Дорога в рай

– Засиделись мы, идем домой, – предложил Сережка, направляясь к окошку.

– Переждем дождь и пойдем, обогрей меня лучше, – уселась Танька на кровать, дрожа всем телом.

Юноша подсел к девчонке и неловко обнял за плечи. Сердечко ее застучало сильнее, по телу разлился жар, она сглотнула слюну, будто жаждет. Сережка молча смотрел на нее, в его глазах плясал огонек свечи, а губы приоткрылись. Таня приблизилась и поцеловала его. Из искорки разгорелось пламя страсти. Плохо соображая, девушка взяла руку юноши и положила ее себе на грудь.

– Сделай меня женщиной, – попросила Танька, стыдясь саму себя.

– Сума сошла! – вскочил парень.

Он тряхнул черными кудрями и пошлепал себя по щекам, будто хочет проснуться. Девчонка кинулась к нему на шею и горячо зашептала в самое ухо :

– Мне нужно, понимаешь? Я уеду скоро, моделью стану, а сексуальности, опыта в сексе у меня нету, узнают, засмеют же…

– Не по-людски это, давай поженимся, детишек нарожаем, – заговорил Сережка по взрослому.

– Сам рожай своих детишек, придурок! – резко перебила его Танька. Она схватила свечу, чтобы пройти к окошку.

Парень развернул ее к себе, поставил на место свечу и крепко обнял девушку за талию. Губы их встретились и слились в поцелуе, вскоре на полу оказался пиджак. Им стало жарко, и они освободились от одежды…

Вернувшись домой под утро, Танька забралась под одеяло с головой. Всё что произошло сегодня ночью, должно остаться тайной за семью печатями. Никто и никогда не узнает что Танька Соколова была на мельнице с Пришлым.

Глава№5 В дорогу, за мечтой.

До отъезда Тани оставался месяц, и девушка очень ждала, когда же этот месяц пройдет.

В предвкушении новой жизни, Соколова была сама не своя. Все ее мысли были заняты городом. Иногда она думала о Сережке, и тогда дрожь проходила по всему телу. Когда она встречала его в магазине, то бесстыже смотрела парню в глаза, дерзко посмеиваясь над ним. Юноша краснел и потупив глаза, норовил побыстрее смыться, будто был в чем-то виноват перед ней. Как-то, Танькиного отца отправили отвезти телят в ближайший город. Леонид сказал, что вернется на следующий день. Встретив Сережку на мосту, Соколова шепнула ему, что ждет его ночью на мельнице. Парень побледнев, кивнул. Они встретились на мельнице и продолжили свои приятные занятия, все больше понимая как доставить удовольствие друг другу. Теперь, при любой возможности, они стали тайно встречаться на «Чёртовой мельнице» и даже принесли туда старое одеяло, не забывала Таня и о мерах предосторожности.

Однажды, когда рядом никого не было, к Тане подошла мать, она долго смотрела на дочь, а потом шепотом сказала:

– Дочь, не дури ты парню голову, ведь на него уже смотреть жалко, осунулся. Не любишь, так не мучай его, не давай надежды.

– Никого я не люблю, а если он влюблен, так я-то что поделаю? -девушка вызывающе-дерзко смотрела на мать. Теперь такой тон не удивлял никого, девочка уже не маленькая.

– А если ребенок случится? -опустила глаза мама.

– Не случится, -вскинуклась дочь. Ее удивило, что догадываясь обо всем, мать молчала, но Тане стало от чего-то стыдно…

Месяц пролетел очень быстро. В воздухе запахло осенью. По утрам становилось все прохладнее, листья клена под окном медленно окрашивались в нежно-золотистые тона. Сделаны заготовки на зиму, готово сено, убрана картошка, веники ждут своего часа в предбанниках, теперь и уехать можно. Мать больше не говорила с Таней на откровенные темы, а дочери не терпелось быстрее уехать.

– Не уезжай, Танечка – всхлипнул Сережка, обнимая под одеялом обнаженное тело девушки. Соколова выскользнула из теплого укрытия и быстро натянула одежду. Теперь, когда стало холоднее, молодые люди встречались реже, и это было не единственное для Тани неудобство в мельнице. Не хватало еще душа, кофе, чистой постели…

– Я прошу тебя, не уезжай, – повторил юноша, умоляюще протягивая к ней руки.

– Еще чего! Ты хочешь, чтобы я сгнила в деревне?! Нет уж! И не вздумай идти меня провожать! – рявкнула Танька, и ловко выбравшись через окно, убежала. Ей не было страшно, что кто-то увидит ее выходящей из мельницы. Сейчас, она вдруг поняла, что все изменилось и она повзрослела.

Настал долгожданный день, Соколова вошла в вагон и, усевшись на свое место, выглянула в окно. За стеклом стояли единственные в мире люди, которые любили ее. Строгий, молчаливый отец, мать, которая не переставала плакать от страха за дочь и Колька – младший брат. Мальчик понял, что старшая сестра уезжает очень далеко, непонятно к кому, и неизвестно когда приедет. Три осиротевшие фигурки отдалялись от поезда, а счастливая Танька вообще не замечала их страданий..Она не знала и того, что Серёжка спрятался за углом деревенской станции, и жадно вглядывается в черты любимой, прощаясь с ней, скорее всего навсегда. Таньку не волновали сейчас переживания матери, не трогали скупые слёзы отца, ведь она едет в город, в новую жизнь! Ветер перемен трепал ее белокурые волосы и девчонка смело подставляла своё прекрасное лицо ему на встречу. Она дерзко смотрела судьбе в глаза, по наивности полагая, что завоюет весь мир…

На одной из остановок в вагон вошли женщина с ребенком и старушка. Новые пассажиры разместились рядом с Танькой. Складывая свои сумки под сиденье, старушка сразу достала скромный кулек с едой. Мальчик лет трех бегал по вагону и громко кричал, привлекая внимание окружающих людей. Мать ходила за ребенком, уговаривая его снять куртку.

– Егорушка, пойдем, конфетку дам, пойдем сыночек мой, – сюсюкала она, показывая ему чупа -чупс. Соколова отодвинулась ближе к окну, не желая участвовать в проблемах с чужим ребенком. Мальчик, взяв угощение, подошел к Таньке и больно шлепнул ее по руке. Девчонка подскочила и собралась уже высказать матери ребёнка все, что думает о воспитании ее сына, как вдруг… Мальчик посмотрел на нее скошенными к переносице глазами, верхняя губа его была раздвоена, обнажая мелкие зубы и нёбо. Из скривленного рта ребенка текла слюна… От неожиданного зрелища Танька вскрикнула.

– Ты не бойся, девушка, он добрый, – устало произнесла мать, увлекая сына игрушкой.

Старушка скромно уселась в уголок напротив Татьяны, и смотрела, как мать пытается утихомирить алыша.

Доброе лицо старой женщины выражало нежность.

– Молодец ты, бабонька, не бросила мальченку, – улыбнулась она сквозь слезы. Как только бабуля это сказала, Соколова поняла что женщина и старушка не знают друг друга, и гадкий некрасивый ребенок ей вовсе не внук.

– Это родители мои поддержали, а я чуть грех на душу не взяла, оставить хотела, – проговорила женщина, снимая с вертящегося сына куртку, – Он хороший, жалеет меня, когда плачу, еду мне свою отдает. В больницу вот едем, на операцию, скоро мой Егорушка красавцем будет, – вытерла женщина слезы.

«Вот, дура, родила себе урода и мается, лучше бы в роддоме оставила» – зло подумала Соколова, поспешно отворачиваясь от мерзкого мальчика. Она брезгливо содрогнулась, когда увидела, что старушка целует Егорку в лобик и баюкает его на руках.

– Ням-ням! – заорал ребенок, изгибаясь, на руках старухи всем телом.

– Кушать хочет. Сейчас, сейчас, Егорушка, – мать достала из сумки пироги и сок, – Угощайтесь, – пригласила она Таньку и старушку.

Бабка потянулась к своей поклаже, и тут девушка увидела, что у нее нет четырех пальцев. Вместо них, из ладошки выглядывали короткие обрубки. Соколова сделала вид, что не заметила руку старушки. Вскоре, на столе лежали жареная курица, стряпня, фрукты.

– Голод не тетка, девонька, покушай с нами, – пригласила бабка, протягивая Таньке фрукты. Девушка из приличия взяла со стола банан. Егорка ел все, что видел, заталкивая еду в рот большими кусками. Иногда пища вместе со слюной падала ему на колени и Соколова отворачивалась, боясь, что ее стошнит.

– Хватит сыночек, хватит, завтра еще поешь, – уговаривала мать сына, укладывая его спать. Поезд мирно качался и вскоре ребенок уснул. Три женщины остались в тишине. Одна совсем юная, только начавшая жить, вторая молодая, но уже хлебнувшая горя и третья, прожившая целую жизнь. Все три женщины глядели на спящего мальчика, и каждая думала о своем.

– Бабуся, а ты что, пальцы- то, отморозила, да? – нарушила неловкое молчание Танька, желая как-то отвлечься от тяготивших ее мыслей.

– Нет, девонька. Сына я вырастила негодного. Отец его умер еще по молодости, я одна ребенка тянула. На заводе пахала на две смены, да не заметила, как сынок мой в дурную компанию втянулся, воровать начал. Уж я ругала его, ревела, все без толку, только хуже стало. Он пить горькую стал, да меня гонял. Как-то пришел он домой с ворованным, пьяный, да спать лег, а я вещички-то хозяевам снесла, знала, откуда взял. Он проснулся, похмелился, стал наворованное искать, не нашел, да как закричит на меня. Я бежать, он за топор схватился. Вначале пинал меня, а потом топором-то замахнулся, да пальцы-то и обрубил… Сосед прибежал, хотел топор у сына отобрать, да тот его на смерть зарубил… Еду вот к нему в тюрму, передачку везу, сын ведь…, – старуха вытерла уголком платка выцветшие глаза.

Танька сидела, боясь пошевелиться. Рассказ бабки ужаснул и шокировал молодую девчонку.

«Вот и расти после этого детей» – подумала она, – «отдашь им сердце, жизнь посвятишь, а они тебя потом прибьют где-нибудь»… Нет, она будет умнее. Она будет жить для себя. Сделает карьеру, заработает денег, насытится славой, а уж потом подумает о ребенке, если вообще подумает! Но никакого мужа не будет! Не нужны ей проблемы семейной жизни.

Когда на следующее утро мать с Егоркой и старушка покинули поезд, Таньке почему-то стало легче. Провожая их взглядом, она думала о человеческой глупости. Танька жалела этих недалеких людишек, как паршивых котят, но ей хотелось отпихнуть их ногой подальше от себя, чтобы не заразиться. Следующие двое суток девушка ехала без приключений, иногда вспоминая о Сережке. Она оставила его, одержимого страстью к ней и не дав противоядия. Судьба парня не волновала ее, впрочем, как и судьба единственной подруги Ларки. Даже переживания о матери с отцом не затрагивали ее. Все мысли девушки были прикованы к возможностям, открывающимся в большом городе. Она представляла себя уже богатой и знаменитой, но куда она пойдет, с кем будет говорить, девушка пока не знала.

Глава№6 Судьба

Новая жизнь встретила Таньку холодным ветром, неприветливым мелким дождем в чужом городе. Девушка вышла из поезда и поспешила на трамвайную остановку. Стая грязных дворовых собак сбилась в угол у ларька, и поднялся визг. Оказалось, крепкие здоровые псы, схватив еле живую больную собачонку за бока и лапы, пытались разодрать беднягу. Они тянули ее в разные стороны, та визжала, но не дралась, а покорно ждала своей участи. Танька, забыв про трамвай, принялась разгонять кровожадных собак, пиная их каблуками. Стая разбежалась, осталась лишь раненная псинка. Собачонка забилась под лавку, испуганно озираясь на свою спасительницу.

– Вот глупая, чего ж ты им поддаешься-то? Энтак они тебя прибьют! – девушка протянула руку, чтобы пожалеть бедолагу, но та вдруг зарычала, оскалив маленькие зубки.

Танька, испугавшись, одернула руку. «Да уж, свои значит убивайте, а чужие спасители не нужны,» – зло подумала девушка.

Тем временем, стая собак вернулась, и с новой силой псы налетели на собачку. Раздался пронзительный визг. Вскоре, собаки растащили по углам разорванные останки бедолаги. Пока Танька наблюдала за собаками, пришел трамвай.

«Да уж, будешь ждать своей участи, так городские тебя и сожрут. Драться надо за теплое местечко» – вспомнила девчонка слова отца. Трамвай громыхал и тряс полупустым чревом. Несколько людей угрюмо уставились в окошко, смотря перед собою невидящим взором.

«Как странно, никто ни с кем не разговаривает» – подумала девчонка, разглядывая пассажиров. У дверей сидит пожилая пара, солидные такие, вон как одеты. Дядька, поднимаясь со своего места, тетке руку подает, будто сама она встать не сможет, чудно… В конце салона парнишка здорово играет на гитаре. Женщина, выходя кинула в его футляр из-под гитары, денежку. Наверно парень нищий, хотя одет очень даже хорошо. В двух шагах от Татьяны стояла странная молодая девушка. «Вот глупая, октябрь на дворе, а она в тонюсеньких колготочках и юбчонке коротехонькой» – оглядывала Танька молоденькую девицу. Та вдруг повернула огненно-рыжую кудрявую голову и Соколова потеряла дар речи от восхищения. Идеальная кожа, фарфоровое личико, огромные изумрудные глаза, аккуратный носик и четко очерченные полные губы. Девица недоуменно глянула на Таньку и фыркнула:

– Ну, все рассмотрела? Ты случайно не лисбиянка?

– Чаво? – покраснела Соколова.

– Чаво? – передразнила рыжая и весело рассмеялась. Ее звонкий веселый смех разлетелся по вагону, привлекая внимание пассажиров, – Да ладно, не парься, тютеха деревенская, я просто шучу. Соколова от удивления промолчала.

Услышав название своей остановки, Танька очнулась и поспешила выйти.

– Эй, подожди меня! – окрикнула рыжая, и вышла из транспорта вслед за Татьяной. И чего ей надо? Странная какая-то…

Соколова хотела уже начать ругаться с нахалкой, как вдруг, та снова рассмеялась своим детским задорным смехом, даже ругаться как-то стало неудобно.

– Да не грузись ты. Меня Софья зовут, а тебя? – улыбнулась рыжая.

– Я -Таня Соколова, – буркнула девчонка, крепко прижимая к себе сумку.

– Не боись, вещи мне твои не нужны. Ты из деревни приехала?

– Да, а чаво, заметно?

– Заметно. А ты красивая. Если тебя в порядок привести, то за модель сойдешь, -хитро прищурилась Софья.

– Ой, так энтож мечта моя, я сюды для того и приехала, – обрадовалась Соколова и рассказала новой знакомой все о себе.

Софья с интересом слушала Таньку, иногда переспрашивая.

– Хорошо, значит, сейчас ты к тетке идешь?

– Ага. Может и жить пустит, я ей заплачу, батя денег дал.

– Вот что, приходи завтра по этому адресу и прихвати купальник. У тебя мобила есть?

– Чаво?

– Ну да… Ты приходи, а я уговорю Сержа взять тебя в агентство.

– Куда?

– Да в агентство модельное, только купальник обязательно возьми и молчи, рот не раскрывай, я за тебя говорить буду.

– Так, а купальника -то у меня и нету! -вспомнила Соколова.

Подумав немного, Софья сказала что даст свой, голубенький.

Проводив Таньку до теткиного дома, Софья упорхнула. Только сейчас Соколова увидела, что стоит около девятиэтажки. У подъезда гуляла полная женщина с маленькой, одетой в крошечный комбинезончик, собачкой. Дама скосилась на подозрительную незнакомку и заторопилась домой.

– Подождите! – окликнула ее Танька.

Женщина подхватила собачонку на руки, и завопила :

– Помогите, грабят!

– Чаво раскричались-то? Я просто спросить хотела. Тут Соколова Зинаида проживает?

– Ничего не знаю, я с соседями не общаюсь! – строго ответила дама и сунула псинку за пазуху. Она открыла подъезд, и Танька тоже попыталась войти в девятиэтажку.

– Немедленно уходи, оборванка, я сейчас полицию вызову! – истерично пискнула женщина, топая ногами.

Ее мелкая пучеглазая собака загавкала из-за пазухи, а Соколова покатилась со смеху. В своем крохотном комбинезончике, гадкая псинка походила на уродливого младенца с острыми зубками, как это странно, наряжать собаку в человеческую одежду! Чудные же эти городские, -подумалось Таньке. Нет, в такой замечательный день никто не сможет испортить ей настроение, тем более какая-то истеричная тетка.

– Чаво происходит? – послышался старческий голос.

К ним навстречу выплыла древняя старуха небольшого роста, до носа закутанная в пуховый платок. Танька обрадовалась, услышав родное наречие, и с облегчением кинулась к бабке.

– Бабуся, помоги, энта вот меня выгоняет, а я к Соколовой Зинаиде приехала.

– В 15 квартире она живет. Чапай на4 этаж, – деловито прошамкала бабуся, выходя на улицу.

Пока они говорили, дама вызвала лифт и со словами «понаехали тут!» – поднялась на свой этаж. Стоя у дверей теткиной квартиры, Танька вдруг поняла, что приехала в совершенно незнакомый город, к абсолютно чужим людям, а рады ли ей здесь? Отец ничего не рассказывал о своей сестре, и она никогда не приезжала к ним в деревню. Девчонке стало страшно, а вдруг тетка ее выгонит? Тогда куда ей идти? Переночевать можно в подъезде, а завтра идти по адресу на встречу к Софье и попросить помощи? Танька чувствовала, что этой рыжей девице можно доверять. Похоже «деревенская тютеха» понравилась городской красотке. Размышляя так, Соколова не заметила, как постучала в дверь. Собственный стук вернул ее в реальность. Перед ней предстала моложавая тонкая женщина, со строгим выражением лица. Черные, крашенные волосы тетки были гладко зачесаны назад и собраны в тугой пучок. Нахмуренные брови, сжатый в нитку рот, все в ней говорило о неприязни к незваной гостье. Лицом она совсем не была похожа на Танькиного отца.

– Полагаю, ты Таня, моя племянница? – низким грудным голосом спросила женщина.

Девушка кивнула и прошла за родственницей в прихожую. Запах жаренного лука, какого-то освежителя, духов и чего-т о еще незнакомого ударил ей в нос, «казенный запах» – сказал бы отец. Тетя Зина велела племяннице разуться и поставить сумку на пол здесь же. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Тани, внезапно девчонке захотелось домой в деревню… Сев напротив девушки, тетка заявила:

– Как ты поняла, я не рада твоему приезду. Я Леониду сводная сестра, но не в этом дело. Долгие годы мы с братом не общались, нет у нас родственных чувств друг к другу, а летом, вдруг приходит письмо, о том, что приедешь ты, – брезгливо сморщилась Зинаида, – я не люблю посторонних людей, даже если они бедные родственники из «Нижних пупков». Пойми, любой человек в этой квартире меня раздражает. Так что, не обессудь. Сегодня переночуешь, а завтра найди себе жилье. Только не жалуйся отцу, хорошо?

– Вы неправильно растолковали это дело, я заплачу за угол, – стала девчонка шарить по карманам.

– Не трудись искать, боюсь, что никакие деньги не окупят мне покоя. Иди на кухню, можешь поесть и ложись спать, и прошу, не попадайся мне на глаза. Спать будешь в зале на диване. Кстати, по комнатам не шастай.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.