Сагловский замок

– Вероятнее всего, Майер попросил эту девушку посмотреть за его детьми, а сам отправился ночевать в отель, – рассуждал, уже шёпотом, Андрей, убирая в ножны клинок.

Ночь подходила к концу, но к счастью для Андрея, Волынский Бульвар располагался в сотне метров от Фарской.

– Всё же это место повеселее, – вновь произнёс Андрей, выходя на небезызвестный Бульвар и смотря на толпы людей, бродящих и кричащих что-то в самом центре аллеи.

Но цель его была далека от этих молодых людей. Гостиница с большими буквами "Душа", висящими над входом, открылась перед ним во всей красе. Но подходя к гостинице, Андрей задался вполне логичным вопросом: как он найдёт в отеле самого Майера?

Задумка была весьма простой: зайти внутрь, попросить снять номер, а когда его будут записывать – подсмотреть имя Майера и номер, на который оно записано.

Всё шло согласно незамысловатому плану. Андрей зашёл в гостиницу, поговорил с человеком у входа и снял один из номеров, обеспечив себе пропуск к обители Майера. Но парень выпал в осадок, когда в записной книжке заселяющего значилось всего лишь три имени: некой Джулии Мальбре, Константина Хаара и его собственное, разумеется, вымышленное.

Андрей, медленно, стараясь обдумать произошедшее, поднимался к гостевым комнатам. Не найдя ничего лучше, Андрей решил проверить номера постояльцев. Возможно, Майер снял комнату под другим именем. Ровно, как и сам Андрей.

Достав из кармана отмычку, парень вскрыл одну из комнат и осторожно зашёл внутрь. На кровати лежал мужчина с седыми волосами и, сжимая в руках бутылку крепкого виски, спал не менее крепким сном. Это не Майер. Идя обратно к выходу, Андрей прихватил пару запонок, лежавших на деревянном столике, сделанном из тёмного дуба.

Вернувшись в коридор, Андрей встал на колени перед ещё одной из комнат, но когда он прислонился к ней, желая вставить отмычку – дверь без сопротивления открылась, и Андрей с грохотом упал на деревянный пол.

– Господа! Будьте тише! – послышался с нижнего этажа голос заселяющего.

С минуту Андрей стоял незыблемо, однако кроме голоса с первого этажа, никто так и не обратил внимания на его оплошность. Поднявшись, парень стал пробираться вглубь помещения. В кровати, стоящей посреди комнаты, лежала молодая девушка, а рядом с ней был… Майер. Андрей понял, что номер был записан на любовницу Майера. Подойдя чуть ближе, парень стал всматриваться в лицо лежащего в кровати мужчины: тёмные короткие волосы, густые брови, большой нос, широкий лоб, высоко посаженные глаза… Он полностью подходил под то описание, что было предложено в контракте.

Андрей извлек из ножен острый клинок и поднёс к шее плутократа, пребывавшего в глубоком сне. Однако рука парня так и не сумела сделать то, что должна была сделать. Да и должна ли она? Один лишь взмах и бурая, пропитанная жадностью, кровь хлынула бы из глотки Майера. Костяшки Андрея белели от силы, с которой он сжимал рукоять оружия, но его попытки взять верх над собой были тщетны.

Сев на пол, прямо рядом с Майером, Андрей обратил свой взор к закрытому потолком небу и стал бегло водить мокрыми глазами из стороны в сторону. Его рука нащупала в кармане нечто, что явилось для него решением этой проблемы. Аккуратно, трясущимися руками, Андрей достал тёмно-зелёную капсулу. Столь малую, но столь смертоносную…

Переведя взгляд на спящего богатея, Андрей приоткрыл его челюсть и, зажав между зубами капсулу, резко сомкнул её, разорвав оболочку, сковывающую убийственный эликсир.

Глаза Майера резко распахнулись и он, в ужасе посмотрев на Андрея, попытался закричать, однако не прошло и секунды, как крик его перерос в хриплый кашель, а холодные руки Майера схватились за синеющую шею. Андрей смотрел на предсмертную агонию Майера лишь пару секунд, но ему показалось, что прошла не одна вечность. Ещё ни разу он не видел смерти так близко и уж тем более не принимал в этом участия. Чахнущая в глазах умирающего надежда и, не имеющая смысла, утихающая мольба отпечатались в памяти Андрея, словно тяжелейший гриф. Но ничто не могло сравниться с ликом Майера, когда смерть, наконец, прервала его страдания. Пустые безжизненные глаза, приоткрытый рот и приподнятые брови создавали неестественную гримасу лица, которую, вероятно, не мог бы повторить ни один из смертных, чьё сердце ещё бьётся, монотонно стуча и стуча…

"Как иронично", – подумал Андрей, уже покидая гостиницу "Душа", которую давеча покинула душа Майера фон Грамза. С собой в качестве доказательства Андрей прихватил кулон, висевший на шее Майера. Так требовалось по контракту.

Глава 33

– Ну что, Андрей? – произнёс Майкл после двухминутной молчаливой прогулки вдоль берега, освещённого лишь встающим над лесом солнцем и далёкими недавно зажжёнными огоньками в величавом поместье. – Как… Как чувствуешь себя? Даже самые матёрые убийцы, впервые сталкиваясь со смертью, испытывают странные чувства. Так что…

– Я не знаю, – Андрей, перебив Майкла, остановился и бросил взгляд на другой берег озера, где уже игралась стая крупных уток. – У этого типа было двое детей, не было жены… Не сказать, что я беспокоюсь за них, однако меня не покидает странное чувство. Может это и есть то, что называется совестью? Не знаю…

– Раз уж на то пошло, – Майкл приподнял фамильный амулет Майера, принесённый Андреем, так, что первые лучи солнца заставили радужное стекло плясать под их светом, после чего, убрав его, достал из кармана ещё один желтоватый конверт, – этого богатея заказала его жена.

Андрей моментально покинул мир грёз и, будучи сбитым с толку, смущённо посмотрел на Майкла, желая получить развёрнутое объяснение его слов.

– Ха! – Майкл засмеялся, завидев озадаченного Андрея, который уже начал сомневаться в реальности происходящего. – Его жена сделала этот заказ. Вероятнее, она объяснила бы подробнее, но, увы, я не имею понятия, где она. Да и это ни к чему. Она говорила, что Майер бросил её, но из-за денег, что у него имелись, дети остались с ним по решению суда, ведь что им могла дать нищая мать? Зная, что Грамз – алчный самовлюблённый любитель выпивки, девушка решила, что лучше его и вовсе не станет, чем он будет растить её детей. К тому же, после его смерти дети будут переданы ей. Ну и деньги Майера, разумеется. Родственников у Майера за исключением детей нет, а из-за их возраста они не смогут ими распорядиться. Счёт будет передан матери, хотя, возможно, не в полном размере…

Мёртвая тишина повисла в воздухе… Нарушаемая лишь тихим щебетанием лесных птичек и плеском воды, создаваемым плавающими утками, она всё больше нагнетала атмосферу и, казалось, вот-вот накалит её до предела.

– Как бы то ни было, деньги твои, – Майкл передал Андрею плотный конверт и, скрестив руки на груди, сделал несколько шагов вперёд, в сторону озера. – Смерть не так страшна, как тебе могло показаться. Она как удар ножа для созерцателя, как обезболивающее для умирающего и как крепкий алкоголь для душегуба-убийцы. Когда человек впервые видит смерть своими глазами – он так же, как и после резкого колющего удара клинка, испытывает резкую пронзительную боль. Каждый следующий удар заглушает предыдущий. Удар за ударом… Что до жертвы? Пред смертью многие из людей испытывают ужасные муки, которые истязают тело и рвут в клочья душу. Однако это не смерть. Безносая, как корень мандрагоры, заглушает боль, забирает муки и усмиряет наши страдания. Хотя и берёт за это плату. Первый выпитый тобой стакан, чего-нибудь наподобие виски… Помнишь ли ты его? Грязь и горечь. Ничего более. Лишь выпивая следующий стакан ты начинаешь притуплять вкус мерзости и он начинает приходиться тебе по душе. Так, убивая кого-либо, ты убиваешь ещё одного человека. Человека, живущего внутри тебя. Но не смей зацикливаться на одной смерти… Если ты позволишь сожалению и раскаянью проникнуть в твой разум – они сожрут тебя изнутри.

Андрей стоял за спиной Майкла и слушал. Он слушал то, что ранее никогда бы не стал воспринимать. Отбросил бы за ненадобностью. Сейчас же ему было необходимо понять, что именно изменилось в нём после этой ночи. Остался ли он собой?

– Ты хорошо поработал, Андрей. Возьми этот ключ, – Майкл протянул металлический ключик, плавающий в воздухе, свисая на длинной верёвке. – Центральный храм, что в городе. Думаю, ты знаешь, про что я говорю. Найди запертый подвал в этом святилище, зайди в него и убедись, что ничего святого уже давно нет в том месте.

Не дожидаясь реакции Андрея, Майкл два раза ударил его по плечу и, развернувшись, спешно направился в сторону поместья.

Андрей, убрав ключ в надёжное, как он считал, место, побрёл вдоль берега, устремив свой взор в пустоту. Солнце уже окрасило небеса в кроваво-белый оттенок. В такие моменты сложно понять: утро сейчас или вечер. Но изысканные пейзажи не были объектом трепетных чаяний для Андрея. В природе он видел обыденность. Его голова всегда была погружена в различные мысли, в ней почти не было места для такой безделицы, как красота природных картин.

Внезапно Андрей заметил что-то явно выделяющееся на фоне зеленовато-голубого окружения. Бледно-розовые тона промелькнули неподалёку и явно двигались в сторону озера. Это была девушка, которую Андрей по случайности принял за пригласившего его человека.

– Здравствуйте, – Андрей сделал шаг в её сторону и непроизвольно сжал кисти рук, после чего не сумел сделать ещё что-то, кроме как просто сверлить девушку взглядом.

– Здравствуйте, – тонким голосом пролепетала девушка, выйдя под солнечный свет, благодаря которому Андрей смог лучше её рассмотреть: длинные, почти до поясницы, светлые волосы, пухлые губы и широко расставленные глаза, закрытые длинными ресницами, ярко выделялись в её внешности.

Девушка была одета не в розовое, как показалось Андрею, а в сиреневое платье, увенчанное небольшим живым цветком, аккуратно прикреплённым к правому плечу. Само платье было очень интересным и никак не походило на те, что часто можно было видеть на девушках, посещающих различные светские мероприятия.

– Вы… Я, – не найдя слов, чтобы как-то продолжить разговор, Андрей протянул девушке небольшое ювелирное украшение, которое он нашёл этой ночью. – Это, случайно, не Ваше?

– Да! – глаза девушки заблестели, когда она увидела маленькую серёжку.

Только сейчас Андрей смог рассмотреть это украшение. Обводка из тёмного золота была выполнена в виде луны, с маленькими бриллиантами, которая внутри себя заключала фиолетовый камень, наподобие аметиста или сапфира.

– Меня Андрей зовут, – передав серёжку, парень почесал затылок и, стараясь не смотреть в глаза девушки, перевёл взгляд на воду.

– Лу́на, – тихо произнесла девушка. – Извините, но мне нужно идти… Спасибо… Вам.

Андрей только и смог незаметно кивнуть головой, когда Лу́на развернулась и быстро скрылась в тенистом лесу.

Глава 34

– Мальда́ры уповали на ваши души! Смерть отстранилась и свет, дарованный Ганте́ем, пролился на нашу Землю, словно реки и моря, некогда подаренные нам Альраа́мам! – носясь по площади близ одиноко стоящего храма, кричал странный фанатик.

"И кто только промывает им мозги?" – подумал Андрей, приближаясь к человеку, одетому в серый балахон, со свисающим на шее крупным бронзовым амулетом, на котором был высечен лик жуткого демона, под которым виднелись силуэты людей, несущих и поднимающих над своими головами различные предметы, по-видимому принося их в жертву этому существу.

– Эй, смертный! – внезапно человек подбежал к Андрею и, чуть ли не сбив его с ног, стал кричать и на него. – Возмездие Халада́ра близко! Присоединитесь! Очиститесь! Изменитесь, дабы кара не постигла и Вас!

– И кто же такой этот Ваш Халада́р? – спросил Андрей, не сбавляя шаг.

– Халада́р – воплощение боли и страха, не носящее лица и не нуждающееся в теле! Его сила невероятна, а гнев сильнее всех армий на нашем Свете! Он существует в каждом из нас, но благодаря Мэ́ю, богу Долана́ра, он лишь изредка может добраться до наших душ!

– Как интересно, – Андрей положил руку на плечо проповедника и тяжело вздохнув, отстранился от него. – Продолжайте. Я скоро вернусь… Приведу к Вам ещё больше людей, чтобы спастись от Халада́ра, разумеется.

– Приведите с собой как можно больше люда! Как можно больше! – оставив уходящего Андрея в покое, человек продолжил кричать одни и те же слова. – Мэй спасёт нас! Мэй!

Подойдя к дверям храма, Андрей отворил их и зашёл внутрь. Лишь пара монахов на деревянных лавочках нарушали гармоничные серые цвета булыжников, из которых состояло почти всё строение.

Уже спустя несколько минут Андрей спустился в подвальные помещения и обнаружил запертую дверь, которая легко поддалась ключу, что передал ему Майкл.

Лишь прочная дверь сделала первые шевеления, перед тем как полностью открыться, как с другой стороны послышались голоса. Пройдя ещё несколько уже не запертых и не столь прочных дверей, Андрей попал в хорошо освещённое, украшенное живописными картинами и старыми коврами, сырое помещение. Неподалёку стояли люди, одетые в совершенно разные одежды. Они о чём-то оживлённо говорили, иногда уходя из зоны видимости Андрея. Постояв с минуту, парень прошёл вглубь комнаты и вдруг ощутил холодную руку у себя на плече.

– Здорово, приятель! – послышался мужской голос.

– Добрый день, – проговорил Андрей, смотря на массивного человека со щетиной, облачённого в серую робу, которая явно была ему мала, но из-за чёрной мантии, это было едва заметно.

На лице у мужчины был большой шрам, словно от топора. Он начинался у правого уха, а заканчивался у самой глотки.

– Меня, это, Бард зовут. Ты здесь новый, да? Я тебя не припомню. Пошли, я тебя проведу! – Бард взял Андрея за плечо и, как конь, понёсся по всевозможным комнатам.

– Вилл! – внезапно прокричал мужчина и, подбежав к высокому худощавому человеку, остановился. – Это Андрей! Он здесь новый…

– Бард, ты как всегда бесцеремонен, – громким хриплым голосом произнёс человек, передавая какие-то странные пергаменты в руки низкорослого старичка. – Здравствуй. Меня зовут Вильям. Я управляю этим убежищем и, в частности, храмом.

Андрею даже показалось, что когда он говорил, всё вокруг стало тише, а разговоры приглушёнными.

– Ладно… Я, короче, это, пойду, – Бард почесал подбородок и неуклюжей пьяной походкой направился к очередному дверному проходу.

– Здравствуйте, – очнувшись, Андрей пожал протянутую руку Вильяма.

– Что ж… Раз ты здесь – суть миссий ты знаешь. Я расскажу чуть больше, – Вильям направился к прилавкам, стоящим у стены.

Рядом с этими прилавками стоял мужчина в сером, слегка помятом, балахоне, с тёмными волосами и большими перстнями, видневшимися чуть ли ни на всех пальцах. На столах перед ним лежали все возможные и невозможные предметы: от изысканных дорогих тканей до острых серебряных клинков.

– Это – Франк. Пусть значение его имени тебя не обманывает. Честность – его последнее качество. Не так ли, Франк?

Человек недовольно хмыкнул и устремил свой оценивающий взгляд на Андрея.

– Он скупщик краденого, а также, по совместительству, продавец. Если тебе потребуется приобрести оружие или просто какое-нибудь приглянувшийся предмет, а может наоборот продать – Франк к твоим услугам. Идём дальше.

Вильям, пройдя ещё две комнаты, остановился в большом зале, где было немного людей, а за широким столом сидел старый человек, которому Вильям только что передавал какие-то бумаги.

– Это "контрактный зал", – скептично произнёс Вильям и подошёл к центральному столику. – Это Авдей. Он передаёт контракты исполнителям и записывает выполненные и проваленные задания.

В следующей комнате Вильям долго смотрел на человека в зелёной робе, стоящего у химической стойки и проводящего некий эксперимент.

– Кхэ-кхэ, – наигранно покашлял Вильям, видимо решив, не дожидаться окончания эксперимента. – Знакомься, Уо́дим.

– Добрый день! Или ночь? Уже и не знаю. Более недели не выходил отсюда… Или ни недели? – эмоционально говорил Уо́дим, протирая стеклянную колбу. – Пожал бы вам, господа, руки, но боюсь перспектива обзавестись лишней конечностью, благодаря веществам на моих перчатках, не сильно обрадует вас.

– Я Андрей, – растерянно произнёс Андрей, смотря на чудного алхимика.

– Уо́дим может создать яд. Ну, или другой нужный тебе раствор. Хотя, я уверен, что ничего кроме яда он не создаст, – Вильям тяжело вздохнул, посмотрев на листы, лежащие на столе Уо́дима, и направился в обратную сторону.

– Ну, так что, Андрей? – Уо́дим поставил колбу на стол и вернулся к столику, где бурлил странный желтоватый раствор. – Тебе нужна моя помощь?

– Хм, – Андрей посмотрел на капсулу, которую дал ему Майкл и, убрав её, поднял взгляд на Уо́дима, – думаю, нет…

– Знаешь, первое время новичкам тут нелегко. Угрызения совести, грусть, тоска, обида… Всё негативное берут в себя. Поэтому, если вдруг на тебя накатит что-то подобное, то приходи – я тебе дам вот этот напиток, – Уо́дим достал из-под стола большую закрытую бутыль с зелёным раствором. – Заодно я, наконец, пойму, что это и зачем я это создал.

– Ты химик?

– А ты проницателен, парень, – улыбнулся Уо́дим в очередной раз и повернулся к Андрею. – Честно? Я хочу обратить воду в вино, а затем добыть из этого вина золотые самородки, которые в прямом смысле будут опьянять. Тем самым посмеявшись над тремя вещами, что придумало человечество: религия, глупые присказки и красота природы.

– Это… Довольно безумно, – Андрей не мог найти слов, чтобы говорить с Уо́димом на одном языке.

– Знаю. Однако безумие, как ничто иное показывает превосходство человека над природой, – глаза Уо́дима блестели, словно у ребёнка возле новогодней ёлки. – Все эти романтики… Брр-р!.. Ненавижу их! Как они не могут понять, что всё, кто окружают нас – подопытные мыши, жалкие и не имеющие цели существа. И мы, как благородные умы, даруем им шанс. Шанс принести пользу. Но нет! Романтики видят в этом нечто большее…

Андрей и сам не находил в природе ничего интересного для себя, но то, с какой пламенностью Уо́дим говорил про это, вызывало в нём странные чувства, которые не позволяли ему согласиться с причудливым алхимиком.

– Но ведь у каждого есть право на своё… Мировоззрение, интересы. Я думаю, что они имеют право…

– Нет! – Уо́дим с яростью ударил по столу, из-за чего стеклянная колба в его руках разлетелась, покрыв пол блестящими стёклышками. – Нет… Понимаешь… Истина такова, что этот мир принадлежит нам, а то, что не принадлежит – мы подчиним. И чем меньше несогласных с этим – тем быстрее мы подчиним мир. Они останавливают и замедляют то, что в итоге неизбежно случится! Они замедляют развитие человечества, развитие цивилизации!

Андрей смотрел на Уо́дима и не мог для себя определить: гений этот человек или чистый безумец. В его словах был смысл, но столь радикальный настрой алхимика не давал Андрею согласиться с ним, пусть он частично и разделял его идеи. Напротив, чем яростнее Уо́дим это говорил, тем больше Андрей хотел возразить ему.

– Мне нужно идти, – произнёс Андрей, двигаясь в сторону "контрактного зала".

Изредка оборачиваясь, Андрей шёл по подвальным комнатам и размышлял о смерти, жизни и словах Уо́дима. Подойдя к Авдею, Андрей получил очередной контракт и зашагал к лавке.

– Франк…

– Что? Пообщался с Уодимом, да? – ухмылка не сползала с лица скупщика.

– Да, он довольно странный человек…

– Вынужден согласиться, – чуть наклонив голову в бок, произнёс Франк.

– Мне нужны эти отмычки, – Андрей, слегка наклонившись, пристально разглядывал небольшую шкатулку, доверху наполненную тёмного цвета железками.

– Не самый лучший выбор, – фраза Франка обескуражила Андрея: он, бывалый взломщик, уж точно разбирался в этом лучше тёмного торговца.

– До знакомства с организацией, я был домушником. Рос в бедной семье, денег не было, думаю, ты понимаешь, – Франк, осмотрев несколько других ящиков, изъял из одного небольшой сундучок. – Вот они. Крепчайшие в своём роде!

Франк держал в руках тонкую, чёрного цвета, отмычку.

– Из чего они? – Андрей аккуратно взял предложенный Франком товар.

– Честно сказать, я и сам не знаю, – улыбнулся Франк. – Однако я точно могу сказать, что даже Экскалибур не сумеет сломить их!

Андрей внимательно изучал отмычку. Ему ещё не доводилось встречать подобных феноменов: темнее безлунной ночи, прочнее сверхтвёрдых сплавов, тоньше клинкового лезвия… Казалось, подобного предмета и вовсе не могло существовать.

– Я возьму их, – произнёс Андрей, вынимая из кармана конверт, переданный ему Майклом. – И ещё…

Франк, извлекавший реликтовые отмычки, озадаченно посмотрел на Андрея.

– Во сколько ты оценишь эту безделицу? – Андрей резким движением достал из-за пазухи бронзовый амулет с высеченным изображением демона.

Глава 35

"Назар Волкин, 35 лет

Назар Волкин – помещик из деревни Вулбань. Проживает в единственном в деревне двухэтажном доме возле поля. Также в доме живут его жена и ребёнок. Кроме них могут присутствовать слуги".

В уголке контракта виднелась красная печать, надпись на которой было сложно, скорее даже невозможно, понять.

– Здравствуйте, – сказал Андрей, опираясь на дерево и смотря на одиноко стоящую девушку в тёмно-голубых одеждах у берега ночного озера.

– Здравствуйте, – шёпотом произнесла она, не поворачиваясь к Андрею, – Вы, верно, ищете моего брата… Он…

– Нет-нет, – Андрей смотрел на белокурую Лу́ну, стоявшую под белёсым светом её тёзки – луны. – Я, по правде говоря, пришёл к Вам.

Андрей за последние сутки пережил множество событий, которые, наверное, навсегда изменили его личность. Сейчас он хотел поговорить с кем-то, кто не был бы связан с этим всем. Оставаться наедине с собой ему было невыносимо: сотни мыслей начинали давить на него, старались, если не уничтожить полностью, то сломить его дух. Может это и есть то, о чём говорил тот фанатик? Халада́р или как его там звали?.. Назови его хоть как – суть одна. Это нематериальная сила, которая заключается в каждом из людей. Она влияет на него, даже если мозг старательно пытается защититься от этого влияния. А когда рассудок выдыхается и ему становится трудно сопротивляться – это чувство полностью порабощает нас, вынуждая людей самостоятельно избавляться от мук, которые оно причиняет. Избавляться от него, избавляясь от самих себя.

– Что Вы хотели? – прервав минутное молчание, произнесла Лу́на.

– Вы не расскажите мне больше о… Здешних местах? О Вашей жизни? О брате?

Постояв молча лишнюю минуту, девушка неуверенно кивнула и медленно повернулась в сторону Андрея, жестом приглашая его пройтись вдоль озера.

– Стало быть, Вы живёте в этом поместье? – спросил Андрей, повернув голову в сторону дома, в котором горело лишь некое окно второго этажа.

– Да, – тихо, положа одну кисть руки на другую, ответила Лу́на.

– Вы живёте здесь с детства?

– Я, – сбавив шаг, Лу́на остановилась и посмотрела на Андрея своими, на редкость, сиреневыми глазами, – я родилась в крестьянской семье. Мама с отцом трудились не покладая рук, чтобы мы с братом могли жить и получать хоть какое-то образование, помимо того, которое мы получали из немногочисленных домашних книг. Брат старше меня на семь лет. Когда мама, положив на алтарь наших жизней своё здоровье, умерла, мне было пять лет. Брат, будучи подростком, старался учиться и, как Вы видите, он действительно хорошо овладел языком, естественными науками… Я не знаю, что сделало его тем, кем он является. Хотя я думаю, что это результат его увлечений. Майкл восхищался историями про разбойников. Разумеется, он знал о них только из приключенческих романов, где всё это романтизировано… В четырнадцать лет он, собрав вокруг себя глуповатую ребятню, совершил ограбление небольшой лавки, выручив почти годовую прибыль отца. Я думаю, Вам стоит знать, что Майкл всегда гордился своей безупречной репутацией. Его руки полностью чисты и от воровства и от крови. Если, конечно, дать в руки другого человека нож – не есть убийство. Через пять лет отец умер и брат, уже имевший большие деньги – купил это поместье у наследника некогда знатного рода, перевезя меня сюда. Он не желал, чтобы я жила в мире, переполненном мародёрами и убийцами… Но… Был ли он лучше? Всё же я люблю его. Он никогда не давал меня в обиду, не был груб со мной…

– Он запретил Вам покидать это место? – изумлённо произнёс Андрей.

– Да, – девушка, опустив руки, посмотрела в сторону поместья, в котором уже погас свет, и продолжила идти вдоль берега. – Всё же, я изредка нарушала его наказ, выбираясь на гуляния в соседнее поселение. Люди там веселы и вовсе не такие, как их описывал Майкл. Но я не смею сказать ему это.

– Вы страшитесь его?

– Да, но мне не страшен ни его гнев, ни его ярость… Я страшусь того, что он возомнит меня предательницей. Майкл за всю свою жизнь знал много тех, кто бросал его в трудных ситуациях, изменял ему. Каждый такой человек ударял Майкла в сердце. Сердце, которое со временем превратилось в подобие железной розы. Прекрасное, чистое, но столь опасное и непробиваемое. Я – его последний родной человек.