Пробуждение

Милана отвела взгляд в сторону, и по ее щеке покатилась слеза. Помолчав несколько секунд, она покачала головой и взялась за ручку двери, дав понять, что намерена уйти. Максим остановил ее, нежным движением взяв ее ладонь.

– Я не могу многого тебе сказать. Извини, ты не поймешь. Скажу лишь одно: мы с тобой живем не первую жизнь и когда-то мы были вместе и любили друг друга. Но я тебя потерял. Я не хочу, чтобы это повторилось. Не считай меня идиотом. На самом деле я немного не такой, как все. Можно сказать, что у меня есть определенные способности.

– Ты сам-то понимаешь, что говоришь, Максим? – жалостливо произнесла Милана, посмотрев на него, как на умалишенного.

– Я никогда не был в твоей квартире. Но я знаю, что у тебя кожаный диван фисташкового цвета, стоящий напротив стенки, купленной твоими родителями еще при «совке». На кровати у тебя лежит палевого цвета плюшевый пес, которого ты зовешь Филя. Ты его очень любишь, и он тебе напоминает о покойной бабушке, которую ты очень любила. Рядом с кроватью стоит красный торшер на длинной ножке, а на прикроватной тумбочке лежит томик любовной лирики Лермонтова, который ты только что читала.

Максим прервал речь, видя, что Милана оцепенела. Лицо ее выражало испуг и недоумение.

– Вуаля! – торжественно произнес Максим. – Теперь ты мне веришь?

Милана грустно посмотрела в его глаза.

– Я не знаю, как тебе это стало известно, но, даже если я тебе поверю, что это изменит? Мои чувства не нуждаются в подтверждении, но ситуация, в которой мы находимся, безвыходная. Прощай, – сказала она и решительно закрыла за собой дверь.

– Ты совершаешь ошибку! – безнадежно крикнул Максим в проем закрывающейся двери.

– Пускай. Я готова платить за свои ошибки, – дверь безжалостно хлопнула, подчеркнув решительную позицию Миланы.

Сердце сжалось в комок и заныло, расходясь тупой болью по всей груди. Не помня себя Максим спустился по лестнице, где его поджидал верный друг. Дима ни о чем не стал спрашивать Максима. Все было понятно по его лицу. Он смотрел на товарища, этого волевого, сильного человека, которому многое было подвластно в жизни, и ему было тяжело сознавать его отчаяние и беспомощность.

– Друг мой, когда жизнь отнимает у нас одну возможность, она открывает двери для другой.

– Что нас не ломает, то делает нас сильнее, старина, – ответил Максим, собравшись духом.

Максим гневно обернулся на дом, где жила Милана, и вырубил свет во всех окнах.

«Прощай, любимая», – про себя сказал он и стремительно пошел к машине.

***

Подойдя к машине, друзья застыли от неожиданности. Их «паджеро» был вскрыт.

– Похоже, наши тайные оппоненты проявили себя, – резюмировал увиденное Дима.

– Да, теперь наши предположения стали фактами, и, признаюсь честно, мне от этого не легче.

– Валим отсюда поскорее.

Друзья прыгнули в машину и битые четыре часа кружились по городу, справедливо опасаясь слежки. Как только открылась контора по прокату авто, они сдали технику и, взяв третье по счету такси, отправились на вокзал.

Дима, нервно поглядывая по зеркалам заднего вида, просил водилу то прибавить газу, то свернуть с запланированного маршрута. Таксист недоуменно косился на странных пассажиров, но, договорившись о доплате, успокоился и абстрагировался от причуд нервных пассажиров.

– Сейчас направо, – в очередной раз скомандовал Дима.

– Однажды я вез двух женщин, – решив развлечь чрезмерно напряженных пассажиров, несколько нараспев сказал таксист. Одна мне говорит: «Сейчас направо». Я уверенно поворачиваю налево. «Ой-ой, правильно, налево», – истошно кричит мне женщина и изумленно спрашивает у меня: «А Вы откуда знаете?». А я ей отвечаю: «Так не первый раз женщин вожу».

Дима натянуто улыбнулся.

–Давай-ка коротким путем на вокзал, – сказал Дима и, повернувшись к Максиму, добавил: – Похоже, чисто.

С расписанием повезло. Поезд отходил через два часа. Билеты свободные были только в СВ, что вполне устроило друзей. Первым делом, что сделал Максим, заперев за собой дверь купе, он зашил себе в трусы «Око Сварога». Справедливо опасаясь слежки и преследования, Макс воспользовался способом, обкатанным нашими родителями еще при «совке».

– Как-то не солидно, Палыч, – снисходительно улыбаясь, сказал Дима, глядя на товарища, сидящего в чем мать родила и сосредоточенно зашивающего трусы. – И этот человек пытался повлиять на ход российской, да что уж там скромничать, мировой истории. А шов-то неровный на трусы накладывает, – издевательски продолжал Смехов.

Максим одел трусы с ценным грузом, зашитым в седалищную часть.

– Неудобно немного, но чрезвычайно надежно, – немного растопырив ноги, проскрипел Максим. – Жить захочешь – не так раскорячишься, – резюмировал он и облегченно плюхнулся на свежезастланное белье.

– Как ты думаешь, Макс, нам ждать гостей?

– Будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему. Полагаю, не найдя нас в аэропорту, они могут успеть догнать поезд автомобилем, и что-то мне подсказывает, что в покое они нас не оставят. Поэтому лучшим способом спрятать алмаз было бы не зашивать его в трусы, а проглотить или… засунуть куда поглубже… Если бы он не был так велик. Предлагаю спать по очереди. Мало ли что.

– Ты прав, – ответил Дима, – но до ночи пока далеко, и я предлагаю пару часиков вздремнуть, а потом сходить в ресторан, а то из-за этой спешки даже не помню, когда последний раз ел. Мне кажется, в лагере, утром прошлого дня. Адреналин, поступивший в кровь за последние сутки, абсолютно отбил аппетит. Запатентую метод и буду помогать молодым девушкам поддерживать стройную фигуру. Не каждый же день мир спасать. Нужно и о пенсии подумать.

Глава 19. Анжела

Сквозь сон прозвучала приятная мелодия, которая просигналила об окончании бодрствования Дмитрия и заступления на смену Максима. Максим поднялся и взялся за чугунную, как ему показалось, голову. Он подумал, что смог бы проспать еще восемь, десять, и даже двенадцать часов. Напряжение вчерашнего дня не позволяло им расслабиться, но, как только были созданы условия для спокойного отдыха, организм взял свое. Прошло два часа. Закончилась смена Максима, но он не собирался будить товарища. Сон у Максима прошел после чашки крепкого кофе, а Дмитрию отдых, как считал Максим, не помешает. Но не прошло и пятнадцати минут, как в дверь купе постучали.

– Здравствуйте. Таможенный досмотр. Приготовьте, пожалуйста, документики, – сухим казарменным голосом поздоровался инспектор. – Вот перечень предметов и ценностей, подлежащих декларации. Ознакомьтесь.

Второй инспектор, розовощекий и круглолицый молодой человек, маленькими хищными глазками с любопытством осматривал очередных жертв таможенной проверки. Через непродолжительное время, изучив документы и узнав, что, кроме документов и незначительной суммы «деревянных», у туристов ничего нет, инспектора, разочарованно вздохнув, поспешили в следующее купе.

– Значит, наши оппоненты к госорганам не относятся, – растягивая слова, осмысливал происходящее Максим.

– Что это нам дает?

– С одной стороны, это хорошо. Мы не будем играть против государственной машины. С другой стороны, это дает нам понять, что игра будет идти без правил. Это тебе больше нравится или меньше?

– Нравится или нет, а чувствую, что надвигается… стабильность.

Максим непонимающе посмотрел на друга.

– Вчера была задница, – пояснил Дмитрий, – сегодня тоже задница. Стабильность, однако.

– Юмор в трудной ситуации ценен вдвойне. Пойдем есть, однако, – передразнил товарища Максим и, приведя в порядок помятые волосы, вышел из купе. Максим подошел к проводнице, сладко почивающей в своем купе, и, протянув сотку, внушительно и в то же время негромко сказал, почти на ухо:

– Дорогая моя, мы с приятелем отлучимся покушать. Не будете ли Вы так добры присмотреть за нашим купе? Хотя ценного там ничего нет, но все же. И, если заметите кого-либо, не поднимайте шум, а просто сообщите нам, кто был и что делал. Хорошо?

– Хорошо, – изумленно согласилась проводница, криво улыбаясь и радуясь откуда ни возьмись свалившемуся на голову стольнику.

Друзья прошли в вагон-ресторан, почти заполненный посетителями, и, найдя единственно свободный столик у входа, заказали мясной солянки, судака по-министерски и по сто грамм водки с устатку. Испытывая нечеловеческий голод, друзья быстро уничтожили содержимое тарелок и, закурив, молча сидели, наблюдая за пейзажем, однообразно мелькавшим за окнами поезда. Вдруг Максим рукой слегка толкнул зазевавшегося товарища. Дима непонимающе посмотрел на товарища. Максим взглядом указал на девушку, только что вошедшую в ресторан. Она так стремительно вошла, что, пройдя мимо них сразу в глубину зала, не заметила сидящих у двери товарищей.

– Старая знакомая, – чуть слышно сказал Максим.

Девушка, обшарив взглядом весь зал, повернулась и, заметив Максима и Диму, расплылась в улыбке:

– Ребята, какая встреча! Вы меня узнаете?

– Ваша грудь мне даже снилась, – делая вид, что очень рад встрече, соврал Максим.

– Мест нет. Не пригласите за свой столик, молодые люди? – явно флиртуя, спросила Анжела и, не дождавшись ответа, бесцеремонно села рядом с Максимом. – Будьте добры, бутылку водки и разной нарезки побыстрее, – скомандовала она официантке.

– Мы, вообще-то, сыты… – воспротивился было Дима, но, почувствовав удар ноги Максима под столом, запнулся.

– Ребята, я вам всю душу открыла, в прямом смысле слова, еще на трассе, а вы какие-то не компанейские. К вам такая девушка проявляет интерес…

Девушка и вправду была не рядовая. Очень яркая, можно сказать, броская внешность с волевыми и жесткими чертами лица. Черные как смоль волосы собраны назад в хвост. Однозначно можно было сказать, что девушка посвящала немалое количество времени спорту. Подтянутые стройные ноги, увенчанные упругими, выраженными, как молдинг у автомобиля, ягодицами, на разрыв наполняющие облегающую их мини-юбку. Безупречная грудь была продемонстрирована парням в свое время, и вообще, фигурка Анжелы была замечательна тем, что в ней не было ничего лишнего там, где не должно быть, и все было на месте там, где должно быть, что сразу было оценено мужской публикой ресторана, завистливо косившейся на их столик. А интерес Анжелы к ним, друзьям, теперь был известен и совсем не радовал перспективами. Дмитрий больше молчал, прикидывая дальнейшие шаги нежданной спутницы.

– Извините, не знаю, как вас зовут, молодые люди? – широко улыбаясь и буквально пожирая мужчин глазами, спросила Анжела.

– Моего друга зовут Дмитрий, – взял инициативу в свои руки Смыслов, – а меня – Максим.

– Максим, ваш товарищ не очень разговорчив, видимо, отдых в «Незалежной» оказался для него утомительным?

– Вы сами-то, Анжела, едете домой или из дома?

– Что вы! Я коренная москвичка, ездила отдыхать к родне. А вы какими судьбами в Киев?

– Девушки здесь, знаете ли, особенные. Ездили полюбопытствовать насчет этого добра.

– Поэтому проигнорировали меня на трассе? Почувствовали нечто заурядное, русское, уже изрядно надоевшее? – изящно пошутила Анжела, и Максим, отдав ей должное, заметил про себя, что, не знай, что за птица перед ними, развести эта ведьма может любого мужика.

– Ребята, за знакомство! Я так рада познакомиться с такими очаровательными ребятами, хоть они и такие серьезные, – глядя на неразговорчивого Диму, сказала Анжела и чмокнула Диму в щечку.

Молодая богиня, махнув рюмку и собрав вилкой последнюю нарезку, старательно изображенным пьяным голосом предложила:

– Ребята, а что мы здесь сидим? Может, возьмем еще бутылочку – и к вам в купе?

– С удовольствием, – радостно согласился Максим. – Вы идите, а я возьму водку, закуску и догоню.

– Димочка, мой вагон следующий, мне нужно заглянуть к себе, захватить что-нибудь и переодеться во что-то более легкое и домашнее.

Друзья переглянулись. Максим одобрительно кивнул, и Дмитрий, пригласив даму из-за стола, пошел провожать ее до купе.

Максим подозвал официантку и, рассчитавшись за стол, прихватил с собой еще две бутылки водки и закуску. Покурив немного в тамбуре, дабы выдержать требуемую паузу, Максим проследовал в свое купе. Подойдя к своему вагону, Максим предусмотрительно заглянул к проводнице.

– Что-нибудь происходило? – полюбопытствовал Максим.

– Я ведь не спала, все кружилась вокруг да около, – рапортовала проводница, старательно отчитываясь о проделанной работе. – Появилась черноволосая молодая девица, она, кстати, с вашим приятелем прошла сейчас в купе. Сначала постучала, а потом открыла его. Через пару минут она вышла, в руках у нее ничего не было, – заговорщицким тоном продолжала громко шептать проводница Зоя. – Я сделала вид, что ничего не произошло. И она тоже. Вот, собственно, и все.

– Спасибо, Зоя. У меня к Вам еще небольшая просьба, – сказал Максим и протянул еще сто рублей неслыханно обрадовавшейся халявному заработку Зое. – Возьмите на хранение бутылочку водки. Я ее попозже заберу. Хорошо?

Зоя выдержала паузу, молча переминаясь с ноги на ногу и сконфуженно потупив глаза, произнесла:

– Вообще-то, нам не положено хранить алкоголь.

Максим, нисколько не удивившись такому повороту дел, протянул еще сто рублей внезапно смягчившейся Зое.

– Договорились? – спросил он.

Зоя лихорадочно затрясла головой, беря на хранение бутылку, как будто это была не простая бутылка водки, а контрабандная поставка оружия террористам.

Максим открыл дверь купе, театрально торжественно бросил на стол закуску и поставил в центр столика запотевшую бутылочку.

– За продолжение банкета! – выдала очередной тост Анжела, панибратски приобняв Диму, сидевшего с ее стороны.

Через пару рюмок возлияний Анжела, очевидно играя свое опьянение и ведя себя нарочито развязно, закидывала ножки то на Дмитрия, то на Максима, демонстрируя их несомненную привлекательность, а потом предложила им выйти, мотивировав это тем, что ей жарко и неудобно, и хотелось бы переодеться в домашнее.

– Конечно, конечно, мы покидаем тебя, красавица, – быстро согласился Максим и увлек за собою встревоженного друга.

– Она сейчас сыпанет нам какой-нибудь дряни, Макс! – зашипел Дима, как только закрылась дверь купе. – Я вообще не понимаю, во что ты играешь? Хочешь уснуть и не проснуться?

– Конечно, подсыпет, дружище. Я просто хочу доиграть партию до конца, выяснив, с кем мы имеем дело и какова их цель. А водочку я ей поменяю. Ты только подыграй мне.

– Полагаюсь на тебя, старина. Смотри, с огнем играешь.

Максим быстро шмыгнул в купе проводницы Зои и засунул бутылку за спину в джинсы, несколько ослабив ремень.

– Заходите, мальчики, – раздался игривый голос за дверью купе.

Мальчики, выражая всем существом щенячью радость, пьяно ввалились в купе.

Анжела переоделась в майку и лосины и, покрутившись вокруг своей оси, вызывающе демонстрируя свое очарование в новом наряде, заразительно залилась смехом и спросила:

– Ну, как я в домашнем? Не потеряла привлекательности, мальчики?

– Красоту ничем не испортишь, – шаблонно ответил Максим, размещаясь таким образом, чтобы прикрыть свой тыл от пытливого взгляда лазутчицы.

– Ну, ребятки, еще по одной! За нас! – бодро произнесла Анжела, предложив Диме разлить по рюмкам наверняка уже «заряженное» пойло.

– Не гони, золотой мой, я чувствую себя совсем пьяным. Ты куришь? – спросил Дима у Анжелы.

– Да. Но…

– Пойдем, пойдем, тем более мне есть что тебе сказать, – продолжал игру Дима.

– Да ну? – неискренне удивилась попутчица. – А Максим?

– Я тоже иду. Что я, рыжий, что ли?

Все поднялись, намереваясь выйти, но Максим в последний момент остановился:

– Я только заправлюсь, извините, – намеренно пьяно растягивая слова, произнес Максим. – Тем более моему другу есть что тебе сказать, – нараспев промычал он и закрыл купе за Димой и Анжелой.

В следующий момент Максим подменил «заряженную» бутылку на обычную водку, доведя уровень новой бутылки до уровня пойла, вылив излишки в форточку. Максим заправился и вышел в тамбур, где Дмитрий в вульгарной форме объяснялся Анжеле в чувствах, играя по Станиславскому. Лазутчица жеманно пожимала плечами, улыбалась, отвечая на ухаживания Димы, и тревожно посмотрела на Максима, когда он вошел в тамбур.

– Ну что? Продолжим? – призывно сказал Максим, когда три «бычка» друг за другом исчезли в урне, а сам добавил про себя: «игру».

– Ну, еще по одной, – настойчиво предложила Анжела.

– С удовольствием, – согласился Дима и первый опрокинул рюмку.

Анжела держала рюмку, выжидательно глядя на Максима. Максим выпил, характерно крякнув от удовольствия, и хрустнул соленым огурцом.

– Извините, ребята, меня что-то тошнит. Не надо было мне курить, – схватилась за голову сконфуженная красавица и отодвинула рюмку в сторону.

– Нашей даме плохо, – живо отреагировал Максим. – Если плохо, не пей больше, а мы с Димой еще по одной, – сказал Макс и разлил еще по рюмочке.

Компания веселилась еще минут сорок, после чего в поезде выключили свет. До Москвы оставалось около восьми часов ходу. Друзья выпили еще по одной, после чего Максим, подмигнув Диме, свалился в разыгрываемое забытье. Спустя пару минут тот же фокус повторил Дима. Максим нарочито сопел и храпел во сне, искусно изображая сильно выпившего человека. Дима пускал струи воздуха через расслабленные губы. Получалось смешно, когда губы, шлепая, издавали булькающие звуки неземного происхождения.

Выдержав паузу и убедившись в бессознательном состоянии попутчиков, Анжела закрыла дверь на защелку и набрала по мобильнику номер.

– Они в отрубе. Ты сказал, что пятнадцать-двадцать минут хватит, чтобы они вырубились, а я перед ними целый час еще комедию ломала. Напились как свиньи и храпят.

Анжела умолкла, слушая собеседника.

– Я не знаю, где он, – продолжила лазутчица после некоторой паузы, – я обшарила вещи, да, собственно говоря, у них и нет почти ничего.

Пауза.

– Ты предлагаешь мне шарить у них в штанах? Дорогой мой, а если мне понравится? – Анжела звонко расхохоталась, совершенно игнорируя опасность того, что мужчины могут проснуться. – Начать с того, что помоложе? Ты искушаешь меня. Все, целую. Скоро перезвоню.

Анжела обшарила карманы джинсов Максима и, не найдя ничего, расстегнула ремень, болты джинсов и глубоко завела руку в промежность Максима.

– Ты хочешь воспользоваться мной, нимфетка? – внезапно открыл глаза Максим, схватив лазутчицу за руку.

Анжела вздрогнула от неожиданности и отдернула руку, но Максим держал ее крепко.

– Смотри Дим, она хотела воспользоваться мной, пока я спал, – продолжал придуриваться дальше Максим. – А теперь тебе, красавица, придется воспользоваться и другом. Иначе ему будет обидно.

Анжела резким ударом блокировала захват Максима и мощным прямым ударом ноги отправила Диму в полет. Освободив проход, коварная попутчица бросилась к выходу.

– Стоять! – повелительно крикнул Максим, рисуя в воздухе рунный рисунок, закрепленный мантрой.

Анжела застыла на месте как парализованная. Максим обошел ее и посмотрел в глаза, которые только и подавали признаки жизни. В них не было уже ни озорства, ни флирта, ни самоуверенности, а были лишь растерянность и страх.

– Я тебе буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать на них. Если ответишь правильно, я сохраню тебе жизнь, – сблефовал Максим.

Максим снял оцепенение с девушки, и та забилась в угол, совершенно растеряв и былую уверенность, и роскошное обаяние.

– Мы должны были умереть, выпив твое пойло? – начал допрос Максим.

– Нет. Только уснуть. Штука крепкая. Разбудили бы вас только в Москве. Как вы меня раскололи?

– Кто вы? – игнорируя вопрос Анжелы, продолжал Максим.

– Ребята, – жалостно заплакала Анжела, – вам лучше не знать. Вы не сможете противостоять системе, как бы умны и ловки вы ни были. Отпустите меня, я скажу, что эликсир не подействовал и, может быть, меня простят. А вам все равно никуда не скрыться. Система не отпустит вас, пока не завладеет камнем.

– Откуда вам известно про камень?

– Не ты один такой умный. Ты, конечно, полагаешь, что уникален. Да, ты сильный маг, но ты не один такой и тебе не справиться в одиночку. Оставь меня в покое и беги. А еще лучше, если оставишь мне камень и уйдешь. Может, тогда ты сохранишь жизнь себе, своему другу и мне.

– Кто вы? – жестко повторил вопрос Максим, уже изрядно повысив голос.

Анжела безжизненно опустила голову, дав понять, что отвечать на вопросы она не намерена.

– Старик, под твоим лежаком ты найдешь початую бутылку водки, изготовленную по специальной рецептуре нашей замечательной спутницей. Я считаю, что мы не по-джентльменски поступим, если не предложим даме попробовать изготовленный ею напиток.

Анжела испуганно посмотрела на Максима, потом – на Диму. В ее глазах промелькнул страх, потом они потускнели, и она обреченно склонила голову.

– Что же ты, красавица, перепугалась? Ведь ты говоришь, что это не отрава?

– У меня такая информация, но порошок готовила не я.

Максим слегка приподнял Анжелу со спального места и достал телефон из заднего кармана ее лосин.

– Сейчас мы у твоего куратора поинтересуемся, можно тебе пить водку или нет?

Максим набрал последний номер.

– Да, дорогая, он у тебя? – раздался голос из трубки.

– Это она у меня, – ответил Максим, – и я хотел спросить, насколько она тебе дорога, а то я хотел водочкой угостить, которую она нам приготовила.

– Угощай, – ответил голос после очень продолжительной паузы и отключил мобильник.

– Нам дали «добро», – сказал Максим и влил изрядную дозу алкоголя в насильно разжатый рот Анжелы. – Если с тобой что-то случится, пеняй на своего «дорогого».

Вдруг Максим как будто оцепенел и пристально посмотрел на мобильник.

– Не может быть, – прошептал он.

– Что с тобой, Макс, испарениями надышался? Тогда ложись рядышком с Анжелой спать, – съехидничал Дмитрий, но реакция друга ему очень не понравилась.

Максим взял мобильник Анжелы и стал забивать в свой сотовый номер куратора. На мобильнике Максима высветился до боли знакомый номер. Максим побледнел и молча опустился на сиденье.

– Что случилось, Макс? – уже не на шутку встревожился Дмитрий.

– Тебе лучше не знать, – задумчиво ответил Максим.

Глава 20. Маневры

По прошествии пятнадцати минут Анжела уснула. Максим проконтролировал ее сердцебиение, дыхание и, убедившись в том, что лазутчица просто спит крепким сном, обратился к Диме:

– Мить, в Москве нас будут встречать. Предлагаю сойти на следующей станции и нанять машину до Москвы.

– Коли так, у нас не остается другого выхода. Что-то мне не нравится состояние твоего боевого духа.

– Рано или поздно тебе будет известно, что известно мне, но, извини, в нашем отряде кто-то должен быть с горячим сердцем и холодной головой.

– Заинтриговал. Что ж, скажешь, когда посчитаешь нужным.

Через час друзья сошли с поезда и, срядившись по цене с таксистом прямо на станции, отчалили в Москву.

Москва встретила путешественников свежей зеленью деревьев и травы, чистотой улиц, прибранных городскими службами перед празднованием Первомая. На утренних улицах было безлюдно.

– Предлагаю не терять время и ехать прямо к тебе, Мить. У нас есть некоторый запас времени относительно наших преследователей. Необходимо поработать с «Оком», пока наши «друзья» не объявятся. Надеюсь, зеркала и свечи у тебя дома есть?

– Свечи для романтических встреч подойдут?

– Да, – ухмыльнулся Максим.

Было еще совсем раннее утро, когда друзья прибыли в роскошные, но изрядно запыленные ввиду долгого отсутствия хозяина апартаменты Димы.

– Неси зеркало и свечи. Закрой окна плотно портьерами и отключи мобильник, – командовал Максим.

Переодевшись в домашнюю майку и шорты, Максим расположился перед зеркалом. Разместив «Око Сварога» между зеркалом и свечами, Максим прочел мантру и, сосредоточившись, задал вопрос:

– Кто наш соперник?

Через некоторое время зеркало затуманилось, словно покрылось паром, как в бане, затем по нему начали расползаться радужные узоры, как бензиновые разводы на луже, и постепенно проявились силуэты и очертания. В зеркале появилась Анжела, возлежащая на капоте «форда». Она выдавила из тюбика масло для загара и растерла обнаженную грудь. Анжела закинула голову назад и вдохнула полной грудью весенний теплый воздух, воткнула наушники, включив на сотовом музыку, стала ритмично раскачиваться в такт, но, не прослушав и двух минут, она вытащила наушники из ушей и крикнула кому-то, находящемуся в салоне автомобиля:

– Вставай! Хватит спать.

В этот момент из-за близ расположенных деревьев послышался хруст. Зеркало приблизило ракурс и показало Максима, вжавшегося в землю словно змея. Поняв, что он обнаружен, Максим отползает и бежит сквозь заросли леса. Зеркало переводит ракурс на «форд». Из салона появляется заспанный… Стас.