Тайна лечебницы Отектвуд

– Нельзя верить политикам и психиатрам! Ты знаешь! Ты же сам психиатр. – Чарльз отбросил провод на пол и воткнул нож в крышку стола.

Губы вытянулись в нитку, а на шее выступили вены. И тут Лоусону стало страшно, так, как не было не при нападении Юниона, не когда Кейс тыкал ружьем в его подбородок.

Вот оно настоящее лицо Крашера. Вот оно безумие, которое Кори в упор не замечал. То, что должен был вылечить, а вместо этих кормил демонов в голове Чарльза.

Он ничем не отличается от врачей Отектвуда. Он тоже сделал из Чарльза подопытного кролика, тренируя на нем модели общения и поведения доктор-пациент. И теперь, если Крашер вынет нож из стола и воткнет его уже ему в горло – будет бесконечно прав.

Голоса в голове тоже замолкли от страха. Но только на пару секунд. Лоусон не успел бы не вызвать полицию, не позвонить сестре. Это был предсмертный его крик его рассудка.

Таблетки подействовали быстро. Ужас сменился легкой эйфорией. И теперь окровавленные ноги со сбитыми пальцами не вызывали жалости и отвращения. Это не были раны. Это соски, через которые он своей кровью напоил землю Отектвуда.

– Пожар был в тысяча девятьсот девятнадцатом. И в тысяча восемьсот девятнадцатом. Ты думал об этом? Разве это не самое подходящее время. Это как лихорадка. Когда болеешь, организм борется с вирусом повышая температуру. Температура поднимается, – Лоусон поднял руку вверх. – И вирусы дохнут! – он резко уронил руку на пол и вывалил язык на бок, изображая мертвеца.

Чарльз взглянул на него слегка обеспокоено. Кори встал на ноги.

– Могу я тебе помочь? Говори, что с чем смешивать!

– Ты и правда хочешь в этом участвовать? Ты ведь понимаешь, что нас пристрелят на месте? Даже не рассчитывай на пожизненное.

– Кажется, кто-то минуту назад говорил, что проблемы нужно решать по мере их поступления. Ты рассчитывал лепить поделки из гребаных листьев и шишек, а сейчас лепишь взрывчатку. Мы не знаем, что может случиться. Мы можем даже не добраться до клиники, а можем и уйти оттуда живыми! – запинаясь за хлам, сбивая тазы и канистры ногами, Кори выдернул нож из крышки стола. Он наклонился к Чарльзу так низко, что их лица разделяли всего пара дюймов и лезвие ножа.

– Но я больше не приду туда с пустыми руками. Я больше не надену сраный халат! Я не студент! – Лоусон кричал и изо рта его летела слюна.

Крашер спокойно вытер свою оплёванную щеку и забрал оружие из рук Кори, пока тот сослепу не пырнул его или вовсе себя.

Даже без очков Кори было не трудно разглядеть, что Чарльз поник. Он не разделял запала и жажды крови Кори. Недобрый блеск глаз потух.

– Знаешь, почему я отказался говорить с юристом? Почему изуродовал своего адвоката? Знаешь, откуда у тебя появилась та челюсть? Виски, я давно хотел сказать тебе…

– Скажешь, когда на месте Отектвуда останутся одни угли! – Лоусон забыл про боль. Забыл про проблемы со зрением. Он мельтешил из угла в угол, переставлял сумки и ящики. Гремел замком. – Ты готов?

– Я гораздо больше, чем готов! – безумный оскал вернулся на лицо. Крашер подхватил свою конструкцию из нескольких канистр и проводов.

Делирий

Алабама, Отектвуд 4:45 a.m.

Огни полицейских машин, патрулирующих территорию вокруг лечебницы, мерцали в лесном мраке. Полусонный охранник открыл ворота.

– Вот бы все так на работу спешили в нашей стране. – зевнув, сказал он.

Лоусон спокойно прошел по территории. Запасной выход в корпус Б был открыт. На крыльце еще тлел окурок. Кори тихо вошел, свернул под лестницу, снял с гвоздя ключ отпер подвал.

Налобный фонарь, что дал ему Крашер был почти бесполезен. Поднося наспех начерченную Чарльзом схему к самому носу, Кори шел, наощупь, скользя руками по влажным трубам и натыкаясь на мох и грибок.

Запах канализации усиливался. Рваные кроссовки Крашера промокли. Лоусон не боялся больше осветить, что-то жуткое. Сейчас его глаза не отличат пакет от человека или собаку от велосипеда. Но на всякий случай он наносил удары перед собой плоскогубцами по металлу. Проход то сужался, то расширялся.

– Ты будто лазерной указкой кошку гоняешь. Иди ровно, виски, или ты уже остаканился с доктором Фареллом, пока я тут по колено в дерьме купаюсь.

Кори не видел Чарльза, но отлично слышал. Он добрался. С третьего раза срезав замок и открыл люк. Чарльз сбросил ему большую сумку, моток провода и спрыгнул сам.

Ни мокрые ноги, ни вонь канализации, ни что не могло омрачить эту ночь.

«Ты смог. Ты избавишь этот город от сумасшествия. Ты освободишь своих предков и своих потомков. Генри Отект не смог, Грант не смог, Скот не смог. А Кори Лоусон из Нью-Йорка смог. Не близнецы Лоусон снова молодцы, а ты один.» – голос в голове воодушевлял. Заставлял переставлять ноги. Заставлял верить в то, что в темноте канализации нет ничего страшного. Иногда, пока Крашер шел позади Кори, ему казалось, что он говорит он и отвечал:

– Да!

Дело для Кори нашлось не хитрое. Он всего лишь должен был ходить по больнице и открывать подсобки и подвалы, давая Чарльзу доступ к электрическим щиткам. Для этого ему вновь пришлось надеть ненавистный халат и маску. Так, никто из загруженных работой и своими проблемами не обращал на него внимания. Не топчет и ладно.

Начал Чарльз с трансформаторной будки на улице, пока у охраны была пересменка. Потом корпуса А и Б.

Лоусон проходил мимо сестер и санитаров и сердце его колотилось, как бешенное. Но всем плевать на него. Он пустое место. Но это ненадолго. Через час все изменится. Через час он изменит государственную статистику психических расстройств. Через час он спасет Отектвуд.

Пропуск в корпус Д у него не успели забрать. Лоусон знал, что Шварц не будет афишировать его причастность и постарается вернуть психа тихо, без комиссий и министерства. Но сплетни расходились быстро. Фрост – любитель кроссвордов, с трясущимися руками и опухшим лицом несколько раз уронил связку ключей на землю, прежде чем открыть двери.

– Что слышно о том сумасшедшем? Ищут?

– Ищут. – буркнул Лоусон через маску.

Коридоры были пустыми. Эдисон скорее всего отпросилась искать своего сынка по кабакам и подворотням, не зная, что он погребен в старой шахте. Калуум была в своем кабинете. Кори прошел по коридору между палатами, ставшими уже почти родными. Эндрю поместили в четвертую. Жизнерадостный простой работяга, неровно остриженный в застиранной больничной пижаме, он сидел на полу, возле туалета и теребил рукава. Он больше никому не махнет рукой, не одарит крепким словцом свою газонокосилку. Он больше не будет Эндрю Савицем. Рафаэль обещал адское пламя. Никогда он еще не был так близко к правде. Когда Кори подошел к его палате он резко смолк. Впервые за всю практику Лоусона, он закрыл свой рот и отскочил от двери, смотря на Кори как ушибленная собака.

– Что такое? – спросил Кори. – Не думал, что твои пророчества сбудутся так скоро? Боишься ада?

– Все боятся гнева Божьего. – скромно ответил Рафаэль. – Вы навлекли на себя проклятие!

Еще какое. Лоусон прибавил радио на посту, чтобы шум Рафаэля, не отвлекал Барбарау от работы. Наверное, пытает очередного подростка, что бы через пару лет он устроил стрельбу на выпускном.

Кори проследовал в самый конец к электрощиту, опустил рубильник и стал ждать сигнала.

– Тебе кажется запретили подходить к больнице на пушечный выстрел. – Мейсон появился из-за угла.

– Иди подтирай мочу и не лезь не в свои дела.

– Чего ты сказал? – шлепая своими мокрыми тапками, Мейсон стремительно надвигался на Кори. – Что ты там делаешь? Отойди от рубильника. Это из-за тебя сегодня по всей больнице электричество барахлит? Мстишь что тебя выгнали с работы? Еще бы тряпку в унитаз спустил. Мститель.

– Лучше тебе не лезть ко мне. – Кори встал спиной к щитку.

– А то что? Твой бешенный дружок взорвет у меня дома сортир? Свали. – Мейсон оттолкнул Кори и взялся за рубильник.

«Ты позволишь этому поломойке нас унижать? Ты и правда пустое место.»

Зарычав, Лоусон схватил ведро, что Ли оставил позади себя с серой грязной водой и выплеснул на Мейсона. Аварийное освещение погасло и тысячи искр посыпались на Лоусона с оглушительным треском. На рубильнике осталась прикипевшая кожа с ладони санитара. Сам же он лежал в луже воды. Рука почернела и стала похожа на спичку. Он был мертв. Мгновенная смерть от удара током. Умнику Лоусону поставили зачет по электротравмам автоматом. Он ведь никогда не собирался работать с подобными случаями. Да и вид обугленных мертвецов даже в учебники вызывал панику. Раньше вызывал.

Лампы под потолком начали лопаться одна за одной. Проводка засверкала. Из процедурного кабинета послышался крик, и пожарные сирены зазвенели со всех сторон.

Рафаэль приник к решетке и смотрел вверх, как пластиковые куски потолка, охваченные огнем валяться на кафельный пол. Вот он его огненный дождь.

Все ринулись к выходу. Больные, которых Лоусона учили выводить при пожаре первыми, оставались в камерах и отчаянно вопили. Кори едва не затоптали на лестнице, общий поток белых халатов, буквально вынес его на улицу.

Пожарные машины были уже у больницы. Спасатели разворачивали рукава, подминали лестницы.

Остальные два корпуса стояли на месте. Значит Кори не спровоцировал взрыв раньше времени. Это всего лишь старая электрика корпуса Д и план Крашер пока не сорван. Крашер! Он остался где-то в подвале.

Лоусон развернулся и побежал назад, расталкивая паникующих медиков локтями. Верхний этаж еще не был задымлен, но дышать уже было тяжело. Оборвав ключницу, Кори нашел нужный ключ вставил замок и распахнул дверь. Из подвала ему в лицо ударила волна дыма. Горького обжигающего горло. За ней на пол выпал Крашер отчаянно кашляя.

– Виски! Какого черта ты сделал?

– Надо уходить!

– Я еще не закончил! – вопил Крашер прижимая к себе связку канистр с проводами.

– Мы сгорим тут к чертям!

– Я должен закончить!

Кори ничего не оставалось, как вырвать канистры из рук Чарльза и влепить ему звонкую пощечину.

Он потянул его за руку, но Чарльз мертвой хваткой вцепился в порог подвала.

– Ты ничего не закончишь, ты тут сдохнешь. – Лоусон наступил на руку Чарльза и тот разжал ее.

Действие таблеток заканчивалось. Ноги подкашивались, все тело ломило, будто Кори перехало поездом. Не смотря на свою худобу, Чарльз оказался жутко тяжелым.

Свежий воздух и брызги ледяной воды, чуть не сбили Лоусона с ног. Кроме пожарных, во дворе стояло с десяток вооруженных полицейских, охрана с дубинками и шокерами. Доктор Шварц.

– Встаньте на колени и поднимите руки. – крикнул в громкоговоритель шериф Айк. Что же он не добавил «студент»? Больше не считает Лоусона сопляком?

– Послушайте! Это клиника сводит людей с ума! Она построена в доме не того ветра! Прошу, поверьте мне!

– Встаньте на колени и поднимите руки, что бы я их видел! – повторил Айк.

– Здесь все заминировано! Больница взлетит на воздух если вы выстрелите! – предпринял новую попытку Лоусон, а Чарльз, как ни в чем не бывало послушался шерифа и опустился на землю.

– Теперь ты, Лоусон! Медленно! Встань на колени и подними руки.

– Нет! Чарльз! Прекрати! Поднимайся. – Лоусон схватил Крашера за футболку и потянул вверх.

Во всеобщем шуме, грохоте воды и криках Лоусон и не услышал, что произошло. Хлопок Чарльз оттолкнул его в сторону, сбив с ног и упал рядом.

Охранники сорвались с мест как бешеные собаки. Резиновая дубинка коснулась спины Кори, затем головы. Холодный металл шокера уколол под ребра. Кори показалось странным, что били только его, а Крашеру спокойно дали лежать в стороне.

– Чарльз! – окликнул его Кори и прищурился. По спине футболки расплывалось алое пятно крови.

– Нет! Зачем вы убили его? Он ничего не сделал! Он же сдался!

Милый старик Фрост ударил Кори дубинкой прямо в челюсть и несколько зубов с кровавым шлейфом полетели на траву.

Помешательство

Алабама, Отектвуд, 12 января 2020, 10:00 a.m.

Сквозь помехи старого радио доносилась «миссис Робинсон». Мириам монотонно махала шваброй, оставляя на белом кафеле серые разводы. Эндрю Савиц жевал пододеяльник. Кристина Смит тихо плакала в подушку. В ее камере не было ничего, чем бы можно было покончить жизнь самоубийством. Она так хотела походить на брата, чтобы мать гордилась ей. Что бы расстроилась ее смерти так же, как расстроилась, когда Моргана поместили в лечебницу. Морган Смит, единственный, кто пострадал от пожара. У него обгорели лицо и шея, и чтобы посмотреть направо или налево приходилось поворачивать все туловище.

– Опять, я же только вымыла. – заворчала Мириам. Стук трех пар обуви. Резиновые тапочки, туфли и туфли, поверх которых надеты бахилы.

Запах свежего ремонта перебил запах духов и сладких кремов. Такими девушки в Отектвуде не мажутся.

Морган с трудом развернулся к дверям, чтобы хоть глазком увидеть гостью.

Рядом с Джо и доктором Шварцем шла красивая, но грустная шатенка. Морган отпустил комплимент, но девушка даже не заметила.

– Убил свою девушку Диану Эдисон и искал ее труп с другими отрядами добровольцев. Убил священника, санитара, задушил одну из своих пациенток. Помог сбежать опасному преступнику. И все это за пару месяцев. Ума не приложу, как мы это проглядели. Как не заметили вовремя. Вправду говорят, что, светя другим, мы сгораем сами. Во время задержания пришлось применить силу. Суставы раздроблены, в очереди на операцию у него номер двести шестьдесят два. Правую кисть пришлось ампутировать. Он получил травму и не обращался за помощью. Обрабатывал ее сам и пил обезболивающие. У него начала развиваться гангрена. Он плохо видит, но очки мы дать ему не можем, чтобы не причинил себе вреда. В последнее время, он почти не разговаривает. Разве что с самим собой. Мы даем ему седативные и антидепрессанты. Так же светозвуковая терапия, водные процедуры. Истерики урежаются. Но он все еще может быть агрессивным. Не заходите за линию и не приближайтесь к решетке, мисс Лоусон.

– Я знаю. – сказала Рейчел.

– Мы рядом, в случае чего.

Одиннадцатая палата. Не ремонт, не пожар ее не тронули. Отколотая плитка и рисунки Чарльза Крашера остались на стене.

Кори сидел в инвалидном кресле, прямо посередине палаты, будто царь на троне. Клетчатая застиранная пижама. Швы по всему лицу. У Рейчел по щекам покатились слезы. Она хотела подойти ближе, протянуть руку коснуться брата, но нельзя.

– Прости меня, Кори. – Рейчел закусила губу и стерла слезинку рукавом.

Прокручивая одной рукой колесо, Кори подъехал ближе к решетке. Доктор Лоусон в их семье будет только один. Если, конечно, Рейчел удастся справиться с давлением. За три месяца суда над Кори и бесконечных обследований, и экспертиз она не посетила ни одного занятия. Будут ли ей теперь рады на пороге школы?

– Этот город – колыбель безумия. Ты не должна здесь находиться. – тихо, будто их могли подслушивать сказал Кори.

– Мы справимся, Кори. Близнецы Лоусоны! – Рейчел едва смогла произнести эту фразу, после чего разрыдалась.

Лоусон медленно развернулся к стене и провел пальцами по вырезанному на плитке кругу. Сестру выводил Джо, а Шварц вздыхал, будто действительно сожалел. Она улетит первым же рейсом. Она не сдастся, и не смотря на все протесты закончит чертову школу и станет очередным психиатром. Лоусоны не сдаются, если уж начали. Они доводят все до конца, даже если это плохой конец.

Звук шагов стих. Железная дверь закрылась. Санитар Крис стучал шваброй по решеткам. Скоро будет обед, и он снова бросит Кори лоток так, что он перевернется и вся еда окажется на полу. Но ничего.

«Мы еще покажем себя, Виски.» – сказал голос в голове. Этот голос был единственным, что не давало Кори сойти с ума. Или прийти в себя?