Поиск

Сама не замечаю, как машина останавливается на свободном месте рядом со стадионом, и водитель, невысокий полный мужчина лет сорока с проседью на редких волосах, поворачивается ко мне, опираясь рукой о спинку кресла.

– Ваша остановка, – говорит он с гадкой ухмылкой, от которой по моему телу проносится дрожь страха.

– Спасибо, – благодарю, и положив деньги на сиденье, поспешно выбираюсь из салона на чистый воздух с толпой людей, орущих вокруг.

Обхожу по кругу огромный стадион, разительно отличающийся от того, что я видела всего-навсего вчера днем. Но и на запасном выходе меня встречает огромная толпа девушек, кричащих что-то о девушках Рейва или Хоука двум огромным парням в черных костюмах, с ярко выступающей на груди кобурой. И что мне сейчас делать? Как пробраться через эту толпу, не повредив себе ничего такого.

Но для меня оказывается неожиданностью, когда взгляд одного из охранников сталкивается с моим и он, взглянув на что-то в своих руках, кивает второму.

Глава 51

По моему телу проносится дрожь, и я делаю осторожный шаг назад, когда второй охранник пробирается через эту толпу, намеренно идя ко мне. Отступаю, когда он останавливается передо мной, поправляя лацканы пиджака. Он огромный. Действительно огромный. Метра два, не меньше. С коротким ежиком темных волос, маленькими темными глазами, слегка кривым носом и небольшой деформацией нижней челюсти. Бывший боксер, наверно.

– Малышка Рейва? – спрашивает грубым хриплым голосом, нависая своей огромной накачанной тушей надо мной.

– Д-д-да, Алина, – отвечаю с дрожью в голосе, сглотнув комок в горле.

– Пошли, – кивает мужчина на запасной выход, беря меня за локоть и своими огромными руками расталкивает визжащих девчонок, что-то требующих и спрашивающих.

После того, как толпа девчонок остается позади, а первому охраннику все еще удается их сдержать, второй приоткрывает дверь и вталкивает меня внутрь, закрывая ее обратно. Боясь открыть глаза, я стою несколько секунд в коридоре, задержав от страха дыхание.

– Ты все-таки здесь, – хрипло шепчет знакомый голос, обдавая мои губы своим горячим дыханием. Не успеваю открыть глаза и увидеть лицо парня, которого не видела со вчерашнего вечера, как его губы впиваются в мои, поглощая и забирая мое дыхание.

Резко отстранившись от моих бедных опухших губ, Максим обнимает меня за талию, прижимая к своему телу. Открыв глаза, утыкаюсь лицом в его плечо, обтянутое черной кожей.

– Я рад, что ты пришла, – шепчет он в мои волосы.

– Я тоже рада, что пришла, – отвечаю, крепче обнимая его за шею.

– Ну что, пойдем? Ты наконец увидишь, что собой представляет за кулисье, – немного отодвинувшись от меня, с ухмылкой говорит Максим. – Кстати, ты потрясающие выглядишь. Настоящая дрянная девчонка, – ухмыльнувшись, он коротко прижимается своими губами к моим. И это становится моей благодарностью за его слова. Я уже усвоила урок, что слова в качестве благодарности он не принимает.

А у меня в этот момент появляется возможность как следует рассмотреть его. И скажу честно, выглядит он сногсшибательно. Черная футболка с треугольным вырезом, черные джинсы с прорезями на коленях, заправленные в высокие черные ботинки на тонкой подошве. И поверх всего этого длинный черный плащ с большим капюшоном, накинутым в данный момент на голову солиста. Он красиво струится за его спиной, подолом касаясь щиколоток Максима.

– Я и не ожидала, что у тебя будет настолько официальный вид, – замечаю, проведя взглядом брюнета с ног до головы.

– Мне пришлось, – подчеркнуто поправив плащ на плечах, отвечает Макс, улыбнувшись. – Ты даже не представляешь, как долго они жрали мой мозг чайной ложечкой, пытаясь правильно его уложить и забросить на мою голову.

– А ты уверен, что плащ не загорится полностью? – спрашиваю, с нескрываемой тревогой в голосе, проведя ладонью по ткани плаща на плече парня. Материал похож на кожу, но это не она.

– Ты переживаешь за меня?

Посмотрев в лицо парня, поджав губы, ударяю его ладонью по груди. Он просто смеется надо мной. Стоит такой весь передо мной в шикарном прикиде, с шикарной прической, и думает, что я не буду переживать, когда его ожидает реальный поджог плаща на сцене.

– Да, переживаю, – отвечаю, снова ударив его по груди. – А ты что думал? Устроить шоу перед смертью и что бы я спокойно стояла и восхищалась?

– Ей, ей, – шепчет Максим заключив меня в свои крепкие объятья. – Малышка, я не имел в виду ничего такого. Просто, знаешь, обычно девушки не переживают обо мне.

– Я тебе не другие девушки, – шиплю ему в плечо, не удержавшись и хлопнув его ладонью по боку.

– Ау, – шипит мне в ухо парень, дернув тазом, и в ответ несильно укусив меня за мочку уха.

– Ай. За что?

– Это что бы не билась. Ты меня поддерживать должна, а не драться. Разве любимая девушка так себя ведет?

– После того, как насмехался над моей заботой, то да, дерется, – бурчу, на время нашей перепалки полностью забыв о проблемах, гудящих в моей голове всего несколько минут назад.

– Ладно, прости, Алинка, – ласково шепчет, поцеловав в макушку. – Ну что, готова к зрелищам?

– Готова, – киваю, улыбнувшись.

Улыбнувшись в ответ, Максим отходит немного, и переплетя наши руки, ведет по коридору. В отличие от того, что я слышала в коридоре в прошлый раз, на репетиции, сейчас шум намного громче. Отовсюду слышатся мужские голоса, женские визги и зов «В огне!». Где-то наверху раздаются тяжелые шаги и жесткие маты. И как только Максим открывает двери, этот шум усиливается в несколько раз. Со стороны огромного черного экрана, задней стенки сцены, слышно, как люди вместе скандирую название группы, требуя начала. Как разговаривают мужчины, перенося последнюю аппаратуру и настраивая звук и свет. Как кричит со стороны закрытой двери Хоук, требуя попеременно вместе с матами, что бы его оставили в покое. Мимо нас проходит мужчина в белой рубашке, с черным расстегнутым жилетом, и в больших наушниках, что-то говоривший в микрофон. Увидев спокойного Максима, он на секунду останавливается, и что-то пробормотав, подходит к нам.

– Рейв, где ты шляешься? Начало через пять минут, – говорит мужчина, демонстративно постучав пальцем по циферблату наручных часов. Кстати, довольно неплохие часики. Эдику бы понравились.

– Я здесь, Захарыч. Остынь, – спокойно отвечает Рейв, мазнув взглядом по мужчине. – Я здесь и готов устроить шоу.

– Отлично, что ты с нами, а не в облаках, – с ухмылкой говорит мужчина, сверкнув своими отбеленными зубами. В этот момент его взгляд наталкивается на меня и бровь вздергивается вверх. Он переводит взгляд на Макса, ним одним требуя ответа, что я здесь делаю.

Но в ответ Максим только дергает меня к себе, оборачивая руку вокруг талии.

– Благодаря ей, как раз и отличное. Я надеюсь, ты понимаешь, что будет, если вдруг она исчезнет? – с нескрываемой иронией в голосе, спрашивает Макс, выгнув бровь. А меня весьма смущают его слова. Что значит, вдруг исчезну? Меня типа могут закрыть в подсобке, что бы не мешала концерту, что ли?

– Рейв, ты уверен? – бросив на меня красноречивый взгляд, спрашивает мужчина, которого Макс окрестил, как Захарыч.

– Абсолютно, – твердо кивает он.

– Хорошо, но она под твоим присмотром. У меня нет времени следить за твоими девушками.

Он сказал, «твоими девушками»? Во множественном падеже? Не значит ли это, что кроме меня так на концерты попадали еще и другие девушки? Наверно, такие же легкомысленные дуры, как и я, поверившие, что он сможет их полюбить. Черта с два.

– Фиг вам я ее доверю кому-то из твоих работничков, – крепче прижав меня к своему боку, говорит Макс.

– Тогда, смотри не облажайся, – ухмыльнувшись напоследок, мужчина разворачивается и уходит.

– Это было типа, как в театре «ни пуха, ни пера – к черту»? – спрашиваю, повернув голову на парня.

– Что-то типа этого, – отвечает он, пожав плечами.

– Ясно, – киваю, заметив приближающиеся к нам фигуры парней. А вот и остальные подоспели…

– Как раз вовремя, – с ухмылкой замечает Макс, повернув голову на одетых и готовых парней, снаряженных своим оборудованием. У Винда и Фроста это гитары, а у Хоука – барабанные палочки, которые он в данный момент крутит между пальцами.

– Ну что, неудачники, готовы начать концерт? – широко улыбаясь, с огнем в глазах, спрашивает Хоук, вскидывая руку вверх.

– Всегда, – единогласно отвечают остальные парни, аналогично вскинув руки.

Растянув губы в кривой ухмылке, Максим поворачивает голову на меня и опускает свои губы на мои, захватывая те в жадном поцелуе. И это выглядит так, словно он хочет таким образом попросить пожелать ему удачи. И я с удовольствием ему ее подарю. Жадно отвечаю, открывая рот, и позволяя его языку получить то, что он хочет. Тихо застонав, я вцепляюсь пальцами в его плечи, притягивая к себе. Его руки сжимаются вокруг моей талии, буквально вжимая в сильное тело, напряженно застывшее напротив.

– Так, прекратите, – говорит за нами Винд, похлопывая Макса по плечу.

С едва слышным рычанием, солист разрывает наш поцелуй, повернув голову на парней.

– Пошли, – машет в сторону обезумевшей толпы, которым голос громко сообщает о выходе группы, Хоук. – Нам пора.

– Хорошо, – кивает Макс, и поворачивает на меня голову.

Несмело улыбаюсь ему, пытаясь подбодрить. Взяв за руку, он ведет меня прямо к сцене, поставив в небольшом разъеме между боковой и передней стенками. Как раз отсюда парни выходят на сцену, где их уже ожидают тысячи человек. Макс перебрасывает через плечо лямку гитары, и закрепляет наушник в ухе.

– Все малышка, пожелай мне удачи, – перед тем, как выйти навстречу заполненному стадиону, он прижимается к моим губам в коротком поцелуе, а затем выходит вместе с парнями на сцену. Последним туда выходит Хоук, бросив на меня взгляд полный сожаления и тревоги. И он один уже сказал мне все, что говорил до этого в кафе. Что это просто игра для Макса. Что я в его жизни всего лишь на время.

Хоук спокойно выходит на сцену, приветствуя публику и садясь за барабанную установку. А я, опираясь боком о стенку, обнимаю себя руками, пытаясь избавиться от мыслей, появившихся в голове.

Вчера я часы провела за тем, что бы обдумать свое решение. Но сейчас, смотря, с какой радостью Макс приветствует толпу перед ним, я начинаю сомневаться, что это нужно делать именно сегодня. Не хочется расстраивать его в этот момент. Но и дальше так продолжаться не может. Я не могу больше. Это слишком тяжело для меня. Каждый день смотреть ему в глаза, слышать его голос, говорящий, как я важна для него. Но при этом знать, что это все вранье и его сердце принадлежит другой.

Подняв глаза, я застаю как раз тот момент, когда наступает тишина, весь зал замирает, и Хоук начинает ударять по барабанам. К ним присоединяются гитары, а затем весь стадион слышит завораживающий голос Рейва. Именно им он является в данный момент. Не Максимом, нет. Именно Рейвом. Идолом, которого обожают миллионы. Парнем, о прошлом которого никто не знает, но это не мешает им любить его.

Сначала они играют любимую всеми песню «Поиск». Песню о любви, проходящей через года. О том, как полюбив однажды, парень проносит свою любовь через года. И как он, бросив слепые надежды, отправляется на ее поиски. А когда находит, любовь вспыхивает огромным огнем, грозясь сжечь все вокруг. Но для этих двоих не существует ничего, кроме них. И сколько бы не было препятствий на их пути, они пройдут через все. Вместе. Крепко держась за руки, смотря друг другу в глаза и говоря «Я люблю тебя».

Посмотрев по сторонам, что бы никто не видел, смахиваю слезу, мгновенно выступившую в уголке глаза. Эту песню Макс посвятил ей. Той самой девушке, которую когда-то полюбил. Он ищет ее. Но в отличие от того парня из песни, он не решается подойти к ней и признаться в своих чувствах.

Одинокая слезинка спускается по моей щеке, по подбородку, падая на пол. Потому что эта песня не для нас. Она не про нас. Она о нем и той девушке. И это как раз становится той самой точкой в принятии моего решения. Так не может больше продолжаться. Больше нет.

И я знаю, что потом мне будет больно. Знаю что, возможно, это будет слишком тяжело пережить. Но еще больнее чем бросить парня которого ты любишь, может быть только продолжать встречаться с ним, зная, что ты в его жизни всего лишь ненадолго. Встряхнув головой, я пытаюсь сейчас не думать об этом.

Сама не замечаю, как окунаюсь в эту атмосферу концерта, перешедшую с зала на за кулисье. Все возбуждены, застыли под сценой, наблюдая за выступлением парней. Некоторые не только подпевают, но и пританцовывают. И будто время застыло, пораженное выступлением «В огне». Но и концерту когда-то приходит концерт. Звучат последние оглушительные басы, и плащи парней вспыхивают ярким огнем. Протянув последнюю ноту, Рейв мгновенно замолкает, схватив свой подол и раскрутив его вокруг своего тела. В тот же момент со всех сторон на парней выстреливает дым, полностью пряча их от взглядов толпы. И пока выстреливает дым, они, ухмыляясь, пробегают за сцену. Макс, словно только этого и ждал, весь потный и запыхавшийся, подбегает ко мне, подхватывает на руки и жадно целует. Со всеми своими чувствами, которые я испытываю к нему, целую в ответ.

Глава 52

Если бы не появившийся Захарыч, неизвестно, куда бы затянулся наш поцелуй. Пока тот появился, Макс к этому времени уже прижимал меня спиной к стене, а его руки двигались по моим бедрам.

– Я, конечно, извиняюсь, но может вы прекратите раскрепощать моих ребят? – хмуро произнес мужчина за нами.

Разорвав наш поцелуй, Максим поднял взгляд своих глаз на меня, не переставая широко ухмыляться.

– Захарыч, куда уж больше, – смотря на меня, отвечает Рейв, опуская на ноги. – Твоих парней ничто не раскрепостит больше, чем уже есть.

– Все равно, шагай в гримерку, – хмуро насупив черные брови, отвечает Захарыч, указывая пальцем на неприметную боковую дверь.

– Слушаюсь и повинуюсь, – почтенно склонившись, Макс ухмыльнувшись хватает меня за руку и ведет к двери в гримерку.

Немногие парни оборачиваются нам вслед, пока мы не заходим внутрь и за нами не закрывается дверь. Внутри довольно просторно и пусто. Пару черных диванчиков, барная стойка у стенки с рядами алкоголя и воды. В углу стоят стойки с одеждой, и несколько пуфиков рядом, где в данный момент в четыре кучи свалена одежда парней. Остальные участники группы, в отличие от Макса, уже давно переоделись, и теперь, развалившись на диванах, спокойно попивали воду из бутылок.

– Задержался ты, – говорит Винд, лежа вдоль дивана и положив голову на колени Фросту.

Фыркнув в ответ, Макс только пожал плечами, скидывая плащ на пол. К счастью, как он и говорил, у плаща загорелась только необходимая часть, не навредив ему. Для меня было невыносимо стоять за сценой и наблюдать, как огонь неожиданно вспыхнул по всему подолу, а затем, взмахнув им, он сбежал за кулисы.

– Ну как, детка, тебе понравилось шоу? – раскинув руки на спинке дивана, спрашивает Хоук, делая глоток воды из бутылки.

– Да, – кивает Фрост, а от Винда послышался только тихое «угу». Кажется, что он уже вымотался.

– Ну что, малышка? – проворными пальцами расстегивая пуговицы рубашки, говорит Максим стоя у стойки с одеждой.

– Это было что-то нереальное, – выдыхая, окидываю взглядом всех парней, довольных моим ответом. На их лицах появились широкие улыбки, которые так и говорят, что они прекрасно осведомлены об этом.

– Собственно, как всегда, – с улыбкой говорит Хоук, прикрыв глаза.

– Кроме того, что мы впервые выступили на стадионе для тысяч людей, – замечает Винд, продолжая лежать на диване, подняв вверх палец и акцентируя на этом внимание остальных.

– Это точно, – кивает Фрост. – Черт, я едва не сдох, когда девка в переднем ряду сняла майку.

– Я не успел рассмотреть, но она что-то кричала. Кто-то видел? – приоткрыв один глаз, спрашивает у него Винд.

– «Рейв возьми меня», вот что было у нее написано прямо на сиськах, – отвечает Хоук открыв глаза и с ухмылкой посмотрев в сторону Макса, одевающего в этот момент белую рубашку с английской надписью на спине.

Парни общались между собой так, словно меня здесь и нет. Собственно, я не виню их за это. Почему они должны обращать внимание на девушку, которую Рейв привел вместе с собой на концерт? Особенно если вспомнить о том, что я совсем недавно услышала от Захарыча, что я не первая девушка, которую Максим приводит на свой концерт за кулисы.

– Я ничего не видел, – хмуро отвечает Макс, развернувшись к нам лицом, и поправив воротник рубашки, подошел ко мне. Обняв за талию, парень притягивает меня к своему телу, зарываясь лицом в распущенные волосы.

– Конечно, не видел, – говорит в это время Фрост. – Вы чего, если он постоянно за кулисы глядел.

– Это точно, – с ухмылкой кивает Хоук. – Захватила ты малышка, сердце нашего сердцееда.

Не знаю, что именно он имел в виду своей фразой, но от нее у меня резко пронесся мороз по коже и я задрожала. Макс, подумав скорее всего, о том, что я замерзла, только крепче прижал к своему телу. И он не чувствует, как замерло мое сердце при мысли о том, на что именно намекает своей фразой Дима.

– Я надеюсь, Максимка, – за закрытой дверью гримерки уже нет такой надобности не говорить настоящие имена друг друга. – Что ты не домой под одеялко, а с нами в клуб.

Даже непонятно, это предложение было больше утверждением или вопросом, прозвучавшим из уст Винда.

– Мы домой или нет? – обращается ко мне Максим, повернув голову и заглядывая в глаза своими зелеными с золотыми вспышками.

– Я… Я не знаю, – отвечаю, пожав плечами.

Я действительно не знаю, что делать в данный момент. Согласиться и вместе с Рейвом отправиться в клуб? Или рискнуть и поговорить с ним на чистоту? Как же трудно в данную минуту принять такое важное решение.

– Вообще-то, я хотела с тобой поговорить, – шепчу, опустив голову.

– Парни, мы скоро, – махнув рукой, говорит остальным Макс. И я благодарна ему за это. Не хотелось бы разговаривать о наших отношениях при парнях.

Выпустив меня из своих объятий, он отходит за черной кожаной курткой, а я разворачиваюсь и выхожу из гримерки. Вслед мне слышна тишина. Не знаю, заметили парни мое вмиг ухудшившееся настроение или нет, но солист – точно нет. Хмыкнув позади, Максим закрывает двери и мы вместе проходим через помещение, он приоткрывает двери, ведущие в коридор, и пропускает меня вперед.

– Спасибо, – шепчу, обняв себя руками и опустив голову.

– Малышка, с тобой все нормально? – с тревогой в голосе спрашивает Макс, поглаживая меня от локтей до плеч.

– Нет, со мной не все нормально, – качаю головой, понимая, что вот-вот расплачусь. – Я очень долго держала это в себе, но теперь я хочу знать.

– Что именно? – спрашивает парень с искренним изумлением на лице.

– Я хочу, знать, кто я для тебя?

Поднимаю на него голову, чувствуя, как глаза медленно заполняются влагой.

– Как это кто? Ты – моя любимая девушка.

– Неправда, – снова качаю головой, позволив себе тихо всхлипнуть. – Ты врешь.

– Почему?

– Потому что я знаю, что ты влюблен. И это не я, как ты постоянно повторяешь. Эта та девушка из твоего прошлого. Ты ее любишь, – говорю, подняв на него заплаканные глаза.

– Малышка, – шепчет Макс, протягивая ко мне руки.

– Не надо, – шепчу делая шаг назад. – Не надо, Максим. Пожалуйста, мне и так очень тяжело.

– Тяжело что?

– Я думаю, что… – из-за слез я начинаю заикаться, но не пытаюсь остановить вырывающиеся всхлипы и слезы, стекающие по щекам. – Нам нужно расстаться.

– Что? – шокировано выдыхает парень, отшатываясь от меня. – Малышка, ты же не серьезно.

Я не отвечаю, давая ему право обдумать мои слова. Черт, неужели я серьезно ему это сказала? Но я не могу по другому. Я и так пыталась сдержаться, что бы не разрыдаться на этом месте. Он должен понять, что я не могу жить, зная, что надо мной постоянно нависает эта его любовь в виде другой девушки.

– Макс, – поднимаю на него голову, опустив руки вдоль своего тела. – Прошу, это слишком тяжело для меня.

– Неужели тебе настолько тягостны наши отношения?

– Нет, никак нет. Наши отношения здесь не причем.

– Тогда что причем? С чего вдруг ты решила, что мы должны расстаться? – он делает шаг вперед, протягивая ко мне руки.

– С того, что ты влюблен в другую! А я не могу радоваться нашим отношениям, зная, что ты бросишь меня ради другой. Понимаешь? Не могу! – кричу, всплеснув руками, и отходя назад.

– Почему брошу?

– Ты хочешь, что бы я тебе это сказала? Сама? Ладно, я скажу, – спрашиваю, утерев рукавом куртки дорожки на щеках. – Мне рассказали о том, что ты всю свою жизнь влюблен в девушку, с которой когда-то жил по соседству. Я знаю, что, перед тем, как помириться с отцом, ты попросил его об одолжении. Что бы он разыскал эту девушку и сообщил тебе о том, где она живет, где учиться и чем занимается. Черт, та я даже знаю, что она учится в нашем университете вместе со мной на одном курсе.

– Алина… – шепчет Максим, смотря на меня с сожалением в глазах. Неужели у него проснулись какие-то чувства и он сожалеет о том, что использовал меня? Или это совершенно другое сожаление, из-за того, что я узнала об этом.

– И теперь я понимаю, зачем ты учишься в университете, – шепчу, сжав губы. – Почему именно на четвертом, а не на пятом. Из-за нее. Но при чем тут я? Зачем тебе я? Как прикрытие? Или для развлечения?

– Не говори глупостей. Ты никогда не была развлечением.

– Тогда зачем все это? Почему ты продолжаешь мучить меня, зная, что это ненадолго? Пожалуйста, скажи мне правду.

– Алинка, малышка… – ему все таки удается подойти ко мне, и нерешительно притянуть к своему телу. Всхлипывая, утыкаюсь головой в его грудь.

– Не надо. Не утешай меня. Не ври. Ты на мне испытывал, как это будет с ней, да? Я была всего лишь тестом, как обращаться с ней?

– Нет, ни в коем случае, – его сердце начинает биться быстрее, принося мне очередную порцию боли. Я больше никогда не услышу ударов его сердца. И больше никогда не буду лежать на этой груди, смотря телевизор в его доме.

– Тогда зачем? Зачем нужно было мучить меня, говоря, что я твоя? Зачем нужно было предлагать переехать к тебе? Зачем было все это? Зачем все это говорить, зная, что твое сердце принадлежит другой?

– Я…

Поднимаю на солиста голову, сжав в ладонях рубашку на его груди. С мольбой в голосе шепчу ему:

– Макс, пожалуйста. Я не хочу продолжать. Пожалуйста, отпусти меня. Я уверена, что она тебя полюбит. И ты будешь с ней счастлив. Прошу, давай прекратим все это.

– А если я не хочу прекращать? – шепчет он в ответ, упираясь лбом в мой.

– Пожалуйста, ради меня. Пока я не успела достаточно сильно полюбить тебя, – поднимаю на него глаза, моля. Опустив взгляд, я наталкиваюсь на его губы, сейчас сжатые в одну линию. Он больше никогда меня не поцелует. Не обнимет и не скажет, что я – его.

Я не смогла сдержаться, и не поцеловать его в последний раз. Но поцелуй, который должен был быть коротким прикосновением, незаметно перерос в настоящий жадный поцелуй, пропитанный обреченностью, жадностью, потребностью и любовью. Макс крепко обхватывает мою талию, прижимая к себе. Зарываюсь пальцами в его шелковистые пряди, пытаясь раз и навсегда запомнить ощущение его волос между пальцами. Пытаюсь навсегда запомнить, как это, ощущать его поцелуи на своих губах.

– Отпусти меня, – шепчу опухшими губами, жадно глотая воздух.

– Не могу, – отвечает он в мои губы, облизывая свои.

– Пожалуйста. Макс, это невыносимо. Отпусти меня, пока мне не стало слишком больно, – но он только крепче сцепляет ладони на моей талии. Упираясь руками в его грудь, говорю то, чего я точно от себя не ожидала. – Если этого не можешь сделать ты, тогда это сделаю я.

Выбравшись из его объятий, я развернулась и побежала по коридору. Короткое мгновение мне кажется, что он сорвется с места, побежит за мной, а догнав крепко обнимет и скажет, что никакой другой девушки из его детства нет. Что это была просто выдумка. И что он действительно любит только меня. Что все его слова были правдой. Со стороны за кулисья открылись двери и послышались голоса парней. Они пытались разузнать у Макса, что происходит. Он им тихо рычал что-то, и я чувствовала его взгляд на своей спине. И тогда мое сердце окончательно разбилось на тысячу маленьких осколков. Это все было правдой. Он не побежал за мной. Не обнял и не сказал, что ее не существует. И этим только все подтвердил.

Не знаю, что произошло далее, но Макс начал кричать. Мне было трудно разобрать, что именно он хотел от Хоука, – слезы настолько заслонили мне глаза, что я не разбирала дороги, но упорно пыталась сосредоточиться только на ней, игнорируя посторонние звуки, что уж говорить о голосах парней на заднем фоне, – тем более, что меня это уже не касалось. Я как раз приблизилась к дверям запасного выхода, когда Макс закричал на весь коридор: