Кладбище забытых талантов

– Отвернись для начала, – грубо потребовала призрачная девушка. – И подай кроссовки.

На первый взгляд можно было подумать, что одевается Анжела столь быстро потому, что боится подглядываний со стороны Андрея, несмотря на то, что тот честно отвернулся и даже не косил головой; но причиной тому был беспощадный ветер, который добавлял синевы покрасневшей после воды коже. Холодно, зато от душного запаха одежды остались лишь воспоминания тяжелой ночи.

Меньше минуты понадобилось, чтобы нанести на себя слои одежды, с учетом трудных женских структур. Она могла и быстрее – мешали исчезнувшие пальцы, которые по привычке пытались подцепить края, отчего вещи несколько раз падали, да и подтягивать джинсы было трудно без них.

Когда Андрей обернулся, Анжела трясла водопад волос, а затем, собрав их в привычный пучок на макушке, грубо отжала и принялась потирать ступни, чтобы те вошли в носки и кроссовки сухими.

– Я скажу тебе, где Наташа, – предугадала она вопрос призрака, – но взамен давай амулет. Ваш идиотский план стоил мне дорогого, так что не нужно вам такое преимущество.

Без возражений ледяная гладкая сфера из красного камня оказалась в ложбинке ладони.

– Не обманывай меня! – прикрикнула Анжела, чем вызвала наконец на лице призрачного юноши эмоцию. – Я знаю, что амулеты шестигранные, а это какой-то шарик.

– Этим я начал турнир. И это все, что у меня есть.

Отчего-то призрачная девушка, пропустив упоминание сражений, поверила его пустому взгляду, в котором выражалось даже некоторое безразличие к происходившему. Как только сфера нырнула в карман штанов, призраки отправились к кладбищенской ограде, к тому месту, где еще виднелась нора в подземный туннель.

Призраки вновь окружили периметр Выжженного поля, разлив по нему дух волнительного ожидания, и всем не терпелось скорее узнать, как выглядит амулет и кто его получит. А потому Виталий, стоявший на прежнем месте, словно и не покидал его вчера, готов был расправиться с медлительным Юрием, как только тот ступил на бесплодную еще мягкую почву. Он переводил вес тела с одной ноги на другую, разминал шею и костяшки. Незнакомец в мантии держался поодаль от соперника и все так же бесстрастно взирал из глубины капюшона.

– А вот и наш третий боец! Юрий! – вопил Константин, заскучавший за время ожидания призрачного юноши. – Давай же скорее! Мы тебя заждались. Итак, напомню о предстоящем поединке. Тройной бой! Виталий, член группы «Искателей», который в лепешку расшибется, но одержит победу. К нему уже почти дошел Юрий, пусть силой этот малый не блещет, зато какая смекалка. Дамы… Я бы на вашем месте присмотрелся бы – ведь любят не за мышцы. Не в обиду Павлу и Борису. Так о чем это я? И противостоять финалистам будет искуснейший боец, прямо-таки мастер драки на мечах, инкогнито, пожелавший действовать под маской таинственности, так называемый мной Некто-В-Балахоне. С нетерпением жду увидеть этот бой.

Арена вновь изменила свой вид, однако в тот раз пространства для сражения у участников было предостаточно, и оно не ограничивалось столбами земли. Незнакомец в мантии молниеносно, казалось, без движений схватил лежавшую на земле рапиру. Виталий так же поспел, после чего стал смотреть на клинок, будто тот сверкал сталью.

– Маленький, жалкий Юрий даже не успел хватить меч… Какая жалость.

«Искатель» совершил показательный выпад с такой силой, что проткнул бы призрачного юношу насквозь. В глазах горела жажда беспредела, и кладбищенские правила не останавливали его, однако это сделал удивленный голос Константина.

– Что же это происходит? Какая-то девушка прямо на наших глазах скользит по склону воронки, несмотря на начало битвы. Что же она хочет сделать? Вмешаться? А так можно было? Сейчас мы и узнаем. Она со скоростью гепарда движется к участникам. Что же она сделает?! Как интересно! Она сорвала красную повязку с плеча Юрия, и тот мгновенно перенесся к толпе болельщиков. Девушка точно настроена сражаться и забрать всю славу себе. Неожиданность за неожиданностью!

Анжела встала в боевую стойку напротив Виталия, поглядывав на Некто-В-Балахоне, который замер в оборонительной позе, верно, не желая тягостного трехстороннего боя. В глазах призрачной девушки не виднелось ни клочка страха или растерянности, напротив, она раздражала «искателя» своей уверенностью и жаждой к поединку.

– Какие люди… Вместо развлечения с испуганной овечкой мне попалась дерзкая лисичка. Знаешь, Ника здесь нет, и в этот раз он не вмешается.

В ответ на его слова рапира очнулась и, будто живая, грациозно устремилась призрачному юноше в грудь, да так метко, что, не будь у него силы и отличной реакции, он был бы повержен в тот же миг. Неожиданно удачно, хотя и неумело Виталий парировал удар и, кроме того, переместился вбок, так что получил выгоду для атаки. Конечно, Анжела успела повернуть туловище влево и выставить рапиру поперек (поскольку противник совершал рубящие, а не колющие приемы), но не выдержала равновесия после грузного удара и повалилась на твердую землю.

Пока разъяренный Виталий направлял клинок сверху вниз в намерении проткнуть ноги и живот соперницы, Анжела чувствовала стыд и гнев. Не из-за того, что приходилось изворачиваться на земле, как выброшенной на берег рыбе, а потому, что какой-то невежда, впервые взявшись за рапиру, находился в шаге от победы. Положение дел нужно было срочно менять.

Атака призрачной девушки по незащищенным ногам заставила «искателя» отпрянуть и дать ей долю секунды на резкий подъем.

– Мне надоели эти игры, – сказал Виталий. – Нападай!

Нетрудно было угадать хитрость противника: парировал он гораздо лучше, чем атаковал. Именно поэтому Анжела временила, вызывающе улыбалась, устремив карий огонь глаз в маленькие водянистые точки призрачного юноши, наполнявшиеся яростью. Как раз в это время она вспоминала техники и приемы, которые впитывала от учителей долгие годы, и не стыдилась использовать самые жесткие, если такие потребуются.

Наконец Виталий сдался и мгновенно сократил расстояние, попытавшись сделать подсечку сильным ударом ноги. Это было бы неожиданно для любого, кто вбил бы себе глупость, что «Искатели» не нарушат кладбищенские правила, но Анжела знала, на что они способны, и отпрыгнула; к тому же в случае грубого удара он, хотя, возможно, и превратился бы в животное, но и одержал бы нечестную победу, что значило поражение.

На Виталия нахлынул поток ловких и точных ударов, словно рапира была продолжением руки призрачной девушки. Каждый раз отражать и уклоняться было трудно, и он понимал, что еще одна серия атак – и он поставит не тот блок.

В затруднительном положении «искатель» решился на рискованную хитрость. Он бросил клинок в сторону плеча Анжелы, отчего та помедлила из-за неожиданности, но отпрыгнула. И в тот же самый момент он скользнула к ней вплотную, грубо ударив тяжелым ботинком по голени, после чего призрачная девушка упала на колено и скривилась от боли, и выбил рапиру из ее рук, насладившись хрустом пальцев. Затем он натянул ее пучок волос на макушке так сильно, что видел, как в глазах противницы промелькнули искры (на затылке все еще не зажила рана от падения), приподнял ей голову и прошептал:

– Твое везение, что тебя тогда вытащили. Ты, небось, и не знаешь о своей подружке, которая гниет у нас в клетке, а? И не пытайся мешать нашей банде искать амулеты или закончишь так же, а может и хуже.

На момент Анжела увидела серое небо и тогда со страхом подумала, что оглохла – и зрители, и вечно кричавший Константин замолкли от увиденного. А может это мысли, нахлынувшие после слов «искателя», заглушали все звуки?

– Что же… творится? – запинался Константин. – Виталий бесцеремонно… схватил девушку за волосы… и причиняет ей боль. Однако сам он цел и невредим. Как же так? Правило про ненасилие было простой сказкой?

Призрачная девушка боялась использовать силу, но с новым приливом боли, когда голова пекла от выдернутых волос, а зубы вжались друг в друга, так что челюсть обессилела, она попыталась оттолкнуть обидчика рукой, на которой осталось три пальца. Виталий перехватил ее и заломил, как и вторую руку, еще онемевшую от удара – несмотря на низкий рост, его ладони без труда обхватывали оба запястья Анжелы. Впервые в жизни она почувствовала себя беспомощной в физическом плане и с горечью смотрела, как широкий кулак заносится над ее головой, сопровожденный мерзким оскалом и безумным взглядом.

– Виталий! Что ты делаешь? Ты же не станешь просто так бить девушку?! Не по-мужски как-то. Она же уже и так сдалась почти. Просто дотронься до нее шпагой! О нет!

Последнее удивление диктора относилось к резкому, почти мгновенному прыжку Некто-В-балахоне, которым он подобрался к «искателю» вплотную. Деревянный наконечник рапиры уткнулся в горло быстрее, чем призрачный юноша смог что-либо понять, и некоторое время давил, вызвав чувство удушья. Незнакомец в мантии коротко рыкнул, замахнувшись клинком, – этой силы хватило бы, чтобы кожа треснула – но Виталий исчез быстрее.

Анжела осталась наедине с Некто-В-Балахоне, неизвестно почему спасшим ее от удара, и совершенно растерялась в дальнейших действиях, но догадалась схватить свой клинок. Соперник учтиво выждал время, когда она поднялась и почувствовала тягостные последствия ударов: голень болела при каждом шаге, отчего призрачная девушка хромала, покалеченная ладонь с трудом сжимала рукоять, приняв помощь от второй, беспалой и на лице чувствовалось неприятное ощущение, словно его растянули. Наконец она нашла силы для подобия боевой стойки, дав знать о намерении получить амулет.

– Не знаю почему, но этот таинственный незнакомец помог девушке и выдворил бесчестного Виталия. – Константин нервно сглотнул, когда мельком после своих слов взглянул на «Искателей», занявших отдельную сторону Выжженного поля. Ник смотрел ему в душу, и в глазах не читалось ничего доброго. – К-то же из них п-победит? Неужто покалеченная девушка, ворвавшаяся в последний этап турнира, возьмет приз? Честно ли это? Да! Поскольку в правилах не было запрета на замену участников, как, кстати, и запрета на применение физической силы. Что ж…

Некто-В-Балахоне поклонился, как делали фехтовальщики в старинные времена, и только после того стал атаковать. Трудно было признаться, но этим действием он вызвал к себе симпатию. Призрачной девушке подумалось, что он тоже увлекался искусством фехтования. И тут на ее лице прояснилась грусть: достойные соперники не всегда находились даже в фехтовальном клубе, и вот, когда выпала возможность позабавиться, она чувствует свое тело сломанным! Такая несправедливость злила, а гнев несколько притуплял боль.

Всего за несколько минут битвы Анжела узнала многое про своего оппонента. Он выдерживал правильную стойку, не выпускал эмоций даже в неудобных моментах и ловко владел рапирой. От незнакомца исходило странное чувство, словно сражаться для него было великим удовольствием, поскольку он не спешил с грозными атаками, узнавал, на что призрачная девушка способна.

Показать все умения Анжела не смогла, но старалась держаться стойко: проскальзывала за спину, отражала меткие точечные удары и одаряла тонкой улыбкой удовольствия, какая бывает у мастеров своего дела, когда они столкнулись с трудностями.

Сражение затянулось, и оба соперника уставали, а значит, нужно было выкладываться на полную мощь. У Анжелы имелись в запасе свои удары, которые она не использовала в обычных боях, но сейчас, когда ситуация того требовала, пришлось раскрыть победные карты. Серия резких движений: удар сверху, слева, справа, слева и еще несколько раз слева, отчего рука не выдержала напора, и обход за спину. Мгновение – и острие дотронется, но Некто-В-балахоне перекатился через бок, отдалившись от призрачной девушки, и остался стоять на одном колене, глядя на нее из-под капюшона.

– Опасный момент для Некто-В-балахоне. Он сейчас безоружный и, видимо, обессиленный. Что же ты стоишь? Добивай. Хотя постойте… Добивать не нужно! Чудной незнакомец сам дотронулся до себя и исчез с поля боя. У нас есть победитель!

Несмотря на оглушительные аплодисменты, не посыпавшиеся разве что со стороны «Искателей», Анжела находилась в смешении чувств: раздражавшая незавершенность дела боролась с нараставшим спокойствием окончания битвы. Но даже исчезновению противника она не была рада, поскольку не знала ни имени его, ни внешности, чтобы вновь пригласить сразиться и обвинить в грубости от самолично прерванного боя.

Земля неподалеку начала трескаться и приподниматься, пока не показался сундук вида старинного, простого, но ничуть не грязного. В нем одиноко покоилась деревянная шестигранная коробочка со старинными символами и углублением в центре; при ее тряске внутри что-то гремело. Несмотря на то, что сфера была размером с ноготь большого пальца, а коробочка запросто помещалась в ложбинке ладони, носить такое как амулет на шее представлялось неудобным. Когда круглый камень приблизился к лунке, то мгновенно встал на нужное место, словно примагнитился.

Выжженное поле затряслось, возвращав себе прежний вид, и призраки начали расходиться: кто-то жалел, что не принял участие, другие, напротив, радовались, что не вступили в бой, потому что непременно бы проиграли, а так хотя бы насладились зрелищным сражением. Хотя дождь уже не моросил, создавалось чувство, что нахлынул ливень, поскольку вмиг стало пусто – все, кто еще не слышал о трактире, спешили туда.

Константин, вновь объявив самому себе о том, что турнир завершен, отправился в гроб с чувством крайней усталости голосовых связок.

Остался только Юрий. С тех пор как он переместился на одну из сторон Выжженного поля, он с ужасом наблюдал за боем Анжелы и Виталия, и от этого ноги немели еще больше. Он вновь корил себя за то, что не смог заставить себя кинуться на помощь призрачной девушке, и при ее виде ему было стыдно.

Когда ряды призраков исчезли, Сидни не замечалось, отчего вспомнилась вчерашняя ссора: она даже не пришла посмотреть, как будут издеваться над другом.

Тогда призрачный юноша чувствовал себя самым жалким существом в мире: одну подругу он не смог защитить от злодея, а другой наговорил много обидных вещей.

Смотреть на хромоту Анжелы было невыносимо, сердце стонало от боли, словно в ней, наполненной силой и энергией, Юрий увидел немощного себя. Он медленно зашагал к ней, послав взгляд восхищения, но тут же замер – призрачная девушка сорвалась с места, и несколько морщась от боли, побежала навстречу. На миг показалось, что она отправит ему несколько подзатыльников и щипков за неловкое утро и тягостное испытание. Однако вместо этого призрачный юноша оказался в самых крепких объятиях, которые когда-либо испытывал.

– Спасибо, – проронила она.

И от юношеского тепла, чувства защищенности поток эмоций дал трещину в душе: Анжела, уткнувшись носом в низкое плечо, тихонько плакала. Юрий не видел ее горького лица, но ощущал вздрагивания спины и груди, говорившее о внутренней буре, и сильнее сжимал ее больными мышцами. Ей просто необходимо было сбросить весь груз воспоминаний последних часов. Она убегала от монстров, которые заставили ее преждевременно проститься с жизнью, проснулась в обнимку с призрачным юношей, что только сильней нагоняло слезы, едва не проиграла «искателю», отделавшись несколькими больными местами.

– За что?

– За то, что ты, такой идиот, бросился вчера спасать меня. Ты мог погибнуть тоже…

– Один – два. В твою пользу. Сегодня ты спасла меня во второй раз.

После нескольких минут объятий Анжела отстранилась и обернувшись, чтобы протереть глаза.

Вспоминать минувший день не хотелось, но призрачная девушка выложила большую часть событий, оставив нераскрытыми лишь незначительные детали и те, о которых говорить было невыносимо. Затем же она с мрачностью на лице слушала про пожар в трактире. И наконец фрагменты мозаики обоих сложились в целую картину.

– Нет, ты точно безумец! – крикнула Анжела, покраснев в щеках.

– Кто бы говорил! Только что пошла драться на мечах, не зная ни правил, ни обстановки.

– Это рапиры! Что тут можно знать, точнее, чего тут можно не знать? Я услышала про турнир, удивилась, увидев тебя среди участников, и решила помочь… нашей команде. К тому же я много лет занималась фехтованием, так что это было весело. Хотя и не все моменты…

– Да этот увалень тупорылый, чтоб ему гадко было! – На лице Юрия четче, чем обычно, проглядывались гневные эмоции. – Как он мог вообще поднять руку на девочку и еще нарушить запрет. И ему после этого никакого наказания!

– Это вполне в духе «Искателей».

– Лучше бы сгорели их склепы, а не трактир.

Некоторое время призраки молчали, утопав в разных чувствах.

– Я любила трактир, – сказала Анжела, посмотрев в его направлении. В небе виднелось редкое облако дыма от тлевших углей. – И из-за меня он разрушен. Вот как обидно в жизни бывает.

– Ты не виновата. В конце концов это я крикнул тебе, чтобы ты побежала. Утешает, что благодаря тебе у нас есть зелья, которые помогут обойти монстров. Осталось только открыть кладбищенский тайник.

Призрачная девушка достала из кармана собранный амулет и сказала:

– Теперь тебе осталось понять, что делать дальше. – Она улыбнулась, словно никто другой, кроме Юрия, не смог бы этого сделать. – Здесь и сфера, и выигранная коробочка. В общем, разберешься.

– Но как ты… – прошептал призрачный юноша, когда заметил красный камень в центре.

– Это Андрей рассказал мне про турнир. Всего лишь небольшая сделка. – Анжела накрыла ладони Юрия своими. – Мне нужно будет ненадолго уйти по одному делу. Уверена, ты сможешь найти второй амулет.

– Что? Куда ты?

Без ответа, без прощального взгляда, ускорив шаг, призрачная девушка скрылась за рядами надгробий и деревьев.

Юрий крутил амулет в руках, после чего заметил, что вставленная сфера движется, оставшись в лунке. Он давил на нее до заметного звука щелчка, когда из задней части коробочки на ладонь выпал маленький старинный ключ с круглой головкой, изъеденной ржавчиной; к нему крепился листок бумаги, сложенный в виде свитка.

Ничего не оставалось, как пойти к Сидни и решать головоломку вместе.

Талант №12. Умение понимать язык растений

Стоявшая у могилы Сидни береза лениво осыпала надгробие своими мелкими листьями, которые шелестели на редком ветру. Участок земли призрачной девушки несколько зарос травой, отчего могло показаться, что он заброшен. Еще издалека глаза выхватывали очертания некогда белой скамьи, пропитавшейся за долгие годы пылью.

Когда Юрий присел на скамью, понадобилась минута на собственные мысли, подбор слов, которые прекрасно думались в полной тишине. Перед тем как позвать подругу, он задержал взгляд на ее внешности, нацарапанной на граните. Здесь она была одета в пиджак, несколько напоминавший костюм фокусника, отлично виднелись цилиндр, ворот плаща и темная бабочка. На лице сияла неизменная до вчерашнего вечера улыбка и беспечное выражение глаз с тем самым огоньком, какой бывает у молодых людей. Если бы перед попаданием на кладбище, предлагали выбрать портрет на надгробие, призрачная девушка непременно выбрала бы этот, отражавший ее ребячество.

– Сидни, прости меня. Пожалуйста, выйди, мне нужна твоя помощь.

Только ветер ответил кратким завыванием, словно насмехался.

– Сидни! Сколько раз я должен извиниться? Я вчера был весь на нервах из-за… пропажи Анжелы и турнира этого и не должен был говорить тебе грубости. Прости меня!

При произношении тех слов Юрий смотрел на надгробие, в темные точки глаз, и в конце зажмурился, а потому выход призрачной девушки из-под земли стал для него неожиданностью. Сидни незамедлительно приземлилась на скамью, закинув ногу за ногу, и коснулась руки призрачного юноши.

– Ой-ой-ой, прости-прости меня, что я так долго. А что ты тут делаешь-то? У тебя ж драка на мечах! Ах! Я все проспала? Вот же! Я честно-честно не хотела пропускать. Вот бы научиться отматывать время, было бы так полезно. Эх!

Некоторое время Юрий молчал, пытавшись разглядеть в поведении и словах подруги лукавство, но она говорила и двигалась так, словно вчера ничего необычного не произошло. В первый миг подумалось, что сцена в трактире приснилась ему, а во второй он начал сомневаться в здравости призрачной девушки.

– Что? – невинно удивилась она. – Чего ты молчишь, как будто покойника увидел? Я еще жива, если ты не понял, вон смотри: мягкая, теплая и вообще говорю сейчас с тобой, значит, в своем уме.

– Все в порядке? – настороженно сказал Юрий.

– А чему быть не в порядке? Порядок – это вообще самое важное в жизни, но не в моей, поэтому вон видишь: как-то не убираю я могилку, совсем все пыльное, грязное, как буйвол после грязевых купаний, а травища какая… Мама родная!

Слова Сидни вызывали самое интересное послевкусие: когда они, подобно пулям, вылетали изо рта, хотелось ответить, но после окончания очереди образовывалось чувство пустоты. Поэтому и во второй раз призрачный юноша молчал, устремив пустой взгляд за спину призрачной девушки.

– Ау! Я что, зря тут мерзну? По-моему, это ты кричал тут, что тебе очень-очень нужна моя помощь. Ну! Я тут во всей красе и уже двести двадцать секунд, наверное, а может и на несколько больше жду каких-нибудь шевелений с твоей стороны. Неужто у меня друг – молчаливая статуя?

– Почему ты так себя ведешь, если я вчера обидел тебя? Дай мне хотя бы знать, что ты простила меня, если это так.

Сидни отвернулась, устремив взгляд вдаль, и обхватила ладонями колено. Наконец с ее стороны образовалось молчание.

– Так-так-так… Долго же мне пришлось вытягивать из тебя слова, как удочкой прям, – вдруг очнулась она, продолжив смотреть на особенно ветвистое дерево, отчего казалось, что говорила с воображаемым другом. – За вчерашнее ты не беспокойся. Что было, то прошло, и нет его. Как можно извиняться за правду? Ты же все-все сказал, как думал, и я потом подумала, что ты подумал правильно. Я же на самом деле, как назойливая муха, цепляюсь ко всем, пусть и не нарочно, вот и набилась к вам в команду. Но я уже начала помогать вам и много силушек потратила на это дело – имею право найти подземелья вместе с вами и помогать по возможности. А потом, ты не беспокойся, наши пути быстро-быстро разойдутся, и вы останетесь, как и планировали, с той девочкой наедине. В смысле уже сами.

– Ты часть нашей команды, – сказал Юрий, приложив холодную ладонь к голове, которая разболелась от потока слов. – Тебе не нужно нас бросать, если ты сама этого не хочешь.

– Нет, я точно состарюсь, пока узнаю, что же от меня нужно. Что там с турниром? Амулет-то выиграл? А-ну отвечай, партизан!

При любом упоминании подвигов Анжелы Сидни требовала перейти ближе к насущному делу, хотя в эти секунды замечался интерес в ее глазах. Все-таки Юрий упомянул о неожиданном отлучении призрачной девушки, о том, как к нему в руки попал амулет, и рассказал про тайник на задней стороне, после чего дал прочесть послание.

«Победив Помпея, Цезарь приказал с честью восстановить его поверженные статуи. Цицерон сказал: „Восстанавливая статуи Помпея, Цезарь укрепляет свои собственные“»

Плутарх

Почти черные в пасмурном свете дня глаза промчались по строчкам так быстро, как не смог бы никто другой. Казалось, Сидни успевала читать только первые буквы слов, но в конце задумалась, не скрыв на лице признаков хода мысли: складки на лбу дрожали, пустой и холодный взгляд был прикован к чему-то далекому, нижняя губа несколько повисла. На несколько долгих минут призрачная девушка перенеслась в свой разум, захвативший все ее внимание.

– Мальчик и девочка, которые спаслись от монстров, – наконец сказала она. Окружение похолодело от ее слов, будто она выдыхала стужу. – И они быстро-быстро стали популярными. А вот другим так не везет.

– На что это ты намекаешь?! – гневно спросил Юрий. – Лучше скажи, где искать следующий амулет.

– Ой-ой-ой! Мои мысли прорвались наружу? Не может быть! Хотя скорее всего может. И сколько из них ты слышал? Ладно, не суть важно. Я просто сразу же придумала ответ и решила как бы в подарочек себе подумать о совсем другом, вот и задумалась… Недолго ждал? А то так можно продумать и целые дни, недели, годы…

– Говори уже, что решила.

– Да тут и думать нечего. В бумажке говорится о статуе. На кладбище есть памятник. Вот два кусочка мыслей и склеились. Клац!

– Я видел. Но ты уверена?

– Нет, конечно же. Я никогда-никогда ни в чем не уверена. Но у тебя же нет идей получше? Нет! Так что пошли.

За день мимо кладбищенского памятника проходила сотня призраков: одни сторонились его по случаю неординарной внешности, другие смотрели мельком, как на давно знакомую вещь, и лишь немногие задерживались дольше, чем на несколько мгновений, в основном остолбеневшие новички и ценители искусства.

Безымянный не любил осадки, и в этот непогожий день, видимо, для равновесия хорошего и плохого, судьба привела к нему сразу двух призраков. Он знал их множество, пусть только лица, ему нравилось каждым из четырех глаз наблюдать за тем, как они общаются, ищут себе развлечения, вздорят. Давно у него не было посетителей, вернее сказать, гости были (большинству новичков доводилось познакомиться со страшной статуей благодаря Александре), а вот чтобы добровольно – это дело редкое.