Поиск

– Какую именно? Что Макс любит девушку, хотя она сама не знает об этом? О том, что он боится с ней познакомиться, думая, что у нее в жизни все прекрасно и без него? – спрашиваю, сама не заметив, как приподнимаюсь на кресле.

– Хах, а я не ошибся в тебе. Просто, знаешь, Макс – он однолюб. И такие как он, любят всего один раз в жизни. И он уже влюблен. И это ничто не изменит.

– Ты знаешь, что это за девушка? – даже «я» влюбленная, хочет знать правду.

– Не знаю. Он никому о ней не говорит. Мы вообще с парнями думали, что он просто прикалывается над нами. Типа, что бы к нему бешеные фанатки не цеплялись. Но потом стало ясно, что эта девушка реально существует.

– А ты знаешь, как он ее встретил?

– Частично, – отвечает, кивнув подходящей к столику, и поставившей перед нами тарелки, официантке. – Я знаю только о том, что они жили по соседству. В одном доме, прямо напротив друг друга. Он говорил, что влюбился в нее с первого взгляда. Он вообще, когда выпьет, ей целые дифирамбы начинает петь.

– Почему они тогда расстались? – спрашиваю, сглотнув вязкую слюну.

– Он переехал, – коротко отвечает Хоук, закидывая в рот кусочек курицы. – Его мать нашла квартиру в более престижном районе. И ему пришлось покинуть ее.

– А, она старше его? – спрашиваю, нерешительно взглянув на парня.

– Если честно, – немного растерянно отвечает Хоук, не донеся вилку с наколотым помидором до рта. – Я не знаю. Но могу предполагать, что она младше его. Когда-то, на одной из вечеринок, он упоминал что-то о том, что она должна была пойти в первый класс, когда он уехал.

– Ясно, – опускаю голову, понуро водя листом салата по тарелке.

– Слушай, – отодвинув пустую тарелку в сторону, Хоук наклоняется над столом. – Я не хочу тебя расстроить или еще что-то. Я просто констатируют факты. Он влюблен в другую девушку уже кучу лет, и я сомневаюсь, что это когда-то изменится.

– Откуда ты знаешь, что его любовь никогда не пройдет? – предполагаю, смотря на свою тарелку. – И что в конце концов в его жизни не появится другая девушка?

– Оттуда, – самодовольно кивает Хоук. – Детка, я знаю его уже черт знает сколько лет. Я помню его всего такого опрятного и вежливого, когда он ходил на пение. И уже тогда он сходил с ума по этой девчонке. Ты знаешь, сколько у нас в кружке было девчонок, сходивших по нему с ума? Когда у нас в школе был День Святого Валентина, нам в класс тупо приносили коробку с валентинками и ставили ему на парту. И знаешь, там были очень неплохие девчонки. Но он, как заведенный, твердил, что его милая – самая красивая.

– Это было в детстве. Он мог давно перерасти эту любовь, – отвечаю, бросив на блондина нерешительный взгляд из-под бровей. Хотя я сама своим словам не верила.

– Нихрена подобного, – прикрыв глаза, качает он головой. – Если бы перерос. Мне кажется, что с годами его любовь только выросла. И теперь похожа на одержимость.

– В каком это смысле?

– В самом прямом. Ты ведь знаешь, что его отец большая шишка? – киваю головой, и он продолжает. – Так вот, как только его отец, так сказать, понял что у него есть сын, Макс сразу обратился к нему с просьбой.

– Какой просьбой? – спрашиваю, задержав дыхание и боясь его ответа.

– Мне не хочется расстраивать тебя дальше, – впервые за наш разговор, веселье спадает с его лица, и Хоук опускает глаза.

– Нет уж, договаривай, – требую, сжав кулаки под столом. И хоть на лице у меня стальная решимость, внутри все дрожит от страха. Я не хочу слышать его ответ. Я не хочу знать, с какой именно просьбой обратился Макс к своему отцу.

– Ты уверена? – нерешительно взглянув на меня, спрашивает парень.

– Нет, – качаю головой. – Но я все равно хочу знать.

– Как хочешь. Только потом не плачь мне в рубашку, – выдохнув, он откидывается на спинку стула. – Он попросил его разыскать эту девушку. Он хотел знать, живет ли она там же, где учиться и чем занимается.

Опустив взгляд, я несколько раз моргаю, пытаясь смахнуть выступившие на глазах слезы. Но они, как назло, только прибавляются. Зажав средним и большим пальцами переносицу, начинаю глубоко дышать. И в конце концов устремляю взгляд своих покрасневших глаз на сидящего напротив Хоука.

– Его отец… Он нашел ее? – спрашиваю, облизнув пересохшие губы.

– Да, – короткий кивок, и на моей шее затянулся узел, к которому привязан огромный булыжник. И он начинает стремительно опускать меня на дно, где царит отчаянье и одиночество. – И Макс уже несколько лет знает о том, как она выглядит сейчас, где живет, учиться и чем любит заниматься в свободное время.

– Но… почему он тогда…?

– Не знакомиться с ней? Не знаю, – сложив руки на груди, Хоук пожимает плечами. – Боится, наверно. Типа, она его и не помнит, или вообще забыла. Боится, что его чувства окажутся невзаимными.

– Я… Я не понимаю, – шепчу, смахнув выступившую слезу. – Но зачем тогда все это?

– Без понятия. Именно поэтому я здесь. Я знаю, что его любовь не исчезнет. И вскоре он возьмет себя в руки, и познакомится с ней. И ты станешь ему не нужна.

– А почему он учится в университете?

– Потому что хочет.

– А конкретней? Неужели он действительно учится из-за того, что однажды карьера рокера закончится и ему нужно будет кем-то работать?

Опустив голову, Хоук широко усмехается.

– Поверь мне, детка. Быть безработным ему уж точно не грозит.

– Но тогда, зачем?

– Ох, – выдохнув, он закидывает голову назад, опираясь затылком о спинку дивана. – Хорошо, он всем нам пытался втереть эту херню о том, что учиться хочет только из-за того, что бы не зависеть от отца. Но мы-то с парнями отлично знаем, что у него, та и у нас всех за два года существования группы на счету имеется довольно большая сумма денег, что бы годы жить припеваючи. А представь, что будет, если мы перейдем на мировой уровень? Та мы будем миллиардерами.

– Хоук… пожалуйста, – шепчу, вцепившись пальцами в скатерть. И в этот момент сердце тревожно застыло, предчувствуя самый ужасный для себя финал.

– Давай без псевдонимов. Просто Дима. Раз уж тут такое дело, – протянув руку, говорит… Дима.

– Хорошо, – протянув ладонь, нерешительно пожимаю его. – Дима.

– Вот и отлично, – на мгновенье улыбнувшись и блеснув своими белыми зубами, он продолжает неприятную для меня тему. – Он поступил в твой универ из-за этой девушки. Отец сообщил ему, что она учиться там на курсе экономистов.

Дальше у меня пропал аппетит и желание вести разговор. Глотая набежавшие слезы, я сказала Диме, что хочу вернуться домой. Не став меня расспрашивать, и войдя в мое положение, он только кивнул, и попросил официантку принести счет. Доведя меня до моего подъезда, он сказал записать его номер телефона, так, на всякий случай. Согласившись, я вручила ему свой телефон, а получив его обратно, попрощалась с парнем и медленным шагом ушла к себе домой.

Поднявшись на свой этаж, до сих пор погруженная в свои мысли, и не замечающая ручьи слез, стекающих по щекам, захожу в квартиру. Не слыша разговоров на кухне, снимаю куртку и обувь, и отправляюсь в комнату. Там, поставив рюкзак на пол, и переодевшись в свою домашнюю майку и шорты, укладываюсь на кровать. Одна мысль о том, что бы надеть футболку Макса, заставляет слезы побежать по моим щекам.

И тут на меня нападают все мои мысли. Все, что я узнала из нашего с Димой разговора. И все, что так больно ранит мое юное влюбленное сердце.

Когда эта девушка была лишь призраком из прошлого Макса, было проще. Я еще как-то могла ее игнорировать. Словно ее и не существует. Но теперь, она, словно приобрела плоть и разум. Она обрела прошлое. Стала реальной. И теперь игнорировать ее не так-то просто. Точнее, почти невозможно.

Я люблю Макса. Очень сильно. И глупо продолжать это отрицать. И это только все усложняет. Потому что больно осознавать, что человек, которого ты любишь, уже годы влюблен в другую. И он прекрасно осведомлен о том, где она живет, как выглядит, где учится и чем занимается. Та даже в университет этот он попал не просто так, а для того, что бы быть ближе к ней.

Но тогда зачем ему я? К чему все это? Что бы не привлекать внимания? А обо мне он подумал? О том, что я буду чувствовать, когда правда откроется? И как он мне все преподнесет?

Очевидно, нет. Не думал. Потому что ему важна только эта девушка. А о том, что подумаю я, ему было плевать. Но тогда непонятны его действия. Зачем нужно было заставлять меня влюбляться в себя, если это все лишь прикрытие.

Влага заполняет мои глаза еще сильнее, когда внезапная догадка приходит мне в голову. А вдруг я ее знаю? И все это время я была лишь прикрытием, что бы Макс мог приблизиться к ней. Но кто она? Кого я знаю, кто находится рядом со мной, но я ее обычно не замечала?

У нас в университете полным полно девушек, каждая из которых может быть той самой девушкой, в которую Макс влюбился еще в детстве. Стоп. Дима упоминал что-то о том, что она учиться на курсе экономистов. Но тогда она может быть на любом курсе. Хотя, он еще упоминал, что когда Макс переезжал, она должна была идти в первый класс. Но в каком классе он учился? В третьем? Или во втором? Значит, между ними примерно год-два разницы. И в данный момент, так как Макс учиться на четвертом курсе, можно предположить, что она тоже учиться на четвертом.

Я не слишком люблю общаться с незнакомыми людьми, поэтому друзей у меня в университете практически нет. Если, конечно, не считать Машку и самого Макса. Есть еще Ксюша Синицына, но с ней все предпочитают общаться, так как она как никто другой знает каждого студента на всех курсах. Даже если вы ей просто назовете фамилию, она вам точно укажет на нужного человека, а еще скажет его курс, кафедру и специализацию. А больше, в принципе, я ни с кем не общаюсь.

Что собственно приводит меня в тупик. Потому что я не представляю, как найти человека, если ты знаешь только то, что она учиться с тобой на одном курсе, в одной группе, но может посещать совершенно другие предметы.

Но сейчас это не столь важно, как то, что в ближайшее время мои отношения с Максом могут закончиться. Что будет, как раз, логичным финалом. Ни одни отношения не длятся всю жизнь. И мои также не исключение. Особенно, если вспомнить об этой девушке. Но как же больно осознавать, что твои отношения закончится не из-за чрезмерной влюбчивости твоего парня, не из-за ваших характеров, а из-за того, что твой парень, которого ты уже успела полюбить, всю свою жизнь влюблен в другую. И он не хочет от этого избавляться.

И что мне теперь делать? Что обычно главные героини моих любимых романов делали в таких ситуациях? А, ничего. Потому что с ними такого не случалось. Парни, которых они любили, обманывали их, врали, может быть даже предавали. Но точно не использовали как прикрытие для того, что бы подобраться к долгожданной цели, которую они ищут всю свою жизнь.

Значит, выбор предстоит выбрать мне самой. Но что же выбрать? Как правильно поступить? Наслаждаться отношениями с Максом, пока она вновь не появится в его жизни? Или закончить все самой? И пусть, я и в том, и в другом случае останусь одна и с разбитым сердцем. Но, хотя бы, я не буду мучиться, когда Макс бросит меня из-за нее.

– Алина? – раздается нерешительный голос Лизы, вслед за тихим стуком. – Ты как?

Ничего не отвечаю, пытаясь беззвучно глотать слезы и не издавать всхлипов. Лиза стоит за дверью еще некоторое время, но не решается зайти в мою комнату. И в данный момент я ей благодарна за это. За то, что она позволяет мне подумать об этом в одиночестве.

За дверью слышится тихий выдох, а затем удаляющиеся шаги. Подложив ладони под подушку, ложусь на бок, и вновь погружаюсь в собственные мысли, не замечая, как медленно меня захватывает царство Морфея.

Последняя мысль, которая проскакивает в моей голове, была о том, что я уже знаю, что делать. Но даже не представляю, как больно мне будет потом.

Глава 50

На следующее утро я просыпаюсь разбитой, словно по мне несколько раз проехался грузовик. Вяло плетусь в душ и на кухню. Эдик, сидящий за столом и жадно поглощающий завтрак, открывает рот, но останавливается увидев мое хмурое выражение лица.

– Алина, все хорошо? – заботливо спрашивает Лиза за моей спиной, положив ладони мне на плечи.

– Да. Да, все хорошо, – киваю, пытаясь растянуть губы в улыбке.

– Ты уверена? – спрашивает Эдик, бросив на меня тревожный взгляд.

– Да, уверена.

– Хорошо, – кивает Лиза, обойдя меня. – Завтракать будешь?

– Только кофе.

Сев рядом с Эдиком, пытаюсь не думать о том, к чему вчера пришла. Не хочется загружать Эдика с Лизой своими проблемами.

– Спасибо, – киваю Лизе, когда она ставит передо мной дымящуюся чашку горячего кофе.

Выпив кофе с бутербродами, я возвращаюсь в свою комнату и переодеваюсь. Сегодня, не смотря на свое хмурое настроение, погода вполне радует ярким солнцем и теплым ветерком. Поэтому и одежда подходящая погоде, но не моему настроению. Джинсовая юбка-трапеция чуть выше колена с несколькими потертостями спереди. Заправленная в нее футболка цвета морской волны с рукавами три четверти. Черные туфли с округлым носом и на среднем толстом каблуке. Поверх футболки джинсовая куртка с капюшоном. На плечо вешаю черную сумку с узором цветов.

Попрощавшись с Лизой и Эдиком, выхожу из дома, и засунув руки в карманы куртки, к своему несчастью, вновь погружаюсь в свои мысли. Я не могу перестать думать о том, что происходит вокруг меня. У меня просто не выходит из головы тот факт, что Макс меня просто использует.

Мои мысли прерывает вибрация телефона. Глубоко выдохнув, вынимаю его из кармана и с, неконтролируемым бегом своего сердца, смотрю на имя звонившего.

– Привет, малышка, – с нескрываемой улыбкой в голосе говорит Макс.

– Привет, – шепчу, пытаясь не заплакать. Черт, еще ничего не произошло, а мне уже больно слышать один его голос. Что будет, когда я увижу его через несколько минут?

– Идешь в универ?

– Эмм, да. А ты? Уже там?

Засмеявшись в трубку, но не таким смехом, каким он смеется обычно, а тем, как будто ему неловко.

– Как тебе сказать, малышка. Нет, я сегодня не приду, – еще один больной удар по моему сердцу.

– Почему? – спрашиваю, сглотнув комок в горле.

– Сегодня концерт на стадионе. И мы с парнями целый день будем репетировать. Сегодня все должно пройти идеально.

– Это здорово, – выдыхаю с улыбкой.

– Мне кажется, что я сейчас сойду с ума в любой момент. Ты бы знала, какая здесь шумиха. Все бегают, прыгают, нервничают.

– Один ты, спокоен, – замечаю, невольно улыбаясь.

– Конечно, я само спокойствие.

– Так я тебе и поверила, – усмехаюсь, слыша, как на самом деле дрожит его голос.

– Ладно, ты меня подловила. Я нервничаю. Я капец, как нервничаю. Но это исключительно из-за того, что ты не рядом со мной.

– Прости, но я не могу пропускать учебу.

– Как не прискорбно мне это говорить, но я понимаю. И все равно хочу, что бы ты была рядом со мной.

– К сожалению, сегодня не получится.

– А ты бы согласилась приехать на концерт?

– Что? – застываю посреди тротуара, пораженная его словами.

– Ты приедешь на концерт? Ты ведь теперь встречаешься с рок-звездой. И мне хотелось бы видеть тебя за кулисами. Представь, ты увидишь, как это все происходит за ширмой.

– А, как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Ты войдешь через запасной выход. Я сообщу охраннику, что бы он пропустил тебя. А внутри тебя уже встречу я. Так ты придешь? Мне очень нужно твое присутствие рядом. Эти хреновы черные костюмы задумали, что бы у меня горел плащ. Типа, это точно ошарашит народ и на следующий наш концерт придет еще больше людей. Только у меня один маленький вопрос: Куда уж нахрен больше?! – свой вопрос он уже больше прокричал не мне, а кому-то другому. – Мы на гребанном стадионе!… А мне до лампочки ваши продажи!… Если я сдохну прямо на сцене, тогда хрен вам, а не больше людей! – и гневно выдохнув мне в трубку, он шипит что-то вроде «фиг вам, ироды, я сдохну раньше вас». – Малышка, я вернулся, – говорит спокойно, и даже ласково. – Так ты придешь на концерт? Скажи «да», пожалуйста.

Выдохнув, я прикрываю глаза, пытаясь отрешиться от окружающего мира. И не думать о том, что происходит вне наших отношений. Пытаюсь не думать о той девушке. И мне это удается. В данный момент я решаю насладиться жизнью и прекрасным концертом в исполнении моей любимой группы с любимым солистом.

– Да, – коротко отвечаю, кивнув. Точнее, киваю для уверенности в своих собственных словах. – Я приду.

– Юхуу! – громко кричит Макс в трубку. И на мгновенье я представляю, как он, стоя посреди стадиона, когда вокруг него ходят черные костюмы и люди, переносящие оборудование, подпрыгивает на месте, вскинув руку вверх, и прокричав это «Юхуу!». Не удивлюсь, если все стали оборачиваться на него с недоуменными выражениями лиц, а потом, просто пожав плечами, вернулись к своим делам. – Отлично, малышка. Тогда жду тебя сегодня у заднего выхода в восемь часов.

– Хорошо, – киваю, прикусив губу от волнения.

– Тогда до вечера, Алинка.

– До вечера, Максим, – шепчу, слыша монотонные гудки. Он уже бросил трубку. И мне хотелось бы возмутиться. Но в свете ближайших событий ясно, что он не будет ждать, пока я скажу ему «до вечера». Максу и остальным нужно готовить концерт, что бы все прошло идеально. Как и всегда.

Заблокировав телефон, кладу его обратно в карман куртки и иду к университету, последние этажи которого уже виднеются на горизонте. Осталось только пережить этот день, и я смогу разобраться со своей жизнью. Так дальше продолжаться не может.

Вернувшись после университета домой, я, бросив вещи, отправилась в душ. Зайдя в комнату с тюрбаном на голове и полотенце обмотанном вокруг тела, я раскрыла дверцы шкафа. И вот тут мой мозг с проблем в моей личной жизни, перешел на другую проблему. Что мне надеть на концерт своего все еще парня? На концерт, куда я иду не просто, как фанатка, а как девушка солиста и любимца всех девушек нашей страны. Все черное и кожаное, как в прошлый раз, уже не сработает. Нужно что-то другое.

И в этот момент мой взгляд натыкается на безумный, но достаточно привлекательный вариант. Легкое белое платье чуть выше колена, с узорной вышивкой на груди и по подолу. С короткими легкими рукавами и округлым вырезом. К этому платью, которое просто источает нежность и невинность, идеально подойдет черная кожаная куртка с серебряными вставками на груди и черные Док Мартинс. Невинность, слегка разбавленная грубостью и порочностью. Как раз то что нужно.

На мгновенье в голове проскакивает мысль о том, что, возможно, этот наряд не совсем подходит для того, что я собираюсь сказать Максу после концерта. Вот вообще не подходит. В этом платье хочется прыгать от радости и веселиться. Радоваться жизни и кричать всему миру о том, что я счастлива.

– Нет, – покачав головой, убираю платье подальше. Оно не подходит для сегодняшнего дня. Когда-нибудь, но точно не сегодня.

Несколько минут, а может и полчаса, перебираю вешалки и стопки, пытаясь найти то самое. И, наконец, нахожу. Черное платье с ассиметричным подолом, спереди чуть выше колена и сзади касающимся голеней. С треугольным вырезом и воротником стоечкой. С россыпью ярких стразов, разбросанных вдоль всего подола. К платью выбираю черные чулки в мелкую сетку. А также черную кожанку, которую чуть раньше хотела надеть вместе с белым платьем, и высокие Док Мартинс. Отложив получившийся наряд в сторону, принимаюсь сушить волосы и укладывать их легкими волнами. Наношу на глаза тонкий слой темных дымчастых теней, немного туши, и слой прозрачного блеска на губы. Критичным взглядом осмотрев свой вид, довольно киваю. Надеваю платье, куртку и ботинки. И придав волосам легкий объем, прикусываю губу, придавая ей легкой припухлости и красноты. Словно после жадных поцелуев Максима. Захватив с собой черный клатч на длинной тонкой цепочке, перекидываю его через плечо и выхожу из комнаты.

Внезапно останавливаюсь, увидев перед собой застывших Лизу и Эдика. Лиза стоит вся такая нарядная, с макияжем и уложенными в аккуратную косу волосами. Эдик в своем привычном образе плохого парня, в черной рубашке и джинсах. С босыми ногами, как будто показывает, что он здесь альфа-самец.

– А, что происходит? – спрашиваю нерешительно.

– А куда ты собралась? – отвечает вопросом на вопрос Эдик.

– Эмм, на концерт. Меня Максим пригласил.

– Ах, Максим, – задрав голову, с нескрываемым раздражением выдыхает Эдик. – И почему я сразу не догадался?

– Прекрати, – нервно покрутив руки, Лиза пихает его в бок.

– Лиз, а что случилось? – поняв, что с Эдиком не получится нормально поговорить, обращаясь к Лизе.

– Сегодня к нам на ужин приходит Денис. Для знакомства с моей семьей, – опустив голову и пряча пунцовые щеки, отвечает девушка.

– Ой, точно, – мысленно ударяю себя по лбу, в реальности боясь испортить макияж. – Прости, я забыла.

– Ничего, все нормально, – подняв на меня глаза, говорит она. – А на какой концерт ты идешь?

– На Рейва. У них сегодня концерт на стадионе. Я обещала прийти, что бы он не нервничал.

– Конечно, – отвернув лицо, фыркает Эдик. Но я не обращаю на него внимания, смотря исключительно на Лизу.

– Хорошо, а с Денисом ты сможешь увидеться в другой раз. Я уверена, что он еще придет к нам.

– Это мы еще посмотрим, – бормочет Эдик, сложив руки на груди и отправившись на кухню.

– Не обращай на него внимания, – махнув в сторону брата, Лиза неловко мне улыбается. – Побурчит немного и успокоится.

– Я знаю, – отвечаю, поправив цепочку сумки. – Я, тогда, пойду?

– Иди, конечно, – кивает Лиза. – У тебя ведь все хорошо?

– Конечно, – киваю в ответ, не желая признаваться в том, что все вообще не хорошо. Но я не хочу ее расстраивать, когда должен состояться ужин с ее парнем.

И обнявшись напоследок, я выхожу из квартиры, а Лиза отправилась на кухню к бурчащему и недовольному Эдику.

Выйдя из подъезда, подхожу к поджидавшему меня такси. Конечно, не такого шикарного, как в фильмах, но и этого достаточно, что бы отправиться на концерт своего парня.

Сев в машину, устремляю свой взгляд на мелькавшие мимо дома, парки, улицы и людей, гуляющих неспешным шагом, или возвращающихся домой. И чем ближе мы были к стадиону, тем больше становилось людей. Они шли сплошным потоком к стадиону, смеясь и громко распевая самые знаменитые хиты «В огне». От этого зрелища на лице невольно появляется улыбка. Максим, как никто другой, достоит быть звездой и петь для огромной публики. Уж я-то знаю об этом. Помню, как в один из вечеров я попросила его спеть для меня. Он принес из своей комнаты свою гитару, и сев рядом со мной, проиграл несколько аккордов. А потом запел одну из своих песен. Его голос ласково и неспешно растекался по комнате, окружая меня лаской, заботой и уютом. Его голос хотелось слушать вечно.

Сама не замечаю, как машина останавливается на свободном месте рядом со стадионом, и водитель, невысокий полный мужчина лет сорока с проседью на редких волосах, поворачивается ко мне, опираясь рукой о спинку кресла.

– Ваша остановка, – говорит он с гадкой ухмылкой, от которой по моему телу проносится дрожь страха.

– Спасибо, – благодарю, и положив деньги на сиденье, поспешно выбираюсь из салона на чистый воздух с толпой людей, орущих вокруг.

Обхожу по кругу огромный стадион, разительно отличающийся от того, что я видела всего-навсего вчера днем. Но и на запасном выходе меня встречает огромная толпа девушек, кричащих что-то о девушках Рейва или Хоука двум огромным парням в черных костюмах, с ярко выступающей на груди кобурой. И что мне сейчас делать? Как пробраться через эту толпу, не повредив себе ничего такого.

Но для меня оказывается неожиданностью, когда взгляд одного из охранников сталкивается с моим и он, взглянув на что-то в своих руках, кивает второму.

Глава 51

По моему телу проносится дрожь, и я делаю осторожный шаг назад, когда второй охранник пробирается через эту толпу, намеренно идя ко мне. Отступаю, когда он останавливается передо мной, поправляя лацканы пиджака. Он огромный. Действительно огромный. Метра два, не меньше. С коротким ежиком темных волос, маленькими темными глазами, слегка кривым носом и небольшой деформацией нижней челюсти. Бывший боксер, наверно.

– Малышка Рейва? – спрашивает грубым хриплым голосом, нависая своей огромной накачанной тушей надо мной.

– Д-д-да, Алина, – отвечаю с дрожью в голосе, сглотнув комок в горле.

– Пошли, – кивает мужчина на запасной выход, беря меня за локоть и своими огромными руками расталкивает визжащих девчонок, что-то требующих и спрашивающих.

После того, как толпа девчонок остается позади, а первому охраннику все еще удается их сдержать, второй приоткрывает дверь и вталкивает меня внутрь, закрывая ее обратно. Боясь открыть глаза, я стою несколько секунд в коридоре, задержав от страха дыхание.