Любовная Любовь

Накануне своего дня рождения в пятницу я снова плюхнулась в кресло автобуса, который вполне мог годиться мне в отцы по возрасту. В Совде я пересела в дребезжащий вагон и около одиннадцати вечера была в родительском доме. Пришлось соврать маме, что Оля и Ксюша тоже в Конёво, и поэтому завтра вечером я уйду с ними гулять. Даже не помню, как к этому отнеслась мама. Скорее всего, плохо, но мысли мои были далеко, и, получив главное – разрешение, я начала представлять различные сценарии моего праздника.

Всю субботу я ждала звонка. Телефон пиликал каждые полчаса, но я безрадостно и угрюмо благодарила всех за поздравления, раздражаясь от того, что звонит не Стас. Около шести вечера пришло СМС: «Будь готова к 19:00». Шоу началось! Я знала, что в этот день всё будет совершенно не так, как в другие дни рождения, своё восемнадцатилетие я точно проведу суперски и буду вспоминать потом всю жизнь! Я была в предвкушении чего-то необычного, но никакого конкретного плана у меня не было.

В семь часов вечера я села к нему в машину, и первое время мы ехали молча, лишь изредка перекидываясь отстранёнными фразами. Подъезжая к Заозёрску, он взял мою руку и спросил:

– Ты готова?

– К чему?

– Тебе понравится, – сказал Стас и нежно поцеловал мою ладонь с внутренней стороны.

Мы приехали в кафе. В глубине почти безлюдного зала в самом тёмном месте стоял столик. На белоснежной скатерти лежали столовые приборы и пустая посуда. В центре стола величественно расположилась высокая прозрачная ваза с цветами. Никогда в жизни я не видела таких прекрасных роз даже по телевизору. Аккуратно расправленные, словно расчёсанные, влажные листочки окутывали длинные, идеально ровные изумрудные стебли. Бархатные невероятного размера раскрывшиеся бутоны прижимались плотно друг к другу и походили на распушившуюся цветочную шапку. Мне хотелось нырнуть в этот букет лицом и купаться в нежнейших кремовых лепестках, жадно вдыхая потрясающий, пьянящий аромат. Стас дал мне время обалдеть от своего сюрприза и деликатно отодвинул стул, приглашая присесть. Мы устроились друг напротив друга. Он пристально смотрел на меня, словно пытаясь что-то найти на моём лице. Я даже запереживала, что недостаточно замаскировала прыщ, который, естественно, вылез на щеке за пару часов до встречи.

– Думаю, тебе нужно выпить. Коктейль? Вино? Шампанское? – он вёл себя непринужденно и спрашивал очаровательно улыбаясь.

«Водяры, самогона, коньяка и портвейна, пожалуйста. И, будьте любезны, намешайте всё в одном ведре, чтобы меня выстегнуло прямо тут!» – подумала я, но ему сказала, что не откажусь от лёгкого коктейля.

Мы выпили, разговор стал набирать обороты. Через час мы уже вовсю болтали, будто между нами снова сотни километров, и мы привычно слышим друг друга в телефоне. Тем временем людей в помещении становилось больше. Некоторые молодые люди подходили поздороваться со Стасом, жали ему руку и вопросительно смотрели на меня.

– Кстати, зал, в котором я тренируюсь, находится здесь в подвале. Раз я тренируюсь каждый день, выступаю на соревнованиях, меня оформили по совместительству тренером, и у меня есть ключи. Хочешь, спустимся, я покажу тебе тренажёры? – не было похоже, что он боится быть на людях со мной, скорее, нам обоим хотелось оказаться наедине.

– Пошли, покажешь мне свой тренажёр, – я занервничала, и юмор срабатывал как самозащита.

Стас оценил мою шутку, в которой, конечно, была только доля шутки, и рассмеялся.

Мы спустились по лестнице и зашли в пустой зал. В коридоре горели лампы, и этого света нам было достаточно. Я тут же изобразила томный интерес к многочисленным железным механизмам. Стас в полумраке принялся показывать, как ими пользоваться, чем просто взорвал мою юную психику! А потом мы прошли в комнату отдыха, где стоял небольшой комод с телевизором и чайником, напротив был огромный угловой диван, а рядом журнальный столик. Дверь мы оставили открытой, чтобы коридорного света хватило и на эту небольшую комнатку. На столе стояла бутылка шампанского, тарелка с фруктами и мои любимые конфеты. Стас не торопил меня. Мы молча сели на диван, в воздухе повисла тишина. Я сильно волновалась, была в замешательстве, возможно, было слышно, как противно скрипят мысли сомнений в моей голове. Но меня манило к Стасу. Я не могла и не хотела сопротивляться соблазну. Он сидел рядом. Не говорил. Не трогал ни угощения, ни меня. Я первая взяла его руку, он тут же притянул меня к себе. Мы поцеловались. Страсть наших объятий то возрастала, то сменялась ласковыми еле уловимыми прикосновениями. Мы то снова пытались друг друга съесть, как тогда в машине, то почти останавливались каждый раз, когда очередной предмет одежды падал на пол. И вот на мне остались только маленькие трусики. Стас расположился полулёжа на диване, откинувшись на спинку. Я сидела сверху лицом к нему и попой чувствовала, как напряжены его горячие, твёрдые, как камень, бёдра. Во время поцелуев между нашими телами не было пространства, и моя юная обнажённая грудь растекалась по его груди, почти такой же выпуклой, но более упругой. Мы взялись за руки, плотно прижимая ладони переплетёнными пальцами, и на мгновение замерли. Стас сквозь темноту всматривался в мои глаза, пытаясь понять, готова ли я к продолжению. Мне хотелось сказать ему вслух, что останавливаться уже поздно, но мой язык забыл, что, кроме поцелуев, он нужен ещё и для слов. Набрав полную грудь воздуха, я парализовано смотрела на Стаса и подушечками пальцев чувствовала его пульс. Тело Стаса, наоборот, всё было в движении. Плечи и грудь вздымались от частого дыхания, словно после марафона на длительной дистанции. Вытянутые ноги подёргивались, как при мышечных судорогах. А необузданный зверь, пребывая в состоянии полной боевой готовности, пульсировал в такт сердцу. Притянув к себе наши сцепленные руки, я решительно положила их на святящуюся белую ткань своего белья, и через пару секунд на мне не осталось ничего. Стас подхватил меня, словно в невесомости, и бережно положил перед собой. Всё произошло. Очень нежно, долго, робко, больно. Несколько раз он спрашивал меня, нужно ли продолжать, всё ли в порядке, и не передумала ли я. Я лежала с закрытыми глазами, еле слышно кряхтя под тяжестью огромного красивого тела. Положив онемевшие руки на плечи Стаса, я ощущала мурашки на его спине. А может, это были мои, просто им стало тесно на моей коже, и они перекочевали к нему. В какой-то непонятный для меня момент он остановился и сел рядом, взял с полки столика салфетки и аккуратно вытер мои бедра с внутренней стороны. Я приподнялась на локтях, прикрыв грудь руками. Когда Стас встал, чтобы выбросить побагровевшие салфетки в мусорное ведро, жёлтый луч лампы из дверного проёма почти полностью его осветил, я зажмурилась и резко отвернулась. Стас громко расхохотался:

– Серьёзно? Ты всё ещё стесняешься от вида голого мужика?

– А что ты тут своим хоботом размахиваешь, прикройся хоть ушами, слоняра!

От неловкой ситуации снова сработала моя самозащита и автоматически включился юмор. Напряжение спало, но через несколько минут я почувствовала сильную дрожь, озноб и даже лихорадку.

Пришло время шампанского и фруктов. В полночь мы лежали без одежды на помосте среди штативов и блинов, и я пела ему Пугачёву: «Ты на свете есть».

– Ты божественная! Нет, ты – Богиня. Ты так юна, красива, умна. Я сошёл с ума. Что мне теперь с этим делать? Ты завладела мной. Я не привык быть от кого-то зависимым. А теперь все мои мысли только о тебе. Я не могу нормально работать, тренироваться, спать. Я точно сошёл с ума, – Стас говорил медленно и тихо, наматывая на палец прядь моих волос.

– Разве я в этом виновата? – мне было одновременно и приятно его слушать, и странно от мысли о своей вине.

– А кто же ещё? Ты же меня в себя влюбила, – он повернулся на бок, подпёр голову рукой и поцеловал меня в лоб.

Нежно ласкаясь и изредка обмениваясь фразами, мы не заметили, как стало совсем поздно. Около часа ночи Стас отвёз меня домой. Прощаясь, он ещё раз поздравил меня с днём рождения и протянул продолговатую зелёную коробочку. В ней лежала золотая цепочка с кулончиком, украшенным маленькими камушками изумрудного цвета.

– Выбирал в цвет твоих глаз, – Стас улыбнулся и сам достал цепочку из футляра, жестом предложив надеть.

– Это просто какая-то сказка, – смущённо ответила я и нагнула голову, чтобы ему было удобнее застегнуть украшение.

Дома меня не стали ругать за позднее возвращение, но строго поинтересовались, откуда такой шикарный букет.

– Кажется, у меня появился молодой человек, – осторожно ответила я родителям. Раскрывать перед ними все карты было ещё слишком рано.

ПЕРВЫЙ ГОД

В воскресенье мама отвезла меня на вокзал. Прекрасные розы остались дома. Цепочку я никому не показывала и спрятала в вещах, чтобы избежать лишних вопросов.

Снова город, снова учёба. Теперь мне по-настоящему не хотелось уезжать. В этот раз не пришлось изображать перед родителями тоску, мне действительно хотелось остаться. Родители были уверены, что я грущу по дому, но грусть моя была вызвана лишь горечью разлуки со Стасом.

Зайдя в свою одинокую квартиру, я рухнула на кровать и замерла. Новая жизнь больше не вдохновляла меня. Душа моя словно застыла на перроне Заозёрска, а пустое тело лежало здесь, на холодной нерасправленной кровати. Около полуночи позвонил Стас.

– Лена, ты чего? Почему ты такая печальная?

– Я так скучаю по тебе, – призналась я.

– Я тоже очень скучаю, – после паузы ответил Стас.

Его ответ словно вдохнул в меня жизнь, наполнив мои лёгкие тёплым, приятным воздухом. Я уснула.

С понедельника в бешеном ритме возобновилось наше виртуальное общение. Мы тратили пакеты по триста СМС за считанные дни, проговаривали сотни часов. Он каждые три-четыре дня пополнял мой баланс. Я установила на телефон «аську» (соцсети на тот момент пока не правили миром), и сообщения стали летать ещё быстрее, ещё чаще. Одной рукой я писала конспекты на лекциях, другой под партой строчила СМС, не глядя, не ошибаясь в буквах. Мои одногруппники к тому времени уже наладили общение и объединились в небольшие компании, дружелюбно сосуществовавшие в группе. Я же потеряла и без того небольшой шанс примкнуть к одной из них, так как на любое общение, кроме как со Стасом, не было ни времени, ни энергии. Теперь белой вороной я была не из-за дешёвой рыночной одежды, а из-за сознательного отстранения от коллектива. Но меня это совершенно не волновало. У меня был свой мир, мир стремительно развивающихся отношений со Стасом.

В начале декабря я узнала, что сессии можно закрывать досрочно по заявлению. Я усиленно зарабатывала баллы, чтобы набрать необходимое количество для закрытия сессии не только досрочно, но и автоматом. В середине декабря я успешно сдала всего три зачёта и два экзамена и была свободна от учёбы до конца февраля. До Заозёрска я летела на крыльях любви к своему ненаглядному. У нас было два с половиной месяца рядом, на расстоянии всего десяти километров! Мы катались на машине по ночам примерно раз в два дня. Иногда заезжали на его работу в офис, ходили в гости к друзьям, у которых и познакомились на свадьбе. Маша отчитывала нас при каждой встрече, бубнила, что всё это неправильно и что мы самые настоящие преступники. А мы мило обнимались на её кухонном диванчике и отшучивались.

Стас познакомил меня с компанией своих друзей, среди которых был уже знакомый мне Завранский. Остальных на Машкиной свадьбе не было, поэтому я увидела их впервые. Алексей среди них самый взрослый: ему было около сорока лет. Среднего телосложения, приятной внешности, возможно, даже красивый для своего возраста, говорливый, часто отпускающий безобидные шуточки. Я толком не знала, чем именно он занимается и как они со Стасом познакомились. На тренировки он не ходил, по крайней мере, так же часто, как Стас. Они не работали в одной компании, а может, и работали когда-то давно. В общем, был он весь загадочный и жутко представительный, солидный. Я не раз замечала, что Стас его очень уважает и прислушивается к мнению Лёши, будто тот был его старшим и любимым братом. Да, все почему-то называли его по-простому – Лёша. Слава тоже был в возрасте за тридцать пять, самый спокойный из них, и, как мне показалось, самый романтичный. Высокий кареглазый брюнет с абсолютно седыми висками. Вячеслав редко много говорил, но всегда внимательно слушал. Ещё один друг, Кирилл, был немного похож на Завранского. Такой же пухленький, невысокий, но более серьёзный и интеллигентный, в очках, как Стас.

Когда мы проводили время в их мужской компании, Стас гордился мной, моим поведением, манерами, общением с его друзьями. Он таскал меня везде за собой и показывал, как куклу. И, чёрт, это было безумно приятно! Глубокой ночью я приходила домой с прекрасными букетами в руках, полюбившимся мне шампанским в желудке, неземным счастьем в глазах и безграничной любовью в сердце. Пришлось рассказать родителям о моём молодом человеке. Но информацию о нём я выдавала дозированно. Рассказала лишь, что он уже работает, хотя возраст я умышленно занизила, боялась, что моя семья сочтёт его слишком взрослым для меня. С одной стороны, мама с детства внушала мне, что мой избранник должен быть умён, успешен, образован, воспитан, из хорошей семьи, с серьёзными намерениями. Стас подходил идеально по всем этим критериям. С другой стороны, его реальный возраст и тем более статус привели бы моих родителей в ужас. Чтобы избежать домашнего ареста, я делилась с мамой только положительными его характеристиками, внушая уверенность в безопасности наших отношений.

Все мои каникулы я находилась в раю, который создал для меня Стас. Даже с родителями у нас впервые царила гармония и взаимопонимание. Когда я поделилась с любимым своими детскими обидами на семью, он пожалел меня. Мы часто поднимали эту тему, и каждый раз Стас пытался утихомирить во мне подростковую бунтарку. Это почти всегда работало, и обстановка дома постепенно менялась. Я старалась не лезть на рожон, чтобы беспроблемно уходить по вечерам на свидания. Мама и папа, замечая моё приподнятое настроение, были рады за меня и шли навстречу моим просьбам.

Особенно мне нравилось находиться на работе у Стаса. Он открывал свой кабинет, и я с интересом разглядывала многочисленные бумажки на его рабочем столе. Мы пили, курили, жарко спорили, внимательно слушали интересные мысли друг друга и просто говорили. Иногда беседы были настолько увлекательными, будто мы соревновались в уникальности мыслей и изящности фраз. Литература, кино, война, история, работа, учёба, религия, космос, жизнь, смерть, казалось, не было тем, которые мы не затронули. Мы подходили друг другу идеально. У нас было всё: любовь, страсть, азарт, экстрим, нежность, ласка, интерес и секс. Последнее слово была для меня особенным. С каждым разом мы постигали таинства секса всё больше и больше. Я взапой читала любую информацию о секретных сексуальных приёмчиках и с удовольствием закрепляла знания на практике. Мне дико льстило его восхищение после каждого нового действия и движения во время ласк. Он признавался, что некоторые ощущения испытывал впервые. А для меня абсолютно всё было новым, завораживающим и магически притягивающим. Мы часами не могли остановиться, но иногда прерывались, чтобы смочить пересохшее горло вином, или выкурить по сигаретке с ментолом (я подсадила его на эту пагубную привычку). В перерывах Стас красочно говорил о своих чувствах ко мне. Я каждую секунду ощущала себя девочкой, девушкой, женщиной, любимой, желанной, нужной, красивой, умной и, как он постоянно говорил, божественной. Он восхищался мной, заботился, удивлял, старался сделать приятное и не только дорогими подарками, а ещё и милыми, романтичными, юношескими сюрпризами. Например, как-то утром Стас позвонил мне и попросил выглянуть в окно. Все сугробы были расписаны признаниями в любви и ласковыми словами, которые он оставил ночью на снегу яркими красками, пока я спала. Мой влюблённый Аполлон оставлял для меня очаровательные мягкие игрушки в самых разных местах: на крыльце родительского дома, у ворот, на ветках заснеженной яблони. Заходя в его рабочий кабинет, я могла обнаружить на кресле горшочек с фиалками или очередного плюшевого медведя.

Это действительно был рай. Я была счастлива. Я была вся его. Я в нём растворилась. Подарила ему всё, что было у меня: свои мысли, всё своё время, всю свою любовь, своё сердце, всю себя.

На этот раз уезжать было ещё сложнее. Перед посадкой в вагон у меня случилась настоящая истерика, я долго не могла успокоиться. Мама была растеряна и не понимала, что происходит. Поезд тронулся, в окне я увидела, что Стас тоже приехал попрощаться, но подходить ко мне в таком людном месте опасно, поэтому он всего лишь улыбнулся и исчез. Мне хотелось выпрыгнуть из вагона или выйти на ближайшей станции и позвонить Стасу, чтобы он приехал за мной. Почти до самого города я, всхлипывая, давилась слезами и чувствовала себя самой несчастной женщиной Заозёрского района.

Жизнь потекла в уже привычном русле: учёба, работа, звонки, ожидание. Раз в две-три недели я приезжала в Конёво втайне от семьи и останавливалась на ночь у Маши. Частые приезды расстроили бы моих родителей, которые, наверняка, воспринимали бы их как угрозу моей учёбе. Стараясь быть незамеченной, я с поезда быстрым шагом ныряла в машину Стаса. Мы проводили вместе несколько ночных часов, потом я ночевала у Маши, а утром возвращалась в город. Изнурительная дорога меня не пугала, но обратный путь казался настоящим адом.

На каждый праздник Стас дарил мне незабываемые подарки. Помимо красных дней календаря, мы отмечали каждое шестое число. Стас называл эти даты «месячиной». Курьер доставлял мне красивые коробочки и цветы домой в Низинск, или Стас сам дарил их во время моих приездов в Конёво. Шкатулочка с украшениями постепенно наполнялась, а засохшие лепестки цветов я опускала в ванну и купалась в ароматной водичке, как героиня самых трогательных мелодрам.

Весной у Стаса был отпуск, и он пригласил меня приехать в Мовшовск на майские праздники. В этом городе жили его студенческие друзья, и у них намечался грандиозный вечер встречи. Когда я сошла на перрон незнакомого города, пару минут пришлось приходить в себя от ослепительного майского солнца. В свете палящих лучей показалась шумная компания, которая что-то кричала, свистела и громко хохотала. Среди незнакомых людей был мой Стас. Он направился ко мне быстрым шагом и практически на бегу приподнял меня. Я смотрела на него сверху вниз, целовала его лоб, нос и щёки. Мы кружились в крепких объятиях, радуясь долгожданной встрече. Я, как всегда, навела красоту в вагоне перед выходом, надела короткое платьице и изящные босоножки. Одна моя миниатюрная туфелька упала на раскалённый солнцем асфальт. Стас аккуратно опустил меня на одну ногу. Затем присел и, ласково поглаживая голень, надел обувь. Подошедшие к этому моменту друзья взорвались оглушительными овациями.

– Ни фига себе, Стасян! Это вот эта дюймовочка тебя так охмурила, что ты ей в ноги падаешь? Так-то я его понимаю! Эй, слышь, у тебя уже есть одна, давай эту я себе заберу! – раздавались крики подвыпивших парней.

Три дня мы беспрерывно смеялись, прикалывались (в том числе на тему моего статуса любовницы), гуляли, пили, ели, бродили по ночным улицам, наматывая многочисленные километры пешком. Несколько раз за день мы со Стасом хулиганили, устраивая внезапные порывы страсти всякий раз, как оставались вдвоём хотя бы на десять минут. Я с упоением ощущала дурманящую беззаботность студенчества. Даже не помню, сколько часов за эти дни мы спали. Спали ли мы вообще?

Также впервые я столкнулась с новым удушающим чувством – ревностью. Компания у них была дружная и юморная. Старые подружки Стаса сразу приметили, насколько я неопытна и даже глупа. Чтобы позлить меня, они демонстративно прикасались к моему мужчине, трогали его плечи, спину, торс. Несколько раз я выходила из себя и убегала поплакать в укромное местечко.

– Ну, что ты устраиваешь здесь? – Стас явно злился на мои истерики.

– Ты что, не видишь, они издеваются надо мной?! – заикаясь от слёз, визжала я.

– Это всего лишь шутки, – Стас не хотел долго успокаивать меня, ведь ему было так хорошо с друзьями, моё поведение ему мешало и нарушало планы.

– Как мне реагировать на такие шутки? Я даже не могу сказать, чтобы они перестали лезть к моему мужчине, потому что ты не мой! – мне хотелось обсудить все неловкие моменты, чтобы понять, как вести себя дальше.

– Придешь, когда успокоишься.

Кажется, Стаса откровенно бесило, что его всегда покорная кукла начинала открывать рот и вести себя не по его сценарию.

Отдышавшись от нахлынувших слёз, я приводила себя в порядок и шла обратно к нему. Стас, как ни в чём не бывало, прижимал меня к себе сильной, тяжёлой рукой и громко чмокал в щёку.

– Успокоилась, моя жемчужина? – он часто называл меня необычными и милыми словами, которые реанимировали во мне ласковые, трепетные чувства.

Эти слова, словно тоненькие шёлковые ниточки, короткими стежками штопали мою разрывающуюся на маленькие кусочки душу. Пожалуй, именно в том маленьком путешествии он окончательно пришил меня к себе и в любой момент мог потянуть за ниточки. Мне ничего не оставалось, кроме как послушно поцеловать руку хозяина. Кукла постепенно превратилась в марионетку. Я не сразу поняла, что стала зависимой от любимого мужчины, и не думала тогда о последствиях. Наша любовь всё ещё казалась мне светлым и добрым чувством.

– Да. Приезжай к шести. Я тебе адрес скину сейчас. Будут все, – сказал кому-то Стас в трубку.

Он всё утро говорил по телефону с разными людьми.

– Куда мы сегодня идём? – поинтересовалась я планами на вечер.

– Ох, любимая, сегодня будет грандиозная тусовка! Собираются все наши ребята! – восторженно ответил Стас.

Ровно в шесть мы зашли в просторное кафе, где было накрыто несколько больших столов. Ещё не все приехали, но уже было около тридцати человек.

Стас подходил к кучкам друзей, очень душевно и тепло с ними здоровался, жал руки, обнимался. Молодые люди и девушки приветствовали его очень бурно. Было заметно, как они искренне рады видеть Стаса. Таким составом ребята собирались редко. Судя по тому, что все были разного возраста, я поняла, что они не одногруппники. Когда все уселись и начали бурно обсуждать события из прошлого, мне стало ясно, что их объединяет не студенческая жизнь. Кажется, все они имели общие, не совсем стандартные, интересы.

Я увлечённо слушала истории, которые доносились с разных концов зала. Периодически кто-то вставал и, срывая голос, произносил странные тосты. Я не всегда понимала, о чём идёт речь. Праздник очень напоминал сборище каких-то сектантов. Вместо библии они упоминали какие-то моральные кодексы. Вместо молитв хором повторяли слова из незнакомых мне песен, причём немецких. Было очень громко, суматошно и немного дико.

Я не особо вникала в происходящее. Мне было приятно смотреть на довольное выражение лица Стаса. Он чувствовал себя свободно и легко. Все присутствующие люди были ему родными, это чувствовалась в его радостном взгляде и интонациях. Когда стемнело, часть засобиралась домой. Остались, по всей видимости, самые активные и самые близкие члены этой большой и дружной семьи. Теперь нам хватало одного стола, и мы тесно уселись рядом с друг другом. Я не сразу поняла, что застолье – не самая главная часть сегодняшнего праздника. Меня ждал сюрприз.

Воспоминания о прошлом сменились странными разговорами о каких-то людях, охранных службах и боевых приёмах. Пока я пыталась вникнуть в суть беседы, парни стали собираться на выход. Все молодые люди, включая Стаса, загадочно переглядывались, потирая кулаками носы круговыми движениями.

– Ты сейчас одеваешься и выходишь на улицу. Там найдёшь безопасное место и будешь ждать меня, – внезапно сказал Стас и поднял меня со стула, крепко сжав мой локоть.

Я не успела отреагировать. Любимый мой исчез из виду. На выходе из кафе толпился народ. Надев куртку, я направилась на улицу. Когда вышла из помещения, мне мгновенно стало страшно. Образовалась какая-то неразбериха. Кто-то что-то неразборчиво кричал. Кто-то толкался. Кто-то плевался кровью. Я сделала несколько шагов вперёд и оказалась в самом центре массовой драки. Ужас пронизывал всё моё тело. Я пыталась глазами найти Стаса. Рядом со мной творился настоящий кошмар. Выйти из озверевшей толпы мне не удалось. Я присела на корточки и накрыла голову руками. В тот же миг надо мной пролетело чьё-то тело. Я стала подсматривать сквозь пальцы, пытаясь найти выход. Гусиными шажками я потихоньку двигалась без определённого направления, сама не зная куда. Кто-то упал рядом со мной, и меня отбросило на холодный и грязный асфальт. Я попыталась встать, тут ко мне подлетел Стас и, укрывая своим телом, повёл в сторону. Едва мы успели отойти на несколько метров, как к нему подбежал какой-то мужчина в форме и схватил за шею. Стас моментально развернулся и повалил его на землю. Между ними завязалась борьба. Мой Рембо нанёс несколько ударов и, воспользовавшись паузой, крикнул мне: