Тихие шаги любви

– Извиняться нужно мне – за внука. Как я говорила, Гриша судит людей слишком поверхностно, опираясь на стереотипы. К тому же у него не самое лучшее воспитание. Что отец, что мать вечно заняты собой, своими проблемами, некогда им было о сыне думать. Дети всегда берут пример с родителей – вот и вырос беспринципный циник. Но Маша, я прошу тебя не обращать на него внимания, Гриша побесится и через пару дней смириться.

Я почувствовала, как внутри меня развязался тугой клубок нервов, в который я успела превратиться, стоило Грише зайти в палату. Неожиданная доброта Аллы Леонидовны пролилась бальзамом на измученную страхом и вечными разочарованиями душу, отчего я оказалась не в силах обуздать подступившие слёзы. Рыдания прорвались наружу, обильным потоком сметая выдержку, словно воды бурной реки – старую запруду.

– Девочка моя, ну что ты! Расстроилась из-за Гриши? Да ну его, плюнуть и растоптать! Побесится и успокоится! – Обняла меня бабушка.

Я отрицательно покачала головой.

– А почему тогда ты плачешь? – с ласковым удивлением в голосе спросила Алла Леонидовна и погладила меня по руке.

– Думала… Думала, вы обиделись или рассердились на меня, – сквозь всхлипы выговорила я: слова давались с трудом.

– Да было бы из-за чего! – изумлённо вскрикнула Алла Леонидовна.

– Что не сказала вам, что я из детского дома, – ещё один всхлип.

– Маша, неужели ты думала, что я этого не знаю? – округлила глаза бабушка. – Но это же не секрет. Я в первый вечер о тебе спросила у медсестры.

Я слушала, вытирая сопли рукавом и старалась успокоиться. Оказывается, мои страхи были напрасны. Если бы я сразу призналась, то уже знала бы об этом.

– Главное, Маша, это не отсутствие или наличие родителей. Главное – это ты, то что в тебе заложено. Я вижу, ты девочка добрая, умная. А воспитание, оно на то и воспитание, что его, как и образование, можно получить в любом возрасте.

От слов Аллы Леонидовны на душе потеплело. Слёзы текли уже не так обильно, как минуту назад, но успокоиться окончательно я всё ещё не могла. Так и всхлипывала, роняя одинокие слезинки.

– Гриша и Вера будут приходить, тут никуда не денешься. Но постарайся их не слушать, помни: я не считаю суждения Гриши о людях правильными. Ну а Вера, – Алла Леонидовна презрительно скривила губы, – мерзкая холодная рыбина. Ещё и ершистая.

Сравнение оказалось настолько удачным, что я невольно улыбнулась.

– Вот так уже лучше, – похвалила Алла Леонидовна. – Вера – это выбор Гриши, ему с ней и мучиться. Правда?

Я кивнула, вытирая последние слёзы. Конечно, угрозы Гриши не забудутся и со временем, более того, я догадывалась, что он постарается злословить в мой адрес при каждой встрече. Но главное, чего не случится, и теперь я в этом уверена – отношение Аллы Леонидовны не изменится ко мне из-за моего социального статуса. А остальное действительно можно пережить.

Скоро пришёл вечер. Медсестра делала последний обход, раздавая ночные лекарства, и выключила в коридоре основной свет, оставляя дежурный.

Наша дверь открылась и в палату заглянула Света.

– Как у вас тут, всё хорошо?

– У нас всё просто отлично, – ответила Алла Леонидовна за нас обеих.

– Очень хорошо, – — Света подошла к тумбочке и поставила на неё два маленьких пластиковых стаканчика.

– Ваши лекарства.

– Спасибо, Светочка, – благодарно улыбнулась Алла Леонидовна.

– Спокойной ночи, – выходя, пожелала нам Света.

Я налила в кружки воды из бутылки, что сегодня принёс Гриша. Подала Алле Леонидовне её лекарства, держа наготове кружку. Она положила в рот две таблетки, запила их водой.

– Спасибо, Маша.

Я съела свои обезболивающее и антибиотик, также запивая. Вернула чашку на тумбочку, поправила у Аллы Леонидовны подушку и одеяло, помогая ей устроиться на ночь. Выключила в нашей палате свет и залезла в кровать, спрятавшись под одеялом.

Спать в палате оказалось очень хорошо. Глаза не раздражал горящий ночь напролёт свет, не мешали шаркающие по коридору шаги медсёстры. Сквозь приоткрытую форточку в палату залетал свежий ночной воздух, даря облегчение моим измученным лёгким. Я устроилась поудобнее на спине, закрыла глаза и даже не заметила, как заснула.

Гриша

Девчонка не выходила у меня из головы.

Злость вроде как унялась, и почувствовав себя лучше, я повёл Веру в ресторан: после пережитых эмоций есть хотелось, словно я только с голодного острова. Я пожирал мясо, чувствуя раздражение от косых взглядов Веры. Она мясо не ест, харчит салатик, запивая водичкой.

– Что хорошего в твоём мясе? – спросила с укором.

– Что хорошего в твоём салате?

– Отсутствие калорий и большой набор витаминов, – просветила меня довольным тоном.

– Мне калории не страшны, а витамины и в мясе есть.

– А ещё там есть остатки тех препаратов, которыми кормили скот, чтоб заразы не было.

Снова ощутил, как поднялась волна раздражения. Ну и денёк! По-моему, все участники этого дня решили посоревноваться, кто быстрее выведет Григория Соболь из себя. Даже не знаю, кому приз отдать…

Интересно, девчонка из интерната тоже исключительно салатики хомячила? Может, поэтому такая тощая? И парню своему небось рассказывала о вреде мяса на организм. Наверно, ведь все девчонки одинаковы.

– А ты бы попробовал, – бесстрашно продолжала Вера. – Без мяса вполне можно обойтись, зато когда я перестала его употреблять, в теле появилась такая лёгкость.

– Ну и на хера мне эта лёгкость? Чтоб ветром сносило?

Вера обиженно надула губки.

– Я серьёзно с тобой говорю, а ты шутишь, да ещё так… глупо.

Я устало откинулся на спинку дивана. Ну вот как так у девушек получается: капала мне на мозг, а теперь я ещё и виноват. Я был несогласен и исключительно в качестве протеста набрал номер Витьки. Вера молча, но с беспокойством наблюдала за моими действиями.

– Привет, друг.

– Здорово, Гриш. Что-то срочное? – на заднем фоне послышался довольный женский смех. Похоже, я не вовремя.

– Чёрт, чувак, настроение – полный отстой. Надеялся, у тебя есть план на вечер.

Вера возмущённо ахнула. Витька обожал ходить в клубы. А Вера считала такой вид развлечений плебейским, предпочитая музеи и театры.

– Был план зарулить в «Преисподнюю». А чего, хочешь присоединиться?

Витька торчал в клубе все выходные. Я со своей занятостью при всём желании не мог поддерживать такой напряжённый график развлечений.

– Именно. Настроение говно, надеялся развеяться…

– Какого чёрта? – гневно прошептала Вера. – Мы же договаривались!

Ах да, я тут же вспомнил, что мы собирались в театр на вечерний спектакль, не помню какой. Я и раньше-то с трудом переваривал театр, но высидеть сегодня будет равняться смерти. Мне хотелось напиться и желательно, в компании надёжных друзей, а не Веры.

– Развеем! – сказал Витька, уже одним этим вселяя в меня оптимизм и желание поскорее встретить вечер. – Ну так чего, до связи?

– Да, друг, до вечера.

Я нажал отбой под разъярённым взглядом Веры.

– И как это понимать?

– Извини, Вера, но в театр без меня – мне нехорошо.

– Настолько нехорошо, что ты собираешься в клуб? – иронично выгнула она тонкую бровь.

– Именно, – не стал я спорить.

– А давай иди! А я позвоню Пегаеву – он наверняка не откажет мне и с удовольствием сходит со мной в театр.

Против Пегаева, заменяющего меня в театрах, я ничего не имел. О чём Вере и сообщил. Её глаза зло засверкали из-под неестественно длинных ресниц.

– А не пожалеешь? – прищурила девушка сердитые глаза.

– Только рад буду, – сделал я вид, что не понял её намёков.

Я отвёз рассерженную Веру к её подруге и вернулся домой. Красивый особняк на окраине города, три этажа, на заднем дворе бассейн. Зал с тренажёрами, сауна. Верхний этаж, под самой крышей – комнаты для прислуги. Из постоянных у нас работали кухарка, экономка, садовник и две девушки в качестве уборщиц. Второй этаж – спальни. На первом этаже гостиная, столовая, кухня, мини-бар, небольшой кинозал – отец любит ретрокино и когда-то давно они с мамой коротали вечера в этом зале; терраса с выходом к бассейну – а эту часть дома обожал я. Единственное моё сожаление – отсутствие тёплой части бассейна для купаний в холодное время года. Но переделывать дом отец отказался, сообщив, что лично его всё устраивает.

– Построй свой дом по своему вкусу, – бросил он мне в ответ на моё предложение утеплить террасу и провести туда часть бассейна. Так-то оно так, только на хера мне свой дом, если и квартира часто стояла пустая?

Перед домом был разбит сад – тут росли розы, а в деревянных кадушках сидели красно-жёлтые, согласно сезону, гномы в смешных колпаках – так проявилась мамина любовь к известной сказке «Белоснежка и семь гномов». Цокольный этаж – парковочные места для машин.

В гараже стоял мой Лексус. Феррари Калифорния Т стояла на подземном паркинге квартиры. Ещё здесь две машины отца: рабочий Ленд Ровер и Ауди А3 Кабрио для вечерних прогулок. Мама сама водить не умела и просила либо отца, либо пользовалась услугами такси.

Дом встретил тишиной. Отец в офисе, а мать, скорее всего, в салоне или в модном тренажёрном зале. Промучившись полчаса в одиночестве, я сел в машину и поехал колесить по городу.

Несколько часов ожидания тянулись слишком медленно. Я гулял по набережной, любуясь зеркальной гладью воды, а взгляд то и дело скользил по толпе, словно выискивал кого-то…

Я в раздражении вернулся в машину. Да что со мной такое?!

Но чем ближе вечер, тем легче становилось у меня на душе. Хотелось, как в старые добрые времена, напиться с друзьями, подцепить какую-нибудь красотку, согласную на одну ночь и завалиться в квартиру. От предвкушения долгожданной встречи я нетерпеливо стучал пальцами по рулю. Из динамиков в салон лилась чудесная музыка и я всё веселее подпевал куплеты. И совсем скоро меня охватио приятное волнение.

Когда улицы родного города осветились уличными фонарями, я вырулил на парковку самого крутого клуба, параллельно набирая номер Витьки.

– Привет, друг. Ты где?

– Гриш, мы с Глебом уже у входа. Только тебя ждём!

На заднем фоне услышал бой динамиков, звонкие женские голоса, с возмущением требующие пропустить королев Африканских степей, сердитый окрик охранника, указывающий, что малолеткам в клубе делать нечего.

– Я уже паркуюсь.

Отключил телефон и подъехал к шлагбауму. Парковка закрыта, действует только для посетителей клуба. Пропуском служила дорогая машина: место элитное и абы кто внутрь не проникнет. Если вы приехали на старом Мерсе, то смело проезжайте мимо.

Шлагбаум поднялся, пропуская меня занять место среди Инфинити и Феррари.

Припарковав машину, направился к центральному входу. Можно было зайти с парковки, но Глеб и Витек ждали за углом.

– Привет, дружище. Давно не виделись, – обнял меня Витька. – Как дела?

– Всё путём! – преувеличенно громко ответил я, не справившись с эмоциями. – Ну что, заходим?

Длинный коридор очереди нас не интересовал. Нам даже документы предъявлять не нужно: Витька – резидент, его отец-политик соучредитель клуба.

– Подождите, – взгляд Витьки скользнул по очереди и остановился на красотке. – Прихвачу девчонку. Эй, девушка!

В толпе произошло оживление. В радиусе пяти метров, куда пришёлся взгляд Витьки, барышни оглянулись друг на друга, в душе надеясь, что парень обращался именно к ней. Витька недовольно мотнул головой, понимая свою ошибку, и подошёл вплотную к бархатному ограждению.

– Привет! Тебя как зовут? – улыбнулся он понравившейся девчонки. От внезапных перспектив девушка потеряла дар речи.

– Лариса её зовут, – пришла на помощь подруга.

– Пойдёшь со мной?

– Д… да, – ошарашенно, всё ещё не веря своему счастью, кивнула девушка. И вдруг торопливо. – Только я не одна!

Витьке приветливо махнули руками ещё три девчонки.

– А, ну не вопрос. Давайте сюда.

Девчонки не сдержали счастливого: «Ехууу» и спешно перелезли через красный канат. В толпе раздались возмущённые голоса, настойчиво требующие от охраны не пускать наглецов.

– Ничего не могу поделать! – крикнул в толпу охранник. – Резиденты имеют право. – И без разговоров открыл нам дверь.

Внутри было шумно и уже достаточно тесно. Музыка на танцполе орала на всю катушку, яркие огни стробоскопа и колонченджеров выхватывали из непрерывного потока движений одно и останавливали его на доли секунд.

Мы прошли за VIP зону, расселись на кожаных диванах. Подошла официантка, приняла заказ: мужчинам Macallan Fine Oak двенадцатилетней выдержки, что припасён специально для VIP-персон, девочкам сладкие коктейли.

– Что за праздник? – неожиданно раздалось громкое над ухом.

К нашему столу подошёл Пашка. Как всегда, он был немногословен и с ухмылкой на лице. Мы вскочили все втроём обнимать друга. Пашка только что женился. Молодая супруга – красивая и умная девчонка, наверное, поэтому не запрещала мужу порой отдыхать с друзьями. Впрочем, ей бояться нечего: Пашка человек надёжный и ответственный. Он бы не женился, если бы его интересовали другие девочки.

– Привет, друган! Как отдохнули? – спросил я.

Паша и Света на целый месяц уезжали в путешествие. Начинали с Бали, а дальнейший маршрут собирались проложить, вволю накупавшись в море. Пашка стоял, сверкая белозубой ухмылкой на загорелом лице. Видимо, путешествие приходилось на солнечные страны.

– Отлично!

Мы расселись обратно, и Паша повторил вопрос.

– Хандра у нас, – ответил Глеб за всех: похоже, Витька уже успел рассказать про мой звонок. – Обычная осенняя хандра.

– Да ладно, вот я не понимаю, чего хандрить-то? – посетовал Витька. – Девчонок, что ли, мало?

Витьке девчонки не давали покоя ни днём, ни ночью. В том смысле, что не выходили из его головы. Он был самым настоящим Казановой. Вот и сейчас страстно заглядывал новой подруге в глаза, поглаживая спину девушки.

– Ничего ты не понимаешь! – Глеб был очень чутким. Для него проблемы друзей – не пустой звук. Возможно, сам он никогда и не хандрил, но за друзей переживал. – Не любим мы осень.

– Ну а кто её любит? – не сдавался Витька.

– Есть любители, – усмехнулся Паша, имея в виду себя.

– Так, любители хандры, то есть осени, – Витька уверенным жестом открыл бутылку и разлил напиток по роксам. – Предлагаю выпить, а иначе для чего мы сюда пришли?

Все согласились и выпили. От хандры и осени разговор перешёл на тему отдыха, и мы дружно стали выяснять у Паши, где они со Светой были, что видели. Девчонки преимущественно молчали, всё больше налегая на коктейли, и слушая удивительные рассказы. Мы же за разговорами не заметили, как выпили бутылку, и тут же приговорили вторую.

Витя позвал подружку на танцпол. Я проводил их туманным взглядом и замер, чувствуя, как сердце пропустило удар. Вот только что луч лазера выхватил из толпы знакомые зелёные глаза!

Я вскочил, повергая друзей в шок и перепрыгнув ограждение, понесся туда, где видел Машу. Какого чёрта она была здесь, если должна быть в больнице?!

И уже в толпе до меня дошло, что в этом клубе её не могло быть вообще, так как сюда нищих не пускали!

Глава 6

Маша

Утром я проснулась от свежего осеннего воздуха, задувающего в палату через открытое окно. Так как сплю я полусидя, – согласно рекомендации врачей изголовье моей кровати значительно приподнято – то ночью одеяло с меня сползло. И теперь я дрожала от холода, что причиняло ноющую боль сломанным рёбрам. Я поскорее натянула одеяло, чувствуя, как тепло укутывает меня, обволакивает, словно спасительный кокон, касается прохладной кожи и согревает её. Зябко содрогнувшись в последний раз, сладко зевнула. Повернула голову в сторону Аллы Леонидовны и обнаружила, что её одеяло практически упало на пол.

Я поднялась с кровати, осязая, как под тонкую сорочку тут же пробрался холодный ветерок. Резиновые тапочки, по-видимому, приехавшие в больницу вместе со мной, я надевать не стала – чтобы не будить бабушку шарканьем. Ступни опустились на выстуженный пол, заставляя меня рефлекторно встать на носочки.

В несколько тихих шагов я подошла к кровати Аллы Леонидовны. Приподняла одеяло и аккуратно разложила его. Подошла к окну и прикрыла форточку. И едва вернулась в постель, как в палату заглянула Света.

Стремительными, но бесшумными шагами, она подошла к тумбочке; оставила два новых стаканчика с лекарством и забрала вчерашние таблетницы.

– Сироткина, сразу после завтрака пойдёшь на лечебную физкультуру, – прошептала Света.

– А где это? – также шёпотом уточнила я.

– Подойдёшь ко мне, я объясню, – она развернулась и пошла к выходу. Тихонько открыла дверь и вышла в коридор.

Алла Леонидовна проснулась под самый завтрак. К этому моменту я успела собрать посуду и помыть в раковине туалетной комнаты.

Для разнообразия на завтрак подавали манную кашу, подслащённую несколькими ягодами варенья, неизменный кусок булочки с маслом и чай. С утра аппетит у Аллы Леонидовны был значительно лучше, чем вчера: она съела полную тарелку каши и выпила чай. Правда, булочку отдала мне.

После еды я смочила Алле Леонидовне полотенце, чтобы она могла протереть лицо и руки и подала ей зубную щётку с пастой.

бабушка разрешила мне пользоваться её зубной пастой, так как своей у меня не было. До этого момента я спасалась тем, что как можно чаще полоскала рот водой, даже уже не надеясь вернуть ощущение свежести. Теперь я растёрла пасту пальцем по зубам и интенсивно прополоскала рот. Получилось не идеально, но лучше, чем раньше.

Убедившись, что у бабушки есть всё необходимое на ближайший час, я отправилась на поиски Светы. Медсестру нашла в соседней палате – она ставила капельницу женщине с переломом ноги. Заметив меня, Света кивнула, давая понять, что скоро подойдёт; я же вернулась на пост.

Света подошла через пару минут и объяснила, как найти кабинет лечебной физкультуры. В этот раз провожать не стала – слишком много пациентов требовали её внимания.

Нужный кабинет нашёлся не сразу. Минут двадцать я плутала по коридорам и переходам, не понимая, куда идти. Указатели совсем не помогали – они встретились два раза и кабинет ЛФК на них обозначен не был. Потребовалось остановить пробегающую мимо медсестру, чтобы скорректировать маршрут.

Пару раз пришлось спуститься по лестнице и подняться. По ступеням я пока поднималась медленно, так как лёгким из-за увеличившейся нагрузки требовалось значительно больше воздуха. Каждый глубокий вдох всё ещё причинял боль.

Несмотря на название, этот кабинет меньше всего напоминал кабинет; он был похож на спортзал, только меньшего размера: вдоль одной стены стояли тренажёры, по другой – висел турник, в углах на резиновых ковриках лежали мячи от мала до велика.

Мои упражнения проходили в положении сидя и были ориентированы на восстановление глубокого дыхания. Эльвира Викторовна – женщина за сорок с тёмными волосами, подстриженными в каре и круглым лицом – все упражнения показывала на себе. К физкультуре врач относилась с большой любовью, всё время рассказывая про пользу занятий. Сорок пять минут пролетели незаметно. Даже жаль было покидать этот островок спокойствия и безопасности. Следующее занятие возможно только через день.

На обратном пути меня остановила Света. Она раскладывала по таблетницам порции лекарств, когда я проходила мимо.

– Маша, что там вчера произошло? – строгим голосом поинтересовалась она.

Не было надобности уточнять, что медсестра имела в виду. Несколько секунд я молчала раздумывала. С одной стороны, начни я рассказывать Свете подробности вчерашнего инцидента – окажусь сплетницей. Вчерашний скандал – дело Аллы Леонидовны и Гриши. Бабушка не стала посвящать Свету, не думаю, что она захочет сделать это сегодня.