Кумтрест

Васильев узнал многое. Когда днём спит начальник отряда и кто скоро будет смотреть за городом. Где стоят в Центральном районе лучшие проститутки и почему постоянно дорожает бензин. Но самое главное то, что прапорщик Жуков придирается к одну и тому же осужденному во время ночных обходов.

– Василий Васильевич. – не останавливаясь болтали зэки. – Этот Жуков всегда цепляется к Димке Новикову. Тот идёт ночью в туалет, он его прошмонает всего, ну ладно, иди куда шёл. И так каждую смену. Ну коль так, посади его в ШИЗО и дело с концом. Два, три раза в неделю вот так его доканывает. Представляете, Василий Васильевич? А сам обход толком не делает, туда, сюда походит, только фонариком в секции посветит для понта. На обратном пути сам сходит в наш туалет и дальше пошёл по зоне гулять.

– А почему Новиков к нам не придёт и не пожалуется на Жукова? – спросил Васильев зэков.

– Василий Васильевич, Вы что? На шмон жаловаться так-то не по понятиям, да и по закону всё правильно. Сами же нам говорили, мало ли, что у зэка трусах. Вдруг карты или граната, обязательно надо проверить. – скользко пошутили осужденные.

Васильев понял, что увлёкся артистизмом, забыв про понятия и закон. Ага, в трусах граната или карты, или деньги для Жукова на наркотики? А где Жуков тогда наркоту берёт? Не понятно. Васильев понял кому носит Жуков. Это однозначно Новиков, а он сидит за хранение и сбыт героина. Вот это уже интересно, но пока только косвенно. Надо отработать Новикова.

– Ладно хулиганы, спасибо за чай с конфетами, но мне надо идти. Будут вопросы или проблемы, заходите. Это можно и по понятиям, и по закону. – сказал Васильев и ушёл.

Васильев пришёл в штаб, сел в кресло в своём кабинете и начал складывать мозаику. Ну допустим это Новиков. В туалете они могут парой слов перекинуться или когда он его шмонает. В принципе и наркоту передать тоже может, а может и деньги взять. Но где сам Жуков наркоту берёт? Не уж-то сам покупает? Это ни в какие ворота не лезет.

Васильев на следующий день рассказал свои мысли Петровичу. Петрович сказал, что надо проверить телефонные переговоры. Если Новиков там бывает часто, значит у него есть свой человек на воле. Возможно, Новиков кого-нибудь просит звонить его человеку. В этом направлении надо шагать. Васильев понял, что нужно делать дальше.

– А может за Жуковом проследить, когда он домой едет? – спросил Васильев.

– Не надо. – ответил Петрович. – Мои люди уже следят. Через неделю буду точно знать кое-что интересное.

– Что?

– Вроде мелочь, но! Иногда он покупает дорогой коньяк, а иногда дешёвый самогон. Причём не в зарплатные дни. Вот раз и деньги есть на дороге бухло. А нам Вася надо всё это в одну картину сложить. Когда поймём, как работает схема, тогда и будем брать его с поличным.

Васильев стал наблюдать за телефонными переговорами Новикова. В итоге выяснил, что он оказывается частенько звонит домой. Васильев поставил своего человека краем уха слушать, о чём говорит Новиков на телефонных переговорах. Далее было установлено, что он всегда просит передать из его квартиры учебники своей племяннице Олесе. После каждого такого звонка всегда на следующий день на смену заступает Жуков, идёт по 12-му отряду и шмонает Новикова. Потом начинается наркоманское движение в трёхэтажке.

Обсудив данную информацию с Петровичем, Васильев узнал, что после таких суток Жуков покупает в магазине дорогой коньяк. Данный ход событий произошёл уже два раза. Только было непонятно, как происходит расчёт деньгами за доставку наркотиков. Но стало очевидно, что, если перед суточным дежурством Жукова, Новиков звонит домой, значит будет доставка наркотиков. Решено было ждать следующих телефонных переговоров Новикова.

Новиков пришёл на телефонные переговоры, как раз перед суточным дежурством Жукова и попросил передать книги Олесе. Васильев и Петров уже прекрасно понимали, что Олеся – это и есть Олег Жуков. Значит завтра утром он понесёт наркотики в зону. Новикову на том конце провода утвердительно ответили, что всё будет хорошо, книги сегодня передадим. Петров и Васильев решили, что завтра надо пораньше приехать на работу и ждать Жукова, когда он пойдёт в зону.

На следующее утро Петров и Васильев ждали прапорщика Жукова в КДС. Смотрели через окно в двери, когда он будет проходить через КПП-люди. Жуков шёл через КПП спокойно, поздоровался с охраной и обменял удостоверение на жетон. После чего был немедленно приглашён Петровым и Васильевым в кабинет комнаты длительных свиданий.

– Олег, при тебе имеются запрещённые предметы? – сразу спросил Петров.

– Да ты что Петрович, ты же знаешь, конечно, нет. – испуганно ответил Жуков.

– Точно? Даю минуту подумать и самому всё сдать.

– Петрович, у меня нет ничего. Я не понимаю, что происходит? – Жуков занервничал. – Если хотите, обыскиваете.

– Успокойся, если нет ничего, значит волноваться нечего. Обычная проверка. Ты же знаешь, что мы так периодически делаем.

Васильев и Петров начали досмотр одежды Жукова. В итоге стало понятно, что у него ничего запрещённого нет.

– Я же говорю, что ничего нет. Зря вы так. Я столько лет здесь служу, а вы. – взбодрился Жуков и начал одевать куртку.

Петров и Васильев переглянулись между собой и поняли друг друга, что промахнулись. Причём жёстко промахнулись и теперь уже ничего не сделаешь. Столько времени впустую потрачено. Жуков пошёл на выход, и Васильев случайно увидел, что у него на правом рукаве куртки шеврон с орлом пришит разными нитками. Как будто поверх чёрных ниток, ещё раз в одном месте пришито синими нитками. Странно.

– Олег подожди, ещё не всё. Сними куртку. – остановил Васильев Жукова. – Дай ещё раз посмотреть.

Жуков снял куртку и отдал её Васильеву. Он стал пальцами прощупывать рукав куртки и почувствовал уплотнение под шевроном.

– Олег, а что у тебя шеврон разными нитками пришит? – спросил Васильев.

– Да я не помню почему так, давно пришивал. Да это куртка старая, даже не помню откуда она у меня. – взволнованно ответил Жуков и его глаза забегали.

Васильев потянул шеврон в сторону и нитки легко разошлись. Под шевроном оказался полиэтиленовый пакетик с белым порошком.

– Это не моё, я не знаю, что это. Говорю же не помню откуда эта куртка старая. – оправдывался Жуков.

Петров и Васильев вывели его за зону и завели в кабинет оперативного отдела. После получасового разговора Жуков признался, что это его рук дело.

– Денег не хватает. С женой развёлся, алименты. Жизнь под гору покатилась. А тут этот Новиков подкатил. Я с его братом ещё в школе учился. Ну вот и решил немного денег халявных подзаработать.

– А кто рассчитывался с тобой и где? – спросил Васильев.

– Брат его. Когда давал отраву, сразу давал и деньги. Штука за одну ходку. Я под шеврон зашиваю и всё. Моё дело только отдать. Ночью иду по обходу и Новикова встречаю. Нитки на шевроне надорву, отдам пакет и дальше иду. Как-то так. Что теперь со мной будет?

– Начальник решит. Жди пока здесь. – сурово ответил Петров.

Через десять минут пришёл Зубов Валентин Валентинович и прочитал Жукову лекцию про предательство. Про то, что тот поедет из зоны в зону, но только теперь сидеть. После этого взял с него рапорт на увольнение и отправил его в отдел кадров.

Петров и Васильев довольные собой направились в зону.

– Молодец Вася! Молодец, я уже думал, что лоханулись мы с тобой. Как ты увидел эти нитки разные? Я бы даже не подумал.

– Не знаю, увидел и всё. – ответил Васильев. – Новикова садим в ШИЗО?

– Садим. Дважды по пятнадцать надо выписать ему, а там видно будет.

Прапорщик Жуков был уволен. Официально его не стали оформлять, так как никто не хочет иметь пятно на колонии. Новикова водворили в ШИЗО. Васильев, Петров и Зубов сидели вечером в кабинете за зоной и пили водку. Поводом была удачно проведённая операция. Петрович учил Васильева обращать внимание на случайные события. Возможно, на первый взгляд, они не имеют ничего общего между собой, а если хорошо подумать – это звенья одной цепи.

ИК-12. Дорогое предложение

Прошло полгода. Калугин раз в месяц приходил к Шмарову и сливал по мелочи информацию. Кто с кем общается и что говорят. Кто нарушает режим содержания. Кто после свиданок или посылок делится продуктами и сигаретами с другими осужденными. В общем всякая бытовуха, которая была интересна Шмарову. Но по личному мнению Калугина наверно никогда бы не заинтересовала нормального кума в обычной колонии. Таких, как Калугин, в зоне было много. Он уже научился их отличать от других осужденных.

Все сливали всякую ерунду, из-за которой зэков били, пытали и садили в изолятор. Потом всё начиналось с начала и дальше шло по кругу. Именно эта мелочь, из-за которой всех били, и не допускала даже мыслей подумать о чём-нибудь более серьёзном. За слова типа наркотики, деньги или водка, сказанные вслух, опера сразу садили в ШИЗО без разбирательств. Со временем Калугин понял, что, если бы он захотел кому-нибудь навредить, нужно было красиво доложить Шмарову. К примеру, Вася Пупкин интересовался, где взять плёнку от флюорографии для изготовления карт или ему на свиданку жена обещала привезти спиртное. Через час этого Васю Пупкина ждала неминуемая пытка в оперативном отделе. Потом изолятор и про свиданку можно было забыть, как минимум на полгода.

Шмаров был скорее режимником, чем оперативником и всю информацию от Калугина принимал за чистую монету. Но он был и не дурак, просто в этой колонии свои особенные приоритеты. Здесь задача кума выбить информацию, именно выбить, и никак по-другому. Другое не приветствуется. Вся оперативная информация должна поступить только через боль. И вот так все сливают друг друга и по кругу катаются в изолятор.

Конечно, если разобраться, Калугин получается, что тоже ссучился. Для него это был уже способ выживания. Он не мог больше терпеть пытки и изнасилования, как и в принципе многие зэки. При всём при этом Калугин доводил до Шмарова ничтожную информацию. Её, по мимо него, знали и видели многие зэки. Он всегда был уверен, что уже не первый, кто сообщил об этом в оперативный отдел. Калуга старался чтобы из-за него зэки не страдали, но это была лотерея. В глубине души он оправдывал сам себя. Если бы его не отпороли на этапе, он бы не опустился до этого. Его до этого состояния довели силой.

– Калугин. – начал серьёзный разговор Шмаров. – Вот ты вроде работаешь на меня, а я тебе не верю. Нет преданности в твоих глазах, понимаешь?

– Не понимаю, Андрей Андреевич. Я же приношу Вам информацию каждый месяц. Уже полгода я работаю на оперативный отдел. Объясните пожалуйста.

– Таких информаторов, как ты, у меня до хуя. Стучите там ерунду всякую, но нет преданности в тебе. Ну вот не доверяю я тебе.

– Андрей Андреевич что сделать надо, чтобы Вы мне поверили? – Калугин начал настораживаться в преддверии пыток, которыми завеяло в воздухе.

– Ты же почему стучать начал? Потому что тебя пиздили. Ты же сам не пришёл ко мне с информацией? Нет. Значит стучишь из-за страха, что опять получишь пиздюлей. Это не по желанию, а по принуждению. Понимаешь?

– Так я, это, я, Вы как сказали, так я и делаю. – Калугин начал заикаться, не понимая к чему клонит Шмаров и начал морально готовиться к полиэтиленовому пакету, резиновой палке или к изнасилованию.

– Ты вот думаешь почему здесь зэков на этапе ебут?

– Э-э, я, я не знаю. – совсем в ступор вошёл Калугин.

– Для порядка! А почему зэки зэков ебут?

– Наверно тоже для порядка. Раз сказала администрация, значит так надо. – наугад ответил Калугин.

– Ну-у, типа того. Так вот, завтра со мной на этап пойдёшь. Если выебешь зэка по этапу, значит я буду тебе доверять. А если нет, то тебе пиздец. Полный пиздец, ты понял? Да и тебе самому наверно уже давно охота кого-нибудь отъебать. Вот и докажешь заодно свою преданность оперативному отделу. Совместишь приятное с полезным.

– Вы серьёзно?

– Я что на клоуна похож? Или ты отказываешься?

– Никак нет, я всё понял. Просто предложение необычное. – ответил Калугин и прикусил язык. Опасно было спрашивать о том, что ему будет, если он откажется от этого предложения, а наверно уже теперь приказа.

– Вопросы есть?

– Нет, а куда мне завтра идти?

– Я тебя сам вызову. Маска, гондоны, всё есть. Ты про это не переживай, я же не враг своим преданным агентам. До завтра, свободен.

– До свидания гражданин начальник. – сказал Калугин и ушёл в отряд.

– Вот и посмотрим, осужденный Калугин, преданный ты агент или просто так хочешь на чужом хую в рай уехать. – добавил Шмаров после ухода Калугина.

Калуга шёл в отряд ошарашенный предоставленной ему Шмаровым свободой выбора. Ничего не меняется в этом мире – или ты, или тебя. Калуга наверно был готов вытерпеть всё, но насиловать зэков он точно не хотел. Что угодно, но не это. Они и так его превратили в стукача. Теперь хотят из него маньяка сделать? Да его завалят за это, не в этой зоне, так в другой. Да хоть на воле, за такое завалят, где угодно. Да даже дело не в том, что его завалят. Он и в самом страшном сне не мог себе представить, что сам насилует зэков. Это был уже перебор даже для Калуги.

Вечером после отбоя он лёг на шконку. Калуга укрылся полностью одеялом и тихо заплакал. Капли дождя застучали по стёклам барака.

ИК-50. Братишка

Бобышкин и его троюродный брат Роман Дюбов сидели в ресторане по случаю дня рождения супруги Ромы. Рома работает в кредитном отделе всем известного банка. Часа через два основная масса приглашённых уже напилась и все пошли танцевать. Рома начал с Лёшей серьёзный разговор.

– Лёша, у меня к тебе есть дело на взаимовыгодных условиях.

– Какое?

– Через год, полтора нашему банку придёт конец. Он изначально был слабеньким и трудно выдерживал конкуренцию, но суть ни в этом. Есть вариант, пока банк ещё действует, поднять денег. Причём практически законно.

– Что значит практически? Ты говори, как есть и причём тут я? – удивился Бобышкин.

– Короче, схема простая. Оформляем кредиты и делим их.

– Не понял, а от меня что нужно? Ты не тяни, я не банковский работник. В вашей сфере туго соображаю.

– Ты даёшь нам паспорта своих зэков, а мы оформляем на них кредиты. Деньги на всех поровну пилим и всё. Так понятно?

– Не совсем. Как можно на зэка оформить кредит, если он в зоне сидит?

– Можно, ещё как можно. Нас в команде три человека. Я, безопасник банка и бухгалтер-кассир, ну и ты четвёртый, если согласишься.

– Ты подробнее расскажи, как схема будет работать. Мне без разницы кто там в команде, но дело больно скользкое.

– Ты приносишь мне паспорт осужденного. Мой человек из службы безопасности проверяет данную личность на надёжность и соответственно согласовывает. Я оформляю кредит, а кассир его выдаёт наличными деньгами. Потом ты забираешь паспорт обратно. Деньги делим на четверых по двадцать пять процентов каждому. Через год банк закрывают, бумаги в архив и всё!

– Вот так всё просто?

– Это пока. Лет через пять такое уже не провернёшь. Технологии меняются так быстро, что скоро все на зарплате будем сидеть.

– Суммы кредитов какие?

– Грубить не надо, двести, триста, не больше. Вот и считай за минусом комиссии.

– В принципе понятно. Паспортов у меня много, только какие конкретно нужны? Банк всё равно начнёт искать неплательщика, а он в тюрьме сидит.

– Нужны такие, которые только что сели и им сидеть лет пять. Банк развалиться и долги скупят. Пока новый в колею войдёт, года три пройдёт. Желательно, конечно, чтобы они освобождались в другом регионе и меняли прописку. Ну это в идеале. Первое время неплательщика искать будет наш человек, с этим проблем нет. Да и у банка этот риск уже заранее рассчитан. Всё застраховано и переживать не надо.

– Интересная тема, а как быстро это всё делается? Мне надо понимать на сколько времени вам нужен паспорт?

– Паспорт нужен на полдня.

– Всего? А человек для получения денег?

– Кассир – свой человек. Забыл, что ли? Все необходимые люди в этой схеме свои. Самое главное – это настоящий паспорт. Только настоящий, понял?

– Да понял я.

– И владелец паспорта должен быть живым. Ну с этим у тебя проблем нет. А то у нас пытались на паспорт покойника кредит оформить. На следующий день их сразу мусора уволокли.

– Слушай Рома, а если я тебе десять паспортов принесу. Осилишь?

– Лёша, наглеть не надо. Пока по одному кредиту в неделю, не больше. У нас там на работе тоже доброжелателей и конкурентов хватает.

– Ладно, давай подытожим. Значит нужен паспорт с местной пропиской. До конца срока около пяти лет. Желательно уехать по этапу в дальние края. Верно?

– Верно. Только ты не забывай, чтобы у него, желательно, в нашем банке не было кредита. Нужны несколько кандидатов на проверку, но это можно и без паспорта проверить. Самое главное, что человек должен быть чистым по нашему банку.

– Ясно. Я на следующей неделе подберу кандидатов. Подготовлю ксерокопии паспортов, а ты их проверишь. Кто подойдёт, того и паспорт буду доставать.

– Что значит доставать?

– А ты что думаешь, что у нас паспорта просто так на полочке лежат или у зэков в кармане? Они все в личных делах. Дела в сейфах под замком и пломбой. Не всё так легко. Это хорошо, что паспорт на полдня нужен, мне так проще.

– Даже не вмешиваюсь. Делай, как знаешь, так как я в вашей сфере тоже не соображаю. Ну что братишка, на том и порешали?

– Договорились.

В понедельник Бобышкин по картотеке отобрал пять подходящих кандидатов. Взял в спецотделе личные дела осужденных. Проверил паспорта, всё ли подходит для получения кредита. Сделал ксерокопии и вечером завёз их домой Роме. Через два дня Рома выбрал одного из них. Бобышкин утром пошёл в спецотдел и опять взял эти дела, пояснив, что они нужны для дополнительной проверки. В журнале поставил левую закорючку, чтобы не было похоже на его подпись и позвонил брату. Рома приехал к нему через полчаса, Бобышкин отдал паспорт и стал ждать. В четыре часа Рома привёз паспорт обратно и сказал, что нужно ждать три дня для согласования и проверки, в банке так положено.

К концу недели Рома приехал домой к Лёше и отдал ему пятьдесят тысяч.

– Ну как тебе такой расклад Лёха? – радостно спросил Рома.

– Отлично! – шурша деньгами ответил Бобышкин. – Паспорта ещё нужны?

– Нужны из тех, что ты ксерокопии привозил. Там нам подходит Лазаренко и Кураев. В понедельник пораньше паспорт любого из них готовь, я к тебе заеду на работу.

Бобышкин был очень рад этой новой теме, но его смущало, что паспорт всё равно находится в зоне в спецотделе. Как не крути, а ниточка приведёт к месту жительства должника в зону. Ведь в момент оформления кредита он уже сидел в колонии. Бобышкин думал, что тема с паспортами очень даже интересная, но есть риск. За месяц было оформлено пять кредитов по двести тысяч, итого миллион. На каждого, за минусом комиссии, почти по двести пятьдесят тысяч. Отлично!

Бобышкин в течение этого месяца прорабатывал всякие варианты с паспортами. Но всё равно кредит был оформлен на зэка, который сидит в зоне. Бобышкина осенило! Наркоты у него много, а наркоманов с паспортами на воле ещё больше. Им всё равно кредит в банке не дадут из-за их внешнего всегда зависающего или чешущегося вида. Эти уроды умудряются квартиры прокалывать, что им стоит какой-то паспорт дать на время за хорошую дозу.

Бобышкин подключил к этому делу Колю Бациллу. Он, освободившись из колонии, скололся на воле как последняя собака. За хорошую дозу наркотиков Коля приносил паспорт на день, пока предполагаемый заёмщик находился под кайфом. Вечером паспорт возвращали наркоману. Потом это были уже его проблемы, трезвым надо быть, так рассуждал Бобышкин. Схема с использованием наркоманов требовала лишних затрат, действий и времени, но она была очень надёжной. Когда наркоманов на горизонте не было, Бобышкин брал паспорта из личных дел осужденных. Жажда наживы лёгких денег была неутолима.

Глава 7

ИК-3. Робин Гуд и голуби

После обеда к Васильеву зашёл дневальный промышленной зоны и рассказал, что есть некто осужденный Верзилов. У него завтра по игре расчёт, но торчит он в десять штук и у него ничего нет. Ему блатные могут хребет подправить. Васильеву сломанные хребты в зоне не нужны, и он вызвал к себе осужденного Верзилова.

– Здравствуйте гражданин начальник. Осужденный Верзилов Илья Станиславович, статья 158 часть 3.

– Понятно. – прервал его Васильев. – Как у тебя дела, как здоровье, проблем нет?

– Василий Васильевич закройте меня в изолятор. – Верзилов уже понял, что опера в курсе его проблем. Просто так в день расчёта в оперотдел не вызывают.

– За что?

– Я в карты проиграл. Завтра расчёт, а мне нечем отдавать. Блатные сказали, что, если не рассчитаюсь, то здоровьем заберут.

– Ну, если проиграл, займи у кого-нибудь. Что ты в зоне на штуку сигарет не найдёшь?

– Если бы на штуку. – Верзилов опустил глаза. – Я проиграл десять штук.

– Каким образом? У вас потолок по игре одна тысяча, ты с кем играл?

– Да это уже не важно.

– Что значит не важно, с кем играл? – Васильев повысил голос.

– С Зиминым, Зима погоняло, знаете наверно его.

– Знаю, знаю. А кто за игрой смотрел, чтобы вы за потолок не вышли?

– Гражданин начальник, Вы такие вопросы задаёте…

– Кто за игрой смотрел?

– Кричевский смотрел. Он потом по своим делам ушёл, вот меня и понесло. Зима меня три раза предупреждал, что хватит, а я ему ещё сдавай, ещё.

– Ну ты и лох печальный. С Зимы твоего спросу от блатных не будет, он тебя предупреждал, а ты повёлся. Иди в дежурку и там жди.

Васильев позвонил в дежурную часть и сказал, чтобы его пока в клетку посадили. После чего вызвал смотрящего за игрой осужденного Кричевского. Он же Кричевский Пётр Алексеевич, осужденный за мошенничество и грабёж. Проблем от него практически не бывает, ухо востро всегда держит, но за свой косяк ответить должен.

– Здравствуйте Василий Васильевич. – радостно поприветствовал Кричевский. – Я в курсе зачем вызвали, мы сами всё разрулим. Вы не переживайте, в отряд его только отпустите.

– Кричевский, ты же знаешь правила. Мы вам жить даём, наглеть зачем? У вас зэки закрываться бегут.

– Случайно вышло Василий Васильевич. Стоило на минуту отвернуться, хлоп и уже пять штук проиграл. А Зима его предупреждал, что пора остановиться.

– Ты мне лапшу на уши не вешай, не пять, а десять. Зима ваш опять краплёными картами лоха развёл на бабки. Косяк за вами господа осужденные, прощения не будет. В изолятор всей компанией поедете, только по разным камерам. Спалились – отвечайте! Тем более бедноту на бабки разводить не хорошо. У него за душой ничего нет. А это значит только одно, что вы расслабились и пора вас взбодрить.

Васильев всех троих, Верзилова, Зимина и Кричевского, посадил в ШИЗО по разным камерам на пятнадцать суток. Потом он подумал и посоветовался с Петровичем на тему обоснованного изъятия общака в отряде, с учётом того, что проверит всё через передачи и комнату свиданий. Петрович сказал, что это муторная и долгая работа, если есть желание, то занимайся. Эффект будет отличный, порядок будет идеальный. Просрать общак – это хороший резонанс в зоне для игровых и блатных.

На следующий день Васильев скооперировался с режимниками. Все вместе пошли изымать общак у блатных, обосновано и по закону. Проверили сумки в отряде и забрали все подозрительные сигареты и чай. Они не проходили по документам КДС – значит отчуждение. Работа долгая и кропотливая, но результат будет минимум на полгода вперёд.

После обыскных мероприятий изъяли тридцать пять блоков сигарет и двенадцать килограммов чая. Осужденные немного бурчали, но обосновать нахождение этого имущества в отряде не смогли. Сказать вслух, что это общак – означало тут же получить табуретом по голове от блатных. Логика простая, не можешь обосновать – сиди и молчи. Васильев, как бухгалтер с картотекой КДС, всё всем быстро обосновал.

– Раз это ничьё, значит государственное. Друг другу в зоне дарить ничего нельзя, так как это запрещено. Уж не ворованное ли? – пошутил Васильев. – Воровать – это значит крысить. Мы же здесь все порядочные, не правда ли? Так что извините, сами виноваты.

Осужденные действительно не могли обосновать откуда чай и сигареты. Во-первых, сумки были не подписаны. Во-вторых, описей имущества нет. В-третьих, блатные отряда расслабились и не раскидали грамотно общак. Сделали бы всё красиво, тогда у администрации вопросов не возникло. Веня Бенедиктов даже вмешиваться не стал, так как знал, что это косяк блатных отряда. Пусть они и разруливают, он с них вечером всё равно спросит.

Всё изъятое сложили в кабинете у Васильева. Петров и Зубов увидели результат работы Васильева и пошутили, что теперь он, как Робин Гуд, обязан отдать всё бедным. Тем более целый день прошёл, а хозяин изъятого не нашёлся.