Как вывести ведьмаков

Татьяна Андрианова

Как вывести ведьмаков

Пролог

Алишер устало прислонился к стволу могучего дуба. Судя по обхвату ствола, исполин рос в Безымянном лесу не одну сотню лет. Если бы кто-то сказал, что дуб справил свое тысячелетие, ведьмак ничуть бы не удивился.

Ему до дрожи в коленях хотелось сползти вниз по шершавой коре и дать хотя бы короткий отдых натруженным ногам, но Алишер диким усилием воли не позволил себе расслабиться. Знал: стоит присесть хотя бы на минуту – и уже не сможет подняться на ноги вновь. Оно, конечно, неплохо бы поспать, тем более смежить веки хотелось до рези в глазах. Но ведьмак печенкой чуял – Безымянный лес затаился в ожидании, пока пришелец расслабится, чтобы заботливо помочь ему кануть в небытие.

Безымянный лес имел заслуженную репутацию мрачного негостеприимного места, куда не так уж просто попасть (учитывая тот факт, что придется ехать в непроходимую глухомань в самом отдаленном уголке Рансильвании), но еще сложнее из него выйти целым и хотя бы относительно невредимым. На это способны только местные, а ведьмак местным не был.

Алишер с усилием перевел дух, вспоминая, как несколько дней назад во главе боевой тройки ведьмаков въехал в деревеньку со странным названием Хренодерки. С самого начала задания, неожиданно полученного от главы совета магов Нилрема, судьба кормила ведьмаков неприятностями дозированно, но щедро.

В целом Хренодерки вполне отвечали представлениям столичных жителей о глубокой провинции. Каменных домов не было, улицы не только не мостились, но даже деревянный настил отсутствовал, и после недавнего ливня грязь стояла непролазная. Ведьмаки быстро отловили местного мальчишку, торжественно назначили его проводником и, посулив небольшую мзду в виде половинки медной монетки, попросили проводить к дому головы. С этим особых проблем не возникло. Высокий рубленый дом головы щеголял резными ставнями и следами недавнего пожара. Прямо посередине двора зачем-то вырыли огромную яму, в которой грязно блестела дождевая вода. То тут, то там лежали штабеля хрена, чьи могучие корни ведьмаки сначала ошибочно приняли за бревнышки, но нос еще никого не подводил – это был именно хрен. Неподалеку виднелись обгорелые развалины надворных построек. То, что раньше было сараем, представляло собой кучу головешек.

– А ребята неплохо погуляли, – хрипло молвил Риттер, оценив размах царившего вокруг погрома, и улыбнулся, отчего шрам, змеившийся через всю щеку, выделился еще отчетливее.

Из будки деловито вылез здоровенный кобель и исполнил свой долг, грозно облаяв пришельцев. Сильно, правда, не усердствовал, чтобы видели: ничего личного – должность у него такая.

Ведьмаки не обиделись (по роду службы встречали они приемы и похуже), спешились, бросив поводья на шеи лошадей. Знали: приученные к хозяевам кони не бросят, не уйдут далеко, а если увлекутся свежей зеленью, то сразу вернутся, услышав призывный свист.

Голова Хренодерок, могучий мужчина с роскошными усами, облаченный в чистую косоворотку, внушительно восседал во главе накрытого к завтраку стола. Три дочери споро подавали кое-что по мелочи. Помимо семейства здесь же неожиданно обнаружились пропавший (со слов главы совета магов Нилрема) боевой маг Флоднег, его нескладный ученик Намурас, магистр Вешил, знакомый ведьмаку Миксаму, и еще один маг полуэльфийской наружности. Ассортимент для провинции столь же большой, сколь и необычный.

Если до этого момента для тройки ведьмаков все складывалось вполне удачно, то далее все пошло наперекосяк, будто сглазил кто. Появилась хозяйка дома и обрадовалась пришедшим так, словно сама лично давно зазывала их в гости, а они все не шли. Ведьмаки немного удивились подобному радушию, обычно их особо не жаловали, но напрягаться не стали. А зря. Сначала куда-то убежала старшая дочка головы. За ней журавлиным клином потянулись маги и ученик. Голова же весь завтрак провел так, словно второпях сел на ежа, и опрометью выскочил из-за стола, лишь только представился случай. Памятуя, как все, кто был в доме, быстро исчезли в неизвестном направлении, Алишер успел заступить дорогу хозяину дома и, невзирая на грозное сопение мужчины, с милой улыбкой на лице любезно попросил провести тройку к местному жрецу. Голова окинул взглядом ведьмака, затянутого в черную, местами ощетинившуюся серебряными шипами кожу. Прикинул шансы в кулачном бою, понял, что проиграет, даже только подумав об этом (да и связываться с ведьмаками – себе дороже), потому коротко кивнул и повел.

Правда, сам голова до нужного места так и не дошел. Ткнул указующим перстом в сторону изрядно обветшавшей маковки храма и с чувством выполненного долга исчез в гостеприимных дверях местного кабака.

– А запасы нам тоже неплохо бы пополнить, – многозначительно хмыкнул Миксам (третий в тройке), чьи белые волосы трепал весенний ветер.

Миксам родился альбиносом. Все в его семье достигали высоких ступеней в изучении магического искусства, и родные не пожелали терпеть практически лишенного магического дара ребенка. Они решили избавиться от нежеланного отпрыска, отдав его слуге. Слуга, не особо раздумывая, подбросил мальчишку как беспородного щенка к чужим дверям – к воротам замка, где обучали будущих ведьмаков. Миксам благополучно пережил трансформацию и даже обнаружил в себе дар в распознавании магии, что при его роде занятий было не лишним.

– Ценю твою наблюдательность, но для запасов еще не время. Сначала к жрецу, – жестко отрезал Алишер, который в глубине души и сам не очень-то рвался повидать служителя Всевышнего.

Так сложилось, что жрецы не жаловали магов вообще, а ведьмаков считали мерзостью, зря топчущей землю, и в лучшем случае призывали паству гнать противных Всевышнему существ взашей. Алишер не стал бы испытывать судьбу, если бы не святая вода, которую желательно получить из рук служителя, так как предстояла охота на настоящего вампира. При истреблении обычной нежити ведьмакам благословение жрецов нужно как мертвому припарка, но в этом конкретном случае дело предстояло иметь с видом, считавшимся давно истребленным, а потому на что вампир способен, заранее известно не было. Тем более что он умудрился благополучно сбежать из замка-тюрьмы Сартакля, а такое за время существования хорошо укрепленного узилища случилось впервые. На поиски беглеца был отправлен боевой маг Флоднег в компании вервольфа Лютого и бесследно сгинул в чаще Безымянного леса. По крайней мере, так считали, пока Алишер не приехал в Хренодерки и не встретил мага за столом головы, немного похудевшего, но живого и даже в компании ученика.

К удивлению Алишера, храм стоял не только пустой, но и закрытый. Судя по всему, у Всевышнего сегодня был выходной. Ничуть не смущенный этим обстоятельством, Риттер спешился и принялся стучать в дверь. Чуть не снес своим мощным энтузиазмом створы, но привлек внимание только матерого кошака, который вынырнул из дупла ближайшего дуба и нагло воззрился на ведьмаков.

– Забавно. Никого нет, – констатировал факт Риттер.

– А ты во-о-он в ту дверку постучи. Наверняка там жрец и обитает, – ткнул пальцем в перчатке более догадливый Миксам в дверь скромного жилища жреца Гонория.

Риттер спорить не стал и перенес свое внимание на другое изделие местного плотника. Результат не заставил себя ждать. Дверь распахнулась, и оттуда неприветливо выглянула русоволосая девица, недобро сощурилась и недовольно поинтересовалась:

– Чего стучим, рожа твоя бандитская? Чего добрых людей зря беспокоим?

– И тебе здравствовать, красавица! – жизнерадостно поздоровался ведьмак, не приученный воевать с женщинами. Если, конечно, нужда не заставит.

Прислужница жреца от неожиданной вежливости слегка оторопела и даже порозовела от удовольствия.

– Ладно. Раз все равно не сплю, не гнать же вас, не выслушав, – смилостивилась она. – Рассказывайте, зачем пришли. Только… жрец того… ушел куда-то. Вот, записку оставил. – В доказательство своих слов Марыська (а это была именно она) помахала перед носом Риттера клочком бумаги. – Меня хоть и учили грамоте, только почерк жреца больно неразборчив, буквицы друг на дружку набегают да цепляются не пойми где – не разберу я, что тут написано.

То, что девица беззастенчиво врала, Риттер понял сразу по хитрому выражению ее лица и не менее хитрым, бегающим глазам. Убедился он в верности своей догадки, как только получил бумажку в руки. Почерк у жреца был на диво разборчив, по-детски крупные буквы не понять мог только слепой. Впрочем, Риттер раз пять прочел содержание записки, не веря собственным глазам. Несколько раз сморгнул, но слова от этого не изменились.

– Что-то не так? – поинтересовался Алишер, которому быстро надоело наблюдать, как ведьмак с удивленным видом таращится на текст, будто поднял с земли палку, а она на него зашипела.

– Да все не так, – хмыкнул Риттер. – Все это село – просто какое-то сборище язычников, еретиков и мракобесов.

– Сам ты бес! – возмущенно фыркнула Марыська, выцарапала из пальцев Риттера записку и с чувством хлопнула дверью, чуть не приложив замешкавшегося приезжего по лбу.

– Откуда такие выводы? – тут же спросил Миксам, которого живо интересовали все магические проявления нежити. Он бережно хранил в памяти множество различных отпечатков магического фона и мог с легкостью распознать не менее двадцати видов нежити даже по остаточному следу недельной давности.

– Ты когда-нибудь видел служителя Всевышнего, который добровольно отправляется к ведьме, причем не во главе разъяренной толпы фанатиков с факелами с целью предать окаянную очистительному огню, а просто за лекарством от кашля? Не удивлюсь, если окажется, что никакого жреца здесь нет, а сами сельчане дружно поклоняются какому-нибудь каменному идолу на древнем капище. Да и прислужница эта доверия не вызывает. Видел, какие у нее глаза? Как у кошки мартовской! А на шее – красные отметины, явно ухажером оставленные. Разве может такая при храме проживать? При кабаке – еще куда ни шло.

Алишер задумчиво оглядел закрытый храм. М-да. Ставни покосились, обиталище Всевышнего порядком обветшало, но вовсе не выглядело заброшенным. Видал он храмы и в худшем состоянии, где крыша держалась на честном слове, и то данном каким-то вруном, на чердаке гнездились совы, а на окнах, словно рваные занавески, висела пыльная паутина. Но отсутствие жреца, да еще по столь надуманной причине, немного напрягало. Слишком уж походило все на некий миф о диковинном чудовище, о котором слышало все местное население, а из приезжих не видел никто.

– Неисповедимы дела Всевышнего, – философски изрек Алишер и тронул вороного пятками, посылая вперед.

Конь за долгое время успел так привыкнуть к хозяину, что понимал его не только с полуслова, но и с полужеста. Породистое животное сделало несколько хлюпающих шагов по местной грязи, отличавшейся от болота только отсутствием трясины и мха (кто знает, может, топь и была, только пока ведьмакам не встретилась), и размашисто ударило подкованной передней ногой в заботливо закрытую селянкой дверь. Доски вздрогнули, но выдержали.

– Эй, вы!!! – возмутилась Марыська, но открывать дверь благоразумно не стала. Мало ли что могут учудить непонятные пришельцы. – Я сейчас кричать стану! Соседи быстро кобеля спустят.

– Пусть спускают, – обрадовался Алишер. – Его впрок и заготовим.

За дверью впали в нерешительность. Видно, собаки было жаль, а может, просто Марыська не сочла соседского кобеля продуктом, подходящим для снабжения ведьмаков в дорогу.

– И чё вы не угомонитесь, ироды? Чем к беззащитной девушке приставать, ехали бы своей дорогой, господа хорошие, – желчно предложила Марыська.

– Да мы бы с превеликим удовольствием, – хмыкнул Алишер, который действительно был не прочь убраться из странного села раньше, чем заразится местными странностями, а в том, что народ вокруг странный, он уверялся с каждой секундой, проведенной здесь. – Но, как оказалось, нам срочно нужно посетить вашу ведьму. Не будешь ли так любезна указать ее дом? Вероятно, он где-то на окраине села?

– Не-э-эт, – злорадно сообщила служанка. – Наша ведьма не в селе проживает, а в самом Безымянном лесу. А зачем она вам понадобилась?

– Да так, в гости зайдем, – неопределенно фыркнул Алишер, который, с одной стороны, вовсе не собирался отчитываться в своих действиях, а с другой – понял, что проводника нужно искать прямо сейчас, иначе до Безымянного леса за неделю не доберутся, а уж найти там жреца тем более не смогут.

– Эй-эй-эй! – Дверь неожиданно распахнулась, и на порог выскочила Марыська. – Даже не думайте!

– Это еще почему? – тут же заинтересовался Риттер, чей шрам настойчиво зачесался от дурного предчувствия.

– Она же ведьма… проклясть может. – Селянка сделала заковыристый знак пальцами и ткнула прямо в доверчивую морду вороного Алишера, заставив бывалого коня шарахнуться в сторону.

Впрочем, конь тут же выправился и клацнул с досады зубами в сторону зарвавшейся Марыськи, чем ничуть не впечатлил наглую девицу. Проживая по соседству с Безымянным лесом, она видывала зубы и покрупнее, не говоря уже о клыках.

– Не проклянет, – скептически фыркнул Миксам, чей большой опыт общения с ведьмами всех мастей со всех волостей говорил: самое большое, чем грозит встреча с этой братией, – аллергия на непомерное количество удивительно вонючих трав, которые сельские шарлатанки имеют обыкновение кидать в огонь для антуража. – Мы ее сами проклянем до седьмого колена.

Краски так быстро покинули лицо селянки, что Алишер искренне испугался за ее здоровье. Грохнется девица в обморок, кто тогда поведет их в Безымянный лес к местной ведьме? Эдак и впрямь придется жреца дожидаться на пороге его жилища, а потом еще и искать проводника. Чем же закончится встреча с местным служителем Всевышнего, спрогнозировать не мог никто. Скорее всего, станет сыпать проклятиями. Но попробовать все же стоило.

– Эй, ты чего? – осторожно поинтересовался Риттер, до дрожи в коленях не переносивший как женских слез, так и обмороков.

Но, к его удивлению, девица вовсе не думала малодушно забываться в благословенном беспамятстве, а шумно набрала в легкие воздуха, словно полковой горнист перед игрой сигнала атаки, и заорала благим матом:

– Люди добрые!!! Что же это делается?! Хулиганы единственной ведьмы лишают.

Такого удара по барабанным перепонкам ведьмаки не получали даже от баньши на пике ее физической формы.

– Стоп-стоп-стоп, – попытался образумить Алишер чересчур эмоциональную селянку.

Он не совсем понял, отчего такая реакция на, казалось бы, стандартный ответ. Обычно к ведьмам селяне относились не просто настороженно, а даже враждебно и часто норовили заглянуть к этим колдуньям в гости на огонек, прихватив с собой вилы и сам огонек, наверное, чтобы не быть хозяйке особенно в тягость. Поэтому если бросить невзначай в каком-нибудь кабачке фразу о том, что собираешься навестить шарлатанку, можно обеспечить стойкое внимание противоположного пола к своей персоне и уважительное перешептывание. А пообещав устроить зловредной ведьме пару незатейливых пакостей, ведьмак смело может рассчитывать на кружку пенного за счет заведения.

«Все-таки эти хренодерчане очень странные, – с тоской подумал Алишер. – Никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент».

Впоследствии Алишер жалел, что не повернул коней в этот момент. А ведь так просто было выехать за околицу, пустить лошадей галопом и умчаться не оглядываясь.

Сейчас дело спас Миксам. Альбинос спешился, тряхнул верещащую на все лады селянку как хорошая хозяйка – пыльный половик и резко рявкнул ей в лицо:

– А ну, прекратить панику!

Надо отдать должное ведьмаку, голос у него был поставлен. Случалось и медведям оторопеть от его рыка, а люди задавали такого знатного драпака, что только пятки сверкали да кусты трещали. Вот и сейчас даже привычные к подобным окрикам лошади вздрогнули и вытянулись во фрунт, кося на Миксама лиловыми глазами. Местный кошак испытал такое потрясение, что чуть не упал с дерева, а Марыська удивленно икнула и… наконец-то заткнулась, обрушив на собравшихся благословенную тишину. Некоторое время все стояли как пыльным мешком пришибленные, оглушенные внезапным отсутствием звуков.

– Ну? И зачем надо было так орать? – строго поинтересовался Миксам у оторопевшей и безвольно обвисшей в его руках селянки.

Она потрясенно моргнула огромными как блюдца глазами, которые подозрительно быстро стали наливаться слезами.

– Так вы же того… ведьму нашу проклясть собрались, – пожаловалась она и шмыгнула носом.

– Надо же… я не оглох, – удивленно констатировал Риттер. – Селянка, а тебя реально волнует только самочувствие ведьмы? Она же – как там говорят жрецы? – зело зловредная особа, чьи козни и пакости изводят несчастных селян и постоянно грозят им засухой да падежом скота. Между прочим, она нас тоже проклясть может.

В последнее он не особо верил, ибо, по его мнению, ведьма, проживающая в глубинке, ни на что путное в принципе не способна. Если бы она могла хотя бы толком заговаривать погоду, давно перебралась бы куда-нибудь поближе к столице, где ее труд оплачивали бы не только огурцами и помидорами, но и звонкой монетой.

– Так ведь своя же, – жалобно всхлипнула она. – Родная. А вы народ пришлый, вас не жалко.

– Интересная логика, – вздернул породистую бровь Миксам, чьи предки хоть и не признавали родства, зато наградили ведьмака вполне аристократической внешностью. – Почему это нас не жаль?

– Потому, – отрезала селянка. – Чего вы приехали? Кто вас звал? Ехали бы себе дальше лесом.

– Вот туда нам как раз и надо, – мило усмехнулся Миксам и еще разок встряхнул девицу для особой доходчивости. – Ведьму вашу заодно навестим, жреца найдем – и прогуляемся. Говорят, для здоровья очень полезно.

– Согласен, – серьезно кивнул Алишер. – А ты нас проводишь. Ну и проследишь, чтобы мы ненароком не зашибли вашу лесную колдунью.

На том и порешили, хотя даже предположить, что прислуга при храме может удержать боевую тройку ведьмаков от притеснения кого-либо, было смешно. Марыська искренне прониклась важностью возложенной на нее миссии, накинула душегрею, чтобы не просквозило по-весеннему коварным ветром, и бодро пошлепала в сторону Безымянного леса. Ведьмаки отправились следом, придерживая коней, чтобы не опрокинуть ненароком целенаправленно месившую грязь девицу, ну и не обгонять так неожиданно подвернувшегося проводника.

Лес встретил их особенным насупленным безмолвием. Казалось, что птицы мигрировали куда-то в более приветливые места и зверье откочевало туда же. Ветки шумели неодобрительно, словно пытались предостеречь чужаков от чего-то, но сказать ничего не могли. Ведьмаки насторожились как по команде. Осторожно проверили, легко ли выходят из ножен мечи, под рукой ли метательные ножи. Марыська же шлепала себе дальше, словно брела не по лесу, издревле славящемуся своими страшными и кровожадными обитателями, чья жестокость вошла в легенду, а вышла на прогулку на залитый солнцем лужок с овечками. И тем не менее Алишер предусмотрительно сделал знак спутникам, чтобы держали ухо востро, и сам зорко вглядывался в окружающие деревья, каждую секунду ожидая подвоха. Как оказалось впоследствии, чутье его не подвело, опасность действительно была, только не там, откуда он ожидал.

Селянка демонстрировала невиданную ведьмаками выносливость, до самого позднего вечера она бодро переставляла ноги без перерыва на обед. Даже глотка воды не сделала. Лошади под седоками выбились из сил и еле шевелили копытами, а проводник знай себе печатает шаг, да так ровно кладет, что хоть на парад на центральную площадь столицы Рансильвании Шепатур выводи, на зависть королевским гвардейцам. Вот тут-то все заподозрили неладное. Миксам осторожно, чтобы не задеть деревья (тропинка в лесу была, но не настолько широкая, чтобы двое конных могли легко разъехаться), поравнялся с Алишером и вполголоса заметил:

– Командир, тебе не кажется, что нас водят кругами?

Алишер вздрогнул, уставился в спину селянки, осененный внезапной догадкой, тряхнул головой, пытаясь избавиться от морока, и внезапно все встало на свои места: ни одна девушка, будь она хоть трижды привычной к долгим пешим переходам, не сравнится с лошадью. Исключением из правил могли служить жрицы удаленных языческих храмов, о чьей выносливости слагались легенды. Но где эти храмы, а где Хренодерки…

– Эй! – крикнул он, нагоняя селянку, хлопнул ее по хрупкому на вид плечу и взвыл от боли в отбитой даже сквозь перчатку ладони.

То ли не рассчитал силы, то ли еще что, но удар получился знатный, однако селянка не просто на ногах устояла, но даже не покачнулась, хихикнула игриво и скрылась в кустах. Только что шла впереди, мелькая обутыми в лапти пятками, и пропала. Внезапно лес вызверился недоброжелательной темнотой. Создавалось стойкое впечатление, что из-за каждого куста за нежеланными гостями следит пара голодных фосфоресцирующих глаз. Даже луна на небо не изволила явиться, хотя до сей поры погода была ясная. По земле, словно живые, жадные щупальца, заструились плотные струи тумана.

– Забодай меня комар! – сквозь стиснутые зубы выдохнул Алишер. – Действительно завели. Но кто?

Миксам, чей привычный к боевым выездам конь сейчас отчего-то нервничал и пугливо прядал ушами, неопределенно пожал плечами, вытягивая клинок из-за спины:

– Леший, разумеется. Кто же еще станет так шутить?

Вопрос, может, и был бы риторическим, если бы не задавался в кругу ведьмаков, чье обучение сводилось не только к умению мечом махать. Большинство боевых ведьмаков может по памяти процитировать малый справочник нежити, проживающей в Рансильвании, в алфавитном порядке да еще дать краткое описание каждому виду. Присутствующие навскидку могли назвать не менее десятка видов нежити или нечисти, которые имеют обыкновение заводить свои жертвы туда, куда Макар телят не гонял. Цели при этом могли быть различные: от просто похихикать над недотепами из кустов до приготовления обеда или ужина (в зависимости от времени суток).

– Почему ты так решил? – тут же заинтересовался Риттер, чей хриплый голос гармонично звучал в напряженной обстановке. – Разве только леший способен на подобный финт?

– Не только, – не стал возражать Миксам. – Просто я явно чую его магию.

– А раньше почуять не мог? – скептически фыркнул Риттер, потирая шрам, который как всегда начал противно зудеть от предчувствия опасности.

– Значит, не мог, – категорично отрезал Алишер, вырвав с корнем ростки противоречий в команде. – Давайте сначала выберемся отсюда, а уж потом будем разбираться, что к чему.

С командиром спорить было не принято. Все дружно начали таращиться в туманные сумерки, силясь разглядеть нападающих, если таковые имеются. А что хищники где-то неподалеку, каким-то особенным шестым чувством ощущали все.

– О! Леший! Сейчас я его прищучу! – воскликнул Миксам, узрев нечто светлое, мелькнувшее во тьме, и ринулся куда-то в опасную темноту кустов, ломая ветки грудью храпящего от ужаса коня.

– Куда?! – метнулся было Алишер следом, но туман сыто сомкнулся за спиной спутника, и, как ни шарили они с Риттером вокруг, как ни окликали альбиноса по имени, следов последнего не обнаружили.

Только выскользнула откуда-то из травы колючая ежиха, оценила мужчин взглядом блестящих глаз-бусинок, презрительно фыркнула да утопала по своим ежиным делам.

– Черт побери этот Безымянный лес! – в сердцах воскликнул командир, и в глазах его блеснула предательская влага. – Каких людей теряем!

Риттер сунулся было искать дальше, но Алишер решительно одернул товарища. Решение далось ему нелегко, но он четко понимал: останутся – погибнут все.

– Отступаем, – устало молвил он. – Сейчас мы ему ничем не поможем. Завтра продолжим поиски.

Риттер посмотрел на командира так, что лучше бы ударил, зло качнулась в его ухе серебряная серьга с миниатюрным изображением топора, но ослушаться он не посмел. Назад возвращались вроде бы той же дорогой, но почему-то она оказалась настолько непроходима, что конному ее не одолеть. Спешились и повели коней в поводу. Во тьме что-то интригующе шуршало, чавкало, рычало, тявкало, злобно клацало зубами и блестело глазами, но пока не нападало. И то плюс.

Наступил рассвет, и Алишер с удивлением обнаружил, что рядом с ним никто не идет, в руках он крепко стискивает пучок какой-то сомнительной травы, а ни лошадей, ни товарища и в помине нет. Он сделал попытку пройти по собственным следам до того места, где их с Риттером следы разошлись в разные стороны, но безрезультатно. Судя по отпечаткам, с ним рядом шаг в шаг ходили попеременно то кабан, то медведь, то волк, даже пара опоссумов откуда-то приблудилась.

Сколько он так бродил в поисках товарищей, прежде чем окончательно выбился из сил и устало прислонился спиной к стволу старого дуба, Алишер не знал. Сутки? Двое? Трое? Неделю? Хотя неделю вряд ли. Умер бы от жажды, ведь все припасы остались в седельных сумках вороного. Он тяжело вздохнул. Как ведьмак Алишер отчетливо понимал, что смерть в собственной постели от старости ему точно не грозит. Но погибать так глупо, банально заблудившись и потеряв товарищей и лошадей в каком-то лесу, пусть он хоть трижды Безымянный, было обидно до кончиков волос. Нет, он еще не готов был сдаться, но отчаяние когтистой кошачьей лапой уже скреблось где-то в глубине души.