Всенародная Книга Памяти Светлогорского городского округа

В 17 лет на том же пункте Руфим оказался уже не как артист, а как призывник. Любознательного и крепкого парня направили в Ташкент в командное училище.

– Нашими наставниками были фронтовики, – вспоминает Руфим Иванович, – они говорили так: на войне главное – выжить. А для этого нужно ползать по-пластунски лучше, чем ходить. Чем ты незаметнее, тем меньше шансов у врага тебя поразить. Ползали так, что в кровь стирали локти и колени. Но это было после занятий по изучению материальной части артиллерийской пушки или огневой подготовки.

Чуть позже училище перебазировалось в Ленинград, где и состоялся первый послевоенный выпуск. Лейтенанта Денисова направили на Дальний Восток, в Петропавловск-Камчатский. Первые послевоенные годы были напряженными – в мире было очень неспокойно. А потому молодые офицеры старались сделать из каждого своего подчиненного физически крепкого и профессионально умелого воина. И здесь лучше всего подходил личный пример.

Руфим Денисов был настоящим образцом для подражания. Он был хорошим лыжником, пловцом, отличным стрелком. Из личного оружия на стрельбище часто «дырявил яблочко» – центр мишени.

А кроме того старался развивать в себе стратегическое и тактическое мышление – охотно играл в шахматы, и даже выполнил по ним первый спортивный разряд.

Командирам нравилась его целеустремленность, умение управлять подразделением. Успехи в боевой и политической подготовке не заставили себя долго ждать. И с воинскими званиями не было заминки – в 1954-м он был уже старшим офицером – майором.

После смерти Сталина к руководству пришел Хрущев. Он полагал, что раз у СССР есть баллистические ракеты, то ствольная артиллерия уже не нужна. И 27-летний майор Денисов, проходивший службу в Эстонии, в числе более 2,1 млн. солдат и офицеров был уволен в запас.

Нужно было принимать правильные решения. Первое, – переехал с женой и дочерью в Доможирово Ленинградской области, второе, – отправился на учебу в десятый класс одной из школ.

– В Подгорном не было учителей по нескольким предметам, – поясняет его сын Юрий. – Вот отец и решил подготовиться к поступлению в вуз таким образом. Это был серьезный поступок – учиться с 16-летними подростками старшему офицеру было непривычно. Но школьники очень уважали своего «дядьку», старались помочь освоить учебный материал.

Поступать Руфим Иванович решил в один из самых престижных советских вузов – Ленинградский институт железнодорожного транспорта. И здесь он оказался в числе самых «великовозрастных» студентов, что, впрочем, нисколько его не смущало. Более того, офицера запаса неизменно выбирали старостой курса, прислушивались к его мнению, уважали за умение взять на себя ответственность.

После окончания учебы Руфима Денисова отправили в филиал института в Челябинск. И именно здесь, в нынешнем Южно-Уральском государственном университете прошла его трудовая деятельность. Был заведующим лабораторией, преподавателем кафедры электротехники. Кропотливо работал над кандидатской диссертацией, сдал все необходимые для защиты дисциплины. Но уже в ходе работы над авторефератом понял, что тема недостаточно значимая, стыдно будет ему ходить кандидатом технических наук по такому поводу.

В это трудно поверить, но на пенсию Руфиму Ивановичу пришлось уйти после своего единственного «попадания» в больницу. Во время футбольного матча 80-летний игрок Денисов получил удар ногой в живот, трое суток терпел боль, а когда его доставили на операционный стол, хирург покачал головой: «Еще пару часов – и вряд ли бы удалось спасти».

На пенсию Р.И.Денисов ушел в возрасте 81 года. К тому времени его трудовой стаж насчитывал 64 года.

– Я забрал отца в Светлогорск несколько лет назад, – говорит Юрий. – Несмотря на то, что ему идет 93-й год, он бодр, старается не пропускать ни одной значимой спортивной трансляции по телевидению, а кроме этого смотрит только новости. Никакие ток-шоу, обсуждения политической ситуации его не интересуют.

Я стараюсь походить на отца, но до сих пор не могу до конца разделить его прямоту. Если он что-то решил, то уже ничего не сдвинет его с намеченного пути. Однажды он сознался, что окольных путей для него просто не существует.

Кстати, о том, что он ветеран Великой Отечественной войны, награжден медалями «За победу над Германией» и «За победу над Японией» мы, дети, узнали в середине 70-х. А еще у отца есть заветная мечта: на 75-летие Великой Победы спеть песню: «Хотят ли русские войны?»…

Зинаида Дудина

Семья Зинаиды Петровны Дудиной жила в поселке Демянск в Новгородской области на центральной улице. По этой улице в сентябре 1941 года немцы шли на восток завоевывать новые земли, по этой же улице, спустя два года, изрядно побитые и растерявшие весь свой лоск отступали обратно на запад. «Мне запомнилось, – вспоминает Зинаида Петровна, – что некоторые немцы, видимо начальство, на конях ехали, а простые солдатики пешком шли и тащили за собой такие лодочки фанерные со шмоточками. А еще запомнилось, как сжигали все на своем пути, дома сжигали, и ночью было светло как днем, так все горело кругом». Два года находился в оккупации поселок Демянск, из всего этого периода Зинаида Петровна запомнила немного: голод, холод, бомбежки. Отец ушел на фронт в самом начале войны, мать осталась одна с тремя детьми, самому старшему из них было семь, маленькой Зине пять, младшей сестре всего два года. Как-то выжили, все остались живы.

А после освобождения поселка в семью пришло новое горе: на Украине в боях за Каменец-Подольский погиб отец. Он похоронен там же в братской могиле. Уже взрослой дочь побывала на месте гибели отца. «Тогда еще отношения с Украиной добрососедские были. Хорошо, что съездили с мужем и дочерью», – рассказывает Зинаида Петровна.

После школы Зинаида поступила в медицинское училище, успешно его окончила, работала медсестрой в родной Новгородской области, а потом вышла замуж и вместе с мужем в 1962 году переехала в Светлогорск. До самого выхода на пенсию работала в Светлогорской поликлинике медицинской сестрой в физкабинете.

Татьяна Егорова:

«День Победы – самый счастливый день!»

Всего 15 лет было Татьяне Васильевне Егоровой, когда началась война. К этому времени девушка успела окончить семилетку в колхозе Большая Рельня Саратовской области и поработать в родной школе библиотекарем и пионервожатой. Война круто изменила жизнь всей большой семьи Татьяны Васильевны: старший брат ушел воевать, а младшие пошли работать в колхоз. Татьяна работала вместе с отцом, он – комбайнер, она – штурвальная. Вставать приходилось раньше всех, в 4 утра, обязанностью штурвального было следить за техническим состоянием комбайна, до выхода в поле надо осмотреть все узлы и агрегаты, долить масло, проверить подшипники, а если случалась в поле поломка – исправить. Вот такие не простые обязанности. Работать старались на совесть, люди понимали: от их труда многое зависит.

В годы войны, особо не выбирали, что делать продолжает рассказ Татьяна Егорова, работали там, куда пошлют. Каждое лето после окончания школьных занятий Татьяна Васильевна работала в поле, готовила обед для тракторного отряда, выполняла любую работу. После того как заканчивалась страда возвращалась в школу, к своим обязанностям пионервожатой, ведь несмотря на военное время, школа работала, дети учились. А еще в свободное от работы время, вспоминает труженица, вязала варежки, носки, шила носовые платочки и кисеты, все это посылками отправляли на фронт. Незадолго до конца войны на фронт ушел второй брат. Старший брат погиб, на него пришла похоронка, а вот младший к счастью вернулся домой.

День Победы, Татьяна Егорова запомнила на всю жизнь как один из самых счастливых. Девушка была в Саратове на учебе, когда по радио объявили о том, что война, наконец, окончена. Все люди высыпали на улицы, в основном, конечно, женщины, все так радовались, обнимались, пели и танцевали.

За свою жизнь Татьяна Васильевна испробовала много профессий, работала в госпитале кастеляншей и в регистратуре, в сельпо бухгалтером, наблюдателем водопоста на реке Медведица. Я никогда не сидела без дела, – улыбается женщина. За многолетний добросовестный труд Татьяна Егорова награждена медалью «Ветеран труда», юбилейными медалями в честь годовщины победы. Она вырастила двух дочерей, с 2013 года живет в Светлогорске.

Раиса Жилене

Раиса Степановна Жилене родилась 11 декабря 1931 года в Тамбовской области, город Козлов. Спустя несколько месяцев, 23 февраля 1932 года, город еще при жизни ее великого земляка Ивана Мичурина был переименован в Мичуринск.

Семья была небольшая по тем меркам: сама Раиса, два брата, да мама с отцом.

23 июня 1941 года в СССР была объявлена мобилизация военнообязанных 1905–1918 годов рождения. Одним из первых на войну проводили старшего брата, он как раз родился в 1918 году. Отец в действующую армию не попал – у него было больное сердце. Оно и не выдержало в тот момент, когда он увидел сына – оборванного, грязного, в чем душа держится. Брат попал в плен не в бою – его с сослуживцами фашисты захватили под утро, спящими. Но ему, в конце концов, удалось сбежать – вернулся домой…

В 1941 году, когда враг рвался к Москве, гитлеровское наступление было остановлено примерно в 100 километрах от границ Тамбовщины. Это была прифронтовая территория, в которой активно формировались партизанские отряды. Но самое страшное время пришлось на лето и осень 1942 года, когда началось фашистское наступление на Сталинград. Тогда Мичуринск бомбили практически ежедневно.

Раисе не было и десяти, когда она сполна узнала, что такое тяжелый крестьянский труд. Она вместе с подругой летом 1941 года оказалась в колхозе под Мичуринском на элеваторе, помогала загружать на машины-полуторки зерно. И так было повсеместно – только в первые месяцы войны на полях Тамбовщины трудилось около 100 тысяч школьников.

А чуть позже, осенью, отправились рыть окопы. Силенок было мало, а когда совсем уж выдыхались девчонки, намахавшись тяжелыми лопатами, женщины объявляли небольшой перерыв.

– Раечка, сыграй нам что-нибудь, а мы попляшем, просили они.

А на чем играть? Давали обычную палку, привязывали три нитки, и на этой «балалайке» девочка и «играла».

– Звонкая я была, голосистая, – вспоминает Раиса Степановна. – Заведу «Комаринскую» и все пускаются в пляс. Но ненадолго, а чтобы хоть как-то напряжение снять… Но самое страшное – это бомбежки. Казалось, что каждая маленькая черная точка-бомба летит прямо на тебя. Не дай Бог кому-то такое пережить.

После того, как война откатилась на запад, жить стало полегче, но не намного. Тамбовщина стала практически «кормилицей» соседних областей, которые были разрушены войной. В 1943 г. в порядке реэвакуации колхозам Воронежской, Курской, Орловской и Смоленской областей было передано свыше 50 тыс. голов скота, в 1944 г. в перечисленные области и Белоруссию было отправлено более 600 тракторов.

А после войны случилась засуха, голод. Крестьяне лишились продовольственного пайка, кормились только тем, что удавалось вырастить на огородах.

Люди активно искали, где лучше. Так семья Раисы Степановны 23 октября 1953 года оказалась в Калининграде.

– Город лежал в развалинах, мы приняли решение отправиться ближе к морю. Так и оказались в Пионерском. – Я устроилась на работу в строительно-монтажное управление, – вспоминает ветеран. – Профессия моя называлась подъемщица. Раньше же не было подъёмных кранов. Внизу стояло колесо с лебедкой, к нему крепилось корыто, в которое накладывали кирпичи, и потом я поднимала их на второй или третий этаж. Дома старались строить не выше трех этажей…

А в 1955 году дали небольшую квартиру в Приморье, где Раиса Степановна проживает до сих пор.

– Дети мои умерли молодыми, еще 40 лет не было им, а мне пришлось поднимать внучат, – вздыхает ветеран. – Зарплаты были маленькими, трудилась на трех работах помимо основной. Швабру под мышку, – и из одного конца Пионерского в другой, убирала помещения.

Всегда жила честно, никогда никого не обидела, ничего у начальства не просила… Тяжко было. Зато теперь за мной внучка ухаживает, которую я вырастила практически с рождения. И это моя самая дорогая награда…

Валентина Жильская:

«А деревню нашу сожгли дотла»

Николай и Федосия Савченко в деревне Солтаново в Речицком районе Белоруссии у односельчан были на хорошем счету: дружная и счастливая пара. Рукастые, работящие, счастливые детьми: с 1924 по 1938 год Фенечка родила пятерых ребятишек.

Деревня была немаленькая – перед войной здесь насчитывалось 280 дворов, 1100 человек. Взрослые пахали землю, выращивали хлеб, мальчишки и девчонки бегали в лес по грибы и ягоды. Все перечеркнула война.

– В первые же дни отцы и старшие братья сели на брички и отправились в райцентр Речицу, а оттуда – в Гомель, на призывной пункт, – вспоминает Валентина Николаевна Жильская. – Мне шел тринадцатый год, мы все были воспитаны на том, что Красная Армия всех сильней, а потому не ждали, что уже в середине августа 1941-го увидим в родной деревне солдат в чужой форме. Гитлеровцы появились на краю поля, они шли густой цепью, у солдат были закатаны рукава, на головах – каски. Солдаты вермахта преодолели поле, огороды, и также молчаливо покинули деревню, не встретив сопротивления.

На постой в деревне никто не остановился, а потому в соседнем лесу активизировалась подпольная группа. В мае 1942 года партизаны устроили крупную диверсию – взорвали железнодорожный мост. Каратели жестоко отомстили мирным жителям. Стариков, женщин и детей погрузили на брички и отвезли в Речицу, а деревню сожгли дотла.

А дальше семьи эшелонами вывезли в Польшу, где те две недели находились в концлагере, оттуда – отправили в Германию.

В небольшой немецкий городок съезжались местные бюргеры, чтобы набрать себе рабов. Они настолько были уверены в будущем третьего рейха, что забирали работников целыми семьями (мол, дети вырастут, будет кому обслуживать хозяев).

В одно из поместьев семья Савченко (отец воевал на фронте) отправилась вместе с тремя другими семьями из Солтаново.

– Труд был невыносимо тяжел, с нами не считались, отдыхать почти не давали, – рассказывает Валентина Николаевна. – Самой счастливой стала та минута, когда мы снова услышали русскую речь: нас освободили бойцы Красной Армии.

В победный год вернулись в родную деревню, посмотрели на пожарище, перебрались жить к маминым родственникам в соседнюю деревушку. А потом случилась новая радость – с фронта вернулся отец. Нас разместили в бывшем здании спиртзавода, из досок соорудили перегородки, здесь ютились десятки семей. Два года прожили в таких стесненных условиях, голодно и холодно было, еле сводили концы с концами – почти весь урожай сдавали в фонд государства.

А еще мы строили свой дом, под него государство выдало кредит. Без всяких процентов.

В эшелоне с одними из первых переселенцев в Калининградскую область перебралась моя старшая сестра. Ее поселили в Светлогорске, и она участвовала в строительстве порта в Пионерском. А затем и я в Светлогорск перебралась.

Вышла замуж, сменила фамилию, стала Жильской. Родила двух сыновей, сегодня у меня есть два внука и внучка, подрастает четвертое поколение – маленький правнук.

Жизнь пролетела, как одно мгновение. 10 мая 1945 года, на следующий день после Великой Победы мне исполнилось 13 лет. С той поры минуло три четверти века. Но самое главное – все это время у нас мирное небо над головой.

Ю. Москаленко

Раиса Жиромская

Точили детали для «тридцатьчетверок»

Год назад Раиса Ивановна Жиромская отметила 90-летие. В голодное и очень тяжелое военное детство не думалось, что когда-то доведется разменять десятый десяток.

Сама Раиса Ивановна считает, что Бог дал ей такие долгие годы за то, что она всегда жила честно, трудилась, не покладая рук, никого не обманывала и не обижала. Жила «в полной гармонии со своей рабочей совестью».

– Войну мы встретили в Луге, что в Ленинградской области. Отцу, Ивану Николаевичу Николаеву, предложили эвакуироваться вместе с семьей в Ташкент, – вспоминает Раиса Ивановна.

В июле 1941 года, когда враг уже не жалел сил для того, чтобы замкнуть кольцо блокады Ленинграда, Николаевым все же удалось выбраться. Они работали в совхозе, где выращивали лошадей для скачек. Эти животные и спасли: домчали до станции относительно быстро.

Правда, до Ташкента не добрались: остановились в Оренбурге вместе с еще тремя семьями из совхоза. Вскоре Иван Николаевич был призван в действующую армию.

А 14-летнюю Раю взяли на учебу в школу фабрично-заводского обучения, ровно полгода она осваивала профессию фрезеровщицы. А потом весь их выпуск отправился в Челябинск, где распределили между тремя танковыми заводами. На один из них Раю и взяли в токарный цех. Точили детали для легендарных «тридцатьчетверок».

– В первое время было тяжело, все-таки мы, подростки, не могли в полной мере заменить взрослых. Но потом постепенно втянулись: нормы у нас были почти как у взрослых, и нужно было их выполнять. Но нас наполняло чувство гордости за свой труд – наши танки громили врага.

То, что именно ее труд, а также труд ее товарищей по цеху приблизил наступление Великой Победы, Раиса Ивановна нисколько не сомневается.

А тут еще радость – из госпиталя вернулся отец. К сожалению, врачам не удалось спасти ему ногу. Сражался Иван Николаевич достойно, о чем говорит и самая важная для него награда – орден Славы III степени.

Раиса Ивановна Жиромская четыре десятка лет проработала на одном и том же заводе. Вместе со своими товарищами была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

Кстати, в соответствии с Положением о порядке вручения медали, ею награждались лица, проработавшие на предприятии, в учреждении, на транспорте, в совхозе, МТС не менее одного года в период с июня 1941 года по май 1945 года. Правда, была еще одна тонкость: молодым рабочим, окончившим ремесленные училища и школы ФЗО, медаль вручалась, если они проработали не менее 6 месяцев.

Раиса Ивановна вышла замуж, у нее родилась дочь, с которой она и живет сегодня в Светлогорске.

Ю. Москаленко

Нина Зиновьева

Нина Сергеевна родилась в Горьковской области, в деревне Объезд, 12 марта 1931 года.

– Какая красивая у нас была деревня! – рассказывает ветеран. – Насчитывала более девяноста дворов. Два ряда улиц, а посередине – дорога. В каждом дворе палисадник, в котором непременно кусты сирени, красивые цветы.

На несколько деревень был один председатель колхоза. Запомнилась мне Лукерья Александровна, которая тогда председательствовала. Приедет к нам и говорит: «У вас, в Объезде, душа радуется, как красиво!»

Очень жаль, что в XXI веке деревня практически исчезла с лица земли. По последней переписи населения здесь проживало только двадцать восемь человек. Остался ли кто-то сейчас?!

Я рано осталась без отца – он погиб на колхозном поле. Нас у мамы четверо было. Жили бедненько, все, что имели, чем питались – это с огорода. Поэтому сызмальства были приучены к тяжелому труду, к работе на земле.

Когда началась война, мне было десять лет, но мы, дети, заменили ушедших на фронт. И уже в двенадцать лет те же мальчишки становились полноправными членами колхоза. А нас, меня и нескольких девчонок, определили в помощь железнодорожникам.

Возле нас находилась узловая станция Ильино – наш райцентр. В годы войны в районе разместили четыре эвакогоспиталя, так что к ним была подведена особая ветка, по которой раненых доставляли в госпиталь, чтобы не снимать лишний раз из эшелона на станции и не бередить раны.

На эту очень важную ветку и поставили работать меня.

Часть железнодорожных рабочих в тылу имели льготы, так что мной командовали путейцы, молодые крепкие парни. Они-то и поставили меня с молотком забивать костыли для того, чтобы скреплять рельсы со шпалами. Дали молоток, с которым я брела по бесконечным шпалам. Увижу, что костыль вылез на несколько сантиметров над поверхностью крепления, – должна забить. Иначе может быть предпосылка к чрезвычайному происшествию.

Что во мне силы было? А костыль так легко не забивается. Приходилось с каждым возиться по несколько минут. Иной раз не получается, я плачу от обиды, а работать надо.

Однажды на наш участок приехала какая-то важная женщина, наверное, начальник нашего участка пути. Увидела мои мучения и говорит парням: «Вы что, издеваетесь? Сами измеряете линию, а девочка молотком машет. Я у вас ее забираю, на переезд».

Поставили меня туда, вроде полегче стало. Я должна была следить, чтобы не произошло столкновения эшелона и автомобилей.

Дежурить приходилось круглосуточно, а это очень трудно. Глаза слипаются, а внимательности терять нельзя.

Благо, на переезде в будочке всегда охрана была, в основном старые железнодорожники. Придут они на дежурство и стараются меня подбодрить: развязывают мешок с харчами и протягивают сухарики, мол, подкрепись дочка.

А иногда и ночью «гонят» меня с улицы: ты поспи, а я за переездом прослежу…

Вот так всю войну и «прослужила» на железной дороге.

После войны мужа старшей сестры с ребенком перевели в Светлогорск. А через некоторое время она меня к себе забрала. Первое время за ребенком приглядывала, потом пошла работать в пекарню, что находилась на нынешней улице Подгорной. Потом пекарню разрушили, и сегодня на этом месте дом стоит.

Сестру с мужем вскоре перевели в Мурманск, и я осталась одна. Потом пустила в квартиру двух молоденьких учительниц, которым негде было жить, а сама отправилась в Советск, поступила в школу технологов, решила стать хлебопеком. Возможно, и голодное военное детство повлияло на выбор – как это здорово всегда иметь в руках свежий хлеб, булочки, пряники.

Работала на Калининградском хлебокомбинате № 1, пользовалась большим уважением, потому что с детства была человеком моторным, энергичным. Нравилось то, что нам профсоюзы ежегодно путевки выделяли. У меня всегда была тяга к путешествиям. Стала заядлым туристом. Горные пешеходные маршруты по горам Северного Кавказа, в той же Осетии, по Баргузинскому тракту, на озере Байкал.

А однажды уже не профсоюз, а директор комбината путевку «предоставил» – поработать на Шпицбергене – обширном полярном архипелаге, расположенном в Северном Ледовитом океане. Основная его часть принадлежит Норвегии, но на Западном Шпицбергене.

Сегодня там из трех российских поселков развивается один, два уже законсервированы, в том числе и тот, где я жила.

Приятно вспомнить то время: люди все ответственные, уважали друг друга. Вспоминаю такой эпизод: однажды, пока я была на работе, из поселка Пирамиды на норвежскую территорию увезли моего щенка. И в тот же день наше начальство связалась с норвежцами с просьбой вернуть животное пекарю. На следующий день мой питомец ко мне вернулся.

В марте мне будет восемьдесят девять лет. Но я чувствую себя относительно хорошо. Каждый год стараюсь куда-то выбираться, благо, что мне, как ветерану войны, можно бесплатно совершить авиаперелет туда и обратно с 1 по 16 мая.

Полечу к племяннице, которая живет на Алтае…

Пока есть возможность, почему бы ею не воспользоваться?

Анна Зубатова

«Во время войны мы жили в Горьковской области, в Сосновском районе, деревня называлась Яковское, – рассказывает Анна Михайловна Зубатова. – Колхоз у нас был богатый, хороший, мы без зерна не бывали, и картошки у нас много было, и зерна, и масла. Всё нам давали в колхозе. А когда война началась, мужчин всех забрали, даже мальчишек 1925 года рождения призвали. Остались только мы, мне тогда было всего тринадцать лет. Девочки постарше стали работать в поле, а меня направили в колхозные ясли за малышами приглядывать, пока их матери в поле работают. Детки были совсем маленькие, грудные, а мы и сами еще дети. Но старались ухаживать за крошками, пеленали, мыли, кормили из бутылочек».

Но пришло время, когда и юную Анну направили работать в полевую бригаду. Работала наравне со взрослыми: полола, серпом убирала урожай, собирала зерно – рожь, пшеницу. «Все научилась делать, – рассказывает труженица. – Сено заготавливали – косили косами, поля копали лопатами, самый тяжелый крестьянский труд вынесли на своих плечах четырнадцати-пятнадцатилетние девчонки».