Тайна лечебницы Отектвуд

Кори не ответил. От Дианы воняло складом грязных вещей. Она звала его на кофе, справлялась о здоровье, но Лоусон хотел поскорей отойти от нее как можно дальше. Подальше от всех. В архив.

Миссис Томпсон вязала и краем глаза следила, чтобы Кори не заляпал документы. Он поднял старые истории, рисунки с художественной терапии, разложил дневники и свое творение на салфетке. Чего только больные не рисовали. Были даже портреты доктора Шварца. Куча портретов. На одних он был красивее, чем в жизни, на других его лицо искажалось до неузнаваемости. Он даже не был похож на человека. Все в одной папке. «Пациентка Дарина Кейс.» Кори еще раз перечитал фамилию. Мать Эйприл лечилась в Отектвуде? Быстро проведя пальцами по коршекам, он нашел букву К и Кейс. Возраст и дата смерти совпадали. Но никакого упоминания онкологических заболеваний Лоусону найти не удалось. Зато нашлись мания, буйное помешательство и одержимость Арчибальдом Шварцем. Были даже письма, где Дарина Кейс клялась в любви Арчибальду. И с каждым письмом состояние женщины ухудшалось. Сначала это были невинные любовные записки, потом откровенные и страстные признания, затем она грозилась убить его, себя и их дочь, чтобы быть вместе. Последние были исписаны одним именем. «Арчи, Арчи, Арчи, Арчи, Арчи…» Лечащим врачом был доктор Томоко.

Лоусон потер глаза. Отец не сказал Эйприл правду о болезни матери. Крашер чертовски прав. Здесь все ненормальные. Лекарства, прописанные Томоко не помогали, да и не могли помочь. Устаревшие транквилизаторы, давали только побочные эффекты и в конце концов Дарину убила почечная недостаточность. Вот бы узнать, где доктор Томоко, но кто ему об этом скажет, если никто не разговаривает с ним. Диана.

Лоусон спихал все истории в ящик как попало и выбежал из архива. Диана была рада его приходу. Она вскочила, села, снова вскочила, включила электрический чайник, едва не уронив его со стола.

– Доктор Лоусон, вы хотите кофе?

– Не откажусь. Диана, ты знала доктор Томоко? Он работал здесь.

– Да. – Диана стояла спиной к Лоусону и насыпала растворимый кофе в кружку. – Сливки?

– Без сливок, без сахара. А где он сейчас?

– Он умер полтора года назад.

Черт. По-другому и быть не могло.

Диана поставила две кружки. Кори сделал глоток. Он не знал, что можно испортить обычный черный кофе, но Диане это удалось.

– А Дарину Кейс ты знала?

– Мама рассказывала, что она преследовала доктора Шварца. Следила за ним, слала ему письма, однажды даже чуть не спалила его дом.

– Она была им одержима.

– Она любила его. А он был очень жесток с ней. – Диана сделалась грустной.

– Она представляла опасность для себя, своей дочери, семьи Шварца. Это болезнь, а не любовь.

– Хотела бы я, что бы и меня любил кто-то так же сильно, как Миссис Кейс любила доктора Шварца. Почему вы не пьете? Вам не нравится кофе?

Кофе был омерзительный. Не растворенные гранулы скрипели на зубах как земля.

– Горячо.

– Я разбавлю водой. – не отводя глаз от Лоусона, Диана потянулась за графином и бухнула ему в кружку воды. Она начинала пугать Кори.

– Ты не права. Любовь это всего лишь химические и гормональные реакции в нашем мозгу. Вы видим человека, общаемся с ним и в мозг поступают сигналы как плюсы и минусы. Как, да и нет. И на их основе мы испытываем симпатию или неприязнь, возбуждение или отвращение. А умереть за любовь, это либо подростковый максимализм, либо психическое расстройство.

– Ты просто еще не был влюблен. Допей кофе.

– Я больше не хочу. – Лоусон отодвинул кружку и Диана вскочила со стула и зарыдала. Она стала бить руками по камерам хранения вещей и кричать:

– Ну почему? Ну почему у меня ничего не получается? Я даже кофе не умею делать. Эти дурацкие руки. И ты дура! – Диана схватила дырокол со стола и попыталась просунуть туда ладонь.

– Диана, не надо! – Кори выбил дырокол из рук девушки и схватил за плечи. – Диана, ты не дура. Ты очень хорошая, добрая девушка и ты делаешь отличный кофе. – Лоусону не оставалось ничего, кроме как выпить залпом всю кружку и проглотить осадок. – Тише. Вот так, садись, выпей воды.

Диана немного успокоилась, но продолжала всхлипывать. Кори гладил ее по плечам.

– Ты не врешь?

– Какой мне смысл врать тебе?

Диана уткнулась ему мокрым лицом в шею. Испуг сменился жалостью. Диана и правда была неплохим человеком. Просто со странностями. Неужели она не получает никакого лечения от своих приступов. Ее мать работает в больнице и так запустила здоровье своих детей.

Кори замер. Мокрый нос Дианы сменили сухие горячие губы. Она целовала его в шею. Сначала едва касаясь, а теперь настойчивее. Поднимаясь выше и выше.

– Диана, – Кори пришлось применить силу, чтобы оторвать ее от себя. – Не стоит. Мы на работе. Ты сама говорила про приличия. – удерживая девушку на месте, Кори поднялся и побежал прочь со склада. Он вытирал шею салфеткой.

В корпусе Д не было никого кроме охраны и медбрата Джо. Они были менее жестоки, но все же не упустили возможности поддеть Лоусона.

– А Шварц боялся, что доктор Фарелл выкинет что-нибудь. Ты превзошёл своего учителя Лоусон!

– Дьявол уже завладел вашим разумом и телом! Он рвется наружу, проедая плоть! – как всегда сказал ему Рафаэль. В этом человеке Кори чувствовал больше стабильности, чем безумия. И если когда-нибудь он скажет, что-то другое, то время остановится, больница рухнет, а планета сойдет с орбиты.

Обход делать не хотелось. Крашеру было стыдно смотреть в глаза, за то, что он взял его вину на себя. От тупости остальных мозг хотел взорваться.

Подходя к одиннадцатой палате Кори, услышал громкие хлопки. Крашер стоял на одном колене и медленно ему аплодировал.

– Восхищен тобой! Осквернить похороны жены священника. Браво! Бис!

– Прекрати это, – Кори подошел ближе, к самой решетке, чтобы медбратья или охрана не услышали его. – Зачем ты сказал шерифу, будто бы ты убил Юниона? – шепотом спросил Лоусон.

– Признаться, что я сидел связанный как телок на бойне и ждал, когда Юнион меня распилит? Что обо мне люди подумают? Нет уж, Виски. К тому же ты уже заработал себе славу.

Кори вздохнул. Он и вправду допустил мысль, что Крашер сделал это ради него. Вот уж кто телок, так это Лоусон.

– Тогда поздравляю тебя с пополнением списка трупов.

– Эй, Виски, – окликнул его Крашер и Кори пришлось вернуться к камере. – Спасибо.

– За что?

– Ты ведь мог просто сбежать и вызвать полицию. А ты остался.

– Я был неадекватен. Я не спасал тебя.

– Тогда, поздравляю с пополнением списка не спасенных пациентов. – Крашер гадко улыбнулся и отвернулся к стене.

Кори зашагал к кабинету. Как такое вообще возможно? Кори думал, что Чарльз спасает его карьеру, Чарльз думал, что Кори спасает его жизнь. А в итоге оказалось, что они оба просто невменяемые.

Лоусон заперся в кабинете. От кофе Дианы разболелся живот. В поисках какого-нибудь панкреатина, Кори открыл шкаф с лекарствами. Ведь желудок его не приоритетная проблема. Нужно что-то делать с видениями и снами. Если ему удалось избежать тюрьмы, то избежать психушки точно ему никто не поможет. Флуоксетин и половинка валиума. Кори не ожидал такого эффекта. Он даже еще раз перечитал инструкцию, но ничего там не понимал. Все негативные мысли, да и вообще все мысли разом покинули голову. Он погладил след от поцелуя Дианы. Было не так уж плохо, может зря он оттолкнул девушку. А вдруг она что-нибудь сделает с собой?

Кори побежал на склад, но как оказалось, рабочая смена Дианы уже закончилась. Время пролетело слишком быстро. Нужно найти Диану. Нужно сделать что-то еще. Но Кори не мог вспомнить что. Апексы.

На выходе с Кори никто не попрощался. Несмотря на принятые таблетки, он все равно сел за руль. Нужно было составить извинительную речь, но мысли о Диане выталкивали все. Жалость сменилась каким-то приятным теплым чувством. Он ведь и сам может помочь ей. Взять анализы, собрать анамнез, подобрать антидепрессанты и седативные.

Самый конец второй улицы. Белый забор. В ухоженном саду только начали появляться сорняки, газеты, мусор. Без сына Апексам придется тяжело. Кори отворил калитку, прошел по мощенной дорожке и позвонил в дверь. Двери долго не открывали, но движение в доме он слышал. Наверное старики не так расторопны.

– Да. – двери открыла миссис Апекс. Она была с ходунками и запыхалась, пока шла к дверям.

– Здравствуйте, миссис Апекс. Я Кори Лоусон. Я бы хотел принести вам свои соболезнования и извинения.

– За что?

– Я виновник той драки.

– Сынок. Здесь каждый день кто-то дерется.

– Вы пришли почтить память сына, а я осквернил это и оскорбил вас. Простите меня.

– Так ты тот парень, на которого напали пьянчуги? Заходи, я поставлю чайник.

Кори принял приглашение. В доме пахло старостью и мебелью прошлого века. Картины, салфетки, фотографии. Это напоминало дом бабушки и дедушки в Мериленде. Просто, уютно, слегка грустно. Старики любят накапливать всякий хлам, который напоминает им об ушедших годах. На камине среди цветов стоял портрет Апекса. Улыбающегося и в белом халате. Одно из окон было криво заклеено скотчем. На подоконнике все еще валялись мелкие осколки.

Кори отправился на кухню и помог старушке принести поднос с чашками и чайником.

– Вы работали вместе с Бобби?

– Нет. Мне не удалось с ним познакомиться. Я только две недели прохожу практику в Отектвуде. Но я слышал много хорошего о нем.

– Бобби так любил свою работу. Пропадал на ней целыми сутками. Даже на дом к нему ходили его больные. Он жил раньше в центре. Но когда у Стена отказали ноги, переехал к нам, помогать мне ухаживать за ним. Он вообще любил всем помогать. Расчищал снег всем соседям. У нас много стариков в районе. Он возил их за продуктами. Рубил дрова. На прошлое рождество мы с ним испекли двенадцать пирогов, и он пошел угощать всех соседей.

– Дай бог, каждой матери такого сына.

– Жаль он так и не встретил хорошую женщину. Отдал всю жизнь работе.

Кори едва не сказал: «В прямом смысле.» Он был уверен, что Апекс не утонул из-за несчастного случая. Он был уверен, что в реке он оказался уже будучи мертвым.

– Кто-то разбил вам окно? Я могу починить.

– Да. Кто-то влез к нам, когда мы были на похоронах. Наверное, местная шпана. А у нас и брать то нечего.

– Вас ограбили?

– Нет. Ничего не пропало. Но шериф все равно обещал найти этих хулиганов.

– Чем болен ваш муж?

– У него спондилит. Он всегда мучился с ногами, а теперь и вовсе перестал ходить. Я ему говорила обратиться к врачам, но он их на дух не переносит. Никогда не был в больнице. Скорее умрет, чем пойдет к доктору.

– К нам кто-то пришел? – из другой комнаты донесся мужской голос.

– Это коллега Бобби.

В гостиную въехал сухой старик на коляске.

– Здравствуйте, мистер Апекс. Примите мои соболезнования.

– Я терпел одного линчевателя в белом халате в доме! Другого не потерплю. Скажи ему убираться.

– Стен, веди себя прилично. Простите его, бога ради. Он уже совсем из ума выжил.

– У вас был замечательный сын.

– Замечательный. Это точно. Ставил опыты над людьми в этом лепрозории, а потом бегал замаливать грехи! Но одной стрижкой газона путь в рай не заработать. Включай телевизор Магда, сейчас начнется твой любимый сериал. – мистер Апекс едва не отдавил ноги Кори своей коляской.

– Я, пожалуй, пойду. Спасибо за чай, миссис Апекс.

– Правильно мыслишь. Убирайся отсюда.

– Простите его. Мне так неудобно.

– Все в порядке, миссис Апекс. Еще раз примите мои соболезнования.

Небо уже затянуло тучами. Будет дождь. Кори сел в машину. Слова Стена не давали покоя. Это не похоже на бред старика, если сложить всю картинку в голове. Что если Апекс и правда участвовал в опытах над людьми. Но потом решил отказаться, помогать людям, что бы искупить вину и его убрали. Это больше походило на правду, чем то, что он просто взял и утонул. И кому понадобилась влезать в дом Апексов. Местные точно знали, что старики живут скромно. В день, когда почти все жители были на кладбище, можно было поживиться деньгами в доме побогаче. В крайнем случае могли перебить из злости посуду или забрать тот же телевизор. Взломщик искал не деньги и не ценности. Он искал что-то связанное с Бобом Апексом.

Кори взглянул на экран телефона. Три пропущенных от Эйприл. Он обещал с ней встретиться, но совершенно забыл про это. Он не вспоминал о ней целый день и не чувствовал от этого никакой вины.

В начале одиннадцатого Кори приехал в Билла. Эйприл делала вид, что не замечает его. Продолжала наливать пиво, насыпать орешки и болтать с посетителями.

– Привет, Кори.

– Извини, что не брал трубку. Я же говорил, тебе что поеду к Апексам.

– Ага. – недовольно ответила Эйприл.

Что с ней не так? Она его не слушала? Или ей наплевать? Диана так себя не вела.

– Пива? – Эйприл громко поставила перед ним пепельницу.

– Да. – ответил Кори, вспомнил, что валиум и флуоксетин не стоит принимать с алкоголем, но Эйприл уже открыла кран. Кори закурил.

– Отец сегодня на смене. Поедешь ко мне? Или тебе нужно еще принести извинения всему городу?

– Да что с тобой, Эйприл?

– Ты не брал трубку. Я не знала, что думать. Вдруг тебя в очередной раз похитил какой-то псих.

Кори закатил глаза и залпом осушил целую пинту. Дождавшись сменщицу, Эйприл отвезла их к себе. Пиво, бесконечно сменяющиеся сериалы, переполненная окурками банка кофе. Душ. От Эйприл пахло ягодным гелем для душа, до тошноты приторным. Эйприл целовала его в шею и грудь. А Кори лежал и пытался отряхнуть свои босые ступни от прилипшего мусора и кошачьего корма. То ли от валиума, то ли от стресса, как Эйприл не старалась, тело Кори отказывалось реагировать на всяческие ласки. Лоусон зажмурился. Попытался сосредоточиться.

– Диана.

Звонкая пощечина заставила Кори открыть глаза и подпрыгнуть на кровати.

– Как ты меня назвал?

– Прости. Я просто заработался. Эйприл, это не то, что ты подумала.

– Вали к своей Диане. – Эйприл накинула халат и принялась бросать вещи Кори ему в лицо.

– Нет никакой Дианы.

– Проваливай!

Кори не помнил, как доехал. Он надеялся, что никого не сбил. В доме была кромешная темнота. Из разбитого окна дуло. Не раздеваясь, Лоусон упал на диван, завернулся в покрывало и уснул. Наплевать, если присниться кошмар. Не кошмарнее чем его жизнь. Ему объявили бойкот коллеги, пациенты. Его выставила девушка. У него галлюцинации, он убил человека и начал принимать психотропы.

Но, как ни странно, кошмары Кори не беспокоили. Беспокоила Диана. Волновала. Она снова целовала его, стонала от его ласк. Она была гораздо нежнее чем Эйприл. Мягче. Женственней.

Парафрения

Взрывы прогремели на пятом и шестом участке. Стены тряслись. Дым заполнял стволы. Лукас отгородил подход к клети решеткой. Он делает это ради свободы и благополучия. Он исполняет волю господа. Никогда еще в нем не было столько уверенности. Столько энергии. Столько правоты.

– Они сгорят! – кричал Дэвид, весь в саже с опаленными бровями.

– Нужно спасти технику, инструменты. Поднять уголь! Не смей выпускать их, пока не принесут все, что еще можно спасти.

Толпа шахтеров-индейцев билась возле решетки. Они просовывали молоты, кирки, пригнали вагонетку угля и высыпали его сквозь дыры в решетке.

– Давайте еще! Там горят тысячи фунтов! Шевелитесь красномордые! – Лукас ударил хлыстом по рукам, что тянулись к рычагу, открывающему решетку. – Вытаскивайте машины.

Огонь поднимался все выше. Жар не давал вдохнуть. Глаза Лукаса заливал пот. Вагонетки с углем, ключи, лопаты, все было брошено в черную пасть пламени и дыма. Десятки рук тянулись к спасительному рычагу, к Лукасу. Лица в копоти. Крики.

– Тащите сюда, чертовы инструменты. – Лукас стегал кнутом по обожжённым рукам. Но его никто не слушал. До черна обугленная рука протягивала ему пилу, что накалилась до красна. Огонь уже обжигал лицо Лукаса.

– Клеть! – Лукас дернул канат. Механизм скрипнул, подъемная клеть медленно опускалась. Огонь приближался. Он охватил рабочих. Они метались как ненормальные, пытаясь сбить его. Кожа трещала под пламенем. Крики. Запах паленой ткани и мяса. Они горели заживо. Они горели заживо ради их свободы и благополучия. Лукас забрался в клеть, стараясь не уронить ничего вниз.

– Подымай!

Крики и треск пламени оставались внизу. Лукаса медленно поднимали наверх.

Алабама., Отектвуд, 6:20 a.m.

Диана. Кори уснул с мыслью о ней и проснулся с ней же. Но разбудил его звонок телефона.

– Кори Лоусон! Немедленно объясни, в какой суд ты должен явиться завтра?

Черт. Кори совсем позабыл, что указал сестру контактным лицом, когда заполнял показания у шерифа. У него вообще что-то с памятью в последнее время. Надо бы попить ноотропы.

– Кори, ты меня слышишь?

– Очень плохо, – Кори с трудом поднялся и пошел на кухню. – Вот теперь говори.

– На какой суд тебя вызывают?

– Пустяки. Я всего лишь свидетель. Рей. Мне кажется, я влюбился.

– Да, в эту, как ее, как журналистку в черепашках нинздя?

– Нет, с Эйприл все конечно. Ее зовут Диана. Она дочь одной из сестер. Она немного старше меня.

– Немного, это на сколько?

– Ей тридцать два.

– Надеюсь детей у нее нет?

– Нет.

– Вернемся к суду? По какому делу ты проходишь свидетелем?

Кори молчал.

– Ало. Ало, Кори? Ты меня слышишь?

Кори слышал, но не слушал. Перед глазами стояли откровенные картины из сна. Зажав телефон плечом, Кори расстегнул ширинку и запустил руку в трусы.

– Кори, я вылетаю сегодня же.

Кори внезапно пришел в себя. Он стоял у разбитого окна, сжимая член в руках и разговаривал с сестрой. Чувство стыда и отвращения к самому себе. Что он делает.

– Что я делаю?

– Кори, я и сама не знаю.

– Это не тебе. Пока.

Нельзя было допустить, что бы Рейчел узнала об убийстве. Нужно было что-то придумать. Но так хотелось встретиться с Дианой. Увидеть ее хотя бы одним глазком. Да что происходит с ним? Кори умылся ледяной водой, не запивая проглотил флуоксетин и половинку валиума.

С ним вновь никто не поздоровался, но Лоусону было плевать. Он шел на склад. Вот она. Его Диана. С уставшими глазами, в дурацкой вязанной кофте.

– Где носки? – на его Диану нагло кричал какой-то мужчина.

– Это все, что передали сестры. Вот список. Спрашивайте в отделении.

– В отделении мне сказали, что все вещи здесь. Где носки я спрашиваю?

– Эй! Чего ты привязался со своими носками. Тебе сказали, что это все. – Кори сам себе удивился, что начал разговор с незнакомым человеком в таком тоне, да еще и на ты.

– Сначала носки, потом золото будете воровать. Думаете, раз у вас тут сумасшедшие лежат, значит можно их обирать. Они все равно ничего не понимают. Я иду к главному врачу. Это воровка здесь больше работать не будет. – мужчина ткнул пальцем в плечо Дианы. Его Дианы. Кровь прилила к лицу и глазам. Кулаки сжались сами собой. Его Диана не воровка. И никто не смеет трогать ее.

– Извинись! – Кори сам испугался своего крика. Он будто не участвовал, а наблюдал. Будто был деревянной куклой на шарнирах, которого дергают за нитки. Он пересек маленькое расстояние, схватил грубияна за рубашку и занес кулак. Мужчина успел увернуться и бросив пакет с вещами побежал прочь.

– Вы тут все психи ненормальные! – крикнул он им убегая.

Злость все еще ломила руки. Ее нужно было куда-то выплеснуть. Кори схватил Диану за плечи, оставляя синяки от пальцев и втолкнул в хранилище матрацев. Диана была напугана, но ни капли не сопротивлялась. Пусть так, грязно и грубо, на старых больничных матрацах, но зато с Лоусоном. Этого она и хотела. Телефон разрывался. Звонила сестра, Фарелл, доктор Шварц. Кто-то тарабанил в железную дверь склада, но Кори не хотел отрываться ни на секунду. Хотелось никогда не выходить из тела Дианы.

После секса, когда Диана отправилась выдавать вонючие вещи в желтых плотных пакетах, Кори остался один. На черном, от частой обработки в сухожаре, матраце с чувством вины. Все должно было быть не так. Диана достойна лучшего.

Алабама, Отектвуд, 4:40 p.m.

Больные все ждали доктора Лоусона на обход. И вот, под конец рабочего дня, шлепая по липкому от мочи полу доктор явился к ним. Спросил, как самочувствие, и не дожидаясь ответа шел к следующей палате.

– Как самочувствие?

– Лучше, чем у тебя, Виски, – Крашер, подошел и обеспокоено оглядел Лоусона. – Ты какой-то пришибленный, – он шумно втянул воздух носом, будто принюхивался. – И от тебя несет грязным бельем. Прямо как от кладовщицы Дианы.

Лоусон просунул руку в камеру и схватил Крашера за горло. Он ему и так много позволяет, но оскорблять его Диану.

– Еще одно слово о Диане. И я сломаю тебе кадык.

Крашер хрипел и царапал его руку ногтями. Кори хотел отпустить, но не мог. Тело опять вышло из-под контроля. Лицо Чарльза стало бордовым из глаз полились слезы. Увидев это Кори, будто током ударило, он разжал чужую шею. Тапочки прилипли к полу, и вместо отскока назад, Кори упал и ударился затылком о противоположную дверь. Чарльз кашлял и отплевывался на пол.

– Что за шум? – из-за поворота вышел здоровяк Джо. Кори уже стоял на ногах.

– Вам показалось, медбрат. Сделайте Крашеру два кубика реланиума. Нет, лучше четыре.

– Виски, не надо! Послушай, меня! Виски!

Кори двинулся к кабинету. Он слышал, как Крашер зовет его. Слышал, как медбрат Джо ударил того резиновой дубинкой.

– Здравствуйте, доктор! Тоже идете завтра на суд? – доктор Калуум сидела на посту и уплетала яблоко, оставшееся с полдника для больных.

– И вас вызывают?

– Да. Я иду как свидетель обвинения. Ваш пациент ведь убил моего пациента. Только работать мешают. Одним ублюдком стало меньше.

– Он был больной человек. И вы его лечили.

– Некоторых людей нельзя вылечить, – фыркнула Барбара и закрылась газетой. Кори обратил внимания на обложку. «Пропал человек! Люси Эбхаус, двадцать один год, блондинка, глаза карие. Ушла на работу двадцать пятого июня и не вернулась. Была одета в джинсовую юбку, голубую футболку. Особые приметы: шрам внизу живота справа, после операции. Всем имеющим какую-либо информацию звонить по телефону…»

Кори узнал эту девушку. Она голосовала в лесу, когда проехал мимо, облив ее грязью. Что она там делала? Если бы Кори остановился, она бы не пропала. Нужно позвонить по номеру.

«Нет нельзя. Он возможно последний видел Люси живой.» – Лоусон едва не подпрыгнув, снова услышав этот голос. Он плотно сжал губы, чтобы не сказать своих мыслей вслух.

Железная дверь громко лязгнула. Их «подземелье» посетил доктор Хамсвилл. Он давно не брал больных на курацию больных из корпуса Д. Предпочитал настоящим психам бабушек и дедушек со старческой деменцией. Он имел привычку закатывать рукава халата до локтей, а сейчас его мятые рукава болтались до середины ладони. Он поприветствовал Алану, нехотя протянул руку Кори и из-под рукава показались несколько ссадин. На костяшках и начале предплечья. Будто-бы порезался о стекло. Стекло. Кори едва не вскочил со стула. Вот кто выбил стекло в доме Апексов. Вот почему его не было на похоронах. Лоусон вцепился руками в стул и стиснул зубы.

Последний час рабочего дня особенно растянулся. Диана уже закрыла склад и ждала его у ворот. Они вместе ушли из больницы, и он привел ее к себе. Эйприл всегда отказывалась здесь ночевать, а Диана с радостью согласилась. Диана вкрутила новую лампочку, выгладила ему халат и костюм, разобралась с электрической плиткой. Когда скрипел пол, Кори знал, что это не его галлюцинация. Это его Диана.

– Я сделала тебе чай, – Диана поставила чашку на столик рядом с диваном и обняла Кори со спины. – Что ты читаешь? Это что, китайские иероглифы?

– Это стенография. Метод записи символами и сокращениями.

Диана взяла блокнот Кори и начала читать:

– При накладывании карт за тысяча девятьсот девяносто восьмой годг и карт тысяча восемьсот семидесятого и тысяча семьсот второго, можно увидеть, что лечебница Отектвуд выстроена на месте резервации индейских племен. В доме западного ветра. Там, где были поселения, вырыли рудники, а на равнине построили город. Что это за чушь?

– Это не чушь. – Кори забрал блокнот назад себе. – Я расшифровал чуть меньше половины, но мне уже открылась суть этих записей. Автор исследует историю города. Карта четырех ветров, это что-то вроде четырех сторон света у древних индейцев, по которым они размещали дома и ставили тотемы. Каждая из сторон света принадлежит определённой стихии и определенным богам. Построив резервацию в доме западного ветра, они разгневали богов плодородия, урожая и здоровья. А город, наоборот, построили в доме северного ветра. Где живут болезни, неурожай и человеческие беды.

– И ты веришь в эти индейские сказки?