Перевернутое сознание

Когда мы на грани отчаяния или депрессии, то на ум приходит то хорошее, милое и простое, что мы просто не ценили, когда у нас все было нормально. Долбанный парадокс! Также и со мной. Когда со мной все было хорошо, я не ценил в должной мере Натали и ее отношение ко мне, а когда было уже поздно, мне на ум пришли все ошибки, которые я допустил по своей тупости и эгоизму.

ИМЕЕМ – НЕ ЦЕНИМ, ПОТЕРЯЕМ – СОЖАЛЕЕМ.

Проснувшись, я стиснул одеяло в руках, и по моему телу пробежала дрожь. Как же мне хотелось, чтобы кто-нибудь лежал сейчас со мной рядом, обнял и утешил. Черт, как бы я этого хотел!

В субботу я, Рик и Серый закололи школу. Бухали около стройки за полем. Потом играли с какими-то парнями в баскетбол – они нас разгромили почти подчистую. После игры еще выпили, и Рик с Серым помогли мне дойти до дома. Благо, что дома не было родителей. Парни довели меня до дома и отправились к себе. Как я мог так нахлестаться? Я проблевался и пошел спать. Мне приснилось, что мы с парнями играли в баскетбол и разнесли тех недоносков, которые надрали нам задницу – было круто.

Вечером около десяти (когда я смотрел на часы, то перед глазами все плыло, я увидел лишь цифру 21 на электронных часах, а дальше ничего) я проснулся. Умыл свою раскрасневшуюся рожу и попил чаю. Спросил у мамы, которая стирала свою кофту, как дела. Она лишь глянула на меня и продолжила стирать.

Пытался дозвониться до Натали, но у нее никто не снимал. Надо будет купить ей какой-нибудь подарок, чтобы загладить вину окончательно.

Отец в этот день и на следующий день не ночевал дома – не трудно догадаться, где он был. Я все равно запирал дверь своей комнаты.

ЧУДЕСНЫЙ ЗАКАТ

ПАЛЬМЫ

ШУМ ПРИБОЯ

Мне бы чертовски хотелось оказаться в этом чудесном тихом месте (а кому бы не хотелось?!), но я могу отправляться туда, наверно, лишь во сне да в собственном воображении (как же здорово, что у людей есть такая штука!). Вспомнил деревню родителей моей матери. Когда я был маленький, то все лето и каникулы проводил там: зимой катался с горки, валялся с соседскими ребятами в снегу; летом не вылезал из речки, ходил в походы с деревенскими друзьями, а вечером мы сидели у костра и рассказывали друг другу страшненькие историйки или просто болтали о разной чепухе. Разумеется, не обходилось без спиртного: немного пива, иногда самогон. Когда тебе восемь или девять пробуешь спиртное чисто из любопытства (Почему взрослым это так нравится?), но когда тебе семнадцать или восемнадцать, то любопытства больше нет, потому что за свой короткий жизненный период ты уже попробовал все, и ты пьешь только для того, чтобы почувствовать легкость и отключиться, позабыв обо всем. В то время у меня был друг Геннадий, с которым мы любили откалывать разные шуточки. Как-то, когда мы отправились в один из походов, то после страшилки про людоеда, рыскавшего по лесам в поисках лакомых человечков, мы с Геной, отправившись перед сном справить свои нужды, увидели толстую мертвую жабу. Мысли у нас тут же сработали в одном направлении. Мы нашли палку, подцепили жабу и, угорая от смеха (потому что уже рисовали в уме, какой девчонки поднимут ор), направились к палатке, где они спали. Двое других мальчишек (я уже не помню их имена) выбрались из палатки, заметив нас. Гена им показал знаком, чтобы не шумели, кивнув на жабу. Они прикрыли рты и затряслись от смеха. Все мы тогда были возбуждены до предела. Если еще принять во внимание, что была ночь, мы были в лесу, стрекотали кузнечики, и с темного звездного неба на нас смотрела половинка луны. «Я приоткрою палатку, а ты швыряй жабу», – шепнул мне Гена. Я кивнул, переводя все больше учащающееся дыхание. «На счет три». «Давай быстрей, я этого не вынесу», – прошептал я, весь трясясь. Мертвая жаба ездила по палке, точно по вертелу. «А вы, как Димыч закинет сюрприз нашим девочкам-трусишкам, вопите не своим голосом». «Раз, два…». Трех я не дождался. Парни тут же завопили как по команде. Один крикнул: «Людоед!» и изобразил предсмертные муки. В палатке девчонок послышалась возня и напуганные голоса. Когда зажглись фонарики и керосиновая лампа, то мы услышали крик Ани Кировой. Жаба шмякнулась ей прямо на руку, из нее вытекла еще что-то, как рассказывали потом другие девчонки. Следует отметить, что такой крик не в каждом фильме ужасов услышишь, мы аж уши закрыли. Мы, хохоча, как слоны, побежали в свою палатку. Затаили дыхание и стали ждать. «Секунд черед десять выйдем из палатки и притворимся дурачками, которые только проснулись». «Хор-р-рошо», – ответили мы Гене через разрывающий нас на части смех.

– Это людоед. Он играет с нами, а потом разорвет на кусочки и съест.

– Да не мели чуши, дура.

– Тогда что же это?

– Да это просто эти засранцы решили придать истории большей реалистичности.

«Весь кайф обломала, Ирка», – прошептал Гена.

«Не то слово. А они и впрямь купились. Умора просто».

Затем девчонки ворвались в нашу палатку, накричали, бросив назад жабу. Как мы не отнекивались (что, мол, тихо спали в палатке и не подкидывали мертвых жаб), они нам не поверили. В основном разглагольствовала Ира Шлендрова (она была своего рода лидером и настоящей реалисткой у девчонок), а другие девчонки стояли в сторонке. Шлендрова назвала нас дураками и балбесами. Девчонки после этого подумывали о том, чтобы дежурить перед палаткой посменно, а то вдруг мы учудим что-нибудь еще, но мы их заверили в обратном. После этого Кирова рассказала обо всем родителям, и нам досталось. Вернее, досталось лишь Гене (отец всыпал ему пару раз ремнем по заднице), а мой дедушка лишь улыбнулся своей приятной детской улыбкой и велел больше так не делать. Потом мы с Геной еще выслушали нотацию от матери Кировой, которая делала из нас чуть ли не преступников-рецидивистов. Но если бы у нас с Геной появился шанс проделать подобную шутку, то я уверен, что мы бы это обязательно это сделали – ведь это круто, а как бодрит.

Как печально, что моих бабушки и дедушки больше нет. Этим летом я мог бы погостить у них, и добрая бабуля побаловала бы меня своими пухлыми блинчиками. В прошлом году мы с мамой съездили в деревню (я ее уговорил, она не хотела). Там уже больше не было того духа, который я запомнил: веселье, доброта и открытость – а полуразрушенные дома, а самое главное… черная тоска. Чувство, словно в воздухе витает смерть. Мы прошлись с мамой по берегу речки, погуляли в парке и к концу дня уехали. Больше у меня нет желания побывать в деревне, где я провел почти все мое детство, потому что это уже не та деревня.

ВРЕМЯ В ДЕРЕВНЕ, КОГДА Я БЫЛ МАЛЕНЬКИМ ПАРЕНЬКОМ, – САМОЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ!!!

12 марта

Сегодня весь день казалось, что за мной следят. Чувство было такое сильное, что я даже начал подозревать Рика и Серого. Мы собирались потусоваться и бухнуть после уроков, но я сказал, что не приду. Когда я говорил с ними, то старался не смотреть им в глаза – не то они догадаются. Сердце у меня тогда стучало так, словно я учинил кровавую резню. На уроке обществознания хотелось вскочить и бежать без оглядки, пока я не пойман. Внутри у меня все щекотало, хотелось засмеяться истерическим смехом, но я понимал, что если это сделаю, то выдам себя. На уроке алгебры Цифроед сверлил меня то и дело своим крысиным взглядом. Мне показалось, что он догадывается каково мне и ждет лишь подходящего момента. К концу урока за место лица Цифроеда я увидел покрытую оспой и гнойниками рожу с выпученными глазами – это было реальное обличье Цифроеда, того, кто скрывался внутри него. Я опустил голову в парту и сдавил ручку в руке. В тот момент я подумал о том, что если он приблизится ко мне, то я воткну в него эту ручку. Когда прозвенел звонок, и я разжал ладонь, то увидел, что ручка треснула пополам. Поглядывая исподлобья на Цифроеда, копошившегося у своего стола, я не спеша вышел из класса (хотя внутренний голос толкал меня сорваться на быстрый шаг). С последних двух уроков я ушел. Просидел до звонка на урок в туалете, а потом вышел из школы, пока не было охранника. Придя домой, закрыл дверь на все замки и зашторил шторы во всех комнатах. Лег и постарался успокоиться, но ощущение, что мне нужно бежать, не уходило. Мне надо убегать, не то со мной разделаются фрэссеры (пожиратели страхов и ужасов). Они ворвутся в квартиру и убьют меня. Я встал с постели и проверил, запер ли я, входную дверь. Поглядел в глазок – нет ли кого на лестничной площадке. Все было чисто. Недели две назад, когда меня опять накрыло с головой чувство преследования и что за мной охотятся Фрэссеры, я видел на лестничной площадке какого-то сгорбленного урода с вытянутой башкой и прижатыми к бокам скрюченных желеобразных рук. Я вернулся к себе, заперев перед этим дверь своей комнаты. Подергал несколько раз дверь. А вдруг мне показалось, что дверь закрыта? И не в коем случае не следует в такие моменты снимать телефон – это могут быть Фрэссеры. Они способны копировать голоса твоих друзей и знакомых, так что и не отличишь. Когда я однажды снял телефон, то фрэссер говорил голосом Серого и пытался выманить меня из дома. Я остался дома, несмотря на его настойчивые уговоры. Голос Серого послал меня к такой-то матери. А когда на следующий день спросил его, он сказал, что и не звонил мне вовсе. После этого звонка я обнаружил, что коврик в ванной комнате был искромсан – фрэссеры оставили свой знак.

НУЖНО БЫТЬ ОСТОРОЖНЫМ!!!

13 марта

Была контрольная по истории. Я все аккуратненько списал – когда из учебника, а если, что не знал, то копировал у Людмилы Менской, у которой был тоже второй вариант. Перекинулись парой фраз с Натали. Она хоть смотрит на меня нормально – не осуждающе. Один раз улыбнулась, когда я пошутил насчет того, что зря наша школа купила несколько новых компьютеров – ведь у нас есть Цифроед. Но все равно еще ощущается некая невидимая преграда, барьер между нами, который сдерживает нас и не дает быть самими собой. Вероятно, это остаточное, и вскоре пройдет, я надеюсь на это.

ТО, ЧТО РАЗРУШИЛО ОТНОШЕНИЯ, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТУТ ЖЕ ЗАБЫТО – для этого требуется время и усилия

Только дома я вспомнил, что намеревался купить Нэт какой-нибудь подарок.

Сегодня Рик отправился в бассейн, а Серый на футбольный «матч» между местными дворами (приглашал меня, но у меня не было что-то настроения слышать ор, крики и наблюдать потасовку, которая происходила всякий раз в конце после таких матчей, когда все еле держались на ногах и с трудом ворочали языками). Ощущение, что за мной следят и хотят убить, почти пропало. Я хотел отправиться в магазин и купить что-нибудь Натали, но внутри что-то мне говорило, что не стоит – у меня не было должного настроя. Набрал ее номер и хотел поговорить, но когда услышал в трубке ее голос, то повесил телефон. Поболтался по дому минут сорок, потом взял чуток деньжат и вышел из дома. Внутри у меня тогда все щекотало, я был, наверно, возбужден почти как девятилетний парень в первый раз увидевший свою мать голой.

Вам когда-нибудь хотелось уехать далеко-далеко? Уехать в даль далекую, где можно начать все сначала, стать другим человеком? Меня охватило подобное чувство. Я купил бутылочку пивка, сел в первый попавшийся автобус и поехал. Уселся на заднем сидении перед окном и, медленно попивая пивко, просто ехал. За окном прогоняли машины, спешили люди, а я ехал вперед, оставлял все позади и начинал якобы все заново: тебя никто не знает, ты не совершил ошибки, за которые тебе стыдно, и ты можешь создать для себя новую личность. Конечная остановка автобуса был железнодорожный вокзал. Женщина-кондуктор тронула меня за плечо и сказала, чтобы я выходил. Я, зевая и прижимая к груди пустую бутылку, направился по проходу к выходу. После бутылочки меня потянуло в сон, но свежий воздух отогнал его. По железнодорожным путям прополз с шумом трамвай. Я перебежал их и двинулся на вокзал, выкинув перед этим бутылку в железную искуроченную урну. Погулял по вокзалу минут двадцать. Увидел там женщину, которая со слезами на глазах, обнимала девушку в джинсах и коричневой куртке. Подумал, что вполне возможно, это ее дочь, которая учится в другом городе в институте или еще где-нибудь, и приехала навестить маму, которая плачет, потому что не насмотрелась на красавицу-дочку. А дома эту маму ждет муж, которого не назовешь подарком, и ей придется опять ходить на работу, готовить еду и жить надеждой, что вскоре на пороге ее квартиры появится жемчужина ее сердца. Конечно, все наверняка было не так, но моему мозгу нарисовалась именно эта картина.

Наблюдая за этой трогательной сценой, почему-то захотелось всплакнуть. Когда я выпивал один, то это желание у меня нередко появлялось. Рассматривая девушку в черной шапке с рыжими волосами и спортивной сумкой в правой руке, которую никак не выпускала из своих объятий мать, вспомнил лицо Натали и ее черные, шелковистые волосы с кудряшками – просто замечательно, что я ее знаю и она у меня есть. Я ушел, чтобы не видеть эту девушку с мамой, а то почувствовал, как к горлу подступил ком. Посмотрел на зеленые поезда и людей с котомками, которые в них садились, и отправился к остановке, чтобы ехать домой. Желание уехать далеко-далеко исчезло на время.

НЕ ЗАБЫТЬ: КУПИТЬ ПОДАРОК НЭТ!!!

14 марта

Наконец-то сделал это: купил Натали подарок. Купил розу за сто рублей, хотел вначале три розочки подешевле, но у них был такой вид, точно их продержали несколько месяцев на сухом пойке и нещадно пытали – поэтому я решил, что лучше одна роза, но хорошая. Девушка-продавщица в цветочном ларьке спросила, нужно ли завернуть розу. Я сказал да. Он сказала, что тогда придется доплатить тридцатку. Я ответил, что тогда нет. Да я лучше на эту тридцатку пивка куплю. Да к тому же, главное то цветок, знак внимания, так сказать, а завернут он, или нет, на это плевать всем. Из дома я позвонил Нэт и сказал, что сейчас за ней зайду и пойдем погуляем. Она согласилась, но по тону ее голоса я понял, что ей этого не больно-то хочется. По дороге к дому Натали возникло снова ощущение, что за мной наблюдают – фрэссеры из окон домов. Я мимолетно оглядел окно домов – никого не увидел. Конечно, они скрылись. С опущенной головой и, стараясь ее не поднимать, как бы не велико было желание, дошел до квартиры Натали. Все это время ощущение, что на меня сверлят сзади взглядами, не прекращалось.

Нэт впустила меня и тут же ушла в свою комнату. Я разулся и, пряча за спину розу, проследовал к ней. Сердце то билось, то замирало. Внутри все защекотало. Нэт сидела ко мне спиной. Я осторожно провел по ее мягким шелковистым волосам. Она не отреагировала (рука за спиной с розой подрагивала: мне было страшновато).

Чтобы извиниться или сделать что-нибудь хорошее, нужно иметь крупицу мужества – это ведь не послать кого-нибудь.

Я коснулся ее шеи и прошептал: «Можно бы быть и поласковее». Она обернулась, рот ее приоткрылся (она хотела сказать что-то не слишком приятное) и закрылся, когда она увидела в моих руках розу. Она тут же расплылась в неописуемой улыбке, глаза наполнились добротой. Она поднялась со стула, обняла меня и поцеловала в щеку (мне пришлось вытянуть в сторону левую руку с розой, чтобы она не сломалась, а Нэт не укололась). Я почувствовал запах ее волос и духов – на несколько секунд мне показалось, что я взлетел и парю. Натали мне простила мое дурацкое поведение. Надо было сразу же на следующий день после моего идиотского прикола над Жердиной сделать Натали подарок, а, возможно, даже к лучшему, что я сделал его сейчас – ведь каждому требуется время отойти, остыть. Нэт поставила розу в воду, а потом снова крепко обняла меня – это было супер. Пока Натали одевалась, я включил телек и попереключал каналы, попивая кофеек. Я спросил у Нэт, где родители, она ответила, что отец в командировке, а мать работает в магазине. Я подумал, что дела у ее родителей не лучше, чем у моих (ну может, самую малость). Уж лучше отец пусть будет в разъездах, чем возвращаться вечером раздраженным с работы и придираться из-за всякой хрени.

Вечером все (я, Натали; Серый и Юлька; Рик и Светка) сидели в саду. Серый дымил, как паровоз, и лапал Юльку, которая постоянно хихикала так, точно с ней это в первый раз, и она все еще невинная девочка. Мы с Натали еще не спали, да я и считал, что это не стоит делать сейчас – все только разрушишь в клочья. Но мой дружок Серый, видно, так не полагал, я его не винил, но в этот день, сидя в веранде и обнимая Натали, я пожалел о том, что знаю Серого. Он был таким ублюдком.

Мы оставили Серого, рука которого лежала на Юлькиной заднице, и Рика, разговаривавшего о чем-то со Светланой. Погода в этот день была мрачной, но внутри у меня все было светлым. Натали держала меня за руку, когда мы не спеша шли по тротуару, на котором местами лежал грязноватый снег. Я спросил у Нат: куда отправимся. Она предложила сходить к шестьдесят третьей школе за торговым универмагом (это была довольно опрятная школа из красного кирпича с синими окнами), дальше за ней были частные дома. Перед тем как идти туда мы заглянули в окна садика на первом этаже, взобравшись на пристройку со ступеньками. Из малышей за окном нам с Натали приглянулся один малыш с русыми волосами, который водил грузовик по ковру. Он делал это со всей душой. Губы его были выпячены в форме буквы «О» – очевидно, он озвучивал рев мотора у своего игрушечного грузовика. Я шепнул Нэт, что, мол, малыш, когда подрастет, будет великим дальнобойщиком. Нэт кивнула, крепче сжимая мою руку. Тут одна девочка в темно-синем платьице с блестками заметила нас. Она помахала нам, улыбаясь доброй детской улыбкой. На такую улыбку просто нельзя было не ответить. Мы помахали в ответ, и я спрыгнул на асфальт. Помог спрыгнуть Нэт. Когда мы удалялись, то за собой услышали, как по стеклу тихонько постукивали. Нэт оглянулась, а потом потрясла меня за локоть, чтоб я сделал то же самое. В окне мы увидели лицо девочки в темно-синем платье, а с ней рядом – лицо будущего дальнобойщика.

Перед шестьдесят третьей школой было грязно. Все начинало потихоньку таять. Я подтянулся на перекладине и пролез по лесенку, перебирая руками, а Нэт тем временем покаталась на скрипучей качели на цепях. Ее волосы с кудряшками приподнимались и опускались, точно паруса, когда она качалась. Потом мы зашли в школу (охранник на нас даже не обратил внимание). Поднялись на третий этаж, спустились на второй – все было почти как в нашей школе, за исключением, наверно, того, что таблички на кабинетах висели другие. Например, на третьем этаже там, в правом крыле (в самом начале) был кабинет биологии (номер двадцать), а у нас был кабинет химии (номер тридцать) и т.д. Спускаясь по лестнице, увидели малыша с рюкзачком за спиной, который вприпрыжку, шел вместе со своим дедушкой. Было хорошо видно, как малыш рад уйти с продленки и отправиться вместе с дедушкой домой. Я представил себя на месте этого дедушки, как я веду за ручку дочку или сына, а Натали (моя жена) вскоре должна вернуться с работы, и я и мой малыш (или малышка) спешим домой, чтобы сделать Нэт сюрприз – приготовить вкусный ужин для нее после трудного рабочего дня. А затем после ужина мы с Натали поговорим, пока наш ребенок будет смотреть мультик. Затем я уложу малышку спать, рассказав какую-нибудь сказку. Прекрасные мысли, но они хороши лишь на первый взгляд, если не принимать во внимание все проблемы, которые возникают, когда человек женится. Все эти прекрасные мысли и желания, навеянные мелодрамами и добренькими фильмами, испаряются, как утренний туман. Ты окунаешься в то, что зовется РЕАЛЬНОСТЬЮ, в которой редко можно наблюдать то, что навеял мне мой мозг, который жаждет, чтобы все было хорошо. Да к тому же у нас нет ни жилья, ни образования, чтобы получить работу и существовать в этом суровом мире. Все мы хотим, чтобы все было хорошо, но это не всегда так в этой трудной чертовой жизни. Может, и у моих родителей были подобные планы и желания, но посмотрите на них сейчас: у мамы, возможно, и осталось какая-то надежда на лучшее (что в семье будет любовь и порядок – чушь собачья), но зато мой папочка давно послал все это куда подальше (ему нравится все как есть: прямая темная линия, тянущаяся в пустоту).

Я не хочу совершить их ошибку (!!!)

Мне нравится проводить время с Натали, и она мне нравится, как человек (она добрая, веселая, ласковая), но не больше. Я подумывал о том, чтобы переспать с ней, но внутри мне что-то словно мешает, чувство, как будто я намереваюсь совершить что-то противозаконное. Честно признаться, я порой сам не знаю, чего хочу – вижу перед собой черную огромную стену и все.

По дороге до дома Натали я почти молчал. Она обняла меня и направилась в подъезд. Я чувствовал себя хреновей некуда, огромная куча говна. Я пощупал карманы джинсов и выудил полтинник. Купил две полторалитровые бутылки пива (крепкого и легкого), которые спрятал в шкаф в своей комнате. Я их еще не открывал. Сейчас проверю напоследок, заперта ли дверь, и стану напиваться, отправлюсь в плавание. Или лучше сказать покачусь на мягком облаке?

Дверь заперта – я в безопасности. Достал полторашку крепкого (оставлю легкое на следующий день; я не уверен, что полторашку крепкого-то осилю), подержал некоторое время в руках, ощущая приятную тяжесть. Повернул пробку, раздалось шипение. Я наклонил бутылку и наполнил стакан, который уже давно перекочевал с кухни ко мне в шкаф. Залпом выпил. Тело начало наполняться теплом и легкостью, желудок немного жгло. Вздохнул полной грудью и шмыгнул носом. Наполнил стакан и полез устраиваться на постель рядом с посапывающим Беном.

17 марта

15-го марта мама напилась. Она тоже не железная. Отец наорал на нее из-за того, что ужин подгорел и был пересолен, и обозвал как-то (я не расслышал). Папочка ботнул кулаком по столу, отшвырнул тарелку с едой и направился в коридор одеваться. Держа рукой входную дверь, он буркнул, чтобы его сегодня не ждали ночевать. Я про себя подумал: «будем только рады, урод».

Мама обхватила голову и сидела неподвижно, точно статуя. Не было слышно даже ее дыхания. Я постоял какое-то время в проходе на кухню, а затем ушел к себе. Минут через двадцать я услышал, как мама ушла. Она вернулась в десятом часу – ее мотало. Честно говоря, для меня видеть ее такой был шок. Она сняла пальто, бросив на меня косой взгляд (глаза ее поблескивали). Я помог ей дойти до кровати в спальню, укрыл покрывалом. Она пробормотало что-то вроде извинений (Прости меня. Я знаю, как те это не нравится). Я сказал что-то вроде: «Ничего. Все нормально». А что я мог сказать? С одной стороны я злился, что она напилась (меня бесило то, что ее тут же развозило, язык заплетался, глаза блестели и появлялась тупая пьяная улыбка – как сопля. Когда я был маленьким, она частенько выпивала, и я ее за это сильно ненавидел. Я сидел в темной грязной квартире, на кухне была гора грязной посуды, а она лежала в замызганном халате на кровати в спальне, накрыв голову маленькой серой подушечкой. Отец, который не был тогда таким как сегодня, дома отсутствовал и возвращался поздно. Он тогда не придирался и не орал на меня, и по правде я его любил, он был для меня чем-то вроде кумира – только, к моему сожалению, он этого не замечал), но с другой стороны я понимал, что она напилась не просто так – это был результат продолжительного давления и оскорблений от моего папочки, вернее его ДУБЛИКАТА. Она не стала кричать или что-то доказывать ему, потому что доказывать моему папочке что-либо бесполезно (НЕ СПОРЬ СО МНОЙ!), а нашла решение в алкоголе (что и у меня бывает частенько, хоть я и младше ее на двадцать с лишним лет). Я не знаю, правильно ли, она поступила – я не могу ее судить. Мама не выпивала довольно долго – около пяти лет. Вероятно, мой отец не мог забыть тот период, когда она сильно пила и поэтому и иногда бил ее, потому что она не понимала простых слов – ей нравилось пить по неделям. Но все-таки она не пила пять лет и заслуживает прощения. Если бы я был на месте отца, то, вероятно, повел бы себя также. Теперь я частично понимаю отца.

Когда продолжительное время с тобой обращаются как с рабыней, которая должна готовить жрать, стирать и заниматься уборкой, не считаются с твоим мнением и не выслушивают, то результатом в итоге будет либо бурная ссора с ужасными последствиями, либо (то, что происходит очень часто) человек напивается, чтобы уйти от проблем, забыть о боли, проблемах, не чувствовать себя одиноким и покинутым.

Когда ты пьяный, то не чувствуешь страха.

У меня у самого возникают подобные чувства, хоть я и строю из себя крутого парня, и в школе меня побаиваются. Порой мне кажется, что я один, настоящий кусок дерьма, а мои так называемые друзья (Рик и Серый) – машины, которые исполняют на определенный отрезок времени роль моих друзей. Школа закончится, я не думаю, что мы так и останемся друзьями. Да кто и вообще друг? Тот, с кем ты проводишь время и бухаешь или же тот, кто может указать тебе на твои ошибки, потому что ты ему не безразличен? Натали – настоящий друг. Моя Нэт.