Год Рейгара

– И ты согласился?

– А можно было не соглашаться? – скривился Рей.

– И как ты собираешься это сделать? – Аннаэль казалась очень напуганной.

– Я пока не знаю. Думал забрать ребенка у нищих. Лучше такая участь для него, чем жизнь в нищете, как думаешь?

Аннаэль казалась озадаченной.

– Ты думаешь, он имел в виду…

Рей вдруг хлопнул себя по лбу.

– Или нет! Можно взять уже умирающего ребенка! От какой-нибудь болезни. Его все равно ждет смерть, а так он поможет кому-нибудь. Ну, то есть мне поможет.

– Но ведь он мог выздороветь. Могли придумать лекарства от его болезни.

– Но не придумали, – холодно отрезал воин. Его начинали раздражать возражения подруги на его, казалось, безупречный план. «Мне, а не ей жить потом с этим решением». – Поэтому незачем продолжать его страдания.

Аннаэль ничего ему не ответила, лишь погасила свет и легла рядом. Рейгар не осмелился тронуть девушку – та казалась очень расстроенной его решением. Но медведь принял решение. И впервые за долгое время уснул глубоким крепким сном без сновидений.

***

Рейгар шел по длинным больничным коридорам вслед за пухлой нянечкой, смешно семенящей на коротеньких ногах. Она заглядывала в некоторые палаты с одним вопросом – «все хорошо?». Иногда ей бодро отвечали – «все хорошо, Отила!», иногда просто махали рукой, но чем дальше по коридору они продвигались, тем чаще в ответ слышался измученный стон или вовсе – гробовая тишина. Отила кивала в ответ и что-то писала в блокнот, прикрепленный к ее поясу. Она была здесь кем-то вроде управляющей и нянькой в одном лице. Главная больница Конора могла вместить в себя до семисот постояльцев, и каждого Отила знала по имени. Когда Рей и Аннаэль пришли сюда и заявили о своем желании взять на патронаж неизлечимо больного ребенка, Отила устроила им настоящий допрос, не веря в искренность их намерений. Аннаэль, которая примирилась с решением Рейгара и согласилась ему помогать, стойко выдержала все вопросы, пару раз натурально расплакалась и, в конце концов, подписала договор. И сейчас Рейгар должен был забрать дитя. Ан осталась дома, сказав, что подготовит все к их приходу.

– Что ты собралась готовить? – удивился Рейгар.

– Ну как. Кроватку, полотенце, одежду…

– Аннаэль, – прервал ее щебетанье воин. – Этот ребенок умрет. Сегодня же.

Девушка расплакалась, обхватив себя руками, и Рей поспешил покинуть дом.

Отила толкнула дверь в одну из последних палат. Окна здесь были занавешены, кругом висели мокрые тряпки. Стены от сырости покрылись плесенью. Пробравшись сквозь лабиринт из ветоши, они подошли к люльке. Там лежал ребенок, настолько маленький, что Рейгар мог уместить его на своей ладони.

– Это Риша, наша кроха. Мать ее умерла от зеленой слизи, и теперь она же душит малышку. Ей становиться чуть лучше, если в комнате сыро. А еще чуть постоянно промывать ей носик. Забудете хоть раз – и ребенок задохнется.

«То, что надо», – прозвучало в голове у Рейгара, и тот поморщился от собственной циничности. Отил расценила этот жест по-своему.

– Что, брезгуете? Мы все еще можем подобрать вам более здорового малыша.

– Нет-нет, Аннаэль хочется заботиться о ком-то… таком.

– Понимаю, сердце женщины полно любви ко всем страждущим. Я уверена, вы станете хорошими родителями этой крошке. Вот ее вещи, я уже упаковала.

Рассеянно Рейгар забросил за плечо мешок с миниатюрной одеждой, расписался в нескольких бумажках, которые обязывали сообщать его Отиле обо всех изменениях, что могли случиться с малышом, взял дитя на руки и вышел на улицу.

Ярко светило летнее солнце. Рейгар прищурился. Риша недовольно завозилась у него на руках и тихо захныкала. Что-то кольнуло в груди воина. Впервые он засомневался в своем решении. Приняв его тогда, он старался не думать об этом больше и лишь идти к цели. Но сейчас, когда остался лишь последний шаг, Рейгар не был уверен, что сможет это сделать.

«Но она же все равно погибнет», – убеждал он себя.

«А если, как и говорила Ан, уже завтра найдется лекарство, и Риша сможет жить?», – возражал голос.

«Если… Это все так зыбко. Знать бы наверняка».

«А знаешь ли ты наверняка, что Зиверсал не потребует еще одну жертву? Что он успокоится на этом?».

«Я не пойду у него на поводу. Умру от бессонницы, но не убью больше никого».

«Но Риша будет уже мертва».

Так, за этими внутренними спорами, он добрался до дома. Тихо проскользнув мимо номеров друзей – никто из них не знал об их плане – он вошел к себе. И остановился на пороге.

Аннаэль вскочила при виде воина, приняла защитную позу, скрестив руки на животе, и, не дав ему сказать ни слова, начала говорить:

– Подожди. Я знаю все, что ты можешь мне сказать. Но выслушай. Я много думала над этим планом, ты знаешь, что я была против. Я верю, что и ты сам не был однозначно доволен этим планом. И поэтому он здесь, – Ан махнула рукой на сидевшего за столом человека. – Он оживит ребенка, когда обряд будет совершен. Змей же не говорил, что душа должна у него остаться. Ты подаришь ее – и заберешь обратно.

– Ты хочешь обмануть Князя? – медленно протянул Рейгар.

– Я хочу спасти ребенка.

Рейгар рассматривал мужчину за столом. Черные волосы его патлами свисали до плеч, длинный, чуть загнутый книзу нос и маленькие темные глаза придавали его лицу хищное выражение. Бесформенный черный плащ прятал очертания тела, но судя по длинным костлявым пальцам, которые мужчина скрестил на груди, он был очень худым. Мужчина вопросительно склонил голову, ожидая ответа зверя.

– Где ты нашла его? – наконец спросил воин.

– Ермор работал здесь на кладбище. Мои змейки нашли его.

– Отрабатывал навыки ночами? – с издевкой спросил Рейгар. Ребенок почувствовал исходящее от зверя неприятие, проснулся и захныкал. Аннаэль поспешила забрать малыша и начала ходить по комнате, что-то напевая себе под нос.

– И не только ночами. Нельзя терять сноровку. Никогда не знаешь, когда к тебе с просьбой придет жена вожака, – проскрежетал Ермор.

Рейгар поежился, будто в комнате был сквозняк. Разумом он понимал, что этот выход, хоть и рискованный, но может избавить его от угрызений совести. С другой стороны, он боялся Ермора и его способностей.

– Что ты хочешь взамен?

– Я бы ничего не попросил, но раз ты спрашиваешь. Я хочу отправиться с тобой. Воочию увидеть, как будет сражено вечное зло. Стать частью этого.

– И воскресить его?

– Вряд ли у меня получиться. Я не так силен, как ты меня боишься, – усмехнулся воин. Рей хотел возразить, но понял, что будет глупо выглядеть. – К тому же, вряд ли у зла есть сердце.

Они помолчали. В наступившей тишине было слышно, как дыхание малыша становится все более жестким и хриплым. Риша больше не плакала и лишь беззвучно открывала рот. Ан, не имея сил смотреть на это, отдала ребенка Рею.

– Как проходит обряд? – спросил воин.

– Как только сердце перестает биться, у меня есть три часа, чтобы запустить его вновь. Я проникаю в затухающе сознание жертвы и бужу ее.

– И много вас таких?

– Я еще не встречал подобных себе.

– И слава Единому.

И вновь неуютная тишина, нарушаемая лишь бульканьем и хрипами Риши. Так прошел час, второй, пятый. Успевший задремать прямо так, сидя, Рейгар был разбужен упорным подталкиванием в плечо.

– Вставай. Сейчас… все произойдет, – Аннаэль выглядела испуганной.

Ермор, обратившись в ворона, расправив смоляные крылья, скакал по столу, на котором лежала Риша. Младенец судорожно тряс ручками и не мог сделать ни вдоха.

Рейгар на негнущихся ногах подошел к столу. «Быстрее! Это единственный шанс!». Он положил руку на живот ребенку – и та накрыла его полностью. Сердце воина сжалось от этого зрелища, но он сглотнул, и, сделав над собой усилие, прошептал.

– Душа ее – в дар тебе, Князь-Змей. Да будет она служить тебе в твоих чертогах.

В комнате будто стало темнее. Из всех углов раздалось шипение, вдоль стен заклубился туман. Змееподобные языки его потянулись к ребенку. Как только первое щупальце дотронулось до Риши, та вытянулась как струна и замерла. Туман начал рассеиваться, в комнате вновь посветлело. Рейгар, оцепенев, смотрел на ребенка.

– Каррр! – резко выкрикнул Ермор. – Кар!

Птица вспрыгнула верхом на младенца и наклонилась так, что его глаз оказался прямо у остекленевшего глаза Риши. Через мгновение воин превратился в человека, взял трупик на руки и упал в кресло. Он принялся качать его, будто баюкал и что-то шептать. Рейгар напрягся, пытаясь разобрать хоть слово и понять, был ли воин Шептальщиком. Но ни одного слова не узнал медведь. Наречие было незнакомым, скрипучим, гавкающим. Глаза ворона закатились, обнажив белки, когда шаман положил свою костлявую руку туда, где у ребенка располагалось сердце. Рука чуть засветилась красным. Когда воин отнял ее, на ее месте у ребенка остался след в виде птичьей лапы.

Рейгар так задумался, разглядывая след, что не сразу заметил, что грудь малышки начала медленно подниматься и опадать. Ворон передал ребенка на руки причитающей Аннаэль, а сам откинулся в кресле. В уголках губ его выступила черная пена. Легат подошел и тронул его за плечо. Ворон приоткрыл один глаз, уже принявший свой нормальный вид.

– Спасибо, – выдохнул Рейгар.

– Надеюсь, все получилось, и ты больше никому ничего не должен.

– Я тоже. Ты… можешь пойти с нами, если хочешь. Мы отправимся в ближайшее время.

– Хорошо. Почту за честь. А сейчас – дай мне полчаса, и я уйду.

– Можешь оставаться здесь сколько угодно.

Рей оставил воина набираться сил и отошел к Аннаэль. Та уложила ребенка спать на их общую кровать и легла рядом, аккуратно разглаживая редкие волосики. Рейгар невольно залюбовался ей. Девушка обернулась к воину.

– Я не врач, но мне кажется, что она излечилась. Мы спасли ее!

– Я рад. Но что нам теперь делать с ней?

Аннаэль нахмурилась, будто воин задал очень глупый вопрос.

– Как что? Она поедет с нами.

Рей отрицательно помотал головой.

– Исключено. Там, куда мы отправимся, детям не место.

Аннаэль дернулась и отвернулась от воина, полностью обратив внимание к ребенку. Рей хотел было начать объясняться, но Ан лишь отмахнулась от него. Воин заметил слезы, блеснувшие в ее глазах, и замер в нерешительности. Благо, заговорил Ермор.

– Я могу устроить девочку в хорошие руки. Мой двоюродный брат и его жена живут тут, в Коноре. У них нет детей и, видимо, не будет. Она обрадуются малышу.

– А эксперименты они над ней ставить не будут? – попытался пошутить воин, но понял, что сказал глупость, и, смутившись, замолчал. Аннаэль зло сверкнула на него глазами, встала, взяла малыша на руки и серьезно спросила воина:

– Ты уверен, что ей там будет хорошо?

– Я могу пообещать этой. Мой брат… вполне нормальный, особенно по сравнению со мной.

Аннаэль кивнула и передала сопящий сверток в руки брюнету. Тот взял его как хрупкую вазу. Девушка пробежалась по комнате, собирая вещи и еду, которые могли бы понадобиться на первых порах. Видимо, она переусердствовала, потому как сумка получилась внушительной – Ермор присел под ее тяжестью. Ворон кивнул Рею, поклонился девушке и вышел наружу.

Аннаэль тут же принялась убираться в комнате. Рейгар пару раз обратился к ней, но девушка не ответила. Тогда воин крепко охватил ее руками и отказался отпускать, когда девушка не скажет, в чем дело.

– Раньше ты не была такой сентиментальной. Что произошло?

– Раньше речь не шла о невинных детях! А ты… так просто был готов распорядиться жизнью этой малышки в угоду себе. Я не узнаю тебя.

– Ты права, я взял на себя ответственность решать судьбу этого ребенка. И многих, многих других детей. Понимаю, это может звучать самолюбиво, но если я сейчас погибну – Пророчество не исполнится и миру конец. И тогда уже не важно, нашли лекарство для Риши или нет. Она бы погибла – она и многие другие.

Казалось, Аннаэль только сейчас подумала об этом. Она перестала отталкивать воина и сняла с его плеча ниточку.

– Прости. Я не подумала.

– Я и сам недавно это понял. Раньше моя жизнь была для меня – тьфу! Сейчас я жив, хорошо. Но скажи, что я умру завтра, и я не сильно расстроюсь. Ведь есть еще сегодня. Но теперь у меня есть цель.

Воин невольно обернулся к окну и вгляделся в звездное небо. Ярко-красная звезда подмигнула ему с небосклона.

– Я услышала тебя, Рейгар. Прости за мое осуждение. Мне никогда не понять, каково тебе.

– И слава Единому.

Аннаэль крутила пуговицу на вороте воина, будто не решаясь что-то спросить. Наконец, она выдохнула и заглянула воину в глаза.

– Рейгар, а ты хотел бы ребенка?

– Нет, – не раздумывая, ответил воин и слегка оттолкнул Аннаэль, которой не удалось скрыть гримасы разочарования. – Точнее, не сейчас. Потом, после Пророчества, когда мы сможем сказать – в этом мире стало безопасно, – да, но сейчас – нет.

– Ясно.

Червячок сомнения зашевелился в груди у воина. Он приподнял за подбородок голову девушки, стремящейся спрятать от него глаза, и протянул:

– Эй! Ты чего?

– Я жду ребенка, Рейгар Табард, – незамедлительно выпалила девушка.

Все слова, которые только что сказал воин, показались ему теперь мерзкими и такими не значимыми. Он упал перед Аннаэль на колени.

– Ан… я… Боже, как я счастлив!

Аннаэль открыла было рот, но тут же передумала что-либо говорить. Воин в исступлении целовал ей руки. Потом приклонился ухом к животу и, спустя несколько секунд молчания, озабоченно отметил:

– Но я ничего не слышу!

– Он еще слишком маленький, глупый.

– Он? Это мальчик? Откуда ты знаешь?

– Не знаю, но уверена. Это твой наследник.

Рей чуть ли не закричал от восторга.

– Я не знаю, какой подарок лучше этого ты могла подарить мне под конец путешествия!

– Значит, путешествие подошло к концу?

– Почти. Мы можем задержаться тут еще на день-два – я надеюсь, я успею отоспаться, а ты попрощаться со своими подружками и в последний раз пробежаться по магазинам. И потом мы отправимся к Энею. Ты нормально перенесешь такую дорогу? – серьезно спросил воин. Аннаэль закатила глаза.

– Вот только не надо, узнав, что я ношу в себе ребенка, носиться со мной, как с хрустальной вазой. Я не первая беременная путешествующая женщина.

– У меня первая, – просто ответил Рейгар. Эта простота подкупила девушку, и та крепко обняла его.

– Я пойду. Уставать я стала быстрее, это точно. Доброй ночи, Рейгар. От нас обоих.

– Доброй ночи, Аннаэль. Вам обоим.

Клир XIII

Рейгар вновь карабкался на скалу. Порывы ледяного ветра ежесекундно пытались сбросить его вниз, туда, где облака скрывали землю, но воин упорно цеплялся сбитыми в кровь руками за уступы и сухие жесткие кустарники. Он уже сорвал себе несколько ногтей под самое основание, и ранки невыносимо щипало, но это было ничто, по сравнению с песком и гравием, которые сыпались ему в глаза, и из-за которых воин полз почти вслепую. Он не помнил, как оказался здесь. Ему казалось, они с Аннаэль легли спать. Рей долго ворочался, натягивал и вновь откидывал одеяло, принимался глупо улыбаться или озабоченно о чем-то думать – мысли о скором отцовстве не отпускали его. Прямо перед тем, как отключиться, мозг воина пронзила догадка – «Так вот что имел ввиду, когда говорил, понимаю ли я, о каком ребенке идет речь. Но этого ребенка я не отдам ему. Никогда». Но как только сон забрал его под свою власть, Рей оказался здесь.

После очередного усилия, Рейгар, подтянувшись, увидел Зиверсала. Змей поднялся на хвосте в полный рост, стоя возле арки, и угрожающе раскачивался из стороны в сторону. При виде воина, он обнажил длинные белоснежные клыки. При виде их у Рея заныли шрамы, оставленные этими клыками при обращении.

– Ты! Ты обманул меня!

Рейгар последний раз потянулся и залез на плато. Он доставал Змею только до середины брюшка, ядовитая слюна, приносимая ветром, брызгала на его одежду, а глаза Князя горели яростью, но Рею не было страшно. Он знал, что поступил верно. И не нарушил при этом договор.

– Я принес тебе жертву. Ребенок умер. Его душа отправилась к тебе. То, что ты не смог ее удержать, только твои проблемы.

Змей, казалось, опешил от слов воина. Пару раз показав длинный раздвоенный язык, зверь продолжил:

– Как ты заговорил! Не забывай, кто дал тебе твои силы!

– Если они так тебе дороги – можешь забрать.

Змей клацнул зубами и в одно движение оказался рядом с воином. Он начал выкладывать свои кольца вокруг легата. Тот усмехнулся.

– Решил убить меня?

– А что? Ты обвинил меня в том, что я не умею удерживать души в своей власти. Так я оставлю твою взамен той, детской. Или мне лучше дождаться, пока подрастет твой наследник?

Рейгар ждал этих слов. Он мгновенно выпустил когти и воткнул их прямо в мягкое брюшко Змея. Князь захрипел от неожиданности и с испугом воззрился на воина.

– Только попробуй. Только приблизься к моей семье – и я разорву тебя. Наши с тобой дела касаются только нас.

Змей засмеялся. Он трясся и с каждым движением когти медведя рвали его рану все больше и больше, однако ящеру будто было все равно.

– Семья! А не думал ты, что и семья-то у тебя появилась благодаря мне?

– Объяснись! – прорычал зверь.

– Я долго пытался заполучить тебя. Думаешь, случайность, что твои звери из воздуха именно змеи? Нееет. Мои девочки приползали в твою колыбель, когда ты был совсем крохой. Некоторым ты отрывал головы, надо признать. Но меня это забавило. Уже тогда ты был очень силен. Окончательно я в этом убедился, когда ты убил ту черную медведицу. Это я нашептал себе, я подговорил тебя пойти в лес и опробовать свои силы, а ты и не подозревал ничего и все эти годы винил себя и свою самоуверенность. Ты убил медведицу – а потом и догнавшего тебя брата. На отца не хватило сил. Он никому не сказал, что его сын стал братоубийцей. Он списал это на случайность, ошибку, испуг. И пытался убедить в этом твою мать. Но когда однажды ночью – все еще ведомый мной – ты пришел к ним в спальню и попытался убить отца, тогда твоя мать решилась. А тут так удобно подвернулся под руку Самир со своим предложением избавить ее от пугающего ребенка. Так ты оказался в шахте. И я расслабился, думая, что Самир сделает, что должно, но тот облажался, упустил тебя. На несколько лет я тебя потерял, думал даже, что навсегда. Но потом ты имел неосторожность вернуться домой, а там уже ждала тебя Аннаэль.

– При чем тут она?

– Она была одним из вариантов. Одной из тех, кто должен был тебя обратить. Ты бы знал, как долго она готовилась! Ну да спросишь у нее потом. И все равно, старик Ренто смешал ее планы, мерзкий шаман, вечно им надо больше остальных. Но так или иначе, ты стал моим, – зрачки змея превратились в две узкие щелочки. – И вот ты стоишь здесь, в моей власти, Рейгар Табард. Я забрался слишком глубоко в тебя. Не просто в твою семью. Но в твое сознание, в твою кровь. Захочу – и ты собственноручно убьешь и Аннаэль, и вашего малыша.

Кольцо вокруг воина начало сжиматься. Легат почувствовал дурноту. Кровь его будто кипела в жилах, перед глазами плясали и прыгали красные круги. «Сопротивляйся!» – кричал голос в его голове. «Ты можешь! Ты сильнее его!».

Рейгар пытался сосредоточить взгляд на своей руке, которая по-прежнему вонзалась в плоть змея. Черная кровь медленно вытекала из раны, струилась по пальцам, по тылу ладони и дальше, на предплечье. Она затекала между пальцами, под кольцо… Кольцо.

– Я, может, и принадлежу тебе. Но часть меня все же пугает тебя до глубины… что там у тебя вместо души?

Змей замер. В его желтых гипнотических глазах появилось сомнение.

«Что не привык, что тебе отказывают, гад?».

– О чем ты, червяк? Что ты можешь против меня?

– Я – немногое. А вот он – элементаль-вира!

Дракон вырвался из кольца, будто только этого и ждал, и отбросил Князя на пару метров от воина. Змей описал высокую дугу, свернувшись в клубок и развернувшись по пути. Дракон, ощерившись, встал между ним и воином. Рейгар невольно присвистнул – голова зверя теперь была чуть меньше его корпуса, а два витых рога весили не меньше, чем сам воин. Ящер начал медленно подбираться к Князю. Тот уже пришел в себя, подобрался и зашипел на дракона. Тот на секунду остановился и ответил врагу оглушающим рыком, от которого и Рейгару стало не по себе. «Он вроде стал покорен мне. Надеюсь».

– Стой! Не трогай его. Пожалуйста.

Дракон недовольно заворчал, но склонил лобастую голову перед хозяином. Князь, не спеша прятать клыки, просипел:

– Откуда у тебя Эвклаз?

«Так вот как его зовут. Надо не забыть, а то потом неловко будет».

– Я – Избранный. А ты – змея-переросток. Да еще и без лапок. Никаких шансов.

Эвклаз издал звук, отдаленно напоминающий смешок. Князь переводил взгляд с одного на другого и не знал, что ему делать. Наконец, Зиверсал прорычал:

– Убирайся. И его с собой забирай. Я оставлю тебе силы, но ты никогда больше не появишься в моих чертогах, ни при жизни, ни после смерти.

Сознание Рейгара тут же поглотила мгла.

Эпилог

Широкая повозка медленно тащилась по лесной тропинке, увозя своих пассажиров все ближе к центру материка. Нея свернулась на груди барсука, который спал практически сидя, и тихо сопела, лишь шерсть на ее пушистом хвосте слегка поднималась и опускалась. Римс храпел, развалившись на мешках с вещами Аннаэль. Сама девушка, обхватив тонкими руками значительно округлившийся живот, нашла покой на коленях у Рейгара. Тот не спал. Ему не нужно было следить за лошадью – Хигир, будто помня дорогу, уверенно вез их к дому Энея. Но легату не спалось.

В руке его был зажат пузырек с лекарством, которые он привык принимать каждый вечер перед сном на протяжении уже почти года. И которое не принимал уже неделю. Сначала было тяжело. Шум в ушах, галлюцинации, постоянная тошнота и головокружение сопровождали его от восхода до заката, отпуская лишь на время сна. Воин отмахивался от заботы девушки, ссылаясь на волнение перед встречей. Но дело было в другом, в чем Рейгар не хотел признаваться даже самому себе. Она становилась ему противна. Ему казалось, что каждое движение ее, каждая реплика так и сквозит ложью. Он ничего не спросил ее о том, о чем рассказал ему Князь. Он даже не рассказал ей про эту встречу. Но с того момента начал следить за ней. И перестал пить лекарство.

Вот и сейчас он откупорил бутылку и перевернул ее. Дорожная пыль быстро впитала жидкость. Рей посмотрел на Аннаэль. Та мирно спала, и в лунном свете лицо ее казалось таким безмятежным, почти детским, что у Рея защемило сердце.

Хигир нес его все дальше и дальше, или, точнее, все ближе и ближе туда, где ждали его Инвер, Венус… и Анагон.

Он вспомнил, как звали четвёртую девушку в его команде.

Вспомнил, как она выглядела.

И всё, что было с ней связано.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора Stipk – Семченко Анны Станиславовны.