Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Кантакузин потребовал от азовского бея отправить в Москву гонца с известием о приезде в Азов турецкого посла и русского посланника. Буколов хотел ехать вместе с гонцом, но грек не отпустил его. Но тут выяснилось, что Кантакузин приехал не в качестве посла турецкого султана: «И азовский бей и приказные люди на него шумели, и говорили ему, что он называется послом обманом, и едет к Государю на ссору, а Марат салтанову де величеству, мочно было послать к Государю в послех и опричь его, и за то хотели его убить. Но как в случае и с кафинским пашой, хитроумному греку удалось откупиться от азовского бея и чиновников.

Весной этого года, казаки, сойдясь в Круг, решили ещё раз приступить к турецкой твердыне Азову, представлявшему более чем реальную угрозу Войску Донскому. Но подобный поход требовал от казаков тщательной подготовки и создания больших запасов продовольствия, пороха, свинца и ядер.

Летом 1636 г. казаки, дав дворянину Алябьеву, ведшему переговоры с ногаями, сопровождавших казаков и суда, отпустили Доном в Воронеж. Вместе с Алябьевым в Россию были отправлены и русские полоняники: « … которые отбиты у Татар, детей боярских и всяких людей, Дмитрея Орлова с товарыщи, 12 человек». В связи с тем, что несколько казаков сопровождавших дворянина Алябьева, в дороге занемогли, и на Дону появились шайки воровских запорожцев, атаман Иван Фёдоров в Есауловом городке взял ещё двух казаков: Алексея Дронова и Торговова Панкрвтьева.

Одновременно с его отбытием, Войско отправило в Москву легковую станицу атамана Неустроя Фёдорова с отпиской. В ней донцы сообщали Михаилу Фёдоровичу, что согласно его повелению: « … к Нагайским мурзам посылали многижда и на съезд с Фёдором Олябьевым к Нагайским мурзам ездили, ево, Фёдора, от Нагайских мурз берегли, и отпустили ево, Фёдора, к Москве Доном рекою, и проводить ево послали». Кроме того казаки, в своей отписке, доносили государю о погромах всех тех ногаев, которые « … ходють под государевы украины войною».

Так же Войско продолжило подготовку к большому походу на Азов. Однако ресурсов Войска Донского катастрофически не хватало. Положение осложняло и то, что в 1636 г. Михаил Фёдорович не прислал на Дон своего государева жалованья продовольствием и боевыми припасами. Так что казакам приходилось рассчитывать только на свои силы и средства.

10 августа из Москвы, в Главное Войско возвратилась легковая станица атамана Анисима Обуха, привезшая государеву грамоту. В ней Михаил Фёдорович призывал казаков « … на их Тотарских сакмах лежать и поиск над ними чинить», в случае если нагаи и крымцы пойдут « … на государевы украинные городы войною».

Казакам пришлась по душе такая государева грамота, и в своей отписке царю они писали: «И мы, государь, с тово числа пошли по розным местом на Крымскую сторону, на степь и на перелазы, и по их Тотарским сокмам конные и пешие по розным местам лежать».

Между тем, среди ногайских мурз, начались распри и междоусобицы. Мурзы Малого Нагая, Бий Урамаметов, Адил Арасланов и Кучук Урамаметов, видя пагубность конфронтации с Москвой и донскими казаками, решили откочевать к Астрахани. Но мурзы Большого Нагая, Янмамет Тинмаметов и Окин Бет, узнав об этом, напали на улусы «отступников»; «Большого Ногаю Янмамет мурза Тинмаметев, да Окинбет мурза з братьями и з детьми и з племянники и з своими улусными людьми Бей мурзу Урмометева, да Одиль мурзу Орсланова, да Кучук Мурзу Урмометева з братьеми и з детьми и з племянники всех переграбили, и Одиль мурзу у них до смерти зарезали ножем, и чёрных мужиков многих у них посекли а жён мурзиных и детей и чёрных мужиков жён и детей, улусы их о всеми животинами к себе заворотили».

Уцелевшие нагаи ушли к Азову и 10 сентября 1636 г. прислали в Войско переговорщиков с предложением мира, и объявили о своей готовности стать подданными России. На расспросе переговорщики рассказали, что междоусобица в их улусах началась потому, что « … наши де Урмометевы мурзы хотели итить под государскую руку под Астрахань на старые кочевья». Против чего выступили « … Анмомет (Янмамет) мурза Тинмаметев, да Окинбет мурза з братьеми» и погромили улусы Урмометевых мурз».

Казаки, сойдясь в Круг, решили заключить мир с мурзами Малого Нагая, и объявили ногайским послам: если они хотят вновь быть в русском подданстве и замириться с казаками, то должны откочевать назад к Астрахани. Для заключения же мира, ногайские мурзы должны прибыть со знатными аманатами. «И сентября, государь, в 18 день Кучук мурза и иные многие мурзы Урмометевы с своими людьми со многими приехали, государь, к нашему Нижнему городку».

Жестоко притесняемые своими единоверцами, мурзы Малого Нагая, заключили с казаками мир, и, желая отомстить за своё бесчестье и ограбление, согласились на совместный с казаками поход против немирных мурз Большого Нагая. Кроме этого, мурзы обязались дать Москве шерть на верность и обещали откочевать к Астрахани. В качестве аманатов, в Войске было оставлено несколько знатных ногаев, в их числе был и сыновья мурзы Кучума, и Бий мурзы Урамаметова. Казаки же, видя крайнюю нужду своих новых союзников, ограбленных соплеменниками, снабдили их продовольствием из своих и без того скудных запасов: «… давали им всякий запас, мёд, вино, и себя в том изубыточили».

Осенью 1636 г. Войско решило совершить поход на мятежные улусы Больших Нагаев, кочевавших у Темрюка. Для этого казачьи полки, общим числом 1400 человек под предводительством И. Каторжного и М. Татаринова, соединились с 5000 (по другим сведениям, с 2000 или 3000) замирившихся ногаев Малого Нагая. Они совершили стремительный бросок к Таманскому полуострову: «По Кубану, в Култуку на речке Кумуре к морю, к Темрюку октября в 5 день и ударили на первые улусы, на Янмамет мурзин Тинмаметова улус, да на Окин Бет мурзин улус и на иные улусы, и в тех улусех, многих татар порубили; а Урамаметевых мурз жён и детей, и чёрных мужиков жён и детей с избами (кибитками) заворотили многих». Множество ногаев попало в плен к казакам. С добычей и ясырём, донцы и союзные им нагаи, двинулись на Дон.

Но вскоре казаки и Малые Нагаи, были настигнуты, Большими Ногаями, получившими подкрепление от темрюцких черкес. Видя подавляющий численный перевес неприятелей, казаки, поставив телеги обоза в круг, сели в осаду. В первом же бою, «чёрные люди» Урамаметевых мурз, забыв про благодарность за освобождение жён и детей, и не желая быть в Российском подданстве, изменили своему слову, и перешли на сторону Больших Нагаев. С верными своему слову мурзами, осталось не более 500 человек всадников.

Однако измена не смутила казаков, и они вступили в бой с превосходящими силами противника. Завязалось кровопролитное сражение, длившееся, практически без перерывов четверо суток. Засев за поставленными в круг кибитками, донцы из пищалей и самопалов отражали атаковавшие их толпы ногаев. Сами атаковали их лавами, заманивали в засады и ловушки, где истребляли десятки и сотни неприятелей.

Потеряв множество всадников и мурзу Кудана Уракова, оставшиеся в живых мурзы, убедились в тщетности всех попыток отгромить захваченный казаками полон. Они упали духом и решили заключить с Войском мир. А так же заявили о признании над ними верховной власти Москвы. И просили атамана Каторжного вернуть им, их жён и детей опасаясь, что казаки вырежут их поголовно: « … а мы де, мурзы Большого Ногаю, все хотим быть под государьскою рукою в холопстве, и вины ему, государю, свои принесём, тока де ясырь наш весь отдадитя нам».

Казаки вновь, великодушно простили ногаев и отпустили часть пленников, позволив им кочевать по рекам Бейсугу, Челбашу и Кагальнику. Не отдав захваченный скот и не выдав Урммаметевых мурз. Однако вскоре нагаи снова изменили данному слову. Крымский хан, Иннает Гирей, узнав о поражении ногаев, отправил из Кафы под Азов, одного из царевичей, с лучшей конницей в 9000 человек, которая переправилась через Дон, и подошла к улусам ногаев. Царевич стал один за другим, слать гонцов, предлагая им крымское подданство и вместе громить казаков. Часть мурз сразу же согласились принять крымское подданство и идти громить казачьи городки.

О появлении калги Хусам Гирея, очень скоро стало известно в Войске: « … идёть Крымский царевич с ратными людьми со многими и с огненным боем с Еньчени (янычарами), а стал не доходя Азова у Сонбека». Видя колебания своих новоявленных союзников, казаки отправили к ним двух казаков татар, с напоминанием о данной ими шерти. Но те решили изменить своему слову и откликнулись на призыв калги.

Казаки, узнав об измене ногаев и их желании вместе с крымцами сбить Войско с куреней, тотчас выступили им на встречу, как сушей, так и стругами по Дону. Неприятели встретились 25 октября 1636 г. у Мёртвого Донца. Союзные казакам Урамаметевы мурзы, так же присоединились к казачьему войску, не смотря на то, что калга призывал их напасть на казаков. Соединённое войско медленно двинулось на встречу крымско-ногайской армии. Казачьи атаманы, как Каторжный, так и Татаринов, не слишком доверяли своим невольным союзникам, помня старинную казачью поговорку: «Замиренный враг, что сломанный лук, ни куда не годится».

И они не ошибались, у Пяти Караулов, нагаи, видя нерешительность казаков, и принимая её за боязнь, сами их атаковали, стремясь подавить численным превосходством и надеясь на поддержку единоверцев. В завязавшемся сражении, все замирённые нагаи, за исключением мурз, чьи родственники находились в заложниках у казаков, перешли на сторону крымцов: « … А оне, государь, Большого Нагою мурзы со своими людьми… и Озовцы с Крымским царевичем сложась за одно, и бились, государь, с нами, холопи твоими, с утра до полудня».

Видя подавляющее численное превосходство неприятелей, казаки сели в струги и стали отходить к своим городкам: « … и бившися, государь, мы с ними, сели в суды да погребли к своим городкам». Но на подходе к Донецкому устью, крымский царевич « … по обе сторону Дону пересед учинил, а хотел, государь, холопей твоих побить».

Однако казакам и на этот раз улыбнулась удача, отчаянным натиском они опрокинули степняков: « … и бились с ними на сухом берегу, и тута, государь, ево царевичевых ратных людей и Ногайских и Азовских людей твоим государьским счастьем побили и переранили». Но вскоре к калге подошло подкрепление и он, усилившись, стал в укреплённом лагере на Темернике, ожидая, когда ногайские улусы переправятся через Дон. Ногайские мурзы и азовские турки стали призывать крымского царевича идти на казачьи городки. Но тот не решился на столь рискованное предприятие, заявив: « … под казачьи де я городки не иду, потому казаком теперь не уметь ничево учинить, воды не замёрзли, а многих людей они побьють».

Казаки же, сев в струги, пробились по Мёртвому Донцу в Дон, и ушли в Главное Войско. Оттуда они разослали гонцов в окрестные городки, за подкреплением.

Собрав свежих бойцов, атаман Каторжный стал готовиться к сражению с укрепившимся на Темернике татарами. В ночь на 14 ноября 1636 г., казаки напали на лагерь крымского калги, но тот не отважась испытывать судьбу, ушел в степь, а затем, вместе с ногаями переправился через Дон у Азова и ушёл в Крым. У казаков не хватило сил помешать этому уходу.

За день до этого, 13 ноября, в Главное Войско вернулись из Москвы две легковые казачьи станицы: атаманов Неустроя и Ивана Фёдорова. Они привезли государевы грамоты. В них царь призывал донцов, всемерно промышлять над крымцами и ногаями, идущими войной на русские украины.

Усиление крепостных сооружений и гарнизона Азова, крайне беспокоило Войско Донское. Непрестанные набеги на азовские городки, отгоны скота и препятствия, чинимые ими казакам при выходе в море, требовали принятия решительных мер. В прошлом донцы уже дважды брали этот город штурмом, разоряя его до основания. Но, не имея сил удержать его, всякий раз оставляли. Однако в середине тридцатых годах семнадцатого века, в Войске всё настойчивей звучали призывы не только захватить и разграбить Азов, но и утвердиться в нём, изгнав турок с берегов Азовского моря. Тем самым казаки могли решить и вторую задачу, прервать связь крымских татар с оставшимися в Прикубанье нагаями.

Азов был ключом к Чёрному морю и его падение, выводило донское казачество на мировую арену в качестве самостоятельной силы, с которой будут вынуждены считаться сильнейшие государства Европы.

Осенью 1636 г., казаки, собравшись в Круг, вновь решили идти весной 1637 года штурм города. Но для осады такой мощной крепости, казакам нужны были большие запасы боеприпасов и продовольствия. Их же катастрофически не хватало. Поэтому Войско решает отправить в Москву зимовую станицу, во главе с войсковым атаманом Каторжным и другими знатными казаками, чтобы добиться отправки на Дон жалованья «перед прежним во всём с прибавкой». Кроме того, казаки должны были уведомить Михаила Фёдоровича о прибытии на Дон турецкого посла Фомы Кантакузина.

Тем временем яицкие и волжские казаки, задумали на Волге грандиозное предприятие по захвату и разграблению весной следующего года караванов царских и купечески судов. Однако наличных сил для этого у них не хватало. И на Круге было решено отправить на Дон отряд казаков, найти охотников для похода на Волгу. 14 октября 1636 г., на Покров пресвятой Богородицы, на Дон был послан есаул Иван Поленов с 53 казаками « … называть втайне ис казачьих Донских городков Запорожских черкас, и Донских казаков для тех твоих государевых Терских и Астраханских бус и Немецких кораблей». Вскоре посыльщики прибыли в Манычский и Голубой городки, где стали призывать донцов идти на Волгу, для грабежа царёвых и торговых судов. Все желающие должны были собираться в верховых казачьих городках: Пяти Избянском, Паншинском, Стрельчинском, Чирском и Голубом. А с наступлением весны идти на Волгу, для соединения с Яицкими и волжскими казаками.

Однако далее события приняли совсем неожиданный оборот. Есаул Иван Поленов, вдруг раскаялся и пришёл в Воронеж: « … и тебе, государю царю и великому князю Михаилу Фёдоровичу вину принёс, а на Яицких казаков извещает». Воронежский воевода Савелий Козлов отправил есаула подводами в Москву.

21 ноября 1636 г. атаман Каторжный с 36 казаками, отправился в долгий и опасный путь в Москву, через донскую степь, где в поисках добычи рыскали многочисленные разбойничьи шайки крымского хана Инайет Гирея и ногаев. Малочисленная зимовая станица Войска Донского, везущая богатые подарки царю, являлась лакомым куском для степных хищников. Первое нападение произошло у Тёплого Ключа, когда три сотни татар атаковали казаков Каторжного, рассчитывая быстро и без особых потерь истребить неверных: « … а сидели в осаде полторы дни; и божьею милостию, а твоим царским щастьем, ни какие шкоты не учинили». Донцы были начеку, ружейным огнём они остановили бешеный натиск татар и ударив в дротики, опрокинули их, и обратили в бегство ошеломлённых врагов.

На реке Деркул, уже две сотни татар вторично атаковали зимовую станицу, но после жестокой схватки, они были разбиты и бежали. Однако богатая добыча, как магнитом притягивала хищных степняков, и они в третий раз набросились на отряд изнурённых и израненых донцов, в открытом поле, между реками Айдар и Явсюг. Казаки, став в круг и сбатовав коней, долго отстреливались от степняков из пищалей, после чего ударив в дротики, рассеяли неприятелей превосходивших их числом, взяв в плен четырёх татар и доставив, впоследствии, в Москву: « … приходили на них Татаровя человек со сто и на них ударили; и они де с теми Татары бились до полудни и… тех Татар побили многих, а в языцех взяли четырёх человек». Потерь среди казаков не было; семь их лошадей было убито, ещё несколько ранено.

2 декабря 1636 г. зимовая станица атамана Ивана Каторжного и есаула Михаила Кирилова прибыла в Валуйки. В тот же день, даже не отдохнув, казаки отбыли в Москву. Валуйский воевода Андрей Лазарев, без промедления выделил им ямские подводы.

На расспросе в Москве, взятые в плен татары показали, что принадлежат к ногайскому племени, Улуса Акмарбет мурзы Аксакова, и шли на Сев. Донец «для зверя». А их же улусы кочуют у реки Кальмиус. О планах крымского хана и турецкого султана, пленные ни чего не знали.

1637 год

Зимой этого года начались переговоры между российским правительством и атаманом зимовой станицы И. Каторжным. 4 января Михаилу Фёдоровичу была преподнесена челобитная грамота донских казаков: «В прошлых во многих годах была твоя воля государская к нам, холопам твоим милость, жалованье денежное и сукна, и запасы всякие, а в прошлом 1636 году твоего жалования не было, и мы, государь, холопи твои, помираем голодною смертию, наги, босы и голодны, а взять, кроме твоей государской милости негде, а свинцу государь и зелья и ядер железных пушечных не стала у нас, холопей твоих, а делать, государь, ядра у нас на Дону не кому и не в чем.

Многие Орды на нас похваляются, хотят под наши казачьи городки войною приходить и наши нижние городки разорить, а у нас свинцу, ядер и зелья нет. Да в прошлых же годах выхаживали с Дону атаманы и казаки к государю, а на отпуске им давали подводы с Москвы до Воронежа сполна, а с Воронежа – суда и гребцов, а ныне, перед прежним, подводы и суда у них убавлены, а гребцов им не дают. Да с Дону же выезжают атаманы и казаки в города, по обещанию в монастыри помолиться, кто в какой монастырь оброчник, а как обещание исполнят (оброк с души сведут) и пойдут назад, купив для себя запасу или продав что-нибудь, то по городам целовальники берут пошлину не в силу. Милосердный государь, царь, пожалуй, нас, холопей твоих, твоим государским жалованьем и запасами».

На расспросе казаки сообщили « … что у них на Дону в трёх городкех – в Нижнем, да в Черкасском, да в Маночи наряду больших и полковых пушек з 90, а ядер к тем пушкам у них не стало». На вопрос, какого веса им нужны ядра, казаки ответить не смогли, так ехали степью и « … и меры тем ядрам не привезли». Но если им покажут ядра, то они укажут какие именно им нужны».

6 января атаману Ивану Каторжному были показаны пушечные ядра: «А порознь де у них против тех ядер, которые им казаны, наряду: 25 пищалей по 6 гривенок ядро (1 гривенка 409 гр.), 20 пищалей по 5 гривенок, 15 пищалей по 4 гривенки ядро, 9 пищалей по 3 гривенки ядро, 6 пищалей по полу-2 гривенки ядро, 5 пищалей по гривенки ядро, 4 пищали по полугривенке ядро, 6 пищалей дробовых».

Перед царём и боярской думой встал вопрос, что для них важней: союз с мощной Турецкой империей и Крымом или союз с немногочисленными, но отважными и неустрашимыми казаками. После долгих раздумий и советов, царь и бояре решили, что лучше синица в руках, в виде союза с Войском Донским, чем журавль в небе. Поэтому Михаил Фёдорович, в конце концов, внял просьбам казаков и велел послать на Дон, с жалованьем и запасами дворянина Степана Чирикова. Он так же должен был встретить и проводить в Москву турецкого посла Фому Кантакузина.

26 февраля на Дон, казакам была отправлена царская грамота, с повелением заключить мир с азовцами, для свободного приёма и проезда турецкого посла Фомы Кантакузина. Азовский паша прислал в Москву гонца Магмета, с грамотой, в которой говорилось, что турецкий султан Мурад 4, отправил своего посла, Фому Кантакузина в Россию. Который давно прибыл в Азов: « … и в Азов он прибыл давно… а вы де Донские атаманы и казаки с Азовцы не в миру». С извещением об отправке Войску государева жалованья: «… деньги, и сукна, и хлебные запасы, и сухари, и крупы, и толокно, и вино, и зелье, и свинец, и селитру, и серу, и пушечные ядра, перед прежним во всём с прибавкой». А так же, об отмене с казаков, идущих на богомолье и возвращавшихся после него на Дон, всех поборов и пошлин.

Решив вопрос с жалованием Войску Донскому, зимовая станица отправилась в обратный путь в месте со Степаном Чириковым, вёзшим запасы на Дон. По пути в Воронеж, к казакам пристало несколько беглых людей. По прибытию в Воронеж, воронежский воевода князь Козловский, велел схватить беглецов. Казаки были вынуждены уступить воеводе, так как беглецы ни когда не были на Дону, а потому подлежали выдаче русским властям. Козловский отпиской сообщил в Москву, что у казака М. Усача был «вынят беглый человек» Григорий Мартьянов, родом из Новгорода, где его отец служил беломестным казаком, а сам Гришка, служил «солдатех». К донцам беглец присоединился в Москве. Он был посажен в острог, но бежал из него, очевидно не без помощи казаков. В этот же день у казаков было изъято ещё два беглых холопа из Тулы: Гаврила и Пётр Завражные, которых пытался вывезти на Дон их отец, Иван Завражный.

Весной этого же 1637 г. из Астрахани, на Дон, для переговоров с откочевавшими к Крыму нагаями, был отправлен сын боярский Д. Амбаров. После трудных переговоров ему удалось склонить к возвращению в поволжские степи. Возвращаясь в Москву, отряд Амбарова подвергся нападению: «… на утренней заре» на служилых людей напали некие воровские люди, отгромившие у них коней и «борошень» (имущество, снаряжение). Татары, сопровождавшие боярского сына, выяснили, что на них напали и ограбили казаки верховых городков и пришлые люди из города Терки, где они служили в стрельцах, а некоторые из них прибывали в гультяях. Татары на войсковом Кругу потребовали вернуть их имущество, так как они находились под защитой «Войскового права» – неписанных казачьих законов. По словам татар, казаки, вначале хотели вернуть им имущество, но затем «учали манить» – обманывать. Заявив, «… что де погромили их терские беглецы», а «… не старые донские жильцы», и «… им де атаманам и казакам ожесточить тех людей не уметь» (т. е. нельзя).

После отъезда атамана Каторжного в Москву с зимовой станицей, Круг избрал войсковым атаманом знатного казака Михаила Татаринова. Новый атаман продолжил деятельную подготовку к захвату Азова. Казаки не были уверены в том, что зимовая станица добьётся от царя жалованья, и поэтому рассчитывали только на свои силы и средства. В украинных городах началась интенсивная закупка пороха, свинца и продовольствия.

Тем временем, прибывшее в Азов «посольство» во главе с Фомой Кантакузиным, было отпущено в Войско без заключения мира, так как казаки деятельно готовились к осаде города-крепости: «И из Азова де Тому со всеми Людьми и ево Офонасья отпустили азовцы на Дон к донским казакам за 2 недели до Масленицы без миру, и привезчи его на разменное место ниже Кобяковы Казны покинули. А с разменного места Тому азовцы привезли к донским казаком в Нижней городок с ним Офонасьем, а людей с Томою привезли 2 человек, а достальные люди пришли к Томе пеши, и рухлядь Томину и свою, с разменного места в казачей городок перенесли на себе».

Прибыв в Монастырский городок, Фома Кантакузин отправил толмача Буколова к казакам в Круг: « … а велел донским казаком объявить, что будто прислал турский Мурат солтан к ним донским атаманом и казаком своего жалованья 4 кафтана золотых, и они б у него велели принять».

В начале, донцы решительно отказались, не желая быть, чем либо обязанными туркам, заявив: « … что преж сего к Великому Государю к его царскому величеству посыланы от турского Мурат салтанова величества послы и посланники многижда, а присылки с ними от Мурат салтана никакие не бывало. И то знатно, что он затевает собою, и те кафтаны даёт им от себя. И у Донского де Войска государевым жалованьем всего много, и те его подарки им не нужны». Однако искушённый в дипломатии Кантакузин, сумел уговорить атаманов и казаков взять расшитые золотом кафтаны.

После чего казаки отправили в Москву легковую станицу во главе с Тимофеем Яковлевым, с известием о прибытии в Войско турецкого посла. Вместе с казаками отбыл и посланный в Москву грек Мануил Петров. Толмач Буколов так же хотел ехать с казаками, но Кантакузин воспротивился этому, сказав, что « … ему без турского толмача быть не мочно».

По решению Войскового Круга, атаман Татаринов отправил гонцов по всему Дону, запольным рекам и речкам, призывая атаманов и казаков собираться на всеобщий – Валовый Круг, для решения войсковых дел в Монастырском Яру. Призыв нашёл отклик во многих городках, и казаки начали съезжаться в Главное Войско. Валовый Круг собрался 9 апреля 1637 года в Монастырском Яру.

Прибывшие старики, атаманы и казаки «… помня своё крещение и свои святые Божии церкви, и свою истинную православную крестьянскую (христианскую) веру, радение святым Божиим церквам, крестьянския невинные крови пролияние и в полон их отцов, и матерей, и братью, и сестёр имание, единодушно решили: идти посечь бусурман, взять город и утвердить в нём православную веру».

Воодушевление и порыв казаков были столь велики, что они решили идти на Азов, не дожидаясь государева жалованья, не смотря на недостаток боевых припасов и слабую артиллерию, столь необходимую для разрушения каменных стен и башен турецкой твердыни. Не смотря на то, что в Главное войско съехалось как никогда много казаков, их было мало для осады и штурма Азова. В связи с этим, все пенные казаки, по решению Круга, получили прощение от Войска и должны были искупить все свои вины в бою, кровью. «И которые были от Войска в запрещеньи и в винах, и тем вины отдавали. А как донские казаки съехались изо всех юртов, и они приговорили идти всем Войском под Азов, и над Азовом промышлять, чтоб ево осадить, и промысл над ними учинить».