Ультимо

Лицо сына просияло. Теперь он в полной мере будет причастен к сборам!

– Ладно, занимайся делом, а я помою посуду и буду потихоньку собираться на встречу с вашей классной руководительницей.

Вадим быстро расправился с грязными тарелками, и пошёл в ванну принимать душ. Напевая что-то из репертуара «Песняров», он оглядел себя придирчиво в зеркале. На него смотрел молодой мужчина тридцати пяти лет от роду, с немного вьющимися тёмно-русыми волосами, с прямым, чуть курносым на самом конце, тонким носом. Выразительные тёмно-серые глаза смотрели на Вадима с чуть ироничной ухмылкой. Помяв лицо пальцами, он разгладил его всей пятернёй, после чего остался доволен увиденным, оно – это лицо – говорило, что его обладатель правильно и хорошо питается, и что повседневные заботы его мало волнуют – так, есть просто некоторые заморочки, которые решаются просто и без напряжения за счёт связей.

Вадим принял душ, во время которого плавно перешёл с «Песняров» на «АББУ», а когда споласкивался из душа звучало рингтоном «мани, мани». Вытираясь, Вадим представлял, как они с Сашкой поедут завтра утром на машине. Ехать следовало по Выборгскому шоссе, примерно, километров за двести от Ленинграда будет то озеро, на которое они ездили в прошлом году с сыном. Надо сегодня заправиться, подумал Вадим, чтобы завтра нигде не останавливаться.

Выйдя из ванной, он чуть не споткнулся о лодку, которую успел надуть Сашка. Усмехнувшись про себя усердию сына, Вадим прошёл боком в свою комнату, и стал одеваться. Расфуфыриваться перед новой классной он не собирался, поэтому одел белую хлопчатобумажную рубашку без запонок и костюм, в котором ходил на работу. Причесав чистые волосы, Вадим обрызгал голову дезодорантом, прыснул им же подмышки, и решил, что с туалетом покончено. Ровно в шестнадцать сорок он вышел из квартиры.

Школа, где раньше учился сам Вадим, а теперь учится его сын, находилась буквально в двух шагах от дома, нужно всего-то перейти улицу и пройти метров сто, что и он и сделал. Подойдя к учебному заведению, он потянул входную дверь на себя, и тут же услышал голос Максимовны:

– Кто там балует? Закрыто!

Вадим старался вспомнить имя бессменной уборщицы Максимовны, которая трудилась здесь ещё во времена его учёбы, но тщетно – в памяти засело только отчество. Старую уборщицу никто по-другому и не называл, поэтому Вадим перестал мучиться воспоминаниями, и сказал:

– Я пришёл к учительнице, она меня вызывала на пять часов.

Загремел ключ в замочной скважине, дверь открылась и на Вадима уставились два подслеповатых глаза:

– В школе никого нет, разве что на втором этаже сидит одна ненормальная. Тебя что ль ждёт?

– Меня, Максимовна, – ответил Вадим, протискиваясь мимо старушки.

Школу он знал как свои пять пальцев, поэтому без остановки поднялся на второй этаж, где находились кабинеты шеститиклашек. Найдя аудиторию с табличкой «6а класс», Вадим увидел, что дверь приоткрыта. Помешкав секунду, он открыл створку и замер. Вечернее солнце косо освещало класс, и в его лучах Вадим увидел девушку, сидящую боком к нему за учительским столом. Учительница ещё не видела Вадима, она, чуть высунув кончик языка, старательно что-то писала в толстом журнале. Её тёмные с лёгким коричневым оттенком волосы красиво ниспадали на плечи, накрывая салатового цвета пиджак. Короткая юбка почти такого же цвета чуть задралась, обнажая точёные бёдра, была даже видна резинка, державшая чулок. Вадим сглотнул, не решаясь нарушить такую картину. Он стоял, поражённый красотой учительницы. Её не портили даже очки, висевшие на кончике носа! Вероятно, учительница что-то почувствовала, скорее всего, жгучий взгляд Вадима, она повернула голову к двери, и спросила:

– Вы ко мне?

– Здравствуйте, я – папа Саши Каратова.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста.

Вадим с сожалением оторвал взгляд от ног учительницы и прошёл к парте, стоящей напротив учительского стола. Откинув крышку, он постарался втиснуть своё крупное тело на сиденье, но из этого ничего не вышло. Тогда Вадим оставил попытки сесть нормально, и прислонился к парте, стоящей сзади него.

– Вы…

– Меня зовут Вадимом, – помог он учительнице.

– А по отчеству…

– Желательно просто Вадим, но, если вы настаиваете… Петрович.

– Вадим Петрович, я вас вижу в первый раз, почему вы не приходите на родительские собрания?

– Я занятой человек, Вероника Николаевна, а в школу за меня ходит соседка. Если что-то не так, то она мне всё передаёт.

– Я уже почти год веду класс, и за весь год вы ни разу не выкроили время, чтобы поинтересоваться, как дела у вашего сына.

– Вероника Николаевна, я бы раньше пришёл, если б знал, что ВЫ ведёте класс моего сына, – искренне сказал Вадим, любуясь красивым лбом педагога. Сашка наврал, или просто не разбирается ещё в возрасте – классной даме на вид было не больше двадцати пяти.

Молодая учительница опустила взгляд на журнал и… покраснела! Вадим, не ожидавший такой реакции на его неуклюжий комплимент, на миг растерялся, потом удивился – так мило краснеть могут только восьмиклассницы. Учительница между тем уже оправилась от смущения и сказала:

– Ваш Саша хороший мальчик, но иногда его поведение выходит за рамки дозволенного.

– Поясните, – попросил Вадим, не отрывая взгляда от лица учительницы.

– Не далее, как три дня назад, он разбил лицо Мише Николаеву.

– Сашка мне сказал, что заступился за какую-то девочку.

Вероника Николаевна помолчала, потом ответила:

– Был, конечно, момент рыцарства со стороны Саши, но так жестоко бить своего одноклассника…

– Жестоко? Что он сделал?

– Он… он заставил Мишу лизать ботинки Юли Михайловой.

Вадим от души расхохотался:

– Так вот что вы называете жестокостью! Вероника Николаевна, школа должна учить мальчиков уважать девочек и защищать их, не так ли? Вот я сыну это и внушаю!

– Но он, воспользовавшись превосходством в физической силе, унизил Мишу.

– Вы предлагаете оставлять безнаказанным унижение девочки? – Вадим наслаждался разговором с молодой красивой учительницей.

– Я этого не говорила, но нельзя же так… жестоко.

– Нужно! Чтобы в следующий раз неповадно было!

Вероника Николаевна вдруг улыбнулась, сняла очки и внимательно посмотрела в глаза Вадиму:

– Между нами, Вадим Петрович, я – за вас! Но инцидент произошёл на глазах всего класса, и я просто была обязана отреагировать.

– Я всё понимаю, Вероника, – он специально опустил отчество, следя за реакцией учительницы.

Ресницы девушки дрогнули, она опять опустила глаза на журнал и тихо ответила:

– Я ещё слишком молодой учитель, и вы меня не воспринима…

– Нет, что вы! Просто отчество вам не идёт, оно вас старит, а это плохо! – перебил он. Голос Вадима звучал искренне-убеждённо. – А очки вас совершенно не портят, – добавил он.

Вадим любовался девушкой. Она ему напомнила Наташу, обе отдалённо были похожи друг на друга, только у учительницы лицо было немного покруглее. Но вот она – та же врождённая женственность, та же грация, та же чуть наивная непосредственность, ещё не успевшая огрубеть, исчезнуть под тяжестью превратностей жизни.

– Что вы такое говорите?! – она снова покраснела.

– Как там с успеваемостью, Вероника, ведь у Сашки тройка по вашему предмету, – перевёл разговор Вадим на другую тему.

– Да, у него две тройки: одна по ботанике, другая вот по моему предмету.

– Почему так произошло? – задал он вопрос.

– Понимаете, Вадим Петрович, Саша часто спорит со мной, доказывая, что некоторые слова я произношу неправильно.

– Он вас учит произносить английские слова!? – удивлению Вадима не было предела.

– Да! Вы только подумайте! А происходит это потому, что он много слушает зарубежной музыки. Понимаете, есть много рок-групп, у которых английский язык не родной. Взять ту же «АББУ»! Шведы, голландцы и другие представители европейских стран, чтобы пробиться на вершину славы, вынуждены петь свои произведения на английском, но это их не родной язык, они многие слова произносят неправильно, а ваш сын, наслушавшись пластинок, старается произносить слова так же, как он их слышит с проигрывателя. Это губит все мои старания научить его правильному произношению.

– Вот оно что, – сказал Вадим, – я проведу с ним профилактическую беседу, обещаю!

– Постарайтесь внушить Саше, что он не прав.

– Ну, раз у вас не получается, то придётся мне, – усмехнулся Вадим, с интересом наблюдая за молодым педагогом.

Вероника Николаевна кивнула головой, закрыла толстый журнал, давая понять, что разговор подошёл к концу.

– Я прошу вас отпустить Сашку в пятницу и субботу, мы с ним наметили съездить на рыбалку, другого случая у меня не представится, – поспешил сказать Вадим.

– Но с понедельника начнутся каникулы…

– А у меня начнутся горячие денёчки на работе. Поверьте, другого времени мне не выкроить!

– Хорошо, Вадим Петрович, пусть не приходит, но учебники пусть сдаст тогда в понедельник – учительская будет открыта.

Вадим встретился взглядом с Вероникой Николаевной. Огромные глаза девушки смотрели на него каким-то беззащитным, чего-то ждущим взором. Вадиму показалось, или это было на самом деле, но во взгляде учительницы он прочёл что-то большее, чем простой интерес классного руководителя к отцу своего ученика. Очки немного увеличивали глаза, и от этого казалось, что девушка удивляется его нерешительностью. Или Вадиму это просто почудилось?

– Хорошо, я ему скажу.

– Ещё постарайтесь внушить сыну, что драться не хорошо, и что в следующий раз он так легко не отделается, и…

– Непременно, – перебил снова учительницу Вадим, жадно пожирая глазами лицо Вероники Николаевны. Он вдруг почувствовал такое желание, с которым трудно было совладать. Вадима бросило в жар, он сделал шаг в направлении учительского стола, потом резко развернулся, и направился к двери. Повернув ключ, торчащий из замочной скважины, он вернулся и, не отдавая себе отчёта, взял за руку молодого педагога:

– Вероника, к чёрту все ваши учёбы, вы мне нравитесь!

Лицо учительницы залил ещё больший румянец, она встала со стула, и не отвечая на дерзкие слова мужчины, стала складывать в стопку тетради и журналы, лежащие на столе. Вадим уже еле сдерживался, он развернул к себе Веронику, и впился губами в уста учительницы. Стул с грохотом опрокинулся, девушка дёрнулась, пытаясь вырваться из железных объятий мужчины, но вдруг обмякла, Вадим почувствовал, что Вероника отвечает на поцелуй. Тогда он стал покрывать поцелуями шею девушки, пока не достиг грудной впадины. Дыхание у обоих участилось, Вадим запустил левую руку к груди Вероники и стал ею лихорадочно расстёгивать пуговицы на блузке. Упругая молодая грудь оказалась у него в руке, Вадим чуть склонил голову, и языком стал ласкать коричневый сосок. Вероника Николаевна застонала, руками она ещё пыталась сдержать напор Вадима, но это оказалось тщетно, он только ещё больше возбудился. Прижав к себе девушку правой рукой, левой он пытался добраться до подола юбки. Вскоре ему удалось достать до заветного треугольника Вероники. Вадим стал рукой делать движения вверх-вниз, лаская промежность. Через тонкую ткань трусиков, он нащупал выпуклость на треугольнике и ускорил движение рукой. Настал кульминационный момент: или сейчас всё прекратиться, или Вадим добьётся своего. Вдруг Вероника сама взяла руку Вадима и положила её к себе на грудь, свои же руки опустила вниз, стягивая трусики с бёдер. Вскоре поза стала настолько неудобной, что она прекратила попытки доделать задуманное до конца. Тогда Вадим сам ногой движением вниз придал трусикам ускорение, и они оказались на щиколотках Вероники. Сбивая все предметы со стола, он приподнял девушку и положил её спиной на столешницу. Не забывая ласкать промежность, Вадим не переставал целовать уста и шею Вероники. Через минуту он разогнулся и вошёл в неё! Активность обоих продолжалось довольно долго, Вадим старался доставить любимой как можно больше удовольствия, не форсируя событий. Но вот оба достигли апогея, Вероника изогнулась, на мгновение что-то взорвалось у них в головах, и опустошённые партнёры замерли, растягивая момент блаженства.

Вадим наклонился к лицу девушки и крепко поцеловал её в губы:

– Теперь ты можешь подать на меня в суд за изнасилование, – прошептал он.

Вероника смотрела на Вадима томным взглядом, не соображая, что он ей говорит. Но вот она стала приходить в себя, взгляд стал осмысленным, девушка пошевелилась под Вадимом, тоже шёпотом ответила:

– Ты воспользовался моей слабостью, но я не жалею.

Он вышел из неё, ещё раз поцеловал в губы и сказал:

– Я сейчас уйду, Вероника, но теперь мы связаны на всю жизнь, поэтому я не прощаюсь, а говорю: «до свидания». Я уезжаю на три дня, но потом нам надо обязательно встретиться! Я без тебя не могу! Давай сделаем так: вечером в воскресенье я приеду, и ты меня будешь ждать возле школы! Скажем, часов в восемь. Договорились?

Вероника соскользнула со стола, быстро нагнулась, подбирая трусики, и умчалась из класса. Вадим привёл себя в порядок, присел опять на парту и закурил сигарету. Курил он редко, в день сигарет десять в среднем, это происходило в основном тогда, когда он нервничал, или когда наоборот расслаблялся после проделанной работы. В данный момент он, конечно, нервничал, гадая, как поступит Вероника в создавшемся положении. Он подошёл к окну, открыл форточку, выпуская дым на улицу. Прошло минут пятнадцать, а Вероника всё не возвращалась. Вадим решил дождаться девушку, он собрал все упавшие на пол журналы и тетради, сел на учительское место, открыл первый попавшийся журнал на столе. Листая его, он прислушивался к звукам снаружи, но кроме визга малышей с улицы в аудиторию ничего не проникало. Через минут десять Вадима охватило беспокойство. Вероника могла отреагировать на то, что произошло по-разному. Вадим даже допускал появление милиционеров, хотя в глубине души не верил в подобный исход. Прошло ещё пять минут, и вот дверь заскрипела, и в класс вошла Вероника Николаевна. Очки она держала в руке, волосы были приведены в порядок, блузка застёгнута на все пуговицы – вид у Вероники был строгий, можно сказать, неприступный. Выдавали учительницу глаза: в них плескались нежность и удовлетворение. Вадим слез со стула, взял за руку Веронику и хотел что-то ласковое сказать, но девушка его опередила:

– Не надо ничего говорить Вадим Петрович, не портите… всё!

Вадим проглотил слюну и готовые сорваться с его губ слова. Он молча поклонился и пошёл к выходу из класса. Уже в дверях он остановился и промолвил:

– Вероника, я жду тебя около школы в восемь вечера в воскресенье.

Она ничего на это не ответила, после паузы сказала:

– Возьмите список книг, их Саше надо прочесть за время каникул, – она протянула ему листок.

Вадим взял протянутый лист, и молча вышел из класса.

Он шёл по гулким коридорам пустой школы и его душа пела. Такого с ним ещё не было! Не было не в плане секса, а в плане чувств. Впервые за многие годы эта девушка пробудила в нём мужчину, который готов для своей женщины на всё! После смерти жены у Вадима были женщины, с которыми он проводил определённый промежуток времени, но все они только удовлетворяли его мужские потребности, но не более. И вот сегодня он встретил ту, с которой готов был соединить свою судьбу до конца своих дней! Он даже не стал думать, что характер у его избранницы может быть скверным, он просто этого не допускал, приведя для себя довод, что учить оболтусов может человек только с хорошей, крепкой нервной системой. Немного настораживала та лёгкость, с которой он добился сейчас желаемого, но это он объяснял сексуальным голодом молодой женщины. Тут же, правда, ему возражал невидимый противник: как такая красивая молодая девушка может оставаться долго без мужского внимания!? Чтобы ответить на этот вопрос, надо поближе познакомиться с её родными и близкими, подумал Вадим.

Уже выходя из школы, его обожгла неприятная мысль: а что, если сама Вероника посчитает это просто эпизодом в своей жизни!? Что, если она даже не думает о продолжении их отношений!? Решив для себя добиваться Вероники любыми путями, Вадим немного успокоился. Потом он представил, как они с Вероникой будут обустраивать свою жизнь. Первым делом, конечно, надо расписаться, чтобы уже никогда и никуда не отпускать любимую, потом надо её уговорить переехать жить к нему – с Сашкой он всегда договорится. Потом… Приятные размышления прервала толстая тётка, стоявшая на остановке автобуса:

– Смотри куда прёшь, придурок.

Вадим не заметил, как ногой задел большой баул толстухи. Не среагировав на «придурка», он вежливо ответил:

– Извините, пожалуйста, я не хотел, право.

Толстуха, готовая было продолжить скандал, не нашлась, что ответить на такое вежливое извинение, она покрутила пальцем у виска, а счастливый Вадим продолжил шествие к магазину. Перейдя дорогу, он зашёл в булочную и купил две буханки хлеба, после чего направился в сторону школьного стадиона, где рассчитывал встретить сына. Сашки на стадионе не было. Пятеро пацанов гоняли мяч поперёк футбольного поля, пытаясь загнать спортивный снаряд между двумя портфелями, которые обозначали ворота. Немного понаблюдав за ребятами, Вадим решил вернуться домой, здраво рассудив, что Сашка ещё трудится над порученным ему заданием. Открыв дверь квартиры, он услышал шипение сдуваемой лодки – сын завершал проверку плавсредства.

– Привет, Вадим, – из-за угла комнаты вышла в коридор Анастасия Голубева. – Вы собираетесь на рыбалку? – полувопросительно сказала соседка. – Мне Саня сказал.

– Да, Настя, поедем на три дня! – ответил Вадим, улыбаясь.

– Я тоже сейчас смогла бы поехать – у нас на работе затишье, – с намёком сообщила Голубева.

Вадим пропустил мимо ушей сказанное соседкой.

– Сашка, как у тебя дела?

Сын появился в коридоре, держа в руках плоскую коробочку с крючками:

– Пришлось перебрать все крючки, – деловито сообщил Сашка, – там надо было ещё откусить старые обрезки лески.

– Отлично! – Вадим сиял.

– Как прошло с Веркой? – спросил после паузы сын.

– Великолепно! Она прекрасная девушка, друг, а вовсе не какая-то Верка! Ещё раз услышу, что ты так называешь Веронику – уши оборву, понял!

Сын удивлённо посмотрел на отца, почесал затылок и кивнул головой, не решаясь что-то возразить.

Анастасия подозрительно посмотрела на Вадима, делая для себя кое-какие выводы.

– Может вам помочь собираться? – спросила она.

– Настя, всё прекрасно, мы сами всё сделаем, правда друг?!

– Угу, – промычал Сашка, недоумевая, почему отец так вспылил.

Голубева прошла на кухню, заглянула в холодильник, делая ревизию, захлопнула его, и сказала:

– Приедете, и поесть нечего будет – готовых блюд нету.

– А мы, Настенька, купим по дороге в домовой кухне, – отозвался Вадим, помогая Сашке распутывать леску у крючка.

– Всё бы вам кушать всякую гадость! – воскликнула женщина. – Я бы вам сварила настоящий обед… сейчас.

– Не стоит беспокоиться, Настя, – ответил весело старший Каратов.

– Ну, как знаете, – вяло сказала соседка, поняв, что её вежливо выпроваживают.

После её ухода, Вадим спросил у сына:

– Сашка, как ты думаешь, женщина в нашем доме будет полезна?

Сын подошёл к вопросу с полной ответственностью:

– Если она будет приходить и готовить, то это – можно, а если жить будет здесь, то я – против.

– Даже, если эта женщина будет мне женой?

– А ты собираешься жениться, папа?

– Пока – нет, но теоретически – возможно.

Сашка помолчал, переваривая информацию, потом по-взрослому вздохнув, ответил:

– Когда-нибудь это случится, что я не понимаю, что ли. Только, пап, женись на не вредной тётке, а то нам будет плохо.

Вадим рассмеялся:

– Друг, я сам на такой не женюсь, поверь мне!

– А что, есть кандидатуры? – задал вопрос Сашка.

Сын действительно вырос ментально, подумал Вадим. Год назад, он бы такой вопрос не задал бы.

– Кандидатуры, как ты говоришь, рассматриваются, но это свершится ещё не завтра.

Сашка кивнул головой, и попросил передать ему ножницы. Каратов передал сыну ножницы, и сбежал в свою комнату, чтобы позвонить Олегу. Но домашний телефон друга не отвечал – скорее всего, Олег поехал на свидание прямо с работы, не заезжая к себе.

Тащиться на рандеву с сомнительными девицами после всего, что произошло в школе, Вадим категорически не хотел. Теперь кроме Вероники других девушек для него не существовало. Олег скоро сам позвонит, решил Вадим. Он прошёл на кухню и стал откладывать продукты, которые собирался взять с собой. Набралось довольно много: на свет божий с нижней полки холодильника были вытащены две палки полу-копчёной колбасы, три банки тушёнки перекочевали из кладовки в полиэтиленовый мешок, с буфетных полок были изъяты килограммовые пачки риса и гречневой каши. Ко всему этому богатству были добавлены две буханки хлеба и репчатый лук с пакетиками различных приправ. Оглядев все продукты, Вадим остался доволен – с голоду они с Сашкой точно не помрут!

– Ты так и не пошёл играть в футбол, друг? – спросил Каратов сына.

– Не-а, ещё наиграюсь – всё лето впереди, – ответил Сашка, и Вадим в который раз убедился, что его сын повзрослел.

– Тогда сносим потихоньку всё в машину, чтобы утром не носиться с пакетами.

Машину – светло-бежевые «Жигули» шестой модели – Вадим купил два года назад, продав свою старую «копейку». Пришлось изрядно добавить, но зато он стал обладателем добротной машины, которая котировалась у автолюбителей в те времена довольно высоко. Иномарки ещё были редкостью на российских дорогах, правда, «восьмерки» и «девятки» были по статусу выше, но Каратов их невзлюбил по двум причинам: во-первых, они напоминали внешне зубило – их так и прозвали, а во-вторых, электроника часто выходила из строя, что очень нервировало автолюбителей. Решив остановиться на классике, Вадим не прогадал, он был уверен в своей машине, и не боялся отправиться на ней в длительное путешествие.

Вадим достал из кладовки палатку, взвалил её на плечо, и известил сына:

– Друг, я взял палатку, а ты тащи вниз лодку.

Машина Вадима почти всегда стояла во дворе под окнами, в гараж он её ставил только тогда, когда уезжал на несколько дней в командировку. Таким образом автомобиль всегда был у него под рукой. У Каратова стояли мощные защиты от угона, поэтому он не очень переживал по этому поводу. Бывали, правда, случаи, когда ворьё пыталось вскрыть его машину, но, к счастью, эти попытки пресекались громким воем сирены, от которой злоумышленники бежали без оглядки – настолько сирена зловеще и очень шумно вопила на всю округу.

Вадим положил палатку в багажник, закрыл его и хотел уже пойти навстречу Сашке, как на его плечо легла чья-то рука. Каратов вздрогнул от неожиданности и повернул голову. Перед ним стоял Вовка Жмуркин – мужик лет тридцати, живущий в его парадной на втором этаже.

– Привет, Петрович, ты не послушаешь мою ласточку, а то там что-то появился какой-то подозрительный шум?

Вовка безобразно относился к своей машине, она всегда была грязной, обшарпанной, как будто её специально готовят к конкурсу за звание самого неухоженного автомобиля.

– Ты собираешься в поход? – спросил Жмуркин, кивнув на багажник машины.

– Привет, Вова. Да, собираемся с сыном на рыбалку. Что там у тебя?

Они подошли к «пятёрке» Жмуркина, которая стояла сразу за машиной Вадима, Владимир открыл капот, потом влез на водительское сиденье и повернул ключ зажигания. Двигатель не сразу, но завёлся. Послушав его работу с минуту, Вадим дал команду глушить.

– Вова, тебе надо поменять подшипник у помпы, или заменить всю помпу, отрегулируй так же натяжение цепи, и наконец, когда ты в последний раз регулировал клапана?! Так же нельзя ездить, Вова!

Жмуркин почесал курчавую голову, где уже намечалась изрядная плешь, вздохнул и сказал:

– Нет времени, Петрович, коммерция, сам понимаешь.

– Ты бы поменьше возил на своей «ласточке» дрова, может она тогда проживёт ещё немного!

– Да какие там дрова, Петрович, вожу иногда продукты, вот и всё! – ответил коммерсант-спекулянт.

Вадим хмыкнул и закурил сигарету:

– Володька, то, чем ты занимаешься называется спекуляцией и…

– А сейчас я предприниматель, Вадим, – перебил сосед. – Ты посмотри, весь запад этой штукой занимается, и ни у кого не возникает вопросов!

– Ну-ну, – выдавил из себя Каратов, помогая Сашке запихивать лодку в багажник. Кивнув на прощание «коммерсанту», Вадим вместе с сыном скрылись в подъезде.

Они сделали ещё одну ходку вниз, после чего Вадим сказал:

– Слушай, друг, а чего мы будем ждать до завтра? Давай сегодня и рванём!

Глаза сына загорелись:

– Точно, пап! Подумаешь поздно приедем, зато рано утром уже закинем удочки! – в восторге воскликнул Сашка.

Эта идея, только что пришедшая в голову Вадиму, ему самому понравилась – действительно, чего ждать, когда всё собрано! Каратов посмотрел на часы: девятнадцать тридцать пять.