Веда и потерянный артефакт

– Так и не ладят между собой с тех пор. Раньше-то войны такой между ним не было, а как Пустошь появилась, совсем врагами сделались. Тебе Агламира такого не расскажет, – вздохнув, признался кот. – Маги теперь для всех вед первые враги.

Да, в выданной ведой версии событий про противостояние с магами ни слова. Якобы, повернутые на науке маги доигрались со своими экспериментами. Произошла трагедия, превратив территорию вокруг места действия в Пустошь. После закрытую плотной магической завесой, ограждающую мир от ее влияния.

Надо сказать, от моих слов о том, что Макс переживал об истончившейся вокруг Пустоши завесе и искал в моем мире необходимый для решения проблемы артефакт, Агламира всерьез напряглась.

Намерение бывшего жениха отыскать в моем мире артефакт скрывать не стала, но и связь со мной упоминать не спешила. Хотелось увидеть реакцию веды на слова об истончении завесы. И Агламира действительно насторожилась, наверняка собираясь поднять этот вопрос среди своих.

– А что будет если завеса действительно исчезнет? – не удержалась я тогда от вопроса.

– Это вотчина магов, – вздохнув, с недовольством призналась Агламира. – Именно они завесой и Пустошью занимаются. И о проблемах слухов не доходило. Только если завеса действительно рухнет, Пустошь расползется и плохо будет всем. А значит надо поднимать вопрос на Совете и думать, что с этим делать, – покачав головой, поджав губы сказала она.

А у меня сердце в тревоге сжалось. Что, если артефакт, о котором говорил Макс, действительно так необходим и может помочь? И если Пустошь на самом деле так опасна, не будет ли мое отрицание причиной будущего катаклизма.

Значит, стоит разобраться. Вернуться домой, понять есть ли на самом деле в нашей семье этот артефакт. Вдруг Макс просто ошибся, и я к этой истории никаким боком отношения не имею. С другой стороны, сила веды во мне проснулась и значит я из этого мира. Или нет?

При таком количестве загадок прямая дорога к бабушкиному дому изучать записи и вещи, оставшиеся от прежних поколений. Вдруг там найдутся ответы на интересующие вопросы. А если нет, то искать больше негде, других источников не имеется.

Черныш только качал головой, щурясь зелеными глазами, пытаясь отговорить от возвращения домой. Агламира его поддерживала, пытаясь меня переубедить. Но я каждый раз себе напоминала, что она просто не знает всех обстоятельств и моей предполагаемой связи с необходимым Максу артефактом.

Сама я иллюзий о возможности остаться в этом мире не питала, не смотря на все увещевания настойчивого фамильяра. Это у них на словах все выходит просто да ладно. А что делать с зацикленном на моем поиске Максом? Как избежать его преследования?

Законы в этом мире существенно отличаются. Женщина здесь существо малоправное, не как у нас. А уж маг против меня, залетной попаданки – разве могут быть обстоятельства печальнее? Тоска да безысходность.

Да и как устроится в этом мире слабо представляла. Ни знаний, ни умений, и только Агламира обмолвилась о возможной поддержке вед. Но сильно настаивать не стала, говоря, что выбор в любом случае за мной.

Они с Чернышом принялись расписывать прелести своего мира, словно и впрямь намеревались уговорить остаться. Судя по спокойствию веды, она рассчитывала, что дорога до столицы заставит меня изменить решение о возвращении в свой мир. И я попросту передумаю.

Агламира сразу оговорила такой вариант и предложила выход в подобном случае. Как с ведами связаться, сообщив о своем решении и получить поддержку. Но я в такой исход не верила, причин оставаться в этом мире у меня нет.

А если учитывать опасную Пустошь под боком, словно мину замедленного действия, норовящую бабахнуть, обернувшись глобальным катаклизмом, оптимальным казалось оперативно отсюда удрать. Правда, вопрос, может ли артефакт храниться в моей семье оставался открытым.

Вдруг я действительно могу помочь в этой проблеме. От этих мыслей все внутри сжималось в тугой ледяной комок, заставляя бояться последствий собственных решений. А значит, в вопросе необходимо разобраться и иного варианта просто нет. И самое главное – не попасть в лапы Макса.

***

Хоть голова и пухла от информации о новом мире, щедро выдаваемой Агламирой и Чернышом, но все на пользу. Не придется путешествовать вслепую, норовя сделать что-нибудь не так, да нарушить какие-нибудь странные местные традиции.

Отдельным испытанием для меня стало скрытие метки мага, без которого Макс запросто бы меня почуял. Ритуал оказался неприятным, но выбора у меня особо не было. Добраться до главного храма еще предстоит, дорога не близкая, а бывший жених идет по следу. Значит надо стать незаметной.

Ритуал проводили на закате, по словам Агломиры это время оптимально подходило для подобного действа по блокировке чужого вмешательства. Веда что-то шептала, выводя на внутренней стороне моего левого запястья заковыристый символ острым ножом.

Левого, как руки ближе расположенной к сердцу. Тонкий рисунок мгновенно набух кровью, вызывая острое ощущение дурноты. Словно необычная кровавая татуировка, так и оставшаяся на запястье. Кровь дальше не текла, но просматривалась вполне четко.

Хорошо Агломира запястье предварительно обезболила, наложив особым зельем заморозку. Иначе подобный ритуал мне спокойно не вынести. Шутка ли, полосовать острым ножом по живому.

Рисунок веда прикрыла, повязав на пострадавшей руке цветную тряпицу, будто тряпочный браслет, этакое украшение. Оно надежно скрыло кровавые царапины, позволяя избежать излишнего внимания и риска попасться чужому взгляду.

Правда даже это действо полностью метку мага не блокировало. На близком расстоянии опасность того, что Макс меня почует, оставалась. В этом случае вариант был один. Бежать, удаляться, чтобы выпасть из зоны действия метки. Об этом меня предупредила веда.

– Ты как приближение мага почуешь, беги не раздумывая, – наставляла меня хозяйка. – Не давай ему приближаться. А как расстояние нужное выдержишь, он тебя совсем потеряет.

Слова ее запомнила хорошо. А еще на память сразу пришло то чувство, будто тебя за веревку тянут, когда он искал меня лесу. Такое ни с чем не спутать. А значит опознать приближение Макса смогу сразу, главное быть настороже.

Ритуал мы проводили позади дома, огороженного высоким деревянным частоколом. Само действо много времени не заняло, и сейчас солнце продолжало опускаться.

Легкий ветерок смахнул пряди волос на лицо, и я с затаенной грустью смотрела, как свет заходящего солнца прорывается через пушистые кроны окружающих деревьев. Леса на территории усадьбы веды я, как и прежде, не слышала.

И оказалось, даже скучала по прежним подсказкам, предвкушая их возвращение. Снова услышать голос окружающего мира, ощутить себя его частью, когда знание открыто и ты просто видишь.

Черныш терся в ногах, словно пытаясь меня успокоить. Агламира только молча покачала головой, поджимая губы. А я пыталась унять разрастающееся внутри беспокойство. Ведь завтра мне предстояло выйти в новый мир, оставаясь с ним один на один. Буду надеется, что я справлюсь.

***

Как и в любом другом путешествии неумолимо возник денежный вопрос. Как оплачивать передвижения по территории империи?

Оптимальным представлялось добраться до ближайшего города и воспользоваться порталом. Но это стоило немалых денег, гораздо дороже обычного путешествия по дорогам. Зато существенно экономило время и снижало риски угодить в лапы Макса.

Осталось понять, как раздобыть необходимую сумму, чтобы воспользоваться таким не дешевым способом перемещения. Но и тут у Агламиры нашелся для меня выход.

– Есть для тебя способ деньгами разжиться, вполне пристойный, – с довольной улыбкой сказала она после окончания обеда.

Отозвавшись на мои переживания и высказанные опасения. Отсутствие денег, необходимых для оплаты путешествия к главному храму тяготило. А просить немалую сумму у веды не хотелось.

– Некоторые желают вещи иномирские у себя иметь, скупая за приличные деньги. Нравится таким коллекции собирать да пополнять. И даже нарушение закона их не пугает. Все иномирское подлежит изъятию властями и купля – продажа запрещена, – продолжала между тем веда. – Коли найдешь, что продать, дам тебе адрес, где можно сговориться. Вещи такие идут дорого, появятся у тебя нужная сумма.

После ее слов бросилась пересматривать свои вещи, решая, что из них продам. Повезло, что запасливостью отличалась. Таскала множество всякого в огромной дамской сумке, на самый разный случай. И теперь можно от припасенного избавиться, обратив в местную валюту.

Пересмотрела свои запасы, отобрав только то, без чего в родном мире обойтись действительно не смогу. Документы, ключи, телефон и деньги. И кошелек с картами. Сам кошелек и некоторые карты в экстренном случае можно продать, если такие вещи здесь ценятся.

Остальную кучу барахла вывалила и долго рассматривала, разбирая по группам. Прикидывала, как бы лучше все это скинуть перекупщику.

А еще выбирала, что оставить в подарок Агламире. Хотелось отблагодарить необычным сувениром гостеприимную веду, оказавшую помощь и давшую кров. Без нее бродить мне слепым котенком по незнакомому миру.

– Ох и барахольщица ты дефка! – возмущенно сказал Черныш.

Сидя рядом на столе, внимательно наблюдая за тем, как пересматриваю и отбираю вещи, откладывая по отдельным кучкам. Щурился зелеными глазами да хвостом нервно помахивал. Веда занималась по хозяйству, оставив с котом разбираться с моими запасами.

– И охота тебе такую прорву вещей, тяжесть с собой таскать? – сказал он с осуждением. И взялся лапой гонять по столу катающуюся ручку, словно самый обычный кот.

– Зато теперь мне есть, что продать, – ответила ему с широкой улыбкой. – Смотри сколько барахла можно скинуть вашим скупщикам. То-то ценители порадуются. Сиди, да перебирай, да стоимость подсчитывай. А не будь запаса, расстраивалась бы сейчас!

Ручка ожидаемо скатилась, упав со стола. Фамильяр только довольно проследил за ее падением, словно самый обычный кот. И мне пришлось нагибаться под стол, возвращая пропажу в общую кучу.

Продать собиралась все, даже свой новый блокнот, из которого аккуратно вырвала листы с записями. Прихватив еще несколько пустых, чтобы было на чем писать и простой карандаш. Ручка вещь более интересная, ее продать будет дороже.

А я могу, и даже больше, предпочитаю писать простым карандашом. Обычным деревянным, который нужно точить. Такая у меня сложилась интересная привычка.

Разложив на столе свои богатства, прежде всего их обезличила, устраняю всякую связь с собой. Агламира научила как стирать следы, чтобы не выдать своего присутствия. В пути это знание мне очень пригодится.

Она успела немного рассказать о силе вед, как с ней обходиться, как у них принято. Конечно, этого слишком мало для нормального понимания, но основа, база была заложена. Без ее подсказок разбираться бы мне самой тяжко и долго.

Например, живое существо можно вычислить по следу, энергии, оставляемой присутствием. Именно на этом принципе основывается магический поиск. Поскольку в лапы Макса попасть не желала, следов мне лучше не оставлять. Потому веда и научила, как за собой чистить.

Оказалось не сложно, у меня получилось. Как я поняла, веды вообще действовали желанием, обращаясь за помощью к окружающему миру, нашептывая заветные слова. На самом деле просто просили, облачая просьбы в вербальный посыл, сказанные фразы.

Правда для меня, молодой веды, все это было слишком странно и непонятно. С возрастом веды набирались опыта и знаний, понимая о мире все больше. Старшие делились знаниями с младшими, наставляя.

Похоже на знахарок нашего мира. Или на шаманов, знания которых еще более загадочны. Вот уж кто черпает информацию у духов и берет учеников, передавая умения. И никаких тебе формул, законов, теорем и доказательств, как по словам Агламиры принято у зануд магов.

Если есть выход и знаешь, как действовать, то и сердцу легче. Вот и сейчас, глядя на кучу отобранных и подготовленных к продаже вещей, чувствовала воодушевление. Ведь вполне может получиться, пусть даже и авантюра.

От Макса сбежала, знаниями о новом мире разжилась, как домой вернуться подсказку получила. Разве не прекрасно! Теперь еще денег раздобуду, да дорогу к главному храму осилю. А там буду изо всех сил просить домой меня вернуть.

– А это хочу оставить в подарок Агламире. Думаю, ей по душе придется, – сказала, показав Чернышу отложенные вещи.

Красивое зеркальце из моей косметички, я им почти и не пользовалась, обходилась пудреницей. Оно, как и полагалось, было прехорошеньким. Блестело, переливалось, такое не зазорно в подарок оставить.

А еще аккуратные складные ножницы. Вещь удобная, в хозяйстве точно пригодится. Производство у них тут кустарное, ручная работа. Потому неизвестно, есть ли подобные деликатные вещи в принципе.

Кот мои подарки оценил, внимательно разглядывая, и даже высказался после пристального осмотра.

– Добрые даррры, подходддящие, – сказал, усаживаясь на стол, обвивая лапы хвостом.

Довольно, по-кошачьи улыбаясь, словно умильный кот на одной из няшных картинок в сети. И так он походил на обычного очень крупного кота, просто не отличить. Еще бы не разговаривал.

Глава 5

Если вам будут говорить, что удобно ходить в длинном платье, закрывающем даже носки туфель, не верьте. Хотя возможно для передвижения по ровным асфальтовым дорожкам подобный вид одежды и можно считать подходящим.

Но точно не когда шагаешь по узкой скрытой в лесу тропинке, и колосящаяся с обеих сторон буйная растительность так и норовит ухватить за длинную юбку. Мне убедиться в этом факте пришлось очень быстро. А после попросту приноравливаться под данные обстоятельства.

Одежду сменила на местную, вынужденно конечно. Не могла же оставить свой необычный внешний вид. Мне скрываться надо, а не «сверкать» иномирским происхождением.

А потому дом приютившей меня веды покидала в длинном платье, как здесь принято. Темно-сером, совсем простом и зарытом. Самое то, чтобы не привлекать к себе внимание в дороге.

Без выреза, воротник стойка, длинный рукав. Правда верхняя часть довольно плотно облегала, утягиваясь за счет регулируемой по бокам шнуровки. Приталенном, с поясом, только юбка свободная, не стесняющая движения.

И сейчас приходилось с ней справляться, чтобы не зацепить ветки, попадающиеся с обоих сторон тропинки. Приноровиться к такой одежде оказалось нелегко. Это не удобные брюки и куртка, в которых сюда угодила и так ловко добралась до дома веды.

Хорошо, хоть обувь получилось оставить свою. Удобную, проверенную, привычную. Все равно под длинной юбкой не видно. Да и внешне мои туфли более-менее походили на местные образчики, правда больше мужские.

Помучившись, стала задирать юбку повыше, под гневным взглядом фамильяра. Черныш взялся проводить по открытой ведой тайной тропке, что должна вывести прямо к тракту. И конечно не упустил случая прокомментировать непорядок в виде для удобства задранной до колен юбки.

– Срамота! Ты же юбку чуть до исподнего не задрала, дефка бедовая! – недовольно выговаривал, оборачиваясь следуя впереди, гневно помахивая торчащим вверх хвостом. – Где это видано, чтобы особа приличная юбки так задирала! – сказал, сверкнув зеленым глазами.

– А как иначе? Она за все по пути цепляется! – раздраженно отозвалась, шагая по узкой тропке. – Мы же так не продвинемся!

Открытая ведой тропинка и правда была особенной. И не только потому, что надежно скрывала от глаз, пряча по ней идущих. Веды еще и расстояние пути сократить могли особым способом, схлопывая между собой пространство. Как именно не поняла, но дорога до тракта стала в разы короче.

Все от того, что веды в своих заповедных лесах особую, магическую власть имели. И теперь мне всего час шагать, продвигаясь в нужном направлении. Тропка сама выведет, да и фамильяр за дорогой проследит.

– А ты не топай как корова! Чай не скотина на выпасе! – возмущенно фыркнул кот, мягко ступая по земле лапками в белоснежных «носочках» и с хвостом торчащим трубой. – Мягче надо ступать, деликатнее, как лебедушка по воде плывет. Тогда и подолом цеплять не будешь! И как тебя такую бедовую в люди-то выпускать!

Раздосадовано покачал головой он, внимательно щуря пронзительные зеленые глаза, наблюдая, как следую за ним по тропинке. Сопровождать меня по дороге до тракта он вызвался исключительно сам, наверно желая дать последние наставления мне бедовой. Чем теперь собственно и занимался.

– И не вздумай юбку на людях задирать! Позорище! – продолжал гневно фырчать Черныш, не прекращая свое настойчивое напутствие. – Помни, что Мира тебе советовала да следуй точно, а то беды не оберешься с твоим-то везением! Гонор там не показывай, на рожон не лезь! Разумом прежде думай, чем дурость свою проявлять! Люди-то уважение да ласку любят, на добро добром отвечают…

Это если они ничего дурного против тебя не задумали. Но на этот случай у меня с собой имелись шокер и газовый баллончик. Правда, по словам моих наставников в этом мире, Агламиры и Черныша, у них тут вполне мирно и безопасно. На дорогах не бесчинствуют, бандиты не нападают. В противном случае они бы меня одну не отправили.

К длинному, как положено обычной местной жительнице платью, прилагался темно-серый, практически черный плащ без рукавов. Простого фасона, с капюшоном и прорезями для рук. Оказавшийся на удивление удобным, длиной по колено, чтобы не запутаться с юбкой.

Вся одежда сделана из натуральной ткани, более грубого, чем привычно для нашего мира плетения. Чем-то похоже на мягкий лен или крупно тканую шерсть, точно сказать не могла. Но дискомфорта не доставляла, а плащ был толще и грубее.

К этому наряду шла просторная котомка, от моей сумки, конечно, пришлось отказаться. Местный вариант на вид был очень прост. Из грубой ткани похожей на скромный серый лен и с длинной ручкой, чтобы носить через плечо. Лицевая часть составлена из нескольких частей и украшена цветной тесьмой. Скромно, удобно и довольно красиво.

Все мои вещи пришлось переложить туда, как и прежнюю сумку, которую тоже думала продать скупщику иномирских товаров. Свою одежду оставила в доме веды, слишком много места она занимала. Не хотелось привлекать внимание большой поклажей, да и путешествовать налегке удобнее.

– И помни, если совсем тяжко станет, меня зови! – напомнил говорливый фамильяр, аккуратно ступая по убегающей вдаль тропке. – И поменьше болтай, помалкивай. А то ляпнешь не в тему про свой мир и проблем не оберешься! С тебя, девки болтливой, станется!

Про болтливость можно поспорить. Вот уж кто действительно говорлив, так это Черныш. Он даже разговорчивой Агламире фору в этом вопросе даст.

А про возможность его позвать мог бы и не напоминать, помню прекрасно. Это он вчера, когда готовилась к оговоренной дороге, стал беспокоиться. Все переживал, как мне «глупой, бедовой дефке» без его чуткого присмотра да руководства остаться придется.

– Ну куда тебя в люди-то выпускать, непутевую да зеленую совсем! – отчаянно причитал он, разве, что голову лапами не накрывал от досады да расстройства. – Ты же мира нашего не знаешь, обычаи да традиции тебе не ведомы! Как бы не угодить в беду дефке глупой!

Голосил он, даже меня пробрало, заставив смутиться и почти испугаться от таких показательных переживаний. А всего-то спросила, принято ли у них девушке обращаться к незнакомым мужчинам, с вопросом или просьбой какой. И такая бурная реакция!

То, что не положено, сразу по его воплям поняла и пояснять не надо. Правда меня конечно подобные предрассудки точно не остановят, если приспичит дорогу спросить. Но к женщинам в моем положении обращаться все же предпочтительнее, это я себе хорошо уяснила.

Агламира на мои расспросы реагировала куда спокойнее, в отличии от эпатажно голосившего и слишком уж переживавшего кота. Хорошо, хоть Яшка оставался безмолвен и безмятежен, игнорируя вопли старшего фамильяра.

Знай себе спал в своем углу, не обращая внимание на происходящее. Словно пребывая в собственном мире, с приспособленным именно для него распорядком. Еды, сна и общения со старшим товарищем.

Черныш же, недовольно сверкнув зеленым глазами, в один миг чиркнул выпущенными когтями по моей руке выше запястья, оставляя набухающие кровью царапины. Да так шустро и внезапно, даже вздрогнуть не успела, не то, что руку отдернуть.

– Ты чего кидаешься! – прокричала возмущенно, реагируя на хищнические нападки фамильяра.

– Говорю, дуррра дефка, – снисходительно отозвался он, вылизывая как раз ту лапу, которой поцарапал меня до крови. – Я тут для нее стараюсь, а она орет почем зря!

Продолжал разорятся он под моим недовольным взглядом, словно совершенно не собирается пояснять свое возмутительное поведение.

– Для тебя же стараюсь! Потому и кровь твоя надобна, – сказал он, хитро прищурившись. – Через нее знакомство с тобой составил, даю возможность меня призвать, коли совсем тошно станет. Так я приду, чем могу помогу, подскажу да утешу. Как тебя без поддержки оставить горемычную!

Именно так пояснив свой подарок, возможность его вызвать, если совсем плохо сделается. Конечно, удивилась его внезапному порыву, но от дара отказываться и не думала. Сразу оценила и поблагодарила, высказав всяческие спасибо.

Вот и напомнил он теперь по дороге к тракту, что есть у меня возможность его позвать в случае опасности. Да только напоминалки ни к чему, и так не забывала про подарок к нашему расставанию.

Лес вокруг радовал свежей, бурно растущей зеленью. Здесь явно было теплее, хотя сезон тот же, последний месяц весны, это я у говорливого фамильяра уточнила. У них он называется цветень, а первый летний месяц по аналогии травень. В удобный сезон мне посчастливилось попасть.

Дома, откуда меня коварно утащил Макс, весна как раз вошла в пору цветения и зелень только начала распускаться. Потому вполне могла оценить, насколько в приютившем меня временно мире теплее и комфортнее. А значит и путешествовать будет удобнее, без риска застудиться по дороге.

Вышли мы рано, но солнце к этому времени успело забраться на небо. В конце весны дни очень длинные, светает рано, поэтому к началу пути сделалось светло как днем.

А еще прохладно, ведь земля не успела прогреться для ночного тепла, и выданный заботливой ведой плащ пришелся кстати. Фамильяру в его пушистом наряде все нипочем и дискомфорта от ощутимой утренней свежести он не испытывал.

Снова ощутить присутствие леса, его отклик оказалось удивительно приятно. Едва шагнула за ограду усадьбы, сразу почувствовала, как оживает пространство вокруг, приветствуя, откликаясь. Мир сиял яркими красками, наполнился звуками и запахами, поселив острое чувство сопричастности всему живому.

И так тепло сделалось на сердце, живо откликнувшемся на эти ощущения. Так спокойно, словно сам мир обнимал, укутывал пониманием и заботой, готовый защитить свое дитя. Пусть и такое блудное, как я, совсем недавно очутившееся на его просторах.

Поэтому и шагалось легко, с чувством, что предстоящая дорога вполне по плечу. Надо просто идти вперед, а возможности у меня имеются, очень даже понятные и определенные. Травы и деревья нашептывали, птички пели, а солнышко ярко сияло, радуя светом и теплом.

Правда немного грустно от прощания с Агломирой, и сердце щемило тянущей печалью. Не той, что сродни чувству тревожности, пробирающему ощущением опасности. А другой, когда расстаешься с человеком, что-то принесшим в твою жизнь, ставшим по-своему близким. Но время разводит, превращая в препятствие расстояние.

Веда тоже переживала, тепло обняв на прощание, не переставая выдавать напоследок советы к предстоящей дороге. Подарки, что я оставила в благодарность, ей понравились. Они и впрямь были красивыми, добротными и функциональными. Уверена, пригодятся и использоваться будут с радостью.

Отблагодарить хозяйку за ее помощь стало сильным, неудержимым порывом. Хоть и вариантов отплатить добром у меня было не много. Что может залетная иномирянка, недолго погостившая в ее доме? Разве, что сувенир более-менее толковый на память оставить из запаса имеющихся вещей. Что собственно и сделала.

Помощь Агламиры просто неоценима. Советы, подсказки, сердечное тепло и забота, да то, как собрала меня в дорогу. Ее поддержка и чуткий отклик ощущались буквально во всем, заставляя сердце трепетать от признательности. И ценить дар знакомства с ней, так ловко подброшенный новым миром заглянувшей в гости попаданке.

***

– Светлого дня добрый человек! Не подвезешь ли до города? – сказала с легкой улыбкой хозяину поравнявшейся со мной груженой телеги.

Пожилой, крупный и весьма основательный на вид мужчина, судя по груженой повозке, крестьянин везущий товар на продажу в ближайший город, производил приятное впечатление довольного своей жизнью и результатами труда человека.

– Отчего же не подвезти, красавица, – по-доброму усмехнувшись отозвался он, сверкнув белозубой улыбкой под длинной тенью соломенной шляпы. – До города считай еще ходу и ходу, к чему бить ноги на этом пути…