Мой грешный ангел

– Раньше ты не жаловалась. Что сейчас изменилось? То, что ты узнала о ней, никак не меняет моего прежнего отношения к тебе, которое ты принимала.

– Я думала, что ты меня любишь.

Он начинает смеяться. Его смех все глубже втаптывает меня в грязь.

– Ты такая тупая, Аврора. Честное слово, ты должна быть счастлива, что я согласился на тебе жениться.

– Да, я тупая, что однажды поверила тебе. Но уверена, что мне хватит ума не продолжать наши отношения, – с трудом выговариваю я.

Меня всю трясет от боли и обиды. Говорю и не верю собственным словам. Чувствую себя настолько слабой и подавленной, что, кажется, я останусь несчастной навсегда.

– Повторяю еще раз. Ты будешь моей женой. Этого хотят мои родители, и они это получат.

– Им я первым сообщу, что ты не оборвал связь с Раей.

– Думаешь, они не знают? – продолжает издевательски смеяться. – Они, видимо, наивно полагают, что мы поженимся и я очаруюсь твоей пиздой. Не догадываются, что я уже видел ее и драл. Нет в ней ничего особенного.

Его слова оглушают и выбивают почву из-под ног. Я немею. Не могу пошевелиться и моргнуть, не могу выдохнуть: воздух застревает в легких. Мне кажется, что вот-вот я упаду в обморок. Чувствую, как из глаз вытекают слезы, но не могу их даже стряхнуть с лица.

– Что заткнулась? Не нервируй меня, Аврора. Будет так, как я решил. Иначе я расскажу всем вокруг, какой маленькой шлюшкой ты являешься. Сколько тебе было, когда ты легла под меня? А представь, если я скажу, что я был у тебя не первый. М–м–м, дядя Симон будет в восторге! – усмехается, наслаждаясь своим шантажом.

А мне хочется разрыдаться. Он ведь знает, что это неправда. Помнит, как долго уговаривал меня на секс до свадьбы. Как много я плакала после этого от стыда перед родителями. И сейчас он вот так безжалостно играет на моей уязвимости.

– Я любила тебя! – шиплю сквозь зубы ему в ответ. – Я была тебе верна каждый божий день! И ты смеешь называть меня шлюхой? А та, которую ты любишь, параллельно спит с другим…

– Если я услышу еще хоть раз от тебя что-то о Рае, клянусь: уничтожу! Ты ничто рядом с ней!

– Я больше не намерена говорить с тобой.

– Напоминаю, что твоя репутация и репутация твоей семьи в моих руках, поэтому будь хорошей девочкой и заткнись, – договаривает и сбрасывает вызов.

Меня трясет от ужаса. Не могу осознать, что вся грязь, которая вылилась изо рта Филиппа, адресована мне.

Я медленно возвращаюсь обратно в номер. Шатаюсь от головокружения. Хочу выпить воды, чтобы остудить горящую боль внутри. Его слова разодрали мне душу. Хочется исчезнуть с лица земли, чтобы не чувствовать ту боль, что застряла в груди. Готова кричать от бессилия. Рыдать от несправедливости и такого издевательства надо мной.

Прохожу внутрь, делаю еще несколько шагов и падаю на пол. У меня начинается истерика, и слезы разъедают глаза.

До сегодняшнего дня я думала, что буду страдать в одиночестве с разбитым сердцем. Сейчас же мной овладевает страх прожить всю жизнь с человеком, который изо дня в день будет морально уничтожать меня.

Сквозь стиснутые зубы начинаю рычать от невыносимых чувств. Швыряю телефон в стену, представляя, что это голова Филиппа.

Девочки реагируют на шум и выбегают из комнаты. Увидев меня, Сара с ужасом в глазах тут же подлетает ко мне. – Что случилось, Аврора? – спрашивает она испуганно.

– Я его ненавижу, – выцеживаю с презрением сквозь зубы, укачивая саму себя. – Ненавижу его!

Они не произносят ни слова. Сара обнимает и старается успокоить меня. Яна приносит холодной воды. Минут десять я стараюсь прийти в себя, но меня продолжает трясти. Вою, не в силах вынести эту боль.

– Он шантажирует меня, – шепчу девочкам, сдавшись.

Не могу больше держать все в себе. Притворяться, будто у нас все хорошо.

– Шантажирует, что расскажет все родителям. Скажет, что мы спим с ним, если я решу расстаться.

Сара с Яной смотрят на меня шокировано.

– А это правда? – осторожно спрашивает сестра.

Мы обе воспитаны в строгой кавказской семье, где до сих пор чтят девичью непорочность. Никто не знает, что мы с Филиппом состоим в интимной связи. И я боюсь представить, какой позор падет на папу с мамой, если они узнают.

– Да, – отвечаю, посмотрев на нее с опаской.

Мне страшно и стыдно перед ней. Но мне жизненно необходима ее поддержка. Ноздри Сары раздуваются от злости, но она успевает сдержать себя и не сказать лишнего.

– Он пообещал, что соврет и скажет, что я спала с другими до него, – добавляю следом и снова начинаю рыдать.

– Вот мудила! – заключает Яна. – Мало того, что развел молоденькую девчонку, так еще и шантажирует. Я ему яйца отрежу!

– Яна, спокойнее, – остужает подругу Сара.

Меня всю трясет, я прижимаюсь ближе к сестре и стараюсь перевести дыхание.

– Прости, – шепчу ей на ухо. – Прости, пожалуйста.

Она ничего не успевает мне ответить, так как раздается стук в дверь. Яна проходит к ней, открывает, и я слышу, как она приветствует Симона.

– Я за Авророй, – раздается мужской голос позади меня. – Она проснулась?

– Приходи попозже, – вежливо обращается к нему Яна. – Сейчас не время.

Она пытается прикрыть меня собой, но ей не удается, так как я сижу недалеко от входа.

– Что случилось? – интересуется Симон.

Слышу, как он бесцеремонно заходит в номер и направляется в мою сторону. Я тут же встаю на ноги и судорожно вытираю слезы с лица. Когда он подходит ко мне, стараюсь выглядеть так, будто со мной ничего не произошло. Будто не по моему сердцу прошлись молотом пять минут назад.

Взгляд Симона падает на валяющийся у его ног разбитый телефон. Он хмурит брови и поднимает взгляд на меня. Понимает все без лишних слов и смотрит обеспокоенно. Но ему хватает такта не говорить об этом.

– Ты собрана? – спрашивает он.

– Собрана?

– Мы ведь договаривались встретиться сегодня утром. У меня для тебя сюрприз. Уверен, это поднимет тебе настроение, – улыбается мягко.

– Давай встретимся попозже? Может, завтра? – говорю, с трудом держась на ногах.

Мне все так же больно и паршиво на душе.

– Иди с ним, – шепчет мне Сара, отвернувшись к нему спиной. – Это лучше, чем сидеть в номере и страдать.

Я продолжаю сопротивляться какое‑то время, но девочки убеждают меня пойти с Симоном. В итоге я сдаюсь и, как безвольная кукла, направляюсь в комнату, чтобы переодеться. Парень сообщает, что подождет меня в фойе, прощается со всеми и выходит из номера.

– Еще не хватало, чтобы ты изза этого мудака отказывалась от свиданий с таким красавчиком, – возмущается Яна, как только мы остаемся втроем.

– Не верю, что говорю это, но я согласна с Яной. Иди развейся, отдохни, – поддерживает Сара. – Только без глупостей, ладно? – Смотрит на меня строго.

Я отвожу взгляд, не могу смотреть ей в глаза. Она не знала, что я уже не девственница. Вижу, как ей хочется об этом поговорить. И благодарна, что она этого не делает.

– Можно даже с глупостями. Попробуй этого парня на вкус, девочка, – весело заявляет Яна, и мои щеки начинают пылать от смущения.

– Яна, твою мать, – Сара хватает подушку с кровати и швыряет в подругу. – Иди отсюда со своими советами.

– Ну а что? Мне кажется, этой девочке сейчас жизненно необходим хороший… – она замолкает и откашливается. – Хороший мужчина! – продолжает и начинает смеяться.

– Я просто провожу с ним время. Ничего лишнего он себе не позволяет. Не переживай, Сар. – Я слышу свой собственный безжизненный голос и хочу расплакаться. Он настолько ужасно звучит на фоне радостного смеха Яны и бодрого, уверенного голоса сестры.

Пока девочки продолжают спорить о том, какой отдых мне необходим, я молча надеваю купальник, первое попавшееся платье и, попрощавшись с ними, выхожу из номера. И очень надеюсь, что присутствие Симона поможет мне заглушить ту боль, что сейчас сжирает меня изнутри.

Глава 6

Аврора

Минут пятнадцать мы едем в неизвестном мне направлении. Я не задаю лишних вопросов и молча слежу за сменяющимися картинками острова. Ком в горле не дает заговорить с Симоном. Мне кажется, я продолжаю задыхаться. Слова Филиппа не выходят у меня из головы. Такой грязной и паршивой я не ощущала себя даже после секса по пьяни.

Доехав до назначенного места и выйдя из машины, я не сразу понимаю, где мы и зачем сюда приехали. Вокруг нет ничего, что могло бы привлечь мое внимание.

Расплатившись с таксистом, Симон подходит ко мне на неприлично близкое расстояние. Касается моей щеки и нежно поглаживает ее.

– Тебе ужасно не идет быть такой, – произносит он мягко, глазами проникая в самую душу.

– Какой?

– Несчастной, – с досадой отмечает он и, отпустив мое лицо, берет за руку. – Пойдем исправлять это.

А у меня нет сил даже сопротивляться ему. Просто иду вслед за ним и не могу оторвать глаз от того, как крепко он сжимает мою ладонь в своей. Но при этом его хватка не причиняет мне боль, нет. Она дарит мне забытое чувство безопасности.

Пара минут ходьбы по неприметной дороге, и мы наконец оказываемся на холме, откуда открываются невероятные виды, и люди прыгают с него на параплане. Я замираю и теряю дар речи. У меня перехватывает дыхание от восторга. Глаза наполняются слезами, но на этот раз от счастья. Симон даже не догадывается, что только что осуществил мою маленькую мечту – полетать среди гор над океаном.

Я тут же бросаюсь ему в объятия и крепко прижимаю его к себе.

– Спаси-и-ибо! – благодарю его. – Спасибо огромное!

– Так намного лучше, – улыбается он, посмотрев на меня. – Тебе очень идет улыбка.

Отпустив его, я прохожу вперед, чтобы получше рассмотреть вид с холма. Мое сердце словно оживает, когда я вижу пейзажи, открывающиеся моему глазу. Красота увиденного не поддается никаким описаниям и словам. Мне хочется одновременно смеяться и плакать от нахлынувших положительных эмоций. Как же красиво выглядит слияние двух стихий: воды и земли! Я смотрю на то, как волны разбиваются о скалы, а ветер колышет деревья, и предвкушаю миг, когда смогу парить в небе, словно птица.

Удивительно, но одно это маленькое, но очень значимое событие дарит мне большую радость и надежду, что все может быть однажды хорошо.

Полет на параплане помогает мне забыться и насладиться жизнью. Чувство свободы и легкости наполняет меня. Я отбрасываю в сторону все мысли о Филиппе. В данный момент все вдруг перестает иметь значение. Я испытываю исключительно положительные эмоции. И когда приземляюсь на землю, с моего лица долго не сходит улыбка.

– Я и не думал, что смогу так угадать с сюрпризом, – говорит Симон, внимательно изучая меня.

– Моя заветная мечта – прыжок с парашютом. Меня влечет небо и чувство полета. Поэтому ты попал в самое сердце, – признаюсь ему.

– Все начинается с малого. Уверен, однажды случится этот заветный прыжок.

Мы улыбаемся друг другу.

– Если нет планов, приглашаю позагорать и попробовать научиться плавать, – предлагает Симон.

– Зачем тебе все это? – Вновь смотрю на него озадаченно.

После ужина на яхте он провел меня до номера и, попрощавшись, ушел. Никаких намеков и приставаний, хоть я и была уверена, что он предпримет попытку поцеловать меня. На следующий день мы не виделись, но к вечеру пересеклись в ресторане и договорились о сегодняшней встрече.

И вот я стою, смотрю на него и не могу понять, что ему от меня нужно. Что его зацепило, что он посвящает мне свое время? Я уверена, в отеле найдется с десяток более ярких и интересных девушек, которые скрасят его отдых.

– Аврора. – Он улыбается и берет меня за руку.

Из его уст мое имя звучит как‑то по-особенному прекрасно. Я замираю в его глазах.

– Не начинай, пожалуйста. Просто получай удовольствие и ни о чем не думай. – Целует в тыльную часть моей ладони.

От прикосновения его губ я робею. Мне непонятно и хорошо одновременно. Это дарит мне мнимое ощущение собственной важности. Хотя внутренний голос предательски напоминает, какой уровень важности может иметь девушка, которая раздвинула ноги перед парнем по пьяни. Но отказать ему я не могу. То ли потому, что пляж у подножья холма выглядит потрясающе и хочется задержаться здесь, то ли потому, что улыбка у Симона потрясающая и хочется смотреть на нее бесконечно. Но скорее, все в совокупности…

Пару часов мы проводим на берегу. До плавания дело так и не доходит, потому что нас поглощает общение друг с другом. В основном говорит Симон, так как ему есть что рассказать: путешествия, увлечения, работа. Я же за разговором с ним осознаю, насколько глубоко погрязла в болоте. Не помню, когда в последний раз чем‑то увлекалась, где‑то гуляла и путешествовала. Вся жизнь состояла из учебы, встреч с Филиппом, ссор с ним и страданий по нему. И рядом с Симоном до моего сознания доходит острая и режущая мысль: последние годы прошли мимо меня. Я утратила вкус к жизни. И это отрезвляет и заставляет переосмыслить многое.

– Кстати, в каком городе ты живешь? – интересуется Симон.

– В Ярославле.

– Серьезно? – уголки его губ растягиваются в улыбке.

– Да, – отвечаю с легким волнением. – Есть кто‑то из знакомых оттуда?

– Кто‑то есть, – продолжает подозрительно улыбаться. – Вся моя семья. И большая часть друзей.

Его слова ошпаривают меня кипятком. Я отшатываюсь назад и смотрю на него испуганно.

«Что если среди этих друзей есть Филипп?» – с ужасом проносится в голове.

– Ты ведь рассказывал мне про Москву… Я думала, ты оттуда, – с трудом произношу в ответ.

– Основную часть времени я живу в Москве, так как там работаю. Но стабильно бываю в Ярике. Удивительно, что мы раньше не встречались.

Я не могу ему ничего ответить. Страх сковывает меня. Если они знакомы с Филиппом, если он узнает, что я переспала с другим… Боже, он уничтожит меня.

– Мне пора! – резко вскакиваю с места и начинаю дрожащими руками собирать сумку.

Симон останавливает меня, схватив за запястье.

– В чем дело? – спрашивает, нахмурившись. – Что тебя испугало?

– Ничего, все хорошо. Просто пора обратно в отель, – стараюсь совладать с голосом и не выдать своего волнения.

Мысли сбивчиво пускаются в пляс, воображение рисует самый худший исход событий, если они с Филиппом знакомы. Боюсь представить, в какой ад превратит мою жизнь этот человек.

– Аврора, – он встает передо мной и смотрит прямо в глаза, – то, что было на пляже в ту ночь, останется между нами.

Сердце начинает судорожно стучать в груди. Дыхание перехватывает, и я смотрю на него как дура и не могу произнести ни слова. Мне страшно – это все, что я сейчас понимаю. А от его проницательности становится еще страшнее.

– То, что мы из одного города, ничего не меняет.

«Ты можешь знать Филиппа, ты можешь знать моих родных, друзей, братьев. Если хоть кто‑то узнает, с меня три шкуры спустят», – хочу сказать ему все это, но слова комом застревают в горле.

– Ты как испуганный котенок, – начинает смеяться и бесцеремонно обнимает меня, обвив шею одной рукой. – Не переживай ты, я не буду ходить по городу с плакатом, рассказывающим о том, чем мы тут с тобой занимались.

Ему смешно, а меня продолжает трясти от эмоций и воображаемых сцен.

– Обещаю молчать обо всем, – шепчет мне на ухо. – И про то, что было. И про то, что будет.

От его слов мурашки пробегает по телу. Я поднимаю взгляд на него и смотрю потерянно.

– Ничего не будет, – пытаюсь сказать твердо и уверенно, но получается слабо.

– О, я себе этого не прощу! – смеется и вновь крепко обнимает.

И его объятия удивительным образом успокаивают меня. Сама не понимаю почему, но я верю ему. Его голос, слова, прикосновения внушают мне чувство доверия. Я знаю, что это глупо и наивно, но Симон именно так влияет на мое сознание.

Глава 7

Аврора

Общение с Симоном затягивает настолько, что я не замечаю, как соглашаюсь на прогулку с ним. За этот день мы успеваем прогуляться по городку, посетить фестиваль местной кухни и сходить на концерт неизвестной нам, но талантливой группы.

Мы много говорим, смеемся и танцуем. Между нами присутствует легкий, еле уловимый флирт, случайные прикосновения и взгляды. Это сводит меня с ума. Будоражит и заставляет все внутри оживать и разгораться. Мне до сих пор сложно поверить, что такой видный парень, как он, обратил на меня внимание. Я смотрю на наши отражения в витринах и не понимаю, что он делает рядом со мной? Какое ему дело до серой мышки?

Но, если быть честной, его желание проводить со мной время дарит мне искреннюю радость и поднимает самооценку. Когда тебе с утра говорят, какое ты тупое ничтожество и ничто в сравнении с другой, лучшее, что может быть, – другой мужчина, который доказывает тебе обратное.

Когда наступает время возвращаться обратно, мы с Симоном решаем остаться в городе и переночевать в ближайшем отеле, так как оба очень устали. Мы даже не заметили, как уехали настолько далеко, что дорога до нашего отеля, которая должна была занимать пятнадцать минут, теперь занимала часа полтора-два.

Зайдя в первое попавшееся приличное заведение, я беру у Симона телефон и звоню Саре, чтобы предупредить ее об этом.

– Аврора, ты с ума сошла? Собралась ночевать с ним в одном номере? Что он после этого о тебе подумает? – тут же начала причитать сестра, как только услышала о нашем решении.

Бедная, если узнает, что было между нами в первую ночь, точно свихнется и придушит меня.

– Он бронирует два номера, – объясняю ей, желая поскорее успокоить.

– Врешь!

– Клянусь. Вон он стоит на ресепшене и оплачивает два номера.

Она знает, что я никогда не клянусь, если вру, поэтому сразу успокаивается.

– Я правда очень устала, – говорю я. – Мы провели насыщенный и яркий день. И мне хочется поскорее лечь в кровать и отдохнуть.

– Тебе стало лучше? – спрашивает сестра заботливо, возвращая своему голосу прежнюю мягкость.

– Да. Он не дает мне грустить.

– Это хорошо. Ладно, иди высыпайся и набирайся сил. Завтра хотим поехать в аквапарк.

Я прощаюсь с сестрой и возвращаюсь к Симону. Он протягивает мне ключ от моего номера и начинает улыбаться.

– Что случилось? – спрашиваю, направляясь вместе с ним к лифту.

– Первый случай в моей жизни, когда я прихожу с девушкой в отель и бронирую два номера, – усмехается над самим собой.

– Вот и у тебя случилось со мной что‑то впервые.

Мы заходим в кабинку лифта, Симон нажимает на кнопку пятого этажа и, как только двери закрываются, подходит ко мне вплотную и нависает надо мной.

– У тебя со мной тоже случилось что‑то впервые? – спрашивает с ехидной улыбкой.

– Полет на параплане, например, – улыбаюсь ему в тон, а тело вспыхивает от такого близкого контакта с ним.

Он касается моей шеи и тянется все ближе.

– У меня целых десять дней, чтобы еще впечатлить тебя, – шепчет на ухо, заставляя меня терять голову.

У меня ускоряется пульс, все конечности словно немеют, и я чувствую, как начинаю поддаваться его обаянию. Поэтому, как только мы доезжаем до нашего этажа, я вырываюсь из его капкана и выхожу из лифта. Спешно направляюсь в сторону номера, стараясь хоть немного выровнять дыхание.

Одно прикосновение, один взгляд, одна фраза, произнесенная шепотом, и все: мое тело начинает хотеть его. Я не понимаю, как вообще такое возможно. Я никогда не была одержима мыслями о сексе, но с Симоном все чаще испытываю эту дикую похоть. И это пугает меня.

Я желаю парню спокойной ночи и, не дождавшись его ответа, скрываюсь за дверью. Тут же иду в ванную и залезаю под душ, чтобы смыть с себя весь этот день и остудить желания, что остро впиваются в меня своими клешнями.

Я хочу его. Хочу до одури. Все мое тело изнывает от желания ощущать на себе его касания и поцелуи. И я не понимаю, как такое возможно. Мне казалось, что подобное появляется только тогда, когда любишь человека. Но с Симоном… все вспыхивает от одного его взгляда.

Выйдя из душа, я накидываю на голое тело висящий банный халат и возвращаюсь в спальню. Ложусь в кровать, закрываю глаза в надежде уснуть, но рой мыслей штурмом берет мое сознание.

– Если нет во мне ничего привлекательного, тогда почему такой парень, как Симон, уделяет мне много внимания? – задаю вопрос вслух.

Я понимаю, что у него нет серьезных намерений на мой счет, впрочем, как и у меня. Но из сотен других девушек он заметил меня и захотел продолжить общение. Значит, я не настолько ужасна, как говорит Филипп? И мне так хочется доказать мерзавцу, что его слова не имеют ничего общего с действительностью. Дать понять, что я не «ничто» и не хуже Раи.

Только от одной мысли о ней становится трудно дышать. Зарываюсь головой под подушку, словно это поможет выкинуть ее из головы. Но вместо этого разум предательски начинает еще и еще сравнивать меня с ней. И каждый раз я проигрываю.

И какого черта я вообще вспомнила о ней с Филиппом? Мне ведь было так хорошо весь день…

Стук в дверь прерывает мое самобичевание. Я прохожу в коридор и смотрю в глазок. Увидев Симона, впадаю в ступор. Еще один стук, и я все же решаюсь открыть ему дверь.

– Что ты тут делаешь? – Смотрю на него вопросительно.

Он заходит в номер и закрывает за собой дверь. Молчит, но его взгляд говорит о многом. Та энергия, которая от него исходит, и желания, что плещутся в его глазах, сшибают с ног. Они отдаются ответной реакцией во мне, но я не хочу поддаваться эмоциям.

Симон поддевает пальцем пояс от моего халата и притягивает к себе. Мои губы дрожат от волнения… или от желания прикоснуться к нему. Борюсь с собой, но чем дольше смотрю в зеленые глаза, тем четче понимаю, что проигрываю.

– Нет, Симон, пожалуйста! – Я делаю шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами. – Ты должен уйти. Я не могу позволить… – спотыкаюсь о собственные мысли и замолкаю.

– У тебя кто‑то есть? – неожиданно спрашивает у меня.

– Нет. Никого у меня нет, – отвечаю, не задумываясь.

Я искренне считаю, что больше в моей жизни и сердце нет человека, которому я должна хранить верность и любовь.

– Тогда в чем дело?

– Мне противно от того, что я делаю, – решаю сказать честно. – Секс по пьяни, да даже секс по собственной воле с малознакомым человеком – это не про меня. Не думай, что я хочу как‑то оправдаться перед тобой. Просто мне противно от того, что я делаю. И дело не в тебе.

– В том, что мы делаем, нет ничего противного. Два свободных молодых человека наслаждаются обществом друг друга, – вновь сокращает между нами расстояние. – Что же в этом противного?

– Не делай вид, что мое поведение – это норма. Я отдалась тебе, зная тебя несколько часов. Несколько часов! – возмущаюсь я.

Я злюсь на себя, ведь понимаю, что, если Симон захочет, я вновь не устою и отдамся в его власть с удовольствием. И это вызывает чувство омерзения к самой себе.

– А сейчас? Боже. – Хватаюсь за голову. – Какое же я позорище! Боюсь представить, что ты обо мне думаешь.

– Я явно думаю о тебе лучше, чем ты о себе, – спокойно отмечает он. – За время, проведенное с тобой, мне хватило ума проанализировать все происходящее.

Нежно берет меня за подбородок и притягивает к себе.

– Малышке разбили сердце.

От его слов ком образуется в горле, а глаза наполняются слезами. Как он это понял? Из каких поступков и слов сделал такие выводы? Я смотрю на него и не могу говорить.

Он прижимает меня к своему сильному телу. Смотрит на меня с нежностью и явным желанием. Чувствую себя в его руках хрупкой, живой.

– Курортный роман самое то, чтобы пережить это, – заключает он, коснувшись пальцем моей нижней губы.

Его слова обескураживают меня.

– Курортный роман? – переспрашиваю я.

– Да, – тянется и целует меня в шею, – уверен, тебе понравится.

С уст срывается стон удовольствия. Он ведет языком вверх к уху, кусает за мочку. Сердце в груди отбивает сумасшедший танец. Еще чуть-чуть и вырвется наружу от нехватки места.

– Ты согласна? – спрашивает томным голосом.

Я хочу дать ему отрицательный ответ. Хочу снова сказать, как все неправильно. Объяснить, что так нельзя делать. Но вместо всего этого неожиданно для себя самой произношу:

– Только если об этом безумии не будет знать никто, кроме нас.

– Все, что происходит на острове, на острове навсегда и останется.

И уже в следующую секунду его губы накрывают мои. Он осторожно целует меня, словно боится, что я передумаю. А я закрываю глаза и отдаюсь во власть сладостным чувствам, что дарят его прикосновения.

С моим телом начинает твориться невообразимое. Я чувствую, как по нему растекается тепло. Прижимаюсь к Симону сильнее, давая понять, что хочу большего. Он понимает меня без слов, и его губы становятся настойчивее. Руки скользят вниз по пояснице. Мне нравится ощущать их на своем теле. Они не причиняют боли или дискомфорта.

– Ты такая сладкая, – говорит он, отстранившись на доли секунд.