Квадратные углы

У входа в приемный покой, я увидела фигуру Алекса. На улице холод, а он стоит в одном белом халате и синих тонких брюках.

Он сразу же взял Машу на руки, как только открылась дверь.

– Что случилось? Почему она дрожит? – он вытер слезы на ее щеках. – Доченька, у тебя что-то болит?

Мы зашли в помещение. Врач ушла в кабинет приемного покоя с нашими документами.

– Папочка… папочка…

Маша снова задрожала всем телом.

– Да, что произошло?! – теряя терпения, воскликнул Алекс. Он посмотрел сначала на меня, потом на брата.

– Ей сделали укол, – пояснил Макс, пока я пыталась раздеть Машу. – Она очень испугалась.

Все еще крепко держать за папин халат, дочка снова начала кричать. Она стукнула меня по руке, а потом взглянула, как на врага народа.

Из кабинета вышел старичок. В таком же халате, как на Алексе.

– Ну-с, кто у нас тут Маша?

– Виктор Сергеевич, – вскочил на ноги Алекс, – это моя дочка. Можно ее положить в вашу палату?

– Конечно можно, дружок. Для вас, Александр Александрович, все, что угодно.

– Спасибо.

– Пусть мамочка переобувается, а потом проводите свою семью в сто пятую палату. Я через час осмотрю девочку.

Доктор скрылся за дверью.

– София, ты взяла обувь? – спросил Алекс.

– Нет.

Пока он рылся в пакете, чтобы достать Машины тапочки, Макс забрал у него девочку. Она снова уткнулась носом в его дракона на шее.

– Почему ты не взяла? Как ты пойдешь в палату? – Строго взглянув на меня, Алекс махнул рукой. – Ладно. Принесу тебе бахилы, а там уж возьмем дома что-нибудь.

– Нам надо поговорить.

– Что?

– Поговорить.

– Сейчас? Но, София… как же …

Макс тактично отошел в сторону. Забрал у брата пакет, вынул оттуда тапочки, а потом сел на лавку и переобул девочку. Машенька снова начала дрожать. То ли от холода, то ли от страха. Хотя, с Максом она ничего не боится.

– Что ты хочешь мне сказать? – спросил Алекс, взяв меня под руку.

Его огромные зеленые глаза на миг застыли.

– Алекс, я не могу… прости, но не могу. Она боится уколов. Если бы ты слышал, как она кричала. У нее была истерика.

– Она маленький ребенок. Это нормально. Все дети боятся уколов.

– Она даже не идет ко мне на руки. Только к тебе и к Максу. Может, ты поговоришь с врачом, и он отпустит нас домой? А? Ты сам можешь делать ей уколы.

– Дело не в этом. У нее запущенная пневмония. Ей будут делать определенные процедуры, которые не заменишь ничем. Чего ты боишься, Соня? Это всего лишь на семь или десять дней. Не больше.

– Десять дней? – переспросила я. – Так долго?

– Это не долго.

– Я не смогу. Прости. Но, может ты все же поговоришь с…

– София, я буду рядом. Только вы на первом этаже, а я на третьем. Хочешь, я буду оставаться с ней ночевать, а ты будешь уходить домой? Или Макс заменит тебя на несколько часов в день?

– Вы поможете мне? – обрадовалась я. – А то я одна не справлюсь.

– Конечно, любимая.

Он обнял меня, но когда увидел глаза дочери, тут же передумал.

– Пожалуй, сегодня я останусь с ней. Она все еще не в настроении.

– Ты уверен?

– Да.

Маша даже не попрощалась со мной. Она крепко вцепилась руками в шею отца и снова заплакала.

Мы вышли из больницы. Оба расстроенные. У Макса глаза покраснели от слез, а меня пробил озноб. Мало того, что нервы на пределе, так еще на улице резко похолодало. Колючий ветер толкает в спину, как будто гонит подальше от этого места. Я не должна быть здесь. И моя дочь тоже.

Прежде чем сесть на автобус, мы решили зайти в кафе, согреться и немного успокоиться.

– Почему Маша ко мне так относиться? – обхватив замерзшими пальцами кружку с горячим какао, спросила я. – В чем я провинилась?

Макс уныло взглянул на свои руки. Ему так же, как и мне, не понятно поведение девочки. Мы живем уже столько лет вместе. Она выросла на его глазах.

– Что-то ей не нравиться. Но, что? – он задумался. – Может, вы слишком часто ругаетесь?

– Но, почему она приняла не мою сторону? Я же – мать.

– Дети всегда чувствуют сильного. В вашей паре Алекс – главный. Я тоже, когда был маленький, всегда был на стороне отца. Маму жалел, но папа был – вожак. Лидер. Он не мог быть не прав.

– Значит, Алекс берет силой?

– Он берет другим.

– Чем? – удивилась я.

– Ты сама знаешь ответ на этот вопрос.

Любовь. Он говорит о ней. Только не может произнести вслух. Для него слово «любовь» имеет другой смысл, нежели для нас. Любовь к Родине, к людям, к животным, к растениям. Он мыслит глобально.

Если Маша спрашивает его – любит ли он ее? Он отвечает «да». Футбол обожает. Рыбалка заводит. Друзей ценит. Родителей уважает. Братом гордится. И так далее. Только бы не употребить слово «люблю».

Мы вернулись домой к ужину. Вечером позвонил Алекс и сообщил, что у Маши температура упала. Ей сделали еще один укол, и теперь он тоже стал таким же врагом, как и я.

– Теперь очередь Макса, – пошутил он. – Потом отправим деда и бабушку.

– Я думала, что она только меня так не любит.

– Она тебя любит. Так же, как и я.

В голосе проскользнули нежные нотки. Все-таки, он замечательный. Ни один мужчина не согласился бы лежать с ребенком в больнице. На это способен только Алекс. Или как там его назвал врач? Александр Александрович.

– Значит, тебя зовут Александр?

– По паспорту я – Алекс. Но, в больнице все называют Александр Александрович. А если проще, то – Сан Саныч.

– Как отца?

– Да.

– Мне больше нравиться твое имя.

– А мне нравиться твое.

Но, меня зовут не София. Он этого не знает, а Макс не выдаст мою тайну.

Утром я приехала в больницу рано. Алекс встретил меня при входе в отделение, с опухшими от недосыпа глазами. Целый день на работе, а потом ночевать в больнице на неудобной кровати – это тяжело. А сейчас ему снова нужно идти к маленьким пациентам.

– Где Маша? – спросила я.

– Ты меня даже не поцелуешь?

– От тебя невкусно пахнет.

– За то от тебя пахнет кофе и сладкой булочкой.

Он прильнул к моим губам. Всего день не вместе, а я уже соскучилась.

– Я принесла тебе зубную пасту и щетку, – протянув ему пакет, сказала я. – Здесь бутерброды с сыром, еще йогурт и сок.

– Сонечка, у меня все это есть. Я часто ночую в больнице. Щетка, паста, полотенце, шампунь и всякая прочая ерунда. Я даже принес сюда из дома пижаму и халат.

– Тогда почисти зубы.

– Язва, – улыбнулся он. – Посмотрю, как ты будешь пахнуть завтра утром.

– От меня будет пахнуть хлоркой, а еще больничной кашей, сваренной на воде.

Взявшись за руки, мы прошли в палату. Маша еще спит. Она снова плакала после укола, и все силы иссякли. Из-под одеяла видны только розовые щечки, да масса кудрявых волос. Так она спряталась от папы и от злого доктора.

– Я пойду, – сказал Алекс. – В обед спущусь к вам. Мама обещала сварить куриный бульон и передать через Макса.

– Почему ты мне не сказал? Я бы сама сварила.

Стало стыдно. Как я сама не додумалась до этого?

– Милая, не переживай. На то она и бабушка, чтобы баловать внучку.

– Алекс, – позвала я, когда он уже собрался уйти, – я хотела сказать… Спасибо.

– За что?

Я подошла ближе. Его теплые руки сразу же проникли ко мне под кофту.

– Люблю тебя.

– Я тоже.

– Правда?

– Очень.

– И я тебя очень.

Мы еще долго не могли распрощаться. И если бы не Маша, которая все же вылезла из-под одеяла, Алекс опоздал бы на работу. Он еще раз чмокнул меня в губы, потом поцеловал дочку, и вышел из палаты.

Ближе к обеду я позвонила Максу, чтобы узнать, когда он придет.

– Я немного задержусь, – ответил он невнятно. – Стою в чертовой пробке. На мосту жуткая авария. Здесь перевернулся автобус, и люди… не могу. Я должен помочь. Потом перезвоню.

– Макс! – крикнула я в трубку.

Снова он лезет не в свое дело. Там, наверное, полиция и скорая помощь. А ему обязательно нужно сунуть свой нос, как будто без него не разберутся. Не может он спокойно пройти мимо чужого горя.

Только через два часа, когда уже Маша легла спать, он приехал в больницу.

– Заходи, – сказала я. – Только говори тихо.

Выглядит он хорошо. Глаза не опухшие. Улыбается.

– Извини, что так поздно. Бульон уже остыл. У вас есть, где разогреть?

– Есть. Расскажи, что случилось? Ты снова…

– Все нормально, принцесса. Не забивай голову чужими проблемами. – Он поставил пакет на тумбочку. – Лера сварила. Он был горячий, когда я его забирал.

– Лера? А разве не мама готовила бульон? – удивилась я.

– Мама свалилась с давлением. Поэтому, Алекс попросил Леру.

– Когда?

– Утром.

– Почему он мне не сказал? Я бы сварила. Все равно ехала из дома.

– Тебя уже не было дома, а я не умею его готовить. Вот он и позвонил Лерке. А в чем проблема?

Я махнула рукой. Нет проблем. Бывшая невеста моего мужа, готовит нам суп. Замечательно!

Макс сел на стул, нервно теребя пуговицу на рубашке. Сегодня он побрился и выглядит, как школьник перед экзаменом. Лощеный и хорошо пахнет. Только темные круги под глазами смущают меня.

– Ты ходил к врачу, которого тебе посоветовал Алекс?

– Почему ты ревнуешь его? – быстро сменил он тему.

– Кого? Алекса?

Такой неожиданный вопрос, сбил меня с мысли. Мы говорим о здоровье, или о моих отношениях с мужем?

– Они расстались давно.

– Но, все равно продолжают общаться.

Эта тема меня всегда заводит. Ни Наталья, ни Сан Саныч, ни сам Алекс – не видят в этой ситуации ничего плохого. Лера дружит со всей семьей. Только один Макс холоден к ней.

– Я пойду, – засуетился он, увидев мое недовольное лицо. – Мама попросила, заехать в магазин за продуктами.

В палату зашел Алекс. У него начался обеденный перерыв, и он сразу же спустился к нам, вместо того, чтобы пойти в столовую.

– Макс! – обрадовался он. – Хорошо, что ты приехал. А то мои девочки тут умрут с голоду.

– Здесь хорошо кормят, – сказала я. – Маша даже картошку поела, которую терпеть не может. А мне понравился салат с кальмарами и свежими помидорами. Раньше я в таких больницах не лежала.

– Может, мне с Манькой остаться здесь? А вы будете работать, – предложил Макс. – Дадут больничный на неделю, так еще и поживу за счет государственных харчей. Будем с ней валяться в постели целый день, кушать салат с кальмарами, читать веселые книжки.

Алекс похлопал брата по плечу.

– Ага. Размечтался. Здесь стоимость за сутки, как в хорошем пятизвездочном отеле. Думаю, тебе не хватит зарплаты даже на три дня.

– Ужас. Тогда я лучше поеду домой. Мама приготовит борщ, а еще напечет пироги. И все бесплатно.

Макс поцеловал, спящую Машу в лоб. Она даже не шевельнулась, и наши разговоры ей не мешают.

Алекс обхватил меня рукой за талию, а второй застегнул на рубашке верхнюю пуговицу.

– Мне жарко, – возмутилась я и снова расстегнула ее.

Он опять застегнул. Макс непроизвольно уставился на мою грудь.

В палате душно, а я взяла из дома только фланелевую теплую рубашку. Окно не откроешь, пока Маша спит. Дверь тоже закрыта, потому, что в коридоре постоянно ходят люди, и врачи громко разговаривают.

Я снова расстегнула пуговицу, не смотря на его хмурый вид.

– Пожалуйста, застегни.

Теперь он уже злится. Глаза обдали холодом, но голос еще спокойный.

Макс тут же слинял из палаты, зная, что будет дальше. Он обычно не лезет в чужие ссоры и никогда не дает советы, особенно когда это касается брата. Алекс – по его мнению – всегда прав.

– Пока, ребята, – только и произнес он, быстро исчезнув за дверью.

Когда мы остались одни, Алекс снова повторил свою просьбу. Сквозь зубы, но тактично.

– Застегни, пожалуйста. И давай не будем из-за этого ссориться. Хорошо? Просто сделай так, как я сказал.

В этот момент помещение вдруг стало маленьким и тесным. Воздух пропитался сыростью. Трудно дышать, а в глазах завертелись разноцветные круги. Голова перестала соображать. Такое же состояние у меня было, когда отец ругался с мамой. А мы с сестрой прятались на чердаке, потому, что боялись, показаться им на глаза.

– Но, почему? – тихо проговорила я.

– Тебе нужно объяснить, или сама догадаешься?

Издевательский тон, еще больше сбил меня с толку.

– Мы здесь одни. Почему я не могу расстегнуть рубашку?

– А Макс? Его ты не стесняешься?

– Алекс, ничего же не видно.

– Прекрати, София. Почему ты все время споришь со мной? Неужели трудно, хоть раз, выполнить мою просьбу без скандала? Мне не нравиться, когда моя жена демонстрирует свою грудь перед чужим мужчиной. Тем более, здесь маленький ребенок. Какой пример ты ей подаешь? Ты – мать и замужняя женщина. Не забывай об этом. И брось свои замашки взбалмошной девчонки. Пора уже повзрослеть.

– Я никому не демонстрирую свою грудь! – Перешла я на повышенные тона. – Это всего лишь рубашка. Под ней я тоже не голая.

– Она расстегнута до пупа!

– Не правда!

– Хватит, София!

– Ты сам ведешь себя, как…

– Как?

– Наглец! – бросила я ему в лицо. – Просишь свою бывшую любовницу, сварить бульон.

– Какую еще любовницу? Лера мне не любовница.

– Бывшая.

– Так – бывшая. Какие могут быть претензии? Я жил с ней четыре года. А ты? Как долго ты знала своего бывшего любовника?

Мои щеки вспыхнули огнем. Значит, пришло время для выяснения отношений?

– Он не мой любовник.

– Да?! – злобно усмехнулся Алекс. У него даже губы побелели от напряжения. – Ты пришла в наш дом с огромным животом. Он, что взялся не известно откуда? Или ветром надуло? Нет. Ты переспала с мужиком, которого даже фамилии не знала.

– Я знала его фамилию.

– Так сколько раз вы виделись, прежде чем ты сбежала от него? Два, три, а может больше? Сколько?

Я отвернулась от него. Мне нечего ответить на эти вопросы.

– Не суди других, если у самой рыльце в пуху.

– Я была глупой. К тому же он старше меня и опытней.

Я произнесла это так тихо, что даже сама половину слов не расслышала. Силы кончились. Спорить бесполезно, он все равно окажется прав.

– Ладно.

Махнув рукой, он подошел ко мне. Хотел обнять, но почему-то передумал и снова спросил:

– Сколько раз ты с ним виделась?

– Пять. Из них: три раза ходили на свидание, а два раза были в отеле в его номере.

– Понятно.

– Что тебе понятно? – снова разошлась я. Пусть знает, на ком женился. – Да! Я такая! Непутевая, ветреная. Но, он был первым моим мужчиной. До него я ни разу…

– Мне это не интересно, – сквозь зубы прошипел он, а потом схватил меня за плечи. – Достаточно того, что ты рассказала. Мне все равно, с кем ты спала и сколько раз.

– Ты судишь по себе. Твоя мать говорила, что ты менял женщин, как перчатки. Кобель!

– Ты спутала меня с Максом.

Точно. Это был Макс, а не он.

– Все равно ты…

Пока мы грызли друг другу глотки, проснулась Маша. Она тихо лежит под одеялом и слушает не понятный для нее диалог. Потом, когда Алекс уже подошел к двери, она вскочила с кровати и босиком бросилась к его ногам.

– Папочка!

Он поднял ее с пола.

– Привет, доченька. Как ты поспала?

– Почему мама тебя ругает?

Я протянула к ней руку, но она только злобно взглянула в мою сторону и уткнулась лбом в папино плечо.

– Я не ругала его. Что ты, солнышко? Мы просто разговаривали.

– Нет, – упрямо пробурчала Маша, так и не взглянув на меня. – Ты – злая!

Алекс взял рукой ее за подбородок, приподнял лицо и строго сказал:

– Нельзя так с мамой разговаривать. Попроси прощение.

– Нет, – снова повторила она.

– Тогда, я обижусь.

Маша сжалась вся, словно воробушек. Она думала, что он заступиться за нее, а не за меня. Так было всегда. Но, сегодня, он поступил иначе.

Когда папа ругал меня или сестру, мама всегда поддерживала его. Никогда не заступалась за нас. То же самое делал и отец. Они не разбирались кто прав, кто виноват. Для них были всегда виноваты только мы. Мама, скорее всего, боялась перечить отцу, а он не хотел наживать себе врага в лице собственной жены. Когда ссорились родители, мы убегали. Это был сущий кошмар. Крик, оскорбления, слезы, иногда драки. Мама меньше папы в два раза, но это не давало ей преимущества. Он издевался над ней: указывал, как правильно готовить еду, мыть полы, воспитывать детей. Ему нравилось, когда она была одета как монашка: юбка в пол, ни грамма косметики на лице, волосы убраны в хвост. Но, от нас он этого не требовал.

«Пусть вами мужья командуют» – говорил он.

Пролетели годы, и я нашла себе мужа, точно такого же, как мой отец.

Несколько дней Алекс со мной не разговаривал. Приходил к дочери, а в мою сторону даже не смотрел. Последние два дня до выписки, меня заменила Наталья. Она сама изъявила желание, побыть с внучкой в больнице.

Этот факт не остался без комментариев со стороны моего мужа.

– Ты должна быть с Машей, а не бабушка. Она и так работала за тебя, так еще и помогает здесь. Не стыдно?

Стыдно. Но, когда я об этом заговорила на работе, то получила поддержку. Неожиданную, но приятную.

– Гусь! – возмутился Юра. – Что он из себя корчит? Всезнайка проклятый. Только и учит всех, а сам – тот еще козел. До сих пор бегает за Леркой. Скучает.

– А он скучает? – удивилась я.

Юра аж подпрыгнул на стуле, как ему захотелось поговорить об этом. И как раз Лера ушла в торговый зал.

– Вчера он ей звонил, – трусливо оглянувшись на дверь, прошептал он. – Сообщил, что Наталья Васильевна осталась с Машей в больнице. Еще о том, как ему не повезло с женой.

– Он так и сказал?

По спине побежали мурашки.

– Может не тааа-к, – жеманно сложив руки на коленях, загадочно произнес он. – Но, я в курсе ваших проблем. И догадайся откуда? Только Алекс мог об этом рассказать Лере.

Теперь замерзли кончики пальцев.

– Она сама тебе рассказала, или ты слышал, как Алекс звонил?

– Я не слышал их разговор. Это мне Лера рааа-ссказала.

И он меня еще упрекает? Теперь я знаю, как дать ему отпор.

В пятницу в обед мы с Сан Санычем забрали Машу и Наталью домой. Нам выписали еще уколы на три дня, и принимать микстуру от кашля, а так же кучу таблеток.

После работы приехал Алекс. Теперь ему придется самому делать уколы дочери.

– Ты же не боишься? Смотри, какой он красивый.

Алекс объездил весь город, пока не нашел в одной аптеке разноцветные шприцы.

– Можно я сделаю укол своей кукле? – наивно спросила девочка.

– Конечно. Я дам один. Но, сначала сделаем тебе. Хорошо?

Маша скривила губы. Она бы начала капризничать, но тогда папа не даст ей красивый шприц. А он ей нужен. Такой игрушки в ее коллекции еще нет. Разнообразные баночки из-под микстур, пластыри с детскими рисунками, одноразовые палочки, вата – это все Алекс приносит ей для игр. Еще есть детский градусник и ненастоящие таблетки, которыми она лечит кукол.

– Пусть мамочка отвернется, – сказала Маша. – А то ей будет страшно.

Я отвернулась, а она смело спустила трусики вниз. Алекс аккуратно сделал укол, а потом дал ей новый шприц без иголки. Девочка даже забыла про боль, когда в ее ручках оказалась заветная игрушка.

– Как легко ее купить, – засмеялся Алекс. – Она готова на все ради конфетки, или новой раскраски. Теперь даже согласилась на шприц.

– Мы все любим внимание.

Алекс обнял меня. Его обида прошла, а я не стала раздувать огонь.

– Я купил тебе кое-что, – загадочно произнес он, просунув руку в карман брюк.

– Мне?

Значит, он думал обо мне, раз купил подарок заранее.

Маленькая красная коробочка, перевязанная золотой лентой, поместилась в его ладонь. Я медленно открыла крышечку. Кольцо.

– Мамочка дорогая! Оно очень красивое, Алекс! – Я бросилась ему на шею. – Люблю! Люблю! Люблю!

Он засмеялся, а потом поцеловал меня так крепко, что я еле устояла на ногах. Маша тут же подбежала к нам. Она стала прыгать на одной ножке и тоже смеяться.

– Мама, у тебя тоже подарок!

Не обращая внимания на ребенка, Алекс прошептал мне на ушко:

– Можно, я сегодня переночую здесь?

Завтра суббота, и ему не надо вставать рано на работу.

– А как же родители? Что они скажут?

– Мы покажем им свидетельство о браке.

– Тогда, ладно.

Мое кольцо отличается от кольца, который он когда-то подарил Лере. Оно более детское, не такое серьезное. Хотя тоже красивое. Белое золото в сочетании с желтым. И россыпь бриллиантов. Мне мое даже больше нравится, в нем нет вычурности и пошлости. Надев такое, можно привлечь внимание, но в то же время, никто не задумается о его стоимости.

На день рождения Алекса Макс привел девушку.

Мы собрались с друзьями вечером в клубе, чтобы скромно отметить это событие. Всего шесть человек и Макс, который должен был быть один. Но, он нас удивил.

– Милана, – представил он свою спутницу. – Она тоже работает в больнице.

– Только я – секретарь.

Девушка с длинными ногами и такими же длинными руками, скромно улыбнулась. Сначала она мне показалась слишком юной, но присмотревшись внимательнее, я поняла – ей хорошо за тридцать. Красивое лицо, ухоженные волосы. Голос писклявый, но не противный.

Пока вся наша нескромная компания усаживалась за стол, Макс нежно обнял девушку за талию. Непривычно видеть его таким. Всегда сдержанный, немного грубый, а тут, словно котенок ластится. То ручку поцелует, то заглянет в глазки. Оказывает, умеет он быть милым. Даже не милым, а – шикарным. Улыбка до ушей. Глаза блестят. Сам весь ухоженный, лощенный, но при этом, есть в нем что-то мальчишеское, хулиганистое. Такое, что заставляет кипеть в жилах кровь. В нем ощущается сексуальная мощь. Необузданность. Страсть.

Нам дали столик подальше от танцпола. Алекс заранее его забронировал. Здесь можно спокойно поесть и поговорить. А те, кто захочет танцевать, могут спуститься в зал, где притушен свет, и музыка орет на всю мощность.

Официантка в коротеньком платье подошла к нам. Наклонилась к Алексу и стала записывать что-то в блокнот. Ее огромная грудь, еле умещающаяся в блестящий лифчик, чуть не упала ему на плечо.

– Что будете пить? – пропела она тоненьким голоском.

– Виски.

Алекс вернул ей меню.

– Здесь хорошо. – Макс обнял брата. – Я давно не был в таких местах.

Я взглянула на них со стороны. Два родных человека, а совершенно разные. Один черный, как черт, другой похож на ангела. Оба красивые, мужественные.

Алекс – мягкий, но хитрый. Макс – грубый, но открытый. Братья. С самого рождения они были друзьями. Старший заботился о младшем, а младший никогда не предавал и не подставлял старшего, как это часто бывает в других семьях. Они не дрались из-за одной игрушки. Макс сам отдавал, а Алекс не спрашивал. Разные. Не похожие внешне, но вылеплены из одного теста. Оба гордые. Порядочные. Так их воспитали родители.

– Выпьем? – предложил Макс.

Алекс улыбнулся, а потом что-то прошептал ему на ухо. Макс тут же вскочил на ноги и пошел в сторону бара, где уже собралась толпа, желающих выпить.

Два парня, которые пришли с нами, работают с Алексом в больнице. Один привел свою жену, а второй невесту. Все они знают друг друга уже много лет. Я с ними познакомилась только сегодня, хотя видела парней у Алекса на работе.

– А Витя почему не пришел? – спросила я Алекса. – Где Марк с Юлей, Никита?

– С ним мы отдельно отпразднуем.

Он хитро улыбнулся.

Понятно. Разные компании, разные темы для разговора. Одни – для души. С другим – хорошо напиться и потанцевать.

Через минуту вернулся Макс. Он купил себе вишневый сок, а девушке мартини. Вскоре нам принесли закуску, две бутылки хорошего ирландского виски и ведерко со льдом.

– Ну что, Алекс! – воскликнул Олег. – За тебя, друг!

Мне наполнили рюмку доверху. Я отпила только половину и хотела закусить мандарином, но Алекс забрал его у меня и снова подал мою рюмку.

– До дна. Потом уже что-нибудь съешь.

Я допила. А потом понеслось. Один тост за другим. Вкусная еда. Танцы.

Девчонки в нашей компании оказались заводными. Одна из них сочинила стишок в честь именинника, другая станцевала прямо на столе, отодвинув в сторону тарелки. Милана весь вечер обжималась с Максом, при этом успевала общаться со мной и Алексом. Каждые полчаса мужчины уходили на улицу курить. Мы продолжили пить, а позже пошли на танцпол, зажигать под Билана.

Алекс вернулся первым. Он не курит, поэтому ему стало скучно с мужиками. Я увидела, как он сел за стол, и тоже ушла из зала. Милана прицепилась за мной.

– Мне кажется, я видела твоего мужа? – заплетающимся языком, проговорила она мне на ухо. – Только где не помню?

Мы подошли к столу. Алекс сразу же обнял меня и, с видом полноправного хозяина, чмокнул в губы. Его развезло после виски. Глаза блестят, а руки постоянно оказываются у меня под юбкой.