Квадратные углы

– А что сейчас изменилось?

– Я видела его в аэропорту. И этого достаточно. Один только его взгляд, развеял все сомнения.

– Какие сомнения?

– Он нужен мне больше всего на свете. И так было всегда. Я даже готова стирать его носки и трусы.

– А как же Макс? Его ты не любила?

– Макс.

Это имя для меня священно. Мой друг, моя душа, мое сердце. Его не возможно любить, как мужчину. Но не любить – тоже не возможно.

– Макса больше нет. И никогда не будет.

– Наконец-то, ты это поняла.

– Да. – Я прижалась к его плечу. – Давай завтра съездим к нему?

– Конечно.

Утром я позвонила Сан Санычу, чтобы узнать, на каком кладбище похоронен Макс.

– Я тебе все забываю сказать, – пробурчал в трубку он. – Макс оставил тебе письмо. Оно лежит у меня в сейфе на работе. В последний день, когда я пришел к нему в больницу, он передал мне конверт и попросил отдать тебе. Сомневаюсь, что там письмо. Скорее всего, пару строчек. Макс две недели лежал в реанимации и вряд ли мог писать.

– Почему ты его спрятал в сейф?

– Не хочу, чтобы Алекс или Наташа знали о нем. Они сильно обижены на тебя. Особенно мать. Ей не понравится, что сын написал письмо только тебе.

– Но, Алекс…

– Алекс да. Я вижу, у вас налаживаются отношения. Но тогда… Ты же понимаешь?

– Не говори ему о письме.

– Не буду.

– Пусть пока оно останется у тебя.

– Ты не хочешь его прочитать?

– Я еще с ним не попрощалась. Вот сегодня съезжу на могилу, а потом прочитаю.

– Ну да. Ну да. Съезди, дочка. Нужно хоть раз это сделать.

Мы взяли с собой детей. Маша была там много раз с отцом, иногда с бабушкой. А Макс даже не знает, что его отец лежит в этой могиле уже четыре года.

Сергей прихватил с собой, на всякий случай, теплый плед. Он знает, как холодно на кладбище. А я всегда мерзну, особенно когда нервничаю.

Место оказалось хорошим. Высокие березы и много цветов. Наталья тщательно ухаживает за могилой сына.

Я пришла с пустыми руками, зато с тяжелым сердцем и со слезами на глазах. Его фотография на гранитном памятнике так сильно шокировала меня, что голова закружилась, и я чуть не упала в обморок. Сергей вовремя подставил свое сильное плечо, а потом укутал меня в плед.

– Мы пойдем с детьми в машину, – сказал он. – Тебе нужно побыть одной.

Я только махнула головой. Слова закончились, а мысли улетели далеко в прошлое.

В эту ночь я снова выпила бутылку вина. Дети легли спать, Сергей заперся в своей комнате. В шкафу на кухне остались орешки, и взяла их с собой на улицу. Села в беседке и открыла вино.

Пение сверчков и огромная луна на темном небе – успокоили нервы. А может градусы ударили в голову. Тело расслабилось и полетело куда-то высоко: над красными крышами домов, над высокими заборами, над бескрайними полями.

– Макс, – сказал я вслух.

В темноте скользнула тонкая тень. Это Маша в пижаме пошла в сад, искать меня.

– Мам, ты чего здесь сидишь?

Я спрятала бутылку под лавку.

– Вышла подышать свежим воздухом. А ты почему не спишь?

– Не знаю. – Она села в плетеное кресло. – Здесь так тихо.

– Да, иногда это пугает.

– Почему ты уехала сюда? Здесь даже нет торговых центров и нормальных кафе.

– Я привыкла жить за городом. Мои родители купили дом, когда мы с сестрой были еще маленькие. Это была не деревня и не поселок, но все равно не в городе.

– А училась ты где?

– Мама каждый день возила нас в школу за двадцать километров от дома.

– И вы не хотели жить в городе?

– Не-а. Нам нравилось там.

Подложив кулачки под щеки, Маша уставилась куда-то в темноту. Рыжие кудри рассыпались по плечам. Нежно-розовый цвет пижамы оттеняет загорелую кожу. Сейчас она выглядит, как ангел, спустившийся с темного неба. Нежная и задумчивая.

– Мне нравится Макс, – сказала она. – Он такой маленький и забавный.

– Правда?

Обрадовалась я.

– Да. Он мне рассказал сказку. Только я ничего не поняла. Про какого-то гнома.

– Эта его любимая. Дядя Сережа часто ему читает книжки про гномов.

– Ты любишь этого дяденьку?

С серьезным видом спросила она, а потом испуганно взглянула на меня. Как будто сказала что-то неприличное.

– Он мой друг.

– А Илья?

– Тоже.

– Они классные.

Улыбнулась Маша.

– Хорошо, что они тебе понравились.

– Почему ты грустная, мам? Что-то случилось?

– Нет, ничего. Я только хотела тебя кое о чем спросить.

– О чем? – взглянула она на меня наивными глазами.

– Ты бы хотела жить со мной, с Максом? Или тебе лучше с папой?

– Я не брошу папу.

Теперь ее взгляд стал таким же холодным, как у Алекса. В голосе металл.

– Я не прошу тебя, бросать его.

– Я останусь с ним, – твердо сказала она, – и с Лерой.

– Хорошо. Но, ты будешь приезжать к нам в гости?

Я сдалась, а у самой сердце чуть не остановилось. Как хорошо ее подготовили к этому разговору. Только кто: Лера или Алекс?

– Ты же обещала, что купишь квартиру рядом с нами!

– Да, я думаю об этом.

– Что значит думаешь? Ты обещала! – снова повторила она, с нажимом в голосе.

– Это не так легко, Маша! – воскликнула я. – Ты знаешь, сколько стоит жилье в вашем районе? Я не миллионерша!

– Пусть папа тебе купит.

– У него тоже нет таких денег.

– И что же делать?

– Успокойся. Я придумаю что-нибудь. Может Сергей поможет, а может нам придется снять квартиру.

Нахмурив брови, она замолчала.

В соседнем дворе залаял пес, и в двери тут же показался Бернар. Ему хорошо на свободе. Никто не запирает в доме, а еще можно грызть палки во дворе и ходить в туалет сколько угодно.

– А как вы живете все вместе в той квартире? – спросила я. – Там всего одна комната.

– Я сплю на диване, а папа с Лерой на кровати. Она не каждый день остается у нас на ночь. А иногда меня забирают к себе дедушка с бабушкой.

– Так Лера не живет с вами? Она до сих пор снимает квартиру рядом с пекарней?

– Да. Ей неудобно добираться на работу от нас. Слишком большие пробки с утра. Поэтому на буднях она остается у себя дома, а на выходные приезжает к нам. В это время я стараюсь ночевать у бабули.

– А в Казани как вы жили?

– Она приезжала к нам в гости. И там была большая квартира.

Значит, они не живут вместе. Лера – приходящая женщина, и Алекс до сих пор один.

– Я не люблю, когда Лера остается у нас на ночь.

– Почему?

По глупости спросила я, но потом сильно пожалела об этом.

– Как только мы ложимся в кровать, так начинаются разговоры. Они болтают всю ночь, а еще громко смеются и не дают мне спать.

– О чем можно разговаривать ночью?

– В основном о тебе. Папа не любит вспоминать прошлое, но Лера постоянно говорит о тебе что-то плохое.

– Плохое? – встрепенулась я.

– Да, – смущенно произнесла Маша. – Она не любит тебя, мам. Говорит, что ты бросила нас, а сама убежала к любовнику. Но это не правда. Я долго думала об этом, а вчера сказала папе, что ты хорошая. Он обрадовался, но велел ничего не говорить Лере. Почему все так получается? Я люблю и тебя, и ее, а приходится выбирать, так еще врать и притворяться.

– Ну, не знаю, – окончательно растерявшись, произнесла я. – Если папа так сказал, значит… Он умный.

– Ты считаешь, что обманывать – это хорошо?

– Нет! Просто папа никогда не будет говорить что-то плохое.

Взглянув на меня как-то странно, она промолчала. Погладила блестящую шерстку Бернара, а потом ушла в дом. Даже не пожелала спокойной ночи. Встала со стула и исчезла в темноте.

Для восьмилетней девочки она слишком умная. А для двадцативосьмилетней женщины я слишком тупая. Даже не поддержала дочь, а только сморозила очередную глупость.

Утром мы все вместе поехали в город. В художественной школе, где работает Илья, устроили выставку работ самой младшей группы. «Смотри на жизнь веселее». Под таким девизом дети создавали свои шедевры. Кто-то рисовал красками, кто-то мелками, кто-то использовал только свои пальчики. Все картины разные, поэтому смотрятся, как веселые картинки из детской книжки.

Больше всего выставка заинтересовала Машу. Для Макса это мероприятие скучное. Хоть тут присутствуют дети – ему все равно нечем заняться. А рассматривать непонятные рисунки, расставленные на столах и мольбертах, не интересно.

– Мам, купи мороженное, – запричитал он тоненьким голоском.

Забавное личико рассмешило всех, даже Сергея.

– Макс, здесь нельзя кушать. Смотри, как дети рисуют.

– Мне не нравится.

В зале появился Илья. Все так же в потертых джинсах и белой футболке, повисшей на худенькой фигурке. Черные кудри торчат в разные стороны, лицо сосредоточенное, а в глазах азарт. Махнув нам рукой, он растворился в толпе людей, полностью поглощенный в процесс выставки. Сегодня особенный день. Все пришли посмотреть именно его работу, как учителя и как наставника молодых дарований.

– Он молодец, – похвалил его Сергей. – Нашел свое призвание.

– Мам, а можно мне тоже научиться рисовать? – спросила Маша, разглядывая картину на стене.

– Тебе нравится? – послышался за спиной голос Ильи.

Он подошел к нам так незаметно, что я даже вздрогнула. Только секунду назад он был среди детей, а сейчас разговаривает с нами.

Маша засияла от счастья. Теперь это ее самый любимый друг.

– Да! Очень! Вы возьмете меня к себе в группу?

– Конечно. – Улыбнулся он в ответ. – С сентября как раз набирается новый класс. А папа тебе разрешит?

– Я спрошу у него.

– Отлично. Тогда жду тебя осенью.

После выставки Сергей отвез нас в парк. Наконец-то, мечта Макса сбылась, и он объелся мороженным, после чего побежал на горку и целый час играл с детьми. Маша с Сергеем ушли кататься на качелях, а я осталась с Бернаром.

Позвонил Алекс.

– Привет, – сказал он. – Где вы?

– В парке, не далеко от дома родителей. Ты хочешь забрать Машу?

– Я на завтра записал ее к стоматологу.

– Хорошо. Я привезу ее.

– Не надо. Я сейчас в пекарне. Могу подойти к вам.

– Я с Бернаром возле детской площадки.

– Понял. Буду через десять минут.

Первыми пришли Сергей и Маша. Макс все так же болтается вверх ногами на турнике.

– Как мартышка, – сказал Сергей, взглянув на мальчика. – Пора его снимать, а то потом голова будет болеть.

Он пошел на площадку, а Маша тут же уткнулась в свой телефон. Одним пальцем набрала сообщение и, сморщив недовольно курносый нос, отошла в сторону, подальше от меня.

Вдалеке я заметила статную фигуру Алекса. Он идет быстро, широко размахивая руками. Спина прямая. Волосы аккуратно подстрижены. Теперь они снова короткие, и светлые локоны уже не падают на лицо, а поднимаются легкой волной кверху.

Учуяв хозяина, Бернар дернулся. Поводок выскользнул из рук.

– Привет, дружок! – потрепав пса за ухом, сказал Алекс. – Все. Все. Беги к Маше.

Какой же он красивый. Почему я раньше этого не замечала? Мне всегда казалось, что мой муж самый обычный, скучным, неприметным. А сейчас, стоит совершенной другой человек. Чужой. Глядит как-то странно, и голос незнакомый.

Почему-то я вдруг засмущалась. Даже вспотела от напряжения. Платье прилипло к телу, а рука непроизвольно потянулась к носу. Нет. Он всегда меня ругал, когда я чесала нос.

Я спрятала руки за спину.

– Привет. – Заметив мое замешательство, он улыбнулся. – Давно гуляете?

Тут же подбежала Маша, забыв про свой телефон. Алекс обнял ее.

– Папочка, мы были на выставке, – быстро затараторила, девочка. Ей так хочется поделится эмоциями, что невозможно остановиться. – Там так здорово! Дети рисуют картины, а еще лепят из глины разные фигурки. Мне больше всего понравилось…

В этот момент подошли Сергей с Максом.

При виде огромного мужчины с ребенком на руках, Алекс даже не моргнул, но брови сердито сдвинулись к переносице. Сергей же наоборот, расплылся в дружелюбной улыбке и протянул руку.

– Привет. Сергей.

Алекс махнул головой, немного подумал, а потом пожал руку.

– Алекс.

– Мы еще не виделись, хотя ты дружишь с моим братом. Марк много мне говорил о тебе.

– Да, я тоже о тебе слышал.

Спрятав нос в воротнике Сергея, Макс упрямо взглянул на незнакомого дядю. Почему он обнимает его сестру, а еще разговаривает с мамой? Кто позволил ему хмуриться, пожимать руку дяде Сереже? Кто он такой?

Характер маленького бандита взял верх, хотя в душе Макс совсем не злой.

– Мам, пойдем домой, – сказал он, протянув ко мне руки. – Я хочу к тебе.

Сергей передал мне сына, и тот сразу же прикрыл меня всем телом: руками обнял за шею, а носом уткнулся в щеку. Стало тяжело дышать.

Маша продолжила рассказывать отцу про выставку. Сергей, молча, отошел в сторону и закурил.

– Пап, можно я тоже буду ходить в школу рисования? – спросила дочка. – Илья возьмет меня в свой класс.

– Кто такой Илья? – взглянув на меня, спросил Алекс.

– Это мамин друг, – ответила Маша. – Вчера вечером мы вместе рисовали. Он показал, как правильно делать контуры, как можно красиво раскрасить картинку.

– Давай поговорим об этом дома.

– Опять дома. Это значит, что ты не разрешишь. Все, как обычно!

Недовольно фыркнув, она пошла в сторону детской площадки. Макс тут же бросился за ней, оставив маму на попечение злого дяди. Он сразу забыл обиду, когда увидел сестру расстроенной.

– Илья – художник. – Еле выговорила я. Его строгий вид и хмурые брови, все еще пугают. – Он преподает в художественной школе в старой части города.

Алекс ничего не ответил.

Бросив окурок в урну, Сергей подошел к нам.

– Я свожу детей в кафе, а вы поговорите.

От такого предложения Алекс замер на месте. Он бы никогда не оставил свою любимую женщину с другим мужчиной.

– Здесь есть пекарня, – сказала я. – Можете сходить туда.

– Мы пойдем в кафе возле озера. Там продают шоколадное мороженное, которое любит Макс. Маше тоже понравиться.

Он забрал детей с площадки и повел их по широкой аллее. Рядом пристроился верный пес. Маша даже не взглянула в сторону отца, а только взяла брата за руку и, гордо вскинув голову вверх, пошла вслед за Сергеем. Она обиделась, но спорить не станет. Знает, что папу этим не возьмешь.

– Так кто такой Илья? – снова спросил Алекс, когда мы остались одни. – Это тот самый друг, который хочет с тобой переспать, но ты пока не готова? Вроде про него ты рассказывала мне по телефону?

Опешив от неожиданности, я потеряла дар речи. Откуда он знает? Я не помню такого разговора.

– Я… не… О чем ты?

Какое-то безумие. Мы так давно не виделись, а снова грыземся из-за ерунды.

– О тебе, София? – прорычал он, сквозь зубы. – И о твоих дружках, которых ты обрела за последние годы.

Спорить и оправдываться? Нет. Не буду. Он все равно не поймет, а только еще больше почувствует силу и совсем уничтожит меня своими упреками. Будет добивать до конца, пока я не сдамся и не упаду на колени.

Поэтому, я сдалась сразу. Подошла ближе и прижалась всем телом к его груди. Он замер. Потом рука медленно опустилась на талию. Горячие губы коснулись моих волос.

– Что ты делаешь? – обняв меня еще крепче, прошептал он.

– Не отпускай меня, Алекс. Не отпускай.

Он наклонился. Губы скользнули по моей шее, потом зацепили мочку. Крепко схватившись зубами за серьгу, он потянул ее вниз. Я откинула голову назад. Как же приятно. Раньше он так не делал. И запах был другой и ощущения.

– Как же я скучал.

– Я тоже.

– Поехали ко мне? – вдруг предложил он. – Или… Как Сергей? Мы не можем. Правда?

– Можем.

– А дети?

Ах, дети? Я совсем забыла про них.

– Тогда… может завтра? – спросила я с надеждой.

– Хорошо. Завтра. У меня как раз завтра выходной.

– Целый день?

– Угу.

Снова его губы ласкают мое ухо. Рука спустилась чуть ниже бедра.

– Алекс.

– Что?

– Алекс.

Мне так хочется произносить его имя. Никогда не забывать. Хочется ощущать тепло тела, слышать эти странные вздохи, которые так сильно раздражали меня в прошлом.

– На нас смотрят.

Я взглянула через его плечо. Действительно. Мы стоим возле лавочки, а люди проходят мимо. Тут же недалеко детская площадка.

– Ты завтра приедешь в город, или мне заехать за тобой?

– А как ты хочешь? – растерялась я. – Бабуля уехала в Финляндию к внучке на несколько дней. Может, мы воспользуемся ее домом?

– У тебя есть ключи?

– Да. Она всегда мне оставляет.

– Тогда я приеду.

– Во сколько?

– Не знаю.

– С кем ты оставишь Машу?

– С мамой. А ты, куда денешь сына?

– Он ходит в детский сад.

– Летом? – удивился он.

– Да. Ему нравиться.

– Хорошо. Тогда приеду утром.

– В девять я буду в доме у бабули.

Утром ровно в девять часов он приехал.

Пока я ждала его, думала, сойду сума. Во-первых, всю ночь не спала. Бегала то в душ, то к холодильнику, где припрятана бутылка вина. Потом все же вздремнула пару часов, а под утро все началось заново: душ, бритвенный станок, куча разных кремов и дезодорантов. Пошла в ход расческа, зубная щетка, тушь для ресниц. В шкафу нашлось красивое нижнее белье, все еще упакованное в коробочку. Белое, кружевное. Как раз такое, как нравиться Алексу.

Потом детский сад, дорога. И вот я оказалась здесь, в доме. Нервничаю и постоянно чешу нос.

Часы на стене показали девять, послышался шум, подъезжающей машины. Я выглянула в окно. Черный седан с теми же номерами, что были четыре года назад. Только уже Ауди.

Через минуту я оказалась в объятьях мужа. Он не произнес ни слова, даже не дышит и не смотрит на меня. Просто обнял и замер.

Как же так происходит? Мы не целуемся, не занимаемся любовью, а уже хорошо. Кровь в жилах бурлит, а в кожу как будто воткнули тысячи иголок. Легкое прикосновение рук будоражит воображение. Под тонкой рубашкой бьется сердце.

В комнате зазвонил телефон. Я забыла выключить звук, и теперь он отвлекает нас.

– Ответишь? – спросил он мне в ухо.

Я покачала головой. Тогда он обхватил меня руками за бедра, поднял и понес в комнату.

До кровати осталось пару шагов. Он остановился, приподнял платье, горячие ладони скользнули по моим ногам. Секунда, и кружевное белье оказалось на полу. Бесполезное и забытое.

Губы. Наконец-то, я вспомнила их вкус. Запах тела. Горячие руки.

Раньше он так не любил меня. Не целовал, не говорил столько нежных слов. Раньше все было по-другому. Секс, и ничего больше. Обычные ласки, обычные отношения.

Изменился ли он? Или я стала взрослее? Почему чувства вдруг стали другие? Ярче, сложнее. Тело реагирует даже от одного его взгляда, от одного вздоха. Мысли уносятся вдаль, и мы растворяемся друг в друге без остатка, без стеснения и без оглядки на прошлое.

Уставшие, но довольные мы упали на кровать. Смятая простынь пропиталась потом. А подушка пахнет мужским одеколоном.

– Почему я здесь? – спросил он, прижав меня к своей груди.

Я усмехнулась. Так бывает. Мы не ценим того, что приходит само собой. Не видим многого, а потом задаем себе вопросы.

Прикрывшись одеялом, я положила голову ему на грудь. Не хочу, чтобы он видел растяжки на животе. У Леры тело идеальное даже в сорок три года. Она не рожала детей. А у меня вся кожа полопалась после Макса. Это сейчас он самый маленький в группе, а когда был внутри меня, – весил, как слоненок.

– Ты не изменилась, – рисуя пальцем дугу между моими бровями, сказал он. Взгляд скользнул по щеке, потом спустился ниже.

Он намекает на то, что я все такая же неопытная и наивная, как четыре года назад. Даже целоваться разучилась, а тело превратилось в камень, который пришлось долго ублажать ласками.

– А я тебя не узнаю, – призналась я. – Ты не мой муж.

– Твой.

– Нет. Я не помню того человека.

– Почему? Неужели все было так плохо?

– Все было по-другому.

– И мы были другими.

– Я была дурой. Как ты терпел меня?

– Нормально, – улыбнулся он. – Я любил тебя.

– А сейчас?

Пухлые губы вздрогнули. Они все такие же красивые, как и раньше. Яркие и слишком соблазнительные, для мужчины.

Сейчас меня все привлекает в нем. И глаза, и голос. Даже капелька пота, закатившаяся в пупок, кажется чем-то необыкновенным. Родинки на плечах. И запах волос.

Стянув с меня одеяло, он снова стал покрывать мое тело поцелуями. Медленно. Сначала пальцы на руках, затем шею, грудь, потом перешел на живот.

– Щекотно, – засмеялась я. – Иди ко мне.

Закрутив золотистый локон вокруг пальца, я потянула его на себя.

– Устала?

– Нет.

– Тогда, что?

– Ты не выносимый. Сколько же можно, Алекс?

– Я хочу еще.

Требовательные пальцы снова нырнули под одеяло.

– Алекс!

– Все. Все. Больше не буду.

Он лег на спину. Я обняла его.

– Сколько в тебе энергии?

– Я очень соскучился. Думал, что этого уже никогда не случится.

– Ты всегда был ненасытным.

– А ты всегда держала меня на голодном пайке.

– Я была дурой.

– Ты уже это говорила.

– Почему ты женился на мне, Алекс?

Этот вопрос уже много лет мучает меня.

– Секс.

– Что?!– выпучив глаза, воскликнула я. – Всего лишь – секс? И все? А как же любовь?

– Она пришла позже. Но, сначала был секс. Помнишь? Тогда в первый раз? Мы переспали, когда ты была беременна Машей.

– И что? Ты сразу подумал о свадьбе?

– Да. И это не смешно, – заметив мою улыбку, сказал он на полном серьезе. – Я подумал, об этом. Потом испугался. Ведь мы с Максом обещали родителям, что никогда не притронемся к тебе. Даже на два года сбежал из страны, лишь бы не видеть тебя. А потом приехал и сразу же женился.

– То есть, если бы я не переспала с тобой в тот раз, то ты бы не влюбился в меня?

– Возможно. Я бы относился к тебе как к младшей сестре. Как к ребенку. Макс же не клюнул на твои чары, и я бы сдержался.

В коридоре послышались шаги, а через секунду в двери показалось испуганное лицо Ильи. Мы даже не успели накрыться одеялом, как он уже оказался в комнате.

– Простите, – пробурчал он, покраснев до корней волос.

Дверь за ним закрылась.

– Кто это? – вскочив с кровати, спросил Алекс.

Джинсы оказались на полу, а носки на стуле возле окна. Я тоже встала и накинула халат на голое тело.

– София! – послышался за дверью голос Ильи. – Я не хотел вам мешать. Просто увидел машину возле ворот и решил проверить. Простите.

Я открыла дверь. Он взглянул на голый торс Алекса и робко отошел в сторону.

– Илья, я забыла тебя предупредить, – попыталась оправдаться я. – Это мой муж. Он приехал чтобы…

Что сказать в такой ситуации? Мы дома одни, голые, лежим в кровати.

– За мной, – махнув рукой, сказал Алекс и пошел на кухню.

Покорно опустив взгляд в пол, Илья поплелся в след за ним.

– Кто ты такой?

– Я? – растерялся парень. Снова появились проблемы с речью, и прозрачные пальцы вздрогнули.

– Как ты зашел в дом?

– Дверь открыта. Я увидел вашу машину. Бабуля уехала. И вот…

– Свари нам кофе, – обратился ко мне Алекс. – Пожалуйста.

После секса он всегда пьет крепкий кофе.

Чувствуя неловкость, Илья весь сжался. Сел на стул, скрестив ноги, как школьник. Я достала из шкафа банку с кофе.

– Так ты и есть Илья? – спросил Алекс, оглядев парня с головы до ног. – Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– Ого. Я думал, тебе еще нет двадцати.

Илья выглядит как подросток. Его худое тело и живые глаза обманут кого угодно.

– Почему ты не работе? – спросила я.

– Иру увезли в больницу, вот я и остался дома.

– Кто такая Ира?

Алекс взглянул на меня.

– Его жена. Она сейчас на восьмом месяце беременности.

– Ты еще и женат?

– Да, – скромно произнес Илья.

– Так что с ней?

– Врач сказал, что ее подержат в больницы до родов. Вроде ничего страшного.

Наш странный вид его смущает. Алекс в одних джинсах и босиком, и а я в тонком шелковом халате, еле прикрывающем попу.

– Будешь кофе? – спросил Алекс.

Илья пропустил его вопрос мимо ушей. Он все никак не может поверить, что перед ним мой муж, собственной персоны, сидит на стуле и пьет кофе из бабушкиной кружки.

– Илья! – одернула я его.

Парень встрепенулся.

– Нет. Я пойду домой. Не буду вам мешать.

Вскочив со стула, он еще раз взглянул на Алекса, потом махнул мне рукой и, с обреченным видом, ушел.

– Что с ним? – удивился Алекс. – Он какой-то странный? Так смотрел. Он не голубой?

– Нет.

Сцепив пальцы в замок, он уставился в окно. Сегодня выдалась теплая погода. Все цветет, поют птицы. В поселке он был всего один раз и то очень давно. Это Макс часто приезжал и Наталья с Сан Санычем.

Снова его красивые пальцу оказались на виду. Нервно теребят бахрому на льняной скатерти.