Беседы с волками, медведями и скворцами о свободе, коррупции и диктатуре

– До тех пор, пока ты и тебе подобные будете так думать, вы и вправду ничего не сможете поменять. Вас много, но вы каждый сам по себе, и в итоге вас никто и никогда не услышит. Мне кажется, что, если бы ты на самом деле не боялся, ты бы нашел время прийти. Ведь вождь как раз и пользуется тем, что все недовольные им разобщены, и не могут объединиться, чтобы противостоять ему. И до тех пор, пока каждый думает, что его голос ничего не решит, и что без него обойдутся, вождь будет продолжать упиваться своей властью и безнаказанностью. Просто потому, что никто не будет и не захочет быть достаточно сильным, чтобы потребовать от него остановиться.

– Умный ты слишком, как я посмотрю, – нахмурившись, рыкнул Василий. Затем он встал на четыре лапы и, даже не попрощавшись со своим собеседником, исчез в зарослях кустов и деревьев. Игорь еще какое-то время смотрел на пятно примятой травы, оставшейся там, где сидел медведь, а потом развернулся и направился к своему шалашу.

Часть 7. В которой Игоря спускают с небес на землю

На третий день утром Игорь проснулся от птичьего гвалта. Выбравшись из своего шалаша, он увидел, что все близлежащие деревья были облеплены десятками черных птиц с желтыми клювами. Казалось, здесь собралась вся стая Нахала. Сам же вожак стаи сидел на поваленном бревне прямо напротив входа в шалаш. Увидев Игоря, он спрыгнул со своего насеста и неторопливо подошел к человеку.

– Пора, – коротко свистнул Нахал.

Игорь молча кивнул и, встав в полный рост, оглянулся на свое укрытие из веток, в котором он провел последние дни.

– Ты решил, как я попаду в город? – повернулся он обратно к скворцу.

Тот утвердительно кивнул головой.

– Пройди отсюда на юг вдоль опушки, пока не выйдешь к реке. Там тебя будет ждать черный бык по имени Арсений. Он запряжен в телегу, наполненную бочками с молоком, которое он повезет на ярмарку. Одна из бочек пустая. Ты как раз в нее поместишься. Не настолько удобно, как в стогу сена с Августом, но извини, получилось только так.

– Это не страшно, – отмахнулся Игорь, – а ты полетишь?

– Полечу, но позже, чтобы ты успел проскочить в город. Но особо на меня не рассчитывай. Скорее всего, соколы меня схватят, как только я вылечу из леса. Окажешься на площади, найди место повыше и скажи оттуда что-нибудь такое, что заставит животных задуматься о том, как мы живем. И не мешкай. Уходи быстро. От города прямо через поля к одинокому черному дубу, расщепленному молнией. И дальше мимо него в лес, в лесу тебя уже встретят и проводят к норе. Мои друзья постараются задержать полицию, но все равно, беги изо всех сил. Помни, у них четыре ноги, у тебя – только две. Если все же попадешься, не унывай. Мы тебя все равно вытащим. А теперь иди. Удачи.

Выслушав инструкции, Игорь кивнул и пошел в указанном направлении искать Арсения.

Он двигался по лесу на юг, стараясь не углубляться в чащу и держа в поле зрения светлую полоску слева от себя, где за деревьями изредка виднелось поле. Примерно через полчаса пути лес впереди тоже стал редеть, и вскоре между листьев показалась серая лента реки, поблескивавшая на солнце золотыми переливами. Выйдя на опушку, Игорь увидел запряженного в длинную телегу черного быка, который в ожидании своего пассажира мирно щипал траву у самой кромки воды. В телеге в два ряда стоял десяток больших бочек, в каждой из которых легко мог уместиться взрослый человек.

Подойдя ближе, Игорь громко поздоровался.

Бык оторвался от травы и внимательно посмотрел на человека большим карим глазом.

– Игорь? – полувопросительно, полуутвердительно промычал он низким голосом.

Получив утвердительный ответ, Арсений мотнул толстыми ухоженными рогами себе за спину.

– Одна из ближних ко мне бочек пустая. Забирайся в нее.

Игорь вскарабкался на телегу и, пробравшись вперед, открыл одну из бочек, стоявших ближе всего к быку. Она почти доверху была заполнена белоснежным молоком. Соседняя же оказалась пустой. Игорь запрыгнул внутрь. Бочка была сделана на славу. Между стянутыми деревянными обручами досками не было ни одной щели, и внутри царила кромешная темнота. Поэтому Игорь не стал плотно закрывать за собой крышку, оставив небольшую щель для света и воздуха.

Как только он оказался внутри, бык громко фыркнул и натужно двинулся в сторону города. Чувствовалось, что тянуть тяжелогруженую телегу ему было непросто. Колеса на деревянных ободах противно скрипели. К тому же они были не идеально круглой формы, что вкупе с неровностями поля делало поездку для Игоря еще менее комфортной.

Спустя какое-то время сквозь скрип колес и грохот подпрыгивавших на каждой кочке бочек, до слуха Игоря стало доноситься глухое мычание Арсения. Судя по тону, бык был чем-то недоволен. Приоткрыв крышку бочки еще немного, Игорь начал вслушиваться в бормотание своего возничего. После нескольких минут усиленного вслушивания, он стал разбирать отдельные слова, из которых было ясно, что бык был совершенно недоволен внезапно возникшей необходимостью везти такое количество молока в город.

Игорь полностью откинул крышку бочки и высунул голову наружу.

– Я прошу прощения, – обратился он к Арсению, – я тут случайно услышал, что вы не очень довольны тем, что вам нужно отвезти это молоко на ярмарку.

Бык, не останавливаясь, повернул голову назад.

– А с чего мне быть довольным? Еще два дня назад я не знал ни про какую ярмарку. А вчера утром прискакали хорьки и объявили, что к сегодняшнему дню нужно собрать десять бочек молока и привезти их на болотную площадь. Мол, ежегодная ярмарка у нас. Так эта ярмарка всегда летом проходит, а не весной. Там площадь только-только от воды просохла. А все почему? Потому что Нахал решил там очередной митинг провести. Вот они и засуетились. Надо же что-то организовать, чтобы его сторонникам не разрешить выйти. А где я им возьму столько молока в такие сроки? У меня коровы вчера целый день мучились, буквально выдавливали его из себя. И то, на десять бочек не собрали. Еле-еле девять заполнили.

– А что, отказаться нельзя было?

– Отказаться, – бык презрительно фыркнул, – отказаться, конечно, можно. Колхоз, как говорится, дело добровольное. Да вот только потом моему стаду территорию для выпаса сократят раза в два. А осенью окажется, что на нас и соломы не хватило на корм зимой. А вот где я возьму столько молока, никого не волнует. Привези и все.

Бык отвернулся обратно к дороге и продолжил бормотать себе под нос про то, что «везде показуха» и «наберут дураков, а нормальным животным потом страдать».

– То есть вас заставляют ездить на эти ярмарки?

– Ну почему же только на ярмарки? Много чего еще заставляют.

– А для чего?

– А как иначе? Вождь же должен видеть, что его все любят, и его каждый из его своры из кожи вон лезет, чтобы показать, что именно на его участке вождя любят больше всех.

– А вы любите вождя? – взял быка за рога Игорь.

– Я-то… – Арсений замолчал. Было заметно, что его молчание было вызвано не страхом сказать лишнего при незнакомце, а тем, что бык действительно не знал ответ на этот вопрос. – Я даже не знаю. Мне все равно на него. Я не знаю, кто там дурак, который придумывает всякую чушь, из-за которой нам потом мучиться приходится, – он ли, или его окружение. Меня бы только не трогали эти дураки, дали жить спокойно, а больше мне ничего и не надо. Хотя, – продолжил Арсений, выдержав паузу, – вождь же на то и вождь, чтобы отвечать за все, что в его владениях творится, ведь так?

– Вообще-то да, – согласился Игорь.

– С другой стороны, – продолжил Арсений, будто и не слыша ответ на свой вопрос, – вождь же один, он не может уследить за всеми мелочами. Тогда получается, что, может быть, он и не виноват, а виновато его окружение.

Игорь подумал, что он мог снова поддакнуть, но бык вряд ли бы его услышал, и поэтому смысла вставлять свою реплику в монолог Арсения не было.

– Но опять же, – бык, сам того не зная, подтвердил верность решения Игоря не вмешиваться в ход его мыслей, – именно вождь выбирает свое окружение, и, значит, он должен находить таких зверей, которые могли бы хорошо выполнять свои обязанности. А тех, кто с ними не справляется, вождь мог бы и убирать.

Игорь молчал.

– В таком случае получается, что виноват во всем все-таки вождь… – Арсений замолчал, видимо, продолжая свой внутренний диалог уже про себя. – Да… Дела, – наконец вымолвил он и, закряхтев от натуги, начал затаскивать свою телегу на очередной подъем.

– Раз так или иначе в сложившейся ситуации виноват вождь, надо же что-то с этим делать, – попытался вставить крамольную мысль Игорь.

– А что тут сделаешь? – вздохнул бык.

– Вы же свободные животные. Вы можете собраться вместе, сказать, что вам не нравится ваш нынешний вождь, и выбрать нового.

– Не нравится… Выбрать… Ну скажу я, что меня не устраивает вождь, и я хочу другого. Кто меня будет слушать?

– Вас одного – никто. Но если вас будет много, к вам прислушаются.

– Да брось ты. Ни я один, ни десять или даже сто таких, как я, ничего не решат. Там наверху все уже обговорено и поделено, и на нас никто даже не станет обращать внимания.

– Откуда вы знаете? Вы же даже не пробовали?

– Зачем мне пробовать? Тут и так все понятно. Только время впустую потрачу в лучшем случае. А в худшем – попаду к свиньям или еще хуже – в резервацию. А мне нельзя. У меня стадо, о нем нужно заботиться. Лучше я займусь заготовкой корма для своего стада на зиму. Да и крыша у нашего коровника протекать начала. Надо бы отремонтировать.

– Но ведь нынешняя власть наживается на вас, обворовывает и ничего для вас не делает!

– Какая разница, какая власть – эта или та? Все равно обманут и ограбят. Жить бы не мешали, и на том спасибо.

Когда Арсений, наконец, добрался до города, у Игоря болело буквально все тело от неровностей дороги и постоянных ударов о стенки бочки. Снаружи до него доносилась ставшая уже привычной многоголосица домашних и лесных животных, и птиц. Чем ближе телега подъезжала к болотной площади, тем громче становился гвалт за стенками бочки.

Наконец, Арсений остановился. Игорь осторожно приподнял крышку и выглянул наружу. Его глазам предстала достаточно большая площадь, с трех сторон зажатая одноэтажными серыми строениями. С четвертой стороны прямо к площади примыкала узкая речушка, возможно, та самая, на берегу которой час назад Игорь встретился с Арсением. К запахам животных, навоза и прелой травы на площади добавлялся сладковатый аромат тухлой воды, и Игорь подумал, что это место не зря заслужило свое название. Судя по всему, в весеннее половодье эту площадь затапливало, а блестевшие тут и там на утреннем солнце лужи красноречиво говорили, что еще совсем недавно она была полностью залита водой.

Сейчас же на отвоеванной у реки земле неровными рядами стояли телеги разных размеров и волокуши, на которых звери расставили свои богатства. Медведь торговал прошлогодним медом, куры с гусями – пухом и перьями, перед енотом была разложена свежевыловленная рыба, пара белок ревниво охраняла горки еловых шишек.

Между торговцами, толкаясь и налетая друг на друга, бродили покупатели. Тут лиса, заискивающе приседая на передних лапах, пыталась продать овце с растерянным видом войлочную подстилку из овечьей же шерсти; там – два индюка, пронзительно кулдыкая, старались уговорить курицу купить пуховую подушку, на которой будет удобно откладывать яйца.

В общем гаме и шуме никто из зверей и птиц не обратил внимания на Игоря, который быстро выбрался из бочки и проскользнул вдоль телеги Арсения к стене ближайшего строения, судя по всему служившего домом для нескольких десятков уток. Там он подпрыгнул и, подтянувшись за верхний край бревен, над которым, как и во всех других постройках в этом городе под стрехами тянулось вентиляционное окно, вскарабкался на крышу.

Пригнувшись, Игорь добрался до конька, и только там заметил, что площадь по всему периметру была окружена ослами и свиньями из полиции и СВИНа. Сверху он увидел, что и все прилегающие к ярмарке переулки также были заполнены полицейскими и СВИНовцами, готовыми броситься с копытами и дубинками на тех, кто все же посмеет выйти на несанкционированный митинг. Кроме того, они в большом количестве сновали по самой площади и внимательно вглядывались в морды находившихся на ней животных в поисках потенциальных нарушителей спокойствия и порядка. Изредка полицейские по одним им известным причинам выхватывали из толпы то зверя, то птицу и куда-то уводили. В такие моменты никто кроме жертвы не протестовал, а оказавшиеся на месте задержания обыватели старались поскорее отойти в сторону и не оказаться на пути у силовиков. Порой ослы и свиньи набрасывались даже на животных, которые были крупнее них – на лосей, волков и даже медведей – и неизменно оказывались победителями в схватке, так как брали числом, и даже хищники не могли оказать им должного сопротивления. В одном случае упитанный гусь, шедший по своим делам, имел неосторожность попасть под копыта козлу в полицейской форме, который нес в зубах за уши верещавшего во весь голос зайца. От удара копытом гусь отпрыгнул в сторону и, недовольно загоготав, дважды взмахнул крыльями. Третий раз он это сделать не успел. Сзади к нему подскочил еще один козел и, схватив гуся зубами за шею, потащил его вслед за коллегой. Спустя несколько мгновений оба полицейских со своими жертвами исчезли из виду, а на бурой грязи, которой была покрыта площадь, остались лишь несколько белых гусиных перьев.

Между тем, кое-где были и те, кто пытался пристыдить или урезонить полицейских, хватавших без повода зверей, заподозренных в поддержке Нахала и желании устроить на площади несанкционированную акцию. Однако у таких борцов за справедливость не было никаких шансов не то, что убедить упивающихся своей безнаказанностью полицейских отпустить своих жертв, но и самим остаться на свободе после этого. Буквально мгновения требовались козлам и ослам для того, чтобы схватить тех, кто смел сказать им хоть слово. Некоторые из числа заступников, поняв, что дело принимает нежелательный для них оборот, пытались бежать. Но далеко уйти им не удавалось. Тут же с разных сторон на каждого из них бросались несколько полицейских, и вскоре они пополняли число задержанных.

Игорь понял, что ему нужно торопиться, пока полицейские не перехватали всех активистов, пришедших на площадь поддержать его. Глубоко выдохнув, он еще раз окинул взглядом площадь, взглянул на ярко-голубое небо, с которого ослепительно светило солнце, и, встав в полный рост на коньке крыши, начал свою речь, которую готовил в шалаше на протяжении последних двух дней.

– Жители города! – начал Игорь, но его голос утонул в галдеже, царившем внизу на площади, и никто, даже полицейские, не подняли головы вверх.

Человек на крыше набрал полные легкие воздуха и гаркнул, что было сил.

– Жители города!!! – в горле засаднило от истошного крика, но это сработало. Несколько птиц в страхе вспорхнули из-под стрех окружавших площадь строений, а покупатели и торговцы на ярмарке перестали ссориться и торговаться друг с другом и удивленно повернули головы к источнику звука. Вместе с рядовыми животными на Игоря обратили внимание и полицейские, после некоторого замешательства быстро начавшие сбегаться к птичнику.

Поняв, что ему нужно поторапливаться, Игорь продолжил, но уже немного тише, чтобы сберечь связки.

– Меня зовут Игорь, и я пришел сюда к вам из дальних мест, из тех же самых, откуда в ваш мир попал еще один человек. Этот человек назвал себя вождем над вами, коренными жителями этих лесов и этих полей. Получив власть, он обещал вам новый справедливый порядок, при котором все будут жить в мире и безопасности.

Выступление Игоря с крыши стало знаком для сторонников Нахала, дожидавшегося своего часа на площади. Несмотря на то, что многие из них вперемежку с ничего не замышлявшими простыми жителями города уже были схвачены полицией, значительная часть по-прежнему оставалась на площади. Они изо всех сил начали скандировать лозунги «Наш вождь – вор!» и «Наш город будет свободным!» Однако силы оппозиции и противостоявших им полицейских и СВИНовцев были неравны. Очень быстро акция протеста была подавлена, нарушители спокойствия схвачены и выведены с площади. Основная же масса животных замерла и во все глаза глядела на крышу птичника, где виднелась маленькая темная человеческая фигурка на фоне синего неба.

Игорь взглянул себе под ноги. Там по-прежнему суетились козлы, ослы и свиньи. Никто из них не был в силах забраться на крышу, чтобы снять оттуда человека, и им оставалось только в растерянности, граничащей с паникой, отдавать бесполезные указания друг другу и бегать вокруг, сталкиваясь и озлобленно ревя и хрюкая. Игорь снова поднял глаза на животных, собравшихся на площади, и продолжил.

– На самом же деле вождь и его приближенные обманули вас! – продолжил Игорь. – Они обещали вам права, но насадили беззаконие, когда права есть только у вождя и его друзей, а остальные звери бесправны! Разве вы все равны перед судом, который всегда принимает решения в пользу вождя и его клики и никогда в пользу простых животных? Разве ваших родных не подвергают пыткам в клетках СВИНа, куда вы можете попасть только за одно неосторожное слово? Разве хорьки по всему городу не подслушивают ваши разговоры и не докладывают свиньям? Вождь обещал вам безопасность! Но разве она есть у вас? Каждый из вас может быть отправлен на войну в пустыню или просто быть убитым и отправленным на стол вождю или его друзьям! Да, вождь и другие обитатели терема едят мясо! Каждый день! И вы все знаете об этом, но просто предпочитаете делать вид, что не замечаете этого, чтобы не стать следующей жертвой! В то время как среди вас, обычных зверей, даже волки вынуждены есть только траву, в тереме у вождя даже овцы и свиньи едят мясо! Ваше мясо! Ваше и ваших близких!

Игорь краем глаза заметил, как два осла торопливо принесли к амбару длинную деревянную лестницу. С помощью свиней, ходивших на задних ногах, они прислонили ее к стене, но тут возникла новая проблема – никто из копытных животных не мог взобраться по ней наверх. Один из СВИНовцев, воинственно хрюкнув, попытался было неуклюже начать восхождение, но уже на третьей ступени копыто его задней ноги соскользнуло с перекладины, и хряк с визгом рухнул на землю, оказавшись придавленным упавшей на него сверху лестницей.

– Вы все знаете о воровстве, царящем в вашем городе! Вам не хватает травы и сена, и вы питаетесь кореньями и соломой, а зимой вообще голодаете, в то время как друзья вождя имеют все это в изобилии. Думаете, они сами все это заработали? Нет! Они украли это у вас! И вы это знаете! Вы живете в сырых норах, разваливающихся хлевах и конюшнях, в то время как большие и добротные дома вокруг терема принадлежат кучке животных, вся заслуга которых только в том, что они близки вождю! Думаете, они сами их построили? Нет! Это тоже все украдено у вас!

Свиньи и ослы внизу поставили лестницу обратно к стене и теперь размышляли, что делать дальше. Между тем, полицейских и СВИНовцев внизу становилось все больше, и вдруг Игорь заметил, что из одного из переулков к площади рысцой начали сбегаться матерые волки, которых он видел в тереме. Вероятно, Герман уже был в курсе происходящего. Времени не оставалось.

– Все, что я вам сейчас говорю, для вас не новость! Вы это сами знаете, вы это видите каждый день! Я уверен, у каждого из вас есть близкие и знакомые, пострадавшие от этого лживого режима, который построил здесь вождь под предлогом создания справедливого общества! Вам только нужно сказать: «Нет!». «Нет!» – обворовыванию вас шайкой жуликов! «Нет!» – убийствам ваших знакомых для того, чтобы в тереме могли побаловать себя свежим мясом, а вождь повесил себе на стену новый трофей! «Нет!» – ненужной и бесполезной войне в пустыне, братоубийственному конфликту со степными, развязанным вождем только чтобы потешить его имперские амбиции. Просто встаньте все вместе и скажите – «Нет!». Вы все равны между собой, не позволяйте делить вас на господ и рабов! Вождь и его клика малочисленны, они не смогут противостоять вам! Вы победите, и когда вы победите, вы сможете создать новый справедливый мир. Среди вас есть мудрые и авторитетные животные, которые смогут повести вас за собой! Не верьте вождю! Он лжец, и он построил эту империю лжи вокруг вас! Но в ваших силах ее разрушить. Главное – не бояться! Не бойтесь потребовать от него соблюдения своих прав! Не бойтесь сказать ему, что он и его друзья – воры, которые должны вернуть награбленное обратно! Не думайте, что он мудрый и всезнающий! Я пришел из его мира. И там он был лишь одним из миллионов таких же людей! Не бойтесь постоять за себя! Это он должен бояться и уважать вас, а не вы его!

На последней фразе голос Игоря предательски взвизгнул, и он понял, что кричать дальше у него просто нет сил. Горло болело, словно по нему прошлись напильником.

Внизу животные по-прежнему сидели неподвижно, и по их безразличным мордам было неясно, дошло ли до них то, что хотел сказать Игорь. Над площадью царила тишина, нарушаемая лишь визгливыми приказами и руганью копошащихся вокруг амбара ослов и свиней, к которым теперь прибавилось утробное рычание волков. В ожидании Игорь обвел взглядом толпу у своих ног. Вон, у стога сена возле одной из волокуш, сидел, смешно расставив в стороны передние ноги, козел. Он, не моргая, смотрел на человека, бессмысленно пережевывая сухую траву и изредка подергивая правым ухом. Неподалеку от козла о чем-то вполголоса блеяли две овцы, видимо, обсуждая только что услышанное. Но, судя по тупым выражениям морд обеих, ни одна из них так и не поняла, что им только что вещал этот странный незнакомец с крыши. В другой части площади на борту одной из телег сидела спящая курица. По-видимому, надрывные призывы Игоря не только не воодушевили ее, а, наоборот, усыпили. Под ней задумчиво сидела лиса. Сперва могло показаться, что она размышляла над услышанным, но внезапно она дернулась и начала что-то яростно выгрызать зубами у себя под передней лапой, и Игорь понял, что лиса просто прислушивалась к ощущениям, пытаясь понять, в каком именно месте по ней скачет блоха.

В этот момент Игорь краем глаза заметил какое-то движение на площади прямо под самым амбаром. Темно-коричневая куница, воспользовавшись тем, что внимание всех животных было отвлечено на стоявшего на крыше человека, стремительно промчалась по прилавкам и телегам и, схватив берестяное лукошко с орехами, которыми торговали белки, стремглав бросилась прочь с площади.

«Украли! Украли! Что ж это делается?! Среди белого дня украли!» – заверещала одна из белок.

Это происшествие словно вывело всех собравшихся из ступора. Курицы закудахтали, индюки закулдыкали, кони заржали, овцы заблеяли, и уже через минуту пространство над площадью вновь заполнилось какофонией звуков скотного двора. Казалось, животные уже забыли, что только что перед ними выступал загадочный человек, который говорил странные и непонятные вещи о правах, равенстве и свободе.

Животные и птицы засуетились, выясняя друг у друга, что у кого и как украли, начали наперебой рассказывать об аналогичных историях, свидетелями которых они были, и сокрушаться насчет полиции, которая непонятно куда смотрит.

Игорь стоял на крыше и с грустью наблюдал за происходящим внизу. Он понял, что его слова не то, что не запали в души, они даже не были услышаны. У его ног копошились животные, которым было наплевать на то, что у них украли, и которые были озабочены только тем, как половчее обдурить покупателя, или как урвать себе товар получше, при этом еще и сэкономив. «Они – лишь серая масса, стадо. И этому стаду нужен пастух», – Игорь словно слышал эти слова Германа снова и снова, и как ему не было неприятно от этого, он был вынужден признать, что вождь был прав. Жителям этого города не нужна свобода, и они не смогут ею правильно распорядиться. Им нужна железная рука, которая будет руководить и направлять их.

В этот момент размышления Игоря были прерваны сильным ударом в голову, после чего пространство от правого уха до макушки обожгло, словно кипятком. Потеряв равновесие, он зашатался и покатился вниз по склону крыши. Последнее, что Игорь увидел перед падением на землю, был черный силуэт сокола с распахнутыми крыльями на фоне голубого неба.

Часть 8. В которой вчерашние враги приходят к примирению

Пришел в себя Игорь уже в комнате с большим окном и стенами, обитыми ровными досками, лежа на полу на чьей-то бурой шкуре, возможно, медвежьей. Он сразу понял, что такой интерьер мог быть только у вождя в тереме. Рана на голове саднила. Игорь попытался поднять правую руку, чтобы ощупать ее, но в этот момент плечо пронзила резкая боль.

– Ты бы лежал спокойно, у тебя вывих, – прозвучал хриплый голос где-то вне зоны видимости Игоря. Он повернул голову, поморщившись от боли. Голос принадлежал волку, сидевшему у входа в комнату. В этот момент серый хищник встал и вышел из комнаты, однако уже через несколько секунд он вернулся обратно.