальцами, пока я разрезала скотч. Не раскрыв сверток, было невозможно определить, что внутри.

Но и распаковав его, первые секунды я все еще осознавала, что держу в руках. Черные крылья, неплотно прижатые к чешуйчатому туловищу, покрытому краской. Вместо глаз что-то поблескивало, отчего существо казалось живым. «Не существо, а дракон, – поправила я себя, – неужели?.. Нет, не может быть». Разглядывая статуэтку, я провела пальцами по складкам крыльев, по их внутренней поверхности, по мембране, удивительно похожей на настоящую. И лишь потом, поднеся дракона к самым глазам, открепила от лапки кусочек невзрачного картона.

Полный адрес, выведенный широким наклонным почерком на картонке. Я поспешно засунула листок под подушку.

14.

Вначале собираясь заглянуть в мастерскую сразу после недолгого сна, я задремала с чувством глубокого спокойствия. Выполнение обещания, которое Артур дал в шутку, укрепило мою веру в то, что он не был плохим человеком. Где-то внутри одолеваемых дремой мыслей он глядел на меня, подложив руку под голову, а карандаш летал над бумагой, выводя безупречный профиль…

Пробуждение оказалось более поздним, чем я запланировала. Комната была пуста, и я, натянув что попало, сбежала по лестнице. Конечно же, завтрак давно закончился, но мне было достаточно пары сэндвичей с кофе, чтобы утолить голод. Чувствуя необыкновенный прилив сил, я остановилась перед знакомым номером. Пару раз постучав, прислушалась. Тишина за дверью заставила ладони вспотеть и напомнила о том, что мои планы могут разрушиться в любую минуту.

– Ты здесь, – облегченно выдохнула я, когда Марси распахнула дверь. Чмокнув меня в щеку, она отступила назад. В отличие от меня, она проснулась рано утром и теперь стояла перед шкафом, одну за другой перебирая вешалки. В комнате сильно пахло духами, а на кровати красовался чемоданчик с различными тюбиками. Любовь Марси к темным оттенкам во всем удивляла меня поначалу, но постепенно я привыкла к ее стилю. Сейчас это даже завораживало.

– Только не говори, что уходишь, – прикрыв на автомате дверь ногой, я сложила руки в молитвенном жесте.

Она удивленно обернулась и, чуть помедлив, кивнула. Длинные стрелки на глазах делали ее еще более похожей на азиатку.

– А в чем дело, не расскажешь?

Без приглашения присев на постель, я все еще с надеждой глядела на нее. Она была моим единственным шансом. Прекрасно понимая, что с Сашей разговор об Артуре заводить бесполезно, я решила обратиться к Марси. Я знала, что она не откажет. По крайней мере, Марси не смотрела на него так враждебно на фестивале. И теперь этот шанс ускользал от меня прямо на глазах.

– Помнишь Артура… мужчину, с которым я была вчера в парке?

Я попала в точку. Сбросив тапочки, Марси примостилась рядом, готовая слушать. Она не перебивала. За это я обожала ее с самого момента знакомства. Она была способна выслушать от начала до конца, не переспрашивая и не давая советов, которые пока были не нужны. Когда я наконец озвучила свой вопрос, она задумчиво кусала губы. Я едва могла скрыть свое нетерпение.

– Я поеду с тобой, – произнесла она наконец. – Без проблем. Но я тоже хотела тебя кое-о-чем попросить. Если откажешься, я не обижусь, честно. Но скажи мне об этом сразу.

Ее голос дрогнул. Сбитая с толку предвкушением поездки, я не заметила ее взвинченного состояния и теперь со стыдом оглядывала разгоряченное лицо. Марси нагнулась и, заглянув под кровать, выудила оттуда чистый конверт. Положила его на мои колени. Заклеенный, без подписи. Я покрутила его в руках. Внутри, кажется, были сложенные листы бумаги. Я все еще не понимала, в чем была просьба Марси.

– Просто передай это одному человеку. – Она перешла на шепот. – Это очень важно. Пожалуйста… потом я все объясню. Главное – ни в коем случае не бери его назад, как бы он не отпирался.

Пожав плечами, я согласилась. Я не сомневалась, что дело касается отношений Марси, о которых она никогда не рассказывала. Но сомнений в том, что она была с кем-то, у меня не возникало. Мне было достаточно того, что она за несколько дней стала моим неожиданным и в то же время превосходящим все ожидания другом. Я не собиралась выпытывать у нее истории, которые она была пока не готова рассказать.

– Как только вернешься, поедем к твоему скульптору, ладно? – Она вновь посветлела лицом. – Будем приобщаться к прекрасному.

Оставалось только сменить домашние шорты на что-то более приятное взору. Я решила не затягивать. Уже переступая порог, я услышала, как Марси прочищает горло, и обернулась. Она все еще сидела на разобранной постели, перебирая что-то в чемодане. На меня она не смотрела.

– Дана… обещай, что не возьмешь назад, что бы он тебе ни сказал.

Было что-то трогательное и вместе с тем отчаянное в ее секрете. Я действительно хотела ей помочь. И поэтому намеревалась сдержать свое обещание во что бы то ни стало.

15.

Место, куда я должна была отнести конверт, находилось совсем рядом. Значит, Марси была права, заверяя, что дорога не займет много времени. Место – это небольшой секонд-хэнд по пути к пляжу. Наверное, нужный мне человек работал здесь.

Заглядывая в окно магазина с улицы, я обнаружила, что там никого нет. Лишь свет от ламп с абажуром растекался по залу, подсказывая, что магазин работает. Внутри тихо играла незнакомая музыка и вместе с неярким светом создавала впечатление, словно я перенеслась куда-то в прошлое. Проглядывая мельком одежду, аккуратно разложенную по круглым столикам, я отметила несколько удивительно красивых винтажных вещиц.

Как только я открыла входную дверь, то заметила единственного продавца, откинувшегося на спинку кресла у кассы. Медленно продвигаясь туда, я пыталась понять, тот ли это, кого я ищу. Парень не проявлял ни малейшего интереса ко мне. Нацепив солнцезащитные очки, он казался навеки задумавшимся о чем-то. Лишь когда я остановилась прямо перед ним, он поднял голову.

– Добро пожаловать, – обратился он ко мне. Его голос был мурчащим, идеально вписывающимся в это место. Как будто их нарисовали на одном листе, безупречно выдержав композицию.

– Не подскажете, я могу поговорить с Адрианом? Он здесь? – Спросила я, слегка наклонившись к незнакомцу.

Он повел головой в сторону, и мне показалось, что он рассматривает меня. Ответа не было. Я нахмурилась: его молчание и разглядывание сквозь очки было не очень тактичным.

– Я Адриан, – отозвался он наконец, словно эхо. Поняв, что он ожидает от меня дальнейших действий, я вздохнула и решила взяться за дело. Я подметила, как дрогнула его рука на ручке кресла, когда было названо имя Марси. Поджав губы, он ждал, пока я достану из рюкзака конверт. Его пальцы оказались ледяными, и я чуть не отдернула руку, когда они меня они коснулись.

– Спасибо. – С сарказмом произнес он, ощупывая поверхность конверта.

Конверт бесцеремонно сунули мне обратно в руки. Ни тени эмоции не пробежало по его лицу. Кажется, он больше ничего не хотел добавить. И это начинало злить.

– Знаете, я бросила свои дела и пришла сюда не за этим «спасибо». Просто возьмите конверт, – ответила я в наплывающем раздражении. – Не знаю, что у вас с Марси, но она очень просила передать это.

Он поморщился, и его лицо в тусклом свете вдруг показалось мне крайне неприятным. Крепко сжав ручку кресла, он сказал членораздельно и твердо:

– Мне. Это. Не. Нужно. Не надо носить мне передачки. А теперь уходите, прошу.

Он потер виски руками, словно мои слова причинили ему физическую боль. Я совсем не понимала, что происходит. Но могла ли я нарушить свое обещание, когда была так близка? Возможно, в глубине души я знала, как неоспоримо важен этот конверт. И это заставляло меня упорствовать.

– Адриан. Ради нее.

– Ради нее? Ты не знаешь, что внутри, да? – Он неожиданно перешел на «ты», распаляясь.

Я потупилась.

– Смотри, давай же. – Небрежно разорвав конверт сбоку, он раскрыл его, показывая мне содержимое. Я даже взгляда отвести не успела. И сглотнула, когда увидела. Дрогнувшими руками парень выудил наружу завернутую в плотную бумагу большую пачку купюр.

– Это мне, это ради меня, понимаешь теперь? – он взмахнул деньгами. – Все ради бедного больного Адриана.

Он стянул очки. Я все еще стояла, не в силах шевельнуться. По бледному лицу парня катились слезы. Он смотрел на меня.

– Я бесполезен. Все это знают. Сколько мне ждать, чтобы поняла она? – он почти выкрикнул последнее слово. Повисла тишина. И тогда я взглянула на него еще раз. На тонкие дорожки слез, бороздившие его кожу. На влажные глаза. Глаза…

– Я бесполезен. – Повторил он, бессознательно комкая купюры. – Она достойна большего.

Адриан вытер слезы тыльной стороной руки. Похлопал себя по щекам, отрезвляя. Нащупав за креслом длинную палочку, он поднялся мне навстречу.

И тогда я поняла.

16.

Обратный путь к отелю был намного длиннее, чем первоначальный. Хотелось обдумать многое, но мысли путались. Перед глазами все еще стояло бледное лицо Адриана. И рядом с ним – взволнованное, ищущее помощи лицо Марси. Я с трудом могла представить, каково это – жить с осознанием того, что человек, в которого ты влюбился и который полюбил тебя в ответ – незрячий. Каково это – смотреть, как он отказывается от помощи, когда для того, чтобы помочь, ты выбиваешься из сил. Карман моего рюкзака был пуст – Адриан все же взял деньги. Я боялась подумать о том, каких усилий стоило Марси накопить их и сколько времени это заняло.

Моя новая подруга оказалось необыкновенно сильной. И мне хотелось верить в этот черничный теплый вечер, что Адриан теперь сможет оплатить операцию. И что ее проведут успешно.

Я нашла Марси у ворот. Прохаживаясь туда-сюда, она время от времени сжимала кулаки, бессильная в ожидании. Мы вышли за ворота, и я, придерживая ее за плечи, рассказала о встрече с ее возлюбленным. Ресницы Марси подрагивали, пока я говорила. Потом мы обе замолчали, глядя куда-то в недосягаемое темнеющее небо. Мне хотелось сказать, как благодарна я была за то, что она решила открыться. Вдруг она обняла меня, разволновавшаяся, растрепанная.

– Спасибо, Дана. Это шанс. – Она старалась говорить твердо, старалась, чтобы голос не дрожал. – Если бы я пошла, он бы не взял этих денег. Я пыталась столько раз…

– Он хочет попробовать, – шепнула я в разлетевшиеся по плечам волосы. – Твои попытки дают ему надежду, хоть он и не признает.

Мы стояли с закрытыми глазами, слегка покачиваясь, словно танцуя в невидимом танце. «Все получится» – наш шепот взлетал в небеса, и мы уже не различали, кому принадлежали эти слова.

Спустя полчаса двое девушек ехали в такси, болтая о мелочах и улыбаясь, как будто ничего не произошло. Я пыталась убедить Марси перенести поездку на другой день, но она настояла на нашем уговоре. «Давай развеемся» – сказала она, надевая черную шляпку. Это казалось хорошей идеей.

Времени до сумерек было еще достаточно и мы планировали вернуться в отель даже раньше этого времени. Тем более, дорога заняла даже меньше, чем я рассчитывала. Этот район города можно было отличить от района, где жил Лео, даже не покидая такси. Вокруг зажигали огни высотки, нагромождаясь друг на друга и соперничая за место под солнцем. Улицы были широкими, но изрисованные стены домов и переполненные баки оставляли после себя чувство заброшенности. Расплатившись с таксистом, мы очутились на проспекте, окруженные спешащими куда-то муравьями. Муравьями, годами притворявшимися людьми.

Пришлось свериться с адресом Артура, чтобы убедиться, что мы в правильном месте. Перед нами красовалась поломанная вывеска клуба «Эпсилон». Окон не было – лишь заколоченные подвальные, в которые нам заглядывать не хотелось. Поймав взгляд Марси, я глубоко вдохнула и потянула за длинную ручку.

Вопреки нашим ожиданиям, лестницу, уходившую вниз, освещал десяток светильников в форме ракушек. Невольно вспомнился браслет Артура, освещенный отблесками молнии. Марси вопросительно взглянула на меня – и мы спустились по крутым ступенькам.

Когда препятствие в виде тяжелой шторы в конце лестницы было преодолено, сомнений в том, что мы попали в мастерскую скульптора, не осталось. Нас окружали высокие стилизованные под космический корабль стены, судя по всему, оставшиеся от обанкротившегося клуба. Сейчас они больше напоминали стены судна, потерпевшего крушение: местами выцветшие, испорченные брызгами какого-то вещества и испещренные глубокими царапинами у основания. Скульптуры заполняли одну часть огромного зала, беззащитно прижавшись друг к другу, несочетающиеся в своем единстве. Обогнув их плотную группу, мы чуть не споткнулись о несколько деревянных скамеек. На пьедесталах посреди них застыли в несовершенстве статуи: некоторые опирались на железные конструкции, вызвавшие ассоциацию со штативом для фотоаппарата. Завершали картину множественные лепнины различных частей лица, закрепленных на стене, и высокие бочки, измазанные чем-то. Мы с Марси обменялись взглядами и одновременно чихнули, встревоженные непривычной пыльцой в воздухе.