Слепые отражения

Едва он дотронулся до стекла, как иссохшие капли дождя прилипли к коже и противно заскрипели.

– Ну, давай же, давай, – настоял на своём Вадим. – Покажи мне, что Кирилл видел последним. Впусти!

И отражения показали быстро, но нечётко. Мутная картинка: силуэт человека, которого в деталях не разглядеть, и две смазанные ладони. Платы с Вадима не взяли. Он только руки запачкал о чумазое окно. Похоже, стекляшки сделали ему скидку за неясный образ – уценили подсказку. Он же выиграл только и сохранил себя.

– Вадим, тебя не смущает, что на нас с любопытством оглядываются прохожие? – тихо сказала Алиса и коснулась его пальцев на стекле.

Ну нет, только не сейчас. Он глянул на девушку хмуро. Она осталась на месте, по-прежнему нарушая его личное пространство. А ему вдруг так сильно захотелось высказать ей новых колкостей, что сдержался он только после того, как вспомнил, что ведь и так был не слишком дружелюбен на набережной. Потому он терпеливо объяснил:

– Нет, не смущает, Алис. Мне нет до них никакого дела.

– Другого ответа от тебя, Верес, даже и не ожидал услышать, – рассмеялся Артём. Он стоял у окна рядом, подпирая плечом кирпичный выступ здания.

– Покажи, куда шёл Кирилл, – нервно прошипел Вадим и почти упёрся носом в стекло, больше не обращая внимания на ребят.

Только отражение, только тусклое изображение.

– Впусти.

Внезапно его плеча снова коснулась чья-то ладонь. Да что же опять? Вадим замер и помялся. Не Алиса, сразу понял. Когда же обернулся и увидел морщинистую женскую руку, вмиг накатила на него такая волна отвращения, что он резко отшатнулся к стене.

Перед ним стояла незнакомая женщина преклонных лет, которые вовсе не мешали ей выглядеть эпатажно: яркий макияж и маникюр, синее платье чуть ниже колен, короткая красная кожаная куртка, красные лакированные туфли, такого же цвета стильная шляпка и красный набалдашник на тонкой трости для ходьбы в руках.

Выждав пару секунд, он глянул на друзей – Артём стоял напротив, косясь на пожилую даму, и молчал. Алиса только растерянно отрицательно повела головой.

– Кто-то собирает осколки, мальчик! – тем временем напористо произнесла женщина.

Она так жадно поедала светло-карие глаза Вадима своими мутноватыми голубыми, что его подёрнуло от возмущения. А престарелая леди вдруг сильно сощурилась, приведя в движение морщинки на изрядно потрёпанном временем лице, и заявила:

– Кто-то собирает осколки! Запомни это и будь предельно осторожен. Ты говоришь с отражениями, верно? И он тоже. Ты мешаешь ему. Ты опасен и для него, и для его зеркала. Ты раскроешь все его тайны и разрушишь настоящее, если намеренно разворошишь прошлое. Он не допустит этого и избавится от тебя. Безжалостно избавится. Береги себя, мальчик! Береги в себе себя!

Вадим снова обернулся к Артёму, а тот лишь скомкано пожал плечами на его молчаливый вопрос. И вздрогнул, когда Алиса неожиданно затараторила ему на ухо:

– Вадим, Вадим!

Да что ж опять-то. Он и без того не понимал происходящего, а его то и дело отвлекала именно Алиса. Он даже не успел и с мыслями собраться, не то, чтобы хоть что-то ответить эпатажной старушке, как она резво засеменила вдоль тротуара, бубня в трубку модного смартфона нечто неразборчивое. Потом села в подъехавшее такси. Хлопнула ярко-жёлтая дверка с шашечками на боку, гул мотора, и машина со странной особой внутри затерялась в транспортном потоке.

– Вадим, – взволнованно произнесла Алисы и собралась сжать его пальцы в своих, но он не разрешил и резко высвободился. – Что такое осколки?

Если б он только знал. Однако он впервые о них слышал. Может, гениальный программист Артём Арофьев встречался с осколками на просторах интернета, и непременно поможет ему, но тот отрицательно мотнул головой.

По спине пробежал холодок, и Вадим снова бросился к стеклу. Время уходило. Что-то здесь было не так. Да всё не так! Не мог обычный ученик пусть и не самой обычной школы вот так запросто взять и сбежать в неизвестность. Не мог без разрешения администрации и директора покинуть учебное заведение круглосуточного пребывания, забыв прихватить тёплые вещи, когда на улице глубокая осень. Обратно не вернулся, дома так и не появился. Его ищут вторые сутки полиция, волонтёры, представители школы, но без толку. Что произошло? Сбежал?

Лучшим решением виделось вновь попросить подсказки у отражений, и Вадим так и сделал. Ведь, чтобы поговорить с ними, ему и требовалось всего-то коснуться рукой любого зеркала, обычного стекла или воды, уверенно настоять, чтобы впустили, и уже там, по ту сторону реальности в чужом прошлом, задав интересующий вопрос, разгадать увиденные намёки. Конечно, немаловажно, чтоб после беседы его быстро отпустили в настоящее, иначе переизбыток чужих воспоминаний из стекляшек мог забрать его рассудок. Вот только разве всё предусмотришь.

– Кирилл, – требовательно произнёс Вадим, перебирая по стеклу пальцами. – Куда ты шёл? И зачем? Где же ты? Покажи мне. Впусти!

Неожиданно в носу защипало, разболелся затылок, веки склеились и почему-то не разлеплялись, дышать не получалось вовсе – Вадим задохнулся.

Ну конечно, это ведь отражения впустили его. А потом заговорили.

Глава 4. Верните меня назад

В отражениях Вадим или всё ещё нет, разобраться он пока не мог. Всё потому, что в глотке его так мерзко саднило, что ни о чём другом не думалось. И только когда он прокашлялся и открыл наконец глаза, внезапно очутился в мутной пелене. Его охватил ужас: он почти ничего не видел. В отчаянии он бросил руки в стороны, ища стены, но без толку – рядом не во что было упереться.

– Где я? – суетливо просипел он. – Где, где, где?

Безумно трещало в затылке – копошилось там непонятно что, тыкало. Потом перекатывалось вперёд и тут же наваливалось на виски. Когда же Вадим дотронулся до век, то попал в липкие ресницы, а на пальцах остался склизкий налёт.

– Что же такое случилось? – сдавленно прохрипел он. – Ослеп? Но когда? И почему?

В груди свистело при каждом вдохе и выдохе. Казалось, лёгкие отжали досуха, как дряхлую поролоновую губку. А он через боль снова хватал ртом воздух и тут же глотал.

– Идти, идти… – твердил Вадим, еле ноги передвигая и спотыкаясь на каждом шагу. – Мне нужно идти… Или замёрзну…

Он упёрся руками во что-то скользкое – стекло, может. Почти ничего не видел, кроме плотной белёсой завесы. Щурился, тёр глаза в надежде, что зрение вернётся, но нет, они только сильнее горели и слезились.

Оступившись, он споткнулся, и невидимый железный брусок вдарил ему под рёбра, выбив воздух – Вадим сдавленно прохрипел, корчась в немом вопле. Когда же мучительное пекло в точке солнечного сплетения немного утихло, и он снова вдохнул, то иззябшей пятернёй нащупал обидчика – перила.

– Дойду, я дойду… И не сдамся, – почти без голоса повторял он. – Только нельзя останавливаться…

Ещё стекло, и ещё. В ладони его то и дело впивались острые с торца подоконники. Пару раз Вадим успевал отдёрнуть руки за мгновение до боли, а дальше опаздывал, и металлические пластины окон жестоко царапали его.

Люди, ещё и ещё люди. Он натыкался на них, а они в ответ шипели: «Накурятся неизвестно чего, и после шляются всюду». И брезгливо отпихивали его прочь. И он снова и снова бился о перила. Падал на асфальт, зарывался ладонями в опавшие листья, в месиво луж, в чавкающую грязь. Тяжко выл сквозь зубы, когда всё больше промокал и промерзал, а о помощи просить не получалось – не было голоса. Когда же он в очередной раз с трудом поднялся и поплёлся дальше, ему показалось, что кто-то словно ненавязчиво придерживал его под локоть. Потом за плечи осторожно направил по нужному именно безмолвному невидимке маршруту.

Снова встретились холодные стёкла. Вот только почему-то Вадим совсем ничего не видел, даже прежней мути. Похоже, наступила ночь. Да и не холодно ему уже, а просто устал. Вдруг рука провалилась в пустоту – стена закончилась. Шагнул в неизвестность, а там тишина, сырой воздух и корявая кирпичная кладка. Спиной он сполз по ней на асфальт, сжался и уткнулся носом в колени.

– Тепло, сейчас будет тепло, – успокаивал он самого себя. – И не больно ведь, правда? Правда…

Дыхание словно замирало. Почему он здесь? Где здесь? Надо встать, идти дальше. Вот только совсем не осталось сил. Растратился в поединках с перилами, с холодными хлюпающими лужами, с зябкими стёклами. Конечно, можно ещё побороться за себя. Только с кем – с кем бороться? И зачем?..

Но что же это? Его осторожно хлопали ладонями по щекам и в то же время затягивали на шее мягкую петлю. Душат? Он запаниковал и завозился в чьих-то крепких руках.

– Не надо… Ну, пожалуйста, не надо… – просил он.

Непослушными пальцами он, как мог, высвобождал горло из шерстяной удавки, но ему не позволили выпутаться, и ещё круче сдавили глотку. Сопротивляться сил у Вадима не осталось, он смирился со страшной участью, и его голова заваливалась на бок. Однако её подняли, и продолжили растирать ему лицо. И неожиданно сквозь ломоту во всем теле к его угасающему сознанию прорвался мужской голос:

– Давай, дружище, рано тебе умирать, слышишь! Просыпайся же! Сейчас поможем тебе, вытащим, отобьём. Ты только дыши. Дыши!

Наивно поверив в спасение, Вадим охотно подчинился невидимому собеседнику и часто задышал. Значит, не убивают, значит, ошибся, и не в кучу ненужности его пока, нет. Там другие пусть остаются, а ему к живым нужно, с живыми. И он, как смог, принялся цепляться за человека, которого не видел. Впивался скрюченными пальцами в его кожаную куртку и не отпускал, при этом ни на секунду не переставая кашлять. Рядом люди. Только бы не ушли и не оставили.

– Не бросайте меня одного! – вдруг закричал Вадим. – Только не бросайте меня здесь! Я не хочу…

Внезапно голос его надломился, тело обмякло и наполнилось тяжестью, глаза сами собой закрылись, под ухом оказалась стена, и на последнем выдохе он прохрипел:

– Остановите это… Выпустите… Отпустите… Верните… Верните меня назад…

– Вернись, Верес! Вернись к нам!

Неужели Артём? Да, это был именно он. И хотя верить собственному слуху в отражениях Вадим опасался, сейчас он хотел только одного, чтобы говорил с ним из реальности именно Артём. Ведь не сбежит же он и не бросит друга корчиться посреди города в жуткой ломке выхода из отражений? Не сбежит же, правда?

Артём сбегать не собирался. И на этот раз даже не растерялся. Он, пусть ещё и неумело, зато решительно возвращал Вадима и, вытаскивая из отражений, тряс его за плечи. Правда пока без особого толку.

– Отражения… Это отражения… – метался в бреду Вадим. – Я в отражениях… Мне нужно прямо сейчас выйти или…

Ну вот же, вот Арофьев напротив, сильно так по лицу хлещет. Осталось просто зацепиться, да хоть за боль, но получалось у Вадима плохо. Ещё хлопок щеке, и ещё.

– Почему не могу выйти… – твердил Вадим, так до конца и не понимая, где именно он находится. – Почему же?

– Тёма, остановись! Вадиму больно! Посмотри, его лихорадит, – взбунтовалась где-то совсем рядом Алиса. – Может… может, по-другому как?

Услышав голос Алисы и вспомнив её теплые ладони, сжимающие его, Вадим так резко дёрнул головой назад, надеясь увидеть девушку, что налетел затылком на кирпичный выступ и, зашипев от боли, очнулся. Он сидел на асфальте в углу полутемной подворотни. Ноги его оказались раскинуты в стороны. Руки онемели. Всё тело горело. Грудь сотрясали тяжёлые, обрывистые вздохи. Над ним нависал объятый тревогой Артём, а рядом на коленях стояла Алиса. Глаза её были воспалённые какие-то. Ревела что ли? Это она зря. Ведь он уже вернулся. Всё закончилось, и Вадим, конечно, остался жив. И вообще, это вовсе не он умирал в отражении. Правда, прочувствовал, как себя. И лишь пару минут спустя он наконец собрался с силами, с большим трудом выдавил подобие улыбки и объяснил:

– По-другому меня никак не вытащить из отражений, Алис. Никак не…

Только Алиса не дослушала, не дала договорить. Она бросилась к нему, притянула за плечи к себе, обняла и закрыла его голову руками. В волосы его стала быстро-быстро целовать, в лоб, в шею. Он же обнял её в ответ только когда совсем пришёл в себя. Не целовал, нет – молчал.

Поднялся он ещё минут через двадцать. На людей, которые брели мимо и кидали брезгливые взгляды на молодёжь, притаившуюся в тёмном углу, Вадим внимания не обращал. И без их осуждения знобило так, хоть скорую вызывай. Пусть думают, что хотят. Их мнение Вадима не волновал. Зато волновало, что слишком долго кашлял и как-то жутковато свистяще дышал, но и с этим он справился. И хотя всё то, что он через себя пропустил, произошло не с ним, – отражения помогли ему, показали, что просил, только изнутри того самого Кирилла, которого он целый день искал, – психике Вадима выдержать подобную встряску удалось с большим трудом.

– За что вы так со мной? – недобро ухмыльнувшись, процедил он, искоса глянув на лужу у входа в арку. – За что так больно сегодня?

Едва отражения совсем отпустили, как Вадим поднялся и, даже не пытаясь привести себя в порядок, вырвался из злополучной подворотни во двор пятиэтажных домов. Он не шёл – бежал, не оглядываясь, пока не иссяк ложный запал сил. Потом присел на лавочку рядом с пустующей детской площадкой, упёрся лбом в металлическую перекладину решетчатого ограждения и закрыл глаза. Просто говорить, и то было для него нелегко, но когда увидел растерянную Алису, пусть с трудом и хрипло произнёс:

– Нормально всё, Алис. Всё нормально.

– Нормально? – воскликнул за спиной Артём, и Вадим еле отлепился от железной трубы и обернулся. – Да ты, Верес, с первого дня нашего знакомства не казался мне нормальным! А уж после увиденного сегодня, я вообще сильно сомневаюсь в твоей вменяемости. У тебя помешательство. Причём, не тихое. Мы думали, ты задохнешься у нас на глазах без видимых на то причин. Ты напугал нас. Я никогда такого не видел и не знал, чем помочь. И до сих пор не знаю. Ты хоть предупреждай в следующий раз! И инструкцию оставь, как тебя при случае вытащить.

– Предупрежу, – с трудом отбивался от нападок друга Вадим. – Оставлю, вытащишь ещё, и возможно, не один раз.

Артём промолчал. Недовольно посопев, кинул рюкзак на мокрое ярко-оранжевое сиденье карусели крутилки и достал воды. Вадим подался вперёд, перехватил бутылку и с жадностью осушил её. И только после откинулся на спинку скамейки. Алискины руки тут же оказались на его плечах. Так уютно стало и тепло, словно домой приехал, где ему всегда рады, и любят просто так, даже когда он психует. Захотелось продлить это странное пустое мгновение. Однако вместо этого Вадим потёр ладони и, самодовольно улыбнувшись, заявил:

– Тёмыч, доставай ноутбук, открывай сайт школы. Для начала смотрим личные данные одноклассников Кирилла. Нам нужны фамилии тех, кто живёт поблизости. Беглец был здесь. И чуть не погиб, но ему вовремя помогли. То есть я на это надеюсь. Осталось вычислить кто помог, и мы у цели.

– Не открывай, а вскрывай, Верес, – цепко сощурившись, поправил Артём.

Вадим дёрнулся к нему всем корпусом, наклонился и заговорщически прошипел на ухо:

– Вскрывай, Арофьев!

Глава 5. Невидимая связь

Вскрытие сайта школы затянулось на полчаса. Артём долго провозился с интернетом – никак не ладилось с сигналом. Когда же связь установилась, друг сразу застучал по клавиатуре ноутбука, работая снаружи так мастерски, чтобы уж наверняка остаться внутри незамеченным. Юный компьютерный гений пробирался в архивы, где невидимкой сливался с нужными файлами, папками и тут же брал их в личное пользование: находил адреса учащихся школы, в которой и сам учился.

Монотонное бряканье клавиш неприязненным эхом отдавалось у Вадима в и без того тяжёлой голове. Озноб не отпускал. Он по-прежнему сидел на лавочке, только теперь обхватил себя за плечи, ссутулился и молчал, глядя вперёд. Что такое с ним произошло в отражении, пока не понимал. Но, кажется, он так глубоко нырнул в чужое прошлое, что оно чуть его не убило.

– Ты нас вообще слышишь или нет, Вадим? – озабоченно произнесла Алиса.

Мягкие прикосновения рук Алисы к его плечам несли с собой тревожную догадку: есть между ними некая невидимая именно Вадиму связь. Или нет? Что если есть? Тонкая она, бесцветная пока, не напитана взаимностью, не скреплена сходствами, не ранена различиями. Не напуганы их отношения реальностью, не окутаны разочарованиями, не больны прилипчивым «скучаю по тебе». Связь эта неумелая и неопытная, маленькая совсем. Тыркается она наивно кулачком Вадиму в грудь, неуверенно держит за руку, беспокоится о нём и переживает. А Вадим что? Нужно ли ему всё это? Слышит ли он Алису? Хочет ли слышать?

– Слышу, – с трудом выдавил из себя Вадим и нарочито бодро выпрямился.

– Я тут подумал, Верес, – размышлял Артём, на минуту оторвавшись от клавиатуры. – Может, вернёмся в школу. Тебе плохо, это видно. Ты как будто не здесь.

– Да здесь я, здесь, – устало хмыкнул Вадим. Он встретил растерянный взгляд Алисы и попытался улыбнуться, но не смог. – Это всё отражения. Они меня из настоящего вышибли. Или настоящее из меня. Сам пока не разобрался. Пройдёт. Что по адресам, Тёмыч?

– Два, – буркнул Артём и развернул ноутбук экраном к другу. – Здесь, как раз в этом дворе. Олеся Осипова из десятого класса, и Анна Арадная – наша с Алисой одноклассница.

– Так, – задумался Вадим и потёр лоб. – Родители есть?

– Олеся живёт с матерью. А вот у Ани полная семья: мать, отец, два младших брата, – листая личные дела каждой, рассказывал Артём.

– Тогда к Арадной и идём, – заключил Вадим, барабаня пальцами по деревянной лавочке. – Там мужчина был. Скорее всего, её отец.

– Там, это где? – встревожилась Алиса и покосилась на брата.

– В отражениях, – сердито протянул Вадим и тут же вскочил на ноги. – Сколько ж можно одно и то же повторять? Сперва Тёмыч мне нервы трепал своей тупостью, теперь и ты туда же, Алис. Ну, может, хватит…

– Успокойся, Вадим, – с обидой в голосе перебила его Алиса. – Я просто спросила.

– А я просто ответил! – значительно повысив градус напряжения в разговоре, отозвался Вадим. – В отражениях! Что непонятного опять? Давай дальше без дурацких вопросов обойдёмся, Алис.

– Давай, – холодно ответила девушка, при этом по-прежнему стоя рядом с ним.

Глупые и неуместные разговоры выводили Вадима из себя в считанные секунды. Сегодня происходило именно это. Мгновенно проснулось непреодолимое желание высказать Алисе всё, что он о ней думал именно сейчас. В мелочах объяснить, что он терпеть не может пустое в людях, что вопросы должны быть в тему и ко времени. Зачем их задавать, когда заранее знаешь ответ? А если не знаешь, лучше вообще молчать – умнее выглядеть будешь. Вот только, кажется, у него уже и так много лишнего сорвалось с языка. И потому он просто взял и, не говоря ни слова, скинул со своих плеч руки Алисы.

Наступило молчание, нарушаемое только мерзким скрипом. Это Артём раскачивался на детской карусели, забравшись на скромных размеров сиденье с ногами, и неодобрительно смотрел на друга, но в их с сестрой обмен любезностями не встревал вовсе. И тут Вадиму нестерпимо захотелось, чтобы Алиса первая заговорила с ним. Поняла без объяснений, что это он не со зла на неё сорвался, а просто вымотался сегодня и так устал в отражениях, что не осталось ни сил, ни желания по второму кругу рассказывать о своих сверхъестественных особенностях. Однако прошла минута, потекла другая, а Алиса по-прежнему молчала и к нему больше не подходила. Доверху застегнув молнию на дутой короткой куртке, она спрятала руки в карманы, опустила подбородок в ворот вязаной кофты, отвернулась и смотрела в проём между домами. Вот, кажется, и всё на том, связь оборвалась – Вадим оборвал. Тем не менее он не поддался накатившему унынию, а уткнулся носом в монитор ноутбука Артёма, нашёл нужный адрес в открытом файле и, внезапно сорвавшись с места, помчался вперёд.

– Хочешь ли, Вадим Андреевич, слышать? – надуто отчитывал он самого себя по пути. – Себя слышишь? Слышу. Слышишь ли…

Пять тихих минут пешком сквозь сырость ноябрьского вечера и серость старого двора, и вот нужный подъезд, этаж, квартира. Вадим нажал кнопку звонка. Дверь открыл крепкий мужчина. Высокомерно задрав голову, незнакомец – навскидку лет сорока, лощёный и в прекрасной физической форме, – оценивающе пробежался сощуренным взглядом по ребятам, а секунду спустя, ни говоря ни слова, настороженно оглядел площадку и лестницу за их спинами.

– Добрый вечер, – начал Вадим первым. – Меня зовут…

– Я знаю, кто ты, молодой человек, – оборвал его хозяин дома, открывая шире дверь. – Много о тебе слышал, но не думал, что ты придёшь сюда так быстро. Недооценил тебя, признаю. Я Антон Александрович Арадный. А ты, как я понимаю, Вадим Верес. На отца похож. И сыщик в него, видимо.

– Верно, – согласился он, внимательно вглядываясь в лицо человека напротив, стараясь понять, откуда тот знает и его, и отца. Потом решительно заявил: – Мы ищем Кирилла Коваля.

– Вы уже нашли, – Антон шагнул назад, освобождая проход. – Ты нашёл, так ведь, Вадим Андреевич? Входите, только тише, он спит.

Вот как. Так просто? Или нет. Или ловушка, и ещё трое ребят так же, как и некий Кирилл Коваль, сейчас без вести пропадут среди бела дня в самом центре города. Ну нет, что за бред. Или да? Или да, Вадим Андреевич?! Да ты хоть на секунду задумался, куда именно ведёшь своих друзей? Нет, а зря. А они-то сами что? Входить или нет?

Вадим глянул на Алису. Она смотрела мимо – на него нет. Обиделась, ну конечно, как он мог забыть – сам же и обидел. Потом перебросился пытливым взглядом на Артёма. Друг ведь, поддержать должен, если что, подсказать, поправить. Тот был встревоженный, и нервно тёр ладони. На взгляд Вадима только пожал плечами, впрочем как и всегда. И тогда Вадим уверенно кивнул в сторону стоявшего на пороге Антона, и сам первым вошёл.

Квартира Арадных оказалась настолько просторной, светлой и стилистически знакомой, что в первую секунду Вадиму показалось, будто приехал к себе домой: высокие бежевые многоуровневые потолки, широкая прихожая и в невероятно пряных запахах кухня. Правда, в самой дальней комнате перекликались детские голоса. Нет, всё же показалось – Вадим был в семье единственным ребёнком.

– Где он? – спросил Вадим, когда крепкая входная дверь захлопнулась за спинами ребят.

– Только не шумите, – предупредил Антон. – Мальчишке нужен покой.

Арадный нырнул в коридор справа, открыл ближайшую дверь и жестом руки предложил проследовать за ним. Вадим проследовал. Первое, что бросилось в глаза – наглухо задёрнутые плотные шторы на окне. В скупом освещении ночного светильника особо многого он не рассмотрел, но спящего в постели жутко бледного молодого человека не пропустил точно: левая рука его лежала поверх одеяла и была перебинтована у запястья. Всего лица не видно, только бледные губы и повязка на глазах, тёмные растрёпанные волосы на подушке. Кажется, это и был Кирилл Коваль, которого Вадим искал.

Как ни странно, здесь он не чувствовал ничего из того, что больше часа назад душило и грызло его невидящего изнутри в отражении. Если это и в самом деле тот самый Кирилл, чьи страхи и боль он испытал на себе, сейчас – ничего. Вадиму даже не было жаль его. Парнишка безмятежно спит в тёплой постели, укутанный одеялом, в то время как пол города ищет его вторые сутки.

Безмолвная пауза затянулась, и пора было уже держать ответ. Вадим вопрошающе глянул на Артёма – тот стоял потерянный, и снова беспомощно пожимал плечами. Вадим тоже сомневался. Обернувшись к Арадному, он ответил за всех сразу, и даже за надутую Алису:

– Мы не уверены.

В тот же миг на лице Антона промелькнула ухмылка. Он осторожно поднял повязку с лица Кирилла – тот вздрогнул и застонал, но не проснулся. Над левой бровью его оказалось обширная ссадина. Кожа под и над глазами покраснела и припухла, ресницы слиплись. И если бы Вадим не замечал, как равномерно Кирилл дышит, то принял бы его за мертвеца, но он дышал. Просто нечто такое с ним случилось, что он настолько болезненно выглядел. Или ему помогли таким стать. Второе представлялось куда очевидней. Артём на испытывающий взгляд Вадима кивнул и до того побледнел, что казалось вот-вот лишиться чувств. Потом приткнул рот ладонью и выскочил в коридор.

– Нам пора, – шепнул Вадим и направился за Артёмом. Алиса без слов прошла следом. – Уходим.

До двери оставалось несколько шагов, когда Вадим уже накинул куртку, выхватил из кармана смартфон, открыл на экране виртуальную клавиатуру и набрал номер, нужный для того самого «уходим».