Полная версия
Давайте улыбнемся
А уж когда прошел слух среди других монтажных организаций о моих способностях, то ко мне выстроилась приличная очередь с очень заманчивыми предложениями. А мне-то что, почему и не подработать? Это же не криминал, а исправление ошибок. Большинство замечаний к сметам были действительно обоснованными.
Начались горячие денечки. В пять часов вечера очередные работодатели забирали меня с объекта и везли в рабочее общежитие. Там душ, ужин из кофе с бутербродами – и бегом за стол. Столы сдвигались. На них выкладывались вся сметная документация, и шел поиск «блох». Трудился я ежедневно часов до трех ночи. В восемь нужно было быть на своей работе. По накатанной схеме за пару недель готовился весь материал для поездки к проектировщикам. В Питер я снова ехал или по договоренности новых работодателей с моим непосредственным руководством, или под маркой неиспользованной заначки по своему объекту.
Когда не было заказов по сметам, то работал на дополнительных шабашках непосредственно по монтажным работам. Вокруг меня сложилась отличная бригада, и мы по выходным и вечерами с удовольствием занимались и этой подработкой. В общем, когда я посчитал заработок за этот год и вывел сумму, то получалось, что мой месячный заработок раз в пять превышал мою прежнюю зарплату и раза в два был больше, чем у любого первого руководителя этой стройки.
После трезвой оценки этого факта, я простил своего обидчика, о котором говорил в начале. Было бы наглостью обижаться на него при этих результатах. А по хорошему-то, неплохо было бы еще и пригласить его в ресторан, чтобы по-настоящему отблагодарить родимого.
Я сам до сих пор с удовольствием вспоминаю тот дикий режим работы. Неделями спать не больше четырех часов в сутки. Но и результат мне нравился. Моей жене не было необходимости мотаться на работу, а можно было просто заниматься воспитанием детей и мужа. Работа мне до сих пор нравится больше, чем безделье. Чувствуешь себя человеком. Даже на пенсии. Не менять же ее на домино и водку?
Амарант
Я давно диагностирую у себя тихое помешательство. Окружающим оно не доставляет неудобств. Внешне оно никак не проявляется. Мало того, я иногда даже становлюсь похожим на умного. Особенно, когда молчу. По крайней мере, так меня всегда уверяла жена. А я с ней особо и не спорил.
А помешательство связано с одним интереснейшим растением. Называется оно амарант. Лет двадцать пять назад мне попалась на глаза статья, в которой это растение называли культурой XXI века. Меня поразило содержание материала. Оказывается, в мире есть растение, на фоне которого блекнут все кормовые культуры. Там приводились цифры, из которых ясно, что по съему растительного белка с гектара эта культура превосходит сою в 3-4 раза и в 10-12 раз – любые зерновые культуры. Дальше будет много цифр, но без них не обойтись.
Начал собирать в журналах и газетах любую информацию. Пару недель не вылезал из местной публички. Не так много, как хотелось, имелось материалов по амаранту, но и их мне хватило, чтобы помутить рассудок. Фантастическая урожайность по зеленой высокобелковой массе. Даже на плохеньких почвах Центральной России урожайность достигает 1000-1200 центнеров с гектара. Для сравнения хорошим урожаем люцерны считается 100-120 центнеров. А здесь на порядок больше при великолепном качестве белка с уникальным набором аминокислот.
Из статей понял, что наиболее продвинута эта культура в Татарстане, а лидером по культивированию амаранта в России, пожалуй, является Ботанический сад при Казанском университете. Возглавляет его профессор И. А. Чернов. Узнал, что там проводятся ежегодные научные конференции по амаранту, созвонился, договорился о приезде. С огромным удовольствием окунулся в сообщество людей, которые, как и я, тоже оказались помешанными на этой культуре. Нужно было видеть этих молодых ученых, которые делали доклады. Не зря в мире именуют амарант Божьим даром. Его фантастические свойства просто затягивают на всю жизнь. Ведь помимо кормовых достоинств, не менее интересны и его лекарственные свойства. Много позже покупал семена в Новочеркасске. Я хорошо заплатил за них, и меня поразила реакция женщин, которые отпустили мне семена. Они тут же поделились со мной радостью, что теперь у них есть деньги на командировку в Пущино, где проводятся ежегодные конференции по амаранту. Я заплатил живой наличкой, без всяких документов, а они, месяцами сидящие без зарплаты, были счастливы открывшейся у них шикарной перспективой. Ну что взять с помешанных?
Вторым абсолютно очевидным симптомом моего помешательства является святая убежденность в том, что в России есть золотое дно. И это не нефть и газ и не металлы. Золотым дном считаю сельское хозяйство. Не поверите? И правильно – если рассматривать сегодняшний набор культур на селе. И даже сегодня, при повальном бардаке, Россия вышла на четвертое место в мире по экспорту зерна. Правда, начали импортировать картошку – это надо же умудриться. Но эти болезни нам достались с тридцатых годов, когда всех работящих мужиков загнали в Сибирь, а на селе стали править бал макарки нагульновы. Не люблю я Черчилля, но он на сто процентов был прав, когда назвал Большого партийного кукурузника гениальным человеком, сумевшим Россию из кормильца всей Европы превратить в покупателя зерна. Здесь действительно большой талант требовался. А при царе-батюшке сельское хозяйство и было золотым дном. И это не преувеличение. Только сибирские маслодельные артели давали доход в казну в два с половиной раза больше, чем совсем не хилая золотопромышленность России. А сейчас, где вы видели сливочное масло? Только на этикетке? Пальмовое, соглашусь.
Так вот амарант и может решить проблему золотого дна на селе. Ведь практически зерна на продовольственные цели требуется от силы 20-25 миллионов тонн. Остальное зерно кормовое. Затраты на один гектар практически одинаковые, что на пшеницу, что на амарант. Только отдача с одного гектара посевов амаранта будет минимум на порядок выше. Соответственно, и рентабельность затеи будет на один нолик больше. Иметь колоссальные посевные площади и не использовать их – это клинический идиотизм, перед которым блекнет мое тихое помешательство. Ведь вакханалия с ценами на ГСМ9 для села не прекращается. Из политиков, я знаю только одного – депутата Государственной думы от Справедливой России Валерия Зубова, который предпринимает какие-то попытки убедить, что такой рост цен для села – это окончательная смерть остатков сельского хозяйства. А еще прибавьте сюда патологическое стремление в ВТО10.
Для запуска амаранта не требуется какой-то новой техники. Обычные зерновые сеялки. Только семена мы балластировали манкой один к трем. Слишком маленькие зернышки у амаранта. Но и расход на гектар укладывается в один килограмм. Механизмы для уборки? Можно применить обычные кукурузные жатки. Есть простейшая, как коровье мычание, отечественная технология выделения растительного белка. А этот белок совсем немного уступает по качеству рыбной муке, но вот цена его будет раз в пять ниже. И главное, что окупаемость всех затрат по самому худшему варианту составит максимум два года. Где вы, предприниматели, ищущие, куда вложить деньги? Ведь при глубокой переработке всей массы амаранта рентабельность не уступит по экономической эффективности посевам мака и конопли. Есть за что сражаться.
А самое главное, что можно будет создать действительно миллионы новых, хорошо оплачиваемых рабочих мест. И это будут не те мифические 25 миллионов, которые в предвыборном раже пообещал нам главный правитель. Хотя я верю, что они действительно будут созданы… в Китае, Малайзии, Польше, Литве, Белоруссии, другими словами, везде, кроме России.
Ну, а теперь про третий симптом моего заболевания. Не уверен, но надеюсь, что найдется все-таки хотя бы один умный предприниматель или толковый администратор, который вложит деньги или дас толчок в раскрутке проекта «Амарант». Не такие уж великие капиталы потребуются для запуска амаранта в нескольких центральных губерниях. И повторюсь, я абсолютно точно знаю, что затраты будут на порядок ниже, а отдача на порядок выше, чем в любых других производствах. Уверен, что человек, вложивший деньги в этот проект, останется в памяти россиян, как человек, давший России возможность восстановить село, сделать сельский труд высоко рентабельным и почетным, а главное, накормить людей великолепными продуктами на основе амаранта вместо очередной западной "хрени" типа ГМО11.
P. S. Рассказ, написанный три года назад, потребовал коррекции. В настоящее время в интернете выложен ролик, в котором указывается, что в Пензенской области урожайность амаранта достигает 3000 центнеров с гектара. Следовательно, и рентабельность можно дополнительно помножить еще на три. Кроме того, по России двинулась технология получения кормов экструзией12 смеси дробленого зерна с травами. В нашем случае смесь зерна с травяной гранулой из амаранта после экструдирования будет настоящей прорывной технологией, высокое качество корма будет сочетаться с низкой себестоимостью продукции.
Вкусный рассказ
В начале восьмидесятых я перебрался на работу в Астрахань. Меня пригласили на строительство газового комплекса. Поселили в центральной гостинице. Квартиру обещали к осени, но мне было скучно жить без семьи, и я прикладывал много усилий для поиска временного жилья. В конторе строительства крутилось множество людей, и первым вопросом к ним у меня была просьба подсказать, у кого можно снять квартиру. После этого я здоровался с ними.
Мои усилия оказались вполне продуктивными, и к концу февраля я воссоединился с женой и любимой дочкой. Квартиру я снял поблизости от рыбкомбината. Для Астрахани проживание в этом районе имело кое-какие преимущества. В этом я убедился уже в первые дни. Стучит в ворота мужичок в фуфаечке. Вопрос:
– Красная рыбка нужна?
– Цена?
– Столько-то.
– Беру.
Красной называли все породы осетровых, и цена у этой прелести была заметно ниже стоимости мяса на базаре. Да ведь туда же еще и ехать надо, а здесь с доставкой на дом. Вскоре местные убедились в моей корректности – я, естественно, не пошел сдавать расхитителей социалистической собственности в органы, и народ ко мне потянулся. Рассказал про свою удачу своим коллегам землякам, которых на стройке уже было много. Им тоже захотелось побаловать себя рыбкой. Поэтому я стал брать и на них, фиксируя на бумажечке цену приобретения, по которой и отдавал товар коллегам. Периодически стали приносить и икорку. По идее мое барыжничество было не совсем законным, но, думаю, что срок давности уже истек. А если не истек, то в случае чего уйду в глухую несознанку. Скажу, что соврал. Тем более сейчас, кто больше всех врет, тот, скорее всего, попадет в Думу, а не на нары.
При моей контактности появилось много друзей из местных. Про одного поподробнее. Все называли его Станиславовичем. Его группа вела у нас топографическую съемку объектов. А по основной работе в «Гидрорыбпроекте»13 он был руководителем изыскательской партии. Всю дельту Волги он знал, как свою квартиру. Как-то в разговоре заикнулся ему, не смог бы он привезти немного икорки. На что он категорически отказал, вполне разумно объяснив причину. Не хватало еще ему на старости лет опозориться. Не дай Бог попасться Рыбнадзору при перевозке. Кто этим промышляет, те откупятся, а его, если и не посадят за первый раз, то позору не оберешься. Но намекнул, что если я свой организм доставлю к месту добычи браконьерской икры, то смогу съесть ее столько, сколько влезет.
А тут и случай подвернулся. Позвонил мне Станиславович и предложил приехать к нему в Тишково, низовое село в дельте Волги. Намечался праздник Победы, и он своих людей отпускал домой, а сам мог остаться, чтобы потешить своего вновь приобретенного друга. Я с удовольствием откликнулся на его приглашение, взял с собой удочки и через пару часов был у него. Он со своей изыскательской партией занимал просторный дом.
Дело близилось к обеду. Станиславович с кем-то пошептался и через десяток минут на столе уже лежал небольшой кусочек осетрины, так килограмм на 8-10, и какая-то черная субстанция до краев в посудине, которую я никак не мог определить – то ли очень большая эмалированная глубокая тарелка, то ли небольшой тазик. Через полчасика мы откушали мастерски приготовленную рыбу. После чего пошли в магазин, где было приобретено на вечер все самое необходимое, включая десяток лимонов.
Сытые и довольные, мы начали готовить завтрашнее блюдо – шашлык из осетрины. Для меня это блюдо было новым. Я даже и не слышал раньше, что такое делается. Станиславович нарезал калиброванные куски рыбы, я их укладывал слоями в посуду. Каждый слой прокладывался порезанными кольцами лука и тонкими кружочками лимона. Все это великолепие было залито белым сухим вином и оставлено на сутки.
На следующий день мы поднялись на катере по протоке километров на десять выше села, встали на берегу и запалили костерок для угольков. Никаких металлических шампуров, только ивовые прутики, на которые мы нанизывали осетринку. Когда жаром обдало первую порцию нашего фантастического блюда, то только от запаха можно было закачаться. А уж когда дело дошло до поглощения этого деликатеса, то тут просто не передать. Из спиртного с нами было только по стаканчику сухого вина. Пожалуй, больше и не следовало, только бы испортило впечатление от блюда. Покушав от души, я решил половить воблу, благо она еще шла. Поймав с пяток рыбок, я прекратил издевательство над природой. Было уже порядка тридцати градусов жары, и не имелось ни одного шанса сохранить улов. Поэтому я свернул удочку, и мы решили возвратиться в село.
Тронулись под мотором, но тут же его остановили. Причина была простая. У меня до сих пор стоит перед глазами фантастическое зрелище. Был тот самый момент, когда вода из реки только-только начала выплескиваться в полои14. Глубина в прибрежных ровных, как стол, полянах достигала от силы десять сантиметров, и вода просто бурлила. Неисчислимые стаи мелочи, воблы, тарашки и прочей рыбешки уходили из реки на это раздолье. Серьезные ребята, вроде 7‑10‑килограммовых сазанов просто ползли по воде, выступая из нее на две трети. Вмешиваться звуком моторов в это буйство природы было бы откровенным злодейством, за которое когда нибудь, призовут к ответу. Пугать беззащитных мамочек и заботливых папаш не стоило. Поэтому мы спокойненько на шесте двигались вдоль берега и не могли налюбоваться на эту картину.
Вечером настал черед потребления той черной субстанции, о которой я уже говорил. Заменили мы и содержимое в стаканах. Вместо легенького сухого винца на стол поставили более серьезный напиток. Торопиться нам было некуда, разовые дозы потребления свели к минимуму, так, грамм по двадцать, но не стали себя ограничивать в потреблении закуски. На каждый «дриньк» – три-четыре полных столовых ложек икры. За вечер «дриньков» набралось не один десяток, но мы оставались абсолютно трезвыми. Что на нас так подействовало, даже не соображу. Наверное, воздух был такой особенный в этот праздничный вечер. Отмечу, правда, что ложками мы поработали на славу. На утро, к чаю в нашем тазике икры осталось от силы на пару бутербродов. Вот таким образом я познакомился с двумя астраханскими брендами: паюсной икрой и шашлыком из осетрины.
В этой поездке за кадром остались классическая уха из красной рыбы, приготовленная на костре и икра зернистая. С этими штучками мне пришлось познакомиться намного позже. Начну по порядку. Прибегает ко мне мой водитель. Глаза, как у бешеного таракана: «Петрович, дай двадцать восемь тысяч в долг, отработаю!». Сумма приличная – стоимость двух автомобилей Волга. Начал выяснять причину. Оказывается, в его родном селе продается дом. Ну и что за событие? «Да ты ничего не понимаешь, огород у этого дома с выходом на РЕКУ!» Особо не понял, но деньги дал.
Потом мне объяснили, что это значит. Для сих домовладельцев, имелось неписанное правило – иметь возможность поставить одну снасть, и на нее не покушались даже инспектора Рыбнадзора. Они нещадно тралили реку в местах общего пользования, вдали от сел, но у домов на берегу, акватория была неприкасаема. Вот в таком благодатном месте и было приобретено в собственность это недвижимое имущество.
Через какое-то время, я в ранге почетного гостя был приглашен в выходные, на эту фазенду. В мои обязанности входило, сидеть в стареньком кресле, покуривать, наблюдать и не мешать хозяину священнодействовать. В его руках появилась еще вполне живая севрюга. Из нее он извлек килограмма полтора икры. Для дальнейшей обработки уже кипел самовар. Выверенными движениями он обдал икру кипятком, буквально за несколько минут он отбил все жилки, слегка сыпанул соли и после этого выставил мне на стол угощение. Это был классический «малосол». Все, что я ел раньше или позже из банок заводского изготовления с соблюдением всех норм не шло ни в какое сравнение с тем, что было на столе в этой волжской деревушке. В заводских банках жалкое подобие того, чем он накормил меня. Каюсь, из этой партии я ни ложки не привез домой, в семью. Все сам скушал, за что до сих пор стыдно. Нельзя же быть таким жадным!
А потом была уха. Оказывается и в приготовлении настоящей ухи есть куча требований и рецептов варки. Первое – кипятить на сильном огне, чтобы вся пена враз поднялась на поверхность, потом быстренько ее убрать. Лук, перец, лаврушка, грамм сто водки в ведро – тоже не будут лишними в рецептуре. Но главное, чтобы уха была абсолютно прозрачна. Одним словом уха, приготовленная на костре или дома на газе, это есть две большие разницы. Вот так периодически баловал меня водитель. Замечу, что часть денег он вернул, а часть я ему простил.
Сейчас с удовольствием вспоминаю те времена. То, что сейчас творится с ценой на икру, я просто не представляю. По моим понятиям не стоит она таких денег. Да и нет сейчас столько рыбы, сколько было еще лет двадцать назад. А кого здесь винить, кроме себя. Есть у природы свои пределы, в отличие от человека. Точно. Не стоит человеку ждать милостей от природы, после того, что он с ней сделал. Не буду приписывать себе эту фразу. Классическая компиляция. Первая часть фразы принадлежит Ивану Владимировичу Мичурину, а окончание неизвестному автору. Но суть ее очень даже правильная.
Забавные истории
За семьдесят лет жизни накопилась куча забавных историй. Некоторыми и хочу поделиться с читателями.
Наши спасители
Как-то после нашей свадьбы звоню супруге в школу, где она работала по распределению.
– Можно Веру Федоровну?
– А кто звонит?
С детства терпеть не могу, когда задают дурацкие вопросы. Не тебе же звонят! Каков вопрос, таков и ответ:
– Ейный хахель.
– А она замуж вышла.
– Как это вышла? А почему она со мной не посоветовалась?
– Да вот так получилось, и почему это она должна была с вами советоваться? – тебе-то какое дело?
– Ладно, тогда «зарэжу».
– Кого?
– Обоих! – и положил трубку. О чем дальше говорить?
Вечером мама Вера приходит с работы, пытливо смотрит на меня и спрашивает:
– Ты сегодня в школу не звонил?
– Да вроде нет.
– Не ври, кроме тебя, кто еще смог бы всю школу поставить на уши.
А в чем дело? Оказывается эта любознательная дамочка, с которой я разговаривал, осознавая всю свою гражданскую ответственность, озаботилась безопасностью нашей семьи, которую неизвестный маньяк приговорил к лютой кончине. Чтобы предотвратить смертоубийство, педагогический коллектив по инициативе этой дамочки решил обеспечить нашу охрану. А ведь сначала она обратилась для спасения нас в милицию, но там ребята оказались черствыми и не бросились на нашу защиту, у них хватило ума отослать эту дурочку подальше. Поэтому только дружный педагогический коллектив мог защитить нас. Мама, конечно, была растрогана, но сказала, что мы сами отобьемся. У нее с юмором было в норме.
Кровать
Как-то моя будущая жена, тогда ещё невеста, попросила помочь перенести кровать своей подруги из одного общежития в другое. Я по своей природной дурости согласился, о чем горько пожалел с самого начала операции по депортации вышеуказанного предмета мебели. На помощь я взял какого-то собутыльника, и мы понесли эту мебелину. Расстояние по доставке было не очень большим, но, как назло, во время переноски на пути попалось много знакомых. Причем при встрече мои знакомцы вели себя абсолютно неадекватно. Вместо того, чтобы порадоваться за меня, человека, который помогает девушке обустроить свой быт, все дружно ржали и рявкали на всю улицу, что Васятка теперь уже со своей кроватью ходит по бабам. Вот и делай доброе дело людям.
О смиренности
Даже не знаю, как это называть. Скорее всего, это забавные случаи. В поликлинике врачу не понравился мой анализ. На всякий случай он выписал мне направление в урологию областной больницы, куда я и поселился на следующий день. Почему-то персонал отделения проявил полнейшее равнодушие к моей персоне. Я лежал уже несколько дней, никто ко мне не подходил, никаких назначений на анализы и других действий принятых в медицинской среде не производилось. Отмечу, что в те времена о поборах в больницах не было даже мыслей. Наконец, мне это надоело, и где-то на пятый день моего пребывания я подошел к заведующей отделением. Я уже обращал внимание, что я человек не скандальный, скорее смиренный, поэтому самым елейным голосом спросил:
– Можно ли вам задать несколько вопросов?
– Конечно.
– Вопрос первый – зачем меня положили в больницу?
– Чтобы лечить.
– Вопрос второй – почему меня не лечат?
Она порылась в своих бумагах, чего-то нашла и сказала, что сначала нужно сделать анализы.
– Тогда третий вопрос – почему никто не берет у меня анализы?
И все. На следующий день я был на разрыв. С утра ко мне выстроилась очередь из желающих меня срочно исцелить. Мне сделали все мыслимые и немыслимые анализы, нужные и ненужные. К моей радости ничего не нашли и через несколько дней мы к взаимному удовольствию расстались. А если бы я начал скандалить, качать права, чем бы все это кончилось?
Хотя перед выпиской произошел один эпизод, который можно отнести к разряду небольшого скандальчика. В палате со мной лежал мужик, у которого была почечная колика. Легкий случай колики у меня один раз был, и я знаю, что это довольно противная штука. Этому больному в момент приступа лечащий врач прописывал обезболивающие уколы, и боль у него стихала. А тут вечер пятницы, лечащий уже дома, а дежурный категорически отказывал в помощи, мотивируя, что без лечащего врача он ничего делать не будет. Видя, как страдает мужик, я несколько раз подходил к дежурному, но без результатов. Наконец, и у меня лопнуло терпение. Не повышая голоса, но достаточно твердо я объяснил врачу, что я сейчас пойду к телефону автомату, наберу «03» и настою на вызове «скорой помощи» в областную больницу, чтобы помогли больному. Как вы будете выглядеть в понедельник, я могу только догадываться, но я не шучу. Вот и все. Этого хватило, чтобы они тут же созвонились с лечащим врачом, получили его благословение и кольнули бедолагу. Хороший бы получился анекдот, если бы я был вынужден выполнить свою угрозу?
Поиск пристанища
Эту историю мне рассказала дочь. Новогодняя ночь, после двенадцати двор шестнадцатиэтажки заполнен жильцами. Народ, поддерживающий китайскую индустрию фейерверков, с удовольствием пуляет в небо ракеты. Шум, грохот, веселье. Подъезжает иномарка. Выходит мужик и начинает спрашивать у всех, а не проживает ли в их доме Вова Мельников. Народу не до Вовы. Почти у всех в руках, кроме боеприпасов, бутылки и стаканы. Похоже, социолог-самоучка погорячился. Это ведь не село, где все друг друга знают, а вполне обычное подмосковное домостроение. Я сам в своем подъезде при пяти этажах за двадцать пять лет не все фамилии выучил. Наконец, мужику надоело выяснять проживание какого-то Вовы в этом доме, и он, открыв дверцу машины, закричал внутрь:
– Вова, проснись и посмотри сам, твой это дом или нет?
Образцовый пешеход
Сценка, свидетелем которой я стал. Автобусная остановка в лесу за чертой подмосковного поселка. Через дорогу, правее меня метров на двадцать такая же остановка. Из леса выходит песик с явным намерением по своим собачьим делам перейти на нашу сторону дороги. Будучи хорошо воспитанным, он не кидается через дорогу, а не торопясь, идет мимо полотна к пешеходному переходу. Остановившись перед знаком «Переход», он смиренно выжидает, когда можно будет, не нарушая правил дорожного движения, перейти магистраль. Не менее хорошо воспитанные водители, двигающиеся в обеих направлениях, также останавливаются перед зеброй. Песик, ласково помахивая хвостиком, неспешно осуществляет этот переход и скрывается в лесу. Все-таки приятно иметь дело с воспитанными человеками и зверюшками.
Твердость духа