Сага о силе и любви: Крылья

– Прости, я не хотел делать больно. Но я не мог по-другому, – извинился Сэйт перед мамой.

– Главное, ты здесь, – улыбалась она. – Какой же ты у меня красавец.

– Я думал, ты будешь в ужасе от того, что со мной стало, – чуть смутился он.

– Не выдумывай, – Айда потрепала его волосы. – Ты теперь, как раньше. Такой же белокурый, как в детстве.

– Правда? – Сэйт скосил глаза и хитровато улыбнулся.

– Ох, какой же ты у меня ещё мальчишка. Весь в отца, – она поцеловала его лоб.

– А где он? – встрепенулся Сэйт. – За всё время он здесь и не показался.

Айда вздохнула.

– Я не знаю. Мы не вместе. С тех пор, как ты пропал, я видела его лишь два раза. Последний раз месяц назад. С ним что-то не так. Я пыталась поговорить, но он как ледяной айсберг. Не подпускает к себе. Я понимаю, сама виновата. Вернулась в наш старый дом, забрала с собой девочек… Но раньше, когда мы ссорились, я чувствовала, что его тянет ко мне. А теперь нет. Мне показалось, он хотел как можно скорее расстаться. Привёз и уехал. Тут же, не выходя из корабля. Он какой-то потухший, – она вопрошающе посмотрела сыну в глаза. – Сэйт, он говорил, что слишком слаб, чтобы найти тебя… Что случилось?

Сэйт помрачнел, стиснул зубы и недовольно тряхнул головой.

– Кажется, он проходит через тоже самое, что и я, – вдруг глаза Сэйта сузились. – Чёрт, если отец признает, что бессилен, ему придётся уйти. Мне нужно к нему.

Он вскочил и направился к двери, но потом вернулся и опустился на корточки перед оцепеневшей Айдой:

– Ты ведь не оставишь его? Даже если он станет обыкновенным? Ты… Ты ещё любишь его?

*****

У резиденции принца встретил Советник. Задержал взгляд на его белых волосах и произнёс:

– Принц, рад Вас видеть. Князь в покоях Жреца. Не показывается уже больше месяца. Если до конца года ничего не изменится, нам придётся принять меры. Он назначил Вас своим преемником. Первый Жрец Круга Силы и Гал на Вашей стороне…

– Советник, мой отец жив. Нет никакой нужды обсуждать Ваши далеко идущие планы, – холодно оборвал того Сэйт и ускорил шаг.

Гал встретил его, не скрывая облегчения: «Сэйт, ты! Как вовремя! Я совсем выбился из сил. Он приехал никакой. Еле на ногах держался. На лестнице свалился, я едва успел подхватить. Принёс сюда. Все раны открылись. Возился больше месяца, никакого толку. А шесть дней назад он ввел себя в транс, как всегда, не предупреждая. И не возвращается, хоть ты тресни. Раны зажили, тело в порядке. А мозги чёрт знает где. Уж чего я только не перепробовал. Всё без толку. Застрял где-то между мирами». Сэйт смотрел на безучастное тело своего отца, подрагивающее и холодеющее. Провёл рукой по его лбу и решился. «Закрой уши», – скомандовал он Галу. Его лицо изменилось, глаза засветились. Он вобрал воздух в легкие и закричал. Пронзительно, долго. Так, что из окон посыпались стекла, а у Гала едва не лопнули барабанные перепонки.

Азаир вздрогнул, сделал вдох и открыл глаза.

– Вот дьявол, ты оглушил пол города, – громогласно чертыхался Гал, у которого у самого ещё звенело в ушах.

– Надеюсь, Советник тоже среди этой половины, – безразлично пожал плечами Сэйт.

– Советник? – переспросил отец.

– Он уговаривал занять твоё место.

– Это его работа. Он не со зла. А ты становишься опасен, – улыбался Азаир, запустив пальцы в серебристую шевелюру Сэйта. – Мой ангел-хранитель.

*****

После этого события Гал прослыл величайшим целителем всех времен. Оглушенный народ толпами ломился к нему в храм, а он, потея и кряхтя, вправлял им барабанные перепонки. «Ну, да. Хозяина чуть не проворонил, зато кучу сброда исцелил. Герой. Будет чем гордиться внукам», – потешался он сам над собой.

Глава 7.1

В последнее время он сам не понимал, как держался. Поначалу всё было не так уж и плохо. Конечно, по сравнению с жизнью до ритуала, стало сложнее. Он уже не ощущал себя всемогущим. Лучшим из лучших. И это его вполне устраивало. Поток больше не манил, свечение не выворачивало наизнанку. Но на этом плюсы заканчивались.

Сила, некогда бурным потоком струившаяся в крови, питавшая каждую клетку, заполнявшая естество до предела, теперь рвалась в клочья. Вместо прочной брони лишь дырявое полотно. Пробоины обнаруживались в самый неподходящий момент, элементарные вещи вдруг давались с трудом. Он по привычке тянулся к источнику силы и натыкался в невидимую преграду. Ощущать пустоту внутри себя было странно, непривычно и изматывающе, но, опять же, он знал, на что идет ввязываясь во все эти жреческие ухищрения.

Приходилось много медитировать, разбираться, насколько все плохо. Иногда ему удавалось выхватить бездумно мечущийся осколок силы, соединить с другими фрагментами, вплести в четкую прочную нить, заново создавая связи, и это делало его вновь немного сильнее и, главное, давало надежду, что последствия не навсегда. Нужно лишь время, а уж собирать себя по осколкам ему не впервые. И все было бы прекрасно, если бы не Сэйт и его чертова невеста. Тогда он влил в сына столько, сколько тот был в состоянии принять. И чувствовал, что слабеет. Но это было еще ничто, по сравнению с той болью, что рассекла его, когда ему принесли грязные, развороченные крылья. Сознание словно лезвием разрубило на части. Боль ослепила, спазмом скрутила естество. Он едва вспомнил, как дышать. И лишь позже, когда попытался призвать сына, понял, как далеко все зашло. Он был почти пуст. И уже, наверное, почти мертв.

Некоторое время он еще продолжал жить. Передвигался, разговаривал, отдавал приказы. Действовал, словно по инерции. А потом его просто выключило. Он провалился в темноту. Но не однородную, безликую, а заполненную смутными видениями тенями из прошлого. Отец, Эльза, дочь, выжженные долины, деревни и зверинец с его жертвами. Молодой человек с обожженным лицом и скулящий лев, не желающий расставаться со своей сутью. Они требовали от него каждый своего: любви, служения, упокоения, боли. А он вяз все глубже в этом кошмаре и не знал, как из него выбраться. Да уже, пожалуй, и не хотел. Зачем? Все одно. Его хаос настигнет его. Уже настиг. Крик, пронзительный, звонкий, но одной трепещущей ноте. А за ней другая, слышная лишь ему одному. Пронзающая, пробирающая до самых глубин естества, до самого потаённых уголков подсознания. Требующая: вернись. Он судорожно глотнул воздуха и распахнул глаза. И утонул в ледяном, завораживающем сиянии глаз сына.

Сэйт. С отливающими серебром волосами, пронзительным, цвета голубой стали глазами и крыльями, белоснежными, огромными, величественными.

Черт, ради этого стоило жить дальше.

Глава 7.2

Приглашение на свадьбу Сэйта Айда не могла пропустить. Хоть и зареклась больше в замке никогда не появляться, но ведь сын был ни при чем. Оскорблять своим отсутствием на свадьбе, давать повод пересудам – этого она не хотела. А вот увидеть сына счастливым, пусть и с этой ледышкой (которая сумела все-таки проникнуть и в ее сердце) – хотелось ужасно. От этой мысли, как и воспоминании о двух замечательных малышах, на душе теплело, а по лицу невольно расплывалась радостная улыбка. Да и чем черт не шутит. Может и с мужем они наконец помирятся. Слова Сэйта посеяли маленькую крупицу надежды в сердце Айды.

«Ты ведь не оставишь его? Даже если он станет обыкновенным? Ты… Ты ещё любишь его?»

Она печально качнула головой. Если бы сын знал, что спрашивать надо не ее.

Айда написала сообщение с подтверждением ее приезда. Чуть сомневаясь, решила отложить прибытие до последнего дня перед свадьбой – ее помощь вряд ли кому-либо понадобится, а мешаться под ногами у вечно занятого мужа и новобрачных ей не хотелось. Решив, что все правильно сделала, мужественно нажала на кнопку, и занялась обычными делами. Но уже через полчаса поняла, что не может. Глаза скользят по строкам документов, а в голове ничего не откладывается.

«Ах, и за что ей эти мучения», – обреченно вздохнув, женщина принялась собирать вещи.

*****

– Прошу прощения, госпожа, князь занят, – произнес встретивший ее слуга, а за невозмутимо-почтительным тоном, проскользнули нотки растерянности. Видимо, всей прислуге был раздан приказ не беспокоить правителя.

– Ничего, – снисходительно проронила Айда (на что-то другое она и не рассчитывала, да и вовлекать в неприятности ни в чем не повинную прислугу тоже не хотела). – Не стоит его беспокоить. Мне нужно отдохнуть.

Слуга раскланялся, и женщина осталась одна. Вопреки озвученным планам, спать ей совсем не хотелось. Айда осмотрелась. Все было так, как она оставила несколько месяцев назад. Новая дверь, хоть и сделанная один в один с предыдущей, весьма выразительно напоминала о предпоследнем визите мужа. Прошло столько времени, а она до сих пор ощущает его хватку на своих плечах, видит пылающий безумный взгляд, и осыпающуюся в пепел дверь. А вслед за этим накатывает осознание, что и от нее самой оставить горстку пепла не составит большого труда.

Наверное, поэтому, когда на следующее утро, он пришел (спокойный, ни единого слова о произошедшем) спокойно выслушала его просьбу – а по сути приказ – переехать на время в одно из поместий на побережье. И так же с ледяным спокойствием отправилась в ссылку. По другому это она назвать не могла.

«Что ж, могло бы быть и хуже», – успокаивала себя Айда.

Если верить истории, то это еще самый гуманный способ избавиться от поднадоевшей жены. Впрочем, официально ничего не изменилось, она все также занималась делами, обговаривала бумаги с чиновниками, принимала решения. Но уже не в кабинете с видом на черные и неприступные горы, а в гостиной, за окнами которой плескалось изумрудное и весьма ласковое теплое море. И спать она могла теперь спокойно  – в спальню никто не ворвется. Только вот от мысли об этом почему-то мир становился расплывчатым, а в уголках глаз начинало пощипывать.

Айда вздохнула и решила пройтись. Кто знает, может муж освободится, случайно заметит ее и … «Как девчонка», – отругала она себя с чуть печальной улыбкой и затворила дверь спальни.

*****

Поздним вечером в их личных покоях было, как всегда, безлюдно. Попавшийся навстречу слуга вопрошающе взглянул на княгиню, но та чуть заметно качнула головой и прошла дальше. Завтра с утра она обязательно проведает невесту и малышей, а сейчас просто хотелось пройтись, развеяться, что ли. Айда прогулялась по галерее, насмотрелась на портреты, среди которых был и он. Такой непохожий на того мужчину, что завоевал ее сердце когда-то. Холодный, неприступный, неживой. А ведь до того, как она вышла за него замуж все было совсем иначе. Даже после долгого отсутствия она не чувствовала отчуждения ни с его стороны, ни своего собственного. Но стоило лишь поселиться здесь, как они стали чужими. Словно между их кабинетами и спальнями не коридор, а бездонная пропасть. Поразмыслив, Айда все же решилась заглянуть в рабочее крыло мужа. Если занят, то тут же уйдет. Она внутренне приготовилась, что наткнется на закрытые двери, и ошиблась. Вход оказался не заблокирован, но само крыло словно вымерло. Лишь немного не доходя до кабинета, Айда услышала приглушенные голоса, доносящиеся из небольшой гостиной, из приоткрытой двери которой выбивалась мягкая полоска света. Княгиня хорошо знала это место: уютная, со вкусом обставленная комната без какой-либо помпезности или вычурности. Она и сама любила там раньше коротать вечера за книжкой, а сейчас с любопытством вслушивалась в доносящиеся звуки.

Говорила женщина. Странная негромкая речь лилась словно песня. Красивый непонятный язык и мелодичный тембр сливались воедино, завораживая. Айда невольно восхитилась глубиной и очарованием сквозившими в каждом звуке. Вскоре женщина замолчала, и Айда уже готова была незаметно удалиться, как звуки не менее красивого мужского голоса – с властными нотками и чуть с хрипотцой – пригвоздили ее к полу. Этот голос она не спутает ни с чьим другим.

– Теперь ты моя. Полностью. Без остатка, – произнес ее муж.

– Да, мой повелитель, – отозвалась тут же женщина тоже переходя на привычный, знакомый княгине язык созвездия.

И Айда похолодела. Даже не от самих слов, а потому что теперь поняла, кем оказалась эта женщина. Княгиня осмотрелась и, убедившись, что никто за ней не наблюдает, тихонечко подошла ближе.

Сомнений не осталось. Жрица. Теперь Айда смогла прекрасно рассмотреть точенную спину женщины. Струящаяся ткань начиналась лишь в самом низу спины и ниспадала до самого пола. Все что находилось выше было оголено. Оставалось надеяться, что впереди было несколько больше ткани. Впрочем, жрица всегда любила демонстрировать свою идеальную фигуру. Платья носила незамысловатые и до неприличия откровенные. Но ей было позволено. Даже самое открытое одеяние смотрелось на этой женщине эстетично. Наверное, появись «богиня любви» без всего, никто бы и слова не сказал. А вот князь. Айда закусила губу от негодования и ревности. Одет был слишком просто. Брюки, подчеркивающие сильные, длинные ноги; рубашка с закатанными рукавами и распахнутым воротом, открывавшая взору часть татуировки на груди и руке. Слишком по-домашнему. Слишком так, как любила Айда. Считала своим. Масла в огонь её ревности подлила сама жрица. Изящно подняла руку и осторожно коснулась раскрытого ворота, провела пальчиками вдоль рисунка.

– Как же мне их не хватало, – произнесла с неподдельной нежностью женщина, – я буду скучать.

Он не отбросил руку. Напротив. Накрыл ладонью и крепче прижал к своему торсу.

– Ты вернешься.

– Очень надеюсь на это, – с улыбкой отозвалась жрица.

– Уедешь сразу после торжеств. Не вздумай возвращаться. Только когда позову, – властно отчеканил князь, высвобождая руку жрицы.

– Конечно, – согласилась та и сделала паузу. Айде показалось, что хотела произнести «милый» или еще какую-то романтическую чушь, но жрица закончила ровно: – мой повелитель.

Чуть склонила голову и сделала телодвижение чтобы уйти, но князь взял ее за плечо, заставил взглянуть в глаза и произнес уже совсем другим тоном. Без прежней властности, почти по отечески или…

– Береги себя. И его, – рука мужчины скользнула вниз, и тут Айда прокусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу возглас. Жрица была беременна. Князь провел по струящейся ткани, отчетливо очертив округлившийся живот жрицы. Еще небольшой, но сомнений быть не могло.

Княгиня уже не слышала, что эти двое говорили дальше. Пол покачнулся, звуки исчезли, а перед глазами лишь его ладонь, нежно опускающаяся на живот чужой женщины. Едва совладав с приступом слабости, Айда осторожно выскользнула из злополучного холла и стремглав помчалась к себе. Влетела в спальню, в нетерпении открыла сейф и вытащила небольшую коробочку. Уставилась на тонкую полоску с мерцающим кровавым рубином в обрамлении черных камней. А в голове стучала лишь одна мысль: «И зачем она только прилетела на день раньше. Зачем полезла к нему.»

*****

Утро началось с визита князя. Тот был в наилучшем настроении – по крайней мере в начале их общения – и, кажется, даже был рад видеть жену. Вот только Айда после бессонной ночи и подбрасываемых воображением картинок, главными героями которых был он и эта не-соперница, любезничать была не настроена. Женщина довольно холодно поприветствовала, нехотя ответила – вернее, практически не ответила – на объятия. Мужчина вздернул бровь и отстранился.

– Айда, я понимаю. У тебя есть немало поводов для обид и раздражения. Но может все же попробуешь вести себя подобающе княгине и моей жене? – произнес он несколько раздражению, отмечая про себя, что настроение уже не столь радужное. – Поговорим после церемонии.

Айда вздохнула с облегчением, когда вновь осталась одна. Задвинула подальше нечаянно проснувшееся чувство вины и занялась приготовлениями. Прошлым вечером ей не хотелось ничего, все равно будет бледной молью на фоне этой богини. Но с утра – особенно после визита князя – она все же решила, что лучше уж бледная моль при полном параде (ну или хотя бы ухоженная и опрятная), чем с красными глазами и помятыми, сыплющими пылью крылышками. Перебарщивать с нарядами женщина не собиралась, но одеться так, чтобы не хотелось провалиться со стыда, следовало.

Глава 7.3

Лиу стояла перед зеркалом и критичным взглядом рассматривала себя. Длинные черные волосы, как обычно, собраны в хвост и по случаю увенчаны изящной диадемой. Подводка и тени подчеркивали идеальную форму глаз, а насыщенные изумруды сверкали в обрамлении густых черных ресниц так, что казалось достаточного одного взгляда, чтобы сразить наповал всех мужчин сразу. Да и в целом жаловаться на внешний вид не приходилось. Беременность несильно сказалась на фигуре молодой женщины. Все такая же хрупкая, стройная, с тонкой талией и красивой линией бедер. Вот только грудь чуть увеличилась, и Лиу не до конца решила, нравится ей это изменение или нет. Драться с прежней грудью было удобнее, а терять это умение она не собиралась. Конечно, на ринг ее официально теперь вряд ли пустят, но о паре хороших мест она все-таки разузнала и при случае намеревалась посетить, осмотреться, а там… Посмотрим. Да и во время общения со своим будущим мужем кое-какие навыки ближнего боя были совсем не лишние, придавали остроту и разнообразие. Что-что, а сладостно-приторные отношения – это явно не про них. Лиу поправила лиф, провела рукой по плоскому животу, чуть повернулась боком и все же решила, что для сегодняшнего вечера ее фигура идеальна. Черное платье сидело как влитое. Уговорить невесту одеться в белое пытались все и каждый, но она оставалась непреклонной. Лишь один человек – ее жених – знал, что это бесполезно, а потому даже и не пытался. Тем более, что предстоящую официальную церемонию считал ненужным фарсом, навязанным идиотским титулом принца.

– Мне нравится, – коротко заявил он на примерке, повергнув в шок жриц, портних и церемониальных специалистов.

Но Сэйту не было до них никакого дела. Вот и сейчас, не скрывая восхищения в стальных глазах, мужчина подошел к невесте, обхватил рукой за талию, прижал спиной к своему торсу и, через зеркало глядя в миндалевидные глаза своей будущей жены, нежно поцеловал висок, за что был удостоен снисходительной улыбки. Как же он любил эту колючку. Холодная, строптивая и высокомерная на людях, она опаляла огнем, когда они оставались одни. Обретя новые крылья, безудержная страсть, едва не стоившая ему жизни, стала только острее, сильнее. Если бы мог, Сэйт не расставался бы с этой женщиной ни на секунду, запер бы ее в своей башне, посадил на цепи и выпускал лишь полетать вместе с ним. Такие мысли посещали его ни раз и ни два, но здравый смысл пока что одерживал верх. Запереть такую свободолюбивую женщину – идея так себе. Да и две другие страсти, терзающие мужчину, – небо и работа – так легко отступать не собирались. И Сэйт сокращал до необходимого минимума деловые поездки, возвращался домой, гоняя шаттл на бешеной скорости. А потом уже на своих двоих влетал в ее комнату, чтобы обнять своих троих самых любимых существ на свете. И получить взбучку от недовольной женщины, клясться, впредь быть осторожнее, и вновь разгоняться до максимума.

– Я отойду ненадолго, – шепнул Сэйт на ухо, и поцеловал пульсирующую артерию на шеи, заставляя невесту томно прикрыть веки. – Деловая встреча. Рядом, в замке.

Лиу тут же встрепенулась, вскинула бровь и, глядя все так же в зеркало, колючим взглядом уставилась на мужчину.

– Сэйт, я понимаю, ты был против всей этой мишуры и суматохи, – произнесла она с ледяными нотками в голосе. – Но прошу, давай доведем эту игру до конца.

– Конечно, дорогая. Просто до церемонии еще куча времени, а дела не ждут, – согласно кивнул он. – И помнится, ты была тоже не в восторге.

Лиу сменила гнев на милость и с легкой улыбкой повернулась лицом к будущему мужу.

– Ну за нас все решили. Пробьемся, – произнесла она с нежностью и коснулась кончиками пальцев щеки Сэйта.

– Непременно. Кстати, а где ты была вчера вечером? – заговорщически шепнул он.

Женщина недовольно поморщилась:

– Доложили? Тогда что же спрашиваешь?

– Надеялся, что сама расскажешь, но не дождался, – пояснил с легкой ухмылкой Сэйт. – Взялась за старое?

– Вот еще, – фыркнула Лиу. – Просто взглянула, как здесь обстоят дела с боями. Ты разве против?

– Нет, но будь осторожна, – попросил он, прекрасно понимая, что одними наблюдениями эта женщина не ограничится.

– Конечно, – заверила нарочито серьезно Лиу, заставив Сэйта рассмеяться, тут же напомнив его собственные заверения. А озорные смешинки в глазах женщины показывали, что именно на эту реакцию она и рассчитывала. Лиу ласково потрепала непослушные отливающие серебром волосы Сэйта и добавила:

– Не опаздывай.

Мужчина кивнул и оставил мгновенно нацепившую надменное выражение лица невесту дальше отбиваться от заботливых слуг, вознамерившихся довести ее внешность до только им известных идеалов.

*****

Сэйт опоздал. Как всегда, когда занимался делами, увлекся и забыл о времени. Очнулся лишь от звука сообщения. Короткое «опять?» от недовольной невесты заставило чертыхнуться и оборвать совещание со своим специалистом на полуслове. И, наплевав на парадный костюм и возможных зевак, расправить крылья. Но и не смотря на спешку, так быстро расставаться с небом Сэйту не хотелось. Справедливо рассудив, что Лиу уже и так в ярости, и хуже уже не будет, мужчина сделал пару кругов над храмом и только после этого спланировал на один из балконов, на котором его уже ждал Рэй с запасной рубашкой наготове. А через пару минут уже стоял рядом с Лиу, и в ответ на красноречивый, метающий молнии взгляд невесты лишь невозмутимо повел плечом.

«Я же здесь. Какие могут быть претензии?»

Он спокойно повернулся к алтарю и вздрогнул.

«Огонь.»

В чаше лениво полыхало пламя. Белое. Девственное. А ему вдруг вспомнился другое. Угасшее.

Лиу чуть сжала руку Сэйта. Тот опомнился и взглянул на Верховного Жреца. Тот, кажется, что-то сказал и теперь ждал реакции, но мужчина не слышал. Закусив губу мрачно взирал то на маску, то на огонь.

– Ваше Высочество, поднесите Вашу руку к чаше, – повторил жрец свою просьбу.

Мужчина чуть прикрыл глаза и, сделав над собой усилие, решительно вытянул руку. Белое пламя взвилось вверх, заставив даже жреца отпрянуть. В пальцах знакомо закололо, по руке пробежал холодок и тени прошлого отступили. Вся нерешительность мгновенно испарилась, Сэйт повернулся к озадаченной Лиу и приказал:

– Твою руку.

Сейчас он действительно был скорее принцем, чем просто Сэйтом. Что-то произошло, едва огонь коснулся его ладони. Белое пламя плескалось в его глазах, а сам мужчина преобразился, словно стал выше, внушительнее, величественнее. Лиу отчетливо почувствовала силу, исходящую от него и неимоверно хотела ей подчиниться, по спине бежали мурашки и едва не подкашивались ноги. Но она заставила себя обворожительно улыбнуться и без тени сомнения протянула руку в бушующее пламя. Их ладони соединились. Сэйт обнял за талию невесту и прильнул к ее губам. Огонь спиралью скрутился вокруг новобрачных, обвил так, что фигуры, казалось, целиком были объяты пламенем. У Лиу перехватило дух. Она даже не могла наверняка сказать: от страсти или боли. Требовательный поцелуй туманил голову, огонь обжигающе лизал кожу. Эмоции, ощущения били через край. И она едва могла совладать с нахлынувшими слабостью и желанием. Сэйт распахнул крылья, укрыл свою невесту ими словно в кокон, и дышать стало легче. Жар уступил место живительной прохладе. Лиу сильнее прижалась к своему мужчине и чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, услышав негромко прозвучавшее у самого уха: «Моя жена».

*****

Они выглядели потрясающе. Словно серебристая луна и черная ночь. Ледяная сталь во взгляде жениха, сияющие изумрудами глаза невесты и огромные белоснежные крылья… Сэйт и Лиу не замечали, как завороженно следили за ними гости, не видели довольную улыбку в уголках губ отца и полный нежности взгляд матери. Очнулись лишь, когда завершающие слова обряда были произнесены, а пламя уже угасло. Сэйт недовольно поморщился, только осознав, что все присутствующие буквально сверлили их взглядом. На помощь пришел Рэй.

– На Вас, Ваше Высочество, никаких рубашек не напасешься, – ироничное замечание жреца, разбавило гнетущую атмосферу.

Сэйт благодарно кивнул и быстро натянул новую рубашку, вместо разорванной в клочья.

– Надеюсь, Ваш портной не в обиде, – произнес он в тон жрецу.

– Ну что Вы, – отозвался тот со смешком. – Будет только рад. На такие объемы заказов, он едва ли рассчитывал.

А дальше посыпались поздравления. И если родственников Сэйт был еще рад видеть, то другие высокопоставленные гости его не интересовали вовсе. Уже минут через пять, Сэйту, никогда не озадачивавшемуся церемониальным этикетом, надоело смотреть на жену издалека и делать вежливо-важный вид.

– Сбежим? – спросил он одними губами явно скучающую Лиу.

Та чуть заметно кивнула и заговорщически улыбнулась. Улучив момент, Сэйт подошел к жене, взял за руку и без спешки, но настойчиво повел через зал вновь к алтарю, а оттуда в едва приметную дверь.