Дело о красном виноделе

– Мы нашли завод!

Аргх!!!

– Она находиться на Восточном тракте, ребята незаметно прокрались прямо к ней. Если коротко, то заводик – это небольшой острог посреди просеки, через щели в частоколе рассмотрели примерную планировку предприятия. Вот она. – Петров передал мне нарисованную от руки помятую карту местности.

– Очень хорошо, разработайте план захвата, можете пригласить Земляникина. Уверен, он будет очень доволен.

Уже в дверях меня остановил Мартын с ожидаемым вопросом:

– Та-ак, Максим Эдуардович, а куда это ты намылился?

– По делам. Через часик вернусь.

– Твоё дело случайно не Любовью Смолиной зовут?

Я лишь нахмурился и вышел из кабинета, закрывая дверь, услышал вопрос Петрова:

– А кто это?

– Секретарь из Ягодной управы. Я её допрос на днях проводил, и всё думал, что Максим сам её не стал допрашивать, теперь понятно почему, неудобно же…

***

Из Управы ягодных полей беспрерывно выходили люди, торопившееся домой, только я один шёл в противоположную сторону, то есть внутрь здания. Возле проходной стоял молодой парень и кого-то ждал, увидев меня, он вытянулся по струнке:

– Здравия желаю, господин титулярный советник! – он так громко и резко поздоровался, что я прям вздрогнул.

– Молодой человек, и вам добрый вечер. – Я пролетел мимо него на лестницу.

Зайдя в приемную покойного Салтыкова, я увидел, как секретарша поправляет перед зеркальцем причёску:

– Любовь Николаевна, титулярный советник Фиалковский в ваше распоряжение прибыл! – После звонко хлопнул каблуками форменных сапог. – Прошу.

Я выставил локоть, приглашая Любу взяться за него, она с радостью согласилась. Взяв корзину с продуктами, которую я сегодня уже видел, мы пошли на выход.

– Люба, ну, что как служба под руководством нового начальника?

– Не понятно пока, вроде нормально, – она улыбнулась. – Есть варианты?

– Конечно, есть! Если Конев будет шалить, то я вмиг устрою его проверку на предмет служебного соответствия.

– Ха-ха! – Она потрепала меня за рукав. – А ты весёлый человек, Максим!

Незаметно мы спустились к проходной, где дорогу нам преградил уже знакомый молодой человек, Люба сказала ему:

– Саша, иди домой, меня есть, кому провожать.

– Как? – Он растерялся.

– Молодой человек, вам же уже ответили? Чего ещё хотите? – я решил вступить в разговор.

– Ничего, господин титулярный советник. – Парень обреченно опустил голову.

– Тогда всего хорошего.

Мы вышли из здания Управы, при этом я обратил внимание на недовольного молодого мужчину, который, видимо, хотел провожать Любу вместо меня. Я решил проверить свою догадку:

– Слушай, а кто этот парень?

– Ах, это Сашка. Работает в отделе строительства мануфактур.

– И что? Он тебя провожает?

– Не переживай, ничего особенного, просто мы живем примерно в одном районе. Вечером одной идти по улицам страшно… – Она сильнее ухватилась за мою руку и повернулась ко мне. – Ты что ревнуешь?

– Я?! – я растерялся, честно.

– Ну…

– Ну? – Люба остановилась передо мной и посмотрела в глаза.

– Да. Мне неприятно, что какой-то Сашка, тебя провожает. А насчёт того, что ты боишься ходить одна, то не беспокойся, я буду тебя провожать каждый день. Никто в здравом уме не посмеет на тебя посягнуть при мне. – Я поправил непослушную прядь её русых волос, выскочивших на лицо.

Она обратила внимание на мой перстень и серебряное колечко:

– Какие интересные украшения… – Люба погладила синий камень.

– Да… ты и не представляешь, насколько они интересны… – задумавшись на минуту, я вспомнил то, что хотел спросить у неё про мужа: – Люба, скажи, как звать твоего муженька, а то трудно будет найти безымянного человека.

– Точно! Я же тебе не сказала, его зовут Илья Викторович Смолин.

– Возраст, рост, особые приметы? – Я переключился на рабочий лад.

– 34 года. Он выше меня сантиметров на двадцать, примерно как ты. Что касается примет… родинка на подбородке.

Выходит, её муж старше лет на десять. Попробую его найти… Минут через двадцать мы дошли до домика в три этажа. Двор ухоженный, скамейки покрашены, газон подстрижен, не то, что я видел во дворе Пинчука. Не успели мы закончить разговор, как во двор, визжа тормозами и выпуская клубы пара, залетел экипаж Приказа тайных дел. Из транспорта выскочил Мартын, на нем был одет толстый жилет со вставками из металла, на затылке, поддерживаемая ремешком висела каска:

– А-а-а, Максим, я так и знал, что ты здесь! – Подойдя к Любе, он поклонился, исказив лицо в наигранной улыбке, добавил: – Бонжур, мадмуазель!

Смолина отпустив мой локоть, отошла на пару шагов и взяла в руки свою корзинку:

– Я мадам, а не мадмуазель.

Мартын присвистнул:

– Ба! Максим, а что свободных не было? Или тебя на замужних потянуло?

– Мартын! Что ты хотел-то? – резко ответил я.

– Земляникин отправил нас на облаву, так что заканчивай здесь и бегом в экипаж! – Кот запрыгнул внутрь транспорта.

Что опять Земляникина пробило на подвиги? Не удивлюсь, если он сам поедет с нами! Попрощавшись с Любовью и пообещав завтра проводить её на работу, я залез в паровой экипаж.

Глава 7. Железная маска

31 июля 1850 года, за полночь, где-то в 10 верстах от города…

Слава – это маска, которая разъедает лицо.

Джон Апдайк

Как так долго можно было ехать?! Мартын подобрал меня во дворе дома Смолиной около семи вечера, сейчас уже полночь. Эти десять верст наша бригада преодолела больше чем за шесть часов! Не могли, что ли наши подпольщики организовать производство на более оживленной дороге? Вопрос, конечно, глупый.  Но! Дороги здесь вообще нет! Два раза всем вместе пришлось вытаскивать один из паробусов, в котором ехали опричники-штурмовики, из грязи. Как злоумышленники вывозят отсюда готовую продукцию?

Остановились на поляне, примерно метрах в восьмистах от опушки, где они расположились. После остановки всех экипажей, из них стали выпрыгивать люди, формирующие десятки, и начали выгружать оборудование и обмундирование. Опричники по очереди брали необходимое и уходили одеваться, помогая друг другу застегивать амуницию.

Мартын потянул меня за руку к разложенным в ящиках кучам добра:

– Максим, бегом за экипировкой, а то нам не достанется!

Переходя от одного ящика к другому, мы набрали себе полный комплект. Расположившись возле одного из экипажей, я стал надевать обмундирование. Здесь было что-то наподобие бронежилета, только очень тяжелого и позвякивающего, далее металлическая каска, Мартын помог застегнуть кожаную портупею с кобурой под револьвер. Остановился я на непонятном предмете, похожим на плавательные очки с толстыми зелеными стеклами:

– Мартын, а это что такое? Защита глаз что ли?

– Нет, это ОСО.

– Что?

– Очки сумрачного озарения, – сказав, это Мартын подтянул свой ремень.

– А зачем они? – спросил я, вертя в руках чудной прибор.

– Ха! Я посмотрю на тебя, как ты решил ловить кого-то ночью! Между стеклами очков налита особая жидкость, плюс немножко волшбы от наших специалистов, и вот можно видеть ночью! Надеть сам увидишь.

Действительно, как только я нацепил на глаза этот прибор, всё вокруг залилось ярким зеленым цветом, и стало светло практически как днём. Мир здесь, ничего так, прогрессивный. Иметь в середине девятнадцатого века приборы ночного видения – это надо постараться. Сейчас, уже чётко видев Мартына перед собой, я спросил:

– Слушай, а разве ты не будешь надевать очки?

– Зачем? Я же кот! Я и так прекрасно вижу в темноте.

Потом, собравшись командным составом в одном из паровых экипажей Тайного приказа, мне рассказали план сегодняшней постановки. Действовать будем незатейливо, тихо подходим к острогу, выносим ворота, врываемся и всех вяжем сначала на улице, потом в домиках. На мой здравый вопрос, каким образом будем "выносить" ворота, сотник Петров лишь сказал, что всё сам увидишь.

Через десять минут выйдя на улицу, поляна преобразилась: в группах по десять человек стояли наши опричники, их экипировка представляла собой тот же комплект, что и у меня, за исключением маски, наподобие балаклавы, которая была надета на их лицах. Со стороны грузовика, медленно пришли ещё двое бойцов – именно они будут ломать ворота: мужики ростом выше двух метров, весом около полутора центнеров, полностью закованные в металлическую броню, на спине висят непонятные устройства, с множеством шлангов, прикрепляющиеся к суставам костюма. Рукавицы представляли собой огромные пушечные ядра. Когда они проходили, из суставов со свистом и шипением вырывались струйки пара.

– Мартын, это, я так понимаю, наши стенобитные установки?

– Да-да, что-то в этом роде! – Кот прищурил светящиеся в темноте глаза. – Наверное, хочешь знать, как они работают? Ладно, пока пойдем к острогу, быстренько расскажу тебе об этом чуде техники.

Как только все были готовы, наш отряд выступил вперед. В голове шли два исполина, производя достаточное количество шума, грозившие сорвать всю конспирацию. За ними легко, изредка ломая ветки, передвигались опричные десятки. Продвигаясь, сквозь лесок, отделявший две поляны друг от друга, Мартын рассказал о паровых экзоскелетах на мужиках:

Живёт в нашем княжестве гениальный механик в каком-то там поколении, периодически создающий новые механизмы. Пару лет назад была большая облава ещё одних варщиков дурмана, и произошёл неприятный конфуз. Стрельцы несколько дней держали в осаде их квартиру, но не могли в неё войти, злодеи забаррикадировались изнутри, дверь была обита металлом, окна заложены – короче вообще не зайти внутрь. Силовики дверь так и не открыли, преступники сдались сами, после того как у них кончилась вода. Для того, чтобы ситуация не повторилась механик совместно с несколькими ведунами создал такую броню. В неё залезает человек и запускает паровой генератор, механизмы и волшба делают своё дело – сила человека внутри возрастает в десяток раз.

Вот уже подошли к острогу, правда я раза три чуть не споткнулся об многочисленные пеньки, оставшиеся на месте густого леса. Сгруппировавшись около ворот, штурмовые группы замерли в ожидании. Исполины медленно подошли к воротам, замахнулись прикрученными к рукам чугунными ядрами, и одновременно обрушили вес на деревянные ворота, на всю округу раздался звон металла и треск дерева. После пары таких же ударов ворота упали внутрь острога, и тут же десятки ворвались в поселок согласно ранее утвержденному плану, попутно стрельнув пару раз в воздух.

Мартын, с длинным кинжалом в одной лапе и револьвером в другой, побежал за опричниками с криками: "Вперёд мужики!!! Вяжи супостатов!!!".

Сопротивление было чисто символическим, несколько охранников лишь успели выстрелить из старых пищалей, не причинив никому ущерба. Бойцы, пользуясь темнотой и превосходством в мастерстве быстро, минут за пять всех обезвредили, обезоружили и вывели в центр острога. Конечно, это не стрельцы, ждущие, пока преступники им дверь откроют, опричники специально обучены борьбе со всеми проявлениями криминального мира, а не охране общественного порядка, как Стрелецкий приказ.

Ко мне подбежал Петров, встав по стойке смирно, он начал рапортовать:

– Господин титулярный советник, операция завершена! Сто тридцать шесть человек задержаны, шестой и седьмой десятки проверяют оставшиеся бараки! Но есть одна проблема, на одной из землянок была приколота вот эта записка. – Он передал мне мятый обрывок дешевой бумаги.

Кривыми буквами, похоже, куском угля нацарапано следующее: "Фиалковский, если хочешь сделать свой выбор сам, то входи, иначе через пару часов я сделаю его за тебя. Входи только один" и подпись: "Твой друг – Панов".

Как только я прочитал послание, Петров обратился ко мне:

– Господин, что прикажете делать?

– Хороший вопрос… – я задумался.

Что за выбор мне предлагает сделать Панов? Надо ли мне входить в землянку? Разберемся с этими вопросами позже, у меня, я так понял, в запасе два часа.

– Мартын! – я крикнул коту, стоящему метрах в десяти и рассматривающий котлы для варки.

– Чего? – Он не спеша подошёл к нам.

– Сможешь выяснить есть ли за дверью кто-то или что-то?

Не дожидаясь ответа, я потащил Мартына к указанной сотником землянке. Дверь, сколоченная из необструганных досок, имела множество щелей. Прислонившись к одной из них, я попробовал рассмотреть, что находиться внутри, но даже специальные очки были бессильны. Мартын поняв, что от него хотят, прилип к двери, постояв так около минуты, он повернул ко мне свою кошачью морду:

– Там спиной к входу сидит человек, ростом чуть выше тебя, с залысиной на затылке. – Мартын взялся за ручку двери. – Входить будем?

– Стоп! – я резко остановил его движение. – У нас есть два часа разобраться с этим, может там засада?

Кот не понял причину моей осторожности:

– Так давайте бойцов на штурм отправим!

– Нет! Сначала всё необходимо выяснить!

Вернувшись на центральную импровизированную площадь острога, где толпой стояли варщики, окруженные опричниками, я подошел к сотнику:

– Петров, выясни, кого задержанные не видят среди себя. Другими словами, кто может быть землянке. Ясно?

– Так точно! – отдал честь сотник.

Затем на протяжении получаса люди в толпе с шумом и гамом перекрикивались друг с другом, ища своих знакомых и друзей. Постепенно они замолчали, я залез на стоящую неподалеку телегу и подозвал опричников, проводивших опросы. Они мне передали список из нескольких фамилий и кличек, прокашлявшись, начал делать поверку:

– Отрепьев!

– Я! – низкий коренастый мужик поднял руку.

– Зайцев!

– Я не Зайцев, а Кроликов! – прокричал лопоухий парень, чем вызвал в толпе хохот.

– Нытик!

– Ну, что? Нытик, да  Нытик! Здесь я.

Действительно нытик.

– Михей!

– Здесь! – пробасил двухметровый бугай.

– Смола! – В ответ раздалось лишь молчание. – Смола, отзовись!

– Я же говорил его нет! Слинял паразит, я же говорил, надо было тоже валить… – начал возмущаться кто-то в середине толпы, соседи поддержали его, отчего вновь поднялся шум, гам, ругань, звуки ударов…

Опричники выстрелили в воздух, толпа замолкла. Как раз вернулись бойцы из Дальних бараков, десятники подбежали к нам. Оказывается, в одном из них есть подземный лаз, что вроде запасного выхода в лес метрах в пятидесяти от острога. Больше ничего и никого они не обнаружили.

Посовещавшись с товарищами, решил всё-таки войти в землянку. Сотник убедил в необходимости защиты, поэтому в острог пригнали паровой экипаж, в котором находилось два тяжелых костюма: помимо надетого бронежилета меня облачили в каску с забралом и одели защиту рук и ног, на каску прикрепили яркий химический фонарь. Как уверял человек, ответственный за амуницию, в этой одёже мне не страшен даже небольшой взрыв.

Благодаря фонарю в землянке стало светло как днём. Вплотную к стене на чурбане спиной к входу сидел связанный человек. На моё появление он никак не отреагировал. На небольшом деревянном столике лежала запечатанное письмо, и стоял небольшой флакончик из мутного стекла.

Закрыв за собой дверь, я чуть приблизился к мужчине:

– Гражданин, с вами всё в порядке?

Он не ответил. Плохо, из-за рукавиц даже пульс не проверить. Тогда я взял конверт, вскрыл его и начал читать:

 "Можешь не стараться, он тебя не слышит. Максим, познакомься – это Илья Смолин, муж твоей новой подруги. Ровно в полночь я напоил его ядом, ему остаётся жить около трёх часов, в тот момент, когда ты читаешь эти строки, по моим предположениям срок сократился до полутора часов. Я рискнул предположить, что ты захочешь его спасти. Пожалуйста, противоядие на столе, но подожди, не торопись, время ещё есть. Насколько я тебя узнал, к Любе Смолиной ты испытываешь чувства, она тоже не прочь ответить тебе взаимностью, но между вами стоит её муж. Ты бы мог устранить это препятствие, но узнав это, твоя подруга вряд ли будет рада, ты станешь её врагом. Я упростил  тебе задачу, я сам его отравил. Тебе остаётся только сделать моральный выбор: спасти его и вернуть его жене, или не вмешиваться в начатый процесс и остаться в сердце возлюбленной единственным мужчиной.

Чтобы помочь тебе с выбором, я немного расскажу про Смолу. Во-первых, год назад он не пропал, а сам ушёл из семьи и присоединился ко мне. Мы с ним промышляли контрабандой, спекуляцией. Сначала всё шло неплохо, но позже Смола стал отличаться жестокостью, вместо того, чтобы договариваться с купцами, он начал их избивать, а позже и мочить. Посмотри в архиве, у вас должно быть несколько нераскрытых дел по этому поводу. Инициатором убийства Вадика Салтыкова тоже был он, я был против этого. После того как ты взял вербовщика рабочих, Смола предложил устроить налёт на госпиталь, где лечиться Пинчук и пришить его, это уже переходит всякие границы, на лекаря я никогда не подниму руку. Поэтому пришлось от греха подальше избавиться от него. Что-то я разговорился, пора заканчивать. Вперед! Выбор за тобой.

Твой друг Панов И.И."

Вот паршивец! Да, я действительно хотел бы, чтобы Смолина не было, тем более он такой злодей. Но с другой стороны, я не могу оставить человека умирать, пусть даже такого. Я не суд, чтобы решать, кого приговорить к смерти. Тем более, со слов Панова, на Смолине висят несколько нераскрытых преступлений, спасу его, потом докажу его причастность и отдам под суд, вышка ему будет гарантирована!

Взял конверт, я разорвал его. Внутри лежал коробок с парой спичек. Ух-ты, а на бумаге изнутри конверта тоже что-то написано: "Скоро финал нашей с тобой истории, жди приглашения на бал". Сумасшедший какой-то!

Открыв бутылочку с вонючим содержимым, я влил её в рот находящемуся без сознания Смолину. Тот сразу же рефлекторно закашлял и очнулся. Выйдя из землянки, я обратился к двум опричникам, стоящим около входа:

– Мужчину арестовать и не спускать с него глаз, он очень важен.

– Будет сделано, господин следователь! – Опричники вошли в землянку.

Один из рядовых помог мне снять броню, в этот момент подошёл Мартын:

– Максим, что будем делать дальше?

– Самое интересное! Будем опрашивать всех рабочих, описывать всё оборудование, сырье, продукцию – всё, что есть в остроге. Когда это сделаем, я ещё что-нибудь придумаю. Ты что хочешь делать?

Мартын с каждым моим словом грустнел всё больше и больше, но услышав вопрос, пришёл в себя:

– Чур, я переписывать котлы!

– Пожалуйста! – найдя взглядом сотника, я крикнул ему: – Петров! Иди сюда!

Усталый сотник медленно подошёл ко мне и присел на телегу.

– Слушай план работ для опричников. – Я достал из принесенной сумки большой блокнот, открыл его и приготовился писать приказы. – Итак, во-первых…

***

Раннее утро…

Провозившись на мануфактуре до самого утра, мы ехали обратно. Предприятие ничего так… Если бы не было подпольным, то можно сказать образцовый заводик. Больше сотни рабочих, полторы тонны сырья на переработку, тридцать литров готовой настойки, оборудование качественное. Единственный минус – это рабское положение работников и антисанитария, хотя какая санитария в предприятии, где варят дурь. Большую часть варщиков отпустим, как только проведем разъяснительную работу о вреде нелегальной работы, задержали только десяток лиц, числящихся приближенными организатору мануфактуры. Перед нашим отъездом с острога, вместе с паробусами для задержанных приехал посыльный от младшего Земляникина и передал нам радостную весть. Всем участникам ночного мероприятия наш начальник объявил отгул на сегодняшний день.

Водитель, изредка зевая, вел экипаж. Сотник Петров дремал на заднем диванчике, а я сидел на боковом диване, выглядывая в открытое окошко. Проезжая мимо пруда на въезде в город, я спросил у Мартына:

– Слушай, а в этом пруду народ купается? – Как помню, в Энске в этом пруду каждый год запрещают купаться из-за загрязнения воды, но всё равно каждый год множество людей купаются в нём, развешивая при этом на запрещающие таблички одежду.

– В Утином что ли? Конечно, нет! Он же грязный, – удивился Мартын, моему, как ему казалось, нелепому вопросу.

– Логично…

Дальше мы ехали молча. Въехав в город, основная часть кортеж проследовал в сторону приказа тайных дел, а наш экипаж свернул на одну из улиц. Водитель заглянул из кабины в салон:

– Максим Эдуардович, приехали, как и просили.

Меня высадили возле дома, где жила семья Смолиных, я решил проводить Любовь на работу и попутно рассказать ей про найденного муженька. На часах было примерно семь утра, присел на лавочку и накрылся каской, чтоб немножко вздремнуть. Через некоторое время сквозь полу сомкнутые веки, я увидел сослуживца Смолиной – Александра. Он прохаживался около подъезда, то и дело, поглядывая на старые часы с цепочкой. Меня он, видимо не замечает, или, по крайней мере, делает вид.

Я встал с лавочки, потянулся и подошёл к молодому человеку:

– Александр, доброе утро!

Он испуганно обернулся:

– Ваше Благородие, извините, не заметил вас. – При этом он недобро посмотрел на меня, точнее на мою каску и кобуру с револьвером.

Служебное оружие и так мне положено, а каска сегодня у меня вместо головного убора. Просто шапку я ещё вчера забыл в кабинете.

– Александр, по какому поводу вы находитесь в столь ранний час в этом месте? – спросил я.

– То же я спросил бы и у вас, – дерзко ответил он.

Похоже, у местных привычка отвечать вопросом на вопрос. Неожиданный напор, обычно местное население не очень стремиться вступать в конфронтацию с силовиками.

– Молодой человек, я по роду своей службы могу находиться в любой точке города в любое время суток. Поэтому предъявите документы, гражданин!

Александр передал мне свой паспорт, остановившись при этом в полуметре от меня.

– Так… Александр Фёдорович Суходрев… 1831 года рождения… – Плохо, что в местных паспортах нет фотографий или чего-то подобного. – Запрещённые предметы есть? Оружие, боеприпасы, дурманы?

– Нет, ничего такого нет. Господин, почему вы меня оскорбляете своими подозрениями? Я честный человек! – Суходрев навис надо мной, из-за того, что он на голову выше меня, стало немного неуютно. – Если вы таким образом хотите избавиться от меня, чтобы я не мешал вам ухаживать за Любовью, то я буду сопротивляться!

– Всё?

– Нет! Я уже почти год пытаюсь ухаживать за Любовью! А тут появляется какой-то мужик и всё мне ломает!

– Гражданин успокойтесь! Ведите себя прилично. – Я почувствовал в себе огонь, охранное серебряное колечко покрылось многочисленными трещинами. Неожиданно для себя я схватил Суходрева за грудки и приблизившись прошептал в его лицо: – Если она выбрала вместо тебя меня, то это твои проблемы, а никак не мои.

– Почему вы ко мне обращаетесь на "ты" и хватаете меня своими руками? – он отпрянул от меня. – Я потомственный дворянин! Ваше поведение оскорбляет меня!

– Ха! Меня, как представителя власти, ваши намеки то же обижают.

– Ладно. Я вам всё выскажу вечером! – Молодой человек гордо поднял голову и пошёл в арку, ведущую на улицу.

Где-то в половину девятого из подъезда вышла Смолина, сегодня она надела уже более веселое желтое платье. Как только она появилась в дверном проёме, я встал с лавки, снял каску, повесил её на пояс и подошёл к Любе:

– Доброе утро!

– Привет, Максим! Какой-то ты сонный… – она рассмотрела меня, обратив внимание на кобуру и каску. – Ты только со службы?

– Да, пойдем, провожу тебя на работу, по дороге поговорим. – Я указал рукой на арку.

Некоторое время мы шли молча. Утром на улицах города многолюдно, все спешат по своим делам, поэтому мы, размеренно идущие по брусчатке проспекта, выделялись из толпы. По дороге встретились четыре стрелецких патруля, усиленные опричниками, маловероятно, но вдруг Панов встретится им на улицах.

Решив срезать путь через переулок, дорогу нам преградила группа мальчишек лет двенадцати, Смолина тут же ухватилась за мой локоть и прижалась к руке. Самый крупный пацан (гораздо толще и выше своих корешей, хотя мне едва доставал до подбородка) вышел на шаг вперед и сплюнул мне под ноги:

– Бонжур, дядя! Есть закурить?

– Парень, а ты не боишься, что я сам тебе дам "закурить"?

Мой вопрос вызвал смех у хулиганов. Старший рыкнул на своих подельников и снова обратился ко мне:

– Не нарывайся, дядя. Мы народ нервный, можем случайно задеть тебя или твою спутницу. – Он потянулся за чем-то в задний карман штанов. Через мгновение он вытащил короткий ножик, что в принципе было ожидаемо. – Короче, дядя, давай выкладывай свои денежки, и снимай серебряное кольцо.

Догадываясь, что произойдет, если снять охранное кольцо, сдерживающее разъяренного Барбатоса внутри меня, я решил его снять. Малолетних разбойников следует воспитывать. С этими мыслями я сдернул его с пальца и демонстративно положил кольцо в свой карман. Парни обалдели от такой наглости и замерли на несколько секунд, что сыграло против них.