Убийство в элитарном клубе

Лариса возмущенно фыркнула, мужчины засмеялись.

– Ну а что рассказал Герман? Вы говорили, он во всем признался.

– Конечно, признался, его с поличным взяли, так куда ему деваться. Вы хотите знать, как все было?

Убедившись, что безраздельно владеет вниманием аудитории, Сухинин неторопливо приступил к рассказу:

– Как мне представляется, примерно два года назад Герц задумал отобрать у вас передачу. Зачем, Любимов вчера вам в общих чертах объяснил. Коллеги из федеральной службы нашли в компьютере Леманна один любопытный файл. Давайте, покажу вам, а вы сами сделаете выводы.

Сухинин щёлкнул мышью и развернул к ним монитор компьютера:

«Продюсер и ведущий – можно Серьезный Магистр или Главный Магистр.

Ушаков не подойдет – тупой, упёртый, преданный идее Игры.

Сценарий – найти хороших профессионалов.

Новые звезды передачи – Бахметьев, Любимов, Шмелев, из старых кто согласится, но лучше делать новых.

Скандал – не менее десяти минут эфирного времени каждую передачу.

Сменить одежду – бабы посексуальнее, мужики тоже поинтереснее.

Вопросы потупее, пусть зрители чувствуют себя умными.

Вернуть деньги.

Активно приглашаем звезд, Киркоров, Галкин и пр.».

– Скотина! – выдохнула Лариса. – Он собирается сделать из передачи скандальное шоу со «звездами»! Фальшивое, с заранее написанными сценариями и полуголыми бабами. Но зачем, мать его?!

– Я вчера обсуждал этот вопрос по телефону с поковником Галаниным, – спокойно сказал Сухинин. – Есть информация, что Герцом крайне недовольны.

Он ткул указательным пальцем вверх и продолжил:

– Главный канал за последние годы стремительно теряет рейтинг. Людям надоели однообразные сериалы, фальшивые ток-шоу и не менее фальшивые новости. Телезрители массово уходят в интернет или предпочитают другие каналы, с более независимой и адекватной подачей информации. Главный канал теряет своё влияние на умонастроение населения, а стало быть, не справляется со своим основным предназначением. Так что возможно, Герц решил запустить несколько высокорейтинговых передач, чтобы спасти положение и вернуть зрителя. Вы – только одна из его целей. Переделать вашу передачу так, чтобы ее стали смотреть не только те люди, которым нравятся решать логические интеллектуальные задачки, но и публика попроще. Это гораздо более обширная аудитория. Рецепт прост и универсален: профессиональные сценаристы заранее пишут сюжет со скандалами и интригами, вовлекают в процесс известных популярных людей. Готовый сюжет разыгрывается, как по нотам. В шоу появляются новые звёзды. Они специально впутывали в преступления Бахметьева, Шмелева, Горохова: хотели подсадить их на крючок, запутать, для того чтобы те не посмели впоследствии отказаться от участия в этой новой версии передачи. Шантажировали бы их угрозой разоблачения и публичного скандала.

– Но остальные наши Игроки, – горячо возразила Лариса, – они бы не стали участвовать в этакой мерзости! Они себя уважают!

– Да, несомненно, большинство бы отказалось, – согласился Сухинин. – Я лично не могу себе представить, чтобы кто-то из старых Игроков захотел в этом участвовать. Теряется сам смысл Игры.

– Подождите, – перебил его Сергей. – Почему вы не можете себе это представить? Вы же имеете только самое поверхностное представление об Игре. Или вас Павел Сергеевич просветил?

Следователь, закусив губу, иронически посмотрел на адвоката.

– Я смотрю передачу с восемьдесят седьмого года, – насмешливо сказал он. – Вместе с родителями как начал, да так и втянулся. Первое мое воспоминание – этот знаменитый ответ про яму. Причём помню не столько сам эпизод, сколько реакцию моих родителей: они были потрясены. А Павел Кольцов – мой любимый Игрок с давних пор. Помню, когда его выгнали из Клуба я, в знак протеста, даже перестал смотреть Игру на какое-то время. Потом, правда, снова начал.

Несколько секунд они остолбенело смотрели на следователя, как троянцы на греков, вдруг посыпавшихся из подаренного коня. Потом Игорь начал смеяться. Лариса возмущённо пыхтела.

– Вы всё это время валяли дурака? – недоверчиво спросил Старков. – Притворялись?

– А это удобно. Когда собеседник считает тебя идиотом, он старается как можно лучше всё объяснить, упоминает такие подробности, о которых может и не счел бы нужным сказать в беседе с умным человеком. Да и преступники расслабляются, теряют осторожность.

Игорь хохотал все громче. Теперь уже и Лариса начала улыбаться.

– Подождите, – не унимался Сергей. – А всё остальное – это ваша, извините, непрезентабельная внешность, манеры некультурного человека?

– Образ должен быть целостным. Я в студенческие годы в КВН играл, нас немного учили актёрскому мастерству.

Сухинин достал из внутреннего кармана пиджака маленький прозрачный пакетик, аккуратно открыл, зачерпнул двумя пальцами содержимое и высыпал себе на пиджак.

– Перхоть из магазина приколов, – пояснил он. – Своей нет, приходится носить с собой.

Теперь и Сергей, более не сдерживаясь, присоединился к остальным смеющимся.

– А запах изо рта? – еле выговорил он. – Вы что, и чеснок с собой носите?

– Какой запах? – искренне удивился Евгений Валентинович.

– Однажды, когда я к вам зашёл, от вас пахло чесноком.

Сухинин вдруг густо покраснел:

– Наверное в столовой что-нибудь съел, – смущенно пробормотал он. – Я не всегда замечаю, что беру. Извините.

Все трое переглянулись. Видеть смущенного, краснеющего Сухинина было настолько необычно, что они, наконец, перестали смеяться.

– Давайте вернемся к преступлению, – предложил Игорь.

Новый Сухинин начинал вызывать у него симпатию. Он уже от души повеселился и ему не терпелось получить наконец информацию.

– Да. Так вот, допустим, многие старые Игроки не пожелали бы в этом участвовать и ушли. А может, их просто не поставят в известность. Спектакли разыгрывали бы другие – те немногие, кто будут в курсе. Капитаны – безусловно, они должны контролировать ход игры. Отдельные звёзды – такие, как Бахметьев, которые знают ответ заранее и могут хоть вытащить команду, хоть утопить, уводя её от правильной версии. Скандалисты, вроде Кирса, ну и так далее. Уйдут старые Игроки, поняв, что происходит, – придут новые. В желающих дефицита ведь нет, правда? И новые Игроки согласятся играть по новым правилам. Тем более если в Игру вернут деньги. Ну или просто негласно будут выплачивать гонорары за участие в постановочном шоу. Обратись Герц к вам с подобным предложением, он, разумеется, получил бы отказ. И прекрасно это понимая, он решил загнать вас в угол и вынудить продать права на передачу.

– Ну уж нет! – Лариса сжала губы. – Пусть уж Игры не будет совсем, чем такая гадость.

– В том то все и дело. Герц не сомневался в вашей реакции. Поэтому он внедряет в Клуб Леманна, своего давнего протеже, который сделает для своего благодетеля все, что угодно. А тот, в свою очередь, нашёл и привел к вам Любимова.

– Кто такой этот Любимов?

– Как ни странно, он действительно, из интеллигентной семьи, только не московской. Его родители живут в Липецке. Герман, имя, кстати настоящее, как и фамилия, – неудачливый актер. Окончив школу, приехал в Москву, поступил в один из театральных ВУЗов. Закончил, снялся в небольшой роли в мелодраматическом сериале, а потом карьера забуксовала. В театры его не брали, в кино больше не приглашали. Он не терял надежды, сидел в Москве, перебиваясь с хлеба на воду, исправно ходил на все кастинги, и, наконец, получил роль. Но за два дня до съемок ему позвонили и сообщили, что он снят с роли. Герман бросился выяснять, в чем дело, и кто-то по секрету рассказал ему, что режиссер отдал его роль племяннику своего старого приятеля. Вместо того, чтобы смириться и проглотить обиду, как это приходится делать десяткам других молодых актеров, Герман, выпив для храбрости, а точнее сказать, напившись в стельку, отправился выяснять отношения с вероломным работодателем. Тот, при виде пьяного Любимова, разозлился и попытался выставить его за дверь. Завязалась драка, в ходе которой несчастный режиссер получил травмы, несовместимые с жизнью. Любимов получил восемь лет, а когда вышел, обратный путь в профессию был, разумеется, закрыт. Однако, на зоне он активно участвовал в тюремной самодеятельности, получил кличку «джонни», в честь Джонни Деппа, был весьма популярен и пользовался покровительством «воров». Они-то впоследствии и пристроили его к Леманну, которому потребовался помощник для грязных поручений, не лишенный актерских способностей. «Джонни» подошел идеально. Сам он с удовольствием ухватился за возможность появится на телеэкранах, пусть и в скромной роли Распорядителя Зала. Впрочем, на будущее Леманн обещал сделать его самой яркой «звездой» Клуба.

Идея убийства по мотиву «воздаяния за несправедливость», разумеется, принадлежит Леманну. Дождавшись подходящего случая, он дает заказ Любимову. Тот едет в нужный город и расправляется с ничего не подозревающим телезрителем. Параллельно Леманн регистрирует в социальной сети аккаунт на имя Иванова Сергея Петровича, без фотографии, и размещает на нем посты о справедливости, чётко привязывая их к датам тех злополучных игр. Из этого ясно, что на тот момент он ещё не определил, на кого в дальнейшем собирается «повесить» эти преступления.

Дальше начинается подготовка к убийству Игроков. Почему жертвой выбрали Алису? Представьте себе, в прошлом году Леманн подкатывал к ней, но получил вежливый и твёрдый отказ. Наши ребята восстановили их переписку в Вайбере. Он мог выбрать любую случайную жертву в Клубе, но выбрал её, из мести.

В это же время они начинают цеплять на крючок Серьезного Магистра. Любимов, позвонив и представившись писателем Осокиным, предлагает ему «отредактировать» бездарную рукопись в обмен на определенные услуги, и Магистр поддается соблазну. Кстати, вашего Главного магистра «прихватили» ещё раньше. В прошлом году устроили ему провокацию, потом «вывели на чистую воду», устроили громкий скандал в средствах массовой информации, и вам пришлось снять его с эфиров. В дальнейшем, как можно понять из заметок Леманна, они планировали его вернуть уже в качестве ведущего или продюсера. Полагали, что он с радостью ухватиться за такую возможность и закроет глаза на все фокусы со сценариями.

Любимов, пользуясь вашим полным доверием, добывает заранее вопросы к играм и звонит Бахметьеву. Пацан ничего не понимает, но подсказками исправно пользуется. Кстати, я был ужасно раздосадован, когда Любимов мне это рассказал вчера. Мне так нравился этот парень. Потом Герман, враньем и угрозами, заставляет Антона утопить команду Кирса и вытащить в финал команду Шмелева, в финале дать подсказку не кому-нибудь, а именно Алисе. Будучи распорядителем, Герман легко устроил так, чтобы Антон во время игры встал напротив Алисы, а Кирс напротив Антона, фактически обеспечив требуемый скандал. В этот же день утром Герман разослал многим членам Клуба фейковую любовную переписку Алисы и Антона, так что перед началом игры в Клубе все уже были убеждены в их связи.

В эту же историю впутывают и Шмелева с Красинскими. Герман просит знакомого о небольшой услуге – передать через ресепшн в гостинице пакет на имя Ярослава. Шмелев тоже ничего не понимает, но выполняет просьбу и отдает Алисе деньги, не подозревая, что они фальшивые. Во время музыкальной паузы, пока все выходят в сад, Герман проскальзывает в гардероб и перекладывает деньги в сумку Ирины Красинской. Покончив с этим, он еще успевает позвонить Магистру и надавить на него, требуя «поджечь» Клуб. Таким образом мерзавцы обеспечили мне сразу нескольких подозреваемых и запутали дело, подсунув ложный ход со взрывчаткой.

После игры, улучив удобный момент, Любимов убивает Алису. Леманн стоял «на стреме», отвлекал разговорами тех, кто пытался пройти по коридору мимо чулана. Впрочем, убийство не заняло много времени. Ну а то, что Горохов решил разместить свою бомбу именно там, просто совпадение.

– Подождите, – озадаченно сказал Игорь, – если приказ устроить пожар отдал не Осокин, то кто же тогда переписал повесть Горохова?

– «Литературный негр» – студент литинститута, талантливый, но увы, бедный. Чей роман он редактирует – понятия не имел, с заказчиком никогда не встречался. Все договорённости осуществлялись через переписку. Мы нашли её в компьютере Любимова.

– А как вы вообще вышли на Германа?

– Давайте все-таки пойдем по порядку. Пока я ехал на вызов в Клуб, я испытывал не только сожаление по поводу гибели красивой и умной девушки, талантливого Игрока, но и недоумение – как такое вообще могло произойти в моём любимом Элитарном Клубе. Убийство и Игра – невозможно! Ну а потом ещё бомба, украденные деньги… Происходило что-то абсолютно непонятное, явно выходящее за рамки обычного преступления… То, что в принципе не может происходить в таком месте, как Элитарный Клуб.

– А мы вам об этом говорили с самого начала, – встряла Лариса.

– Да, – улыбнулся Евгений Валентинович, – я помню, «у нас так не принято». Поверьте, в глубине души я был с вами совершенно согласен: всё это было более, чем странно. Для вида я арестовал Высотина, хотя и не сомневался, что он не причём, и ваша загадка не разрешается так просто. Мы начали проверку всех, кто был в Клубе: смотрели звонки и сообщения, почту – но не было ничего, что указывало бы на возможный мотив.

Мы застряли, не зная, куда двигаться дальше, и тут происходит второе убийство: дождавшись очередной вашей оплошности с подсказкой, Герман крадет листок из анкеты Виталия Кармановича…

– Значит, все-таки тогда он и потерял свой зажим, – задумчиво сказал Сергей, – действительно, классика жанра.

Сухинин вопросительно поднял брови. Они коротко объяснили ему, о чем идет речь и он, посокрушавшись о том, что ему вовремя об этом не рассказали, продолжил:

– На подготовку этого убийства у них была целая неделя. Герман подделывает предсмертную записку. Леманн едет вместе со всеми в гостиницу – праздновать финал. Делает широкий жест: угощает всех напитками из бара, сам любезно приносит их в зал бильярда и подсовывает жертве бокал со снотворным. Виталий выпивает и через некоторое время, почувствовав усталость, уходит в номер. Леманн тотчас уезжает домой, обеспечивая себе алиби. А в номере, точнее на балконе, Виталия уже дожидался Любимов. Когда Карманович лег в постель, он проник в спальню, оставил на столе записку, одел спящего и выбросил из окна. Затем перебрался через балкон на общую лестницу и покинул здание через черный ход, никого не встретив.

И снова у нас не было никаких зацепок. Леманн, конечно, попал под подозрение, из-за своего «аттракциона неслыханной щедрости», но по камерам было видно, как в 02.20 уходит из зала бильярда Карманович, а уже 02.23 Леманн выходит из гостиницы. Из остальных Игроков отлучались надолго Кирс и Шмелев. Они и попали под подозрение. Но алиби обоих тоже было подтверждено по данным с камер видеонаблюдения. Кирс, прошу прощения, был в туалетной комнате. Как он пояснил Дмитриеву, съел днем что-то несвежее и мучился кишечным расстройством.

Сухинин вдруг замолчал.

– Ну а Шмелев, – спросил Игорь, – он так и не сказал мне, где он был.

– Хм..да…не сказал, – следователь опасливо покосился на Ларису и неожиданно заявил, – впрочем, это не важно.

– Где был этот поросенок? – сердито спросила Кравченко. – Признавайтесь.

– А вы его из Клуба не выгоните?

– Смотря за что.

– Да в общем-то, его можно понять. Он разведен, переживает из-за долгов, из-за своих друзей Высотиных. В общем, парень в стрессе, а тут выпил, расслабился …

– Понятно, – сказал Игорь, – можно не продолжать.

– Мне – не понятно, – отрезала Кравченко. – И я с вас не слезу, пока не скажете!

– Она не слезет, – со вздохом подтвердил Игорь.

– Да с проституткой он был, – признался наконец Сухинин, – снял ее в баре, с ней ушел в номер, с ней вернулся, один не оставался. Давайте дальше пойдем, по преступлению?

Лариса передернулась, но промолчала, и Сухинин, радуясь, что бури удалось избежать, беспрепятственно продолжал:

– В принципе, подозревать можно было и тех, кто ушел из зала к себе в номер раньше, чем нашли тело убитого, а таких много. Так что мы опять имели кучу подозреваемых, а вот с мотивом было по-прежнему плохо. Леманна стали наблюдать плотнее, но он был крайне осторожен: никогда лично не встречался со своим конфидентом, а мы в то время не знали, что он связан с Любимовым. Никто об этом ни разу не упомянул. Да оно и понятно: кто будет думать о скромном незаметном Распорядителе Зала? В гостинице его никто не видел. Он оставался вне подозрений.

– А ведь складывалось впечатление, – заметил Сергей, – что вы не проводили проверок, полагаясь на версию о самоубийстве.

– Разумеется, проводили. Ни Дмитриев, к которому попало дело, ни я, идиотизмом все же не страдаем. Но старались создать у преступников впечатление, что все идет по их плану. Правда, это не особенно помогало. Следствие опять забуксовало…Точнее, продолжило буксовать. Мне гордится особо нечем, на тот момент я был весьма далек от решения задачи. И даже идея о «справедливости» не приходила мне в голову.

Но, к сожалению, она пришла в голову вам… И вы зачем-то устроили самодеятельность,– Сухинин гневно посмотрел на Игоря, – и погубили Гончарова.

– Я виноват, – сказал тот. – Я знаю.

Следователь еще некоторое время сверлил его глазами, но затем всё же продолжил:

– Я был дома, смотрел передачу в прямом эфире. И когда я увидел, как странно ведет себя Екатерина Ткаченко, до меня, наконец, дошло… Я бросился на работу, поднял всех, кого смог. Установили наблюдение за Ткаченко и, на всякий случай, за Леманном. Но оба они благополучно просидели весь день в своих офисах, а Любимов между тем беспрепятственно выманил из гостиницы Гончарова.

В этот раз у них было мало времени на подготовку, ведь команда Гончарова играла финал, а значит, убить нужно было практически сразу. К тому же они запаниковали: ведь ваше поведение во время летней серии не давало им ни одного шанса убить еще одного Игрока за «несправедливое» решение. Леманн в спешке разрабатывает план. К этому времени он уже определился с «фигурантом», на которого можно повесить все преступления.

Дальше вы в принципе, все знаете: Любимов снова звонит Магистру, притворяясь писателем, и получает у него номер телефона девушки, которая готова помочь. Звонит ей, объясняет, что нужно делать. Смысла в этом особого не было, Любимов мог попросить звонить Кольцову любого из своих подельников, но им нужно было посильнее запутать в преступление Горохова.

Потом Леманн звонит Руслану Гончарову. Мы не знаем в точности, что он ему наплел, но Руслан согласился приехать в условленное место, где его поджидал Любимов. Почему Гончаров не позвонил вам, не поставил в известность? Боюсь, этого мы никогда не узнаем… В ожидании, пока убийца завершит задуманное, наш кровавый банкир заходит в аккаунт Иванова, меняет данные, помещает там фамилию и фотографию Павла Кольцова, а на следующий день присылает нам ссылку. Как он удалил из базы провайдера данные о звонках Кольцова в дни убийств телезрителей, Любимов пояснить не может. По-видимому, Леманн имеет нужные связи ну и, конечно, не стеснен в средствах.

Тем временем, расправившись со своей седьмой жертвой, Любимов едет в банк к Леманну. И опять наши оперативники, дежурившие у банка, не обратили на него никакого внимания. Был бы он известным Игроком, другое дело, но кто же помнит в лицо заурядного работника Клуба? У Леманна он забирает сим-карту, с которой тот регистрировал аккаунт на имя Кольцова Вконтакте и звонил Гончарову.

Потом заезжает к себе, берет ноутбук, корешки билетов на поезда и отправляется в загородный дом Кольцова. И вот тут ему впервые не везет: его замечает соседка, особа любопытная, и что гораздо важнее, весьма наблюдательная. Когда возникло подозрение, что улики Кольцову подброшены, мы стали опрашивать соседей. Она подробно описала внешность и одежду незнакомого человека, который входил в дом Павла Сергеевича в день убийства, а потом, когда мы показали ей фотографии всех Игроков и работников Клуба, уверенно опознала Германа Любимова.

Ознакомившись с биографией последнего, я задался вопросом – как такой человек, фактически уголовник, мог оказаться в Клубе, и что он там делает? Павел Сергеевич о нем ничего не знал и не мог ответить на мои вопросы. Но зато другие могли. Я вызвал Ярослава Шмелева, под предлогом просветть меня по поводу игры на Форексе. Кстати, в свое время, насмотревшись рекламы, я тоже попал к ним на крючок. Триста долларов просадил, пока опомнился. Ну так вот, пока Шмелев разъяснял мне что такое стратегия истинного трейдера, я заодно исподволь у него и выяснил историю появления Любимова в Клубе. У вас я спрашивать не решился – Любимов для вас «свой», как и любой другой причастный к Игре человек. Вы могли невольно дать ему понять, что им заинтересовалось следствие. Делать этого было ни в коем случае нельзя, потому что тогда у меня на него вообще ничего не было, ни одной зацепки.

После беседы с Шмелевым я знал, что Любимов – человек Леманна, а значит выполняет его приказы. Но вот зачем преуспевающему банкиру понадобилось устраивать весь этот кровавый кошмар? Никакого мотива я не видел…Пока вы снова не явились ко мне со своей замечательной синей папкой.

Большинство версий, изложенных в ней, я к этому времени уже отработал, и они не представляли для меня интереса. Я знал, что Бахметьева, Шмелева, Красинских, Ушакова и прочих фигурантов, перечисленных в папке, можно снять со счетов, все они имели алиби на момент убийства Гончарова. Павел Сергеевич не мог припомнить ни одного врага, который хотел бы с ним расправиться, он же человек тихий, миролюбивый. Вас, признаюсь, я не рассматривал, – Сухинин засмеялся. – Что-то фантазия у нанятых вами людей разыгралась. Разве вас в самом деле так уж беспокоит этот хейтинг?

– Да нет, – Игорь пожал плечами, – когда я принял программу, я прекрасно понимал, что меня будут сравнивать с Основателем. И что сравнение никогда не будет в мою пользу. А хейтинг – да у всех, кто что-то делает, у любого, кто появляется на голубом экране, обязательно найдутся хейтеры, теперь без этого никак. Так что терплю и стараюсь не обращать внимания.

– Ну вот и я так подумал. Но ваша последняя седьмая версия вдруг помогла мне вспомнить то, что я когда-то от кого-то мельком слышал: о том, что Герц приложил немало усилий в деле назначения Леманна на пост директора Большого банка.

Итак, Леманн – не заказчик, как я думал вначале, а тоже исполнитель, точнее посредник между киллером и истинным заказчиком – Герцом. Что нужно Герцу на самом деле? Бог знает, признаюсь, я тогда несколько приуныл. Такая фигура мне явно не по зубам. Пока я соображал, как мне половчее выйти на коллег из службы безопасности и запросить помощь, события начали развиваться стремительно и ситуация вышла из под контроля.

Приятели – те, с которыми Любимов свел знакомство на зоне, помогли похитить дочь и внука Кольцова, перевезти их в Москву. Павел Сергеевич пишет признание, и факт шантажа становится очевидным. Мне все-таки удалось вызвать его на откровенность. Он доверился мне, и мы смогли устроить «побег» из тюрьмы.

Место, где держат заложников установили, просто наблюдая за передвижениями Любимова. Мы начали сотрудничать с полковником Галаниным, который уже был в курсе ваших дел. Они вели Леманна, я – Любимова. Кстати, Галанин выяснил что Атосов получил гонорар за свою передачу переводом из Большого банка, которым руководит Леманн. Это на сегодняшний день единственная зацепка, с помощью которой мы хоть как-то можем привязать его к преступлениям. Ну и Атосова, конечно, как следует тряхнуть, чтобы сознался, кто с ним договаривался.

И вдруг вчера наша «наружка» сообщает, что Любимов засел у вас в подъезде с оружием. Пришлось его брать. Хотя так ничего и не успели накопать на его хозяев. Он, кстати, даже не в курсе, почему вдруг ему приказали вас убить. Говорит, очень не хотел этого делать.

– Наверное потому, что я обвинил Герца, – задумчиво сказал Игорь. – Я, конечно не всерьез это говорил, просто разозлился, когда он начал принуждать меня к продаже Клуба. Но он, наверное, испугался.

– Вполне возможно, – согласился Сухинин.

– Но почему Герман меня не убил? Он же стрелял мне прямо в голову.

– Потому что патрон холостой, без пули. Громкий звук, яркая вспышка, а пуля не летит. Наши сотрудники незаметно побывали у него дома, подменили патроны: от греха подальше.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал Игорь.

– Да, вы уже говорили. На этом собственно история заканчивается.

– Как это заканчивается? А Леманн и Герц?! – воскликнула Лариса. – Вы их даже не арестуете? Они так и будут разгуливать на свободе?

– Леманна задержали. С ним работают сотрудники Галанина, у них что-то есть на него помимо этих преступлений – по поводу его деятельности в банке. Если вдруг произойдет чудо, и он сознается, тогда можно будет пригласить на допрос Герца. Ну а пока, увы, нет.