Обратная сторона долга

– Ну, в нашем полку прибыло, – довольно проговорил Сашка.

– Нужно срочно оповестить наших, – ответила Аня, нахмурив брови.

– Нужно быть предельно осторожными, Аня, отнести информацию должен кто-то, кому ты полностью доверяешь. Сама сказала, что в ваших рядах крыса завелась.

– Митьку пошлем, внука тетки Марфы, он надежный мальчонка, шустрый. Проскочит незаметно мимо любого патруля.

– Аня, знаем только мы трое и четвертым должен знать Митька, больше никто, мы все рискуем, – серьезным тоном напомнила я ей.

– Да знаю я, – обреченно махнув рукой грустно ответила она. – Сань, езжай домой, скажи Митьке, чтоб по возможности ночью забежал ко мне.

– Хорошо, – проговорил Сашка и вышел из гримерки.

– У тебя есть еще время? – Анька устало опустилась на кресло.

– Четверть часа, потом надо возвращаться.

– Как там твой фриц? – Анька внимательно смотрела на меня.

– Нормально, пока жив, – усмехнулась я в ответ.

– Кать, я серьезно, будь осторожна.

– Да осторожна я, осторожна.

– Странная ты, Катька, с огнем играешь, а сгореть не боишься, – проговорила печально Аня.

– Мы еще посмотрим, кто из нас огонь, – тихо прошептала я себе под нос, а вслух произнесла, – я здесь написала адрес на всякий случай, это дом, где живет фон Вольф. Мало ли чего. А теперь мне надо бежать уже, скоро стемнеет, – я схватила лежащие на столе ноты и чмокнув подругу в щеку, поспешила домой.

Вернувшись я первым делом приняла ванную и привела в порядок свою одежду, поскольку решила, что замечание Марты по поводу нарядов мне как нельзя кстати. Одевшись и заплетя простую косу я стала ждать Габриеля. И чтоб как-то скоротать время, решила проиграть эпизод музыкального произведения, ноты которого я прихватила с собой из театра. С Мартой я не общалась, только кивнула ей головой, когда та уходя оставила мне ключи от дома на каминной полке.

Габриель пришел довольно поздно и был достаточно уставшим.

– Что-то случилось? – спросила я, подойдя к нему и обвивая его шею своими руками.

– Ничего такого, что тебе надо было бы знать, – проговорил он сдержанным тоном, который я пропустила мимо ушей. – Ты не переоделась? – отметил он, посмотрев удивленным взглядом на мое вчерашнее платье.

– Я не надеваю одежду, которая была куплена не для меня, – опустив руки я села за стол.

Габриель расхохотался:

– Ты первая, кого не заинтересовали побрякушки из той комнаты.

– Я не первая, я единственная! Или ты еще этого не понял? – приподняв бровь бросила я ему в ответ, наливая бокал вина.

– Знаешь, о чем я думаю все время? – спросил он, изучающе смотря на меня.

– О чем?

– Почему такая красивая, умная и…., – сделав паузу продолжил, – хитрая девушка рядом со мной?

– Наверное, тебе просто повезло, – я спокойно смотрела на него и он улыбнулся.

– Наверное, – отпивая из бокала, протянул немец и добавил, встав из-за стола и подойдя к роялю. – Ноты? Ты сегодня куда-то ходила?

Черт, как же тяжело было все время подбирать ответы на его вопросы, поскольку он не просто задавал их мне, он наблюдал за мной.

– Ходила в театр, к Ане. Я не предупредила вчера ее о том, что, возможно, пропаду из дома на пару дней. Не хочу, чтобы она волновалась.

– Хорошо, – небрежно вернув нотную тетрадь на место он повернулся ко мне. – Катя, ты не будешь возражать, если мы сегодня просто отдохнем? Я очень устал.

– Как скажешь, – ответила я, понимая, что, наверное, случилось что-то серьезное, либо предстоит что-то неприятное, раз этот человек вел себя столь сдержанно и немногословно.

Закончив ужинать, мы прошли в спальню, я помогла ему раздеться и повесила его форму в шкаф, едва уловимыми движениями ощупывая каждый карман. Где-то же должен был быть этот проклятый ключ от сейфа! Но так ничего и не найдя я вернулась к нему в постель. Заснул он быстро, или мне так казалось. В любом случае сегодня я не рискнула больше ничего предпринимать и закинув свою ногу ему на торс забылась крепким сном.

ГЛАВА 9

Проснувшись утром, я увидела, что лежу в постели одна. Тихонько выскользнув из-под одеяла, я выглянула за дверь. В доме было тихо. Из дальней комнаты в конце коридора, где находилась ванная, в дверную щель пробивался свет. Габриель, скорее всего, принимал ванную. Закрыв дверь в спальне я быстро начала шарить в карманах его военной формы. Осмотрев все два раза я в отчаянии откинула волосы со лбы. Ключ, ключ, где-то же должен быть этот ключ! Я судорожно соображала. И тут мой взгляд упал на добротные немецкие сапоги, лежащие на полу. Ну конечно! На внутренней стороне голенища был пришит небольшой карманчик, запустив пальцы в который я нащупала маленький предмет. Заветный ключ. Есть, попался! Я быстро вынула его и подбежав к своей сумочке достала кусок пластилина, который был завернут в оберточную бумагу из-под конфеты. Тщательно размяв мягкую массу, я сделала оттиск, очистила ключ и вернула его на место. Справилась! Я облегченно вздохнула и, приведя себя в порядок, пошла к Габриелю.

Немец лежал с закрытыми глазами, блаженно откинувшись в огромной ванне, наполненной густой пеной. Услышав мои шаги он открыл глаза и следил за мной взглядом без единых чувств. Как же я не любила, когда он так на меня смотрел своими пронзительно холодными глазами.

«Сволочь», – подумала я и стала медленным движением снимать с себя халат. Когда одежда оказалась у моих ног я откинула назад свои длинные волосы, скрывавшие мою наготу. Габриель скомандовал мне:

– Иди сюда.

Но я невозмутимо стояла, всем видом давая ему понять, что получить меня таким способом у него не выйдет. Я облизнула пальцы и провела ними дорожку, начинавшуюся между моих грудей и опускавшуюся все ниже и ниже. Дотронувшись до места, которое так жаждал этот мужчина я откинула голову назад, наблюдая за Габриелем, прошептала ему:

– Не приказывай. Попроси.

О, я знала, как управлять ним в такие минуты, мое природное женское чутье подсказывало мне, как не наскучить этому пресытившемуся всем человеку.

Габриель прохрипел голосом, который выдавал потерю самообладания:

– Прошу.

Я с видом победительницы залезла в ванную и медленно опустилась на него, вонзив свои ногти в его шею. Габриель издал животный стон, который выдавал дикое наслаждение. Когда он полностью заполнил меня я начала двигаться на нем, постепенно ускоряя темп и наблюдая за тем, как безразличный взгляд сменяется восхищением и страстью. Почувствовав, что он достигает пика я наклонилась и больно укусила его за сосок. Смесь боли и наслаждения заставила его закричать, настолько пронзительным было чувство, которое он испытал в этот момент. Довольный, он притянул меня к себе и с благодарностью поцеловал.

– Так то, – ликующим тоном произнесла я.

– Бестия, – проговорил Габриель, гладя меня по ложбинке меж грудей, – если бы я сам не лишил тебя невинности, то никогда бы не подумал, что ты только набираешься опыта. Ты ведешь себя как искусная куртизанка. Откуда это в тебе?

– Ну, возможно, это ты будишь во мне зверя, – прошептала я, нежно прикусив его губу.

Затем я показала ему язык и выскочила из ванной. Укуталась в белое пушистое полотенце и зачерпнув пригоршню воды плеснула ему в лицо. Он оторопел, а я с диким хохотом выбежала в коридор и пошла в спальню.

– Невероятная девушка, нужно указать ей свое место, иначе она начнет вить из меня веревки, – услышала я реплику Габриеля, находясь уже за дверью.

Но, зайдя ко мне в спальню эта мысль, по-видимому, улетучилась у него из головы. Поскольку перед ним предстала картина, которая вызвала у него прилив нежности. Я сидела на кровати скрестив ноги, и надкусывала шоколадные конфеты, как ребенок, который хотел отыскать заветную начинку и не хотел есть все подряд. Пряный шоколад таял у меня на пальцах и я облизывала их, совершенно не замечая ничего вокруг. Услышав тихий смешок я подняла глаза и, наконец, заметила, что он за мной наблюдает. Мне стало неловко и я поспешно захлопнула коробку.

– Вкусно очень, – извиняющимся тоном протянула я.

Габриель подсел ко мне на кровать и взяв за руку слизнул шоколад с моего пальца.

– Какой же ты еще ребенок, – проговорил он. – Несмотря на то, что ты со мной вытворяла полчаса назад, я вижу, что в душе ты еще просто маленькая девочка, которую жизнь заставила быстро повзрослеть.

– Наверное ты прав. Не будь войны, я бы еще читала книжки о прекрасных принцах и принцессах. Ела мороженое с подружками в кафе. Играла бы с мальчишками в футбол во дворе и мечтала о великой и чистой любви, – проговорила я печально и добавила уже более серьезным тоном, внимательно смотря ему в глаза. – А вместо этого я пережила потерю родных и ублажаю похоть немецкого офицера, который вдвое меня старше в надежде выжить в это трудное время. Это я так, к сведению, чтоб ты не задавался вопросом, почему я никогда не приму то, что пытается навязать нашему народу третий рейх. Вы здесь нежеланны, Габриель. Люди, принесшие запах смерти и крови на нашу землю, так или иначе, понесут наказание.

Мой ответ Габриелю явно не понравился, он только лишний раз удостоверился, наверное, что хоть я и надкусываю конфеты и облизываю пальцы, но в то же время остаюсь темной лошадкой.

– Ты совершенно не боишься меня, почему? Твоя прямота, граничащая с безумием, несомненно, вызывает у меня уважение к тебе. Но почему ты не боишься? Ты мне говоришь такие вещи, за которые тебя другой бы уже сдал в гестапо. А ты так спокойно все это произносишь, я не понимаю! – он с таким удивлением все это мне высказал, было явно видно, что я не перестаю его поражать.

– Не знаю, мне мой внутренний голос не говорит, что тебя надо бояться. А я ему доверяю всегда. И, кроме того, Габриель, все самое страшное со мной уже случилось. Я потеряла всех, а ужаснее этого не может быть ничего! Поэтому я и не боюсь ничего тебе говорить. Ты мне не можешь сделать ничего такого, чего бы я боялась. Даже смерть мне кажется всего лишь мгновением нашей жалкой жизни, – проговорила я, скорее всего сама себя в этом убеждая, чем его.

Габриель задумчиво смотрел на меня пару минут и затем добавил:

– Нет никого опаснее человека, не боящегося смерти.

Да, это он знал наверняка! Таких людей среди русских он видел много. Именно они никогда не выдавали на допросах секреты, поскольку знали, что вслед за невыносимой болью придет смерть и все закончится. Именно они бросались под танки, держа в руках гранату заведомо зная, что это будет последнее, что они сделают в жизни. Именно они шли напролом в первых рядах в наступлении. Против таких людей трудно воевать. И вот сейчас у него на кровати сидело наделенное таким же качеством бесстрашия создание в моем лице, несколько минут назад слизывающее горький шоколад у себя с пальцев и рубя ему прямо в глаза правду. «Что делает это создание здесь?» – скорее всего думал он. И как раз это мое необъяснимое появление в его жизни и безумно возбуждало этого человека. Притянув меня за шею к себе, он впился поцелуем мне в губы и овладел мной, на этот раз уже заставив меня молить о томящем блаженстве. Промучил так он меня до полудня, а когда я, утомленная его вниманием заснула, одевшись покинул дом.

Мой сон не был долгим. Я встала практически сразу же после ухода Габриеля. Одевшись я пошла на кухню. Мне нужно было увидеть Марту. Я застала ее во время чистки яблок для домашнего пирога. Зайдя на кухню, я присела на край стола и безмолвно задала вопрос.

– Ушел, ушел. Не переживай, – ответила она.

Я взяла кусочек яблока и положила перед ней слепок ключа от сейфа.

– Нужно сделать, срочно. Из штаба ничего не слышно? Указания те же?

– Те же, – ответила Марта, пряча слепок в карман своего передника, – почему другой офицер?

– Я решила, что так будет легче выполнить задание, – пожала плечами я.

– Легче! – усмехнулась женщина. – Ну и как, легко?

– Нет, – ответила я, посмотрев на нее.

– Я здесь практически полгода, я не просто так передавала информацию в штаб, ты же, дочка, сама себе усложнила работу.

– Мне дали свободу действий, я приняла правильное решение на тот момент. Мне проще с Габриелем будет.

– Катя, я работаю у фон Вольфа уже долго и слова проще и фон Вольф совершенно не совместимы. Как бы ты не провалила операцию.

– Не провалю.

– Дай то Бог, – вздохнула она и спросила. – Тебе понравился Алекс, верно?

– Чувствам нет места в наше время.

– Мне приятно слышать, что ты это понимаешь.

– Марта, по нашим данным документы точно прибудут через неделю?

– Да, через неделю.

– Что с штабом? Мне нужно знать, на кого я могу там положиться.

– Будет один человек внутри, трое снаружи. В воскресенье тебе нужно быть у Ани. Ночью придут люди, вам нужно будет все обсудить.

– Сколько у нас будет времени начиная с дня прибытия документов?

– Неделя.

– Ясно. Марта, мне нужен пистолет дамский. И ещё один нужен с глушителем. Да раздобыть бы где-то фотоаппарат маленький. Такой, чтоб можно было спрятать в женскую сумочку или за подвязку чулок.

– Пистолет я принесу вместе с ключом, а вот насчет фотоаппарата не знаю. И еще. Тебе нужен пропуск, чтоб беспрепятственно передвигаться по городу. Придумай что-нибудь и попроси фон Вольфа сделать тебе его.

Я кивнула и немного погодя добавила:

– Марта, я кое-чем помогла партизанам.

Женщина недовольно на меня посмотрела:

– Катерина, ты отклоняешься от курса, это может быть опасно. Что конкретно ты сделала?

И я рассказала ей о том, что нашла в кабинете Габриеля документ о поставках, Как высчитала то, когда в нужное место прибудет конвой с продовольствием и то, что среди партизан появился предатель. Марта сидела и смотрела на меня так, будто бы я была умалишенная:

– Ты что делаешь? Твое задание – документы наступления. Все остальное – дело Ани, вся остальная информация исключительно на ней. Ты не должна больше подставлять себя. Ты слышишь меня? Мало нам текущих проблем, так еще и ты лезешь не туда, куда следует. Фон Вольф вчера вечером приказал подчиненному из штаба проверить всю информацию по тебе. Он проверяет тебя, Катя, не выдай себя. Я же говорю, что если бы ты вела дело через Алекса, то многих проблем можно было бы избежать. Но ты решила не искать легких путей, нет, ты прямиком в омут с головой.

– Алекс и был бы моим омутом! – заорала в ответ я. – А с этим, с этим все проще, хоть и страшнее, но проще!

Марта опешила.

– Ты понимаешь, что я бы не смогла действовать через него, просто не смогла бы, – сказала я и разревелась.

Пожилая женщина вздохнула и обняла меня:

– Девка, ох ты ж девка! Ладно, не реви. Через фон Вольфа, так через фон Вольфа. Но про партизан забудь, поняла? Молись, чтоб с продовольствием пронесло. Анька каждый день ходит по лезвию ножа, но это сейчас ее удел. У нас задание иное, если провалим, то тысячи погибнут, понимаешь?

– Понимаю.

– Вот и хорошо.

Утерев свой красный нос, я слезла со стола и сказала:

– Придет немец, скажи, что я сегодня ночую у Ани. А сейчас покажи мне кладовую, где тут продукты хранятся.

– Катя, – неодобрительным тоном проговорила Марта.

– Что Катя? Что Катя? Люди голодают, а тут шоколад, пироги, шампанское! Не заметит твой фон Вольф, если утащу немного, не думаю, что он ходит считать, сколько банок тушенки у него стоит в кладовой.

Вздохнув Марта отвела меня в комнату, где хранились припасы. Я набросала в сумку столько, чтоб можно было не привлекая внимания пронести по улице и, чмокнув в щеку пожилую женщину, поспешила к Аньке.

ГЛАВА 10

Зайдя в дом Ани, я увидела ее сидящей над сценарием и делающей в нем пометки.

– Что делаешь? – спросила я, ставя тяжелую сумку на пол и снимая с себя верхнюю одежду.

– Да сцену заучиваю, скоро приедет журналистка из Берлина, особый заказ в общем. Тебе, кстати, тоже нужно что-то будет сыграть. Фридрих не доволен, что ты редко появляешься.

– Сыграю, конечно. А это все претензии фон Вольфу пускай выскажет, главная партия у меня сейчас проходит верхом на нем, – скривив губы ответила я.

– Гады, – вздохнула Анька.

– Слушай, Митька же сегодня должен прийти?

– Ага, ночью.

– Я тут продуктов немного принесла. Не густо, конечно, но хоть что-то. Пускай отнесет ребятам в лес.

Анька соскочила со стула и быстро начала рыться в сумке.

– Катька, ну спасибо тебе, ну ты, Кать, – она, не закончив фразу разревелась.

– Да ты чего.

– Я так тебе благодарна, Катюш! Они ж там, понимаешь, совсем, а так, Катя, это сейчас для них все, пока не перехватят поставку. Но ты же так рискуешь.

– Аня, да какая разница, как я рискую? Хоть так, хоть так помирать. А партизанам помочь надо, ведь они, эти люди, они же тоже такой огромный вклад вносят в борьбе с этими тараканами. В тылу борьба не менее важна, чем на фронте.

– Это верно.

– Слышала, соседнюю деревню полностью сожгли за пособничество партизанам.

– Да. Работа войск СС из Белгорода. Всех, и детишек, и женщин, и стариков.

Я закрыла глаза. Невозможное чувство беспомощности, гадкое, липкое, как смыть его с себя, как делать то, что должна, а не то, что душа хочет, воя от бессилия?

– Кать, ты не думай, иначе нельзя пока, – будто зная, о чем я сейчас подумала, сказала мне Аня.

– Пока…, – задумчиво протянула я и отмахнулась от нахлынувших, словно черное облако мыслей. – Я посплю немножко, вымотал меня сегодня этот черт. Он как будто выпивает меня каждую минуту, проведенную с ним вместе.

– Конечно, родная, поспи, – Аня расстелила мне постель, я блаженно зарылась в мягкое облако перины и проспала до самой ночи.

Проснувшись мы выпили с Аней пареного молока и стали ждать прихода Митьки. Ближе к полуночи услышали стук брошенного в окно камня. Анька поспешно открыла дверь и запустила в дом мальчонку лет десяти. Худенький чумазый ребенок с засаленными кудрявыми волосами и смешно шмыгающим носом с опаской посмотрел на меня.

– Это Катя, она друг, – проговорила парнишке Аня.

– Ага, друг! Видел я как она к фашисту в дом ходила, расфуфыренная вся, – ребенок с ненавистью посмотрел на меня.

Я не знала, что сказать. Мне стало так стыдно под тяжелым, совершенно не детским взглядом этого парнишки.

– Мить, да ты садись, – Анька пригласила Митьку сесть за стол и налила молока. Голодный мальчик с жадность выпил его залпом и схватив лежащий на тарелке пирожок с удовольствием его проглотил. Затем собрав пальцем каждую крошку на столе и на тарелке, недовольно буркнул: «Спасибо».

– Катя продукты принесла, сможешь отнести в лес нашим? И ещё конверт надо передать лично командиру в руки. – Анька нарушила неловкое молчание, повисшее в комнате.

Митька недоверчиво покосился на меня и спросил:

– Хорошо. Ты правда наша?

– Правда.

– А чего ж ты тогда? – не унимался парнишка.

– Каждый борется так, как может, и как считает нужным, Митя. У меня такой путь. Не все так, как нам кажется порой.

– Я понял, не маленький, – обиженно проговорил мальчишка и пошел рыться в сумке, которую я принесла. – Ого! Да тут и тушенка, и мука, и крупа, и даже масло!

Он развернул бумагу, в которую было завернуто масло, и наклонившись с наслаждением шумно втянул носом его запах. Потом так же бережно завернул и положил обратно.

Я не могла видеть эту картину. Я просто закрыла глаза, чтоб сдержать подкатывающие слезы.

– Спасибо, Катя, – мальчонка подошел ко мне и просто обнял меня за плечи.

От него пахло соломой и дымом. Он так крепко, по-мужски, обнимал меня, что я поняла, более искреннего объятия я еще не получала ни от кого. Потом он отстранился и, смешно шмыгнув носом, сказал:

– Ты плачешь, что ли, дуреха? Да мы победим их, тетя Катя, еще немного и мы их всех победим, – с уверенностью ответил мне парнишка, так смешно назвавший меня «тетя Катя». Я засмеялась и потрепала его по кудряшкам.

– Мить, про Катю только никто не должен знать, понимаешь? Даже в отряде партизан. Если что, то это я продукты достала, – озабоченно проговорила Анька, надевая шапку-ушанку на кудрявую голову нашего ночного посетителя.

– Да понял я, – серьезны тоном ответил Митька и повернувшись ко мне, с надеждой вглядываясь в глаза своим недетским взглядом, спросил: – Ты же убьешь потом его, того фрица?

Я опешила, услышав такой вопрос.

– Убью.

– Даешь слово? – так же пытливо смотря мне в глаза не унимался он.

– Даю, – я подошла и пожала руку этому маленькому солдату, он же кивнул мне, без слов давая понять, что верит.

Затем он надел свою ватную фуфайку и взвалив тяжелый мешок на свою худенькую спину смешно поковылял к просеке. А я смотрела и смотрела ему в след через покрытое морозными узорами окно и думала, что нас никто, никто не сломает, пока есть вот такие Митьки среди нас, дети, которые были сильнее порой любого из нас, взрослых.

Анька подошла ко мне, и чтоб как-то разрядить обстановку проговорила:

– Ну все, фон Вольф не жилец, ты дала слово.

– Дала, – с полной уверенность в том, что так оно и будет проговорила я.

– Давай ложиться спать, – по-матерински чмокнув меня в щеку сказала Анька. – Завтра много работы в театре.

Каждая из нас засыпала со своими тяжелыми мыслями, Анька думала о предстоящей операции по перехвату продовольствия, я же о том, будет ли конец этому ужасу, который заставляет так рано взрослеть наших детей.

ГЛАВА 11

Следующий день пролетел незаметно. Анька репетировала выступление с Сашкой, которому порядком уже надоело в тридцатый раз повторять одну и ту же фразу на немецком языке и он, не вытерпев в очередной раз произнес:

– Гав гав гав! А что? Одно и то же! Они и разницы не поймут, лают, как собаки, – обиженно проговорил парень, у которого все никак не получалось без акцента сказать реплику.

Мы с Аней на мгновение замолчали, а потом разразились безудержным хохотом. Наш смех прекратился только тогда, когда к нам подошел Габриель, которого мы совсем не замечали, увлеченные нашим ребячеством.

– Над чем смеемся? – офицер с видом собственника притянул меня к себе, легко поддев сзади за шелковый пояс моего платья и поцеловал в шею.

Сашка, увидев такую картину, поморщился. Анька отвела взгляд. А я, сжав губы, выкинула фразу:

– Да я вот ребятам говорила, что если не получается сказать без акцента фразу на немецком, то можно просто пролаять, один черт одинаково звучит! – процедила я сквозь зубы, повернувшись к немцу и смотря на него с насмешкой.

Сашка с Аней в ужасе смотрели то на меня, то на фон Вольфа. В воздухе повисла тишина, которая ничего хорошего не предвещала. Но Габриель повел себя на удивление спокойно, лишь только его красивые серые глаза угрожающе сузились. Подняв взгляд на Аню, он проговорил:

– Аня, объясни, пожалуйста, своей сестре, где оказываются барышни, которые слишком строптиво проявляют свой характер по отношению к немецким офицерам.

Более ничего не добавив он прошел в кабинет, где обычно немцы проводили собрание в нештатной обстановке.

– Мама моя дорога! Катя, ты что творишь? Он правда тебя так или в бордель упечет на потеху солдатам, или пристрелит. У меня нет слов! Видно, что ты не сталкивалась еще с мужчинами, которые могут так поступить. – Анька развела руками.

А Сашка, все это время хранивший молчание, проговорил:

– А мне кажется, Катя выбрала правильную тактику. Возле фон Вольфа женщина задерживалась раньше максимум на пару вечеров, а здесь смотри, видно же, что она все короче поводок его делает. Скажи ты Фридриху то, что только что сказала Катя этому фрицу. Как думаешь он себя поведет в ответ? А тут смотри как, молодец, деваха, – Сашка многозначительно посмотрел на Аню и похлопав меня по плечу пошел в гримерку.

Анька только тряхнула головой в ответ.

– Кать, почему ты так ведешь себя с Габриелем? Объясни мне? Я не могу каждый раз в обморок падать, когда ты выкидываешь очередную фразу, пропитанную презрения к немцам. Логики не вижу!

– Я и логика – вещи несовместимые, – буркнула я.

– Прекрати, я серьезно!

– Не знаю, Аня, я чувствую, что мне он ничего не сделает, интуиция у меня такая, понимаешь? Вот я и проверяю ее.

– Зачем?!

– Я хочу понимать, если я сделаю что-то чрезвычайно непоправимое, могу ли я рассчитывать, что этот человек в такую минуту меня не убьет. Мне надо это знать. Я нравлюсь ему. Но на что он способен, где граница его терпения в отношении меня? Выполнив задание, я намереваюсь выжить, Аня, ты меня поняла? А это зависит и от того, с какими людьми я имею дело. Я должна знать всю подноготную противника.

– Понятно, ну дай бог здоровья твоей интуиции.

– Дай то бог. Аня, а где Алекс, почему его не видно?

– Не знаю, слышала уехал в Белгород, должен завтра приехать.

Я грустно кивнула и мы пошли переодеваться к выступлению. Зайдя в гримерку, на столе я увидела большую коробку с надписью на немецком языке «Катерине». Открыв ее, я увидела платье из тончайшего черного кружева, украшенное пуговицами в виде маленьких жемчужинок. Приложением к платью была нитка жемчуга и небольшие сережки, а также тончайшие шелковые чулки и небольшая записка, прочитав на которой «Куплено исключительно для тебя» я улыбнулась. Габриель знал, как поднять настроение женщине и обладал отменным вкусом, отметила про себя я, надев эту красоту.