Поиск

– Ты все-таки здесь, – хрипло шепчет знакомый голос, обдавая мои губы своим горячим дыханием. Не успеваю открыть глаза и увидеть лицо парня, которого не видела со вчерашнего вечера, как его губы впиваются в мои, поглощая и забирая мое дыхание.

Резко отстранившись от моих бедных опухших губ, Максим обнимает меня за талию, прижимая к своему телу. Открыв глаза, утыкаюсь лицом в его плечо, обтянутое черной кожей.

– Я рад, что ты пришла, – шепчет он в мои волосы.

– Я тоже рада, что пришла, – отвечаю, крепче обнимая его за шею.

– Ну что, пойдем? Ты наконец увидишь, что собой представляет за кулисье, – немного отодвинувшись от меня, с ухмылкой говорит Максим. – Кстати, ты потрясающие выглядишь. Настоящая дрянная девчонка, – ухмыльнувшись, он коротко прижимается своими губами к моим. И это становится моей благодарностью за его слова. Я уже усвоила урок, что слова в качестве благодарности он не принимает.

А у меня в этот момент появляется возможность как следует рассмотреть его. И скажу честно, выглядит он сногсшибательно. Черная футболка с треугольным вырезом, черные джинсы с прорезями на коленях, заправленные в высокие черные ботинки на тонкой подошве. И поверх всего этого длинный черный плащ с большим капюшоном, накинутым в данный момент на голову солиста. Он красиво струится за его спиной, подолом касаясь щиколоток Максима.

– Я и не ожидала, что у тебя будет настолько официальный вид, – замечаю, проведя взглядом брюнета с ног до головы.

– Мне пришлось, – подчеркнуто поправив плащ на плечах, отвечает Макс, улыбнувшись. – Ты даже не представляешь, как долго они жрали мой мозг чайной ложечкой, пытаясь правильно его уложить и забросить на мою голову.

– А ты уверен, что плащ не загорится полностью? – спрашиваю, с нескрываемой тревогой в голосе, проведя ладонью по ткани плаща на плече парня. Материал похож на кожу, но это не она.

– Ты переживаешь за меня?

Посмотрев в лицо парня, поджав губы, ударяю его ладонью по груди. Он просто смеется надо мной. Стоит такой весь передо мной в шикарном прикиде, с шикарной прической, и думает, что я не буду переживать, когда его ожидает реальный поджог плаща на сцене.

– Да, переживаю, – отвечаю, снова ударив его по груди. – А ты что думал? Устроить шоу перед смертью и что бы я спокойно стояла и восхищалась?

– Ей, ей, – шепчет Максим заключив меня в свои крепкие объятья. – Малышка, я не имел в виду ничего такого. Просто, знаешь, обычно девушки не переживают обо мне.

– Я тебе не другие девушки, – шиплю ему в плечо, не удержавшись и хлопнув его ладонью по боку.

– Ау, – шипит мне в ухо парень, дернув тазом, и в ответ несильно укусив меня за мочку уха.

– Ай. За что?

– Это что бы не билась. Ты меня поддерживать должна, а не драться. Разве любимая девушка так себя ведет?

– После того, как насмехался над моей заботой, то да, дерется, – бурчу, на время нашей перепалки полностью забыв о проблемах, гудящих в моей голове всего несколько минут назад.

– Ладно, прости, Алинка, – ласково шепчет, поцеловав в макушку. – Ну что, готова к зрелищам?

– Готова, – киваю, улыбнувшись.

Улыбнувшись в ответ, Максим отходит немного, и переплетя наши руки, ведет по коридору. В отличие от того, что я слышала в коридоре в прошлый раз, на репетиции, сейчас шум намного громче. Отовсюду слышатся мужские голоса, женские визги и зов «В огне!». Где-то наверху раздаются тяжелые шаги и жесткие маты. И как только Максим открывает двери, этот шум усиливается в несколько раз. Со стороны огромного черного экрана, задней стенки сцены, слышно, как люди вместе скандирую название группы, требуя начала. Как разговаривают мужчины, перенося последнюю аппаратуру и настраивая звук и свет. Как кричит со стороны закрытой двери Хоук, требуя попеременно вместе с матами, что бы его оставили в покое. Мимо нас проходит мужчина в белой рубашке, с черным расстегнутым жилетом, и в больших наушниках, что-то говоривший в микрофон. Увидев спокойного Максима, он на секунду останавливается, и что-то пробормотав, подходит к нам.

– Рейв, где ты шляешься? Начало через пять минут, – говорит мужчина, демонстративно постучав пальцем по циферблату наручных часов. Кстати, довольно неплохие часики. Эдику бы понравились.

– Я здесь, Захарыч. Остынь, – спокойно отвечает Рейв, мазнув взглядом по мужчине. – Я здесь и готов устроить шоу.

– Отлично, что ты с нами, а не в облаках, – с ухмылкой говорит мужчина, сверкнув своими отбеленными зубами. В этот момент его взгляд наталкивается на меня и бровь вздергивается вверх. Он переводит взгляд на Макса, ним одним требуя ответа, что я здесь делаю.

Но в ответ Максим только дергает меня к себе, оборачивая руку вокруг талии.

– Благодаря ей, как раз и отличное. Я надеюсь, ты понимаешь, что будет, если вдруг она исчезнет? – с нескрываемой иронией в голосе, спрашивает Макс, выгнув бровь. А меня весьма смущают его слова. Что значит, вдруг исчезну? Меня типа могут закрыть в подсобке, что бы не мешала концерту, что ли?

– Рейв, ты уверен? – бросив на меня красноречивый взгляд, спрашивает мужчина, которого Макс окрестил, как Захарыч.

– Абсолютно, – твердо кивает он.

– Хорошо, но она под твоим присмотром. У меня нет времени следить за твоими девушками.

Он сказал, «твоими девушками»? Во множественном падеже? Не значит ли это, что кроме меня так на концерты попадали еще и другие девушки? Наверно, такие же легкомысленные дуры, как и я, поверившие, что он сможет их полюбить. Черта с два.

– Фиг вам я ее доверю кому-то из твоих работничков, – крепче прижав меня к своему боку, говорит Макс.

– Тогда, смотри не облажайся, – ухмыльнувшись напоследок, мужчина разворачивается и уходит.

– Это было типа, как в театре «ни пуха, ни пера – к черту»? – спрашиваю, повернув голову на парня.

– Что-то типа этого, – отвечает он, пожав плечами.

– Ясно, – киваю, заметив приближающиеся к нам фигуры парней. А вот и остальные подоспели…

– Как раз вовремя, – с ухмылкой замечает Макс, повернув голову на одетых и готовых парней, снаряженных своим оборудованием. У Винда и Фроста это гитары, а у Хоука – барабанные палочки, которые он в данный момент крутит между пальцами.

– Ну что, неудачники, готовы начать концерт? – широко улыбаясь, с огнем в глазах, спрашивает Хоук, вскидывая руку вверх.

– Всегда, – единогласно отвечают остальные парни, аналогично вскинув руки.

Растянув губы в кривой ухмылке, Максим поворачивает голову на меня и опускает свои губы на мои, захватывая те в жадном поцелуе. И это выглядит так, словно он хочет таким образом попросить пожелать ему удачи. И я с удовольствием ему ее подарю. Жадно отвечаю, открывая рот, и позволяя его языку получить то, что он хочет. Тихо застонав, я вцепляюсь пальцами в его плечи, притягивая к себе. Его руки сжимаются вокруг моей талии, буквально вжимая в сильное тело, напряженно застывшее напротив.

– Так, прекратите, – говорит за нами Винд, похлопывая Макса по плечу.

С едва слышным рычанием, солист разрывает наш поцелуй, повернув голову на парней.

– Пошли, – машет в сторону обезумевшей толпы, которым голос громко сообщает о выходе группы, Хоук. – Нам пора.

– Хорошо, – кивает Макс, и поворачивает на меня голову.

Несмело улыбаюсь ему, пытаясь подбодрить. Взяв за руку, он ведет меня прямо к сцене, поставив в небольшом разъеме между боковой и передней стенками. Как раз отсюда парни выходят на сцену, где их уже ожидают тысячи человек. Макс перебрасывает через плечо лямку гитары, и закрепляет наушник в ухе.

– Все малышка, пожелай мне удачи, – перед тем, как выйти навстречу заполненному стадиону, он прижимается к моим губам в коротком поцелуе, а затем выходит вместе с парнями на сцену. Последним туда выходит Хоук, бросив на меня взгляд полный сожаления и тревоги. И он один уже сказал мне все, что говорил до этого в кафе. Что это просто игра для Макса. Что я в его жизни всего лишь на время.

Хоук спокойно выходит на сцену, приветствуя публику и садясь за барабанную установку. А я, опираясь боком о стенку, обнимаю себя руками, пытаясь избавиться от мыслей, появившихся в голове.

Вчера я часы провела за тем, что бы обдумать свое решение. Но сейчас, смотря, с какой радостью Макс приветствует толпу перед ним, я начинаю сомневаться, что это нужно делать именно сегодня. Не хочется расстраивать его в этот момент. Но и дальше так продолжаться не может. Я не могу больше. Это слишком тяжело для меня. Каждый день смотреть ему в глаза, слышать его голос, говорящий, как я важна для него. Но при этом знать, что это все вранье и его сердце принадлежит другой.

Подняв глаза, я застаю как раз тот момент, когда наступает тишина, весь зал замирает, и Хоук начинает ударять по барабанам. К ним присоединяются гитары, а затем весь стадион слышит завораживающий голос Рейва. Именно им он является в данный момент. Не Максимом, нет. Именно Рейвом. Идолом, которого обожают миллионы. Парнем, о прошлом которого никто не знает, но это не мешает им любить его.

Сначала они играют любимую всеми песню «Поиск». Песню о любви, проходящей через года. О том, как полюбив однажды, парень проносит свою любовь через года. И как он, бросив слепые надежды, отправляется на ее поиски. А когда находит, любовь вспыхивает огромным огнем, грозясь сжечь все вокруг. Но для этих двоих не существует ничего, кроме них. И сколько бы не было препятствий на их пути, они пройдут через все. Вместе. Крепко держась за руки, смотря друг другу в глаза и говоря «Я люблю тебя».

Посмотрев по сторонам, что бы никто не видел, смахиваю слезу, мгновенно выступившую в уголке глаза. Эту песню Макс посвятил ей. Той самой девушке, которую когда-то полюбил. Он ищет ее. Но в отличие от того парня из песни, он не решается подойти к ней и признаться в своих чувствах.

Одинокая слезинка спускается по моей щеке, по подбородку, падая на пол. Потому что эта песня не для нас. Она не про нас. Она о нем и той девушке. И это как раз становится той самой точкой в принятии моего решения. Так не может больше продолжаться. Больше нет.

И я знаю, что потом мне будет больно. Знаю что, возможно, это будет слишком тяжело пережить. Но еще больнее чем бросить парня которого ты любишь, может быть только продолжать встречаться с ним, зная, что ты в его жизни всего лишь ненадолго. Встряхнув головой, я пытаюсь сейчас не думать об этом.

Сама не замечаю, как окунаюсь в эту атмосферу концерта, перешедшую с зала на за кулисье. Все возбуждены, застыли под сценой, наблюдая за выступлением парней. Некоторые не только подпевают, но и пританцовывают. И будто время застыло, пораженное выступлением «В огне». Но и концерту когда-то приходит концерт. Звучат последние оглушительные басы, и плащи парней вспыхивают ярким огнем. Протянув последнюю ноту, Рейв мгновенно замолкает, схватив свой подол и раскрутив его вокруг своего тела. В тот же момент со всех сторон на парней выстреливает дым, полностью пряча их от взглядов толпы. И пока выстреливает дым, они, ухмыляясь, пробегают за сцену. Макс, словно только этого и ждал, весь потный и запыхавшийся, подбегает ко мне, подхватывает на руки и жадно целует. Со всеми своими чувствами, которые я испытываю к нему, целую в ответ.

Глава 52

Если бы не появившийся Захарыч, неизвестно, куда бы затянулся наш поцелуй. Пока тот появился, Макс к этому времени уже прижимал меня спиной к стене, а его руки двигались по моим бедрам.

– Я, конечно, извиняюсь, но может вы прекратите раскрепощать моих ребят? – хмуро произнес мужчина за нами.

Разорвав наш поцелуй, Максим поднял взгляд своих глаз на меня, не переставая широко ухмыляться.

– Захарыч, куда уж больше, – смотря на меня, отвечает Рейв, опуская на ноги. – Твоих парней ничто не раскрепостит больше, чем уже есть.

– Все равно, шагай в гримерку, – хмуро насупив черные брови, отвечает Захарыч, указывая пальцем на неприметную боковую дверь.

– Слушаюсь и повинуюсь, – почтенно склонившись, Макс ухмыльнувшись хватает меня за руку и ведет к двери в гримерку.

Немногие парни оборачиваются нам вслед, пока мы не заходим внутрь и за нами не закрывается дверь. Внутри довольно просторно и пусто. Пару черных диванчиков, барная стойка у стенки с рядами алкоголя и воды. В углу стоят стойки с одеждой, и несколько пуфиков рядом, где в данный момент в четыре кучи свалена одежда парней. Остальные участники группы, в отличие от Макса, уже давно переоделись, и теперь, развалившись на диванах, спокойно попивали воду из бутылок.

– Задержался ты, – говорит Винд, лежа вдоль дивана и положив голову на колени Фросту.

Фыркнув в ответ, Макс только пожал плечами, скидывая плащ на пол. К счастью, как он и говорил, у плаща загорелась только необходимая часть, не навредив ему. Для меня было невыносимо стоять за сценой и наблюдать, как огонь неожиданно вспыхнул по всему подолу, а затем, взмахнув им, он сбежал за кулисы.

– Ну как, детка, тебе понравилось шоу? – раскинув руки на спинке дивана, спрашивает Хоук, делая глоток воды из бутылки.

– Да, – кивает Фрост, а от Винда послышался только тихое «угу». Кажется, что он уже вымотался.

– Ну что, малышка? – проворными пальцами расстегивая пуговицы рубашки, говорит Максим стоя у стойки с одеждой.

– Это было что-то нереальное, – выдыхая, окидываю взглядом всех парней, довольных моим ответом. На их лицах появились широкие улыбки, которые так и говорят, что они прекрасно осведомлены об этом.

– Собственно, как всегда, – с улыбкой говорит Хоук, прикрыв глаза.

– Кроме того, что мы впервые выступили на стадионе для тысяч людей, – замечает Винд, продолжая лежать на диване, подняв вверх палец и акцентируя на этом внимание остальных.

– Это точно, – кивает Фрост. – Черт, я едва не сдох, когда девка в переднем ряду сняла майку.

– Я не успел рассмотреть, но она что-то кричала. Кто-то видел? – приоткрыв один глаз, спрашивает у него Винд.

– «Рейв возьми меня», вот что было у нее написано прямо на сиськах, – отвечает Хоук открыв глаза и с ухмылкой посмотрев в сторону Макса, одевающего в этот момент белую рубашку с английской надписью на спине.

Парни общались между собой так, словно меня здесь и нет. Собственно, я не виню их за это. Почему они должны обращать внимание на девушку, которую Рейв привел вместе с собой на концерт? Особенно если вспомнить о том, что я совсем недавно услышала от Захарыча, что я не первая девушка, которую Максим приводит на свой концерт за кулисы.

– Я ничего не видел, – хмуро отвечает Макс, развернувшись к нам лицом, и поправив воротник рубашки, подошел ко мне. Обняв за талию, парень притягивает меня к своему телу, зарываясь лицом в распущенные волосы.

– Конечно, не видел, – говорит в это время Фрост. – Вы чего, если он постоянно за кулисы глядел.

– Это точно, – с ухмылкой кивает Хоук. – Захватила ты малышка, сердце нашего сердцееда.

Не знаю, что именно он имел в виду своей фразой, но от нее у меня резко пронесся мороз по коже и я задрожала. Макс, подумав скорее всего, о том, что я замерзла, только крепче прижал к своему телу. И он не чувствует, как замерло мое сердце при мысли о том, на что именно намекает своей фразой Дима.

– Я надеюсь, Максимка, – за закрытой дверью гримерки уже нет такой надобности не говорить настоящие имена друг друга. – Что ты не домой под одеялко, а с нами в клуб.

Даже непонятно, это предложение было больше утверждением или вопросом, прозвучавшим из уст Винда.

– Мы домой или нет? – обращается ко мне Максим, повернув голову и заглядывая в глаза своими зелеными с золотыми вспышками.

– Я… Я не знаю, – отвечаю, пожав плечами.

Я действительно не знаю, что делать в данный момент. Согласиться и вместе с Рейвом отправиться в клуб? Или рискнуть и поговорить с ним на чистоту? Как же трудно в данную минуту принять такое важное решение.

– Вообще-то, я хотела с тобой поговорить, – шепчу, опустив голову.

– Парни, мы скоро, – махнув рукой, говорит остальным Макс. И я благодарна ему за это. Не хотелось бы разговаривать о наших отношениях при парнях.

Выпустив меня из своих объятий, он отходит за черной кожаной курткой, а я разворачиваюсь и выхожу из гримерки. Вслед мне слышна тишина. Не знаю, заметили парни мое вмиг ухудшившееся настроение или нет, но солист – точно нет. Хмыкнув позади, Максим закрывает двери и мы вместе проходим через помещение, он приоткрывает двери, ведущие в коридор, и пропускает меня вперед.

– Спасибо, – шепчу, обняв себя руками и опустив голову.

– Малышка, с тобой все нормально? – с тревогой в голосе спрашивает Макс, поглаживая меня от локтей до плеч.

– Нет, со мной не все нормально, – качаю головой, понимая, что вот-вот расплачусь. – Я очень долго держала это в себе, но теперь я хочу знать.

– Что именно? – спрашивает парень с искренним изумлением на лице.

– Я хочу, знать, кто я для тебя?

Поднимаю на него голову, чувствуя, как глаза медленно заполняются влагой.

– Как это кто? Ты – моя любимая девушка.

– Неправда, – снова качаю головой, позволив себе тихо всхлипнуть. – Ты врешь.

– Почему?

– Потому что я знаю, что ты влюблен. И это не я, как ты постоянно повторяешь. Эта та девушка из твоего прошлого. Ты ее любишь, – говорю, подняв на него заплаканные глаза.

– Малышка, – шепчет Макс, протягивая ко мне руки.

– Не надо, – шепчу делая шаг назад. – Не надо, Максим. Пожалуйста, мне и так очень тяжело.

– Тяжело что?

– Я думаю, что… – из-за слез я начинаю заикаться, но не пытаюсь остановить вырывающиеся всхлипы и слезы, стекающие по щекам. – Нам нужно расстаться.

– Что? – шокировано выдыхает парень, отшатываясь от меня. – Малышка, ты же не серьезно.

Я не отвечаю, давая ему право обдумать мои слова. Черт, неужели я серьезно ему это сказала? Но я не могу по другому. Я и так пыталась сдержаться, что бы не разрыдаться на этом месте. Он должен понять, что я не могу жить, зная, что надо мной постоянно нависает эта его любовь в виде другой девушки.

– Макс, – поднимаю на него голову, опустив руки вдоль своего тела. – Прошу, это слишком тяжело для меня.

– Неужели тебе настолько тягостны наши отношения?

– Нет, никак нет. Наши отношения здесь не причем.

– Тогда что причем? С чего вдруг ты решила, что мы должны расстаться? – он делает шаг вперед, протягивая ко мне руки.

– С того, что ты влюблен в другую! А я не могу радоваться нашим отношениям, зная, что ты бросишь меня ради другой. Понимаешь? Не могу! – кричу, всплеснув руками, и отходя назад.

– Почему брошу?

– Ты хочешь, что бы я тебе это сказала? Сама? Ладно, я скажу, – спрашиваю, утерев рукавом куртки дорожки на щеках. – Мне рассказали о том, что ты всю свою жизнь влюблен в девушку, с которой когда-то жил по соседству. Я знаю, что, перед тем, как помириться с отцом, ты попросил его об одолжении. Что бы он разыскал эту девушку и сообщил тебе о том, где она живет, где учиться и чем занимается. Черт, та я даже знаю, что она учится в нашем университете вместе со мной на одном курсе.

– Алина… – шепчет Максим, смотря на меня с сожалением в глазах. Неужели у него проснулись какие-то чувства и он сожалеет о том, что использовал меня? Или это совершенно другое сожаление, из-за того, что я узнала об этом.

– И теперь я понимаю, зачем ты учишься в университете, – шепчу, сжав губы. – Почему именно на четвертом, а не на пятом. Из-за нее. Но при чем тут я? Зачем тебе я? Как прикрытие? Или для развлечения?

– Не говори глупостей. Ты никогда не была развлечением.

– Тогда зачем все это? Почему ты продолжаешь мучить меня, зная, что это ненадолго? Пожалуйста, скажи мне правду.

– Алинка, малышка… – ему все таки удается подойти ко мне, и нерешительно притянуть к своему телу. Всхлипывая, утыкаюсь головой в его грудь.

– Не надо. Не утешай меня. Не ври. Ты на мне испытывал, как это будет с ней, да? Я была всего лишь тестом, как обращаться с ней?

– Нет, ни в коем случае, – его сердце начинает биться быстрее, принося мне очередную порцию боли. Я больше никогда не услышу ударов его сердца. И больше никогда не буду лежать на этой груди, смотря телевизор в его доме.

– Тогда зачем? Зачем нужно было мучить меня, говоря, что я твоя? Зачем нужно было предлагать переехать к тебе? Зачем было все это? Зачем все это говорить, зная, что твое сердце принадлежит другой?

– Я…

Поднимаю на солиста голову, сжав в ладонях рубашку на его груди. С мольбой в голосе шепчу ему:

– Макс, пожалуйста. Я не хочу продолжать. Пожалуйста, отпусти меня. Я уверена, что она тебя полюбит. И ты будешь с ней счастлив. Прошу, давай прекратим все это.

– А если я не хочу прекращать? – шепчет он в ответ, упираясь лбом в мой.

– Пожалуйста, ради меня. Пока я не успела достаточно сильно полюбить тебя, – поднимаю на него глаза, моля. Опустив взгляд, я наталкиваюсь на его губы, сейчас сжатые в одну линию. Он больше никогда меня не поцелует. Не обнимет и не скажет, что я – его.

Я не смогла сдержаться, и не поцеловать его в последний раз. Но поцелуй, который должен был быть коротким прикосновением, незаметно перерос в настоящий жадный поцелуй, пропитанный обреченностью, жадностью, потребностью и любовью. Макс крепко обхватывает мою талию, прижимая к себе. Зарываюсь пальцами в его шелковистые пряди, пытаясь раз и навсегда запомнить ощущение его волос между пальцами. Пытаюсь навсегда запомнить, как это, ощущать его поцелуи на своих губах.

– Отпусти меня, – шепчу опухшими губами, жадно глотая воздух.

– Не могу, – отвечает он в мои губы, облизывая свои.

– Пожалуйста. Макс, это невыносимо. Отпусти меня, пока мне не стало слишком больно, – но он только крепче сцепляет ладони на моей талии. Упираясь руками в его грудь, говорю то, чего я точно от себя не ожидала. – Если этого не можешь сделать ты, тогда это сделаю я.

Выбравшись из его объятий, я развернулась и побежала по коридору. Короткое мгновение мне кажется, что он сорвется с места, побежит за мной, а догнав крепко обнимет и скажет, что никакой другой девушки из его детства нет. Что это была просто выдумка. И что он действительно любит только меня. Что все его слова были правдой. Со стороны за кулисья открылись двери и послышались голоса парней. Они пытались разузнать у Макса, что происходит. Он им тихо рычал что-то, и я чувствовала его взгляд на своей спине. И тогда мое сердце окончательно разбилось на тысячу маленьких осколков. Это все было правдой. Он не побежал за мной. Не обнял и не сказал, что ее не существует. И этим только все подтвердил.

Не знаю, что произошло далее, но Макс начал кричать. Мне было трудно разобрать, что именно он хотел от Хоука, – слезы настолько заслонили мне глаза, что я не разбирала дороги, но упорно пыталась сосредоточиться только на ней, игнорируя посторонние звуки, что уж говорить о голосах парней на заднем фоне, – тем более, что меня это уже не касалось. Я как раз приблизилась к дверям запасного выхода, когда Макс закричал на весь коридор:

– … есть!

Это было последнее, что я услышала из уст парня, перед тем, как покинуть стадион, не жалея слез. И пока я бежала вокруг стадиона, в моей голове билась одна и та же мысль.

Я рассталась с парнем, без которого уже не могла жить. Но который не мог жить без другой.

Глава 53

Поймав первое встречное такси, не оглядываясь назад, и избегая огромной толпы вокруг стадиона, до сих пор ожидавших выхода своих кумиров, я поехала домой. Всю дорогу я игнорировала тревожные взгляды водителя в зеркале заднего вида. И когда он предложил мне помощь, я только покачала головой, пытаясь сдержать рыдания. Остановившись перед моим домом, я уже собиралась достать деньги из сумочки, когда рука водителя опустилась на мою.

– Не надо, – хриплым голосом прошептал мужчина, когда я подняла на него глаза. – Я не буду брать деньги с девушки, только заработавшей сердечную рану.

– С… С чего вы взяли? – отвечаю между всхлипами.

– Девочка, мне уже пятьдесят два года, – улыбается он тонкими губами, вокруг которых мгновенно появилось большое количество морщин. – И я в браке уже очень и очень много лет. У нас с женой три дочери, которые также как и ты, плачут дома после расставания со своими парнями. И знаешь, – он сжимает мои пальцы в своей руке. – Я скажу тебе то же самое, что постоянно повторяю им. Все образумится. И скоро в твоей жизни появиться парень гораздо лучше этого.

– Нет, – качаю головой, громко всхлипнув. – Лучше чем он, не бывает.

– Это ты сейчас так думаешь. Но наступит день, и солнце вновь засияет для тебя.

– Он и был моим солнцем, – шепчу, сжимая в ответ его ладонь. – Но все равно спасибо.

Не услышав ничего в ответ, кроме вздоха, выхожу из машины.

Мне удается сдерживать свои собственные рыдания аж до самой квартиры. Но как только я оказываюсь внутри, пока с кухни раздается смех и разговоры, сумка выпадает из моих рук, падаю на колени и упираясь руками в пол, не сдерживаю своих слез. Мне больно. Ужасно больно от того, что я сделала. Мне хочется вернуть время вспять и не расставаться с Максом. Хочется сделать так, что бы я вообще ни о чем не знала. И пусть в конце мне было бы больно. Но до этого по крайней мере, я бы радовалась жизни и нашим отношениям.