Игра с огнем

Кузнец отвесил пару тумаков сыну, испортившему очередную заготовку, отдал новенький топор соседу. Тот в благодарность поправил ему покосившуюся ограду и не преминул выдать пару шуток и грубоватый комплимент, а другим он был не обучен, кузнецовой дочери. Дочка же, влюбленная в сына старосты, вплела в косу новые ленты, ведь подруги подсказали, что юноша со дня на день сделает ей предложение руки и сердца.

Под утро следующего дня кузнец лежал аккурат под починенным забором, лицом в грязи. Его голову размозжил увесистый камень. Обугленное тело соседа валялось чуть поодаль. Рядом с топором, которым он не смог себя защитить. Влюбленные сидели обнявшись на скамье у чудом уцелевшего дома старосты. Морозное заклятье соединило на век, если не их сердца, то мертвые тела.

Всех Реми знал достаточно долго, чтобы теперь, глядя на то, что осталось от них, сказать – эти люди не заслужили такого конца. Он не раскрывал им своего происхождения, скрывался от них и среди них, но ощущал пустоту внутри. Как когда-то давно, когда лишился своего клана, своей семьи.

Пришедшие в деревню не были магами, бившимися против всех, кто желал уничтожить их. Те были в днях и днях пути. Гибли на полях сражений, сражались до последней капли крови за свои семьи, своих детей и друзей. В деревню пришла шайка жадных, охочих до денег и уверенных в своей безнаказанности ублюдков. И не будь они сильными и обученными магами, Реми уничтожил бы их еще до того, как был поднят первый меч.

Гробовая тишина окутала опустошенную деревню. В ней были лишь двое живых. Реми ощущал своего противника, слышал, как тот медленно переступает по осколкам стекла на полу, не зная, где его враг, но надеясь найти и застать врасплох. Он знал, что остался один, что никто не придет на помощь, но не боялся. Он готовился – Реми почувствовал несколько магических всплесков. Несмотря на усталость и колоссальные затраты силы, он был способен испепелить любого, кто окажется в поле его зрения. А значит – нужно быть максимально осторожным.

Продолжало болеть раненое плечо – прощальный подарок от лежащего неподалеку мага. Он движением руки отправил в Реми все стрелы из колчана своего мертвого товарища, и одна из них достигла цели. За долю секунды до того, как тот всадил два клинка в его грудь.

Тихо скрипнула дверь. Противник проскользнул на улицу и затаился за углом дома напротив. Реми аккуратно снял оружие, скинул куртку и сапоги. Два движения отделяли его от победы над тем, кто уничтожил его дом и вновь обретенную семью. Но эти два движения требовали всей его концентрации, и лишний вес только мешал и сковывал движения.

Он рассчитал точно. Одно перемещение – маг заметил его и вложил максимум сил в удар. Кажется, это была адская смесь молний и огня – просто, но эффективно. Реми прыгнул за мгновение до того, как заклинание разрушило остатки таверны. Прыгнул точно за спину противнику, успел услышать его последний вдох и одним резким движением свернул ему шею.

Спустя несколько часов в деревне вновь запылал огонь – два огромных костра.

Реми запряг чудом уцелевшую кобылу и поехал прочь, не разбирая направления. И лишь когда окончательно развеяло ветром и расстоянием запах гари, он устало опустился на мокрую землю и забылся глубоким сном, где раз за разом снова оказывался за спиной своего последнего врага.

***

Три тысячи пятьсот тринадцатый год. Таробан.

Небольшая группа стражников разогнала бродяг одним своим появлением. Еще несколько дней назад на них никто не обратил бы внимания, теперь же, со смертью главы семьи Кермина, любой человек в форменной одежде воспринимался как потенциальная угроза. Таробан кипел и бурлил, как забытый на огне котел.

Первым в очереди на главенство был сын умершего правителя – Миритер. Однако не все считали его достойным, ратуя за дочь Кермина Эвию, фактически правую руку своего отца. А среди Патрисов считалось обычным делом силой доказывать свое право на что бы то ни было, а уж тем более такую лакомую цель, как правление городом.

Члены семьи, стражники, мастера и служащие грозили сравнять Таробан с землей. Вооруженные стычки стали делом обыденным, а простые жители старались держаться как можно дальше от любого, облеченного властью.

Реми запустил огрызок яблока за забор напротив. Он сидел на краю крыши дома местного банкира, известного своей преданностью Тарогэнам, а потому почившего за благо уехать как можно дальше от новых хозяев города.

Кутерьма забавляла. Реми давно научился с долей здоровой иронии относиться к попыткам людей поделить власть. Слишком много похоронных процессий он видел на своем веку, слишком часто убеждался, что ни деньги, ни положение, ни даже количество подчиненных и их вооружение не влияли на конечный итог.

– Как считаешь, Патрисы вообще будут еще править этим городом? – Реми успел подать руку подошедшему Нейтелю, и тот не скатился кубарем с крыши.

– Как будто тебя это интересует.

– Да не особо. Но сейчас самое время для Тарогэнов, или кого-нибудь еще, прибрать к рукам весь этот беспорядок.

– Разберемся как-нибудь, – Нейтель уселся рядом, спустил ноги с крыши и недовольно осмотрел высоту до земли. – Почему тебя вечно тянет на край?

– Вид лучше, а меня наоборот – невидно. Только ты знаешь, где искать.

– Я не знаю. Грата подсказала. Еще она говорит, что ты собираешься на север.

– Собираюсь, – Реми кивнул, – как только закончу дела. Слух дошел, что объявился кто-то из моего племени. Хочу проверить. Сам понимаешь – нас осталось меньше, чем магов.

Нейтель не ответил. Сэпкоров и правда в мире почти не осталось. Их кровь была во многих семьях, в основном смешавшись с кровью магов, но с каждым поколением они появлялись все реже. И если ребенку не приходилось проявить свои способности в детстве, если он оставался неразбуженным, то не было практически шанса, что его дети будут обладать умениями предков.

– Знаешь, смотрю на все это безобразие, – Реми обвел рукой город, – и чувствую себя слишком старым.

– То же самое ты говорил про свержение Тарогэнов.

– Я и тогда также чувствовал, – Реми пожал плечами. – Стало очень сложно удивляться. А люди так потрудились над магами, что и противников достойных не осталось. Твоя затея мне по душе. Жаль, сам раньше не додумался. У тебя теперь под рукой настоящее магическое подполье.

– Это не подполье, Реми, это люди, которые хотят жить и которым нужна помощь. Я был на их месте. Я знаю, чего стоит хоть какая-то поддержка.

– Мотивы мотивами, но я видел их. Они верят тебе, они готовы пойти за тобой хоть куда.

– Ты сейчас договоришься до того, что Патрисы городом править не будут, – рассмеялся Ней.

– Патрисы – шайка захватчиков, – неожиданно серьезно ответил Реми. – Они править будут лишь до тех пор, пока кто-нибудь поумнее и посильнее не решит отобрать у них город. Кстати, ты не знаешь, почему наследник Тарогэнов до сих пор не объявился? Ему же вроде оказывает поддержку не одна могущественная семья…

Ней пожал плечами и отвернулся. Реми усмехнулся – он знал, что друг недоговаривает, но знал и что насильно вытаскивать из него информацию бесполезно.

– Раз ты уезжаешь, – Ней сменил тему, – то, может, это мой последний шанс узнать. Как ты уживаешься с людьми?

– Уточни, – нахмурившись, потребовал Реми.

– Ты рассказывал, как тебя учили, как … пробуждали, приучали, что люди – враги или средство выжить. Но вот ты сидишь на крыше с человеком и спокойно разговариваешь. Или помогаешь Грате настраивать ее амулеты…

– Я понял, – Реми прервал Нея и задумался, наблюдая за проезжающим под их ногами конным. И снова заговорил лишь, когда тот скрылся из виду. – Ты правильно сказал “учили” и “пробуждали”. Ней, я очень давно остался один. И довольно быстро понял, что одному мне неуютно. Да и небезопасно было в те времена. Мы говорим на одном языке, едим одну еду и, поверь, физически различий тоже немного, во всяком случае – на вид. У моего племени были свои мотивы учить меня тому, чему учили. Следовать или думать своей головой, это уже мой выбор. Одна девица меня когда-то спросила, хотел бы я быть человеком. Наиглупейший вопрос, какой можно придумать. Потому что бессмысленный. Деревом бы я хотел быть или рыбой, ничего это не изменит. Я тот, кто я есть. А каждый сделанный мной выбор, эту картину меня дополняет. И я выбрал сидеть с тобой на крыше и смотреть на город, а не выть в одиночестве среди северных болот.

– А если придется забрать жизнь, чтобы выжить? Посиделки со мной на крыше не усложнят выбор?

– Если придется выбирать – я выберу. Если не придется – то и говорить нечего, – Реми резко поднялся на ноги. – Давай спускаться. Дождь собирается, да и от разговоров этих у меня скулы сводит.

11.

Настоящее время. Таробан.

«…С Амит что-то происходит. Мать мне не говорит ничего, но я вижу. Ей нужна Ваша помощь…» (из письма Дешона Патриса к Нейтелю. 3513 год, Таробан).

С наступлением ночи зрение Денета непринужденно перестроилось. Он готов был поклясться, что видит едва не лучше, чем при свете дня. Впрочем, смотреть на балконе было особо не на что. Юноша устроился на полу в дальнем углу и методично, раз за разом прокручивал в голове воспоминания Реми. Все больше ему казалось, что он запросто может также переместиться в соседний сад, все сильнее хотелось испытать себя, но его сдерживало обещание, данное мастеру, – терпеть до возвращения Совы.

И, услышав доносящийся из комнаты голос Гестера, Денет мгновенно вскочил на ноги и влетел сквозь двери.

– От того, что вы будете шуметь и подпрыгивать на месте, мастер раньше не появится, – сурово сказала Грата, скрестив руки на груди.

– Куда его вообще унесло? – Дейна наступала на девушку, но та не шелохнулась.

– У мастера есть дела, которые твоего ума не касаются.

– Грата, радость моя, – вступился Гестер, – пошли за ним. Его ждет Клай. И новости. Я очень сомневаюсь, что они будут его спокойно дожидаться.

– Гестер, счастье мое, он у главы семьи, – в тон Сове ответила Грата. – Так что вам придется потерпеть. С удобством расположиться, – девушка указала рукой на диван, – выпить напитки, которые я вам предложу, и подождать. Тем более, что тебя здесь тоже кое-кто дожидается с самого утра.

Дейна шумно выдохнула и плюхнулась в кресло мастера, а Гестер внимательно посмотрел на Денета:

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Еще очень мало понимаю, но уже лучше. Мастер велел без вас ничего не делать.

– Правильно велел, – Сова кивнул. – Тебе многому предстоит научиться, но в одиночку не стоит начинать. Хотя очень хочется, да?

Денет насупился и кивнул.

– Тогда пойдем пока на свежий воздух. От нетерпения этой женщины, – Дейна фыркнула, – меня уже дрожь бьет.

Снаружи Сова первым делом прочитал юноше длинную лекцию, суть которой сводилась к довольно простой истине – делай, что тебе говорят, и держи эмоции под контролем. Но Гестер продолжал говорить, пока, по его словам, не увидел в глазах Денета достаточного понимания.

Оказалось, что простые на первый взгляд перемещения Реми, требуют огромной концентрации. При этом юноша не пытался делать длинные прыжки. От него требовалось практически шагнуть, но получилось это лишь с сотой попытки. Он быстро понял, как строить в голове путь, как нацеливаться на точку, в которой он хочет оказаться, но само перемещение ему не давалось. Несколько раз Денет умудрялся видеть с места, куда ему предстояло прыгнуть. Сова захохотал и сказал, что это тоже полезное умение, но добиваются они всё же не этого.

Суть была не в силе мышц и не в магии, но в том, чтобы создать внутри себя настолько жгучее желание, которое перетянет его тело как магнит. Денет сразу и не понял, что случилось. Сообразил, лишь когда услышал аплодисменты с балкона. Дейна с интересом наблюдала за происходящим, отказавшись от предложенных Гратой напитков и позаимствовав из шкафа здоровую бутыль с надписью на неизвестном языке.

Мастер вернулся, лишь когда Денет уснул на диване, заботливо укрытый легким пледом, а Дейна начала задремывать в кресле, впрочем, не выпустив из рук ополовиненной бутылки. Нейтель устало оперся о стол и прикрыл глаза:

– Говорите. Коротко, быстро, по делу.

Девушка едва успела открыть рот, как Гестер доложил:

– Клай у нас. На Острове. С корабля он встретил некого Седдока. У того было письмо за твоей подписью. Мы его не стали отправлять в подземелья, тем более, что он грозился сам завтра явиться к тебе на приём.

– Клай сдался без проблем?

– Сложно сопротивляться, когда тебя окружает дюжина вооруженных людей.

– Отлично. Исчезни, – Дейна живо вылезла из кресла, уступив место мастеру.

– По плану – дальше допрос и казнь, – напомнила девушка, возвращая бутылку обратно в шкаф. Нейтель покачал головой:

– Всё будет. Через час.

– Значит, он проживет лишний час?

– Да, а кому вздумается помешать мне этот час отдохнуть – тот его точно не проживет.

Нейтель откинулся в кресле и вытянул ноги.

– Не знала, что он вообще умеет уставать, – прокомментировала Дейна, когда она и Сова вышли на балкон.

– Всякому живому существу требуется отдых, – пожал плечами Гестер. – Кстати говоря, а что ты о нем вообще знаешь?

– Немного. Знаю, что умеет кое-что из магии, что Миритер сделал его мастером едва ли ни первым своим приказом. А главное, что когда новоиспеченный глава семейства отправлял моего отца на Остров, Нейтель и пальцем не пошевелил. Хотя они вроде были дружны. Этих знаний мне достаточно.

– Наверняка все не так просто, – Сова покачал головой.

– Да, конечно, – усмехнулась девушка и саркастически добавила: – А он невинен аки ребенок.

– А ты знаешь, кем он был до приезда в Таробан?

– Не представляю даже. Кажется, он откуда-то с севера.

– Север огромен, – задумчиво заметил Гестер.

Север огромен. И разнообразен. По сей день там жили племена, придерживающиеся вековых традиций, варварских с точки зрения просвещенных жителей городов. На севере было несколько могущественных семей, каждая из которых могла посягнуть на правление всеми землями, распавшимися при королеве Ниэе. Но по каким-то причинам, ведомым лишь им самим, они продолжали поддерживать хрупкий и разобщенный мир, установленный почти век назад.

Всадника они услышали издалека. В ночной тишине копыта его лошади отбивали по мостовой как в пожарный колокол и не несли добрых вестей. Мужчина одним движением спешился и бросился к дому.

– Откройте! – кулак загрохотал по двери.

Ему хватило трех слов, чтобы мастер пришел в себя и вскочил на ноги:

– Госпожа велела… Амит…

– Возвращайся. Я… еду.

Как только Грата захлопнула дверь за гостем, мастер отдал распоряжение:

– Как рассветет, езжайте на Остров. Возьмите Денета с собой – хватит ему без дела маяться. Я приеду, как смогу.

И прежде, чем кто-то успел возразить, Нейтель описал рукой в воздухе полукруг и исчез, оставив после себя лишь черную призрачную дымку.

***

Эвия сидела на полу, прислонившись к стене и упорно расправляла складки на платье. У дверей в комнату Амит стоял капитан стражи Ретальд, бравый молодец, преданный правящей семье до последней мысли. Он и поведал мастеру о случившемся:

– Посреди ночи вдруг грохот раздался. Я только заглянул внутрь и увидел, что девочка сидит на кровати, глаза закрыты, а возле нее какое-то чудище летает из огня сотворенное. То появится, то исчезнет. Служанка было бросилась разбудить маленькую госпожу, так чудище бросилось к ней и убило вмиг. Госпожа рвалась в комнату, но я не пустил. Госпожа тогда отослала всех слуг прочь и велела за вами гонца отправить. Что делать, мастер?

– Позаботься о госпоже, Ретальд. Уведи ее отсюда. С прочим я разберусь.

Капитан помялся несколько секунд, но помог Эвии подняться с пола и увел ее прочь, успокаивая, что мастер все решит и Амит скоро будет с ней. Когда их шаги стихли за поворотом, Нейтель стянул с рук перчатки, сунул их за ремень, скинул форменную куртку и аккуратно толкнул двери.

Магическое свечение, сполохи зеленого и красного пламени, распространявшиеся от монстра, раздвигали ночную темноту в комнате. Амит сидела на кровати, спустив босые ноги, а за ее спиной на многочисленных подушках лежала пугающе огромная тень.

Глаза девочки были закрыты, но она повернула голову на едва слышимый скрип двери, и чудище мгновенно встало между ней и мастером и стало угрожающе расти. Нейтель поднял руки ладонями вверх, прошептал несколько слов и по коже протянулись тончайшие светящиеся полосы, выскользнули из кончиков пальцев, опутали мастера с головы до ног призрачным коконом. Монстр описал круг по комнате, не видя противника, стал уменьшаться в размерах, пока не начал походить на человека формой и размерами. Мастер вгляделся в лицо существа. Казалось, что художник, у которого в руках были лишь зеленые и красные краски, старался сделать портрет как можно более похожим на Дешона.

Мастер опустился на пол, прижавшись спиной к дверце шкафа, оправил рукава рубашки на манер Эвии и тихо произнес, сосредоточив на Амит все свое внимание:

– Покажи мне, девочка моя. Я хочу увидеть, что видишь ты.

Секунду спустя Ней едва не ослеп от солнечного света. Амит и Дешон гуляли вдоль стены поместья, и девочка упрашивала брата обучить ее фехтованию. Тот вяло отшучивался, зная, что все равно согласится. Что-что, а убеждать дочь Эвии умела отлично.

Увидев мастера, Амит радостно вскрикнула и бросилась ему навстречу. Украшенная камнями заколка, ярко сверкнула в ее волосах, в солнечный день казавшихся почти белыми.

– Ней, Дешон научит меня драться на мечах! Я смогу как вы! Только… только не говори маме…

– Правда научит?

– А как откажешь такой прелестной леди? – развел руками юноша и широко улыбнулся.

– Тогда я привезу пару мечей, которые вам отлично подойдут.

Амит радостно вскрикнула и обняла мастера.

– Амит, я знаю, что этого ты хочешь меньше всего… Но Дешону нужно уходить. Он сейчас здесь только для тебя и благодаря тебе, но ему в нашем мире уже не место. Ты знаешь это…

– Нет! – девочка отстранилась.

– Он всегда будет с тобой, всегда будет присматривать, будет помогать. Ты веришь?

Она молчала, переводя взгляд с Дешона на Нейтеля. Юноша заправил за уши отросшие пряди темных волос. Он был похож на отца куда больше, чем мог даже предположить. Он, махнувший рукой на свою магическую силу, казалось, прожигавший жизнь в кабаках Таробана и искавший на темных улицах то, что сделает его сильнее, в глубине своего сердца и так понимал – две женщины делали его сильнее. Одна – как будто холодная, строгая, упорная и несущая на своих плечах груз всех проблем и проступков своей семьи. И другая – способная одним взглядом заставить душу петь и улыбку вернуться на уста, солнечная и открытая. Ради них он жил, ради них он умер.

– Я всегда буду с тобой, Телайнен, – сказал Дешон, опустился на колени и обнял Амит.

– Ты никогда не говорил, что это значит? – нахмурившись, спросила девочка.

– Когда-то так звали нашу королеву – “данная Солнцем”, так тогда говорили.

– Ниэю? – Амит продолжала хмуриться.

– Нет, – улыбнулся Дешон, – задолго до нее. Когда-нибудь ты узнаешь. Нейтель покажет тебе.

Девочка закрыла глаза, прижалась к брату, и окружающий мир начал таять. Потускнел солнечный свет, краски смешивались, наплывали друг на друга, закружились и вернули темноту комнаты Амит.

Монстр исчез, девочка открыла глаза и тут же подтянула ноги на кровать и заплакала. Нейтель смахнул с себя магический кокон, подошел к Амит и сел рядом с ней.

Ее плечи дрожали, а слезы текли, словно только теперь она дала им волю.

– Ней?

– Да?

– Ты знаешь, она ведь не плакала. Только тогда, когда ты ей сказал. Но это была ярость. Я знаю, что ей больно. Но она молчит. И я молчала вместе с ней. Но не могу больше. Ты говорил, что маг должен следить за своими эмоциями. Следить, но не кипеть и не держать. Мама не маг, но людям это тоже плохо, да?

– Мама хочет, чтобы виновные понесли наказание.

– Но они и так понесут. Я слышала – ты обещал. Ей кажется, что так – она сильнее. Но я вижу, что ей больно. И ты видишь.

Мастер медленно кивнул.

– Ты сняла амулет, который я дал тебе.

– В нем стало тесно! – вскрикнула Амит и тут же потупилась. – То есть… Я просыпалась ночью… Он как будто душил.

Нейтель вновь кивнул – растущая сила девочки стала велика для небольшой серебряной руны.

– Я привезу тебе новый. Пойдем к маме.

***

Эвия уложила Амит в своей спальне и вернулась в гостиную к мастеру и капитану стражи.

– Как тебе удалось справиться с этим чудищем? – ее голос дрожал.

– У меня есть свои профессиональные секреты, – Нейтель скрестил на груди руки в перчатках.

– Не знаю, что это было, мастер, но господин Миритер точно наградит вас, – добавил Ретальд

Эвия замерла, повела плечом и спросила вкрадчивым голосом:

– Почему вы так решили, капитан?

– Госпожа, мало кто бы справился с таким существом. Я немедля пошлю гонца.

– Зачем волновать моего брата в столь ранний час? Все уже кончено…

– И для начала надо перенести тело служанки из комнаты. Осмотрите его осторожно, я подойду через минуту.

– Да, мастер, – капитан слегка поклонился и направился к выходу, но застыл у самой двери: – Вам не показалось, что монстр был похож на господина Дешона? Я мельком его видел, конечно…

– Мне так не показалось, Ретальд. Да я и не всматривался.

Капитан поклонился и вышел.

– Не показалось. Я уверен, – эхом повторил Нейтель.

– В чем уверен? – резко переспросила Эвия.

– Это был Дешон. Амит призвала его образ… И доблестный капитан доложит твоему брату обо всем.

– И ему не составит труда сложить одно с другим, – задумчиво закончила Эвия. – Что нам делать, Ней?

– Кто видел Ретальда у комнаты Амит?

Женщина задумалась, обхватив себя руками.

– Я видела. Найна, умершая служанка. Он едва не удержал ее на пороге комнаты.

– То есть никто из живых кроме тебя?

– Так ночью здесь остаются всего несколько человек. Слуг я отослала. Опасалась, что это из-за дурных снов. И была права…

Нейтель подошел к Эвии и мягко обнял ее за плечи. Женщина положила ладонь на его руку. Они не произнесли ни слова, но минуту спустя мастер решительным шагом вышел из комнаты. Он знал, что тайне Амит грозит опасность. И как бы он ни желал другого исхода, он был готов сделать все, чтобы девочке не пришлось пострадать за свои умения.

12.

«Надеюсь вы найдете новое место жительства достаточно комфортным» (найденная в одной из камер Острова записка за подписью Симеуса Тарогэна).

Тело служанки, укрытое толстой тяжелой тканью лежало в коридоре. Там, где еще недавно сидела Эвия. Ретальд стоял рядом, прижав правую ладонь к груди и вполголоса молился.

– Она была славной девушкой, – задумчиво заметил капитан, увидев мастера. – Что он сделал с ней?

Нейтель присел возле тела, приподнял ткань и ответил:

– Такие существа рождаются от сильных эмоций. Я бы сказал, что он до смерти ее испугал. Хоть это и преуменьшение.

Ретальд покачал головой, повернулся и решительно вошел в комнату Амит. Капитан получил свое место сразу после того, как новоиспеченный глава семьи отправил сестру в поместье Мерсинель. Ему же Миритер доверил не только охрану, но и аккуратную, но пристальную слежку за Эвией. Порой мастеру казалось, что капитан знает слишком много о происходящем в доме и за его пределами, но тот как будто по собственной воле избавлял главу семьи от излишних подробностей.

В комнате не горела ни одна свеча, и Нейтель, войдя из освещенного коридора, увидел лишь фигуру у раскрытого настежь окна. Этот человек не угрожал по своей воле, не был опасен. Но своими убеждениями, своей правдой он мог похоронить хрупкий мир, который Ней упорно охранял изо всех сил – мир девочки и ее матери. Мастер положил руку на холодную рукоять кинжала.

– Я знаю, о чем вы думаете, мастер Нейтель, – не оглядываясь заговорил капитан. – Точнее, я почти уверен, что знаю. Но надеюсь, что ошибаюсь.

– О чем же я думаю, капитан Ретальд? – мастер сделал шаг вперед.

– Что я опасен. Что доложу главе семьи обо всем, что видел сегодня, – он резко обернулся и посмотрел в глаза своему противнику. – В одной вещи вы ошибаетесь. Основополагающей вещи.

– Говорите, капитан.

Между ними оставался один шаг.

– Я давно знаю о… об особенности Амит. Но Миритер не знает. И я не горю желанием ему рассказывать.

– Слова, капитан.

– Согласен, – Ретальд кивнул. – Но не торопитесь выносить приговор, мастер. Я знаю, что вы помогли моему другу, Мейв.

Нейтель скрестил руки на груди и задумчиво смотрел на капитана. Тот молча ждал. Скрыть удивление мастеру удалось, но как реагировать он не мог решить.