bannerbanner
Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2
Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Полная версия

Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2

Язык: Русский
Год издания: 2020
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 10

Действия русских войск и казаков не на шутку встревожили азовцев и Крымцов. Царевич Мубарек Гирей, опустошавший русские украины на не восстановленной ещё Засечной черте, узнав о разгроме улусов казыевских ногаев, повернув коней, устремился назад к Крыму.

В начале сентября 1633г. в Азов из Стамбула прибыло русское посольство дворянина Афанасия Прончищева и дьяка Тихона Бормосова, а так же турецкое посольство во главе с Алей агой. Узнав об их приезде, Войско Донское заключило с азовцами, по обычаю, мир и приняло 6 сентября послов. «И пришед де в Нижней казачей городок, для Турского посла учинили стрельбу и стреляли из всего большого наряду и из мелкого ружья».

Через несколько дней, после их прибытия, Войско отправило в Москву двух гонцов: казаков Елизара Ильина и Ивана Седерова, с отпиской о прибытии к ним русского и турецкого посольств.

Однако, по некоторым обстоятельствам, русское и турецкое посольства, были отпущены в Москву 18 сентября 1633 г. Им были выданы 12 стругов, купленных Войском, и выделено для охраны 104 казака, гребцы и кормщики. В Воронеж с известием об отпуске послов, была отправлена легковая станица атамана Макара Степанова и есаула Ивана Меркулова, в количестве 20 человек.

8 ноября посольства прибыли в Воронеж, где казакам, по какой-то причине, не был выдан «подённый корм». 18 ноября они прибыли в Москву, в сопровождении 103 казаков двух станиц: атаманов Богдана Афанасьева и Алексея Фёдорова. На расспросе в Посольском приказе, атаман Старой рассказал, что казаки плыли в Воронеж 8 недель. По дороге, в городке Голубом, посольства и сопровождавшие их казаки, сидели в осаде, так как пришедшие на Дон воровские запорожцы хотели ограбить послов.

1634 год

Зимой этого года к Волге прикочевала калмыцкая Орда, ведомая Дайчин тайшой, нанёсшая поражение Большим Ногаями. Это заставило как Больших, так и Малых ногаев, бросить свои старые кочевья и откочевать в степи между Волгой и Доном. Откуда воинственные ногаи стали совершать бесчисленные набеги на русские украины, разоряя их чуть ли не больше чем крымцы в своих походах 1632 – 1633 г.

Не смотря на отчаянное противодействие Войска Донского, ногаями так же удалось переправиться через Дон, и территориально соединиться с Крымским ханством. Это поставило Россию в критическое положение, так как последствия от этой перегруппировки степняков, могли оказаться самыми тягостными, как и 16 веке, во время Ливонской войны. Это заставило царя и московское правительство начать спешное восстановление Большой засечной черты, пришедшей в упадок и разгромленной во времена Смуты.

Узнав о прошлогоднем разгроме казаками мирных ногаев и не явку к месту сбора с русскими войсками, Михаил Фёдорович, в своей грамоте от 28 февраля, следующего 1634 года, укорял Войско Донское за опоздание к месту сбора войск и разгром союзных Москве мурз Больших Нагаев: «Кайкуват Янмамет мурза с братьею и детьми, и с племянники нам, великому государю, били челом и преслали челобитную». Царь велел всю добычу, взятую казаками у Больших Нагаев, отправить по описи в Астрахань, а «… русский полон отослать в украинные городы к Москве». Так же царь велел Войску, отправить в Москву роспись, кто из казаков и куда был послан по государевым делам. Запрещал он и морские походы к берегам Турции. Но как мы увидим впоследствии, донские казаки вновь проигнорировали это требование. Эта грамота была отправлена на Дон с русскими послами в Турцию, дворянином Иваном Коробьиным и дьяком Сергеем Матвеевым. Послы, по обычаю везли на Дон государево жалование.

В январе-феврале 1634 г., московским правительством была предпринята очередная попытка взять под контроль многочисленные ватаги «балашовцев» – вольных казаков, среди которых можно было встретить и верховых донских казаков. В Москву были приглашены их представители для переговоров. «Балашовцев» принимали не только думные дьяки, но и сам царь. Их призывали опомниться и вновь верно служить государю в войне с поляками. Но переговоры и посулы не помогали, атаманы и казаки, опасались вероломства, и действовать под руководством царских воевод отказались.

Однако вскоре массовое движение «балашовцев», встревожило не только царя и бояр, но и мелкопоместных дворян и детей боярских, принимавших в нём непосредственное участие или сочувствующих им ранее. С разрастанием движения, они всё больше и больше стали притесняться. Стряпчий Иван Бутурлин доносил в Москву: «И они (дворяне) сетуют, что от них люди уходят к казакам «… поимав лошеди… А казаки де в их поместьях и вотчинах и жон их и детей позорят и поместья разоряют… И чают от тех воров тамошних городов служивые люди большого дурна».

К марту 1634 г. в станицах «балашовцев» насчитывалось 8000 человек. Казаки требовали от царя расправы над воеводами и боярами, считая их главными виновниками Смоленского поражения. Подобные настроения царили и в русских городах. Царь, чтобы усмирить страсти, велел казнить за «измену» воеводу Шеина, Артемия Измайлова и его сына Василия. После этой расправы, часть повстанцев разошлась по домам, часть влилась в царские полки, а самые непримиримые были усмирены силой. Примечательно, что особых репрессий к «балашовцам» применено не было. Практически все они были разосланы по украинным городам на службу. Так старший сын казнённого Ивана Балаша и один из самых активных его сподвижников, был отправлен на службу в «Понизовые города». Впрочем, многие из сосланных на службу, «сошли на Дон», где пополнили ряды Войска Донского.

Весной 1634 года в Азов из Стамбула, прибыли подьячий Леонтий Лазаревский и толмач Афанасий Кучумов, отправленные в Москву русским послом в Турции Яковом Дашковым. Турки передали россиян казакам, которые, не мешкая отправили их в Москву. Для их сопровождения была выделена легковая станица атамана Ивана Тимофеева, в количестве 13 человек.

Позднее на Дон прибыл второй гонец, отправленный русским послом из Стамбула, Алексей Дашков. Для его сопровождения Войско выделило легковую станицу атамана Дениса Григорьева, в количестве 11 человек. Вместе с гонцом, в Москву были отправлены: переводчик Анисим Судоков и турецкий гонец Резепа Булатов.

В апреле в Войске стало известно о том, что ряд мурз Казыева улуса вновь кочуют по реке Её и на взморье. Казаки скрытно выдвинулись к местам кочевий и атаковали расположившийся на взморье улус мурзы Иштрека: «… улус взяли и улусных людей побили без остатка, а ясырю молодого взяли 400 человек, а сам Иштрек мурза в те поры не был, а был в ином улусе». Кроме этого донцы захватили 6000 овец, 5000 лошадей и 100 верблюдов.

Узнав о разгроме ногаев Казыева улуса, столь досаждавшего набегами России, Михаил Фёдорович, 23 августа 1634 года, отправил на Дон, атаманам и казакам, похвальную грамоту. В ней он призывал казаков и впредь громить ногаев Казыева улуса. В конце грамоты, царь сообщал донцам, что казаки легковой станицы атамана Ивана Тимофеева « … пожалованы нашим царским жалованьем не скудно» и отпущены из Москвы на Дон.

Тем временем Михаил Фёдорович отправил в Турцию ещё одно посольство, во главе с дворянином Коробьиным и дьяком Матвеевым. Кроме всего прочего, послы везли с собой на Дон жалованье казаками государеву грамоту.

Весной 1634 г. русское посольство прибыло в Монастырский городок, где передало жалованье по описи Войску Донскому. В этом году было прислано: «2000 руб. серебром, 10 поставов сукна настрафилю доброго, 13 поставов сукон средних, да запасов 200 четвертей сухарей, 30 четьи круп, 30 четьи толокна, 100 вёдер вина, 60 пуд. зелья, 30 пуд. свинцу».

В своей грамоте к Войску, царь требовал от казаков с честью встретить турецкого посла Алея, русское посольство, и всю сопровождавшую его свиту: митрополита, старцев и греков, и не нарушать заключенного с азовцами и крымцами мира.

Той же весной 1634 г. в Монастырский городок вновь пришло несколько сотен запорожцев. Явившись в Круг, они призвали донцов идти на Каспий, за зипунами. Многие донские казаки откликнулись на их призыв. Снарядив струги, казачья вольница двинулась вверх по Дону, к Переволоке, где переволокшись на Волгу, устремилась в Каспийское море. Соединившись по дороге ещё с несколькими сотнями яицких казаков, донцы и запорожцы, огнём и мечом прошлись по владениям персидского шаха, погромив по пути несколько торговых караванов: «… и воевали под Дербенью (Дербент) и под Низовою, под Бакою (Баку), и Гилянскую землю, и на Хвалынском море погромили многие бусы со многим товаром». Высланные шахом против них персидские войска и флот, казаки разбили и рассеяли. Отягощённые богатой добычей и толпами ясыря, они вернулись на Дон, где продавали дорогие персидские товары по самой дешёвой цене.

Не смотря на то, что казаки совершили морской поход вопреки воле царя, он сослужил донским казакам и России добрую службу. И не только потому, что ими была взята богатая добыча, но и потому, что об этом узнал турецкий посол Ахмет ага, ехавший через Дон в Москву. Турция в это время вела тяжёлую войну с Персией, и опустошительный поход казаков был султану Мураду как нельзя кстати. Однако вскоре отношения между Войском Донским и турками, вновь обострились. В то время когда первая партия запорожцев и донских казаков, опустошали побережье Каспия, под Азовом появилась другая партия запорожских черкас, на 30 чайках (около 2000 человек) и приступила к городу: « … после успенья Пресвятой Богородицы, приходили под Азов запорожские черкасы в 30 стругах, а сколько людей, того подлинно не ведомо, а с ними де были и пушечки и к Азову приступали и азовцы черкас на приступах побили». А стояли черкасы под Азовом четыре дни, да к черкасом же де пристали воры донские казаки, утаясь от Войска, человек со 100». Разорив посад и разрушив часть стены, запорожцы были вынуждены уйти в море. Вместе с ними ушли и ослушавшиеся Войско 100 донцов, очевидно опасавшихся расправы за ослушания воли Круга.

Азовцы, понеся большой урон от запорожских казаков, решили, что их приход к Азову был согласован с Войском Донским, и потому совершили ответный набег на казачьи городки. 1500 азовцев и ногаев Казыева улуса, решивших поквитаться с казаками за своё поражение, приступали к городкам: Нижнему, Черкасскому и Манычскому, пользуясь тем, что казачья конница ушла в Прикубанские степи, громить ногаев Казыева улуса. Взять городки азовцы не сумели, но отогнали 2000 голов скота и порубили 30 казаков, после чего отошли к Азову. Возвратившиеся из похода казаки, возмущённые вероломством азовцев, решили им отомстить. Одна партия донцов – их судовая рать, устремилась на стругах к турецким берегам, где кровавым смерчем пронеслась по прибрежным селениям Анатолии. Казакам удалось захватить несколько торговых кораблей турок, после чего они, благополучно ускользнув от турецкого флота, вернулись на Дон.

В это время войсковой атаман Иван Каторжный, с сухопутным казачьим войском, приступил к Азову и начал его осаду. Донцы, установив пушки, начали обстрел города и весьма удачно, сделав несколько проломов в его стенах. Но турки сумели отбиться, так как в решительную минуту у казаков закончился порох. Разгромив кочевавших в близи Азова ногаев, донцы возвратились в Главное Войско, ожидая по обычаю мировщиков с турецкой стороны. Однако турки, обозлённые потерями, были настроены решительно, и желали во, чтобы то не стало отомстить, и мировщиков не выслали.

Ошибочный или преднамеренный разгром атаманом Каторжным одного из улусов Большого Нагая – союзника России, так же подтолкнул ногаев к разрыву с Москвой. Ногаи, возмущённые действиями казаков, и подстрекаемые мурзами Казыева улуса и людьми крымского хана, решили отложиться от Москвы и перекочевать к Азову, а затем, переправившись через Дон, уйти на кочёвку в Крымские степи. Султан Мурад, извещённый об этом, велел крымскому хану встретиться с отложившимися от России мурзами и подтолкнуть их к войне с Москвой.

Исполняя волю султана, отправил на переговоры с ногаями калгу Джанибек Гирея. Тот был с почётом встречен мурзами, которые после недолгих переговоров дали крымскому хану шерть (клятву) на верность и обещали перейти со всеми своими людьми на правую сторону Дона, а оттуда в Крым. В доказательство своей верности и полного разрыва с Москвой, мурзы выдали хану прибывшего к ним в этом 1634 г. с царской грамотой дворянина Желябужского и 100 стрельцов его сопровождавших. Кроме этого хан получил в дар несколько десятков отборных скакунов и несколько дорогих панцирей.

Тем временем ногаи, откочевавшие от Волги, и вышедшие из российского подданства, ещё с весны разоряли большими и малыми партиями русские украины. Казаки, узнав об этой измене ногаев и их «воровстве», предупреждая намерения неприятелей, отправили в степи, на броды и перевозы свои заставы, для наблюдения за ногаями, крымцами и азовцами и их перехвата. Так 30 июля 1634 г. один из казачьих отрядов ушёл «на крымскую степь, под шляхами лежати, и сошлись государь, с ногайскими людьми по сию сторону Северного Донца, в Кундрючьих вершинах». В ходе жестокого боя казаки разгромили отряд ногаев возвращавшихся после набега на русские украины: «… татар побили и полон отгромили». Всего казаки освободили 92 русских пленников. Захваченных в плен 72 татар донцы привели в казачьи юрты, где по приговору Круга порубили.

Участие донских и яицких казаков, в отражении ногайских набегов, продолжилось и осенью. Так 5 октября они входили в ертаул (передовой) отряд князя Волконского, принявший на себя главный удар ногаев, и начавший отступать. Лишь подход к месту боя основных русских сил, позволил россиянам и казакам разгромить ногаев мурзы Казыя, освободить 52 русских невольников и взять в плен двух неприятелей.

Бывшие в Москве легковые станицы атаманов Дениса Григорьева и Ивана Тимофеева, были отпущены царём на Дон 23 августа. Михаил Фёдорович велел воронежскому воеводе Максиму Языкову незамедлительно дать казакам суда, для их отплытия на Дон. Вместе с донцами ехал и толмачь Фёдор Ехтин. Особо царь требовал от воеводы недопущения отъезда с казаками беглых людей: « … а того б еси велел смотреть накрепко, чтоб с ними лишних людей ни кого не было; и боярских бы холопей к себе не принимали».

6 сентября Войско получило известие о походе на Русь азовских и ногайских людей, общим числом «… с 200 (2000?) и больши»: «… потом дошла до нас весть, что азовские и ногайские люди пошли на Русь, и мы, холопи твои, переговоря меж собою, чтоб тебе, государю, послужить, пошли за ними; и сошли, государь, на тех татар, на реке Быстрой, одних порубили, других живых побрали». Изрубив и рассеяв неприятелей, казаки захватили 22 человека в плен, которые позже были казнены по приговору Войска.

В том же сентябре, по словам казаков, многие «чёрные люди» Большого Нагая, собрались для переправы через Дон у большого перевоза, лежащего ниже Азова. Узнав об этом, Войско ходило стругами к этому перевозу, и погромило собравшихся там неприятелей. Всего донцы вырубили 1500 татар, взяв в плен 1300 их жён и детей.

Тем временем, русское посольство, отбывшее из Войска в Турцию, прибыли в Стамбул, где послы Коробьин и Матвеев были благосклонно встречены главным визирем и диваном. Однако известия, полученные вскоре из Азова, резко изменили их отношение к россиянам. Вызвав к себе послов, визирь стал выговаривать им за бесчинства и разбои донских казаков, и их непрекращающиеся опустошительные набеги на прибрежные селения Турции. Этим летом, говорил визирь, казаки, не смотря на запрет царя, вновь грабили на суше и на море. На это послы отвечали визирю, что государь, Михаил Фёдорович, с донскими казаками сам справиться не может: «Государь послал к ним воеводу Карамышева, которому велено учинить им наказание, за то, что они вопреки государеву указу ходили на Чёрное море, но воры воеводу убили до смерти, пусть султаново величество велит послать на этих воров своих ратных людей, а государь наш, за них не станет». Особо возразить туркам против этих доводов было не чего.

2 ноября 1634 г., в день отплытия русского посольства на родину, верховный визирь вновь выговаривал им, пеняя на то, что донские и запорожские казаки в очередной раз приступали к Азову, стреляли по городу из пушек, во многих местах стены проломили, и едва его не взяли. На это Коробьин невозмутимо ответил: «Не первый раз донские казаки без государева ведома, а азовцы, без султанова ведома между собою ссорятся и мирятся».

На обратном пути шторм пригнал их корабль к Крымскому побережью, где он зашёл в гавань Балаклавы. Узнав о прибытии в Балаклаву русских послов, кафинский паша Ибрагим прибыл туда с сильным отрядом янычар, и забрал их в Кафу, вымещая на них свою злобу на беспрестанные набеги донских и запорожских казаков: « … и называли их не послами – ворами, а говорили: ходите де к султану Мурату оманом, а донских де казаков водите за собою войною». Над послами всячески измывались, морили голодом и унижали их. Им с большим трудом удалось откупиться от кафинского паши десятью сороками соболей.

В Кафе русское посольство пробыло несколько недель, пока туда не прибыл царский толмач Федот Ельчин. Кафинского паши в городе не оказалось, он был в Тамани, куда и вызвал русского переводчика. Прибыв в Тамань, Ельчин сумел убедить пашу Ибрагима отпустить послов в Азов: « … чтоб им в долгом стоянье больших убытков и меж бы нас, великих государей, в том ссоры и их бы послу за то в нашей стороне задержанья не было». Паша Ибрагим велел отпустить русских послов, не мешкая в Азов.

Тем временем царь, обеспокоенный отсутствием известий о посольстве Желябужского, просил Войско Донское «… разведать о сём и войти в сношение с ногайскими мурзами Большого Нагая». Ногаи же стремясь уйти из-под власти Москвы, перекочевали из астраханских степей на Кубань, ища удобного случая уйти в Крым. Узнав об этом, Москва велела казакам отправить к ногаями своих представителей и уговорить степняков вернуться на свои прежние кочевья. В случае, если ногаи откажутся, то громить их как врагов отечества. Войско отправило к ногайским мурзам несколько легковых станиц с увещеваниями. Но ногаи не желали слушать увещевания казаков и отпускали их легковые станицы без ответа. Мало того, решившие отложиться от России мурзы, стали посылать свои многочисленные отряды для грабежей российских украин и неоднократно пытались переправиться через Дон.

Известие о судьбе Желябужского и посланных вместе с ним 100 стрельцов, привёз в Москву царский толмач Федот Ельчин, вернувшийся из Турции через Дон. Идя с кафинским пашой степью в Азов, « … и на Кубе де слух ему дошёл, что Крымский царь стоить с Крымскими людьми на Кубе, а Нагаи де, которые откочевали с Астрахани, кочуют ныне на Кубе ж, а посланник же наш Тимофей Желябужский, который послан к ним от нас с нашими грамоты, у них, у Ногай».

Ельчин, проявив недюжинный талант дипломата, сумел убедить кафинского пашу Ибрагима, отпустить его в ногайские улусы для вестей, дав ему провожатых. Паша согласился и вскоре Ельчин прибыл к ногаям, где встретился со Степаном Кутариновым и прочими боярскими детьми и стрельцами, сопровождавшими Дворянина Желябужского из Астрахани. На расспросе они рассказали, что ногаи отправили царского посланника к крымскому хану. А их собираются послать в « … Темрюк, меж Томаны и Азова, на Морскую губу». По их словам астраханские ногаи перешли в подданство крымского хана, и он повелел им кочевать « … за Кубою, для того, чтоб они назад к Астрахани не пошли».

25 декабря 1634 г. Войско Донское совершило большой конный поход на улусы Большого и Малого Нагая, расположившиеся в районе урочища Чубур: «Ходили мы в Ногайскую степь войском и пожгли ногайских улусов на Чубуре, дворов тысячи с две и больши… а твоим государским щастием и те улусы взяли, а татар порубили, а жон и детей в полон поимали». Нагаи защищая свои семьи, рубились отчаянно, в плен было взято всего 153 человека, зарубленных впоследствии в Главном Войске, по приговору Круга. Жён и детей было взято в плен более 800 человек. Казаки освободили из неволи многих русских пленников и отправили их в Москву.

1635 год

В феврале этого года часть улусов Большого и Малого Нагая, вновь пытались уйти в Крым. Но наученные горьким опытом, они не решились переправляться через Дон, опасаясь казаков, «… а хотели лезть с Очаковской косы за море в Крым». Однако казаки, от языков узнали о намерении ногаев, и совершив скрытно марш, внезапно обрушились на запертых на косе степняков. Оказавшись в ловушке ногаи отчаянно сопротивлялись, но были сломлены и частью истреблены: «… пошли мы Войском на Очаковскую косу, и те улусы взяли и татар порубили, а жён и детей в полон поимали, а полону привели 935 человек».

Азовский паша, узнав о разгроме своих союзников, решил перехватить казаков на пути домой. Выведя весь городской гарнизон с артиллерией, он встретил донцов на Кагальнике, где произошло сражение. Не смотря на превосходство в артиллерии, паше не удалось разгромить казаков и отбить у них ногайский полон. Отбившись от азовцев и присоединившихся к ним ногаев, казаки, без особых потерь вернулись в Монастырский городок.

30 марта 1635 г. казаки доносили царю отпиской: на Дон «… прибежали из Ногаю твои государские и астраханские стрельцы, три человека, десятник Яков Иванов с товарищи». Так сообщали донцы о пропавшем посланце в ногайскую Орду, дворянине Тимофее Желябужском и 100 сопровождавших его стрельцах. На расспросе в Войске, стрельцы показали, что в числе 100 человек были отправлены для охраны посланника к Большим Ногаям в астраханские степи. Но ногайские мурзы решили изменить Москве и стать «под руку» крымского хана, а самого Желябужского и стрельцов выдать крымскому владетелю. Сам же Джанибек Гирей, по совам стрельцов, должен был идти с крымскими и ногайскими татарами войной на кызылбашского царя, по повелению турецкого султана, как только приведёт Большие и Малые ногаи в турецкое подданство.

Узнав об этом, атаман И. Каторжный отправил к ногайским улусам казаков за языками. Вскоре в Войско были доставлены два пленника, которые под пыткой показали, что крымский хан Джанибек Гирей за Кубанью. А турецкий султан Мурад, недовольный его борьбой с донскими казаками, велел ему прибыть в Стамбул, якобы для смещения с престола. По слухам, говорили пленники, новым ханом станет Инайет гирей. Царского же посланника Желябужского мурзы выдали хану и дали ему шерть на верность. Основные силы, Больших и Малых Нагаев, по словам пленников, кочуют за Кубанью, опасаясь нападения казаков.

Султан Мурад 4, обеспокоенный активностью и успехами донских казаков, не мог оказать Азову существенной помощи из метрополии, так как все силы империи были направлены на войну с Персией. Поэтому он велел кафинскому паше усилить гарнизон Азова отборными янычарами из Кафы. В свою очередь азовские турки, желая сдержать казаков от нападения, распустили слух о скором приходе на Дон большой турецкой армии, а также крымцов и ногаев. Вскоре эти слухи дошли до Войска, которое предприняло определённые меры предосторожности, и донесло об этом отпиской в Москву: «… дошёл до нас слух, что турецкий царь приказал всем своим ратным людям, вместе с крымцами, азовцами и ногайцами идти войною, морем и сухим путём на Дон, наши казачьи городки разорить. Мы, переговорив меж собою, пошли стругами в море остерегать, чтобы турецкие каторги не прошли.

20 апреля 1635 г. Донцы, воспользовавшись размирьем с азовцами и желая отомстить туркам за прошлогодний набег на городки Нижний, Черкасский и Манычский, собравшись в Круг, решили идти в море на поиск, пошарпать крымские и турецкие берега. Атаман Каторжный не стал сдерживать мстительного порыва казаков: «Апреля в 20 день с Дону атаманы и казаки пошли на Чёрное море, тридцать четыре струги, а атаман, с ними Алексей Лом, да с ним запорожский полковник Сулим с запорожскими черкасы, да к ним же де на море пригребло тридцать стругов черкас; а ещё де их из Запорог двадцать стругов на море, и с донским войском сошлись вместе, и быть им под Керчью приступати, а с моря идучи назад, промышлять им под Азовом».

Первой добычей казаков стали 4 турецких купеческих корабля с товарами. Разграбив их, они устремились к Керчи и два дня приступали к городу, разорили и сожгли несколько татарских улусов между Керчью и Кафой. Не желая более класть свои головы, штурмуя керченские укрепления, казаки сняли осаду города, и прошлись огнём и мечом по побережью. Турецкие гарнизоны в Крыму были значительно ослаблены отправкой части своих войск в Азов и не могли оказать донцам и запорожцам достойного отпора. Отряды татарского ополчения бежали прочь, столкнувшись с бешеной яростью казачества. У Карасу-Базара казаки вновь высадились, напав на прибрежное селение, захватив в плен 30 татар. На полуострове вновь началась паника, но казачий флот, резко изменив курс, ушёл к берегам Румелии и Анатолии, где продолжил погромы турецких селений. Турецкий султан, бросил против казаков свой флот, но те ускользнули от неприятеля и устремились к берегам Кавказа. Там они взяли приступом и сожгли турецкий город Коюн (Гонию), убив пашу и истребив гарнизон. Взяв колоссальную добычу казаки, избежав встречи с шедшим за ними по пятам турецким флотом, вернулись домой.

На страницу:
4 из 10

Другие книги автора