Доставка. Роман о девушке и её бизнесе. Без интернета

Затем мы проехали мимо самого общежития, на балконе соседка развешивала белье. Бесконечное белье! Такая маленькая комната, три человека жильцов, и столько тряпок. Для меня это еще потому странно, что со мной относительно этой части жизни было что—то не так. Я, убей, не понимала, когда белье и одежду нужно стирать, и не знала как это люди определяют? Нет, ну понятно, что когда вещи загрязнились и воняют, но, а если они не испачкались и на них нет грязных разводов, и от них не пахнет потом, то зачем тогда одежду стирать? Видимо, у соседки на этот счет имелись свои взгляды.

После общежития пошла длинная военная часть. Оттуда периодически слышались выстрелы, больше здесь нечего сказать. Военная тема вообще не одна из самых близких для меня. А точнее я ее на дух не переношу. На это косвенным образом повлияла дата моего рождения, я родилась девятого мая, в День победы. А в моей семье это считалась чуть ли не Новым годом по силе праздника. И поэтому вместо только моего дня, я просыпалась от шума парада за окном, на который, конечно же, меня первым делом тащили. Затем, уже за столом, чокались за День победы и говорили о нем потом весь день. Я понимаю, как все это важно, но, скажите, для Вас Ваш день рождения в детстве был же важней этого праздника, нет?

Мы выехали в центр города, он находился недалеко от Военного городка, в котором я жила. Вообще в России странным образом перемешано и сочетаются понятия «Центр города» и «деревня». Первое может свободно быть замиксовано со вторым. Сейчас ты вышагиваешь по проспекту в лучшей своей одежде в выходной день, а зашел за торговый центр или ресторан, и там уже коза на тебя пялиться. Удивительно! Перемещение во времени, не иначе.

Мои мысли прервал звонок телефона.

– Але, Алиса?

– Да, слушаю Вас, здравствуйте.

– Здравствуйте, Вы уже едите? А то у нас тут все проголодались, очень ждем.

– Да, мы скоро будем. Не переживайте.

Заказчик Максим прямо-таки пылал доброжелательностью и явно находился в хорошем настроении. Ну, ничего, скоро я тебе его испорчу. Не специально. Правда. Телефон зазвонил опять. Женя…

– Привет, едите?

Это все, что его интересовало.

– Да, едем, мы не опоздаем… Как твои дела?

– Нормально. Ты визитки не забыла?

– Нет, я все помню, разложу их на столах, не переживай.

– Ладно. Я не могу говорить, позвоню потом, вечером. Давай тогда, пока.

У меня начался мандраж. Как все пройдет, понравится ли им? Какая жара, там в багажнике, наверное, теплица просто! Я посмотрела на заднее сиденье, на нем сидела Соня и смотрела в окно. Она казалась очень мечтательной. На Сониных коленях стояла кастрюля с оливье, и она нежно обхватывала ее двумя руками.

– Сонь, как там салат?

– Да нормально.

– Запах кислый какой—то вроде или мне кажется?

– Ну, может быть немного…

Я посмотрела на водителя Сашу.

– Долго еще ехать?

– Ну час точно скорей всего…

Ладно, попробую расслабиться. Мы с Соней не выспались.

***

– Алис, куда ехать—то тут, я не понимаю, – Саша заметно нервничал. Он закурил.

– Ну а на карте что указано?

– Я по карте и ехал. Здесь нет никакого пейнтбольного клуба. Че я сделаю—то?

– Блин…

У меня затряслись руки. Зазвонил телефон. Я вышла из машины, устремившись вглубь леса, и приняла вызов.

– Алиса, где Вы? У нас уже все собрались! Мы только Вас ждем! Клиент меня уже дергает! Вы же сказали, что вовремя приедете!

– Да, да, мы уже подъезжаем, – выдавливая из себя улыбку, заверила я. – Может быть Вы подскажите как лучше проехать? Есть какой—то указатель?

– Ну, конечно, есть! Если Вы подъезжаете, то должны слышать нас. Музыка громко играет.

– Я поняла, сейчас найдем. Скоро будем.

Какое чувство может быть ужаснее и разрушительнее, чем чувство вины?! Оно съедает меня полностью, как будто черный гнилой цветок в животе прорастает. Где этот гребаный пейнтбольный клуб?! Почему я его не слышу?

Я вернулась в машину.

– Саш, давай искать, поехали куда—нибудь! Я тебя прошу!

Мы колесили по лесу еще полчаса, пока, наконец, не услышали звуки веселой музыки. За это время Максим звонил мне еще пять раз. Он рвал и метал. В последний я уже просто не брала трубку. Мы заехали на территорию клуба. Я жадно грызла ногти. Прямо-таки выгрызала их из пальцев. Когда мы въезжали в ворота я заметила толпу недовольных людей, кружащих вокруг стола и возмущающихся таким скверным положением дел. Черт, сейчас мне попадет…

– Сонь, короче, только вылезем, ты сразу беги с одноразовой посудой и расставляй ее на столе. А мы с Сашей потащим кастрюли, тазики и бутыли с квасом. Начнем раскладывать оливье, потом окрошку надо будет разложить, и уже потом вторые. Так, все, с Богом!

Машина затормозила и к ней сразу же подошел одичавший Максим.

– Вы опоздали! Алиса, мы же с Вами договаривались! Вы сказали, что приедете вовремя! Что я теперь должен им сказать?! Вы задержали второй раунд игры. Вы вообще понимаете, как нас подвели?!

– Максим простите меня, пожалуйста. Мы сейчас все быстро разложим, хорошо?

Но он не слушал меня. Он развернулся и всем своим видом показал, что не хочет меня больше видеть. Я не достойна ни его, ни уж тем более какого—либо другого человека из этого голодающего отряда.

Я ненавижу себя и свою жизнь.

– Алис, а где салфетки? – Соня смотрела на меня глазами кота из «Шрэка».

– Они в багажнике, посмотри там, пожалуйста.

Сдерживая слезы, и завязав всю свою суть и внутренность в тугой узел, я потащила кастрюлю с оливье. Тяжелая, сука. Но так мне и надо.

Я открыла пакет, которым она была прикрыта, и мы принялись раскладывать салат по тарелкам. Никогда не забуду запах, который от него исходил. Запах тошнотворной кислятины. Людям это было, видимо, не так очевидно, раз они кинулись его уплетать. Правда, как кинулись, так многие и откладывали сразу.

Мне кажется, я побелела. Мать твою за ногу, он прокис! Чертово лето, чертово солнце! Почему этот день такой жаркий?!

Саша поставил смесь для окрошки на стол. Я открыла крышку кастрюли. Слава Богу, хоть от нее так не пахло. Не успела скиснуть, сука. Все, потому что там не находилось соленых огурцов! Мы принялись раскладывать замес по пластмассовым мискам. Я взяла бутылку с квасом, она была очень теплая. Никакой лед, положенный туда с утра, естественно, не помог. Тварь. Я открыла крышку и начала разливать квас по тарелкам. Только мне показалось, что пахла эта жидкость не квасом, а темным пивом. Надо попробовать. Я налила немного жидкости в пластмассовый стаканчик и быстрым движением отхлебнула ее. Ядрить твою налево, по ходу дела, пока мы этот квас везли, он дошел до состояния пива и в нем появились градусы. Вопрос сколько их было. Я представила как всем этим игрокам после обеда чудо—квас ударит в голову, они захмелеют и расстреляют друг друга к чертовой матери на самом деле. А потом я буду стоять в зале суда и оправдываться, что не виновата. Что я скажу их погибшим семьям?!

Но делать было нечего, другого кваса мы им предоставить не могли. Я бы перекрестилась, но это вряд ли кто—то бы понял. Все-таки я в центре внимания сейчас находилась. Хватало того, что меня и так все ненавидели.

Мне хотелось побыстрей закончить эту возню и уехать отсюда. Я безумно хотела обнять своего кота Меховика. Он бы меня точно понял и, единственный в мире, не стал осуждать. Он же видел, как я старалась.

Пришел черед вторых блюд. Я принялась раскладывать котлеты по одноразовым тарелкам. Как же они пахли! Если и есть ад, то меня там заждались… И этих котлет тоже. Соня копалась в кастрюле с макаронами и до сих пор так ничего и не разложила.

– Ты чего там делаешь? Надо торопиться, они уже доедают окрошку…

– Я не могу, очень тяжело их отламывать.

– От чего отламывать? Дай посмотрю…

Я подошла к кастрюле с макаронами и заглянула внутрь. По моему телу пробежала нервная волна. Они не просто слиплись. Ими можно было заделывать дыры в хижинах. Такое ощущение, что эти мучные червяки были склеены супер клеем. Мы с Соней переглянулись. Она их отваривала.

– Так, ладно, несем их в машину, – сказала я.

С улыбкой на лице и таким видом, будто все идет по плану, мы перенесли кастрюлю на заднее сиденье. Еще в дороге я приметила, что у водителя в бардачке лежала маленькая бутылочка минералки. Убедившись, что свидетелей нет, я открыла ее и поспешно вылила часть в кастрюлю с макаронами. Жидкость побежала пузырьками и зашипела.

– Черт, она газированная…

Кусая губы, я принялась перемешивать получившееся безобразие обычной столовой ложкой. Мучные червяки не поддавались. Они стойко вцепились друг в друга своими клейкими ручонками и не хотели расставаться. Дешевые макароны достаточно вредные создания.

Я вышла из машины, и пошла к общему столу с натянутой улыбкой на лице и таким видом будто я добыла золото. И вот оно здесь у меня, в кастрюле. Сейчас приподниму крышечку, и все ослепнут. Кое—как нам удалось разложить мучные кирпичи по тарелкам. Я поставила на стол пакет кетчупа «Слобода» и предложила гостям дополнить им блюдо.

Когда с макаронами было покончено, я отряхнула свое заляпанное в майонезе платье и оглянулась. Стол покрывали недоеденные тарелки с оливье и окрошкой. В воздухе пахло кислятиной и алкоголем. Люди отламывали котлеты, морщились, пережевывая их как резину и заглядывали им внутрь. Хорошо хотя бы, что им оттуда никто не махал.

Я мысленно перекрестилась, вынула визитки из кармана и начала раскладывать их по столу. Ко мне подошел Максим. Он ничего не сказал. Вынул деньги, пересчитал их, и вручил мне. Я трясущимися руками взяла пачку, общей суммой в пять с половиной тысяч рублей, и отнесла в машину. На заднем сидении стояла кастрюля, в ней лежали остатки салата. Из кастрюли торчала грязная железная ложка. Пришла смс от Жени: «Не забудь раздать визитки». Я убрала телефон в карман, поставила кастрюлю себе на платье и принялась доедать прокисшее оливье. Я была еще более голодная, чем игроки в пейнтбол. Из глаз брызнули слезы. Теперь уже можно было плакать. Поплачь, девочка, поплачь.

Глава 4

Обычный день

Ничего особенного, просто вторник. Еду в автобусе на другой конец города, к поварихе Свете. Все еще непривычно называть такого взрослого человека на «ты». Сижу на заднем сидении, из кабины водителя пахнет сигаретами, дым разносится по всему салону. За окном осень и тоскливые пейзажи. Больше всего глаза встречаются с вывесками «Окна и двери ПВХ», я их уже ненавижу просто. Зачем этих фирм столько нужно? Они как будто в каждом доме располагаются. Такое ощущение, что окна и двери ПВХ нужны людям больше, чем еда, вода и, собственно, само жилище.

В руках у меня пакет. Угадайте, что там?! Никогда не угадаете… Одноразовые контейнеры бывшего употребления. Да, и такое бывает. Как я уже говорила, мы затеяли с Женей этот проект отчасти потому, что нам тупо хотелось есть. То есть в условия нашего сотрудничества со Светой входил один пунктик: нам всегда должны доставаться две порции обедов. Бесплатно. Таким образом, я подсчитала, что в неделю на меня мною же тратится порядка шестидесяти рублей на одноразовую посуду. Не дело, конечно. И мы с Женей решили, что использованные контейнеры и ланч—боксы я буду мыть в общежитии и по истечении недели отвозить Свете обратно, чтобы она их использовала снова, уже для клиентов. Ну, просто идеальное решение!

Как же далеко она жила все—таки! Пока я ехала в автобусе, телефон мой разрывался от звонков разных компаний, которые спешили заказать еду, но сначала мне приходилось им диктовать меню на сегодняшний день. Особенно это было неудобно, когда транспорт кишел людьми. Я тщательно прикрывала рот рукой, поскольку из него вылетали фразы из разряда «фасолевый супчик с копченостями», «бифштекс Подсолнух с гречневой кашей» и «салат Зайка»». Пассажиры на меня косились. Наверное, они недоумевали, почему довольно молодая симпатичная девушка вместо того, чтобы воркотать с подружкой о сложностях сессии диктует кому—то столовское меню по десять раз подряд?! В автобусе… Кроме того мешал «голос Бога», постоянно объявлявший названия остановок.

Раньше за мной с утра заезжал водитель и отвозил к Свете, но потом ему приходилось подолгу курить и просто ждать возле ее дома. А я, соответственно, это время оплачивала. Поскольку о нормальной прибыли от бизнеса, видимо, не могло идти и речи, приняли решение, что буду добираться до поварихи сама, на общественном транспорте. Хорошо, что хоть не на велосипеде.

И еще одна сложность – постоянная диктовка перечня блюд на сегодня. По—нормальному ведь как должно быть, как мы изначально договаривались? Что Света пишет меню на следующую неделю, и я его раздаю в субботу всем клиентам, кладу распечатанный листок в обед. И потом они звонят с готовым заказом. Но как вы понимаете, Света косячила и не делала списка заранее. Иногда о меню на текущий день я узнавала почти одновременно с моими клиентами. То есть, например, голодные заказчики уже вовсю звонят, а мне приходиться не брать трубку. И тогда они могут просто заказать у фирмы—конкурента. Тем более, что у них дешевле на десять рублей обед стоит. В общем, клиентам приходилось сначала звонить мне и узнавать меню, а потом перезванивать и диктовать, что они там порешали.

И еще, получается, что мы не давали людям никакого выбора. Либо заказывай, что у нас есть, либо не заказывай. У многих аллергия на какой—нибудь продукт или они «сбрасывают жир», худеют. Или постятся… Всегда бесило, когда такой клиент попадался. Хотелось взять человека за грудки и начать сильно трясти со словами: «Почему ты, чертов идиот, просто не можешь заказать комплексный обед и съесть все, что тебе, сука, предлагают?! Тебе что худей, что не худей – все равно разницы не видно!».

Я набираю Светин номер, чтобы анонсировать сколько уже первых, вторых и салатов заказано, но телефон ее недоступен. Ничего удивительного тут нет, всегда так. Она не помнит, где он валяется, дома у нее, судя по всему, дикий бардак. Вот что мне теперь делать? Вдруг еды на всех не хватит?

Я выхожу на нужной остановке, прячу ручку с тетрадкой, где записаны заказы, в пакет и направляюсь к дому поварихи. Набираю на домофоне цифру три, а он… Не работает! Да, он опять у них не работает! Что—нибудь у этих идиотов работает вообще?! Как мне попасть в дом?

У меня начинается небольшая истерика. Набираю номер другой квартиры, наобум, там мужик какой—то орет на меня: «Кто там? Что надо?!». «Это доставка пиццы, откройте, пожалуйста, у Ваших соседей домофон не работает». Он бросает трубку. Сука! Снова набираю Светкин номер. «Аппарат вызываемого абонента выключен…». Почему она сама мне не позвонит?! Ведь прибыль—то не я основную получаю!

Снова нажимаю номер незнакомой квартиры и представляюсь доставкой пиццы. О, слава яйцам, меня впустили! Не верится просто, может еще какие испытания нужно пройти, чтобы попасть в этот гребаный подъезд? Отгадать названия столиц разных стран, станцевать польку, съесть несколько сырых яиц?! Все, что нас не убивает…

На первом этаже располагается общая дверь, через нее ты попадаешь в небольшой коридор, внутри которого находятся три квартиры. Но перед этим в него нужно сначала попасть. Звоню в квартиру номер три. Молчание. Звоню в течение пяти минут без остановки. Никто не открывает. Господи, дай мне терпение, я очень тебя прошу, как же сейчас хочется кого—нибудь убить. Кого—нибудь конкретного… Время—то идет, уже десять тридцать, в одиннадцать приедет водитель, к этому времени все уже должно быть упаковано! Да впустите же меня!

Пришла смс: «Абонент появился в сети». Набираю ее.

– Алле… – сонный Светин голос зажег надежду в моей душе.

– Света! Впустите меня! У вас ничего не работает! Я стою около двери в коридор в подъезде!

– Сейчас. Не ори на меня!

Спустя пару минут дверь открылась. Внутри показался Светин сын Максим. Это был невысокий худой парень с сальными темными волосами. Челюсть его немного выступала вперед, но большую часть лица все же занимал лоб. Широкий и прыщавый. Он посмотрел на меня таким бесстрастным расслабленным лицом, на которое только был способен человек. Максим развернулся, молча проследовал до своей квартиры и закрыл дверь. Я прошла в коридор, сняла с себя куртку, села на лавку и принялась ждать. Сердце мое колотилось от ненависти к этим людям. Почему все вокруг делают вид, что происходящее вполне себе нормально? И только у меня одной это вызывает такой стресс? Вот чего я здесь сижу? Они только проснулись что ли?

Я встала, сжала руки в кулак, выдохнула и позвонила в дверь. Молчание, тишина. Будто так и должно быть, будто меня здесь нет вообще. Позвонила опять. То же самое. Я решила, что буду держать палец на звонке до тех пор, пока эти суки не откроют дверь. Время уже почти одиннадцать. Сейчас подъедет водитель.

Света вышла из квартиры и начала на меня орать.

– Ты дура что ли? Чего трезвонишь?

– Свет, через полчаса мы уже должны доставить в налоговую, у них обед очень короткий по времени. В двенадцать им уже еда не нужна, ты понимаешь? Выносите уже, мне надо упаковывать!

– Сейчас «сготовиться» и будем накладывать!

– А… То есть еще не готово что ли ничего? – у меня начало покалывать сердце.

– Пока мы тут с тобой болтовней занимаемся время идет! Само ничего не приготовиться!

Я хотела что—то сказать, но телефон возвестил, что пришла смс – несколько абонентов не может со мной связаться. Блин, гребаная берлога, здесь еще и не ловит телефон! Я выбежала на улицу и начала судорожно набирать всех, кто не мог дозвониться до «Мамочкиной стряпни». Как назло, городские номера, а у меня заканчиваются деньги на телефоне! Надо взять обещанный платеж!

– Здравствуйте еще раз… Девочки, в общем мы подумали, мы, наверное, не будем сегодня заказывать. Катя вон вчера дома гречку на ужин делала, а я салат зайка чего—то не очень хочу. У меня от него несварение в прошлый раз было…

Ууу… Как интересно! А поподробней можно?! Я оглянулась, к дому подъезжал водитель. К подъезду подходила мамаша с двумя орущими детьми. Их верещание перебивало голос заказчицы, одной ладонью я заткнула левое ухо, чтобы слышать, что она несет, а второй динамик телефона, чтобы перекрыть плач маленьких засранцев.

– Давайте я уточню, может быть ей другой гарнир можно положить, и вы хотя бы один обед тогда закажете?

– Кать, если будет другой гарнир, будешь заказывать? – женщина на другом конце провода протяжно зевнула. – Ну ладно, девочки, узнайте. Перезвоните тогда, пока мы не передумали.

Я набрала еще двух клиентов, но они не брали трубку. Видимо уже было не актуально. Супер просто! Добиваешься заказов силой своего здоровья, своей жизни, времени, а потом из—за того, что у лачуги твоей поварихи не ловит телефон, не можешь их принять. Очень профессионально!

Я кинулась к двери в надежде уточнить у Светы по поводу гарнира, но, блин… Домофон. Он же не работает. А еще я без куртки выбежала. На улице холодно. Опять сыграла в доставщика пиццы. Прокатило. Есть же добрые люди на свете.

Слава Богу, что хоть дверь, ведущую в коридор, еще не заперли! Операция «Смена гарнира» была успешно проведена! Светины сыновья, два сонных выкидыша, наконец—то начали выносить ланч-боксы. Пахло довольно вкусно. Я открыла один контейнер и посмотрела внутрь – выглядело неплохо, и даже аппетитно. Что не говори, а готовила Света вкусно. В желудке у меня заурчало, очень хотелось есть, я не завтракала. Я уже представляла как съем суп и салат. Второе мне обычно не доставалось. Думаю потому, что оно доставалось этим двум выкидышам с полузакрытыми глазками.

Я упаковывала контейнеры в крафт пакеты, сверху клала на них вилки, ложки, и кусочек хлеба, завернутый в салфетку. Тем временем запах фасолевого супа и котлет пропитывал стены, мою куртку, волосы… Я чувствовала себя анти сексуально.

Из соседней квартиры послышались шуршащие звуки, дверь ее открылась и оттуда, как обычно, вышла женщина с собакой. Собачка была маленькая, белая и ужасно громкая. Стоило ей только покинуть пределы своего жилища, как она, высунув язык, неслась к пакетам с едой и пыталась залезть внутрь. Соседка не особо—то ее отгоняла, и я тоже этого делать не могла. Все—таки это производство незаконно и происходит на общей территории. Но как же меня бесила эта собачка! Лохматая тварь жутко линяла и в пакетах я—то и дело находила ее светлые длинные волосы. Женщина потянула за поводок, собачка подняла голову, из ее пасти закапали слюни. Кое—как она вылезла из пакета, и вместе они удалились на прогулку.

Телефон на лавочке завибрировал. Я посмотрела на время – было полдвенадцатого. Черт! Это звонит налоговая. Что я им скажу?! Через полчаса там закончится обед, а нам до них ехать минут двадцать минимум. Руки начали трястись. Так, спокойно… Светка вышла отдать мне очередной ланч—бокс.

– Давайте, пожалуйста, побыстрее. Долго еще? Мы уже опоздали, ты понимаешь это? Когда вы все вынесете?!

– Сейчас Максим докладывает, скоро вынесем. Я очень устала, рано встала сегодня, не выспалась. И вообще хочу сказать, что заказов очень мало… Мне не выгодно так работать. У меня опять вся еда осталась!

Рано она встала! А чего же тогда вы втроем не могли уже приготовить и разложить эти несчастные шестнадцать неполных обедов до моего приезда?!

– Если бы вы к нужному времени все делали, то с заказами проблем бы не было! Мы же не вовремя доставляем! Люди не могут ждать полдня! Потому и не заказывают больше! – пояснила я.

Я накинула куртку и выбежала из подъезда с кучей пакетов в руках. Машина тронулась. В салоне запахло котлетами и гречневой кашей. Первым делом мы поехали в налоговую, эти женщины меня уже проклинали, наверное. Сколько раз я обещала им, что обед в следующий раз будет вовремя. Но, к сожалению, никак повлиять на это не могла. А обтекать приходилось в итоге именно мне. Бритоголовый водитель Саша отнес им пакет и вернулся в машину.

– Ну что они сказали?

– Ничего не сказали, – вздохнул он.

– Вообще ничего?

– Нет.

– А по виду? Грустные совсем были или как?

– Да вроде обычные.

Вот и мучайся мне теперь весь день. Едем дальше.

Обеды мы доставляли от суммы в девяносто рублей. То есть если человек заказывает, например, только второе и салат, то мы уже обязаны до него доехать. А еще если человеку по каким—либо причинам еда не понравилась, на следующий день мы привозили ему обед бесплатно, чтобы вернуть доверие. У нашей компании была полнейшая лояльность к клиентам. Такие правила, я бы даже сказала, законы, установил Женя. В своей голове он явно рисовал себя будущим владельцем «Макдональдса», не иначе. Только мы не могли им стать. Каждый день я искренне надеялась – все будет хорошо. Вставала с утра с надеждой, что оправдаю возложенное на меня доверие. Я хотела, чтобы люди радовались, хотела вложить в эту доставку нечто большее, нежели просто «заморить червячка». Но взамен получала унижения, разочарованные взгляды и прочие прелести тюремной каторги.

Мы обычно гордились, что «Мамочкина стряпня» доставляет обеды в компании, которые у всех на слуху. Сейчас как раз в одну из таких наша машина и направлялась. Радио «Европа Плюс». Я терпеть не могу подобное радио. Это искусственная радость. Ведущие – люди без души, роботы, просыпающиеся каждый день в отличном настроении. И, кажется, их все настолько воодушевляет – и дождь, и солнце, и случайно дозвонившиеся незнакомцы, и тонны ненужной информации. Эти люди, вообще, когда—нибудь задумываются, что происходит?! Да, я знаю, что они ответили бы мне на это. Что надо быть оптимистом по жизни, быть благодарным за каждый прожитый день. Только вы сами—то таких людей видели? Единственное, где можно их встретить – это на вечеринке по случаю Нового года, юбилея или свадьбы. Там они радуются по сигналу. Уже с утра такими встают и обсуждают между собой чувствуется праздничное настроение или нет.

А на следующий день уже ни капли этого веселья на лицах людей не остается. Они смывают его вечером вместе с макияжем, оставляют на рубашке, которую помещают в шкаф на вешалку. По большому счету жизнь – это мучение. Люди всегда находят чем себя помучить. Это еще в детстве или подростковом возрасте они вполне себе легкомысленны и не обременены, а вот уже в сознательном периоде жизни праздник себе приходится создавать искусственно. Наиболее свободные из них (в основном оно зависит от денег) ездят по разным странам и континентам, путешествуют. Это самое очевидное, чем они могут гордиться – что у них есть достаточно средств, чтобы свалить отсюда хотя бы на семь или десять дней. Куда—то, где небо более голубое, и солнце почаще показывается. Где пуховик еще не прирос к телу, и ты видишь свои оголенные конечности не только когда моешься или ложишься спать. При условии, что дома у тебя тепло и спишь ты не в одежде, конечно, как я, например.

После девушки с «Европы плюс», заказывающей у нас исключительно суп и салат (это целых восемьдесят три рубля!), мы поехали дальше, к клиентам, которым все еще нужен был обед к определенному времени. Которое мы уже просрали. Из—за этих опозданий приходилось сносить всю логистику под корень. В результате мы не пользовались ей в построении маршрута, а просто мотались по разным точкам города, где жопа была уже «в огне». Кто звонил и орал, к тому и ехали дальше. Все просто.