Моя няня

Холодная вода быстро взбодрила, окончательно прогнав все остатки ночных кошмаров. На

мгновение ей показалось, что собственные глаза отливают тусклой краснотой, а зрачки стали

странно вытянутыми. Виолетта провела рукой по зеркалу. Холодная поверхность – больше ничего.

Прошла секунда, всё вернулось в прежнее состояние. Отражение, как отражение. Её собственное

лицо, больше ничего.

На кухне витали запахи, от которых потекли слюнки. На сковородке, поставленной на стол,

оказалась яичница с помидорами и колбасой. Рядом стоял кофейник. Богин, облокотившись на

подоконник, курил в открытое окно.

Виолетта села за стол:

– Доктор хорошо заботится о своём пациенте.

Он посмотрел на неё вполоборота и выпустил струю дыма, зелёные глаза хитровато прищурились,

хотя голос прозвучал странно ровно:

– Нечасто, но бывает. Слушай, ты вчера ничего не заметила необычного?

Виолетта поперхнулась и закашлялась, из глаз брызнули слёзы.

– Ты издеваешься? По-моему, этого странного вчера было хоть отбавляй!

Богин затушил окурок в пепельнице и повернулся лицом к ней. Сложив руки на груди,

облокотился на подоконник. Рубашку он не надевал, решив, что и джинсов будет достаточно.

Виолетта сумела рассмотреть небольшую извилистую татуировку у него на плече. Он будто

заметил её взгляд, и тут же невольно дёрнул этим самым плечом, словно не желал, чтобы на него

пялились.

– Не издеваюсь, – спокойно сказал он. – Я имею в виду уже здесь, в квартире. Тебе снились

кошмары?

Виолетта хоть и готова была стукнуть его за неуместные вопросы и потенциальную возможность

испортить ей аппетит, но всё же сдержалась.

– Чем меньше спишь, тем меньше кошмаров, – буркнула она, взяв солонку.

– Совсем? – вопрос неожиданно прозвучал резко и холодно, словно они сейчас были не на её

кухне, а находились в помещении, где психолог и эзотерик, Герман Дмитриевич Богин, странный и

несколько неуравновешенный человек, вёл семинар, излагая основы осознанного сновидения.

– Нет, – неохотно призналась Виолетта. – Я думаю, это было уже утром.

Она рассказала о существе и о крике. При упоминании последнего, Богин насторожился. Потом

отошёл от подоконника и сел на табурет, словно так было удобнее думать.

– Знаешь, – задумчиво произнёс он. – Вчера ночью я понял, что твоя квартира – просто сгусток

отрицательной энергии. Прекрати кривиться, я в таких делах понимаю. Это совсем не то, что

привыкли объяснять доморощённые маги и целители. Есть вещи, которые чувствуешь.

– Думаю, это и так понятно, – хмыкнула Виолетта, – последнее время мне в квартире жутко

неуютно, сам знаешь почему.

Богин кивнул. Виолетта молчала. Страх, кошмары, нервы. О каком покое можно говорить в этом

месте? Но она знала, что было что-то ещё. Что-то такое, что заставило его, в первый раз здесь

оказавшегося, внутренне сжаться. Это было видно даже сквозь непроницаемую маску на лице и

ледяной взгляд. Богин дрогнул. Не настолько, чтобы сдаться и бежать сломя голову, но всё же

чувствовал себя не в своей тарелке.

– И… ты уверена, что крик… так могла бы кричать твоя мать?

Вопрос ввёл в ступор. Виолетта отложила вилку. Завтрак исчез на удивление быстро, и она даже

пожалела, что таким её ещё вряд ли кто побалует. А вот кофе оказался не очень, Богин явно не был

тонким ценителем, варил абы как.

Она сделала глоток, чуть не обожглась и отставила чашку. Посмотрела на Богина, который

терпеливо ждал ответа. Ответа, который ей совсем не хотелось озвучивать.

Виолетта снова взяла в чашку в руки. Такие простые слова почему-то упорно не хотели слетать с

языка, превращаясь в мелкие острые камушки.

– Да, – тихо произнесла она. – Уверена. Никто другой так кричать просто не сможет.

Богин встал и подошёл к ней, рука, показавшаяся страшно тяжёлой, вдруг легла Виолетте на

плечо.

– Давай попробуем ещё тренинг. Обещаю, в этот раз я сумею пробиться.

Больше он ничего не сказал, но Виолетта почему-то почувствовала странное облегчение.

***

На этот раз пальцы психолога касались её висков, затылка, макушки. Потом резко исчезали, словно

обжигались, но через секунду возвращались вновь. Она дышала глубоко и медленно, будто это

тоже был особый ритуал, необходимый для того, чтобы попасть куда требовалось. Куда именно не

могла сказать сама Виолетта? Вход в галлюцинацию? Или всё же в мир страхов? После смерти

Игоря она поняла, что это не только шутки сознания или же проделки памяти. Нет. Всё

происходило здесь и сейчас.

– Ты идёшь к существу, – тихо и хрипло произнёс Богин. – Спокойно, уверенно, без боязни. Оно не

сможет причинить тебе вред. Если будет что-то не так, ты сможешь вернуться сюда.

Виолетта кивнула. Закрыла глаза, неожиданно со всех сторон раздался шум голосов, её кто-то

несильно толкнул. Виолетта огляделась: она стояла в метро, станцию было не определить. Мимо

бежали люди.

– Да не стойте же прямо в центре! – послышался недовольный голос, её тут же обошёл плотный

милиционер. За ним скользнул второй, полная противоположность товарищу – худой и вытянутый.

Он вдруг развернулся к Виолетте и сунул фотографию:

– Девушка, вы не видели эту?

Виолетта вздрогнула. Угловатая женщина крепко держала за руку маленькую девочку. Глаза

женщины источали злобу и какую-то дикую радость, будто ей удалось заполучить что-то

желанное. Девочка… Виолетта сглотнула. Девочкой была она сама.

– Не видели? – вновь спросил милиционер.

– Нет, – хрипло ответила она и тут же спросила: – Что вы сделаете, когда отыщете её?

Послышался смех: горький, неприятный. Один покачал головой, другой с сочувствием посмотрел

на Виолетту:

– Да разве такую отыщешь? – спросил длинный.

Виолетте показалось, что за его спиной появилась тень: чёрная и бесформенная, такая же, как тело

существа, которое сидело у неё на груди.

– Таких должны сами искать. От остальных они прячутся.

Милиционеры снова засмеялись, на этот раз как-то издевательски, и пошли дальше, бросив

Виолетту одну.

– Нет! Подождите!

Она побежала за ними, расталкивая на ходу людей. Почему-то казалось жутко важным догнать их

и сказать, что она знает кого искать. По правую сторону от Виолетты по стене, хихикая и угловато

танцуя, бежала тень.

– Не догонишь, не догонишь!

Перед ногами женщины вдруг развёрзлась огромная тёмная пропасть. Виолетта чудом успела

затормозить. Милиционеры удалялись, пропасть становилась всё больше. Бешеный стук сердца,

лицо матери перед глазами, хихиканье почти над самым ухом:

– Не до…

Зазвонил телефон, вырывая Виолетту из состояния сновидения. Богин, кажется, тоже не ожидал

этого, потому что резко отпрыгнул в сторону.

Виолетта вздохнула, поднялась с кресла, покачнулась и ухватила лежавший на тумбочке телефон.

Кому ещё от меня что-то нужно, подумала она. На экране появился незнакомый номер.

– Алло?

– Не сбежишь, я приду за тобой завтра, – прошелестел голос. – Осталось недолго.

Трубка выпала из онемевших пальцев Виолетты. Звонивший говорил голосом умершего Игоря.

Глава 3. История Богина

– Кто это был? – напряжённо спросил Богин.

Виолетта пропустила его вопрос мимо ушей. Игорь… Перед глазами стояло его восково-белое

лицо и остекленевшие глаза, кровь окрашивала приоткрытые губы. Она прекрасно понимала, что

кто бы ей ни звонил – им быть никак не мог. Существо… Виолетта сделала глубокий вдох.

Богин неожиданно оказался рядом и ощутимо встряхнул за плечи:

– Да не молчи ты! Что случилось? – в его голосе появились панические нотки. Виолетта с

некоторым изумлением отметила, что от каменного психолога не осталось и следа. Хотя бы на

несколько секунд.

Она попыталась высвободиться, но Богин держал крепко.

– Кажется, оно играет со мной. Пообещало прийти завтра.

Лицо Богина посерело, глаза почему-то приобрели необъяснимую яркость. Он прищурился.

– Кто? Оно? – лёгкий надлом в голосе выдал напряжение, которое он пытался сдерживать.

Виолетта опустилась на кресло и провела ладонями по лицу.

– Слушай…

Он присел на корточки, видимо, решив, что это лучший вариант. Виолетте же было не до того,

чтобы исполнять роль заботливой хозяюшки и усаживать гостя на мягкое.

Рассказ занял несколько минут, молчание Богина повисло плотным покровом. Он задумчиво потёр

подбородок, потом вздохнул и уселся прямо на ковёр, скрестив ноги по-турецки.

– Кажется, мы влипли, – устало произнёс он, глядя куда-то сквозь Виолетту. Она невольно

обернулась, пытаясь понять, куда направлен его взгляд. Но кроме обоев и спинки кресла ничего не

увидела.

– А почему – мы? – спросила с подозрением.

Богин привычным жестом похлопал себя по карманам, но потом, будто сообразив, что сигареты

остались на подоконнике, что-то пробормотал.

– Готова прослушать долгую-предолгую историю? – мрачно спросил Богин, рассматривая

собственные ногти, будто там резко появилось что-то интересное.

Виолетте стало не по себе. Она вдруг поняла, что сейчас услышит что-то такое, что он старался

скрыть. То, что испортило ему настроение ночью, то, что вчера заставляло скрывать правду.

– Это так страшно? – попыталась пошутить она, но наткнувшись на мрачный взгляд Богина,

смолкла.

Он не знает с чего начать, неожиданно поняла Виолетта. Или боится, что услышанное совсем мне

не понравится. Но, ради всего святого, что это может быть?

Богин запустил пальцы в волосы и взъерошил их.

– Дело было давно. Моя мать родилась в Братиславе, но до этого и бабка и прабабка жили в селе.

Бенковце называется.

Виолетте показалось, что вмиг его голос приобрёл какую-то странную интонацию, а временами и

вовсе проскальзывал акцент, словно русский язык выучил не так давно, и ещё не мог говорить

чисто.

– Красивое очень село, в горах, – продолжал он говорить, а зелёные глаза смотрели куда-то вдаль,

словно он сидел не в московской квартире, возле колен темноволосой женщины, а где-то очень

далеко.

– Я был там несколько раз, когда мать брала меня с собой к бабке. Село небольшое, стоит на берегу

речки – Ондава зовут её местные. Даже не верится, что я тогда как-то умудрялся изъясняться с

ними на словацком. – Он вдруг усмехнулся. – А тут что-то и весь язык позабыл. Да и кроме

английского и русского пока нет надобности в других.

Усмешка показалась Виолетте натянутой и неестественной, будто горькое воспоминание, от

которого он хотел бы уйти не желало отпускать.

– В основном живут там словаки, да и неудивительно, другие в сёла не особо побегут. Но были ещё

чехи и цыгане.

Он сделал глубокий вдох:

– Люди там другие, Виолетта. Вот чтобы мы не говорили, дескать, национальность ничего не

значит, место проживания – условность… Не так всё это. Каждый дышит по-своему. А обычаи

играют далеко не последнюю роль.

– Только не говори, что твоя бабка была знахаркой, – неожиданно развеселилась Виолетта, – а ты

прислан спасти мир от несправедливости.

Богин бросил на неё нехороший взгляд, одним им убить можно было, но она чувствовала, что не

боится. Да и вид у него был, будто на смертную казнь собрался. Поэтому сам ни к кому в драку

точно не полезет.

Видимо, сообразив, что ведёт себя глупо, он отмахнулся:

– Не неси всякую чушь. Порой мне кажется, что я сам несу столько несправедливости, что мир без

меня был бы куда лучше.

Последнее он сказал серьёзно, и Виолетта сообразила, что шутка была и впрямь неуместна. Но

любопытство не давало покоя.

Отец обычно любил ей повторять: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Звучало это

всегда более чем двусмысленно, поэтому мать часто обижалась. Но Виолетта усвоила чётко:

меньше знаешь, лучше спишь. Но сейчас терять было нечего. Спала она и так отвратительно.

– Никто из моих родных ничем подобным не занимался, – произнёс Богин. – Разве что заваривали

травы для питья, ну так это все в селе делают, удивить нечем. И я тоже самый обыкновенный

человек.

– Тогда что? – нетерпеливо спросила Виолетта. – К чему ты ведёшь всё это?

В отличие от Богина, который уже много раз выслушивал её истории, она была слушателем

никудышным. Да и после звонка существа (Виолетта была уверена, что звонило именно оно), уже

успокоиться не получалось.

– Не перебивай, – холодно сказал он. – Иначе, боюсь, ты ничего не поймёшь. Помнишь, ты

заинтересовалась моей фамилией?

У Виолетты образовалась внутри мерзкая пустота. Она в ужасе посмотрела на Богина. Он же

словно не замечал её реакции, снова смотрел на свои ногти.

– Вчера утром я разговаривал с матерью. Разговор про детей зашёл случайно.

Виолетта медленно отодвинулась от него, неожиданно сообразив, что бежать некуда. А что, если

он действительно убил Игоря? Да и тренинги могли быть не помощью, а, наоборот, более

глубоким закапыванием в бездну ужаса.

– Нет, не про кражи. Про моего племянника, сестра недавно родила. Не надо на меня смотреть, как

на чудовище. И осторожнее: сидишь на краю, можешь свалиться.

Виолетта посмотрела вниз, сообразив, что ведёт себя глупо. Нервный смешок непроизвольно

сорвался с губ. Она попыталась успокоиться.

– Прости, у меня есть причины так реагировать.

– Есть, – согласился он. – Впрочем, сразу я сам был не лучше. Так вот… Слово за слово. Я неудачно

пошутил, мол, с такой фамилией мной только детей пугать. Мать шутки не оценила, правда,

задумчиво произнесла, что, если учитывать происхождение, то есть все шансы.

– Богин происходит от богинки? – хриплым от напряжения голосом спросила Виолетта.

– Да, – кивнул он. – Но отсечение последнего слога произошло бог знает когда. К тому же это одна

из версий. Сестра матери, чересчур религиозная и набожная, считает, что Богин – это

видоизменённое «бог один». Так что если тебе эта версия нравится больше, то можно пользоваться

ей.

– Я атеистка, – мрачно сказала Виолетта. – А что, до этого ты совсем не интересовался своей

историей?

– А вы, – голос Богина напоминал звон колотившихся друг о друга ледышек, – госпожа Белянцева,

сильно интересовались собой-то?

Виолетта почувствовала, что он прав. И даже если попытается возразить, то аргументов не хватит.

Она действительно никогда не забивала себе этим голову.

Успокойся, ненормальная, вздохнула она. Хотел бы тебя убить – убил бы давно, да и с ума бы свёл

профессионально.

– Мне самому, знаешь, каково сразу это было? – неожиданно тихо спросил он. – Я же начал рыть

информацию. Но времени не хватало. В распоряжении были только интернет и книги домашней

библиотеки. И ещё очень хорошо представлял твоё лицо, когда вдруг невозмутимо заявлю: «Твой

персональный кошмар почти мой родственник».

Она хмыкнула:

– Думаю, я сбежала бы из машины.

Богин кивнул:

– Вот и я о чём. Найти же удалось чертовски мало. На каком-то сайте обнаружил маленькую то ли

легенду, то ли… – Он пожал плечами. – Даже не знаю, как назвать. Но якобы, если богинка не

могла украсть ребёнка, то ей приходилось рожать. Если появлялась на свет девочка, то она

становилась такой же, как мать. Если же мальчик – превращался в водяного. Домик бабки, а до

этого и тех, кто там жил, стоит на берегу Ондавы. Когда я был маленьким, мне бабкина соседка,

тётка Власта, рассказывала, что давно тут жил чудак, наш дальний родственник, на реку разве что

не молился. Часто уплывал на лодке, мог по несколько дней не возвращаться. Люди его Водником

прозвали.

Виолетта задумалась:

– То есть, Водник – сын богинки? Правильно я понимаю?

Он кивнул и продолжил:

– Прозвище могло быть не Водник, а Богин. – Психолог словно наконец сообразил, что сидеть на

полу неудобно, поднялся и поморщился, начав растирать затёкшие ноги. – Оно могло стать

фамилией и все дела. Но вилами же на воде писано.

– Как и положено водяным, – неожиданно ляпнула Виолетта, повисла тишина.

А потом оба расхохотались.

Он сел рядом и развёл руками:

– Собственно, это всё. Но опять же, я не совсем уверен в такой версии. – Богин вдруг нахмурился: -

Слушай, у тебя же мать в больнице. Ты её сегодня не навещаешь?

Виолетта помотала головой:

– Нет. Мы договорились с Кирой, она зайдёт.

Брови Богина поползли вверх, кажется, сказанное осмыслить не получалось. Виолетта хмыкнула и

кивнула:

– Не надо переспрашивать, всё правильно услышал. Каталинскую она воспринимает куда лучше

меня. А нам каждый день с матерью лучше не видеться.

Было ясно, что Богин так и не понял, как такое возможно, но спорить не стал. Некоторое время он

сидел молча. Виолетта взяла в руки мобильник и бездумно его крутила. Хорошо, что корпус

оказался надёжным, аппарат при падении не пострадал.

– Слушай, – тихо произнёс Богин. – Мы должны опередить его.

Виолетта чуть не задала встречный вопрос, но, сообразив, что он имеет в виду, похолодела. Язык

показался куском льда, во рту появился привкус крови (поцарапанная утром десна давала о себе

знать).

– Но как?

В то же время она прекрасно понимала, что не стоит сидеть сложа руки и ждать, пока существо

придёт к ней в гости. Да, свою квартиру она прекрасно знает, но, кажется, существу вообще

наплевать на географическое местоположение. Оно уводит в свой мир, не давая жертве даже

возможности сопротивляться.

– Есть у меня пара идей, – задумчиво произнёс Богин. – Конечно, они несколько противоречат

правилам и хорошему тону, но у нас нет времени.

Виолетте поплохело от страха. Она понимала, что иного выхода нет, но и добровольно лезть в

капкан тоже не хотелось.

– И… – осторожно начала она. – С чего же мы начнём?

Богин глянул в окно, потом на неё. В зелёных глазах мелькнули смешинки, такие же, как тогда,

когда он рассказывал ей про пистолет-зажигалку.

– С метро, – глухо произнёс он.

Глава 4. Вход

Солнце светило ярко. Но это было обманом, ветер неприятно холодил, заставляя кутаться в куртку.

Вход в метро представлялся пастью огромного чудовища, в которую нужно было спуститься по

своей воле. Богин не давал раздумывать, он спокойно шагал рядом, придерживая её за локоть.

– Мы просто войдём, – крутились в голове его слова: спокойные, уверенные, невозмутимые. Будто

он только и делал, что ходил по подобным местам.

Возмущений Виолетты он не слушал. Точнее, она была уверена, что приводит ему логические

аргументы, но Богина это, кажется, только забавляло.

– Виолетта, ты спокойно проникаешь в любое место. И днём, и ночью.

– Ты о чём говоришь? Как я справлюсь?

Богин тогда бросил весьма странный взгляд, а потом хмыкнул:

– Галлюцинации в помощь.

Не суть, но тон сказанного Виолетту задел, поэтому разговор в последующий час не клеился

вообще. Богин сообразил, что сказал лишнего и извинился. Правда, много времени на сборы не

дал.

Виолетта не представляла, что нужно делать. Но потом перезвонил отец, и в голове сразу

оформился план действий. Отец просил присмотреть за квартирой, пока смотается в Электросталь

на неделю, что не было открытием (Виолетта не раз так делала, присматривая, чтобы бравые

соседи не затопили её). Вопрос появился сам:

– Пап, а ты помнишь, на какой станции меня нашли?

Отец, до этого говоривший без умолку, резко остановился. Некоторое время он молча дышал в

трубку. Виолетта чувствовала, что ему так и хочется спросить: зачем тебе это нужно? Но в отличие

от матери не стал этого делать:

– Лубянка.

Виолетта вздрогнула, вспомнилась книга Артемьевой, но она тут же отмела закравшиеся мысли.

Нечего на этом зацикливаться, подумала она. Но ориентир был. Если уж и идти, то только туда.

Перед спуском Богин ей дал нож.

– Откуда он и для чего мне? – спросила она.

– Богинки боятся железа, – ответил он и отвёл взгляд в сторону, словно боялся на неё смотреть, – я

это вычитал вчера. Понимаю, что глупость… Но всё может быть. Возьми.

Виолетта не стала возражать, заткнув нож за пояс – единственное место, где он не выпадет – и

прикрыла курткой.

– Идём.

Вокруг шумело море людей. Живая змея из человеческих рук, ног, тел, глаз и ртов. Змея

шевелилась и медленно ползла вперёд. Богин не отходил ни на шаг. Казалось, он всё время к чему-

то прислушивался.

Виолетта краем глаза заметила, как по светло-серой холодной плитке стен скользнула извилистая

тень. Губы сами собой поползли в улыбке. Её ждали. Существо могло не догадываться, что у

Виолетты на уме, но явно радовалось такому появлению.

Женщина остановилась. Богин недоумённо посмотрел на неё.

– Ты что-то чувствуешь?

– Не совсем, – произнесла она. – Но скоро это изменится.

Настороженность в зелёных глазах не исчезла, психолог весь подобрался, словно готовился к

прыжку, но потом кивнул.

– Хорошо, как скажешь.

Виолетта ухватила его за руку и потянула за собой. Она чувствовала, что вход в дом (место

обитания?) существа должен быть где-то здесь. Извилистая тень неслась вслед за ними. Ноздри

защекотал тонкий запах сирени.

На дороге резко остановилась шедшая навстречу старушка. Растерянно покрутила головой по

сторонам, словно потерялась и теперь пыталась определить, где находится.

Богину пришлось чуть замедлить шаг, чтобы не врезаться в неё.

– Ой, молодые люди, – послышался старческий голос. – Подскажите, как до Чистых прудов

добраться? Я далеко вышла?

Старушечье лицо глянуло на Виолетту. Вместо носа зияла чёрная дыра, от губ к левому глазу

тянулась широкая щель, из которого вилась струйка дыма. По телу Виолетты пошла дрожь.

Чернота, которая предшествовала появлению существа. Чернота, зовущая к себе.

Богин что-то ответил. Виолетта искоса глянула на него, понимая, что он ведёт себя как ни в чём ни

бывало. Старушка пошла дальше, тяжко переваливаясь с ноги на ногу. Сама не замечая того,

Виолетта шумно выдохнула, словно испытав огромное облегчение. И тут же поняла, что зря:

тёмные провалы появились на стенах, полу, потолке. В них исчезали ноги людей, провалы

шевелящимися амёбами пытались подняться выше: к талии и груди.

Виолетту передёрнуло. Богин крепко сжал её руку.

– Что?

– Мы рядом, – коротко бросила она.

Вдали виднелась пульсирующая тьма – огромный пузырь, который становился всё больше и

больше, заполняя собой пространство и поглощая людей. Но ни криков, ни каких-то других звуков,

кроме ровного гула сотен голосов не слышалось. Оно и было понятно. Существо шло за ней, за

Виолеттой. На остальных ему было плевать.

– Господи, – неожиданно прошептал Богин, – так это же…

Виолетта боролась с подступившим чувством омерзения, запах сирени выворачивал наизнанку.

– Ты тоже видишь?

– Да, – побелевшими губами прошептал он.

Виолетта видела разлившуюся черноту впереди приближавшегося поезда. Она была такой же

плотной и переливающейся, как надвигавшийся нефтяной пузырь.

Вход, вдруг поняла она, вход под землю. Черноту прорезала едва заметная белесая тонкая линия.

Дрогнула, искривилась и вдруг начала увеличиваться.

Ухватив Богина за запястье так, что он вскрикнул от неожиданности, Виолетта кинулась прямо к

рельсам.

Послышался истерический женский визг, сдавленное оханье, кто-то выругался.

– Сумасшедшая! Сумасшедшая!

– Держите!

– Девушка, куда?!

– Ой, мамочки! Она же его утянет!

Но Виолетта не слушала их. Линия превратилась в огромную расщелину, запах сирени стал

невыносимым. Сделав глубокий вдох, она прыгнула прямо туда, утягивая Богина с собой.

Визг повторился на более высокой ноте, Виолетте захотелось зажать уши. Где-то, в той другой

жизни, пронёсся поезд над их головами, и все звуки смолкли.

Удар о сырую землю заставил зажмуриться и внутренне сжаться. Виолетта вскрикнула, Богин

тяжело рухнул рядом.

– Твою ж, – прошипел он и поморщился.

Виолетта встала на четвереньки и мотнула головой. По спине пробежал свежий воздух, где-то

щебетали птицы.

– Так, полцарства за то, чтобы узнать, где мы, – буркнул Богин, усаживаясь и помогая Виолетте.

Она осмотрелась. Оказалось, что оба рухнули на открытую площадку: и влево, и вправо