Игра с огнем

– Я потерял сознание?

– Ты умер. Ну или попытался во всяком случае.

– Нет, – юноша затряс головой. – Чушь. Где мастер?

– Думаешь, он тебе скажет что-то другое? Не скажет. Природу твою я опишу тебе позже. То, что знаю сам, по крайней мере. Пока сосредоточься и прими – ты жив. Он умер. И, не знаю как тебе, а мне такое положение вещей нравится. Не ты забрал его жизнь. Твое тело забрало, твоя природа. Хотел ты этого или нет.

– Вы помогли.

– Мы помогли, – эхом ответил Сова. – Лучше он, нежели ты. Как минимум потому, что Нейтель успел к тебе привязаться.

– Все же где он? – Денет продолжал упорно считать, что присутствие мастера могло бы ему помочь.

– Ушел. Может, к утру вернется. Как раз успеешь привести мысли в порядок.

– Это наврядли, – Денет покачал головой.

– Зря, – Сова усмехнулся. – Людские эмоции преходящи, хоть и глубоки. И как бы долго ты не летел вниз, в конце концов расшибешься. Прости за сравнение. Навеяло прошедшим днем.

Юноша ничего не ответил, только откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Гестер не сказал многого, но Денет уловил суть – он выжил, потому что умер другой. И чужие воспоминания, сновавшие в голове, как у себя дома, кричали, что он также жил, также хотел жить. Кем бы он ни был, юноша ощущал его равным себе живым существом, не заслужившим принести такую жертву.

Но на фоне всего это шума и гама, тихо проснулось и потягивалось чувство другого толка. Чувство, что все так, как должно быть, что погибший не был равным, что он был средством жить. Это чувство терпеливо дожидалось, пока хозяин успокоится и перестанет бредить.

9.

«…Поступок ваш я не могу осудить. Но лишь потому, что так завещал нам Защитник: «Не судить других, но особенно – себя». Лишь смею надеяться, что результат вашего деяния не обернется бедой ни для кого, и в первую очередь – для вас самих…» (из письма Даина Лейкенсати к брату. 3490 год, Таробан).

Таробан – многоликий город. Ближе к Цитадели, к домам правящей семьи старались держаться те, в чьих кошельках золото не переводилось. Их дома были вычищены и украшены, платья новы, а дети, супруги и любовники не знали отказа.

Однако жили здесь и те, кто держался в стороне от местной власти, те, кому не были рады ни в одном городе. Пока Миритер и его сестра боролись за трон, они не меняли распорядка своего дня. Им было все равно, кто победит, покуда он считает их опасными зверьми и старается держать подальше от себя, своей семьи. Впрочем, ни один правитель уже не представлял до конца ни сколько их, ни насколько близко к ним проводит свои дни.

Вооруженный человек здесь не был заметен, а вот форма правящей семьи одних заставляла захлопывать ставни и двери немногочисленных лавок, а других – незаметно следовать за чужаком, ожидая, когда он по своей воле или нет покинет их территорию.

Одинокий путник в потертых сапогах не привлек внимания местных обитателей, несмотря на поздний вечер, плотно надвинутый капюшон и угадывавшуюся под одеждой пару надежных клинков. Доски деревянной мостовой скрипели под его ногами, редкие фонари старались осветить лицо. Немногие встретившиеся по пути торопились укрыться в домах или благоразумно отступали в сторону.

Невысокое покосившееся строение с заколоченными окнами создавало обманчивое ощущение заброшенного. Короткая дорожка заросла травой, а сквозь деревянный порог и вовсе проросло небольшое деревце. Справа от дома в подвал вела лестница. Пары ступеней не хватало, но путник привычно перешагнул пустоты и уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, как ему открыл мужчина. Открыл и радостно выдохнул, словно увидев давнего друга.

– Наконец. Мы так ждали вас. Проходите, прошу.

Из небольшой комнаты, едва освещенной лампой под низким потолком, хозяин и гость спустились в просторное помещение, где их встретили две женщины. Одна из них, немолодая с заплаканным лицом, в выцветшем платье, осталась сидеть на грубом деревянном табурете, лишь подняв усталые глаза на пришедшего. Другая, молодая с длинной темной косой, перетянутой голубой лентой, недоверчиво покосилась и спросила:

– Сможете ему помочь?

– Мейв, что сможем – сделаем, сама знаешь, – устало ответил хозяин.

– Знаю, Киран. Оттого и переживаю, – девушка кивнула. – Он давно пришел в город. Все топтался возле нас. А теперь, видать, совсем плохо стало, вот и попросил о помощи. Еще бы не разнес при этом половину лавки тетушки, – Мейв махнула рукой в сторону женщины. – Помоги ему, ринар.

Нейтель откинул капюшон и зашел за протертую до дыр простыню, служившую ширмой для небольшой кушетки и крошечного стола, на котором едва помещалась лампа и бутыль с водой. На полу слабым синим светом горел почти истощенный защитный амулет – одно из мощных устройств Граты, способное поглотить и скрыть мощнейшие магические всплески.

Мальчишка казался моложе Денета. Отросшие светлые волосы прилипли к вспотевшему лицу. Иссохшие губы раз за разом шептали заклятие, точнее слова, которые могли бы быть таковым, если бы у парнишки оставались силы сконцентрироваться.

Вдруг бутыль с водой задрожала, затряслась, описала круг по столу и резко полетела. Нейтель едва успел пригнуться – она со свистом пронеслась мимо его головы и вдребезги разбилась о стену. Мальчик забился на кровати, продолжая произносить заклятие, теперь уже криком.

– Да что ж такое? Он же уже перестал швыряться! – Мейв хотела броситься к пациенту, но мастер помешал ей.

– Даже не подходи. Такое количество магии убьет любого. Амулет едва работает, нужен еще один. А лучше сразу два.

– Два? У нас и одного-то нет теперь, – девушка замерла и задумалась. – Но может быть у лекаря… Киран!

Нейтель невольно дернулся – хрупкое девичье тело оказалось способно выдать звуки потрясающей громкости.

– Не ори, – попросил хозяин, накидывая куртку. – Скоро вернусь.

– Отлично, осталось сдержать этот буйный источник магии до твоего возвращения, – хмуро констатировала Мейв и закатала рукава на рубашке.

Мастер покачал головой. Мальчишка, судя по всему, был довольно сильным, но совершенно неопытным магом. По его вытертой и грязной, но когда-то дорогой, качественной и впору сидящей одежде угадывалось, но он вырос в состоятельной семье. Так в какой момент он оказался на улицах Таробана? Когда из любимого и оберегаемого ребенка он стал отщепенцем?

Мальчик дернулся и над ним возникла полупрозрачная сфера, заполненная призрачными языками пламени. Медленно увеличиваясь, она плавно поднималась к потолку. Девушка щелкнула пальцами, сфера лопнула, и в разные стороны полетели искры.

– Ладно, сейчас я его сдержу, Киран принесет еще амулет, которого также хватит ненадолго. Дальше что?

– То же, что и всегда, – задумчиво сказал Нейтель.

– Ты же понимаешь, что запущенная в тебя посуда – наименьшее из зол? Пока мы везли его сюда, – Мейв щелчком превратила сферу с водой в тысячу капель, мгновенно осевших на всем окружающем пространстве, – нас дважды останавливала стража, еле убедили их, что у него жар и бред. Лошадь взбрыкивала каждые три шага. Хорошо, что стражник не заметил, как за его спиной пролетел ящик. Он не ребенок, ринар. Из него сила хлещет как из взболтанной бутылки игристого вина!

– Да, с ним будет сложно, но он все равно неопытный маг, который осознанно ни разу в жизни силой не пользовался. Значит, схема та же, хоть и будет… сложно.

– Сложно – это мягко сказано…

– Мейв, – мастер прервал девушку на полуслове, – я сдержу его до возвращения Кирана. Если тебе есть, чем заняться, или ты мне не доверяешь, можешь идти со спокойной душой.

Девушка ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Нейтеля, прижала обратно к столу начавшую было взлетать лампу, выдохнула и сказала:

– Я доверяю тебе. Сомневаюсь в твоих методах, они бывают… излишне рискованны, но тебе доверяю. Ты, всё-таки, сделал много… для нашего общества. Да и…

– Я понял, спасибо. Нам нужно опустошить юного мага настолько, насколько это возможно. Я подозреваю, что проблемы его не столько в способностях, сколько в отчаянии. Выгнали из дома, как увидели, что может, он прибился к нашему, как ты выразилась, обществу. Только жизнь тут тоже не простая. Не готов он был к такому, вот и… – Нейтель кивнул в сторону мальчика, покосился на выключившийся амулет и добавил: – Вот и проблемы. Надеюсь, Киран вернется как можно скорее.

Мейв была права – необузданная стихия хлестала из юного мага в невообразимых формах. Дети обычно ограничивались пламенем или холодом, на крайний случай – эфемерными образами, вроде возникающих и сразу тающих в воздухе лошадей или птиц. Он же поднимал в воздух все предметы, до каких только мог дотянуться, запускал фейерверки из воды и огня, единожды откинул в сторону Мейв так сильно, что она ударилась головой о стол и с трудом поднялась на ноги. На щиты и минимальную защиту не оставалось не столько сил, сколько времени и внимания.

Когда Киран вернулся с двумя амулетами, девушка устало выдохнула и опустилась на лавку. Нейтель поставил оба устройства рядом с кроватью, прикрыл глаза и поднял руку ладонью вверх. На потолке вмиг возник призрачный узор, как нарисованный жидкой черной краской. Мальчик заметался на кровати, продолжая бормотать заклятие, и мастер торопливо отступил к девушке, увлекая за собой Кирана.

– Даже не думай подходить!

Следующие слова мастера утонули в оглушающем свисте и грохоте: энергия, вырвавшаяся из хрупкого тела на кровати, как живая рванулась к людям. Символ мгновенно загудел, втягивая дикую силу, разросся и замер.

На несколько секунд повисла тишина. Было слышно лишь неровное дыхание мальчика. Но замерцали амулеты, узор, теперь напоминавший грозовые тучи, вновь загудел и волны энергии послушно потянулись к устройствам. Одно из них наконец ярко моргнуло, вздрогнуло и треснуло на две неравные части.

Мейв застонала и опустила голову на колени. Нейтель присел на кровать, положил руку на лоб мальчишки и покачал головой.

– Надо отвезти его в Орден. Адриан о нем позаботится. Как его зовут?

Девушка попыталась ответить, но лишь закашлялась.

– Фэй, так он назвался, – отозвалась тетушка. Она лишь сейчас напомнила о своем существовании, поднявшись из уютного укрытия в углу за небольшим шкафом.

– Отвезите Фэя, – кивнул мастер. – Ему нужно будет много времени, чтобы прийти в себя. И соберите остатки амулетов – отдам Грате, может, ей удастся починить их.

***

За плотными тучами неумолимо поднималось солнце. Усиливающийся с каждой минутой ветер грозил вскорости разметать угрюмое обещание дождя. Он скользил по коже, забирался в широкие рукава и упрямо пытался скинуть с перил раскрытую книгу. Мастер придерживал пожелтевшие страницы, заполненные мелкой рукописной вязью и набросками рун. Он смотрел на город, но не видел его. Перед глазами все еще было лицо мальчика, брошенного на его путь невидимой рукой Мироздания. Но помнил Нейтель и другого ребенка.

Его длинные светлые волосы также прилипли к мокрому лбу, сбитые о камни колени саднили, а в голове сквозила одна мысль – бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Еще не понимая почему, не осознавая, что жизнь его разом перевернулась не по его воле, но навсегда.

Бежать. Не разбирая дороги, не зная куда, не обращая внимание, на сбитое на холодном воздухе дыхание, на боль в руке. Бежать. Потому что те, кто еще недавно приветливо улыбались и обещали никогда-никогда не бросать, выкинули за порог, а на мольбы и плач ответили ударами и бранью.

Он остановился лишь тогда, когда окончательно перестал ориентироваться в темноте. Родной город остался далеко позади, а вокруг был только лес. И он так и свернулся на мягком мху под большим деревом и потерял сознание от усталости и боли.

И тогда, и годы спустя он продолжал спрашивать почему. И хотя люди, принявшие под свой кров, объяснили и причины, и мироустройство, рассказали, кого следует бояться, а кому доверять, он все равно не понимал. И знал, что и этому мальчишке, который уже, наверное, находился под заботой Магистра, вряд ли сможет когда-нибудь объяснить.

Впрочем, Фэй скоро научится контролировать свои силы и эмоции. Поймет, как быстро расположение других превращается в яростную ненависть. Осознает, как учитывать и просчитывать поведение окружающих и что доверять он может только себе одному.

– Ринар? – Грата позвала мастера едва слышно, словно не будучи уверена, в этом ли мире он находится.

Нейтель откликнулся не сразу, но убрал руку с книги – ветер не преминул перевернуть добрую дюжину страниц одну за другой – и спросил:

– Как считаешь, когда он поправится? Не верилось, что мы справимся. Столько амулетов понадобилось… Ему очень тяжело пришлось…

– Все могло быть гораздо хуже, – девушка пожала плечами, – но проще. Ты знаешь сам, сколько было тех, кому не так повезло. Как бы этому юному магу не было тяжело, а вам сложно – он жив.

Мастер помолчал, с сомнением глядя на Грату, и кивнул, а та продолжила:

– Мне казалось, что твои мысли должен бы больше занимать Денет…

– Денет здоров, да и ему Сова намного полезней меня или моих тревог, поверь. Он не проснулся?

– Нет, он и уснул-то лишь незадолго до твоего возвращения.

– Хорошо, – мастер кивнул. – Гестер?

– Улетел, – девушка едва заметно улыбнулась. – Кажется, он всерьез воспринял требование не возвращаться без этого Клая. Впрочем, до Дейны ему далеко – она вооружилась так, словно не одного преступника поймать надо, а дюжину. Будь с ней… помягче. Она себя винит, но ты винить не обязан.

– Или она научится сдерживаться и не реагировать столь рьяно на чужие и свои эмоции, или долго не проживет, – Нейтель пожал плечами. – Завари чего-нибудь бодрящего, очень бодрящего. День обещает быть напряженным.

Грата кивнула и вновь едва заметно улыбнулась.

***

“Сафина” оказалась не просто торговым судном из-за Южных морей. Посольский корабль Сандизара – непризнанного государства, объединявшего дюжину небольших островов, – причалил под неусыпным взором представителей тайной стражи и посланника правящей Семьи. Что это именно они, Дейна знала лишь со слов Гестера. С их наблюдательного поста в черных точках сложно было опознать хоть каких-то людей. Но ближе Сова ее не пустил.

– Расслабься, подруга. Доверим это дело профессионалам.

– Мы должны не следить за ним, а схватить и… – девушка замялась и замолчала.

– И что? Четвертовать? Колесовать? Повесить на воротах? И потом, мы должны набраться терпения, а уж Артик свое дело знает, – Гестер отвернулся, оперся на перила и прикрыл глаза.

– Я этого Артика не знаю и не доверяю ему, – возразила Дейна.

– Артика никто не знает. Даже тот, кто его знает. Даже Ней, наверное, – Сова пожал плечами. – Но усвой одну истину, девочка: если мастер приказывает, делай, как приказывает мастер. Если мастер говорит – слушай мастера. Показывает – учись.

– А если молчит? – ехидно спросила Дейна.

– Если молчит – беги, – усмехнулся Гестер. – Значит, тебе удалось его достать.

Девушка шумно выдохнула и отвернулась. Черные точки топтались возле корабля и, кажется, кланялись. С этого обзорного пункта на одной из башен городской стены был отлично виден не только порт, но и морской горизонт, широкий и манящий, обещавший жизнь совершенно точно лучше, интереснее и богаче, чем на этом берегу. Однажды Дейна поддалась на это обещание. И вернулась через год с дюжиной новых шрамов и ноющей на непогоду левой рукой, проклиная свою доверчивость горизонту и романтическим историям, несмотря на тугой кошель, заметно оттягивавший ремень.

– Так какой у вас план? – наконец спросила Дейна. – Мастер вроде велел схватить Клая.

– Учись слушать внимательнее, – Гестер хмуро посмотрел на девушку, и та поёжилась. – Или дослушивать до конца. Перед “схватить” были другие не менее ценные указания. Например, узнать, что Клаю понадобилось от корабля, кто ещё задействован в этой чудо-операции. Моё любимое – личное поручение от Нея – держать тебя на расстоянии вытянутой руки. На его месте я бы запер тебя в подвале и наложил пару защитных заклинаний, но к твоему счастью, мастер рассудил иначе.

– Я ждала чего-то подобного, – Дейна усмехнулась. – Но потом его можно схватить и…

– Казнить? Нет. Если так хочется, дам пнуть пару раз, но к мастеру он попадет на своих двоих.

Дейна не ответила. Нейтель отправил за Клаем почти всех, кто только был в его и Совы распоряжении, и привлек некоторых частных лиц, оказывавших услуги тайной страже. Все они растворились на территории порта и подступах к нему. Казалось, что ни одна крыса не проскользнёт без их ведома. И всё же…

– Излагай, что думаешь, красавица.

– Слишком всё кажется легко, – девушка покачала головой. – Он придёт, скажем, с кем-то встретится, вы выясните всё, что сочтёте нужным, мы его схватим. Слишком легко.

– Легко ничего не будет. Наши люди своё дело знают, но будем готовы к любым новостям.

Пара бродяг, до тех пор уютно устроившаяся возле ворот одного из складов, начала громко спорить, вырывая друг у друга бутылку, и секундой позже разбила её о мостовую. Проходивший мимо высокий человек поправил капюшон и ускорил шаг.

– Радуйся, девочка. Представление начинается. Только заклинаю – не выдумывай ничего.

– Не переживай. Меня уже твой шеф заклял, – Дейна подняла воротник куртки. – Не отойду от тебя далеко.

Сова кивнул.

У девушки уже не было желания творить возмездие по своему желанию. Происшедшее с Денетом и так подействовало как бадья ледяной воды, а мастер закрепил эффект. Его голос до сих пор звучал в её голове. Всего несколько фраз, никакой патетики, никаких обещаний или угроз. Лишь правда и просьба.

10.

«Это не твой выбор. Это мой ультиматум. Тебе остается решить, сколько боли ты хочешь причинить – чуть больше или меньше» – Миритер Патрис.

С каждым истекшим часом уютный кабинет мастера давил на Денета всё сильнее. Он пытался молча сидеть и настраиваться, вести беседы с Гратой о северных богах, о которых она знала не только больше всех, кого юноша знал, но и совершенно непроверяемые особенности. Пытался и ходить из угла в угол, но от этого время лишь тянулось медленнее и медленнее. Устав от бессмысленного ожидания и перестука безумных мыслей в голове, Денет выбрал книгу из шкафа и удобно устроился с ней на траве перед домом мастера.

История магических школ, найденная в глубине верхней полки, как нельзя лучше заняла голову. Первые десять страниц Денет осваивался с непривычной речью автора. Построение фраз было чуждым, хотя и знакомым по нескольким талмудам того же периода, но незнакомых терминов, которые написавший использовал с такой легкостью, словно любой читающий должен был их знать с детства, было столько, что юноша с трудом подавил в себе желание отложить книгу до лучших времен.

Великий магистр Талимон, выражая общественную точку зрения той эпохи, с плохо скрываемым презрением относился к “маса-рин”. Пару страниц спустя Денет сообразил, что речь шла о стихийной магии, удивился и ещё раз перечитал. Текст не изменился, как и мнение автора. Если некая школа ограничивается преподаванием такой магии, то её следует перестать называть школой, невзирая на общий уровень развития магических навыков местных жителей. Такого мнения был Великий магистр.

Юноша поднял глаза от книги и поднёс к губам чашку с остывшим чаем, заботливо приготовленным Гратой для “нашего пострадавшего”. Пострадавшим Денет себя почти не ощущал. Во всяком случае, кроме тех моментов, когда память подкидывала ему эпизоды из жизни того, кого он почти и не знал.

Размышляя о книге, юноша рассудил, что Великий магистр наверняка обладал способностями к другим видам магии, о которых ныне предпочитали не вспоминать. Денет отхлебнул чай и хотел уже поставить чашку обратно на траву, как ощутил тревожный сигнал. Ощущения, новые и неприятные, как забравшийся под рубашку жук, проскребли жесткими лапками вдоль позвоночника и яростно вцепились в затылок.

За спиной не шелохнулась травинка, не вскрикнула птица, но чьё-то злое и опасное дыхание привлекло внимание. Магическое, безусловно, дыхание, несущее угрозу, в долю секунды разбудило дремлющее звериное естество. Денет мягко закрыл книгу, приподнял ее за корешок, стараясь не привлекать внимания. Резко подскочил. И тут же развернулся, готовясь к нападению.

Чёрная дымка за плечами мастера исчезла мгновение спустя. Днём ранее юноша бы решил, что она ему и вовсе почудилась. Он медленно опустил руку с книгой.

– Не лучшее оружие. Но неплохая реакция, – спокойно констатировал Нейтель.

– Простите, мастер. Я не знал, что это вы. Сам не знаю, что на меня нашло.

– Расслабься. Я хотел тебя проверить – я тебя проверил.

Денет нахмурился:

– И что вы поняли?

Мастер не ответил. Он отобрал книгу, прочитал название и покачал головой:

– Если решил загрузить голову непонятной литературой, взял бы у Граты “Акталахус”. Вот уж где кладезь новых слов и красочных выражений. Таких красочных и оборотистых, что хоть десять раз перечитывай, не уловишь смысла, который вкладывал Великий магистр Талимон, – что-что, а язвительный тон мастеру удавался отлично. – Начитался ты уже с рождения. Самое время переходить к практике.

– Мастер, я не маг.

– Я в курсе. Поверь мне, с тобой будет гораздо интереснее, чем с магом. И тебе самому, и нам.

Денет ответил не сразу. С момента, когда он очнулся под чутким вниманием Совы, юноша хотел знать. Хотел – и боялся того, что может ему ответить мастер. Денет набрал воздуха в грудь и единым выдохом спросил:

– Мастер, кто я? И что мне делать? Это можно исправить?

– Сэпкор. Жить. Нет, – мастер ответил в тон своему ученику, и тот нахмурился. – Но эти ответы тебе ничего не дадут…

– А что даст? – руки Денета затряслись и сжались в кулаки. – Что даст, мастер? Я знал, кто я, знал, что умею. Даже придя к вам, я знал, что могу. Меня учили не мечтать о большем, но себя я знал. А что теперь? Я убил его. Не потому, что хотел, а потому… что так было нужно. И я ничего не понимаю… Его мысли, мои мысли, его жизнь, моя жизнь. Сова сказал, что к утру это пройдет. И оно прошло. Но легче не стало! Я заглядываю в его память, как в книгу с картинками! Чужими картинками – из моей головы!

Юноша резко замолчал и обхватил себя руками. Ему хотелось кричать, бежать и биться о землю одновременно, только бы выплеснуть шторм внутри. Голос мастера зазвучал неожиданно охлаждающе.

– Только скажи, и я помогу тебе вернуться на землю. Как раньше – не будет никогда. Но ты будешь жить. Даже, если захочешь, сможешь перебирать бумажки в моём кабинете. Правда, на какие-нибудь выезды брать не буду. Опасно. Но ты будешь читать Историю магических школ в свободное время. Иногда тебе будет казаться, что чего-то не хватает, но это сойдет, как утренний туман. Или же я покажу тебе другой путь. Грата!

Мастер почти не повысил голоса, но девушка отозвалась сразу и вышла из дома.

– Нам нужно обратиться к памяти, – Грата покачала головой. – Я помню, что ты не согласна, но мне решать. Денет, эта память – подарок от сэпкора, нашего общего знакомого, единственного, кроме тебя. Мы дадим тебе в неё окунуться. На секунды, не больше.

– А если я не хочу? – юноша упорствовал.

– А ты не хочешь? – Нейтель смотрел ему прямо в глаза.

Денет несколько секунд колебался. Он не был уверен ни в чём. Казалось, он ступал по болотистой земле, где один неверный шаг, и его поглотит холодная склизская жижа. Его губы были готовы в любой момент сказать “Нет”. Это казалось так просто – одно короткое слово, и он вернется… Но вернется куда? Вдруг он спросил себя, можно ли стать таким, как его шеф? Жить, не чувствуя этого липкого страха и неуверенности в себе и своих силах? И понял: чтобы узнать – придётся прыгнуть.

– Хочу.

Мастер кивнул Грате. Та снова покачала головой, взяла обоих за руки и резко сказала:

– Ох, ринар. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь…

Денет вдохнул поглубже, как будто готовясь нырнуть, и закрыл глаза. Секунду спустя дышал уже не он. Это существо было спокойно, размеренный ритм его сердца не нарушали мысли о грядущей битве. Оно было готово к любому исходу, не боялось, но было уверено в своей победе.

***

Три тысячи четыреста пятнадцатый год. Восточные земли Рейсти.

Воздух пропитался гарью. Дождь потушил оставшиеся немногочисленные очаги, но запах скрипел на зубах, покрыл мокрую одежду и проник в корни волос. Сгорело больше половины домов в деревне, многие жители погибли, оставшиеся бежали, бросив нажитое на поживу мародерам.

Еще утром здесь была тихая и размеренная жизнь вдали от больших дорог. О войне, всеобщей войне, люди говорили вполголоса, словно опасаясь позвать ее к себе на порог. О ней знали, ее боялись, но далеко от столицы, крупных городов и магических школ, жители надеялись затаиться. Надеялись, что она прокатится мимо и закончится у других домов и семей.