Между нами война

У девушек все было еще хуже. Вырастят, обучат домоводству и мастерить, да отдадут замуж. И поскорее, под крыло мужа, время было такое – неспокойное.

Эрис совсем не устраивала такая судьба – без любви, по сговору старших, выскочить замуж. Жуть!

Ей в душе всегда хотелось встретить человека её мечты – сильного духом и телом, благородного сердцем, умного и, конечно, красивого. Но где ж такого отыскать-то? Да она и не стремилась. Любовь была запретным словом в её родном доме. Как и всё остальное.

Эрис пока еще не принимала своей женской сути. Все, что напоминало ей о том, что она девушка, уничтожалось ею же самой подсознательно. Но это не значит, что она говорила и ходила, как неотесанный мужик. Нет, она была крайне сдержана и собрана, не открывая ни перед кем своей нежной души. Её походка была четкой и быстрой, она ходила с достоинством, широко и стремительно шагая, без суеты и женского вихляния телом. Взгляд был преисполнен строгости и серьезности. Эрис, идя по улице, не смотрела на прохожих, а глядела сквозь человека, не подпуская его к себе. Хоть и этого взгляда «сквозь» ей хватало, чтобы изучить кого-либо.

Она никогда не проявляла слабости и беспомощности, наоборот, была крайне отзывчивой и желала помочь товарищам.

Эрис никогда не разговаривала чувственным девичьим голосом, не желая, чтобы парни флиртовали с ней, но и не говорила басом, как базарная торговка. Она разговаривала прекрасным тоном, преисполненным воспитания.

Учитель Яннис особо уважал за это свою подопечную.

– Выбираем командира! – скомандовал учитель.

– Я хочу быть капитаном. – сказал Персиус, косясь на своих друзей, которых когда-то он частенько побивал.

Среди вызванных Яннисом были те трое с пшеничного поля, издевавшиеся над Эрис в детстве – кривозубый суровый Аргос, шутник Атрей, и остроносый Аннас.

– Я предложу двух людей из вас. – перебил Персиуса Яннис. – За кого проголосуют больше товарищей, тот и станет капитаном. Вы согласны?

– Да! – ответили парни.

– Персиус и Эрис. Кто за Персиуса? Поднимите руки! – скомандовал Яннис.

Аннас хотел было проголосовать, но Аргос схватил его руку, чем вызвал в Персиусе страшную злость.

– Я повторяюсь. Кто за Персиуса? – Яннис ждал. Персиус вскипел. Сердце Эрис холодело от волнения.

– Всё. Ясно. Кто за Эрис? – юниоры дружно подняли руки.

– Молодцы. Эрис! – учитель посмотрел на неё. – Оправдай наши надежды.

– Есть оправдать надежды. Спасибо вам, ребята. – сказала она воодушевленно и благодарно.

– Я не поеду. – отрезал оскорбленный Персиус.

– Как это так, не поедешь?! – воскликнул Яннис, разозлившись.

– Не хочу быть под девчонкой. Ясно? Место женщины – под мужчиной, а не наоборот. И вообще, кто сказал, что ее пропустят на игры? Этот командир окажется полным дураком, если захочет впустить в армию бабу. – его рассуждения оборвала Эрис, пнувшая Персиуса длинной ногой в челюсть. Он упал.

– Вот, смотри! Кто теперь сверху? – сказала спокойная Эрис, стоя над ним.

Парни засмеялись. Не сказать, чтобы они не любили Персиуса, нет. Он был хорош в их рядах, но как командир – не годился. Самоуверенность и неумение слушать других подводили его. И вот – первый результат.

Персиус встал, окинув всех гневным взором. Потом он посмотрел на Эрис. К её ужасу, в его взгляде она прочитала нечто большее, чем просто возмущение и обида. Что-то дикое и загадочное, которое появилось только тогда, когда его чёрные глаза настигли глаз Эрис. Она поспешно отвернулась. Ее лицо и уши загорелись. Персиус, не слушая угроз деда Янниса, гордо ушёл.

В душе у девушки появился противный осадок. Ей было омерзительно даже представить, что этот парень, которого она в детстве считала своим братом, испортил с ней отношение не только из-за зависти. Тут было нечто другое. Но она с отвращением отогнала эти мысли.

– У нас нет времени. Выходим завтра. Дорогу в сто километров по суше преодолеем за день. Эрис, у тебя есть опыт в командовании. Поэтому я доверяю тебе. Скажи им пару слов и – по домам, набираться сил.

– Построились! – скомандовала она, – Братья! – обратилась девушка, стремясь наладить зрительный контакт с каждым юношей, – Вы долго шли к своей цели, терпя боль и лишения. Пока другие бегали без дела и тратили свое бесценно упущенное время на развлечения, вы – как истинные воины, как настоящие мужчины с большой буквы, как наши воинственные предки, оттачивали свое мастерство искусства ведения войны каждый день на протяжении долгих лет. Я знаю каждого – как хорошо он умеет владеть оружием и конем. Теперь мы вместе пойдем и покажем столичной элите и Дожу всё, на что способны, ибо такой шанс дается один раз и нужно будет выложиться по-максимуму! Вы согласны?! – закончила капитанша свою бурную, вдохновляющую речь.

– Да! Да! Да! – поддержала её дюжина юниоров и остальное крыло, остающееся молиться за них дома.

Они, воодушевленные, отправились по домам. Эрис пошла в конюшню и попрощалась с Буцефалом.

Придя домой, Эрис хотела обрадовать бабушку, но вместо ожидаемого восторга ее строгая опекунша сказала, что если та поедет, может больше не приходить обратно. Эрис, не поужинав, легла спать. А наутро, попрощавшись, к разочарованию бабушки, всё-же ушла.

Собравшись, юниоры по приказу Эрис принялись в первую очередь чистить, кормить, осматривать на недостатки и запрягать скакунов.

В разгар сборов дед Яннис вручил Эрис стальной шлем, закрывающий всё лицо, кроме глаз. У неё уже был свой – тоже скромный. А этот был слишком строгий. Эрис недоуменно посмотрела на него.

– Эрис. Обещай, что не будешь снимать его ни при каких обстоятельствах.

Ребята взглянули на них.

– Вот так. – он надел шлем ей на голову. – Замечательно. Солдаты! Это наголовье должно оставаться на ней при любых условиях. Ясно?

– Да! – хором ответили они.

Закончив, юниоры, принарядившись и начистив свои небогатые доспехи, оседлали коней и, под руководством Эрис, отправились в путь вместе с учителем Яннисом.

Глава пятая

Это было самое замечательное путешествие для всех ребят.

Прекрасная природа, юность и мечты о светлом будущем. Цвели их молодые пылкие души, еще не омраченные обязанностями, сердечными привязанностями и трудностями.

Коллектив, основанный на равенстве, справедливости и братстве – каждому было комфортно и каждый чувствовал себя нужным, подобно частью общего организма. Никто и не горевал о самовлюбленном Персиусе.

Они ехали на лошадях строем, путь должен был занять около шести часов – с привалом. Их скромный, но благородный вид говорил о чистоте порывов молодых сердец. Чтобы не обжечься на солнце, Эрис замотала голову в льняную ткань так, что были видны только глаза. Она делала это почти всегда – ей не хотелось стать смуглой, как Персиус или Аргос.

Юнцы рассматривали невероятно красивые окрестности – лагуны, горы, холмы, деревья; также время от времени встречающихся на пути животных.

Горячий ветер навевал им запах неповторимых трав и критские мотивы. Они даже не раз спели народную песню – «Соловей». (Критская народная песня из раннего средневековья. Перевод авт. Здесь – приведено в сокращении).

Ένα, ένα `ναι το αηδόνι

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ αηδόνι στο κλουβί

Δύο, δύο πέρδικες αντάμα

Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβі…

…… …… …… …… ……

… Τρία η Αγιά Τριάδα

Δύο πέρδικες αντάμα

Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί

Δώδεκα, δώδεκα οι Αποστόλοι

Που να μας εβλεπουν όλοι

Έντεκα τα σορδινά μας

Δέκα είν’ οι Άγιοι δέκα

Εννιά μήνες η γυναίκα

Οχταπλόκαμο χταπόδι

Εφτά μέρες η βδομάδα

Έξι είν’ οι Αρχαγγέλοι

Πέντε δάχτυλα στο χέρι

Τέσσερα πόδια η αγελάδα

Τρία η Αγιά Τριάδα

Δύο πέρδικες αντάμα

Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί

Δεκατρία η ατυχία

Δώδεκα οι Αποστόλοι

Που να μας εβλεπουν όλοι

Έντεκα τα σορδινά μας

Δέκα είν’ οι Άγιοι δέκα

Εννιά μήνες η γυναίκα

Οχταπλόκαμο χταπόδι

Εφτά μέρες η βδομάδα

Έξι είν’ οι Αρχαγγέλοι

Πέντε δάχτυλα στο χέρι

Τέσσερα πόδια η αγελάδα

Τρία η Αγιά Τριάδα

Δύο πέρδικες αντάμα

Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί

Ένα `ναι το αηδόνι.

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί

Από τα τέσσερα τα δυο

Κι από τα δυο το ένα

Από τα τέσσερα τα δυο

Κι από τα δυο το ένα

Κι από το ένα το μισό

Κι από το ένα το μισό

Ήμουν εγώ για σένα

Ήμουν εγώ για σένα

Ένα, ένα `ναι το αηδόνι.

Λαλεί, μωρέ, λαλεί, τ’ αηδόνι στο κλουβί.

Один, один да соловей —

Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке.

Два – две куропатки,

Один, один да, соловей.

Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке …

… И так поется по кругу!!! …

… Двенадцать – двенадцать апостолов

В них каждый может нас узнать.

Одиннадцать наших штанов.

Десять – святых десять

Женщина дитя своё

Девять месяцев несет.

Осьминог – восемь ног.

Семь – семь дней в неделе.

Есть шесть Архангелов,

Пять пальцев на руке,

У коровы четыре ноги,

Святая Троица – три.

Две куропатки перед ней

Один – один наш соловей.

Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке.

Тринадцать несчастий.

Дюжина апостолов —

В них каждый может нас узнать.

Одиннадцать наших штанов.

Десять – десять святых.

Женщина дитя своё

Девять месяцев несет.

Осьминог – восемь ног.

Семь – семь дней в неделе.

Есть шесть Архангелов,

Пять пальцев на руке,

У коровы четыре ноги,

Святая Троица – три.

Две куропатки перед ней

Один – один наш соловей.

Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке.

Один, один да соловей.

Он плачет, мам, он плачет, соловей наш в клетке.

Из четырех два,

Оба из одного,

Из четырех два,

Оба из одного,

И твоею половиной,

И твоею половиной,

Я был для тебя,

Я был для тебя.

Один, один да, соловей.

Он плачет, мам, он плачет, одинокий в клетке…

Их юные голоса звучали воинственно и радостно. Ребята смеялись, это они – двенадцать Апостолов из песни.

От Эрис получил подзатыльник Исос, когда рассмеялся про одиннадцать штанов во время пения, посмотрев на девчонку. Она не терпела насмешек с детства. И она тоже носила штаны под юбкой. А Ахиллес боялся на нее даже смотреть – в его груди давно таилось недвусмысленное чувство. Но неприступный характер девушки рубил на корню все мечты этого юноши. Поэтому никто и не замечал его состояния. Так даже лучше…

Да! Старик Яннис помолодел сегодня лет на тридцать. А может, и на все на сорок.

Это был лучший из дней в их пока еще недолгой жизни. Учитель наблюдал, как дети общаются между собой. Он про себя отмечал, с каким уважением мальчишки относятся к строгой, но умеющей быть душой компании, Эрис.

Во время привала под сенью огромного платана она ловко подстрелила из лука пару кекликов. Быстро соорудив полевую кухню под руководством девушки, юноши приготовили походную похлебку из пернатых трофеев командирши. Никто здесь не был изгоем. Каждому была отведена своя роль. Учитель Яннис уже почти десять лет воспитывал и делился секретами школы выживания и военной подготовки с Эрис. Её среди ребят он знал наиболее долгое время, ибо даже во время болезни она оставалась в строю – чего не скажешь о других. Он остался доволен тем, как девушка справляется с возложенными на нее обязанностями.

При подступах к окрестностям Кандии Эрис сняла платок и надела свой шлем, в котором, кроме узких щелей для глаз, спускающихся по линии носа к губам, не было отверстий. Это был обтекаемый, гладкий доспех с Т-образным вырезом, за которым невозможно было разглядеть лицо солдата.

Знаменосец Никон водрузил флаг Ситии и Олимпии – их скромной части. На личной овальной геральдике был изображен белый Пегас на трезубце, окруженный геометрическим волнообразным узором.

На закате юниоры подошли к городу. Лошади подустали. Их встретил отряд пехоты Кандии.

Они прошлись по дороге в гарнизон по широким зеленым улицам, и здесь их встречал приветливый народ, любивший зрелища и рыцарей в доспехах. Доспехи юношей были простенькие и легкие – они, всё-таки, из ополчения маленького города. К тому же венецианцы, да и все итальянцы, в отличие от других европейцев отличались любовью к легким, мобильным, не громоздким боевым обмундированиям. (Данные о форме армии Венеции взяты мною с научно-образовательного сайта warriors.fandom.com (Воины и военная техника)).

Ровный строй во главе с Эрис не мог не поражать взоры и сердца. Даже их кони изящно гарцевали в такт друг другу. А вокруг красивый город и та же самая суета, только в более крупных масштабах.

Наконец-то они добрались до места. Ребята перешептывались, разглядывая стены крепости. Ко входу вела дорога, словно вылезшая из глубин моря. Не зря венецианцы называют эту крепость Rocca al mare – Крепостью в море. (Крепости Крита, их история и архитектура подробно описаны на сайте cretanbeaches.) Морской прибой врезался в мощеную камнями пристань, поднимая и разбрызгивая воду. Но это было рукотворное чудо – вначале эту величественную громадину отстроили сарацины, выкопав ров. Это вам не Сития с её деревянными убогими строениями. Построенные наспех византийцами, они уже успели разрушиться. Жаль, с их-то тягой к красоте и рабской рабочей силой можно было бы и постараться. А может, виноваты люди, обитающие сейчас в Ситии.

А эта крепость – Кандия, называвшаяся во времена Византии Мегало-кастро, потрясала своим масштабом. Вот где была видна мощь человеческой руки!

Крепость была возведена на платформе, образованной природными скальными выступами и величаво стояла особняком средь синевы вод.

Они вошли в ворота Мола с западной – главной стороны. Внешние стены были украшены разными табличками, надписями и гербами. Входы украшали мраморные рельефы с изображением крылатого льва Святого Марка – символом Венецианской республики. Эрис сняла перчатку и прикоснулась к пока еще теплому от солнечного света, камню. Ей казалось, что вместе с ощущениями под подушечками ее пальцев в нее проникает энергетика этого грандиозного места. Юниоры вертели любопытными головами во все стороны.

Здесь чувствовалась настоящая дисциплина. Она буквально осязалась. У обстановки был сильный дух – всё вокруг было построено из камня и кирпича. Даже смотровые вышки. Самим высоким сооружением оказался маяк. Эрис про себя решила, что непременно заберется и посмотрит на вид острова прямо с его лоджии.

Ребята из простого города разглядывали это величие с открытыми ртами. Над каждым косяком, над каждой площадкой развивался на морском ветру бордовый флаг Венеции – с золотым крестом и львом.

В потоке новых эмоций никто не заметил, что совсем стемнело. Эрис, не подавая вида, осматривалась и вдыхала здешний запах – тут было удивительно чисто и пахло дымом костров.

Они спешились. Лошадей, взяв за вожжи, отвели в конюшни молчаливые солдаты гарнизона. Эрис даже не успела попрощаться с Буцефалом. Она краем глаза приметила путь к конюшне.

– Всем построиться! Идет командир! – прокричал караульный на вышке. Солдаты Кандии слаженно и чётко образовали колонну.

Эрис построила ребят и встала сама. Яннис показал пальцем на шлем.

"Кто же командир?" – напряженно думала Эрис, волнуясь, что её раскусят и не допустят к играм.

При свете факелов со ступенек верхнего этажа легкой и уверенной поступью приближался человек среднего роста, одетый в венецианскую форму и великолепные доспехи, каких ребята ещё не видели. Сталь блестела от огней. Он был без шлема. Черт его лица особо внимательно в сумраке было не разглядеть. Бросалась в глаза только массивная надбровная дуга, отбрасывающая тень на глаза. Он подходил всё ближе. Поражала его необычная походка – как будто бы ноги командира шли отдельно от туловища. Его плечи не двигались. Голова была выставлена вперед тела на гармоничной шее, опережая всего хозяина, словно он находился верхом на коне и рыскал жертву.

На нём была белая мантия, голубая с изнанки. Когда он подошел поближе, юниоры разглядели его красный бархатный воротник с золотым узором. На левой стороне накидки был изображен Орден – голубой крест, в центре которого помещался золотой крылатый лев, держащий в одной лапе обнаженный меч, а в другой – книгу.

Эрис украдкой посмотрела на командира. Он о чем-то быстро переговорил с кавалером на венецианском, потом подошел к сержанту, стоящему в почетном карауле и, грубо ткнув в его лицо пальцем, отчего тот потерял равновесие, обругал его отвратительными словами. Ребята поняли, что всё это из-за невыбритого лица. Всем можно было иметь короткую растительность на лице, кроме почётного караула.

Затем он резко подошел к ним, сказав:

– Pax tibi, Marce Evangelista meus! – (Мир тебе, Марк, мой евангелист! – Приветствие Ордена Святого Марко и их девиз на латинском языке. Итал. – Associazione Cavalieri di San Marco), – Добро пожаловать! Я рад видеть вас, юные друзья, здесь – в гарнизоне нашей столицы Кандии, на острове Кандия Республики Венеция! Слава Великому Дожу! – он вытащил свой меч и вознес его острие к небу.

Эрис сделала то же самое. Ребята последовали за ней. Командир улыбнулся.

– Молодцы! – воскликнул он, вдев оружие в ножны со стальным звуком. Юниоры последовали его примеру. – Я собрал вас здесь, чтобы провести между юными запасными ополченцами bagordo. (Юношеские, да и вообще состязания смельчаков на венецианском средневековом диалекте.) – командир медленно прошелся перед строем, в полумраке пристально разглядывая каждого своими хищными глазами. – Что же такое «bagordo»? – он посмотрел на Янниса и продолжил рассказывать. – В Великой Римской Империи было правилом проводить Гиппика Гимназия – смотрины юных воинов. Сейчас армия Венеции нуждается в новых талантливых людях. Генуя, Латинская империя, сарацины и материковые повстанцы – наши основные враги!

Его греческий язык был замечательный, но все же венецианский акцент резко бил слух. Учитель млел перед ним.

– Как Вас зовут, почтенный? – спросил командир у учителя.

– Яннис. Учитель Яннис, командир Таррос. – голос учителя прозвучал заискивающе и главнокомандующий, почувствовав это, проигнорировал старика и отвел глаза.

Эрис отвратила эта картина. Она косилась на командира, который отчего-то показался ей знаком, особенно бархатный глубокий голос, резко срывающийся в крике. Но своим демонстрирующим господство поведением он молниеносно вызвал в ней антипатию.

Таррос подошёл к шеренге вплотную. Начал он с обратного конца, а не с капитана.

– Имя?

– Ахиллес.

Он разглядел его с ног до головы, отчего Ахиллесу явно стало нехорошо. Ничего, кроме превосходства и интереса, лицо командира не показывало. Никакой эмоции.

– Исос. – дрожащим голосом сказал парень, когда тот приблизился к нему.

– Я тебя ещё не спросил. – ухмыльнулся Таррос. Казалось, ему доставляет удовольствие чувство страха этих юнцов. Эрис начала злиться.

– В нашем деле главное – дисциплина! Пока ты мой гость, – обратился он к Исосу, – Я не буду тебя наказывать. – его голос играл, переходя от мягкости к резкости, уподобляясь игре его хозяина.

Командир подошел к Аргосу. Аргос был выше него на голову. Критянин был смелым парнем.

– Имя?

– Аргос! – громко и чётко сказал он. Тарросу не понравилась эта смелость, обращенная к нему, и он умело скрыл это. Командир смотрел на него снизу вверх, но с чувством собственного преобладания. Он прошел к следующему юноше.

– Имя?

– Софос. – голос юноши звучал неуверенно. Таррос словно питался робостью паренька. Он прошел и спросил следующего юниора.

– Атрей. – Таррос, медленно шагая и сверля взором, спрашивал имена и получал ответы напуганных юнцов.

– Андроник.

– Георгиус.

– Азариус.

– Эллиут.

– Аннас…

– …Никон.

– Бравый знаменосец Никон! – сказал Таррос, приближаясь к Эрис. Она украдкой заметила в тусклом свете его коротко остриженные темные волосы, гладко выбритое лицо и блестящие сине-голубые глаза. От него исходила ощутимая сила, стремящаяся раздавить оппонента. Эрис почувствовала это и нахмурила брови, устремив свой взгляд сквозь Тарроса.

– Имя?

– Атромитос. – спокойно сказала Эрис, стараясь сделать свой голос как можно более грубым.

– Атромитос… Это что – прозвище? – недовольно спросил Командир.

– Так точно.

– Я спросил имя, ты что, туго соображаешь? – он язвительно сделал замечание.

– На поле боя у меня нет имени. Есть мой флаг и святая цель. – решительно ответила Эрис не глядя на него, что буквально раздирал на куски своим взглядом.

– Хорошо. Сними шлем. Покажи лицо, солдат. – приказал Таррос.

– Не подобает мне показывать лицо, пока не отличусь в бою, командир. – холодно сказала Эрис. Парни в душе возгордились за свою наставницу.

Командир, так и не установив зрительного контакта, прекратил баталию.

– Остроумный. Молодец! – воскликнул он, потрепав Эрис за плечо. – Но что-то хиловат, водящий. Хиловат… – он качал головой и развернулся, обращаясь к собравшимся. – Кстати, идите ужинать, не буду вас задерживать. Старшина, распредели гостей в казарме! – приказал он.

– Есть распределить. – ответил ведущий солдат в строю гарнизонных.

– После я навещу вас. Вольно! – сказал командир, отходя от ребят как ни в чём не бывало.

Юниоры вздохнули, расслабившись. От волнения они даже вспотели. Воины Тарроса приказали им идти за ними. От страха парни не смели обсуждать командира. Кроме Эрис. И её не смутило присутствие его людей.

– Нет, вот неприятный тип! – воскликнула она, поправляя на талии свой меч. Некоторые солдаты услышали эти слова и посмотрели на неё. Яннис вздрогнул.

– Его глаза – глаза зверя. – продолжала она возмущаться, шагая за сержантами.