Сердце терновника, или Фаворитка эльфийского императора

Правильно, что боится. Клериен умна, раз опасается расплаты за то, что воспользовалась ситуацией. Она видела, что я принял соль. На что же надеялась? На то, что потеряю голову? Опрометчиво.

Эльфийка подтянула к груди расшитое покрывало – не из кокетства, в бессознательном защитном жесте. И почему-то именно он притушил гнев. Эта женщина не любила меня – иначе не боялась бы сейчас, но каждый имеет право на глупость. Даже если эта глупость – не любовь.

– Все в порядке, Клер. Ничего не было, – и больше не будет, добавил я про себя.

На узком лице мелькнула тень облегчения, снаррит скользнула за ширму с ворохом брошенных юбок.

– Да, и не забудь выпить настойку, – если Клериен надеялась понести, то напрасно, – покинешь покои с одним из моих кристаллов, – только с ними, специально заговоренными, она могла телепортироваться от меня, – а завтра поговорим.

О том, что более не является моей советницей? Нет, отвергнутая женщина страшнее чумы. А уж вдвойне отвергнутая… Немного остыв, я принял решение не рубить с плеча, а время от времени подбрасывать поленья в костер ее надежд. Чем бы ни руководствовалась пока еще союзница, я должен знать все.

А так хочется иногда не знать ничего, или хотя бы на время погрузиться в забвение, но сны принесут лишь боль. Новое видение будущего на руинах селестара, где эльфийская вечность обратится пеплом. Надо навестить вампира. Убедиться, что он все еще дитя? Удостовериться в его безопасности? Завтра на совете ковена предстоит непростой разговор, по сравнению с которым объяснения с Клериен – детские игры.

Не прибегая к помощи камердинера, готового ринуться с поста у дверей по первому зову, я принял ванну и облачился в традиционную эльфийскую одежду, подходящую как императору вне церемоний, так и любому лорду. Раз Сайерона закрывает глаза на очевидное, то мне не жалко. Даже лучше – хоть кто-то видит во мне не титул, а меня как есть.

Немного поразмыслив, приказал распорядиться о немедленном ужине на двоих.

Я сказал, что хочу удостовериться в безопасности вампира? Нет, это просто повод не признавать, что соскучился. За одни сутки сильнее, чем за три года. Она рядом, в этом все дело.

Скоро явились присланные служанки с большим золоченым подносом и приступили было к сервировке, но я их отослал и, взяв поднос за обе ручки, извлек из бархатной сумки новый кристалл.

Что поделать, если только мысли о Сайероне могут прогнать тягостные видения, если только они смывают миллионы разных чувств, налипших ко мне за день. Если только они обрывают хитросплетения вероятностей в моей голове, грозящих запутать и окончательно свести с ума.

Мысли о Сай – это просто мысли о Сай, понял я со смесью радости и опасения. Все другие, доставляющие боль моему эйши, уходят, но с этим лекарством надо обращаться осторожно и принимать дозированно. Возможная зависимость от Сайероны – как от мерцающей соли, опасна.

Но это не значит, что стоит полностью отказываться.

Глава 5. Сайерона, или Грабли и дрова

– Много народу – мало кислороду, – доносился до уха знакомый голос, не чуравшийся ввернуть новомодные словечки. Макра, хлопочет надо мной, – госпожа!

– Как ты притащила меня обратно? – я возлежала на большой полукруглой софе в уже знакомой гостиной и обводила ее взглядом. Люлька была пуста, – Ребенок? – сердце в страхе подпрыгнуло к горлу.

– С ним все в порядке, госпожа, – Вериенна с Ленсом на руках – так и хотелось вырвать его из них, подошла и почтительно склонила голову.

– Тем же путем, госпожа, – ответила Макра, – знакомый стражник подсобил.

Хорошо с одной стороны, а вот с другой – мой дом не такая уж и крепость. Надо бы и стражника сманить на свою сторону.

– Благодарю, – подтвердила слово золотом и отправила девушек прочь.

Наконец прижала Ленса к груди, Гриша лег у ног. Стало легче.

Ну теперь понятно, почему меня посчитали фавориткой императора. Если именно император привел меня во дворец. Интересно, это он пустил слух прикрытия ради, или придворные сплетники постарались?

Ленсар недовольно заворочался – мои руки слишком сильно дрожали.

Император. Император. Император! Феликс Двенадцатый. Тот самый истинный владыка, что вернулся из… добровольного изгнания? Так, если не ошибаюсь, говорят талмуды. Я бы могла спросить его лично.

Нервный смех сотряс меня с ног до головы. Интересно, сколько раз меня могли бы арестовать за оскорбление Его Величества? Дайте-ка подумать. За обвинение во лжи? За нарушение субординации? За покушение на убийство?

А еще я знала грязные тайны императора, и уже потому должна была опасаться за свою жизнь. Нет, это вряд ли. Фил, то есть Феликс, ничего мне не сделал за три года, да и жрица подтвердила, что он хочет помочь.

Но как бы то ни было, я в его полной власти. Не просто эльфа (хотя слово «просто» слабо сочетается с «эльфом»), а самого повелителя Снартари. Бога во плоти для народа империи.

Что бы сказала Кора, узнав о его шантаже? А о том, что я пила его кровь? Или, еще лучше – видела эротические сны с его участием? Не удивлюсь, если с дедовой женушкой это у нас общее. Да нет, я тут же устыдилась, Кора такими глазами смотрела на Фрайта, что сомнений быть не могло. Она даже как-то говорила, что некоторые мужчины как хорошее вино, с годами становятся только лучше. А снарры?

Не о том я думаю. Не должна я вспоминать лицо… Феликса в дюйме от моего, у колонны. Не должна вспоминать, как касалась губами его руки. Давно стоило забыть, но словно какая-то магия этому препятствовала.

Наверно, все дело в нашей старой связи. Той самой кровной связи, из-за которой на Ленса пало проклятие. Из-за которой я должна его ненавидеть, но не могу.

Да он убил меня – пусть и я ответила ему тем же, под влиянием крови, но убил и превратил в марионетку. Только верховной жрице Смее и талантам Даны с Рином я обязана жизнью. Но что это была за жизнь… Словно я выжила, но очнулась беспомощным калекой. Нет, я не повредила рук или ног, я так же ходила и говорила, как раньше, вот только сердце разучилось чувствовать в полной мере.

А он… император. Ростки еще неосмысленной надежды оказались придавлены тяжестью короны. Простая смертная, скрывающая уродство под иллюзией, и практически бессмертный правитель империи – какой финал этой истории? Смешно до колик в животе.

Да, Ленс. Надеюсь, тебя он спасет. «А вот мне уже ничто не поможет».

Голубоватое сияние от кристалла телепортации заставило вздрогнуть. Положить сына в колыбель, отдать грифону-волкодаву ментальный приказ, взять первое попавшееся под руку – вот только ничего не подходило.

«Фил» не предупреждал, что кто-то может телепортироваться. Или это он? Решил почтить своим присутствием? Если император тратит на меня драгоценное время, то причина весома. Только не плохие новости про Ридгийцев или что-нибудь в этом духе. Только не приговор Ленсару.

Сияние поблекло и рассеялась, из затухающего круга выступил Фил-Феликс. Я не смогла сдержать судорожного вздоха. Ни мантии, ни короны из золотых ветвей, но это был он. Две картинки наложились друг на друга, я чуть пошатнулась от внезапного головокружения. Перед собой снарр держал огромный крытый щит – плохой знак.

– Добрый вечер, Сайерона, – он прошел на террасу и под моим пристальным взглядом опустил щит на круглый стол, – подумал, что ужинать в одиночестве скучно. Ты же не против?

Ужинать?! Он пришел поужинать? И принес… поднос, конечно же. От резко отпустившего напряжения руки стали будто тряпичные, а желудок уже приветственно отозвался на запах жаркого.

– Добрый… вечер, – «мой император». А если он понял, что бороться бесполезно и решил тихо убрать меня? Уверена, в императорских закромах целая коллекция фиалов на все случаи жизни.

– Ты не похожа на себя, – он подошел и протянул руку, словно для того, чтобы развернуть меня за подбородок, но передумал, и рука упала вдоль тела, – один день в селестарском заточении так на тебя повлиял?

Против воли я начала оценивать свой внешний вид, новое платье из гардеробной комнаты, в которое переоделась после сегодняшнего «приключения». А вот волосы заплести не успела… Расчесала, и то хорошо. С каких пор я придаю такое значение внешности?

Феликс ослабил высокий белый воротник, расстегнув золотую пуговицу.

– Или тебе не угодили служанки? Скажи, пришлю других. Сай! Еще немного, и я подумаю, что ты – не ты, и буду проверять на иллюзии.

Тон был шутливым, но в нем проскальзывала едва заметная угроза – как в боевом танце императорских гвардейцев по праздникам. Мол, мы ни на кого не нападаем, но знайте, в случае чего…

Меня спас, как ни странно, все тот же желудок, красноречиво пробурчав нечто невнятное. Император галантным жестом подвел меня к обеденному креслу, предварительно его отодвинув.

– Что ж, разговоры после еды, ты права, – и взял вилку, подавая пример.

Первые две минуты я просто поглощала вкуснейшее мясо с овощами, но после взгляд нет-нет да возвращался к эльфу за столом напротив. В янтарном свете маголамп, обвивающих колонны гирляндами, под глазами снарра залегли тени. От усталости? Сколько часов к ряду продолжался прием? А сколько дел было у императора до приема? Я могла только гадать.

И он точно не ел все это время. Я, конечно, три года не видела своего кукловода, но тогда он куда сильнее дышал здоровьем. Сейчас он был машиной, работающей на пределе. Мне должно быть все равно, все равно…

Но первый голод был утолен, и воздух сгустился, как тучи перед грозой.

Как назло, Ленс не спешил просыпаться и оглашать комнаты криком, на которые сразу прибежала бы Вериенна.

– Сайерона, – император разлил по чашкам ароматного чаю, – эльфийское вино не предлагаю, знаю, что ты откажешься. Хотя соблазн был велик.

– Благодарю, – я потупилась, рассматривая в чашке свое отражение – простая человечка, на которую тратит время сам император. Что он разыгрывает? Зачем? Версию с ядом я уже отбросила как непригодную, мы брали еду на тарелки из общих блюд, но страх поневоле завладевал каждым уголком сознания, по мере того как я приходила в себя и отогревалась. Раньше я так же была во власти Фила, но смутно верила, что есть некий божественный император, способный остановить возможный произвол моего «благодетеля». А теперь… Стоит Феликсу щелкнуть пальцем, как я буду обязана сделать все, что он пожелает. О боги....

Съеденное мясо встало колом, и я схватилась за живот.

– Сай, ты в порядке? – повелитель Снартари мгновенно покинул свое кресло и уже склонялся над моим плечом, – если нужны зелья от изжоги, у меня есть с собой.

– У снарров бывает изжога? – я даже позабыла про свой страх – близкое присутствие эльфа смешивало мысли.

– О физиологии снарров охотно просвещу, если на то будет твое желание, – теплое дыхание на миг коснулось уха, – но после того, как тебя осмотрит лекарь.

– Не нужно, правда! – мало того, что фраза о «физиологии снарров» прозвучала двусмысленно, так еще и некий лекарь за компанию с императором будет просвещаться моей физиологией? Ну уж нет, гхара лысого!

– Вижу, тебе уже лучше, – по четко очерченным губам снарра пробежала улыбка, и эльф занял свое место – куда медленнее, чем покидал его. Но некая незримая нить, что спеленала меня от ушей до пяток в его присутствии, никуда не исчезла. Мыслям вернулась свобода, но страха, того панического страха больше не было.

И тут я рассмеялась. Громко, безудержно. До колик в животе и брызжущих слез. Останься страх – и я бы непременно подумала, что меня примут за сумасшедшую, упекут в казематы, вышлют за пределы империи. Но накопленное напряжение просто искало выход – и нашло.

Остановилась я, только начав захлебываться соленой влагой.

– Все хорошо, – безопасный кокон стал плотнее, и я поняла, что вокруг вполне ощутимое тепло. Тепло чужого тела, – Сай, все хорошо, я рядом.

Осознание того, кто именно рядом, меня отрезвило.

– Простите…

– А ну-ка, – он заставил взглянуть ему в глаза, и я затрепетала, как рыба, угодившая в сеть, – что ты сейчас сказала?

Сердце упало – я выдала себя с головой. Если не показывать своей осведомленности, укрыться от правды одеялом, глядишь, будто и нет ее. Но с другой стороны, сколько можно прятаться?

– Простите за слабость, мой император, – на последних словах мои глаза все-таки малодушно закрылись. В темноте сердце отбивало бешеный ритм. А еще я слышала учащенное дыхание. Свое, его.

– И откуда ты узнала? – по счастью, тон Феликса не изменился, лишь голос слегка охрип, – только сперва открой глаза. Неужели я настолько тебе страшен?

– Увидела в парадном облачении, – только и смогла пискнуть я. Где та бесстрашная Сай, что не побоялась выкрасть яйцо грифона? Что рискнула заявиться на скачки Джерса и смогла победить? Да хотя бы та авантюристка, что несколько часов назад…

– Пробралась в тронный зал, – эльф сложил дважды два, – понимаю, что тебе скучно, но если подобное повторится, – солнечное море в его глазах стало стремительно замерзать, – если подобное повторится, ты больше не выйдешь из покоев. Служанки будут доставлять необходимое телепортацией. Ты поняла меня?

Под этим ледяным взглядом не верилось, что руки того же эльфа могли отогревать. Я резко повела плечами и выпуталась из объятий, более напоминающих тюремные тиски. Нет, «выпуталась» – громко сказано, снарр ничуть не воспротивился моему движению и вернулся к чаю.

Ему даже не требовался ответ, он и так был убежден в неоспоримости своих приказов. «Но что, если его приказ разумен? В тронном зале, где тысячи людей, меня могли убить, похитить… Но я об этом не думала, потому что надеялась увидеть… Его. Глупая».

– Наверное, мне следует тебя поздравить, – вспомнилось «нехорошо держать императора под дождем», – ты достиг цели. Так или иначе.

– С твоей помощью, ты хотела сказать? – он почти перегнулся через стол, чтобы поймать мою руку, – я уже приносил извинения, и готов повторить их сотню раз, но они бесполезны, не так ли?

Ответить было нечего. Что не прощу за сына? Или что забываю про все, когда его пальцы касаются моих? Нежнее бархатной обивки кресел. И чем дольше длилось молчание, тем тяжелее было дышать.

– Ты пришел, чтобы поддерживать мое прикрытие?

– Что? – даже удивительно видеть растерянность на строгом, совершенном лице снарра.

– Ну, прикрытие… – я покраснела как помидор, – служанки считают, что я твоя… фаворитка. Поэтому ты пришел, чтобы все продолжали так думать?

– Нет, – теперь его удивительные глаза смеялись, – я пришел потому, что хотел провести время с тобой. Без всякой задней мысли. Фаворитка, говоришь? – он наслаждался моим смущением, – помню пугливого кузнечика, что прыгал от меня как от огня. Слава богам, никто в Селестаре об этом не знает.

Тепло его руки переросло в тот самый огонь, стоило вспомнить давнюю угрозу эльфа поцеловать. Тогда он был недоволен, что я хотела подарить первый поцелуй Роббу. И тогда на нас рухнула статуя… императора!

– Это ты чуть не убил нас с Робином! – тень умершего друга, моего всегда верного и всепрощающего мужа встала рядом. Догадка меня поразила, – собака на сене, вот ты кто.

Феликс сжал мою руку чуть сильнее. Но, как ни странно, забирать ее не хотелось – напротив, пульсация нашего общего тепла источала спокойствие. Просидела бы так вечность, размышляя о прошлом, будущем и настоящем, или ни о чем не думая вовсе.

Или это особая императорская магия? Я про себя улыбнулась.

– У тебя замечательная улыбка, – вскинула глаза на тихий голос, – улыбайся почаще.

– И это говорит тот, кто не давал повода для улыбок, – прошипела змеей, заставляя себя вспомнить все нелицеприятное, что произошло со мной по вине снарра, – но за ужин спасибо, – губы все-таки предательски растянулись, как бы я их ни кусала.

– Пройдемся? – не размыкая контакта, Феликс вывел меня из-за стола. При этом наши руки выгнулись аркой, будто в фигуре танца, – тебе понравился сад?

– Да, – вылетело прежде, чем я придумала колкость.

– Вечером он особенно прекрасен.

И вскоре я поняла почему – повсюду в листве перемигивались светляки. Они же танцевали над зеркальной поверхностью искусственного озера и выныривали из облака от водопада, отчего оно отсвечивало то золотым, то сиреневым.

– Это магия? – от восторга перехватило дыхание.

– Всего лишь иллюзия, – в темноте я не видела, только чувствовала, как его вторая рука заправляет мои волосы за ухо, небрежно следует контурам платья, и на мгновение мне показалось, что горячие губы коснулись шеи. Хорошо, что волосы на затылке не могли вспыхнуть в буквальном смысле, – просто магическая иллюзия, а ты… ты настоящая.

Теперь не было сомнений – снарр меня целовал. Тело было безвольной тряпичной куклой, у которой отродясь не бывало разума. Только чувства и зарождающееся, постыдное и запретное удовольствие.

– Ты мне нравишься, Сай, – смысл его слов доходил с трудом, будто я их читала с корявых каракулей на гномьем крадалшин, – будь моей сегодня. Сейчас.

Чтооо?!

Судя по тому, как горела рука, я развернулась и залепила пощечину. Императору Снартари.

Пальцы дрожали, светляки безмятежно перемигивались, о недавнем присутствии снарра напоминал только голубоватый след телепорта.

А я тихо осела на клумбу с глубоким чувством, что наломала дров.

Глава 6. Феликс, или Слабость императора

Я хотел ее до помутнения в глазах, до дрожи в кончиках пальцев. Зря только пришел – перетерпел бы, а теперь я знал, что мое наваждение настолько сильно. Когда перехватил ее руку в простом душевном порыве, не имевшем ничего общего с желанием тела, меня словно тяжелой арбалетной стрелой прошило, с головы до ног. Густое, концентрированное возбуждение осело в районе паха, а заноза в сердце вошла глубже – если только Сай вызывает у меня такие чувства, то нет ни малейшего шанса, что Клериен или ей подобные заполнят пустоту.

Сай, будь моей сегодня, сейчас. С тем, что делать потом, мы разберемся, а сейчас помоги избавиться от сумасшествия. Оно грозит смести все на своем пути, разрушить мой эйши и вернуть к первоистоку. Я не могу без тебя сейчас.

Горячая жилка под белоснежной кожей бьется так часто, касаюсь ее губами – почти невесомо, чтобы не вспугнуть. Нет, это сильнее меня – продолжаю упиваться ее вкусом, трепетом и запахом шелковистых волос. Они не заплетены – будто специально для меня, как приглашение.

Гхар! Сам факт пощечины отрезвил и, по счастью, притушил пожар – боли благодаря Призрачным я давно не чувствовал, и эта пощечина хлестнула по самолюбию.

Девчонка посмела мне отказать – как всегда, дерзкая, не склоняющаяся ни перед кем. Даже императорский венец не внушил ей достаточного почтения. Нет, покорность из страха – не то, чего бы мне хотелось, но в тот момент, казалось, подошел бы любой суррогат.

В первые минуты я крушил все, что попадалось под руку. Хорошо, что я не маг – разрушений было бы в разы больше. Когда под боевым двуручником, снятым со стены над кроватью, закончили свою жизнь ни в чем не повинные розовые циклонии, меня резко отпустило. Ледяная апатия накрыла с головой, как недавнее возбуждение, а затем ярость.

– Мой импера… – только сунувшись, камердинер мгновенно оценил ситуацию и ретировался.

Снова один. Проклятая Сайерона, давно надо было взять ее силой и переболеть. Она всего лишь человек. Вместо этого я три года взращивал одержимость. А если отдать ее ридгийцам вместе с ее вампиром, и будь что будет, лишь бы подальше от меня? Нет, от одной подобной мысли сердце разрывалось надвое. А ведь еще придется выводить ее в свет, чтобы поддерживать образ фаворитки – сами того не зная, слуги подали замечательную идею.

Нет, империи не нужен безумный император. Не будь я владыка Снартари, Сайерона Мастерс окажется в моей постели раньше, чем откроет ротик для очередной колкости.

Но сегодняшней ошибки я больше не повторю. И без того поспешил, а насилие окончательно отвернет ее от «спасителя», вновь превратив меня в «шантажиста». Ее не очаровали ни эльфийская морда, на которую падки все человеческие женщины, ни титул императора. Нужна хитрость. Как там говорил Алиссан в балладе о прекрасной Розалии – надо завоевать ее душу. Но на то уйдет время! Огонь успеет сожрать меня до костей.

Четырехкратный стук в двери покоев оповестил о визите Верховной жрицы. Ар'вилстан д'Алис, шкура гхарова! Верховной жрице в аудиенции не отказывают, на кону может стоять будущее империи – кто знает, что ей показали боги? А может, решение моих проблем?

– Впустить! – и големы, на неискушенный взгляд неотличимые от солдат в тяжелом доспехе, распахнули узорчатые створки.

Старуха Смея вплыла в покои, подобрав подол мальды. Белые полукруглые двери сомкнулись за ее спиной, восстановив целостность раскидистого дерева.

– Доброй ночи, мой император. Нам надо поговорить.

Кто бы сомневался, что жрица проделала немалый путь до верхних ярусов Селестара не ради укрепления сосудов.

– Доброй ночи. Сядь, – кивнул на кресло и первым занял соседнее, подавая пример, – у тебя было видение?

– Да, мой император. Я видела… – сухие губы дрогнули, – трон без владыки. Вашу смерть.

Мой взгляд машинально устремился к золотому венцу на атласной подушке. Он напитан заклятиями неуязвимости, как почва водой после ливня. Когда корона на мне, ничья стрела, ничей яд, ничья магия не способны меня настичь. Но все же в груди шевельнулся страх – первобытный страх перед неведомым, каким являлся для меня дар жрицы.

– И кто же это? Кто коварные заговорщики? – я привстал в кресле, по опыту зная, что предсказание можно обратить – иначе бы мы сейчас не беседовали.

– Ваш главный враг – Вы сами, мой император, – надо отдать должное смертной, она не отвела глаз, – простите свою преданную слугу. Это случится от передозировки Мерцающей солью.

Что?! Я поперхнулся воздухом. Не в бою, не от коварства врагов, не от вампира, а от моей маленькой радости. От нее придется отказаться…

– Благодарю тебя, Смея, это все? – внутри начало подниматься знакомое раздражение. Если даже Соль будет мне недоступна, то скоро я сойду с ума. Пожалуй, смерть в этом виду предпочтительней.

– Не стоит благодарности, это мой долг, – старуха подскочила, будто сидела на раскаленных углях – опасалась моего гнева? Припадка?

– Пойдем, телепортирую, – не то чтобы я опасался за ее жизнь, на ней заклинаний не меньше, чем на моей короне, но мне не хотелось заставлять старуху идти пешком.

…Или, признайся, пока ты погружен в ее чувства, свои собственные демоны дремлют. Феликс, ты боишься. Боишься остаться наедине с собой.

Но этот момент все равно настал. Проводив Верховную, я остался один в пустых покоях, в которые приливом прибывали голоса.

Голоса. Тени, почти осязаемые. Они говорили, шептали, кричали. А что будет во сне? Там они обретут плоть.

Прежде Соль помогала ненадолго забыться, а теперь, если у меня осталась хоть капля ответственности перед империей, запасы придется выкинуть.

На моих покоях звукоизолирующее плетение, и никто не услышит криков во сне, слава Солнцу. Только не смей сожалеть! Ты сто лет забывал физическую боль не для того, чтобы сдаться от кошмаров.

– Сайерона, – позвал я вслух, и призраки на миг примолкли. А что, если…?

Заняв свое рабочее место, где приходилось реформировать законы и подписывать указы, я схватил бумагу и перо. Оно послушно, по памяти выводило черты Рожденной зимой7 – большие глаза, оттененные веером ресниц, чуть вздернутый нос, губы… Пока я на нее смотрел, в голове звучал только ее голос.

Глава 7. Сайерона, или Фаворитка императора

Напрасно я сворачивалась ежом в ожидании расплаты. Феликс не пришел ни ночью, ни следующим днем, ни через декаду, когда я принимала из лап ворона пятое письмо – подписанное аккуратным почерком Данари. У меня духу не хватило сообщить родным, КТО на самом деле Фил. Да и не навредит ли им это знание? Поистине, тот случай, когда крепче спишь…

А вот мне о сне оставалось только мечтать. Нет, Ленс был здоров – за исключением его «небольшой особенности», и Вериенна отлично справлялась с обязанностями – вместе с Макрой они теперь занимали небольшую комнату в моих покоях, что для слуг… Бессонница была другого толка. Меня раскачивало на волнах беспокойства – за себя, за Ленса, за наше ближайшее и далекое будущее, неопределенности и… любопытства. Даже сейчас, отчаянно краснея, я вспоминала, как ложилась в свою огромную постель под балдахином и представляла, что не было никакой пощечины. Словно во мне до сих пор его кровь. Видно, мое тело хорошо ее помнит. Так, что готово подчиниться его малейшему желанию, растаять воском и принять любую форму в его руках.

Ногти впились в ладони, возвращая к реальности. Уж не решил ли император наказать отлучением от себя? Неприятно признавать, но он снова жил во мне. Хотелось говорить о нем, расспрашивать слуг, но я себя одергивала. До боли хотелось увидеть хотя бы краем глаза. Получить свою порцию живительного зелья и вырвать три дня у тоски.