Зови меня Златовлаской

– Он мне ничего не обещал. Ответственность за мои завышенные ожидания только на мне.

– Но он давал повод так думать.

– Значит, нам показалось, – вздохнула я. – Слушай, долго я на них пялилась?

– Прилично. Но, думаю, они были слишком увлечены поцелуями и не обратили на тебя внимания.

Я не стала говорить, что Влад все же заметил мой взгляд.

Глава 12

К вечеру история об отношенияx Ревкова и Милославской была затерта до дыр. Мы с Адой долго решали, как поведать об этом Булаткину, учитывая то, что его симпатия к Кире за последнее время возросла в разы.

В итоге мы не придумали ничего умнее, чем сказать об этом Антону прямо на следующий день сразу после первого урока. Ада очень хотела, чтобы он услышал это от нас, а не наткнулся на лобызающихся Киру и Влада в школе или на улице.

– Не понял, – Булаткин часто моргал, переваривая услышанное. – Ревков встречается с моей Кирой?!

– Ну, строго говоря, твоей она не была, а вот его может и станет, – поправила Ада.

– Этого не может быть! Они вообще знакомы?!

– Мы вчера видели, как они целовались в школьном дворе, – уныло ответила я.

Антон тупо уставился на меня.

– Целовались? Кира?

– Да.

Тут до него как будто что-то дошло, глаза округлились.

– И Влад? Саш, вот черт, мне так жаль! – произнес он, сгребая меня в охапку.

– Надо заметить, зрелище не для слабонервных, – кисло пошутила я, уткнувшись носом в пиджак Булаткина.

Антон напомнил мне о теории зебры в жизни, и она показалась мне очень привлекательной. Исходя из нее, за черной полосой всегда должна следовать светлая. Учитывая то, сколько чернухи произошло в моей жизни в последнее время, счастье было не за горами.

Я с головой ушла в учебу, тренировки и подготовку к новогоднему концерту. В те дни, когда не было репетиций после школы, я быстро делала домашку, затем ехала на тренировку в "Экстру" и пропадала там до вечера. Приезжала выжитая, как лимон, и тут же проваливалась в сон. Мне нравился такой ритм жизни, он давал возможность забыться и не думать о Ревкове каждые пять минут. Я решила, что с меня хватит. Мне не хотелось больше жить в позиции жертвы и жалеть себя.

В голове вертелась фраза, услышанная мной ранее: "Делай, что должно, и будь, что будет". Кажется, только сейчас я стала осознавать ее смысл. Неважно, сколько слез я пролью, сколько энергии потрачу, сколько негатива испытаю, ситуация от этого не поменяется. Отец не вернется к маме, а Ревков не порвет с Кирой.

Единственное, что мне оставалось, это сконцентрироваться на том, на что я могла действительно повлиять. Я решила отпустить прошлое и сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. На том, что я имею. Ведь у меня была чудесная мама и верные друзья. А это уже очень немало.

Ада действительно согласилась изображать Бабу Ягу в новогоднем спектакле, и эта роль давалась ей играючи. Она забавно изменяла свой голос, делая его старческим и скрипучим, и когда входила в образ, заставляла всех хохотать. Даже Максим Муслимов не мог сдержать улыбки, глядя на то, как она верхом на метле распевала песни про Бабу Ягу-костяную ногу.

Как ни странно, но после их страстного поцелуя во время игры в бутылочку, отношения Ады и Максима стали куда менее напряженными. Она не перебивала его, не спорила и не критиковала.

Более того, подруга действительно решила воплотить свой коварный план в жизнь: влюбить Муслимова в себя, а потом разбить ему сердце. Она стала мило улыбаться ему при встрече, задерживать на нем томные взгляды, а пару раз они даже вместе шли домой из школы.

Правда, к ее сожалению, Максим не влюблялся по щелчку пальцев. Вел себя вежливо, но довольно отстраненно. В глубине души я надеялась, что до разбивания сердец дело не дойдет, и радовалась затишью их конфликта. Теперь на советах старшеклассников царила мирная рабочая атмосфера.

На очередной репетиции, пока Светлана Викторовна в который раз ругала Самохина за невыученный текст, Ада, сидевшая недалеко от Максима, начала внимательно и без стеснения его рассматривать. Муслимов усиленно делал вид, что ничего не замечает.

Наконец Калинина перешла в наступление:

– Макс, а у тебя есть девушка? – бесцеремонно поинтересовалась она.

Парень вскинул брови и удивленно посмотрел на Аду, пытаясь понять, к чему этот вопрос.

– Нет, – ответил он.

– А нравится кто-нибудь? – не отставала подруга.

– Возможно. А тебе-то что? – усмехнулся Муслимов.

Неожиданно Ада встала и с кошачьей грацией подсела к нему поближе.

– А я тебе нравлюсь? – она заглянула к нему в лицо.

– Нравишься, – спокойно ответил Максим, не отрывая от нее глаз.

Не знаю почему, но у этих двоих даже диалог без прикосновений выглядел как-то вызывающе эротично.

– Ты мне тоже нравишься, – почти прошептала Ада и накрыла своей ладонью его руку.

Калинина никогда не стеснялась быть напористой. Иногда ей это даже мешало. Мне вспомнился случай, когда в начальной школе на День Святого Валентина кто-то подсунул ей в рюкзак красное плюшевое сердце. Ада была рада подарку, но терзалась тем, что не знает, от кого он. Она с пристрастием пытала всех мальчишек в нашем классе, вынуждая их признаться в содеянном. В итоге Ваня Петров сказал, что это был он. Но тут же добавил, что передумал и больше ее не любит, пояснив, что они вряд ли сойдутся характерами. А потом и вовсе отобрал у подруги игрушку.

– Муслимов! – раздался звонкий голос Светланы Викторовны. – Пирогова говорит, что Ревков ни в какую не соглашается петь на Новый год.

Ада отняла руку, и Максим поднялся.

– Кто-нибудь из присутствующих дружит с Владом? – громко спросил он.

Все молчали.

– Тому, кто уговорит его участвовать в нашей новогодней программе, будет бесконечная благодарность от всего коллектива, – продолжил он.

– Кому нужна благодарность коллектива? – усмехнулась Ада. – Давай так: если мы его уговорим, то ты сводишь меня в ресторан?

Калинину совершенно не смущало, что ее слышат абсолютно все, даже Светлана Викторовна. Взгляды присутствующих обратились к Максиму, который, похоже, не меньше остальных был поражен поведением моей подруги, не ведающей стеснения.

– Хорошо. Будет согласие Ревкова – будет и ресторан, – улыбнулся он, протягивая Аде руку.

Калинина пожала ее и удовлетворенно откинулась на спинку стула.

Довольная таким исходом, Светлана Викторовна продолжила обсуждение новогодних выступлений с Максимом и Алиной Юкиной.

– И как ты собираешься уговорить Влада петь на Новый год? – поинтересовалась я, подсаживаясь к Аде.

– А я и не собираюсь его уговаривать.

– В смысле?

– Его уговоришь ты, – совершенно спокойно заявила она.

– Что? – мои глаза полезли на лоб. – Как ты себе это представляешь?

– Очень просто, Саш. Из всех моих знакомых ты больше всех с ним общаешься. Он тебе не откажет. Посмотри на него своими синими глазками, надуй губки и дело в шляпе.

– Не думаю, что мои надутые губки на него подействуют. Если ты не забыла, он мутит с Кирой. Может, лучше попросить ее?

– Я ее плохо знаю. А ты, Саш, мне задолжала. Когда ты хотела танцевать на отборочных ради Пешкова, я поддержала тебя, хотя самой мне не очень хотелось. Теперь твоя очередь поддержать меня.

– Но с чего ты взяла, что у меня получится его убедить? – не унималась я.

– Я в тебя верю, – ласково улыбнулась она. – И к тому же убеждена, что несмотря на Киру, ты Ревкову не безразлична.

Да уж. Уверенность моей подруги уходила далеко за пределы ее собственной личности. Я, конечно, не имела ничего против того, чтобы помочь ей, но все же с трудом представляла, как мне уломать Влада петь на школьной дискотеке, когда он столько раз отказывал одноклассникам.

Оказавшись дома, я растянулась на кровати и погрузилась в размышления.

Почему иногда в жизни все идет не по намеченному сценарию? У меня чувства к Владу, у него чувства к Кире. По закону жанра она должна быть ужасной стервой вроде Ширшиковой, самодовольной и фальшивой. Но что, если это было не так? Что, если девчонка, с которой, возможно, встречается парень моей мечты, реально хороший человек? Что, если во всей этой истории третий лишний – это я? Принять такое было трудно. Мне очень хотелось заниматься самообманом и искать подтверждения тому, что Кира ему не пара.

В последующие дни я решила проявить осознанность. Я сделала над собой усилие и перестала заходить в ее профиль в Инстаграм, бесконечно рассматривать фотки и искать изъяны в ее безупречной внешности.

Скажу честно, поначалупоначалу это было сложно. Руки так и тянулись автоматически проделать привычные действия. Но немного настойчивости, и я перестала терзать себя. Шли дни, и я все меньше думала о своей неудавшейся личной жизни.

Конечно, каждый раз, когда я видела Влада, мое сердце ёкало. Между нами все было по-прежнему. Ровные приятельские отношения. Разница была лишь в том, что я перестала надеяться увидеть в них романтический подтекст. К счастью, их с Кирой я видела не так уж часто, а страстных поцелуев и вовсе больше не наблюдала. Пока мне везло.

Ада говорила, что у меня такой облом в личной жизни, потому что я создаю избыточный потенциал, то есть слишком много переживаю и думаю об этом. А Вселенная, стремясь сохранить равновесие, отталкивает меня от желаемого.

После всех этих доводов у меня возникали вопросы: ну что она за садистка такая, эта Вселенная?! Зачем отбирать у человека то, что он больше всего хочет? К чему вообще такое равновесие?

Я негодовала. Но, очевидно, в словах Ады была какая-то доля правды, потому что эта теория срабатывала уже дважды: с Пешковым и с Ревковым. Как только я понимала, что очень хочу отношений, все смачно обламывалось, причем совершенно неожиданным образом.

Спустя неделю ко мне подошел Влад и напомнил про вечеринку в Залесном, которая должна была состояться в субботу.

– Златовласка, ты же придешь? – спросил он.

– Ну, я не знаю, что-то по учебе дел так много, да и репетиции кучу времени отнимают, – попыталась отвертеться я.

Весь вечер находиться в одном доме с Кирой и Владом, наблюдая за их поцелуями, мне не хотелось.

– Да брось, будет классно! Тебе надо расслабиться, а то ты в последнее время какая-то груженая, – мягко проговорил он.

– Влад, я правда не знаю, – вздохнула я.

– Ты мне что-то не договариваешь? Почему ты не хочешь идти? – он заглянул ко мне в лицо своими волшебными карими глазами.

– Нет, просто дело в… Дело в…

– Так в чем дело, Саш?

Я запаниковала. Ни одна мало-мальски подходящая мысль не лезла мне в голову.

– Дело в Антоне, – выпалила я.

– В Булаткине? – Влад изогнул брови.

– Эм… Да, – неуверенно ответила я.

– А что с ним?

– Ему нравится Кира, а после того, как он узнал про ваши отношения, не хочет идти туда, где она. А я обещала провести субботний вечер с ним, так что сам понимаешь, – обалдевая от собственных слов, сказала я.

– Ты серьезно? – нахмурился Влад.

Я кивнула.

Я ужасный человек. Как я могла вот так на раз-два спалить своего лучшего друга? Ну, кто меня за язык тянул? Можно было сказать, что я уезжаю на выходные или что-то типа того, но, как говорится, "умная мысля приходит опосля".

– Можешь передать Булаткину, что Киры там не будет. Она уезжает с родителями. Так что приходите, оба.

– Хорошо, я поговорю с ним, – пытаясь скрыть ликование от услышанного, кивнула я.

Влад подмигнул мне и удалился. Стыдно признаться, но новость о том, что Киры не будет на вечеринке, обрадовала меня.

На следующий день мы с Адой сидели на скамейке на первом этаже и пытались воссоздать диалог по английскому, который подруга бессовестно не выучила. Она никак не могла запомнить свои реплики и все время ныла, что они у нее слишком сложные.

Внезапно Калинина посмотрела куда-то за мою спину, вскинула брови, и ее рот растянулся в улыбке. Проследив за взглядом подруги, я увидела Дашу Полосову, которая с крайне унылым видом шла по вестибюлю. Почему-то она была босиком.

Выглядело это довольно комично. Но что-то во взгляде Даши остановило меня от улыбки.

– Даш! – окликнула я ее.

Она не отреагировала, хотя была совсем близко.

– Даша! Что случилось? – громче повторила я.

Полосова подняла на меня глаза. Я вопросительно посмотрела на ее ноги. Сделав несколько шагов навстречу, Даша сдавленно произнесла:

– Украли туфли.

– В смысле украли туфли? – не поняла я. – Кто украл?

– Одноклассницы. Мы ходили на медосмотр и оставляли туфли в коридоре перед медкабинетом. Когда я вышла, туфель уже не было.

– Может, кто-то по ошибке обул? – предположила я.

– Саш, ты в своем уме? Как по ошибке можно надеть чужую обувь? – вмешалась Ада.

Она с любопытством смотрела на Дашу.

– Ну, ты иди хотя бы первую обувь надень, – предложила я. – Не дело же босиком ходить.

– Только что была в раздевалке, сапог тоже нет, – с грустью сообщила Даша – Только вчера с мамой новые купили.

– Ты хорошо посмотрела? – недоверчиво произнесла я.

Полосова утвердительно покачала головой. С таким мне приходилось сталкиваться впервые. С трудом верилось, что кто-то намеренно взял и спер у нее и первую, и вторую обувь.

– Из какого ты класса? – спросила Ада.

– Из 9 “Б”.

– Есть предположения, кто это сделал?

Вновь утвердительный кивок.

– Ты с кем-то в контрах? Что-то не поделили? – попыталась разобраться я.

Даша молчала, взгляд блуждал по полу.

Я не знала, как вести себя. Конечно, меня это не касалось. Но я не была уверена, что тот, кто спрятал Дашину обувь, проявит гуманность и вернет ее хозяйке, дабы не допустить, чтобы она шла домой по снегу босая. А это было бы уже чересчур.

Я вопросительно посмотрела на Аду, и между нами состоялся один из многочисленных невербальных диалогов. По ее глазам я поняла, что она тоже считает, что надо помочь бедняжке с пропавшими туфлями.

– Где у тебя сейчас урок? – спросила я. – Пойдем и найдем твои туфли.

– Ой, не надо, я позвоню маме, она принесет мне обувь, – в ее взгляде читалось беспокойство.

– В смысле? – чуть повысив голос, возмутилась Ада. – А как быть с двумя другими парами обуви? Или ты дочь олигарха?

Даша сглотнула и выглядела напуганной.

– Да в чем дело? Давай просто попросим у твоих одноклассников сказать, где твои туфли. Шутка удалась, ты походила по школе босиком. Что еще нужно? – попыталась подбодрить ее я.

Полосова кивнула и повела нас в кабинет, где у нее был урок. Чем ближе мы подходили к ее классу, тем напряженнее становилась она.

– Кто это мог сделать? – спросила я.

– Лера Комарова и ее компания, – без тени сомнения ответила Даша.

Мы вошли в кабинет истории. Перемена была длинная, и учителя в классе не наблюдалось. Да и из учащихся присутствовала только половина. Даша кивнула в дальний правый угол кабинета, где мы увидели группу громко говорящих девчонок.

Заметив Полосову, одна из них захохотала и хрипло спросила:

– Что, Поносова, закаляешься?

Как оригинально. Девчонка поменяла буквы в фамилии Даши с "л" на "н", чтобы получилась эта обидная ассоциация.

– Лер, отдайте мои туфли, пожалуйста, – тихо проговорила Даша.

– Какие нахрен туфли? – на густо накрашенном лице одноклассницы отобразилось удивление. – О чем это ты?

Играла Лера паршиво. Театр по ней не плакал.

– Те самые туфли, которые вы сперли. Вместе с сапогами. Гоните обратно, – вмешалась Ада.

– Мы не в курсе, – пожала плечами Комарова, с неприятным чавканьем гоняя во рту жвачку.

В ее внешнем виде, манерах и голосе было что-то отталкивающее, скользила скрытая агрессия.

– А кто в курсе? – громко спросила я, обращаясь к классу. – У Даши пропала обувь. Через урок ей идти домой, не босиком же!

По классу прокатился сдавленный смешок. Лера и ее подруги смотрели с довольной и беспощадной ухмылкой.

– Ладно, все просто. Даша, может, и не скажет вашей класснухе об этом инциденте, а я скажу, – спокойно начала я. – Будем все вместе разбираться. Если не найдем, обратимся в полицию, они точно найдут. Две пары обуви – вещь недешевая. Сапоги, например, Даша только вчера купила, шесть тысяч стоили, чек есть.

Я понятия не имела, сколько стоили Дашины сапоги и будет ли полиция заниматься такой фигней, как пропавшая обувь. Просто озвучила первое, что пришло на ум.

Я многократно убеждалась, что если говорить что-то с нужной долей уверенности и не запинаться, то люди могут повестись даже на явную брехню.

Так, еще в детстве я убедила дворовых подруг, что у меня черный пояс по карате, и даже обучала их боевым искусствам. Удивительно, но они верили мне. А все потому, что, насмотревшись фильмов с Жан Клодом Вандамом и Джеки Чаном, я демонстрировала им различные приемы и со знанием дела рассуждала о тактике ведения боя. Искусством блефа я владела с детства.

– Скорее всего, она сама их посеяла, – отозвалась после небольшой паузы Лера. – Пусть после урока получше посмотрит в раздевалке.

Мы с Адой вновь переглянулись. Очевидно, моя басня про полицию немного охладила их пыл. Мы могли попробовать дожать их дальше, а могли согласиться и на такой исход, в котором после урока обувь Даши окажется в раздевалке. Прозвенел звонок, склонив нас ко второму варианту.

– Хорошо, мы еще раз проверим после урока, – согласилась я.

Выходя из кабинета, я шепнула Даше, что встретимся в вестибюле. Она кивнула.

Как мы и ожидали, туфли с сапогами "вернулись" к хозяйке. Мешки с обувью висели на крючке поверх Дашиной куртки.

Схватив вещи, Полосова бросилась благодарить нас с Адой. Мы отмахнулись от нее, мол, все нормально, нам нетрудно. Но на ее лице играла такая искренняя признательность, как будто мы совершили настоящий подвиг.

От столь бурной реакции мне стало не по себе, ведь я совсем не считала, что сделала нечто выдающееся. Любой бы на нашем месте поступил также. Подумав об этом, я вспомнила, что именно такой фразой отвечал Влад на мои "спасибо" после того, как спас меня от гопников. Следом пришла мысль о Диме и его позорном бегстве, и в голове зазвучало: «Нет. Не любой. Так поступил бы не любой».

Глава 13

В пятницу вечером я отпросилась у мамы поехать в Залесный. Услышав о том, что друзья снимают там коттедж, она напряглась, но я пояснила, что это всего лишь дружеские посиделки с шашлыком и песнями под гитару.

Она мечтательно закатила глаза, очевидно, вспоминая собственную молодость. Я слышала, что молодежь лет тридцать назад развлекалась, распевая песни под гитару во дворах.

– Приходи не позже двенадцати, – немного подумав, ответил она.

В ситуациях с ночными вечеринками мама проявляла максимальную строгость.

– Ада будет до двух. Ей разрешили.

– А если Ада прыгнет с пятого этажа? Ты тоже за ней последуешь?

Началось. У моих родителей всегда было небольшое количество сценариев на тему того, как не разрешать мне чего-то. По одному из них надо было приводить нелепые варианты действий моих друзей, а потом спрашивать, последую ли их примеру.

Видимо, таким образом предполагалось воззвать к моей индивидуальности и обособленности от коллективного разума, но в вопросах позднего возвращения домой мне хотелось быть в том самом "стаде" ребят, кому разрешали гулять до утра.

– Мам, ну в восемь все только собираются, а туда еще на такси минут сорок добираться.

– Хорошо, до часу.

– Мамочка, ну что же мне, одной на такси ехать? Давай уж мы вместе с Адой приедем. И дешевле будет.

Мама задумалась. Это был мой шанс.

– Мам, там будет мальчик, про которого я тебе говорила. Влад, помнишь?

– Ладно, приезжай вместе с Адой. Только отвечай на мои звонки. И, когда придешь, не шуми, мне с утра рано вставать. Отчеты доделать нужно.

Я чмокнула маму в щеку. С ней всегда можно было договориться.

Всю субботу я была взволнована и не могла думать ни о чем, кроме предстоящей вечеринки. Неужели я была так глупа, что до сих пор на что-то надеялась с Владом? Даже после того, как узнала про их с Кирой отношения?

Часов в семь позвонил Булаткин и деловито поинтересовался, может ли он позвать Виту Камышину с собой в качестве пары. Я сказала, что он должен сопровождать меня. Друг отказался, аргументировав это тем, что мы с Адой, как всегда, начнем шушукаться друг с другом, и никакие сопровождающие нам не нужны.

Надо отдать должное Булаткину, он недолго расстраивался из-за новости о том, что Милославская оказалась занята. Расправил плечи и, наконец, начал замечать девчонок, которые были рады его вниманию.

Полвосьмого за мной на такси заехала Ада. На ее смуглом лице ярко выделялись густо подведенные черным глаза. Шелковистые волосы были аккуратно уложены.

– Эй, ты чего так намалевалась? Не в клуб же идем! – уставилась она на меня.

– Кто бы говорил! В кой-то веки накрасила губы красным и сразу "намалевалась"! А то, что у тебя глаза углем обведены, нормально?

Мы рассмеялись. Подкалывать друг друга было для нас привычным делом.

– А если серьезно, блондинкам всегда идет красный, – она положила голову мне на плечо.

До Залесного мы доехали минут за тридцать. Поселок располагался в лесной зоне, так что воздух казался необычайно морозным и свежим. Двухэтажный дом, арендованный Владом и его друзьями, был огорожен красивым кирпичным забором.

Расплатившись с таксистом, мы вошли в калитку и оказались на просторной лужайке, покрытой тонкой простыней снега. Рядом с домом располагалась уютная деревянная беседка с мангалом. Внутри дом также был выполнен из дерева, и в воздухе висел приятный лесной запах.

Было людно, играла музыка. Атмосфера царила непринужденная и дружеская, доносились негромкие разговоры и смех.

Среди присутствующих были ребята из группы "Абракадабра" и их друзья. Музыкантов я уже запомнила по имени. Коренастого, немного полноватого и розовощекого барабанщика звали Платон. Высокого брюнета с выбритыми висками – Илья. Артем – парень с длинными светлыми волосами, забранными в хвост.

Рядом с ними сидела Юля, симпатичная невысокая девушка с веснушками. Она была сестрой Платона, и сразу понравилась мне своими звонким голосом и открытой улыбкой.

Также я увидела знакомых из моей школы: Егора Анохина, Никиту Ящука, Алину Юкину и еще нескольких ребят.

Влад стоял в центре большого зала и с широкой улыбкой разговаривал с друзьями. На нем были голубые рваные джинсы, удлиненная бежевая ветровка и белая бейсболка, надетая козырьком назад. На щеке играли очаровательные ямочки.

В этот момент меня охватила ужасная зависть к Кире. Ведь она касалась его рук, прижималась к его телу, трогала его волосы и чувствовала вкус его губ.

– Привет, девчонки! – Влад помахал нам с Адой.

Мы поздоровались в ответ и стали снимать верхнюю одежду.

Через несколько минут показался Булаткин с Витой Камышиной. Она была миниатюрной девочкой с длинными русыми волосами. Ее нельзя было назвать красавицей, но было что-то притягательное в ее вздернутом носике и анимешных глазах. Она с нескрываемым интересом смотрела на Булаткина и хихикала, когда он говорил ей что-то на ухо.

Я едва успела разместиться на диване, как рядом со мной приземлилась Карина Перминова, протягивая мне стакан с пивом. Я отрицательно покачала головой.

– Ну, мне больше достанется, – хихикнула она. – Видела Булаткин пришел с Камышиной. Они встречаются?

Ну, конечно, Перминова с пивом присела ко мне не просто так. Сплетни были ее профессией. Она собирала последние новости с неутомимой энергией охотника и распространяла их со скоростью стрелы.

– Вроде нет, просто пришли вместе, – осторожно проговорила я.

С такими, как Карина, надо всегда тщательно продумывать свои слова. Один неверный шаг, и все, что ты скажешь, будет использовано против тебя.

– А смотрятся хорошо, – беззаботно продолжала она. – Эта неделя богата на новые союзы: Портнягина и Каймаков, Милославская и Ревков, теперь еще и Антон с Витой.

Я пожала плечами. Упоминание про Влада и Киру было мне неприятно.

– Слушай, а ты знала, что Пешков, по ходу, снова сошелся с Ширшиковой? – как бы между делом заметила она.

– Нет.

– Говорят, что она долго не соглашалась, но он уломал…

Во мне начало подниматься бешенство. Ну какого черта Карина мне это рассказывает? Пешков уломал. Ага, конечно. Эта хищница Ширшикова только и ждала момента, как бы заграбастать его себе в лапы. Ну и пускай. Пускай теперь подавится своим Пешковым! Они друг друга стоят.

– А потом он ей говорит: "Яна, ты любовь всей моей жизни"!

– Карин, а ты знаешь, что Анохин сказал Булаткину, что ты самая горячая девчонка в вашем классе? – перебила я ее.

– Когда сказал? – Перминова мгновенно забыла про Пешкова.

– На той неделе, после тренировки.

Я врала. Мне просто захотелось заткнуть эту сплетницу. Мало того, сказав про Анохина, я ткнула пальцем в небо, так как не знала, нравится он Карине или нет. Просто предположила, что у капитана школьной футбольной команды больше шансов. И, судя по тому, как зарделись ее щеки, я попала в цель.