Лотерея

Обладателем пушистого друга был некто указанный в резюме под именем Жан. Больше десяти лет опыта работы в больших проектах делали Жана крайне востребованным человеком своей профессии. Профессия Жана – программирование, такую профессию он выбрал не потому, что ему так уж сильно нравились коды и операции компьютерного мира, а только потому, что профессия подразумевала возможность работы удаленно. Теперь уже полно профессий, в которых можно не выходить из дома, но на тот момент это был едва ли не единственный вариант. Спустя пару лет, Жан натаскался в новом для себя ремесле настолько, что по праву считался одним из лучших программистов.

– Какое из своих детищ вы бы назвали лучшей работой? – улыбчивый долговязый менеджер задавал уже, наверное, сотый вопрос Жану, испытывая его, а порой даже отпугивая, но Жан был стоек в своем стремлении получить эту работу. Стремление Жана было обусловлено велением книги, а это означало для него неотступное следование ее слову. Так что собеседование было скорее не с самим Жаном, а с его книгой.

– Своей лучшей работой, – повторил Жан, – создание симулятора.

– Что же он симулировал? – не без интереса спросил менеджер.

– Жизнь, – коротко ответил Жан, – в моем симуляторе было много всего, но главное что люди в нем могли обучаться, как и в реальности, с рождения у них не было знаний, но в базовой версии были субъекты, которых я наделил большею частью своих знаний и знаний из энциклопедий и учебников. Так от одних узнавали другие.

– И что же помешало такой замечательной идее воплотиться в жизнь? – на сей раз, улыбка сошла с лица долговязого господина, и в его голосе послышался некий укор.

– В первую очередь конечно деньги, – несколько смущенно ответил Жан. Помимо всего прочего его смущало и то, как он одет. На нем были старомодные брюки, рубашка, застегнутая на все пуговицы и едва не трескающаяся при движении, – но была и другая причина. Помимо денег, не хватало и самой идеи, ведь, в конечном счете, симуляция оказалась циклична. Люди в ней развивались, но ровно до тех пор, пока им хватало внесенных мною знаний, они не могли развиваться дальше.

– А вы? – как можно скорее вставил вопрос менеджер.

– Могу ли я развиваться? Если того потребует компания, да. – После ответа данного Жаном наступила пауза, в течении которой Жан ни разу не посмотрел на менеджера, в то время как сам менеджер хищно впился глазами в испытуемого респондента.

– На что еще вы готовы ради этой работы? – приглушенным голосом спросил теперь уже давно не улыбающийся менеджер.

В голове Жана стойко присутствовала мысль, она говорила ему – беги, его отторгало здесь все с самого начала. Выслушав все возражения совести у Жана уже был готов ответ, он был у него еще до того как он попал в этот кабинет.

– На все, что от меня потребуется. – Жан долго смотрел за реакцией напротив.

Менеджера явно что-то смущало, причем не менее твердое чувство, нежели было у Жана. Но снова переступая невидимый порог, оба протянули друг другу руки. На прощание менеджер протянул Жану визитную карточку и добавил: – инструкции получите по почте. На всякий случай – это не мой телефон, – он указал на визитку.

Прожив столь долго в обществе одного лишь кота, Жан почти перестал быть человеком, хотя и котом он тоже не стал. Во всяком случае, теперь коты ему куда ближе, чем люди, а означает это многое, но самое главное изменение приобрела его совесть. Она стала чем-то отдаленным, слабой тенью таящейся всегда за спиной и уже померкшей. О, нет, этот парень вовсе не был злым и подлым и подозревать его в других грехах тоже не стоит по той лишь причине, что теперь он из царства животных. Животный инстинкт может и не похож на совесть, но в нем никогда нет места излишеству и чрезмерности. Животное не станет мучить. Даже кот, играющий с мышью? Вероятно, и тому найдется объяснение.

Указания Жан вскоре получил. Совсем коротенькое письмо, способное уместиться хоть на автобусном билете. «Позвони по номеру на визитке, он знает, как найти то, что нам нужно» – именно это прочитал Жан, открыв письмо, и ему тоже пришла в голову мысль, а нельзя ли было все это указать на визитке? Наверняка это все конспирация, только выглядит она на первый взгляд глупо и даже как-то по детски, мол, я не я. Собственно Жана это задело не более чем на минуту и уже на следующей он сделал звонок.

– Я говорю вам доброе утро, – сразу как только собеседник взял трубку поприветствовал его Жан.

Через неловкую паузу с некоторым кряхтением последовал ответ.

– И вам того же.

– Я из организации, вы ведь ждали звонок? – в той же замысловатой манере продолжал Жан.

– Меня зовут Игорь, а к вам как обращаться? – Игорем был тот самый здоровяк, включенный в организацию несколько раньше.

– Я Жан, у вас должна быть информация для меня.

Снова последовала пауза, и стало заметно, как тяжело Игорю дается этот диалог.

– Она есть, но я не знаю для вас ли?

– Для меня, – не сомневаясь, ответил Жан. Он замер перед телефоном так словно с него в этот момент должны были снять дагерротип.

– Что ж… – поддался Игорь, – есть один человек, не так давно он работал в одной сельской библиотеке и спустя какое-то время его пригласили на место в библиотеку масштабом повыше. Главная библиотека имени А. Петра. Вы о ней наверняка слышали, она сейчас хорошо финансируется. Там есть очень редкие вполне музейные книги, которые изучают ученые лингвисты, и другие скажем так мудрецы. Поначалу и там этот человек занимал скромную должность. Он смотрел за книгами и знал едва ли не каждую наизусть и уж точно, где какая лежит, при том, что их в библиотеке тысячи. Не так давно этот человек был переведен в казначейство библиотеки, добившись успехов и там, стал занимать пост, который среди прочего предполагает хранение особенно важной информации. – Игорь написал этот отчет еще заранее, во многом для того чтобы организация поняла насколько серьезно он подошел к вопросу. Едва ли ни после каждого слова он делал паузу, и уже закончив абзац в затянувшейся паузе, слово посмел взять собеседник.

– Пока вы так и не дали мне никакой информации. К чему вся эта биография? – голос Жана оставался спокойным и вопрос он задал совсем без укора, но и без стеснения.

– Завтра интересующий нас ресурс будет перенаправлен в центральный банк. Это сделает библиотекарь, о котором я говорил, – такой поставленной речью Игорь не говорил со времен школы и ему самому было неловко себя слушать, но он оставался уверен, что делает все правильно.

– И что же это значит?

– Его зовут Матье. – догадкой ответил Игорь.

–Честно говоря, я ждал от вас указаний, мне ведь некуда передать эту информация и я не уверен что должен ее передать, – растерянно подытожил Жан.

– То есть вы сами не знаете, зачем позвонили и что делать? – Игорь начинал злиться на собеседника и всю ту организацию, лицо которой представлял Жан.

– Нет, но есть догадки.

–И какие?

– Вероятно, кто-то из нас должен завладеть ресурсом и передать его в организацию.

– И кто же? – все больше свирепел Игорь.

– Раз вам звоню я, то, стало быть, и передать должен тоже я, иначе мое присутствие бессмысленно, – разобрался, наконец Жан.

– Ну, вот и славно, завтра он появится возле банка, – немного расслабившись, сказал Игорь. Жан ему не ответил, и Игорь снова был вынужден задавать глупые вопросы, – и вы не спросите хотя бы во сколько?

– По правде говоря, я планировал отправиться туда сразу.

– Ждать придется долго, он должен появиться там в шесть вечера.

– Ладно, тогда не стану спешить.

–Можно еще вопрос? – быстро окликнул Жана Игорь, пока тот не положил трубку. – Как вы собираетесь отнять чемодан у библиотекаря?

– Руками, – тут же ответил Жан.

– А что если он окажется сильнее вас? – не унимался Игорь.

– Я что-нибудь придумаю, не беспокойтесь, – Жан подождал, не будет ли еще к нему вопросов, и едва выждав секунду, положил трубку.

Подглава 3 Другая сторона человека.

Остается назвать тебя так, как уже называл Игорь – Матье. Сам он не знает Матье он или нет, вполне еще может быть, его зовут по-другому и бедный паренек еще не исключает, что может оказаться Жаном. Все бы ничего, только, что ему дает это имя? Какое бы оно ни было, будь он хоть сам Марсель Пруст или Сали Прюдом, что это меняет? Он знает, что сейчас ему как серому волку строят облавы и смыкается перед ним злосчастный круг. Охотников много и каждый хочет добыть его голову. Впрочем, не голова им нужна, им нужен кейс, а вместе с ним деньги. Они сейчас ищут именно деньги, не ресурсы, не чипы, и возможно даже не пропавшего сына. Убегать можно бесконечно. Только один человек и одно событие могут прояснить плененный забвением разум. Проснется один человек и поведает все как есть, на него вся надежда. Уже не важно, плохой он или хороший, лишь бы он знал больше и говорил не тая. Между тем прошли еще сутки, стрелки часов упали со своего пика, и наступил новый день. Вот же еще парадокс, день почему-то начинается ночью. Матье выигрывал время, убегая и прячась, переживая ночь в ожидании перемен с пришествием дня. Ему нужно было протянуть еще хотя бы полдня, чтобы дождаться момента, когда начнут пускать посетителей. Ночь Матье провел плохо, хоть он и не помнил своей прошлой жизни, одно ему все же было ясно – спать на улице он не привык. Хотя привычка дело тонкое, она может сглаживать громады перипетий одним только временем, иногда очень даже небольшим. Казалось, вот у тебя крыша над головой и все идет не так уж и плохо, есть работа, деньги на ужин в кафе, и ты сидишь за стеклянной витриной, в то время как на улице идет дождь, там холодно, сыро, но … проходит, к примеру, год, и ты уже не в кафе и даже не под крышей собственного дома, а где-то в кювете, закопался в ямку и прикрылся сверху абы из чего сделанным трухлявым щитом, тебе холодно, у тебя кружится голова, потому что ты три дня ничего не ел, но тебе нормально. С виду это уже разные люди, но очутись ты у них в голове, ты поймешь, что думают они об одном и том же, и каждый из них хочет немного большего. Тот, что второй прекратит думать о том, как ему плохо, только иногда вспоминая моменты, будто бы уже и не своей жизни. Ему покажется, что так было всегда, и он может в это поверить, однако верни его в кафе, он скажет, что ничего другого в его жизни и не было. Пройдет еще много времени, прежде чем он забудет тот кусок своей жизни, каждый раз вспоминая его не своей волей, но тогда, именно в тот момент, когда он вернулся, он будет думать, что ничего не было, что так было всегда, что это был даже не сон, а он так и сидел в этом кафе. Возможно, он просто сильно моргнул.

Матье тоже хотел моргнуть, так чтобы раз и все получилось, но у него не вышло. Правильно моргнуть нужно еще суметь. Его ужасно тянуло в сон, особенно сейчас с наступлением утра, ведь ночью он спать не мог, потому как боялся каждого шороха, каждого звука, да еще попробуй усни, если холодно. Днем Матье тоже спать опасался, ведь если ночью тебя хотя бы скрывает тьма, то днем человек устрашенный чувствует себя большущим тараканом на белой скатерти, тут уж не промахнешься. Чтобы вдруг не заснуть, Матье стал блуждать. Он выбирал такие места, куда не станет идти обычный прохожий, то были бараки и старые дворы, поросшие амброзией и колючкой. В одном из таких дворов Матье нашел место, где можно было бы скрыться, это было несуразное сооружение, покрытое выцветшей мозаикой и служившее некогда подобием детского уголка. Едва подойдя к отверстию, шедшему внутрь, оттуда послышался резкий детский выкрик:

–Слон сегодня достаточно набил утробу, гостей не ждем.

Матье отшатнулся в сторону, и чуть было не упал. Причем здесь слон он так и не понял, но по дороге к больнице усиленно пытался решить эту загадку. У него даже сводило зубы, когда он отвечал на свой вопрос неверно. Да, вопрос именно про слона. Ощущение чего-то близкого, почти материальной мысли, не отпускало его очень долго. Он был уверен, что мальчик произнес цитату. Но он не знал, что цитата была искаженной.

Недалеко от больницы, той самой в которой лежал Жан, дежурили два автомобиля. В одном был Игорь со своим помощником полицейским, в другом Кены. Кенов между тем интересовал, в том числе Игорь, Игоря же Кены не интересовали вовсе. По смешному до абсурда стечению обстоятельств, все восемь глаз следившие за приходом Матье, одновременно отвлеклись и проворонили проникновение в больницу того за кем следили. Случилось это, как часто бывает из чрезмерного усердия. В один момент Игорь решил отправить Филиппа на проходную чтобы узнать когда настанут часы приема, увидев что из машины Игоря вышел человек и направился ко входу, один из Кенов отправил напарника проследить за этим человеком. Увидев, что за Филиппом направляется один из Кенов, Игорь решил, что надо спасать Филиппа и отправился третьим. Глядя на то, как напарника берут в кольцо, второй Кен не замедлил отправиться на помощь. Они еще не успели подняться на ступени как собрались все вместе.

– Вы чего опять суда приперлись? – выступил первым Игорь.

– Мы займемся тобой, когда кончим это дело. – Ответил первый

Второй добавил следом

– Организация уже знает о твоем предательстве, так что тебе осталось не долго. Погуляй пока есть время и не суй нос, куда не надо, – они говорили так, будто пытались подчеркнуть, что среди них нет главного.

–Ладно идем, все нормально, – тихонько сказал Игорю Филипп, в то время как тот упирался взглядом в того чьи слова были последними.

Именно во время этой перебранки и прошмыгнул Матье. Причем сделал он это не намеренно, в тот момент, когда на него не глядели, просто так вышло. Матье задумался по дороге и пришел в больницу машинально. Стой все его преследователи прямо на входе он, возможно, протолкнулся бы через них, вовсе и не заметив.

На входе в вестибюль сидел тот же охранник что и в тот раз, когда Матье уже был здесь. Как и в прошлый раз, диалог завязался несколько странный.

–Здравствуйте. Могу я поговорить с доктором Ленцом? – Матье решил, что охранник мог его и не запомнить, а потому обратился с вопросом как можно официальнее.

– Могете, – ответил охранник, совершенно не придерживаясь официоза.

– А где он? – уже менее уверенно продолжал Матье.

–Хто? – уставился охранник.

– Ну, доктор то этот, – совсем уже потерявши надежду, уточнил Матье.

– Ленц?

– Да, Ленц, – заулыбался Матье, наконец, достучавшись.

– Ну, поди ж его знай, ходит где-то.

Матье начал плеваться и ругаться, но пока еще про себя.

– Вы чего хотели то? – окликнул охранник уже повернувшемуся посетителю.

– На кой черт ты здесь сидишь?– вдруг крикнул на него Матье, он почти ушел, но доставший его вопрос, разбил последнюю скорлупу его почти бронированной сдержанности, – зачем? Думаешь поговорить мне не с кем, развлечь меня решил? – наступление Матье продолжалось еще более неистово, начиная с того момента, как охранник не ответил на первый вопрос, – чего ты от меня хочешь, болван, ты не видел что я ушел? Твою мать, ты вообще кто?

– Охранник, – выдавил из себя обомлевший мужичек.

– Да мимо тебя любой идиот пройдет, даже паралитик, охраняет он, – наконец Матье выговорился, обернулся в сторону выхода и тяжело дыша, застыл на месте.

– Доктор Ленц, обещался быть чуточку позже, – обидчиво пробубнил охранник.

– М… ладно, – паренек помялся на месте, затем повернулся обратно, снова став тем кем вошел. –Вы уж меня простите пожалуйста, не хотел я, вот так… – отрывисто продолжал Матье.

–Бывает, что скажешь.

В вестибюле не было никого и вообще ощущение было такое, словно больница вымерла, как не последовательно бы это звучало. На самом деле все живы, пусть не все и здоровы, (по правде говоря, такие вообще здесь бывают редко) люди, несомненно, были, возможно, везде, но не у входа. Матье все стоял, напротив по-прежнему сидел охранник. Воцарилась затяжная пауза, настолько долгая, что если бы один из них сейчас захрапел, наблюдатель со стороны даже не удивился бы.

– Так вы, стало быть, время тянули? Зачем? я бы понял и подождал, – нарушил тишину посетитель.

– Хотелось поболтать, – резюмировал охранник с легкой досадой.

– А мне знаете, жутко не хочется. Не обижайтесь, но в последнее время я только и слышу разговоры, в которых ничего нет, и все было бы ничего, я бы и сам поболтал, но только от всех этих людей я больше жду не слов, а пользы для моего дела.

– И чем же вы заняты? – полюбопытствовал охранник. Лицо у него при этом вытянулось, ему и правда было интересно.

– Ищу человека, который мне все расскажет, – тихонько ответил Матье.

– и вы думаете, что это доктор Ленц? – предположил мужичек с охотой, как будто перед ним положили свежий номер сканвордов.

– Нет. Не доктор. А впрочем, может, он совсем не так прост, – Матье говорил в воздух, и только потом сказал, обращаясь к собеседнику, – долго сидим.

– Долго, – поддакнул охранник.

Снова поймав в малюсенькое ведро целый водопад, Матье пришла мысль. Мысли ведь идут вне времени и иногда за коротенькую секунду в голове может промчаться их целый шквал, а вы берете из него одну, достаете из коробочки и хвастаетесь тем, что у вас есть.

– Знаете, мне вас жаль.

– Почему?

– Да так… – Матье протянул это «да так», но увидев неудовлетворенность охранника, вынужден был продолжить, – мы ведь тут уже долго и чего-то ждем, сейчас ведь мы оба ждем доктора, только для меня он придет, а для вас нет. – Матье загадочно посмотрел на охранника и облокотившись о стену сполз по ней вниз, – вот потому то мне и жаль, – прибавил он.

– А мне кажется, что это не правда, – вступился за себя охранник. – Да мы оба ждем доктора, но ожидания наши проходят по разному. Вы томитесь как последний огурец в банке, а я приятно провожу время. Я считаю, что жалеть нужно того, кто свое время старается проиграть. Мое время сейчас идет на пользу мне, так что меня жалеть не нужно.

– А вы оптимист, – заметил Матье.

– Точно попали. Неисправимый, что ужасно. Но я и этому рад. Меня кстати зовут Кен, – представился охранник.

–Мне кажется вам это имя не очень то подходит. – с легкой улыбкой вызванной воспоминанием о двух амбалах красавцах проговорил Матье.

– Может быть, ну а вас?– спросил Кен.

– Меня? – протянул Матье, не зная как выкрутиться из ситуации. В дверях появился доктор и парень рад был воспользоваться случаем, хоть после ему и было за это стыдно, – рад был знакомству, вы уж извините, – Матье указал на доктора и пошел к нему.

Быстрой походкой едва не переходящей на бег, Мактье подскочил к доктору Ленцу. Тот встретил его вежливой улыбкой, по пути кивнув Кену.

– Доктор Ленц, как там наш пациент? – сопровождая доктора начал сыпать вопросы Матье.

– А вы доктор? – изумленно проговорил статный мужчина.

– Я нет, а вы да, так как он?

– Да я, конечно же, понял о ком вы, но увы, обрадовать вас не могу, так же как и огорчить, – Ленц внимательно осмотрел с головы до пят молодого человека с осунувшимся лицом, на котором все еще горели несколько впалые глаза.

– Он не очнулся? – выждав, когда доктор снова поднимет глаза, спросил Матье.

– Увы, нет, но состояние его стабильно и это уже не плохо, – подытожил доктор.

– Вас специально учат говорить так, когда вы не можете ничего сделать? – такое лицо у Матье было совсем недавно в разговоре с Кеном, и тот же самый тон.

– Я говорю так, как оно есть, – отрезал Ленц, и хотел было уже уйти.

– В таком случае вы плохой врач. – Матье еще не взорвался и только ждал ответной реакции, чтобы вывести доктора на ссору. Его отчаянное положение не удовлетворили бы ни одни слова кроме тех, в которых говориться, что пациент очнулся.

– Это суждение мне знакомо. Плохой повар винит хлебороба, кузнец винит рудокопов, а плотник сырое дерево. И ведь действительно так, все виноваты, но кроме того и ты сам. Все и за всех. Выходит два варианта, но увы они никому не нравятся поэтому выбирают другие, – доктор завел монолог в котором начал с призрения и заканчивал жалостью, так он казалось винил самого себя и просил прощения, – кто-нибудь обязательно виноват, иначе было бы страшно от того как все счастливы. Но виноват всегда либо ты, либо все и с этим ничего не поделаешь, на этом завязана вся жизнь. Так или иначе, ты часть целого и целое само по себе, но никак не остальные по отношению к тебе, вот поэтому нет ситуации, где ты не был бы виноват. – Матье было неловко обсуждать такие вопросы в большом вестибюле, и потому его гнев давно уже остыл, и он всем видом показывал, что хотел бы закончить этот разговор, но доктор настойчиво продолжал. – Вот например, совсем недавно какие-то грабители учинили пакость, которая теперь вылилась в падение экономики по всей стране, они может и не знали, что именно украли, но украли нечто настолько существенное что десятки крупнейших вкладчиков погорели на этом, а те что поменьше попросту вывели капиталы из главного банка, ибо сохранность их средств как видим, может быть под угрозой. Вот уж казалось, чего проще найти виновных в такой ситуации, но они их не видят. Банк виноват в своей монополии, благодаря которой они навлекли на себя взоры всех стервятников мира, вкладчики виноваты в том, что это общество создается не без помощи их денег, ну и наконец, мы с вами. Причина и для нас найдется. – Ленц многозначительно посмотрел на Матье и двинулся обратно в сторону выхода. Матье пошел за ним. Пройдя чуть дальше стола охранника, оба остановились. – Да, раз вы уж так говорите, я плохой доктор. Зайдите же и еще дальше, вам не понравится и сам мир и будет у вас возможность встретиться с богом. Вы ему скажите, что он плохой бог, раз сделал такой мир, но лишь взгляните вы на него и тогда ужаснетесь. Когда говоря с богом, увидите перед собой себя.

Матье пошатнулся, словно от судороги. Ему вдруг привиделось нечто на одну лишь долю секунды, так что он не успел толком и разобрать, но на душе у него остался паршивый осадок, будто от сна или мысли, которая только что тревожила, а ты успел ее позабыть.

– Вы сами-то как себя чувствуете? Вид у вас не очень, – Ленц посмотрел исподлобья, вызывая на откровенный ответ.

– Я в порядке. – уводя взгляд ответил Матье.

–Вы давно ели? – снова насел Ленц.

– К чему вы все это?

– Хотел пригласить вас на обед, – доктор говорил без улыбки, но его открытое выражение лица, все-таки располагало на утвердительные ответы.

–Дело в том, что у меня нет денег, а потому я и не ел и потому имею уставший вид. Впрочем, последнее возможно и не совсем следствие отсутствия денег, но с ними, пожалуй, все-таки связано. – Матье снова почувствовал себя неуютно, топчась в коридоре на одном месте.

– Ну, это уж не проблема, я угощаю. Кстати денег у меня тоже нет, – Ленц отворил дверь из коридора наружу, призывая за собой голодного парня.

Диалогу суждено было продолжиться по столь же невероятным причинам, по каким он был вообще возможен. Мы все, в каком-то смысле, не бессмертны и на сей раз не бессмертным оказался человек хоть и пожилой, но явно думавший пожить еще.

Из всех сидящих в машинах, один только Филипп думал о том, как бы поскорее уйти. Его чувство было несколько схоже с тем что испытываешь на работе когда до конца дня осталось немного, а часы словно остановились и не хотят идти. Впрочем, к этому чувству примешивалось и другое, может вовсе и не чувство, а даже инстинкт, он всеми силами кричал Филиппу беги. Другой ожидающий – Игорь был напротив спокоен, будто эти минуты затишья вся его жизнь и он не думал о том, как и когда они для него кончатся. Говорить же о том что происходило в машине поблизости смысла нет вовсе, его нет от того что двое мужчин, сидящие в ней в моменты своей работы вовсе отрекались от всяческих чувств и переходили в режим роботов. Таких же бездушных и железных.

– Послушай, скоро это начнется и нам нужно быть готовыми, – Филипп начал диалог, будто пытаясь разбудить Игоря.

– Я готов, – коротко бросив два слова и такой же резкий взгляд, сказал Игорь.

– Нам нужно подумать, тебе не кажется? – настаивал Филипп, все больше тревожась, – вот он выходит, мы бежим за ним. В лучшем случае перехватим его первыми, но дальше то что? Они хлопнут нас как мух на стенке, только и гляди.

– Ну, – все еще не до конца влившись в разговор, поддержал Игорь.

– Нам нужна хоть какая-то фора. После мы уйдем, заляжем на дно где-нибудь, где нас не сыскать, да и искать то они не станут, – Филипп не знал, как сделать намек толще.

– Чего ты предлагаешь? – не выдержал Игорь.

– Дадим им денег.

– А если не возьмут или возьмут и все равно нас прихлопнут?

– Сделаем так, чтобы не прихлопнули. Можно взять карту и поехать в банк, а пока мы будем там, ты точно успеешь захватить с собой паренька.

– А ты? – отчего-то Игорю не понравился план, основание конечно у него были, в первую очередь его деньги.