Дело о красном виноделе

– Максим, не хотите ли перекинуться в карты? – с горящими азартом глазами спросил он.

– Это можно, – весело ответил я. Наконец, что-то новенькое.

– Замечательно! Пройдёмте во-о-он туда. – Он указал на небольшую комнатку за широкой аркой.

В комнате стояло несколько деревянных столов, покрытых зелёным английским сукном. За одним столом играли трое мужчин и одна дама, за столом, куда меня пригласил хозяин, уже сидело двое купцов из Астрахани – один рыжий, другой пепельно-белый. Расположившись на свободных стульях, я стал выяснять самую важную деталь:

– Господа, во что будем играть?

– В вист естественно! – сказал астраханский купец с густыми рыжими усами.

– Все согласны? – спросил хозяин.

Все дружно закивали.

– По сколько играем? – спросил "белый" купец. – По рублю как обычно?

"Ну, что Максимка, готовь денежки! Опять всё *** – заржал Барбатос"

"Спокойно, здесь честные люди, а не твои кореша-шулеры! Между прочим, в вист я хорошо играю"

"Да-да-да"

"Не да-да, а хорошо!"

"Пускай хорошо. Слушай, а Люба взяла с собой деньги? Когда ты в пух и прах проиграешься, должен же кто-нибудь тебя выкупить!"

"Барбатос, хватить ржать! Я тебе сейчас докажу!"

В пару мне достался хозяин сегодняшнего вечера, надеюсь, он хорошо играет… Справа сел рыжий, слева белый.

Рыжий ловко перетасовал карты и быстро раздал всю колоду на четверых, открыв последнюю карту:

– Девять пик, козыри – пики.

Так… Посмотрим, что тут к нам пришло… Фу-у-у! Какой шлак, старше восьмерки ничего нет. Ходить нечем, будем надеяться, что у Костина нормальная карта. Ну, пожалуй, двойку треф скинем. "Белый" купец забрал дамой… Спустя пару минут эту раздачу мы проиграли… Ничего всё ещё впереди, договорились играть прямо до танцев.

Ближе к девяти часам вечера, когда вот-вот должны начаться запланированные танцы, в комнату подтянулось несколько зрителей, среди которых были спутницы нескольких игроков, в том числе и моя. Люба поставила стул за моей спиной и повисла на шее, рассматривая карты в руке:

– Дорогой, сейчас начнутся танцы, ты надеюсь, меня пригласишь? – прошептала мне на ушко, хотя услышали все. Купцы усмехнулись.

– Конечно! Сейчас только выигрыш заберу.

– Так вы ещё попробуйте выиграть! – нервно посмеялся Рыжий.

Конечно, ему не хочется расставаться с нечестно заработанными рубликами. Это мы только первую раздачу проиграли, а потом ничего, карта попёрла.

Вот и эта раздача закончилась, купец Костин, озвучил результаты игры, которые он записывал небольшим кусочком мела на зелёном сукне стола:

– Итак, господа, на счёту пары наших братьев по цеху из солнечной Астрахани 32 взятки, а у меня с гостем из тоже солнечного, но холодного Энска – 124. Путём нехитрых математических подсчётов… С вас, – он поочередно посмотрел на белого и рыжего, – на двоих 93 рубля золотом!

Немногочисленные зрители зааплодировали моей с Костиным победе, жена хозяина что-то прошептала на ушко мужа, от чего тот заулыбался. Люба поцеловала меня в щеку. Проигравшиеся игроки, с недовольным выражением лица, сняли с пояса небольшие сумочки с "наличкой" и стали собирать требуемую сумму. Горка получилась значительной. Разделив выигрыш пополам, Костин передал мне мои честно выигранные монеты:

– Прошу, Максим Эдуардович, ваша доля!

Нормально… Почти полсотни. Чуть меньше моей полной месячной зарплаты!

"Барбатос! Ты где? – довольный собой, я позвал демона"

"Чего надо? – хмуро ответил он"

"Видишь? Если играть честно, то у меня все шансы!"

"Да пошёл ты…"

"Буду считать это поздравлением"

Встав из-за стола, Люба сразу же вцепилась ко мне в руку и потащила в большой зал, где уже собирались пары для танцев. Но она вывела меня в уголок и снизу вверх посмотрела на меня жалобными синими глазами:

– Максимка… Я тебе нравлюсь? – тихо спросила она.

– Конечно! – немедленно ответил я. – Как такая красавица может мне не нравиться? Ведь ты словно… – начал произносить я длиннющий комплимент.

– Погоди. – Она положила пальчик мне на губы, заставил остановиться. – Ты же на всё готов ради меня?

К чему она клонит?

– На всё! Что в рамках закона… Нет! Абсолютно на всё, с Князем потом договорюсь. Ну, или сбежим? Ты же готова убежать со мной?

– А если у меня появиться новый ухажёр? Ну, или объявиться старый? – она сделала хитрый прищур.

– Стоп. Кто это такой? Я его знаю? – Я сделал строгое выражение лица. – Без разницы кто это будет, я его найду, вызову на дуэль и…

Люба засмеялась и опять положила пальчик на губы:

– А если он не примет вызов? Ты же не дворянин или боярин?

– Тогда мои парни его найдут, и он случайно пропадёт в опричных катакомбах.

Да мои жизненные ценности сильно изменились с момента "прилёта" из той России. Здесь девятнадцатый век… Но Любу порадовал мой жизнерадостный настрой на будущее:

– Успокойся, я поняла твою решительность. Понимаешь, пока ты играл с купцами в карты, я тут общалась с женой хозяина… Она показывала мне свою коллекцию драгоценностей… – она потупила взгляд в пол и чуть покраснела, – и мне понравилось одно колечко… Аккуратное, красивое… С камушком синеньким, прям под мои глаза…

А-а-а! Вот к чему она клонит. Ладно, обрадуем девушку, деньги приходят и уходят, а счастье вечно:

– Ты купить его хочешь что ли?

– Да… – осторожно ответила она.

Я широко улыбнулся, подставил локоть, чтобы Люба опять за него взялась:

– Ха! Пошли! Показывай, где это колечко, сейчас всё купим, что не прикручено! А что прикручено, то оторвем и тоже купим!

Люба обрадовалась как ребенок, и потащила меня вглубь дома…

Зря я так решил шиковать… Все деньги, что я выиграл… Короче кончились они. Быстро. Очень. А случилось это так:

Как только я разрешил Любе купить это "маленькое" колечко с сапфиром размером так с треть ноготка и ценой как десять килограмм отборной черной икры! Хорошо, что в здесь, на Руси, черная икра это не такой деликатес как полтора столетия спустя, но всё равно достаточно дорого. Хозяйка, та ещё торгашка, заверила мою спутницу, что к такому колечку непременно нужны ещё и серёжки. Повезло, что камушки там очень маленькие, и я сумел сторговаться до цены, чтоб хватило остатка от моего, как мне казалось, огромного выигрыша. У меня в кармане остался только казённый золотой пятак, ничего хоть Люба довольно, вон как светиться! Когда обратно шли к уже начавшимся, судя по музыке, танцам, Люба погладила меня по щеке:

– Как я тебя люблю! Ты такой щедрый! Ах!

– Для тебя мне ничего не жалко! – с улыбкой ответил я, а про себя думал, как прожить на маленькую зарплату до получки в дорогой гостинице…

***

Глубоко за полночь…

Хороший праздник! Как и обещал хозяин сего приёма, повеселились мы знатно. С девяти часов и почти до полуночи – безудержные танцы, да так, что один из гостей в обморок свалился. Оттащили в угол, стали оказывать помощь, но танцы не прекратили. Через пару минут, старичок очнулся и опять в пляс. Шампанское текло рекой прямо в глотки гостей, отчего танцы были ещё веселей. В полночь прогремел салют, да так что птицы из соседнего леса взлетели как ошпаренные, с соседних с Костиным усадеб послышались трёхэтажные маты, в ответ от наших дружинников посыпались четырёхэтажные. Но такой словестный обмен быстро надоел обеим сторонам конфликта, и мы удались обратно в дом, где холопы уже поставили два больших стола – мужской и женский. Причём в мужской в большой зале, а женский только в гостиной. Гости хотели возмутиться мол, что за ерунда? Как же без баб-то? Но кто-то обрадовал недовольных, чтобы женщины будут, сейчас за ними поехали, а жёны только будут мешать настоящему мужскому веселью.

Ой, не привычный я к такому жору. Ой, плохо мне будет на утро… Официанты всё подносили и подносили, мы ели и ели, они подносили и подносили, а мы, ну вы поняли… Но это было не всё! Это ж пир, как же без напитков? Всё тут и вино, и пиво, и медовуха. Пили много. За здравие хозяина, Князя, Княжича, боярина того, сего и так далее. Причём пили до дна, это ж не уважение, если не полностью. Главной проблемой были кубки, да именно кубки, так как по словам местных бокалы для женщин, а мужик может и пол-литровый кубок осушить. Хорошо хоть, перед тем как идти на приём, Мартын посоветовал сходить к Елене Премудрой за специальной настойкой, от известного эффекта алкогольных напитков… В общем все были уже на веселе, кто-то даже под столом, у меня ни в одном глазу, правда организм всё же напоминает, что я выпил несколько литров. Чтоб не отличаться от окружающих, пришлось симулировать опьянение.

Все уже готовые к продолжению банкета, вот-вот должны привести молодых девиц, а пока пирующие предавались истинно мужским играм: кулачные бои, армрестлинг, стрельба. Конечно, как же не поспорить что с одним закрытым глазом и другим, в котором всё двоиться, он не попадёт из револьвера в яблоко на голове другого с десяти шагов. Поразительно, но такие забавы никого не травмировали…

Ну а я решил поработать, раз публика уже "готова". Во! Костин, сидящий во главе стола, то же весёлый. Встал из-за лавки, я по зигзагообразной (сейчас уже по иной никто не перемещается) траектории направился к хозяину. Подвинув некое тело, спящее в недоеденной свиной шее, я присел возле купца. Налив полный кубок вина покрепче я вручил его Костину, тот безоговорочно осушил его в пару глотков. Как иначе, если подают и не выпить, то это крайнее не уважение.

– Федя, я же могу тебя так называть? – заплетающимся голосом спросил я.

– Без вопросов! – широко помотав головой, ответил он.

– Так вот, Федя, у меня такая гениальная идея появилась, после вот этого, – я ткнул пальцем в огромный сосуд с медовухой, – нет, после вот этого, – и перевел жест на вино.

– Да? Какая?

– Бизнес-план называется!

– Как? Биз… Пис… А! ***-план! – обрадовался пьяный купец.

– Да, он самый. Ты же деловой человек, вот послушай что я придумал.

– Валяй! – он махнул рукой, случайно ударив бородатого гостя слева от себя.

Откусил кусок от свиной ножки, оторванной прямо от зажаренного поросёнка я начал:

– Я тут изучил конъюнктуру, выходит гнать вино выгодно.

– А то!

– Погоди, я не закончил, – я поводил пальцем перед собой. – А если вино ещё и "весёлое", то вообще ништяк! Я слышал, что у тебя в княжестве растёт большое количество ягодок для этого вина?

Долго думая, к чему я клоню, и силясь вспомнить о каких ягодках я говорю, купец, наконец, выпалил:

– Да до *** их! Но они это, вроде как запрещены, типа дурман…

– Правильно! Вот я хотел заняться этим делом вместе с человечком с опытом. С меня бабки на производство, с человека "деловые" связи с чиновниками и крыша. Прибыль пополам. Есть кто на примете?

Костин почесал подбородок, осушил ещё один кубок с вином, налитый мной и сказал:

– Зачем нам кто-то левый? Я нечто подобное тут уже пробовал мутить, правда, всё полетело, давай я буду этим человечком? Только надо задаток, для подготовки "почвы"

– Сколько?

– Немного, рублей триста.

Обалдеть "немного"!!! Но ничего, походу я нашел, кто у нас заведовал накрытой варочной мануфактурой в лесу. Полезно ходить на пиры, отдохнул и дело раскрыл! Главное не отпустить злодея…

– Без вопросов! – я приблизился к нему ближе и тихо спросил: – У тебя есть воздушная почта? Хочу отправить письмецо домой, к утру придёт чек на триста рубликов, а то я всё в Энске оставил.

– Конечно, есть, там в моём кабинете стоит… в углу, – Костин достал из внутреннего кармана фрака стальной ключ и передал мне. – Вот ключ от кабинета, пройди по коридору прямо до упора.

– Я сейчас, – пошатываясь я встал из-за лавки и вышел из зала.

Как только оказался в коридоре, то сразу же изменил походку на нормальную. До упора говоришь? Так-так… Ага, вот он. Осмотрел белую высокую дверь, я уже хотел открыть её, как остановился. Зачем ключ? Если есть универсальная отмычка, надо же протестировать! Достав из пиджака чёрный ключ с оголовьем в виде черепа с двумя рубиновыми глазами и изменяющейся на глазах заточкой, я вставил его в скважина. Раз! И дверь открыта. Превосходно!

Войдя и закрыв за собой дверь, я присвистнул:

– Итак, что будем делать? Порыться в бумагах или… Нет, сначала отправим письмо, а потом решим.

Письмо, естественно будет отправлено не в мифический Энск, а прямиком в приказ тайных дел, и утром здесь будет парадный эскорт для Костина. Рыться в чужих вещах, пожалуй, не буду. Потом с обыском завалимся…

***

Ранее утро 2 августа 1850 года…

Ранним утром после грандиозного приёма, когда всё уже спали, где попало и с кем попало, я прохаживался между рядов спящих и храпящих мужиков, уснувших прямо на лавках в зале в обнимку с приехавшими девицами. Слуг не было, так как хозяин им тоже разрешил оттянуться, поэтому на подворье и в сенях лежало ещё дюжины три тел в бессознательном состоянии. В гостиной, где пировали наши женщины, было приличнее, они хотя бы так не напились, просто мирно дремали на диванчиках, найдя Любу, я взял её на руки и пошёл на улицу.

Найдя карету, которую вчера нанимал, я открыл дверку и аккуратно положил Любу на мягкое сиденье, потом разбудил кучера, спавшего под транспортным средством прямо на земле:

– Уважаемый, просыпайтесь, скоро выезжаем.

Извозчик, щурясь от яркого утреннего Солнца, сонно покивал, но встал и начал готовить карету к поездке.

За воротами в усадьбу раздался паровозный свисток, которым оборудованы самодвижущиеся экипажи Приказа тайных дел. С трудом отворив тяжёлые обитые железом ворота, я пустил внутрь двора два паровых экипажа. Остановившись из них, мгновенно выскочил десяток опричников в полной боевой амуниции и вечно весёлый Мартын во главе маленького отряда:

– Максим, здарова! – Он хлопнул меня по плечу. – Что-то ты маленько помятый. О-о-о и лицо какое-то зелёное. Хорошо отдохнул да? Ха-ха-ха!!! Где клиент?

– Пошли в дом.

Вся наша делегация мерно стуча тяжелыми форменными сапогами прошла в дом прямо к эпицентру минувшего веселья. Кто-то из опричников, видя спящих купцов, завистливо вздохнул. Проходя между рядов пьяных мужских и женских тел, я остановился возле одного из них и указал пальцем:

– Вот. Его задерживаем.

Два опричника схватили Костина и под слабые пьяные выкрики и возмущения последнего потащили на выход. Мартын прохаживался и придирчиво смотрел на стол, ещё содержащий немного яств. Что-то даже попробовал:

– Да… Хорошо вы погуляли…

– Ой, не говори, – поморщившись, я добавил: – Что-то тяжесть в желудке…

– Тяжесть?

– Да, что-то съел не то. Икра может браконьерская? Или свинина кошерная? Или вино перестоявшее?

Мартын тихо смеялся, потешаясь над гастрономическими проблемами своего начальника. Посмеюсь я ещё… Когда ты утром после очередной обмывки чьих-то детей еле живой очнешься. Помощник, разгладив длинный ус заметил:

– Начальник, а может это обжорство лютует в тебе? Какой человек в здравом уме сможет столько впихнуть в себя?

Оставив без внимания последнюю фразу, я медленно потопал за опричниками во двор. Около экипажей развернулся маленький такой диспут о правильном положении тела задержанного при его погрузке в транспорт:

– Идиоты, куда вы его вперед ногами толкаете?! – кричал сотник Петров на двух своих бойцов, державших Костина за шиворот и ноги.

Бойцы тут же исправились, пытаясь развернуться в тесном пространстве между двумя экипажами, попутно стукнув купца головой о колесо. Вчерашний хозяин светского приёма лишь тихонько и невнятно что-то буркнул себе под нос, а у сотника это вызвало волну праведного гневна, припудренного крепкими словечками. Схватившись за голову Петров рявкнул:

– Так, вы двое, – он поочередно показал пальцем на опричников, – прекратить выполнять погрузку! Немедленно!

Бойцы, отличающиеся только мебельными габаритами и молодецкой силушкой, но никак не умом, разве что задним, поняли приказ по-своему. Они тут же разжали руки и тело с грохотом рухнуло на землю. Сотник опять выругался.

Через десять минут, благополучно (с матами, угрозой увольнения и обоснованной агрессией со стороны начальства) опричники таки смогли погрузить Костина в один из самодвижущихся экипажей, и мы двинулись в сторону города. Я полуспал-полудремал в мерно покачивающийся на русской дороге карете, а спереди и сзади ехали два опричных экипажа, эдакий импровизированный кортеж. Из открытого окна дул приятный свежий утренний ветерок, на левом плече спала Люба Смолина, уже надевшая на себя выкупленные мной украшения. Я думал. О перспективах жизни в этом княжестве… Мире вообще… Сейчас вот приедем, допросим Костина (когда он очнётся), получим полное признание во всех грехах и всё – дело можно закрывать. Но что-то меня беспокоило…

Не помню, сколько прошло времени, но карета остановилась. Я выглянул в окно и увидел довольное лицо Мартына:

– Приехали, начальник!

– Не ори, – строго шепнул я, и указал на спящую девушку.

– Понял. Что прикажешь делать?

Размяв виски, от начинающей болеть головы (настойка от опьянения – это хорошо, но её время действия, похоже, заканчивается) и медленно и так же шёпотом выдал приказы:

– Костина в катакомбы. Проведите ему курс экстренной интоксикации от последствий пирушки, только осторожно! Помереть не должен. По крайней мере, пока не допросим… Дальше… А дальше вечерком я приеду и допрошу его.

– Усё будет в лучшем виде! – широко улыбнулся.

Глава 10. Место встречи то же

2 августа 1850 года, вечер…

Порой за счастье нужно бороться даже с самим собой

Джейн Остин

– Ваше Благородие, мы ничего не смогли сделать! – попытался оправдаться высокий и худой опричник-десятник, смотря в открытую дверь камеры.

Я то же заглянул в низенький дверной проём, из него меня сразу же обдало убойной смесью плесени, перегара и остатков жизнедеятельности человека. В холодной, тёмной камере без единого окна (естественно, сейчас мы примерно метрах в десяти под землей), размером два на два метра на гнилой соломе дрых непробудным сном купец Фёдор Костин, периодически напоминая о себе громким храпом.

Утром я дал задание Мартыну о протрезвлении нашего гостя, но, похоже, что-то пошло не так… В узком коридоре катакомб Приказа тайных дел, перед одной из бесчисленного количества камер с плотно подогнанными дверьми стояло три опричника и дознаватель-палач с клеймом "2". Они уже десять минут рассказывают, как пытались привести задержанного в чувства после мощной попойки на пиру. Для опричников было очень удивителен факт абсолютно нулевой эффект всех примененных методов, правда сообщили они это гораздо эмоциональней, показывая всю мощь и красоту оборотов русского языка.

– Начальник, а может это, – палач махнул головой в сторону допросных, – на дыбу его сразу? Начнём растягивать, глядишь и очнётся! От боли, говорят, трезвеют! Ха-ха-ха!!! – этот маньяк ещё и заржал.

– Нет. Подождём до утра, он всё равно ни куда не денется.

Моё предложение вызвало двоякие эмоции у опричников, пара бойцов одобрила, мол, рационально, зачем напрягаться, если эта пьянь когда-нибудь сама очухается. Человек в железной маске не стал скрывать своё недовольство, он уже настроился получить Костина для "развлечения", потом он посетовал о слабых людях, сознаются очень быстро, внутренний маньяк не успевает войти во вкус.

Если не получилось с одним, может другой будет сговорчивым:

– Пойдемте, посмотрим на товарища Смолина, раз этот не может.

– Прошу! – Десятник вытянул руку в сторону требуемой камеры

Камера Костина со скрипом задраилась, а наша процессия проследовала по полутёмным коридорам, изредка немногочисленные лампочки освещали большие паутины, глухой стук сапог пугал хозяина, и он семеня лапками мгновенно скрывался в щелях между камнями. Палач остановился около дубовой двери и показал на неё толстым пальцем:

– Смолин здесь.

Десятник, перебирая ключи на огромном кольце, подбирал нужный. На двери белой краской нарисованы кривые цифры "41/3". Опричник, провернув ключ, отворил дверь, маленькую комнатку тут же озарил тусклый свет из коридора, но и его хватило. Смолин поднялся с соломы и отполз к стенке, вжавшись в ледяные камни. Сейчас он уже не походил на того головореза, каким его притащили в тайный приказ. Всё тело покрывала сеточка кровоподтёков, на нижней губе темнела запёкшаяся кровь, глаза жмурились от слабого, но не привычного в катакомбах света.

Какой бы сволочью он не был, совершив массу преступлений от незатейливых грабежей до изощрённых убийств, но стоит отдать ему должное, не смотря на все те нечеловеческие условия, что приложил местный "маньяк" для получения крайне необходимой нам информации, Смолин не выдал своего подельника-организатора. Как человек, я его уважаю. Но как следователь… Кхм. И ничего же не сделаешь, этот… плохой человек нам очень нужен, ведь он – пока единственный, о котором я со стопроцентной вероятностью скажу, что он знает ху из ит мистер Панов.

– Ну, Смола, созрел говорить? Кто твой шеф? – спросила железная маска, направив в его бледное лицо свет от ручного фонаря.

– Я тебе только могу сказать, что мой шеф, как вы его назвали, с вами сделает, когда доберётся до вас, – прокряхтел узник.

– Дурак, ты Смолин! Твой подельник тебя кинул, когда оставил в той землянке. Он дал нам весь расклад по весенним глухарям! Ты, что, думаешь, Панов, или как так его реально зовут, придёт тебя спасать?

– Да, Фиалковский, он меня кинул. Но я не буду уподобляться ему! Я не сдам его вам, делайте что хотите! Хоть прямо сейчас казните!

Я усмехнулся, проверив наличие револьвера на поясе:

– Ха, какой хитрый! Хочешь умереть, чтобы унести с собой тайну личности Панова? – Я замолк, дождавшись кивка собеседника. – Ага, сейчас! Хрен тебе, а не смерть! Я лично буду ходатайствовать перед Князем, чтоб тебя приговорили не к смертной казни, а дали пожизненную путёвку на лесоповал… И это не всё, мы проверим, чтоб ты валил лес самым тупым топором на Руси, ещё тупее, чем ты сам!

– Ну и сволочь же ты начальник! – попытался плюнуть Смола, но не смог. – К чему это говоришь?

– Например, топор могут выдать острый, дневную норму сбавить. Скажешь что-нибудь интересное, лес будет не на Севере, а южнее, а расскажешь всё – глядишь, и у путёвки появиться срок.

– Договориться хочешь?

– Хочу.

Смолин прищурился, принявшись внимательно меня рассматривать:

– Какой тебе интерес? Мне понятно, а тебе? Чин хочешь новый? Премию? Землю? Холопов?

– Правильно думаешь. Ну? Твоё решение? Прямо сейчас, а то я ухожу и увижу тебя только на суде.

– Нет!

Палач, прислонившийся к дверному косяку, лишь что-то пробубнил под нос. Что же делать? Пытать его бесполезно… Опа! Идея!

– Бойцы, поднимайте его и тащите за мной.

Опричники влетели в камеру, взяли за руки и поволочили его по пыльному коридору. Остановились у камеры Костина, открыв её, посветили фонарём в лицо Костина, что его видел Смолин. Дальше только дело техники, один вопрос и я узнаю правду:

– Гражданин Смолин, вы узнаёте этого человека?

– …

Палач мгновенно нажал на одну из многочисленных болевых точек на теле Смолина:

– Отвечать когда спрашивают!

– Да!

Очень хорошо! Пока правда.

– Кто это?

– Купец Костин, имени не помню.

Тоже правда. Барабанная дробь и главный вопрос:

– Он твой подельник? Это Панов?

– Нет.

АРГХ!!! Правда! Он сказал правду! Я сильно сжал кулаки, если на мне не было бы перчаток, то окружающие выдели белую от напряжения кожу. Костин не причём. Ниточка лопнула…

– Смолина увести. Костина… Когда протрезвеет отпустить и извиниться…

***

Около 2 часов после полуночи…

"Фиу-у-у!!!" – свист воздушной почты резко прервал мой спокойный и крепкий сон.

Какого чёрта?! Пришлось включать свет и со слипшимися от недосыпа и яркого света глазами искать на аппарате выключатель подачи пара. На капсуле, вылетевшей из терминала, не было обратного адреса. Странно… Не уж-то спам какой-то. Мало ли, как только появилась почта, так сразу же возникли люди, намеревающиеся на этом заработать. А нет, это рукописное письмо:

"Уважаемый, Максим Эдуардович,

В связи с тем, что вы упорно работаете над двумя делами: об убийстве Салтыкова-младшего и о подпольной мануфактуре, не смотря на мои предостережения и советы, то у меня нет иного выбора.

Как человек, я ничего против вас не имею, но как следователь… Вы очень неприятны. Липните, как репей. Идёте вперед, как баран. Мне это надоело.

Итак, у постоялого двора, где вы живёте и в данный момент читаете это письмо, вас ожидает извозчик. Спускайтесь, он отвезёт вас в Приказ тайных дел. Там вы заберёте с собой все материалы по этим делам и поедете ко мне, пора познакомиться очно.