Двадцать кубов счастья

– Да-да, не вопрос. Сейчас можно еще курнуть и пойти на улицу. Главное, не палиться. А что потом будем делать… там решим… да… решим… короче, надо собираться… Софка, ты с нами? Ты пойдешь?

– Нет, ребята, у меня дела еще есть. Вы, главное, купите жвачки, сейчас начнет скулы сводить, язык весь раздербаните. Чувствуете, как зубы сами по себе стучат? А дурь можете не курить – все равно не вставит. Под винтом не берет алкоголь и трава, поэтому купите лучше водичку и жвачку, и старайтесь гулять там, где мало людей. Тема для вас новая, не стоит привлекать к себе внимание…

Началось! Новая волна кайфожорства и самоубийства. Мы слышали, что от винта сносит крышу. Слышали истории о том, что подсевшие продают квартиры и машины ради него, но не верили в это. Мы начали втягиваться. Софка заранее не брала с нас денег на покупку, как раньше, она просто приезжала после звонка, по несколько раз в неделю, к Реду домой, и привозила отраву в дизелях. Расчет происходил по факту. Высокий уровень сервиса – и ваши клиенты уже никуда не денутся! Мы с Родионом бахались, а потом начинали колесить по ночному городу. Клубные тусовки, знакомства с новыми людьми. Было весело и зажигательно. Спустя месяц мы поняли, что значит слово «марафон», которое использовалось среди винтовых и амфитаминщиков. Если раньше мы брали тему для разового потребления, чтобы пойти на дискотеку или на вечеринку, то теперь тарились по два-три куба, чтобы хватало на несколько приемов. Как только кайф заканчивался, и действие винта начинало ослабевать, мы в очередной раз бились, и ароматные фиалки вновь уносили нас в мир экзотики. Это могло продолжаться по несколько дней.

Первитин варится до пяти часов. Содержащиеся в нем химикаты и яды вступают в реакцию с организмом. Во рту появляется специфический привкус, цвета, и краски вокруг меняются и воспринимаются совершенно иначе. Все искажается. Начинаешь видеть по-другому. Обоняние одновременно обостряется и притупляется. Начинаешь чувствовать запах фиалок, словно тебе дали понюхать букет цветов. Ощущения после этого зелья были настолько специфичными и не похожими ни на что другое, что мы классифицировали этот вид наркотика как «экзотика». Поэтому и называли винт «фиалками» или «экзотикой».

Во время марафона не ешь и не спишь. Мы постоянно где-то тусили, с кем-то встречались, куда-то ходили. Но наступал момент, когда организм исчерпывал все свои ресурсы, и мы уже были не в состоянии винтиться дальше. В такие моменты начинались отходняки – это был настоящий ад. Все болело. Было ощущение, что органы поменяли местами. Мышцы стягивало, а кости ломало. Тело просто выворачивало. Через кожные поры выводился вонючий и смешанный с химическими реагентами пот. Голова была пуста, мысли отсутствовали. Можно было просидеть час в неподвижном состоянии, уткнувшись в одну точку. Не было желания ни говорить, ни двигаться. Настоящее пустоголовое зомби. Мучили тревога, страх, чувство вины и паника. Эта херня била по психике настолько, что временами винтовые оставались странными уже навсегда. Этот демон убивал заживо. Сердце, печень, почки, и другие органы. Но страшнее всего – это не отходняки и боли, а то, что спустя несколько дней, когда состояние приходило в норму, мы опять звонили Софке! Каждый из нас понимал, что подсел, и подсел жестко, но ничего не мог сделать. Винт хитер. Физической тяги не было, но хотелось вновь окунуться в мир доброты и позитива, ощутить прилив энергии и почувствовать по всему телу мурашки, которые после введения жидкости сводили нас с ума. Ты лежишь на приходе, зажимая вену, твои скулы сводит, мышцы приятно пульсируют, приводя в блаженство все твое существо. Ты счастлив!

В этот период мы стали спускать на отраву практически все деньги. Я перекочевал к Родиону и неделями не ночевал дома. На дворе был уже декабрь, а за ним и сессия. Свое пристрастие мне приходилось тщательно скрывать от брата. Он знал лишь, что я иногда увлекаюсь энергетиками, но не знал, насколько все серьезно. Мама видела, что временами я бываю неадекватен, и палила меня по глазам, несвязной речи и тупнякам, но не понимала, что происходит.

Герман ничего не знал о моем новом увлечении. Теперь мы встречались не так часто, потому как тихо живущий порядочный студент и дикая гибридная смесь в моем лице, не всегда могли найти общий язык.

Новый две тысячи третий год я встретил с мамой вдвоем, поскольку Смольный свалил к сестрам. В морозный вечер, за два часа до боя курантов, мы с Родионом стояли у подъезда пятиэтажки и ждали Софку с двумя кубами винта. Получилось так, что барыга работал у нас на районе, в трех шагах от моего дома. Наша спасительница возвращается, вручает новогодний презент, и мы с другом бьемся прямо в подъезде. После прихода, поднявшись со ступенек и стряхнув пыль, мы с партнером горячо жмем друг другу руки и поздравляем с наступающим праздником. После этого каждый идет своей дорогой. Реда пригласили в гости старые приятели, а меня, после двенадцати, ждали новые друзья.

Речь президента завершается, и мы с мамой открываем Новый Год звоном бокалов с шампанским. Меня колбасит, но я тщательно скрываю это под видом хорошего настроения. Я прошу у мамы прощения за все обиды и боль, что причинил. Мы обсуждаем перспективы и строим планы на будущее. Я говорю, что в этом году нас ждут только благие новости, что все будет хорошо, и после январской сессии я устроюсь на работу, и буду ей помогать. Я вещал как оратор, а мама сидела с улыбкой на лице и верила мне. Мерзкий подонок!

***

Новогодние каникулы закончились, за ним начался второй курс и первая сессия. Я пытаюсь собраться с мыслями. Все валится из рук и мне не удается полноценно включиться в процесс обучения. Помню, как-то пришел в университет и ждал до последнего, чтобы сдать зачет. Однокурсники по очереди, махая зачеткой, с ликованием возвращались на свои места, а я, с пустой головой, ерзая на последних партах, все готовился к выходу, но не сделал этого. Так я завалил предмет, успокаивая себя тем, что время на пересдачу еще есть. Позже, понимая, что сделать это самостоятельно мне не под силу, ввиду полного разложения и атрофии мыслительного аппарата, я решил, что легче купить свои «долги». К счастью, Софкин выход наломался, и постепенно винтовая чума начала нас отпускать. Было тяжело, но, как ни странно, слезть удалось без особых мук. Когда нет возможности приобрести наркотики, начинаешь вольно-невольно отходить.

С обучением все обстояло не так плачевно. Нужна была лишь определенная сумма. Получилось так, что продавец Родиона взял очередную паузу, и наш конвейер приостановил свои двигатели. В момент этой передышки мне удалось наладить мосты с человеком, который именовал себя Марсом. Нас познакомила Софа, когда мы решали ему винт. Парень он был не совсем обычный. Высокий блондин, чем-то похожий на Курта Кобейна. Этакий красавчик с выходами на наркотики, который вечно что-то покупал и продавал, занимался темными делами и водился с богатенькой молодежью. Я быстро выяснил о его возможностях и как-то попросил взять мне стакан шмали, в чем он любезно помог. Так у меня появился свой поставщик, через которого теперь я покупал товар. Ред меня устраивал как партнер, но нужны были деньги, а времени ждать, когда снова откроется канал, не было, поэтому я стал работать один.

С Марсом мы встречались в отдаленном районе города, где он в газетном свертке заряжал мне бодрый стакан с четырнадцатью пакетами отменного зелья. Помню, как-то был один забавный случай. Мы встретились в условленном месте, и после покупки я пошел в подъезд, где для пробы забил себе «пятку». Раскурив косячок и убедившись в том, что сделка состоялась удачно, я прыгаю в автобус и обнаруживаю, что среди пассажиров со мной едут одни менты. Около десяти человек в погонах мило общаются между собой. Хоть никто и не обратил на меня особого внимания, сжавшееся от паники сердце едва не остановилось. Красные глаза, в кармане вес, запах марихуаны и целый автобус представителей закона. В итоге все обошлось. Этот инцидент еще не так страшен. Некоторые истории, рассказанные такими же продавцами, как и я, просто в голове не укладываются.

– Короче, звоню я как-то своему человеку, – рассказывал мне один молодой дилер, – ну кончилось, короче… нужно взять стакан травы. Встречаемся, он сразу все привозит, домой ехать далеко… а я ссать хотел… бля! На улице под тридцать градусов холода! Ну а хули делать? Пошел во дворы. Вижу, стоят гаражи, я к ним. Писаю, и вдруг… пернуть захотел. Ну, как обычно бывает. Короче перданул. Но, видно, поел чего, в общем, меня еще днем проносило… так какашка струей и потекла! Сука! Я в шоке. Стою возле гаража, в какой-то жопе, на улице колотун, а я обосранный и со стаканом травы в кармане. Пиздец, и хули делать? Я давай смотреть по сторонам, поехать-то не получится. Я же измажусь и развоняюсь! Палево! Короче, погнал я к подъездам, как косолапый медведь. Ладно хоть рядом дома были. Так там, сука, эти кодовые замки стоят! Мода, бля, на них пошла. Ладно, вроде как открыл. Поднимаюсь на четвертый этаж и понимаю, что вытирать-то нечем. Что делать? Вытаскиваю траву, кидаю на подоконник, раздеваюсь ниже пояса и вытираюсь трусами. И в это момент у меня в голове мелькнула картина. Вот откроет сейчас человек свою дверь и увидит: стоит чувак, по пояс раздетый, с обосранной задницей, трясет своей пиписькой, а рядом сверток с травой лежит!

Смешно и страшно. Но бывало, что опасность подстерегала нас прямо на пороге. Часто я раздувал косяк у себя на лестничной площадке, и как-то вечером, когда меня приперло в очередной раз выйти покурить, мое внимание привлекло шуршание тапок этажом выше. Дернуть сигаретку вышел сосед, который недавно въехал в наш дом и снимал квартиру на время обучения. Мы познакомились, и время от времени я стал заходить к нему в гости, чтобы пыхнуть и мило побеседовать о бытие. Жил он один. Не вспомню, на кого именно учился этот парень, но прекрасно помню, как часто к нему приезжали однокурсники, покутить и побухать. Студентки и студенты из МВД. Увидев в первый раз опасный коллектив, я отвел его на кухню и осторожно спросил:

– Слушай, Виталь, а ты почему не сказал, что друзья твои из ментовки?

– Спартак, ты знаешь, я пацан нормальный. А за моих знакомых не переживай, они безобидные. Они вообще не в курсе, что я курю травку. Ты, главное, никому не предлагай… все между нами…

Я успокоился, и перед очередным визитом его друзей, мы под шумок раскуривались на балконе. Один раз, именно в такое безобидное и веселое мероприятие, в гости к Виталию приехал настоящий мент, в настоящей форме с настоящими погонами. Понимая, что я новенький и, видимо, решив показать мне свою величину, законослужитель, нажравшись водки, начинает размахивать перед всеми настоящим пистолетом. Потом он присаживается рядом, крепко обнимает меня и начинает бубнить о законах и порядке, о том, как он ненавидит воров, наркоманов и преступников. Я сижу обдолбленный, с пакетом травы в кармане, и чувствую, как в определенный момент в мой висок упирается холодный ствол его табельного оружия. Он продолжает говорить что-то и спрашивает о том, насколько я храбрый, служил ли в армии и готов ли сыграть в русскую рулетку? В эту секунду в моей голове мелькает отчетливая картина безобидной случайности: случайно нажал курок и случайно размазал мои мозги по ковру соседа. Стыдно потом будет в аду рассказывать о причине своей смерти. Поэтому выпрямившись, легким движением я ослабляю его руку на моей шее, и говорю ему что-то вроде – да, он все говорит правильно, но мне нужно идти. После этого случая к соседу я больше не ходил, а через пару недель он съехал.

Есть философское утверждение, что жизнь – это комедия и трагедия в одном лице. Так и я убеждался в истинности этого суждения. Куда деваться! Критические ситуации происходили не так часто, но дух захватывало так, что воображение терзало душу и совесть. В гости приходит мистер Гон, а за ним и «гонки». Ты уже видишь себя на скамье подсудимых, где палач выносит приговор. Ты прощаешься со своей жизнью, друзьями, близкими и очком. Ты не создан для тюрьмы. Ты креативен. Ты бизнесмен. Просто живешь в стране, которая не признает данный вид предпринимательства. Даже в Америке марихуана легализована во многих штатах и выдается докторами по рецептам, как успокоительное средство от депрессии. Но у нас не Америка, и не Голландия. Курс, принятый и удерживаемый в нашей стране, без сомнения верный. Нельзя подвергать опасности своих граждан. Ментальность другая.

«Гонки» и кошмары сопровождали нас постоянно. Паранойя при такой нечистой работе становилась извечным спутником и другом. Риск у людей в крови, вопрос лишь в том, какую цену человек готов заплатить. Здесь мне вспоминается одно обстоятельство и слова брата: «Сколько бы нитка не вилась, у нее всегда найдется конец».

Однажды Ред пропал где-то на неделю. Я, как ни в чем не бывало, продолжал толкать шмаль и пополнять свой капитал. Как-то вечером в дверь позвонили. Если никого не ждешь, то в прихожую пробираешься на цыпочках, обходя скрипучие дощечки пола, и затаив дыхание, всматриваешься в глазок. На пороге стоял Родион.

– Привет, ты че долбишься?

– Ты один? – спросил Ред с замученным видом.

– Нет, Смольный дома, а ты чего такой запаренный?

– Давай покурим в подъезде. Поговорить нужно.

– Давай, – сказал я, и мы спустились на площадку между этажами.

– Как дела твои? – начал издалека Родион.

– Да все нормально…

– Ты сейчас банчишь? – понизил голос Ред.

– Ну да, есть такое. А что, человек созрел?

– В том-то и дело, что нет, – с досадой ответил мой друг. – Слушай, а ты не задавался вопросом, куда я пропал на неделю? Недоступен был, тебе не звонил…

– Слушай, Ред, а зачем задаваться? Ты своими делами занимаешься, я своими. Может ты уехал куда-нибудь или в колхозе забухал с гостями…

– Короче, меня крепанули, Спартак.

– Пиздец! – с недоверием среагировал я. – Как? Когда? Где?

– В подъезде у Дениса. Мы, короче, решили взять три стакана шмали: я себе один, и Ден с пацаном по одному. Как все сделали, пошли в подъезд, чтобы курнуть и потом разойтись. Там, сука, нас уже ждали. Нас конкретно сдал барыга, ты понимаешь?

– Бля! Как так могло произойти? Барыга левый, что ли, был? – не укладывалось у меня в голове.

– Как раз нет. Свой пацан. По ходу, его, мразь такую, сломали, и он впарил нас, – начал ходить туда-сюда Ред, прикуривая сигарету за сигаретой. – Нас начали пиздить прямо в подъезде. Ден закричал и начал звать маму. Она выбежала, а ноновцы и ее чуть не втащили. Там, короче, был пиздец какой-то. Вышли соседи, начали нас защищать – Дена ведь все знают. Ментам насрать, наручники и в отделение. Видишь, у меня дубленка грязная и мятая. Отняли телефон, забрали деньги, закрыли и пиздили дней пять…

У меня в голове не укладывалось, как такое могло произойти. Мы всегда уверены, что беды обойдут нас, что в аварию попадешь не ты, что не ты сядешь в самолет, который разобьется. Я не мог до конца поверить, но слушал внимательно, вникая во все подробности.

– Короче, они все знали о нас. Не могу понять, откуда… какая сука сдала… но знали, что я продаю траву, Ден продает… нас мочили по полной… ласточка, ребра, вся херня, понимаешь… не кормили… я только сейчас с ментовки, и сразу к тебе… предупредить…

– Постой, ты прям сейчас от ноновцев – ко мне?!

– Не гони, нас свой человек забрал. Мы успели поесть и обсудить план действий. Я просто еще дома не был. Короче, нужны деньги, и дело замнут, но суд будет по-любому…

– Охуеть! – сказал я, осознавая, что все по-настоящему.

– Спартак, короче, такая хуйня, – почти шепотом продолжал мой друг, – по ходу начался рейд. Крепуют всех и везде. Барыг ловят и ломают. По цепочке. Понимаешь? Тебе нужно завязывать. Я… хуй знает, но может тебя уже пасут, просто ждут удобного случая… я ухожу на покой… я не хочу сидеть… Тормози, брат, иначе тебя тоже словят. Оно не стоит того. Я реально говорю – прекращай. Иначе, конец…

Впервые за многие годы дружбы я слушал разумные наставления от своего партнера, который еще совсем недавно гонял по своим точкам и собирал деньги за сбыт травы. Глаза у Родиона были уставшими и тревожными. Его приземлили, поставили на твердую почву реального мира, где есть закон и люди, которые нашли на него управу, и найдут на любого. Было понятно, что после этой ситуации о продолжении дела не могло идти и речи, ведь Реду грозил реальный срок. Тюрьма для нас всегда была лишь тенью. Мираж, который существовал вне нашей системы. Что теперь делать, как поступить? Этот вопрос терзал и не давал покоя. На тот момент у меня оставался целый стакан марихуаны.

Спустя неделю, муки и сомнения были вытеснены временем, поскольку бури на горизонте не наблюдалось. Я решил, что для начала нужно продать все что есть, потом оценить текущее положение и определить дальнейшие шаги. Как бывает порой неприятен и сложен выбор! Особенно в те моменты, когда все процессы налажены, задачи поставлены, а жизнь течет в своем плавном ритме. Отказаться от всего?! Отказаться от своего дела, источника прибыли, от своих перспектив, и свернуть на неизведанную дорогу?! Нет. Я не сяду в этот самолет. Мне обеспечен другой рейс. Нужно только все взвесить.

***

Февраль подходил концу, и мы с мамой, по случаю ее дня рождения, пригласили в гости брата с женой. Не вспомню, куда дели племянницу, скорее всего, ее забрала к себе теща. Смольный тоже свалил к сестрам, поэтому у нас образовался уютный семейный круг. Стол трещал под вкусностями, а наши женщины завершали подготовительные работы. Я, как всегда, был в режиме доступности для своих пассажиров, но теперь реализовывал пакетики счастья только проверенным людям. Один из таких проверенных позвонил мне и попросил о помощи.

– Не вопрос, Боб, заезжай прямо ко мне. Я тут сверху прикупил несколько пакетов. У мамы сегодня день рождения, не хочу ее оставлять.

– Хорошо, я буду через полчаса, – принял мое приглашение Боб.

Пара слов о Борисе. С этим парнем меня познакомил Родион, когда передавал свою клиентскую базу. Между собой мы называли этого милого парня – Вонючка Боб. Изрядно накурившись, гоняя по городу на его семерке, мы становились жертвами газовой атаки, поскольку молодой студент любил изрядно пропердеться. В такие моменты будущий юрист жестко цеплялся двумя руками за руль и, дико смеясь на весь салон, кричал на пешеходов:

– На капот! Давай на капот!

Вонючка Боб был нормальным пацаном, позитивным и добрым. Мы даже успели сдружиться. Он знал мою маму и был с ней в добрых отношениях. Еще немного и новый безобидный приятель мог бы стать семейным другом. В тот день студент пришел в условленное время, передал мне деньги и забрал свой башик.

– Боб, все нормально? Ты какой-то тихий сегодня… Вон, шапка у тебя грязная…

– Это клей. Да, все нормально Спартак, просто устал, – тихим голосом ответил он.

– Ну ладно тогда, давай, вечером можем созвониться. Я за стол. Сейчас еще за вином сгонять нужно, чёт мы не предусмотрели…

Боб ушел, а я вернулся в квартиру. Через десять минут мой телефон затрезвонил писклявым рингтоном. На дисплее отображается «Вонючка Боб», я с улыбкой беру трубку и говорю:

– Я так чувствую, тебе мало одного пакета? Еще надумал?

– Все бросай, спускай в унитаз! Извини… – выстрелил Боб и бросил трубку.

Я, как ни в чем не бывало, подумав, что это была тупая шутка, перезваниваю. Но телефон уже недоступен. После пяти безуспешных попыток, я начинаю нервничать. Подхожу к брату и говорю:

– Пошли, зайдем в спальню.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Я, короче, сейчас решил пакет Вонючке Бобу. Все как обычно. Он перезвонил только что и сказал, типа бросай все в унитаз. Бля! Чё за фигня? Палево какое-то что ли? Но не может быть… Он пришел нормально… хотя… без настроения… говорит, что устал…

– А у тебя есть дома что-то еще?

– Ну да, полстакана, нерасфасованного… Что делать-то? Нам еще в магазин нужно…

Брат тоже подсел на очко, но мы были уверены, что это розыгрыш. Бывали случаи, когда я шел с каким-нибудь близким приятелем на сходку с пассажиром, где мы устраивали сумасшедший выброс адреналина:

– Короче, я сейчас зайду за этот угол, сразу передам ему траву. Пока буду забалтывать, чтобы не убежал. Ты через две минуты заявляйся и говори, мол, здравствуйте, молодые люди, что вы здесь делаете? Предъявите документы, пожалуйста… Я уже сам тормозну тебя, а то еще крыша у чувака на гонках съедет.

И мы воплощали такие сценарии, жестко высмеивая потом бедную жертву. Конечно, в момент раскрытия розыгрыша покупатель был настолько счастлив, что конфликтов не возникало. В ситуации с Бобом я был уверен, что этот сукин сын хочет потрепать мои нервишки, поскольку он знал о таких проделках. Мы с братом совместно приняли решение, что на всякий случай нужно взять газетный сверток с собой и спрятать его. Деньги я передал ему. Конспираторы, хреновы! Маме и жене брата мы сказали, что сходим в магазин и через полчаса вернемся. С третьего класса я начал носить очки, с каждым годом зрение ухудшалось, и вот сейчас, щурясь по сторонам, я едва различал мужчин и женщин. Очки совсем недавно я по случайности разбил, поэтому был безоружен. Мы прошли гаражи, в которых я, сделав вид, что писаю, запихал вес в сугроб. Выйдя вновь на дорогу, мы устремились в гастроном. Погода была безоблачной, солнце пекло, а сугробы сияли белизной. Все было тихо и спокойно. Мы уже собирались повернуть в сторону магазина, как возле нас остановилась зеленая четверка. С водительского окошка выглянул молодой парень и спросил, как проехать до какого-то отеля. Я, в меру своей отзывчивости, начал объяснять и, махая рукой, стал ему показывать верный путь. Пару секунд, и из машины выскользнул еще один паренек, похожий на школьника, и сомкнул наручники на руках брата.

– Ты – Спартак? Ты, я спрашиваю, Спартак? – водитель уже вплотную подошел ко мне.

– Что… кто… я… да… я… а что такое?.. в чем дело?..

Мужчина, что задал мне вопрос, взял меня под руку и отчеканил:

– Отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Садись в машину.

Меня также заковывают в наручники, для дезориентации натягивают на голову шапку. Нас сажают на заднее сиденье. Брат не теряется, и как только все оказываются в салоне, сразу спрашивает:

– А документы? Документы покажите…

Парень-водитель шуршит в куртке и, видимо раскрыв ксиву, говорит:

– Вот! Видел, урод?! Документ ему еще покажи… Тебе тоже показать?! – поднимает мою шапку главный и с размаху дает в тарец.

– Увидели, придурки?! Ну все, пиздец вам! Доигрались! Сажать вас будем…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС

Ввязываясь в опасные игры, дети часто не думают о последствиях, и о том, что первыми под ударом оказываются родители. Я сидел и думал, смогу ли вынести и пережить все это, если мне дадут реальный срок? Мама и так последние годы мучилась со мной, с моими попойками, куражами и дикими глазами. Ведь я обещал ей, что в этом году все будет хорошо, а теперь меня посадят за сбыт по вышке на лет десять, как минимум. Красавчик! Отличный подарок на день рождения!

В комнатушку вошел второй опер, тот, который походил на школьника. Паренек, видимо, только приступил к службе. Он, не спеша, с серьезным видом подошел к столу, присел и положил рядом ежедневник.

– Курить будешь?

– Да, буду.

– Бери, – кидает он мне мои же сигареты с зажигалкой. – Спартак, я не хочу тратить свое время, у меня много работы. Ты сам все знаешь и прекрасно понимаешь, что нужно делать. Будешь сотрудничать, срок скостят, может еще будут какие-то поблажки. Не будешь – ты знаешь, что тебя ждет.

– Да…да… понимаю, – начал я, – но я не знаю… я… я… не продаю… я для себя взял… просто решил другу помочь…

– Спартак! – жестким голосом школьник обратил мое внимание на себя. – Успокойся. Просто скажи имя и телефон. Это все, что нужно. Позже мы обсудим некоторые детали, и все будет у тебя хорошо.

– Мне нечего сказать… это была разовая встреча…

– Так! – Тут опер закрывает свой ежедневник, встает и молча направляется к выходу.

Я потерянными глазами наблюдаю, как он открывает дверь и, собираясь выйти, останавливается. Повернувшись ко мне, он задал последний вопрос:

– Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать? Пойми, больше такой возможности мирно поговорить не будет. Если я сейчас выйду, тебя ждет незабываемая ночь, ты сам это знаешь.

В этот момент в голове моей происходит взрыв. Такое бывает, когда в критической ситуации у человека открывается третий глаз, начинает работать второе дыхание, шестое чувство и прочие элементы самозащиты.

– Хорошо… хорошо… я все расскажу… я все расскажу… вернитесь…

Опер медленно возвращается к столу, лицо его безмятежно, но глаза выдают победное ликование. Он садится, снова открывает свой органайзер и тихо говорит:

– Слушаю.