Елена Ивановна Рерих. Письма. Том III (1935 г.)

Конечно, в то время как в Харбине отбросы занимаются травлей, из других стран я получаю самые трогательные выражения преданности Н.К. и нашим делам. Так друзья в Прибалтийских странах в виде протеста приступили к изданию новой монографии Н.К. и еще небольшой брошюры, тоже посвященной деятельности Н.К.[327] Так и на Балканах ширится круг почитателей, и лишь шайкою в Харбине и, должно быть, в некоторых кругах Парижа продолжается недостойное поношение светлого имени. Харб[инская] шайка инспирируется со многих сторон. Также природа хамелеона очень присуща одной нации. Разложение эмиграции очень полезно для определенных целей. К сожалению, среди этого элемента есть личности, утерявшие всякое человекообразие, готовые на все, ими и пользуются. Должна сознаться Вам, дорогая Екатерина Константиновна, что часто мне стыдно до слез за своих сородичей. Ведь иностранцы потеряли ко многим из них всякое уважение. Ведь приходится слышать такие выражения: «Это не джентльмены!» Мне казалось, что русский интеллигентный класс так высок по сравнению с другими национальностями, но пришлось глубоко разочароваться. Мы не представляли себе, не ведали о той бездне невежества, которая царила на окраинах. Теперь, когда революция вытряхнула, перемешала и раскинула по разным странам этих представителей Родины, я была тяжко потрясена. Все рассказы о нашей пресловутой широте, о нашей терпимости оказались самообманом. Широта наша – в распущенности, и терпимость лишь к беспринципности. Конечно, мы знаем и полезные элементы, но их немного и, увы, нет среди них настоящей сплоченности. Кроме того, погибель наша в том, что мы утеряли мужество и национальное достоинство. Все еще силен в нас гнуснейший и невежественнейший обычай, внедренный в нас врагами Родины нашей и вошедший в кровь и плоть нашу, – обычай отвергать, умалять, очернять и всячески поносить и предавать все свое родное. Пора научиться ценить своих великих людей, выражающих национальный гений. Не массы слагают историю и славу страны, но ее великие люди. Потому будем всячески охранять наших великих людей, являющихся истинным СОКРОВИЩЕМ Страны. Так сердцем знаю я, что Родина будет спасена не разложившейся эмиграцией, а Иванами Стотысячными и единичными сильными самоотверженными Духами. Читали ли Вы о последних днях Патриарха Тихона и о пророчествах неизвестного схимника, жившего при нем? Пророчество его о судьбе Родины совпадает со всеми древнейшими предсказаниями. Так схимник этот предсказал пятнадцать лет лихочасья, считая со смерти Тихона, после которых «воссияет Чертог Небывалый». Также трогательна записочка, написанная рукою Тихона и прикрепленная им к Образу Спаса, подаренному им одному человеку. Она гласила: «Я творю Новое Небо и Новую Землю, и старые уже не будут вспоминаемы»[328]. Вот в это Новое Небо и Новую Землю мы и верим всеми силами души, и знаем, что в Новый Мир не войти старым путем, не войти сознанию, разложившемуся в злобе, и ненависти, и подлости. Великий отбор совершается незаметно для слепых, но мощно для зрячих. Потому, несмотря на все чрезвычайные трудности, радость и бодрость живут в сердцах наших. Знаю, что много сору еще выявлено будет со стороны Евлогия и присных. Но смотрю спокойно, ибо эволюция не может идти вспять и мысль, проснувшуюся и растущую, не придушить! Сейчас зачитываюсь томами «Добротолюбия», и хочется сказать нашим церковникам: «Прочистите и освежите мозги свои светлым пониманием подвижников первых веков Христианства». Читая эти изумительные страницы, столь тождественные с Восточными Учениями, удивляешься, в какие дебри забрела наша Церковь! Ведь там столько ясных указаний на перевоплощение! Перевоплощение, которое было отменено лишь в шестом веке на Константинопольском Соборе тогдашними мудрецами, обсуждавшими позднее, имеется ли душа у женщины! Пора просмотреть все постановления Вселенских Соборов. Также все святые подвижники единодушно твердили о губительности невежества. Так Святой Марк говорил: «Ад есть невежество»[329] – утверждение, тождественное со словами Готамы Будды: «Невежество есть причина всех бедствий». Вот если бы церковники поняли действительно, что ад есть невежество, то не стали бы они поносить светлую деятельность Н.К. Не передать, дорогая Екатерина Константиновна, кощунственных обвинений и нелепых придирок, которые были предъявлены Н.К. Истинно, смрад средневековья был обнаружен этими перевоплощенными инквизиторами. Но мысль запереть нельзя, в урочный час она пробудится, и опрокинет все препятствия, и обрушится всею силою на своих удушителей, чему мы и являемся свидетелями. Истинно, Силы Небесные строят Новое Небо и Новую Землю! Конечно, среди клеветников не все пастыри, но некоторые их приспешники. Так два архиепископа и еще другие проявили себя как бы друзьями. Но епископ Виктор, при встречах лобызавший Н.К., за спиною грозил анафемой учрежденным им Содружествам Преподобного Сергия. Не потому ли, что Преподобный Сергий осенял себя двуперстным знамением, и, следовательно, согласно Никонианству, должен рассматриваться как еретик? От этих мудрецов всего хватит! У них явная тенденция замалчивать Преподобного Сергия, несмотря на то что сама Церковь поет: «От Бога нам данный Воевода на Руси»[330]. Нет границ человеческой тупости и подлости. И Вы правильно замечаете, как люди на глазах изменяются. Много таких превращений видели и видим мы! Но берем спокойно, ибо знаем, что не с ними будем работать.

Вы сожалеете, что Н.К. и Юрий снова ушли в Гоби. Думаю, Вы знаете, что экспедиция эта Правительственная и, конечно, не от избытка в средствах принял Н.К. водительство ею. Я лишь сожалею, что мое здоровье и также необходимость надзора за делами не позволили мне присоединиться к ним. Что же касается до опасностей, то мы давно перестали страшиться их. Ибо все люди с момента рождения ходят на краю пропасти, разница лишь в том, что одни видят это, другие же нет. Кроме того, над нами простерта Мощная Рука Преподобного Сергия. Вся жизнь наша украшена чудесами и явлениями Преподобного, потому мы бодро проходим свой трудный путь. Я мечтаю свидеться с Вами, дорогая Екатерина Константиновна, и рассказать Вам все необыкновенные проявления этого Светлого Хранителя Земли Русской. Думается мне, что время это не так уже далеко. Итак, я считаю, что мы с Вами увидимся и поживем еще на Родине.

Пусть наш Жорж запасется терпением. Многим сородичам живется хуже, чем ему. Кроме того, у него это временное, тогда как у других нет просвета. Нужно кончать, а то мое послание уже утомило Вас. Еще раз сердечно благодарю Вас за заботу и обнимаю Вас, дорогая Екатерина Константиновна, радуюсь Вашему здоровью и желаю Вам всего самого светлого к наступающему Светлому Празднику. Мой сердечный привет Василию Александровичу. Также помню я и Лизу, как счастливо, что Вы имеете при себе преданную душу.

Сердечно преданная Вам

Е. Р.

Посылаю Вам для осведомления копию доклада мисс Лихтман, только что полученного мною. Также прилагаю и бумагу из Яп[онского] Мин[истерства] Ин[остранных] Дел, – все это интересные документы. Также хотела бы переслать Вам статью отца Нафанаила в защиту Н.К. Статья во многом превосходная, если бы не один уклон, который не позволяет ее напечатать.

Японская бумага интересна тем, что газеты, помещающие клевету на всех выдающихся русских эмигрантов, субсидируются ими. Н.К. послал им достойный ответ, указывая на пустоту их обещаний и приводя новый ряд фактов.

59. Е. И. Рерих – К. И. Стурэ

2 апреля 1935 г.

Многоуважаемый Карл Иванович, получила Ваше письмо от 5 марта, но так как только накануне отослала Вам письмо, то не торопилась с ответом. Из Америки получила телеграмму, что уведомление о ратификации Пакта было разослано Ам[ерикэн] Стейт Департ[мент] всем странам через их соответствующих представителей в Вашингтоне (как я и предполагала). Также известили меня, что Президент Рузвельт перенес Конвенцию по ратификации Пакта из помещения Пан-Америк[анского] Союза в свой офис в Белом Доме. Это очень красивый и широкий жест. За последнее время присоединилась еще Респ[ублика] Чили. И выразить не могу, как мне хотелось бы, чтобы Прибалтийские страны показали пример большим державам Европы.

Получила и письмо от Марии Андреевны Ведринской. Трудно было мне отвечать на него. Всей душой сочувствую ей, но материально помочь ей сейчас не могу, на мне лежит ответственность за некоторые учреждения, которым я должна помочь в трудное время. Знаю, как тяжко сейчас положение драматических артистов во всем мире, не говоря уже о русских. Не вижу, на что можно надеяться в Америке, там дешевый и пышный Синема задушил драматический театр. Конечно, я не отговариваю ее от поездки в Сербию, перемена всегда полезна, и даже если она хочет проехать в Болгарию, почему нет? Но советую ей не рвать всех связей с Ригой. Также я очень, очень оценила благородный жест членов Обще[ства], решивших оплатить ее работу в Театральной Секции предоставлением ей комнаты в помещении Общества. Письмо ее – это вопль исстрадавшейся одинокой души. Конечно, одиночество тяжко, но если имеешь в сердце пламенную любовь к Учению, то и одиночество это исчезает, ибо, истинно, нет более сочувствующих нам, нежели Вл[адыка] и все Светлое Братство. Очень хотелось бы мне согреть ее, но как трудно это на расстоянии и без возможности немедленно улучшить ее материальное положение. Знаю, что в будущем смогу помочь ей, но сейчас мы переживаем наиболее напряженное время. Проводится великое задание, ступени лестницы уже заложены, и мы знаем, что лишь напряжением всех сил победим. События надвигаются, много перемен впереди. Карма многих стран сложилась определенно. Радовалась, если у Вас явится возможность начать свое издательство. Сколько полезных книг можно было бы издавать! Маленькими выпусками по самой небольшой расценке, чтобы они достигали самых малых рук. Не избегайте и рассказов из Мира Таинственного. Также я доверила бы Вам и Рихард[у] Яковлевичу издание второй части «Огненного Мира». Когда соберу деньги на издание ее, не могу сказать, а наше издательство в Ам[ерике] занято сейчас подготовлением англ[ийского] издания этих книг. Англ[ийские] издания очень позади русских. Но, во всяком случае, вторую часть «Мира Огненного» я буду печатать в Риге, потому я еще раз прокорректирую ее и перешлю Вам на хранение.

Н.К. пишет: «Собаки лают, а караван идет». Не лай ли этих шавок подгоняет коней? События идут, но каждый захват будет служить обратным ударом, ибо не удержать того, что не принадлежит по праву.

Надеюсь, что Александр Иванович уже поправился от своей простуды. Получила милое письмо от г-на Зильберсдорфа, он – ищущая душа. Хотелось бы помочь г-ну Блюменталю. Экзема очень хорошо излечивается дегтем, потому посылаю Вам рецепт мази, который во многих случаях был хорош. Многое зависит от ее приготовления. Она должна быть густая и цвета слегка сероватого, почти белая. Нужно намазывать больное место очень густо, и так же густо засыпать пудрой-тальком, и не снимать, пока мазь сама не сойдет. Причем, если она сойдет, нужно снова намазать, не счищая старой. Нельзя мыть больное место. Прошу передать Гаральду Феликсовичу, как радовались мы его удачному лечению сложнейших случаев, описанных им. Приносим ему наши сердечные поздравления. Сейчас пришла почта и принесла нам статью Рих[арда] Яковл[евича] о Пакте. Уже прочли ее, большое ему спасибо. Сейчас так важно закреплять все о Пакте и все, связанное с именем. Большое дело творится. Шлю Вам и ближайшим сотрудникам самый сердечный привет и радость творческим мыслям.

Духом с Вами.

60. Е. И. Рерих – Г. Г. Шкляверу

2 апреля 1935 г.

Дорогой Георгий Гаврилович, получила телеграмму из Нью-Йорка, сообщающую мне, что они не в состоянии выслать сейчас необходимую Вам сумму. Потому еще раз высылаю Вам три тысячи франков из личных средств. Это покроет плату за помещение до 15 июля, если не ошибаюсь, и прочие мелкие расходы. Вы, конечно, знаете от мисс Лихтман, какие труднейшие времена переживают наши сотрудники. Какими сверхчеловеческими усилиями удалось отстоять Дом. Но сейчас еще нет освобождения от частичной уплаты такс, а нужно платить по неотложным денежным обязательствам. Положение сейчас очень трудное, но, конечно, оно временное. Сокращено все, что не может само себя оплачивать. Из всех Учреждений лишь Европ[ейский] Центр всею тяжестью лежит на Музее. При этом примите во внимание падение доллара. Конечно, мы очень хотим сохранить Европ[ейский] Центр не только как центр для культурных сборищ наших соотечественников, но и для Вас, ибо это есть Ваша связь с нами для будущей работы. Потому мы со своей стороны приложим все усилия, чтобы как-нибудь дотянуть с Центром до лучших времен, которые не за горами. Но прошу и Вас явить духовное мужество и приложить все старания сократить расходы по содержанию до минимума, чтобы тем большая сумма могла очиститься Вам. Так следовало бы чистку помещения включить в сумму квартирного контракта, то есть еще уменьшить плату за помещение. Само собой разумеется, что на услуги секретарши сейчас рассчитывать нельзя, также и все прочие канцелярские расходы должны быть сокращены по крайней мере наполовину. Временно нужно составить минимальный бюджет. Также сейчас крайне важно сохранить лицо, то есть чтобы Культурные собрания, происходящие в нашем помещении, продолжали пользоваться нашим гостеприимством. Именно, чтобы не дать торжествовать нашим врагам. Нехорошо, если враги пронюхают о трудности, переживаемой нашим Центром, ибо это обстоятельство сильно затруднит старания сохранить Центр и он не выполнит своей задачи – держать имя выше высшего – именно в трудные минуты. Помните, у нас все слагается не так, как у других, все происходит чудесным образом. Потому, несмотря на все трудности и опасности, мы продолжаем бодро идти вперед, зная, что в час последний придет Высшая Помощь. Ведь уже многое сложилось по главной линии. Я всецело вхожу в Ваше положение, но, как и Н.К., уже не раз писавший Вам и г-же де Во, что он советует Вам не отказываться и воспользоваться всеми предложениями других занятий, так же и я всегда буду советовать Вам приискать себе побочные занятия или иную службу. Вы могли бы уделять великому построению свободное время. Посещаемость Центра невелика, важны происходящие в нем Культурные Собрания, и это легко можно было бы совместить с иною службою. Именно вечерние Собрания в Центре не так уже обременят Вас и сохранят Вам известное положение и связь с кругами соотечественников и прочих друзей.

Когда-нибудь узнаете правдивую историю и изумитесь мужеству, проявленному всеми работающими под Стягом ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ. Мы привыкли жертвовать всем и ходить по краю пропасти, ибо велико Доверие наше к Руке Водящей. Я твердо знаю, что мы выйдем на широкую дорогу, как бы ни тесна и ни обрывиста была горная тропа, проходимая нами сейчас. Подъем крут, но поручни в минуту срыва всегда уготовлены, но нужно искать их в полном доверии. Потому прошу Вас преисполниться духовным мужеством и доверием. Вспомним все трагичное положение многих наших сородичей во всех странах. Какие письма получаю я! Потому так преступен тот раскол и то самоедство, которое наблюдается среди них! Допущенная клевета на Н.К. ярко свидетельствует, до какого разложения дошли наши эмигранты! Еще раз вспоминается Великое Указание, что не эти, но Иваны Стотысячные спасут Родину. Истинно, разложившиеся в зависти, злобе и в невежестве сознания не могут строить Новый Мир, идущий на смену старому. Так передо мною лежит книжечка, описывающая последние дни жизни Патриарха Тихона и все пророчества неизвестного схимника, жившего при нем и скрывшегося после его смерти. Он пророчествовал о пятнадцати годах лихочасья, считая от смерти Тихона, после которых «воссияет Чертог Небывалый». Также трогательна записочка, сделанная рукою Тихона и прикрепленная к Образу Спаса: «Я творю Новое Небо и Новую Землю, и старые уже не будут вспоминаемы»[331]. Именно Небесные Силы творят Новое Небо и Новую Землю, и только слепые вместо того, чтобы в духовном устремлении, в единении, всячески способствовать этому возрождению сознания, продолжают пожирать друг друга. Не войдут они в Новый Мир, ибо в Новый Мир можно войти лишь новыми путями, лишь новым осознанием великого СОТРУДНИЧЕСТВА. Так предупреждаю, что Вы услышите еще немало сора со стороны Евлогия и узких церковников, и надо будет суметь достойно возразить. Так Н.К. запрашивает Вас, где же заверения младороссов, что они остановят гнусные клеветнические нападки в Харб[ине] и Тяньцз[ине]? Их соратники продолжают свои злопыхательства. Недостойно иметь таких отбросов в числе своих членов! Согласно Вашим письмам, главари обещали Вам прекратить это. Мы спрашиваем – где же их действия? Перед грозным часом пора обрести мужество и национальное достоинство и изгнать гнуснейший и невежественнейший обычай, внедренный в нас врагами Родины нашей, – обычай отвергать, умалять, очернять и всячески поносить и предавать все свое родное. Пора нам научиться ценить своих великих людей, выражающих национальный гений. Не массы слагают историю и славу страны, но ее великие люди. Потому будем всячески охранять наших великих людей, являющихся истинным СОКРОВИЩЕМ страны. Скажите это им сильно и не бойтесь, ибо, истинно, время грозное. Идет великий отбор! Пусть опасутся предавать русское дело, иначе волна зла затопит их. Пусть где только возможно поддерживают каждое выступление к утверждению проявления русского гения. Итак, прощу еще раз Вас преисполниться мужеством и помнить, что Вы не оставлены. Найдите в себе силы протянуть это временное затруднение и обретите силу противостать врагам. Прошу Вас также передать мою глубокую благодарность г-же Шнесбержэр за ее самоотверженную помощь в трудные минуты. Конечно, при ближайшем улучшении обстоятельств, которые близки, все будет возмещено ей. И прошу Вас еще и еще раз проявить духовное мужество и помочь нам довести наше построение до сужденной ПОБЕДЫ. Так мало времени уже осталось! Неужели явим малодушие и уподобимся тем, о ком сказано в Учении: «Ждали Вестника десять лет, и накануне прихода Его заперли дверь»[332]. Уже столько знаков близкой победы, не могу всего писать. Припомните, какие трудности и, казалось бы, непреоборимые препятствия вставали перед нами, но все они растворялись перед нашим мужеством, стойкостью и устремлением и доверием к РУКЕ ВОДЯЩЕЙ, так будет и теперь. Потому еще раз прошу верить мне, что Вы не оставлены, о Вас помнят, но сумейте приложить силы духа, чтобы дотянуть и дать достойный отпор врагам. Теперь Ваше главное задание – пресекать всякую клевету, всякое вредительство. Так преисполнитесь духовного Мужества! Лишь в нем спасение! Н.К. пишет, что он Вам переслал копию японской бумаги, полученной им. Она Вам пригодится. Так следует добиваться справедливости. Неотступность нужна везде, так и действуйте.

Шлю Вашим родителям мои лучшие мысли и пожелания.

Будьте бодры, и все придет.

Духом с Вами.

Тома «Добротолюбия» получены мною. Не мешало бы нашим церковникам прочистить и освежить свои мозги светлым пониманием подвижников первых веков хр[истианства].

Только что получила доклад мисс Лихтман о делах Центра. Мое мнение сходится вполне с ее соображениями. Конечно, желательно, чтобы г-жа де Во и барон Таубе были больше осведомлены о положительных фактах. Узка политика преподносить лишь все отрицательное. Этим мы подтачиваем самое основание свое. Прошу Вас показать г-же де Во бумагу из Яп[онского] Мин[истерства] Ин[остранных] Дел, пересланную Вам Н.К

61. Е. И. Рерих – Ф. Грант, З. Г. Лихтман, М. Лихтману

5 апреля 1935 г.

Родные мои, вчера пришла радостная телеграмма от Франсис – ратификация Пакта состоится в офисе Президента, и сам он примет участие. Итак, большой сдвиг произошел. Будем надеяться, что и прочие страны последуют благородному почину обеих Америк. Большое сердце Рузвельта поняло все значение Знамени. Но теперь наше внимание должно быть сосредоточено уже на следующих шагах, именно на утверждении Постоянного Комитета и на самом главном – на фонде сколаршипов в Кан[засе]. В этом Отделении в Кан[засе] все спасение дел. Так запомним это. Слышу повторные Указания о спешности проведения этого. Чуйте всю тревогу мою за судьбу этого Отделения. Без этого все развалится. Понимаю всю трудность положения, но также знаю о тех редчайших возможностях, которые заключаются в проведении Порученного. Ручательство великое дано за успех, если будут приложены все усилия и разумное сотрудничество. Как Сказано: «Вот спешит ученик, неся чашу, полную возможностей; если, нарушая закон доверия и дружелюбия, споткнется, что будет с возможностями?»[333] Родные, ручаюсь Вам за полный успех, только будьте благоразумны и не погубите счастье Ваше обидами. Явление яркое, явление чудесное заповедано, не помешаем ему! Вл[адыка] чует спасение дел, но приложим наши усилия к этому, ибо под лежачий камень вода не течет. Так приветствую все мысли о Кампэньс[334], и нужно, чтобы мысли эти материализовались. Постоянно читаешь в газетах, какие суммы даются на разные учреждения! В своих действиях мы должны быть окрылены знанием будущего и великим Ручательством за победу при благоразумном сотрудничестве и спешных действиях, ибо время так кратко! События надвигаются, не упустим редчайших возможностей!! Нужны действия, нужны убедительные слова, нужен чистый магнит сердца! Шлю Вам, родные, пламенную просьбу сердца моего о разумном сотрудничестве для спасения дел!

В минутсах прилагаю Указание, чтобы обратили внимание на классы рукоделия, на прикладное искусство. С самого начала основания Школы я мечтала о таких классах, ибо знала все великое будущее их. Прикладное искусство все больше и больше будет входить в жизнь. Между прочим, при начале основания Школы были возможности для этого. Прекраснейшая учительница нашей Школы в России Агнесса Линдеман была тогда в Париже, и ее можно было тогда вполне выписать. Потому еще раз буду приветствовать начинание таких классов. Но, как всегда, все зависит от человека.

Правилен ответ Ант[ону]. Относительно Принца я имела корреспонденцию от К[арла] Ив[ановича] Ст[урэ]. Книга «Императрица Нур»[335] ужасно бездарна, в этом ее наибольший вред. Сам Принц – тип крайне неуравновешенный, и с ним нужна осторожность. Лучше не отвечать или же написать короткую записочку, что Н.К. сейчас в экспедиции. Он очень кощунствовал против Учения. Но, конечно, как всегда, обвиняя других, умалчивает о своих проступках.

Думаю, что Зиночка могла бы сказать Георг[ию] Дм[итриевичу], чтобы он написал мне о своих недоумениях. Но пусть это исходит от нее.

Относительно книг «А[гни] Й[ога] Публ[икейшнс]» изумляюсь, что делает с ними Шкл[явер]? Считаю полезным переслать в Ам[ерику] некоторое количество книг из имеющегося у него запаса, ибо запросы все равно идут в Н[ью]-Йорк. Надеюсь, что статья Моск[ова] не запоздает и будет приемлема.

Конечно, Зиночка права, что мои средства кончаются, но я надеюсь, что общими усилиями спасем дела. Конечно, страшно жаль, что не удалось найти человека для продажи картин. Но все художники живут, и даже Дерюж[инский] имеет заказы, ведь не один же Х[исс] на свете. Все возможности приходят с людьми, но под лежачий камень вода не течет. Знаю о великом Ручательстве, знаю о всех чудесных явлениях, уже готовых. Знаю, что события идут, но нужно действовать. Также и Друг должен понять о великой спешности. Карма связывает нас всех, и потому успех наш есть и успех Друга и всей страны. Также запомним: «Чудо рождается всегда из неожиданного, так пусть в Америке научатся обращать внимание на все необычное»[336]. Родные мои, чуйте всю тревогу сердца моего, время так кратко, события идут. Преисполнимся мужеством и смелостью. Уже Папа Римский заговорил об Армагеддоне! Нужно многое заложить до событий. Спасибо Зиночке за ее постоянную заботу о помещении статей Н.К. Это так важно. Св[етик] и Яр[уя] уже начали переводить статьи Н.К. с последних, полученных нами. Никак не могу примириться с тем фактом, что статьи эти не могут быть помещены в америк[анских] журналах. Все это просто недоразумение какое-то.

Родной Ав[ирах], кто знает, может быть, мы еще будем летать на Ваших воздушных кораблях. Яр[уя] пришел в восторг от Вашего рисунка. Так, родные, в час торжественный и грозный шлю Вам все горение сердца моего к благоразумному сотрудничеству на спасение дел.

Сердцем и духом с Вами,

Е. Р.

62. Е. И. Рерих – Э. Лихтман, Л. и Н. Хорш

5 апреля 1935 г.

Родные мои Воины, так ждала писем Ваших с описанием всех подробностей встреч, но они не пришли и с этой почтой, несмотря на то что имеем уже минутсы от 10 марта. Письмо же и репорт огненного человечка, помеченные 6 марта, носят на конверте штемпель отправки 15 марта. Не могу допустить, чтобы до 15-го ничего не было написано. Тревожусь, не пропали ли письма? Сейчас всего можно ожидать. Нужна великая осторожность и зоркость. Имею повторные Указания о спешности и о необходимости сильнее писать в Ам[ерику] о фонде сколаршипов. В этом лишь спасение общих дел! Молю Вас, родные мои, понять это! Пусть сознание это войдет в сердце, иначе мы ничего не построим. Любимые, нужно спасать дела, и только проведением Указов можем мы достигнуть этого. Чует мое сердце, что нужно что-то сделать, иначе не было бы этих повторных Указаний. Ведь всегда имеются несколько Поручений, но одно из них самое важное. И вот самое важное – это фонд сколаршипов. Родные, помогите мне строить! Ведь общее благополучие зависит от учреждения этого фонда. Поймите, поймите, поймите, любимые! Великое Ручательство дано за победу в этом направлении. Но нужно поспешать и не пропустить лучшие сроки. Так нужно идти путями необычными. Нужна смелость. Правильно пишет Ф[уяма], что нельзя допускать сейчас ординарного порядка мышления, где требуется совершенно экстраординарный.