Искусство и родинки

Мы сидели на полотенце, накинутом на круглые камешки. Было довольно жарко, несмотря на дополуденное время. Солнце слепило. Солнцезащитные очки были одни на всех и мы передавали их по очереди друг другу.

Лео и Жанна растянулись по обе стороны от меня. Если бы они не переворачивались время от времени, можно было бы подумать, что они заснули. Мы позавтракали вместе прямо на пляже и сейчас лишь лениво перебрасывались парой-тройкой реплик. Саша с Эриком подошли позже, но были единственными, кто уже успел искупаться по нескольку раз. Прищурившись, я наблюдала за ними, отплывающими все дальше.

– Может, сгоняем за газировкой? – Приоткрыв один глаз, предложил Лео. Он лежал на животе, подставив солнцу красивую загорелую спину. Я склонила голову набок, соглашаясь.

– Сгоняй.

Он фыркнул, поднимаясь и приглаживая волосы.

– Один не пойду. – Протянутая ладонь была обращена ко мне.

Потянувшись, я ухватилась за нее. Лео, надевая шлепанцы, наступил на разгоряченные камни. До меня донесся тихий вздох, сорвавшийся с его губ. Я поправила на голове шляпку. Солнце пекло беспощадно.

Автоматы с напитками стояли чуть выше, и нам пришлось подниматься в горку, чтобы увидеть их. Лео бросил мелочь в отверстие, терпеливо ожидая, пока устройство выкинет две железные банки. Мы стояли плечом к плечу, тяжелый воздух давил на веки, урчание автомата уносилось куда-то далеко… Я почувствовала на себе взгляд Лео.

– Может, ты была права, – сказал он, наклонившись чуть ближе, – и так будет лучше.

Он не добавил ничего больше, но мы оба знали, что он имеет в виду. Теперь мы были совсем рядом, моя рука почти касалась его руки. Слабый ветерок доносил пряный оттенок его запаха. Я подняла голову, замирая рядом с точеным подбородком. Совсем как у Артура…

Я отвернулась.

– Да, так будет лучше. – Произнесенные мной, его слова отозвались эхом. Фраза, обрывающая что-то между нами, разрезающая тонкую неуловимую паутинку. Я уже никогда не смогу ее склеить.

Автомат, фыркая, сбросил пару банок. Лео забрал их и мы молча пошли к пляжу.

– Значит, друзья? – Я вскинула на него глаза, пользуясь тем, что вокруг никого не было. Лео ответил мне взглядом – долгим, задумчивым.

– Не думаю, что мы можем быть друзьями. – Он остановился. Я видела, как непроизвольно сжались его пальцы на железной банке. – Дана, серьезно… Я не хочу, чтобы мы избегали друг друга. Но выслушивать твои рассказы о моем отце… Я просто не смогу. Точно не сейчас.

– Я понимаю. Извини.

– Не извиняйся. – Улыбка пробежала по его губам, вновь теряясь в них. – Это не значит, что мы не можем общаться. К тому же, сейчас у тебя есть время поплавать с нами, а?

Я хмыкнула, слегка подтолкнув его вперед. Эрик махал нам, по пояс в воде, приглашая присоединиться. Мы открыли газировку, Лео – предварительно облившись сладкой шипучей пеной. Все блаженство мира сейчас было в одном глотке.

Море было дружелюбным и спокойным. Я откинулась на спину, ощущая, как вода расслабляет мышцы. Я повернула голову – Саша закинула руки на шею Эрика, и они стояли, погруженные в умиротворенную стихию, прикрыв глаза. Мне нравилось наблюдать за ними. Несмотря на слова Саши про постоянную изменчивость мира, эти двое казались сейчас вечными. Навсегда оставившими свой след в истории Вселенной своей собственной историей.

Когда солнце стало совсем невыносимым, мы впятером укрылись под навесом. Здесь же стоял теннисный стол, сейчас пустующий. Саша игриво указала на него.

– Кто осмелится сыграть со мной?

Я засмеялась.

– Когда это ты стала мастером тенниса?

Она уже открыла рот, намереваясь подыскать достойный ответ, но Лео вмешался:

– Я с тобой. Играю настолько плохо, что ты в любом случае будешь на высоте.

Что удивительно, играли они довольно хорошо. Я поднесла к губам металлическую банку, жадно допивая напиток. Уже не холодный, но все еще спасающий. Я вытерла рот тыльной стороной руки и протянула банку Жанне, заметив ее неотрывный взгляд. Ладонь с длинными ногтями на секунду коснулась моей.

– Спасибо, – с благодарностью наконец произнесла она, отрываясь от газировки. – Сегодня слишком жарко.

– Настоящее лето, – кивнула я, опускаясь на складной стул у перегородки. Лето, которое скоро закончится…

Я начала растворяться в звуках послушного моря и свиста рассекаемого ракетками воздуха, когда Жанна вновь повернулась ко мне:

– Жалко будет уезжать, наверное?

Карие глаза светились пониманием. Я лишь с тоской перевела взгляд на камни у воды, счастливые только в моменты, когда море касалось их…

43.

Самолет Артура приземлился ночью. Экран телефона засветился в темноте – я проверяла время. Он не хотел, чтобы я не спала из-за него, но как я могла забыть о том, что расстояние между нами сокращается с каждой минутой?

Я приехала к нему раньше, чем было условлено. Откинув тяжелые пряди с полусонного лица, застыв на пороге, я гладила его по прохладным утренним щекам. Он опустил веки, вдыхая запах нашей встречи. Два человека, преодолевших разлуку. Две мраморные статуи.

Мы проспали до полудня. В комнате Артура было холоднее, чем снаружи. Его уверенные руки задернули занавески, приглушая свет. Я потянула его за собой на широкий диван. Под покрывалом стало теплее. Моя голова лежала на его груди, он спал, а я просто наслаждалась его близостью. В перерывах между сном и реальностью Артур целовал мои волосы, и мне все больше начинало казаться, что это один лишь сон, с которым реальность никогда не сможет сравниться.

Потом снова были его руки и закипающий чайник. Он принес поднос с двумя кружками в комнату. Мы пили зеленый чай, обжигаясь, не дождавшись, пока он остынет. Я смотрела на него, обхватив большую пластмассовую кружку обеими руками.

– Я буду скучать по Милану. – Сказал он, закуривая у окна. – Перед глазами до сих пор собор. Эти витражи и шпили… – Артур снова поднес сигарету к губам. – Если бы я жил там, возможно, смог бы создать гораздо большее.

– Ты хочешь переехать в Милан? – Мой голос прозвучал неожиданно для меня самой надломленно. Я снова вспомнила красивую темноволосую женщину с фотографий.

– Нет, я не хочу переезжать. Точнее… – Он затушил сигарету и потер переносицу. Я внимательно глядела на него. – Давай прогуляемся.

Мы вышли из дома задолго до вечера. Артур коснулся моих пальцев своими – я удивилась, но ничего не сказала. Он прошел мимо стоявших в ряд домов с одной стороны, мимо знакомой мне площади – с другой. Я впервые увидела эту площадь в свете дня: опустевшая, она была лишена всякого звука. Артур, не выпуская моей руки, шел вперед. И я знала, куда.

Низкие кусты превращались в стволы деревьев, сначала редкие, затем обступающие нас со всех сторон. Мы прошли место, на котором заканчивались мои воспоминания. Я испытывающе взглянула на Артура, но он не замедлил шаг. Листья замирали в тишине, лесные создания безмолвствовали в унисон. И все же я слышала ее – ту музыку, которую научил меня слышать он. Она была не только вокруг – она была внутри нас.

Артур остановился только тогда, когда мы вышли к едва приметной из-за кустов поляне. Казалось, эта маленькая часть леса была не лесом вовсе. Здесь чувствовалась рука человека. И тем не менее, здесь природа оживала. Низкая трава едва ли доставала до щиколоток, в противоположность бурной растительности, что окружала нас до этого. По правую сторону обнаружилась скамейка из светлого дерева. Рядом с ней высилось одно-единственное дерево. Я задрала голову, всматриваясь в его крону. Вид горделивого гиганта, чьи могучие корни показывались из-под земли – размером с каждого из нас, вызывал чувство благоговения.

Мы сели на скамейку. Наши пальцы все еще были переплетены.

– Я проходил тут раньше. – Сказал Артур почему-то полушепотом. – Но не было времени даже остановиться. Как тебе?

– Мне нравится. Вдали от всего мира, – ответила я, но он, казалось, уже не слушал. Он был как-то необычно напряжен, словно готовясь к чему-то. Зрачки неподвижно застыли, губы сжаты.

– Что за дерево? – Спросила я, вмешиваясь в его мысли. Я не столько хотела знать ответ на этот вопрос, сколько боялась того, что происходит в голове Артура. Я страшилась этого молчания. И слов, которые могут последовать за ним.

Казалось, он только что заметил его. Откинув прядки с лица, он проронил задумчиво:

– Секвойя, могла бы быть. Если бы она росла в наших местах.

Название отдалось смутной нотой в букете воспоминаний. Сквозь размытые образы прошлого я пыталась выудить нужный… Я где-то читала об этом?

– Я не сказал тебе об одной вещи, – медленно произнес Артур. Я опустила глаза в темную от наших теней траву. Боже, дай мне сил. – Когда-то ты спрашивала меня о Финляндии. – Я кивнула. – Слышала что-нибудь о Укко-Коли?

– Нет. – Я покачала головой. К чему сейчас все эти разговоры?

– Я хочу показать тебе это место.

Молчание. Я смотрела на гусеницу, забирающуюся глубже в траву. По шее поползли мурашки – я отчетливо чувствовала их цепкое прикосновение. Когда успел подняться ветер?

– Посмотри на меня. – Низкий голос Артура прозвучал неожиданно уязвимо. Я подняла глаза. Мужчина покусывал губы – это был второй раз, когда я видела его, теряющего самообладание. Но сейчас причиной был не гнев. – Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Я выдохнула:

– Не совсем. – Все казалось таким странным… Артур, так необычно не способный соединить свои мысли воедино. Я действительно ничего не понимала.

Артур погладил мою ладонь большим пальцем. Он как будто не мог на что-то решиться.

– На этой горной вершине – Укко-Коли – я был несколько лет назад. Просидел там весь день. Глядел на верхушки деревьев, на озеро… Оно меня словно приковало к себе. Дана, ты и представить себе не можешь… – он сглотнул, – как я хотел разделить этот момент с кем-то.

Я начинала понимать – но все еще не могла поверить.

Он наклонился ближе. Убеждающие, беззащитные в своей честности глаза. Любимая сталь, оружие, оказавшееся в моих руках.

– Поезжай со мной. Не навсегда – на пару месяцев. Я сделаю все, что нужно – смогу убедить твоих родителей, сниму маленький домик, который тебе понравится. Это лето не будет последним для нас.

За плечами мужчины гнулись кусты – ветер усиливался. Наверху шумела листва, но гордому дереву было все равно. Артуру тоже. Он неотрывно смотрел на меня. Я потянулась ему навстречу, встречая сухие от волнения губы.

Поехать в Финляндию

«Он так взволнован. Мой обычно сдержанный, взрослый Артур. Он думал о нас и нашел решение. Я не хочу расставаться – мне так хорошо с ним… Я знаю, что это взаимно.»

Перейдите к следующему фрагменту из содержания

Предложить немного подождать

«Жить с ним вдвоем, сейчас? Я не хочу делать ему больно, но я так немного знаю о нем. Иногда я думаю – не забудет ли он меня на расстоянии?..»

Перейдите к следующему фрагменту из содержания

Поехать в Финляндию

Эпилог.

Последняя вещь оказалась в чемодане. Я с трудом застегнула молнию. Вторая поездка за полгода. В памяти – лица, запечатленные как на пленке после того, как наш с Сашей самолет взмыл высоко в небо. Я помнила их всех. Я любила тех, кого оставила там, они никогда не исчезнут из моей памяти. Теперь близкие мне люди были в порядке, более того – они были счастливы. Пришла пора и мне устраиваться удобнее в объятиях жизни.

С чемоданом в руке я спустилась вниз. Лестница отзывалась легким жалобным скрипом – дом прощался со мной на два месяца. Я остановилась на нижней ступеньке и вдохнула в себя запах жилища, пронизанного осенним уютом.

Окно на противоположной от лестницы стене было распахнуто. Пылинки плавали в потоке утреннего света. Я замерла на пороге гостиной, очарованная их неспешным существованием. Воздух холодил плечи, но я едва ли чувствовала его. Там, куда мы отправимся, мне понадобятся все свитера мира.

Артур сидел на узком диване, подавшись вперед и скрестив пальцы рук. На плечистую фигуру был направлены глаза – полный надежд, взволнованный взгляд. Не все было так просто в начале. Чтобы мама смирилась с моим отъездом, понадобилось больше времени и сил, чем мы думали. Стараниями Артура и его убедительными речами было получено согласие. И сейчас, стоило мне зайти в комнату, они оба посмотрели на меня.

Два человека, моя любовь к которым была безгранична.

Последние десять минут дома, за которые я нервничала больше, чем за всю свою жизнь, – и дорога в аэропорт. Сплетения рук, влажные дорожки на щеках. Салон самолета, и я наконец-то могу согреться.

Губы Артура нашли мой висок. С закрытыми глазами я нащупала его ладонь.

– Верь мне.

Я взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

Он улыбался.

Предложить немного подождать

Эпилог.

Я закрыла книгу и установилась на багровый дым заката. Прочитанная история оставила после себя лишь размытые впечатления, фокусируя мысли на другой истории, все еще не преданной забвению.

Дома стояла тишина. Я приподнялась и щелкнула выключателем, добавляя к ней густые сумерки. Стало будто бы еще тише и прохладнее. Я сидела у стены, поджав колени. Взгляд блуждал по предметам мебели, бессмысленно перескакивая с одного на другой.

На журнальном столике лежал скетчбук. Больше нет нужды его прятать. Я перелистывала страницы слишком часто, настолько, что могла больше не заглядывать под обложку со следами акварельных пятен: я помнила все линии наизусть.

Улыбка, поджидающая в морщинках глаз.

Каменные скулы.

И напряженные уголки губ в минуту смятения.

Больше я никогда не видела его растерянным или взволнованным, как в тот день у секвойи. Я не видела его вообще. Больше он никогда не называл меня по имени. Ответом на звонки был ровный голос, прерывающийся молчанием. И со временем я перестала звонить.

Кто-то скажет, что надежда еще не потеряна, кто-то – что глупо было не рискнуть. Но это мой выбор. Сожалела я о нем или нет, дорогу назад было уже не найти.

Артур не нашел во мне то, что искал. Я могла поделиться с ним лишь своей жгучей неуверенностью в силуэтах будущего. Принуждение не было одним из его методов. Может, огонек чувств еще не потух в нем. Но огонек разума, отрезвляющего, разочарованного, никогда не погаснет. Финляндия жила без меня. А я могла жить без нее.

И, наверное, без него.

Это то, что сейчас происходит. Забываясь в повседневных заботах, я все дальше уплываю от тех летних дней, день за днем, месяц за месяцем.

От себя прежней я отличаюсь лишь одним: я больше не рисую.

Незаметно уйти

32.

– Подождите. Не надо.

Парень кивнул и, равнодушный, направился к своему посту.

Не надо. Я пыталась поймать взгляд Артура, чтобы он понял: я еще не готова. Просто еще не время, я не уверена на все сто. Но он не смотрел на меня. Существовала ли я еще для этого человека, гордо принимающего аплодисменты? Я знала только одно – это его момент триумфа, время пожинать плоды успеха. И я не имела права портить этот момент.

Пробравшись сквозь толпу к коридору, я оглянулась. Мерлин разрезал красную ленту, пока остальные затаили дыхание. Артур не заметил моего ухода. Возможно, ему было уже все равно.

Я спустилась на лифте. И что теперь? Разговаривать ни с кем не хотелось. Можно позвонить Марси, но она не поймет. Для нее Артур – что-то вроде идеала. Я знаю, что мне нужно. Море. Я должна пойти к морю.

И я вызвала такси. Прямо на пляж, минуя пустую комнату отеля.

Камни уже остыли и было приятно идти вдоль берега босыми ногами. Да, хорошее чувство, настоящее. В нем, в отличии от всего остального, я была уверена. Но серьезно, разве могло у нас быть будущее? И дело тут не только в возрасте или в том, что он отец Лео. Лео… Мне было до сих пор стыдно за тот вечер. Я так и не извинилась. Может, стоило позвонить ему. Но я не могла просто говорить с ним, как будто ничего не произошло. И, я уверена, он и сам не захочет.

Поэтому я сделала другое – позвонила Саше.

– Знаешь, все к лучшему. – Сашин голос звучал куда оптимистичнее, чем мой.

– Просто признай, он никогда тебе не нравился.

– Ну, не то чтобы совсем. – призналась Саша. – Просто он и Лео… Никогда не смогу поверить, что они одна семья. Они кажутся такими разными.

Я пожала плечами.

– Какая теперь разница? Мы так и не виделись с того раза. Я думала написать ему сегодня, но я ведь даже не знаю, что у него сейчас происходит. Думаю, у меня больше нет права вмешиваться в его жизнь.

– Вроде сейчас все устаканилось. По крайней мере, выглядит он повеселее. – Я словно почувствовала, как Саша положила мне руку на плечо. Искренне старается подбодрить.

– Как тебе кажется, он захочет поговорить со мной?

– Даже не знаю. А ты уверена, что тебе это действительно нужно? Просто если это лишь способ успокоить себя…

– То? – Уточнила я.

– То лучше оставь его. Эрик говорит, ему нелегко далась вся эта пляска с тобой и папашей.

Я вздохнула. Конечно, она права.

Почему же я хоть раз не могу последовать ее совету?

На следующее утро я первым делом проверила телефон. Ни одного сообщения от Артура. Чего и следовало ожидать. Единственное, что осознается с удивлением – странное чувство облегчения. Как будто грозовые тучи, нависавшие над головой, вдруг развеялись. У меня еще столько всего впереди. Какое счастье, что я не сделала этот шаг. Сейчас я хотела только одного – увидеть Лео, такого простого, внезапно оказавшегося таким неправильно далеким.

Я сидела в такси, позволяя мыслям течь по тому же маршруту. Что же мне ему сказать? Он точно не ожидает меня увидеть. И еще слишком рано – он наверняка дома и, скорее всего, спит. У меня будет возможность объясниться, пока он окончательно не проснется или не выпьет огромную кружку утреннего кофе.

«Прости, это все произошло так неожиданно. И то, что он твой отец…»

«Я ужасный человек, мне правда очень жаль. Я повела себя как эгоистка.»

«Пойми, я не хотела быть с ним. Мне просто нужно было подумать, разобраться в себе.»

Боже, это даже в мыслях звучит неимоверно глупо. Не знаю, что бы я ответила на такое признание. Хорошо, что он не видел, в каких отношениях мы были с Артуром. Надеюсь, они не настолько близки, чтобы этим делиться. Черт. Как бы я хотела, чтобы на том вечере была точка сохранения. Тогда бы я смогла сделать другой выбор.

Прежде чем позвонить в дверь, я свернула влево, в уже знакомую пекарню. Два круассана, как и в тот раз, когда я впервые была у него дома. Это ощущение тепла и неловкости, идеальная гостиная и в ней Лео… Воспоминания, которые не могут остаться просто воспоминаниями.

Но в этот момент пришлось ответить на звонок. Мама. Я вышла, прикрыв за собой стеклянные двери. Ничего не случилось, она просто соскучилась. Да, лето уже почти закончилось, но она все равно уже скучает.

– Может, тебе вернуться домой? Саша уехала, ты там совсем одна.

Я поднесла телефон ближе к уху. Ну почему именно сейчас, в этот момент, когда я и так вся на нервах? Я не могу вернуться, я не одна здесь. И это еще не конец.

Мама вздохнула в трубку.

– Я всегда жду тебя. Надеюсь, он тебя достоин. Может быть, ждет тебя так же, как и я сейчас.

Как же я хотела в тот момент, чтобы это было правдой.

Несколько ступенек, а кажутся такими долгими. Идеальная дверь идеального дома. И наконец –

идеальный Лео.

Эпилог.

– Ого.

Да, он явно растерян.

Сейчас Лео казался еще выше и красивее, чем раньше. Волосы растрепаны сильнее обычного, на щеке след подушки – я его точно разбудила. Теперь мне будет стыдно еще и за это.

– Привет. Прости, знаю, еще рано…

– Да я вообще не ожидал тебя больше увидеть. – Да уж, он убийственно честен. Никаких поблажек.

– Понимаю. Но мы можем хотя бы поговорить? Пару минут.

– Не самое удачное время. Но давай, говори. – Он пожал плечами.

Ладно, впускать он меня не собирается. Возможно, это была не самая лучшая идея – приходить сюда без предупреждения. Ситуация становилась все более неудобной.

– Я знаю – все, что я сделала, выглядит не очень хорошо. То, что произошло в тот вечер и остальное… Мне правда жаль. Прости меня. – Я протянула ему пакет с круассанами. – И если мы еще можем…

– Эй, Лео, ты чего там?

Когда я увидела, как она выглядывает из-за спины Лео, внутри все перевернулось. Не может быть. У него кто-то есть. А я как полная идиотка пришла сюда, стою на пороге, и теперь две пары глаз внимательно меня изучают. Я еле сдерживала внезапно подступившие слезы.

– Сейчас приду. Подожди немного, Ева, – он наконец мягко оттеснил девушку, и она отступила. Я не могла не отметить, что волосы у нее тоже были примяты.

– Так тебе нужно мое прощение? Оно у тебя есть. В общем-то, мне уже все равно. Желаю вам с моим отцом всего хорошего.

Он уже повернулся, чтобы вернуться в свой привычный, теперь казавшийся таким притягательным мир.

– У меня с твоим отцом больше ничего нет.

Но Лео лишь повернул голову, глядя на меня. Взгляд его золотистых глаз был спокоен.

– У нас с тобой тоже.

Я шла к остановке, пакет с круассанами все еще в моей руке. Проблема не в том, что я точно знаю – он нашел кого-то лучше меня.

Но найду ли я лучше него?