Вселенная Ехо. Том 2

Через час газета мне надоела, зато настроение исправилось. Я покинул свое убежище и обнаружил, что в кабинете уже царит идеальный порядок, а реставрация Зала Общей Работы благополучно близится к завершению. Ребята покончили с побелкой стен и теперь поспешно заменяли искалеченную мебель новой.

– Хорошо-то как, – одобрительно сказал я. – Даже лучше, чем раньше… Надо будет сказать сэру Донди Мелихаису, пусть выдаст вам какую-нибудь премию за особые заслуги перед Соединенным Королевством.

– И мне тоже, – с энтузиазмом подхватил Мелифаро, просовывая в дверь ослепительно улыбающуюся физиономию.

– А тебе-то за что?

– Просто так, чтобы поднять мне настроение, – объяснил он. – Не хочешь зайти ко мне в кабинет, чудовище?

– Что я, кабинета твоего не видел? – гордо ответствовал я. – Впрочем, чего только не сделаешь, чтобы немного разнообразить жизнь.

Первым делом Мелифаро взгромоздился на свой письменный стол, немного поболтал ногами и выжидающе уставился на меня.

– Ну и чем завершилось вторжение юного сэра Куты?

– Сам видел – капитальным ремонтом, – фыркнул я. – А ты-то куда сбежал? Решил снять с себя всю ответственность за происходящее?

– Не без того, – улыбнулся он. – Но вообще-то я ходил похлопотать насчет подраться, как всегда.

– Что-то случилось?

– Да так, сущие пустяки, недостойные твоего царственного внимания.

– Между прочим, рекомендую постепенно отвыкать от мысли, что я у нас царь. А то в один прекрасный день твои шутки, и без того неуместные, окончательно утратят актуальность. Надеюсь, уже этой зимой в столицу заявится официальная делегация моих подданных, и я торжественно передам их под крылышко Его Величества Гурига, как и было задумано с самого начала. Честно говоря, даже не верится.

– А ведь ты только-только начал входить во вкус, бедняга, – ехидно посочувствовал Мелифаро. – Ну признайся, чудовище, ты же наверняка вынашиваешь планы очередного государственного переворота. И правильно, за свой престол надо бороться!

– Фиг я буду за него бороться. Ты лучше расскажи, с кем дрался? И с какой стати тебе вообще приспичило так некультурно проводить время?

– Да нет, правда ничего особенного. Один безумец собирался отравить воду в Хуроне, представляешь? Впрочем, почему «собирался»? Он ее уже несколько раз травил. Правда, его адская смесь способна причинить вред разве что идиоту, который станет жрать ее ложками. В общем, не преступление, а смех один. Но когда-то парень был младшим Магистром Ордена Дырявой Чаши, коллегой нашего Лонки-Ломки. Поэтому ребята из Приюта Безумных не решались отправиться за ним самостоятельно. Собственно говоря, правильно делали. Мы с Шурфом им помогли: я ценой невероятных усилий сгреб этого беднягу в охапку, а блистательный Лонки-Ломки стоял в сторонке и зевал. «Контролировал ситуацию», по его собственному выражению. Это занятие его так утомило, что парень решил срочно посетить дюжину библиотек, дабы забыться. Сам видишь, ничего интересного!

– Действительно, – согласился я. – Могущественный безумец кидает в Хурон какую-то отраву – сущая ерунда! Особенно по сравнению с официальным визитом юного Фило, финал которого мне пришлось пережить. Это событие состарило меня на миллион лет.

– Не ной, Ночной Кошмар. Миллион лет – подумаешь! В твоем преклонном возрасте это уже не имеет принципиального значения. Ты мне лучше вот что скажи: ты будешь сидеть здесь до прихода Джуффина?

– Ага. Собираешься смыться домой, я правильно понял? За добрых три часа до заката?

– Собственно говоря, это в твоих интересах. У меня дома, если помнишь, живет одна из твоих многочисленных жен. Ты же хочешь, чтобы она была счастлива?

– Ничего не имею против, – усмехнулся я.

– Ну вот. А она бывает счастлива только в моем присутствии, так уж все удивительно устроено.

– Какая все же странная женщина эта леди Кенлех, – искренне удивился я. – Ладно, делай что хочешь. Кто я такой, чтобы разрушать ваше семейное счастье. Но все-таки я до сих пор не могу понять, чем вы занимаетесь по вечерам? По моим наблюдениям, эти загадочные действия отнимают у тебя кучу времени.

– Ты еще слишком юн, чтобы узнать страшную правду о человеческих взаимоотношениях, дитя мое.

– А только что мой возраст казался тебе преклонным. Я всегда подозревал, что семейная жизнь пагубно влияет на умственные способности, но даже не предполагал, что все настолько ужасно.

– Можешь выпендриваться сколько влезет, бедняга, я даже отвечать не буду. Грешные Магистры, неужели я действительно иду домой?!

У Мелифаро было такое счастливое лицо, что я окончательно растрогался и решил: Магистры с ним, пусть катится.

Этот счастливчик исчез со скоростью панической мысли, а я вернулся к себе. Тихо, чтобы не разбудить задремавшего после тяжелого дня Куруша, прикрыл за собой дверь и уткнулся в свежий, еще тепленький выпуск «Суеты Ехо», который только что принесли в наш кабинет.

А час спустя наконец-то вернулся Джуффин. Молча уселся напротив, положил руки на стол, оперся о них подбородком и внимательно на меня уставился.

– Вы так и будете молчать? – спросил я минуты через две.

Шеф пожал плечами.

– Откровенно говоря, даже не знаю, с чего начать. Не хочется зря тебя пугать. И себя заодно. Но придется, наверное. Ты помнишь, что тебе снилось перед тем, как ты проснулся от собственных воплей?

– Ничего я не помню. Я же не сам проснулся. Теххи меня разбудила, а в таких случаях хрен что-то припомнишь.

– Ладно, это не страшно. Тут я как раз могу тебе помочь. Ты у меня вспомнишь не только свой сегодняшний сон. Если мне здорово приспичит, ты припомнишь даже ту чушь, которая снилась твоей мамочке за дюжину дней до твоего рождения.

– А что, и такое возможно?

– Теоретически – да. Но без этой ценной информации мы, пожалуй, как-нибудь обойдемся. Вспомнишь, что тебе снилось сегодня утром, и хватит. Собственно, с этого и начнем.

– И каким образом вы собираетесь надо мной измываться на этот раз? – обреченно спросил я.

– Да ничего особенного. Отрежу тебе голову и посмотрю, что в ней творится.

– А, всего-то. Ну тогда ладно, – с облегчением вздохнул я.

– Да, с тобой по-прежнему легко договориться, – усмехнулся шеф. – Все это хорошо, но теперь тебе придется немного помолчать и просто спокойно посидеть в этом кресле, не отвлекаясь на всякую ерунду вроде твоих знаменитых перекуров. Выдержишь?

– Нет, так мы не договаривались, – возмутился я. – Только что вы сказали, что просто отрежете мне голову, и тут же выясняется, что я при этом еще и отвлекаться не должен. Так не пойдет!

– Считай, что я уже оценил твое остроумие, сэр Макс. А теперь просто заткнись, – устало попросил Джуффин.

Я посмотрел на его озабоченную физиономию и понял, что лучше не выпендриваться. Послушно заткнулся и выжидающе уставился на Джуффина. Он одобрительно кивнул, а потом протянул руку и просто щелкнул меня по лбу. Довольно сильно и, надо сказать, не без некоторого злорадного удовольствия, словно нам было лет по восемь и я только что проиграл ему какое-нибудь дурацкое школьное пари.

Но в тот момент мне было не до сравнений. Голова стала звеняще пустой и горячей, как это иногда бывает после какого-нибудь экстраординарного чиха. Я ошеломленно моргнул, и в этот момент на меня нахлынул поток воспоминаний такой сокрушительной силы, словно щелчок Джуффина разрушил плотину, до сих пор перегораживавшую узкую, но бурную речку. Какую только чушь я не вспомнил в это мгновение! Байковую рубашечку в мелкую черно-белую клетку, с красным воротником и манжетами – оказывается, я очень любил ее, когда мне было три года. Какой-то дурацкий сон о том, как я стал рыбой из породы лососевых и всю ночь пытался понять, с кем можно договориться, чтобы не идти на нерест. Желтоватые кружевные манжеты на платье девочки, рядом с которой я сидел на уроках химии в восьмом классе. Начало совершенно идиотского анекдота, который мне полчаса пытался рассказать один мой приятель – в тот вечер он был так безнадежно пьян, что не смог добормотаться до финала, а когда на следующее утро я спросил, чем же все-таки закончилась эта история, парень ужасно удивился и сказал, что впервые в жизни ее слышит.

Одним словом, я вспомнил невероятное количество информации, которая, честно говоря, не представлялась мне полезной.

– А теперь сосредоточься, – сказал Джуффин. – Тебе нужно вспомнить, как ты проснулся. Все подробности. Что тебе сказала Теххи, что ты сделал потом: вскочил или просто открыл глаза? Что ты увидел, какого цвета было одеяло и так далее. Остальное получится само собой.

Я кивнул, закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, и честно постарался припомнить, какими обстоятельствами сопровождалось мое пробуждение. По крайней мере, я не подскакивал, это точно. Просто открыл глаза и увидел пушистый краешек рыжего мехового одеяла и встревоженное лицо Теххи, ее серебристые кудряшки на фоне темных потолочных балок, а потом почувствовал, что она осторожно, но настойчиво трясет меня за плечо и спрашивает: «Кто такой этот Угабудо?»

Этого оказалось совершенно достаточно. Я уже знал, почему так орал во сне, и кто такой «этот Угабудо», я тоже вспомнил. Вообще-то его звали не Угабудо и не Убагордо, а Угурбадо. И жуткий сон, в котором фигурировало его замысловатое имечко, напугал меня так, как я уже и не чаял когда-нибудь испугаться.

– А теперь рассказывай, – потребовал Джуффин. – И не вздумай говорить, что еще ничего не вспомнил. У тебя все на лице написано вот такими буквами!

Он широко развел руки, дабы поразить мое воображение головокружительными размерами этих самых гипотетических букв.

– Именно такими? – удивился я. – И когда вы успели их измерить?

Но, честно говоря, мне было не до смеха. Я полез в карман за сигаретой, выяснил, что там пусто, и спрятал руку под стол, чтобы порыться в Щели между Мирами. Сейчас мое дурацкое пристрастие к сигаретам, которые шеф называет не иначе как «эти смешные курительные палочки», было не просто данью отлаженной системе условных рефлексов, а единственным надежным способом попросить землю вернуться под мои ноги – если, конечно, это не очень ее затруднит.

Джуффин с видом мученика закатил глаза к потолку, но у него все-таки хватило великодушия подождать, пока я окутаю себя сизым облачком спасительного дыма.

– Ну теперь-то ты что-нибудь скажешь, или мне следует прибегнуть к пыткам? – весело спросил он, дождавшись этого знаменательного момента.

– Вообще-то жестокость при допросах запрещена Кодексом Хрембера, – заметил я. Опасливо покосился на шефа – все-таки он не святой! – и поспешно приступил к рассказу о своем замечательном кошмаре.

– Мне приснилось, что я иду по опустевшему городу, который здорово похож на Ехо. Знаете, как это бывает во сне: иногда совершенно невозможно разобраться, где именно происходит дело. Но я совершенно уверен, что шел именно по Ехо, хотя… Было довольно темно, но фонари не горели, и окна домов оставались темными. Где-то далеко горели костры, и ветер доносил слабую вонь, словно там жарили давным-давно протухшее мясо. Я знал, что это жгут трупы, но старался об этом не думать.

Я почти машинально испепелил остатки сигареты, сдул пепел с ладони и продолжил:

– Я бродил там, где, по моим представлениям, должен был находиться Дом у Моста, но его почему-то не было. Я искал вас или еще кого-нибудь из наших, но никого не нашел. И вообще я не встретил ни одного живого человека, вокруг были только мертвецы. Но все это не слишком меня пугало. Во сне многие вещи воспринимаешь совершенно иначе, так что я думал только об одном: мне нужно найти хоть кого-нибудь знакомого. Но вместо Дома у Моста я попал в некое закрытое помещение, где было очень много мертвецов. И вот тут начался настоящий кошмар. Трупы уставились на меня – одновременно, как по команде! – а потом решили со мной побеседовать. Ребята воспользовались Безмолвной речью. Получилось, надо сказать, жутковато. Мертвецы считали, будто именно я виноват в том, что они умерли. Я спросил, почему они так думают. Трупы понесли какую-то околесицу: оказывается, я никого не предупредил о том, что этот самый Угурбадо вернулся. А должен был предупредить, потому что он мне, дескать, уже не раз снился. Сначала я ничего не мог понять – какой такой Угурбадо? Когда он мне снился? Но потом во мне что-то щелкнуло, и я вспомнил, что этот диалог с мертвецами снился мне уже не раз, а я все забыл и ничего не стал вам рассказывать. А теперь – так я тогда решил – поздно, потому что это уже не сон, все происходит на самом деле. В тот момент я был совершенно уверен, что все происходит именно на самом деле, представляете? Я понял, что уже ничего не смогу исправить, потому что этот самый Угурбадо, кем бы он ни был, вернулся и теперь все пропало. Но тут меня разбудила Теххи. Я ухватился за дивную возможность забыть этот кошмар и благополучно его забыл. К счастью, Теххи настаивала, что я должен спросить вас, кто такой этот тип, чье имя я выкрикивал. А у вас есть хорошая таблетка от склероза, сэр.

Я перевел дыхание и вопросительно уставился на Джуффина.

– И кто же он такой, этот Угурбадо? Насколько я понимаю, мне привиделся чуть ли не конец Мира. Неужели он такой серьезный мужик?

– Вот именно, серьезный, можешь мне поверить, – невесело усмехнулся Джуффин. – Ну и сны тебе снятся, сэр Макс! На твоем месте я бы старался спать как можно реже, честное слово. А ты почему-то заваливаешься дрыхнуть при первой возможности, глупый мальчик.

– Не клевещите на мои сновидения. По большей части они прекрасны и удивительны. Между прочим, это первый кошмар за… А вот даже не помню! В общем, за очень большой период времени. Лучше расскажите про этого Угурбадо. Имею же я право знать, чье имечко так напугало мою девушку. И нас с вами заодно.

– Вообще-то на эту тему тебе следует поговорить с нашим общим приятелем Лойсо, – ехидно заметил Джуффин. – Призови его сияющий облик в свои «прекрасные и удивительные» сновидения.

– А при чем тут Лойсо? – нахмурился я. – Если это шутка, то мне явно не хватает образования, чтобы ее понять.

– Сам мог бы сообразить. Угурбадо – один из его ребят. Бывший Старший Магистр Ордена Водяной Вороны. Единственный уцелевший, не считая все того же счастливчика Лойсо, который, впрочем, не так уж и уцелел. Да, имей в виду, мое предложение дружески поболтать с Лойсо о его бывшем коллеге – не шутка, а ответственное задание. Сделай это как можно скорее, ладно? Может быть, он сможет рассказать тебе что-то такое, чего не знаю я. В конце концов, должен же я извлекать хоть какую-то выгоду из твоей нежной дружбы с моим злейшим врагом.

– А вы мне так ничего и не расскажете? – удивился я.

– Обязательно расскажу. Потом. После того как ты пообщаешься с Лойсо. Не думаю, что ты сможешь его обмануть, поэтому лучше, если ты будешь говорить ему правду. По крайней мере, какую-то часть правды. Расскажешь ему о своих кошмарах, пожалуешься, что я ничего не хочу тебе объяснять, скорчишь несчастную рожу, как ты умеешь, чтобы каменное сердце легендарного злодея Лойсо Пондохвы дрогнуло от сочувствия. Одним словом, будешь вести себя так, словно Лойсо – твой последний шанс узнать правду. Конечно, если реально смотреть на вещи, фиг он тебе поверит, но… – Джуффин комично поднял брови. – Не могу же я сам открыто обратиться к нему за помощью после всего, что я с ним сделал.

– Да уж, это было бы довольно цинично, – усмехнулся я. – Ладно, попробую. Я тоже уверен, что Лойсо сразу же поймет, кто заказал мне это интервью. Но будем надеяться, что он все равно не сможет устоять перед моим обаянием.

– Куда ему! – фыркнул Джуффин.

Впрочем, его попытки сделать вид, будто нам тут чертовски весело, выглядели не слишком убедительно. Честно говоря, настроение шефа пугало меня гораздо больше, чем все кошмарные сны, вместе взятые. Таким я его, пожалуй, еще не видел.

Джуффин сочувственно на меня покосился.

– Ну да, – проворчал он, – эта история нравится мне несколько меньше, чем хотелось бы. Так бывает время от времени. Ничего, сэр Макс, будем надеяться, что вещий сон посетил тебя заблаговременно и мы еще можем перекроить события на иной манер. И когда-нибудь мы с тобой решим, что этот грешный сон был не таким уж вещим.

– Вы меня пугаете – чем дальше, тем больше, – вздохнул я.

– Нет, не пугаю. Я тебя обнадеживаю. И себя самого заодно. Ладно, на сегодня все. Здесь пока подежурит Кофа. Думаю, небольшое разнообразие ему не помешает. У меня в связи с твоими апокалиптическими видениями теперь найдутся другие дела. И ведь ни на кого их не свалишь, в нашей организации я пока что один такой могущественный. А ты иди домой, сэр Макс. Наслаждайся жизнью и постарайся зверски устать как можно скорее, ладно? Я рассчитываю выслушать твой отчет о беседе с Лойсо уже завтра утром. Заметь, не вечером, и не после обеда, и даже не в полдень, а именно утром.

– Даже не в полдень? – удивился я. – Ну если вы требуете, чтобы я явился в Дом у Моста еще до полудня, значит, Мир уже вполне готов рухнуть.

– Не накаркай, – буркнул шеф. – И вообще, я не вижу никакого повода для паники. Тебе вовсе не обязательно являться в Дом у Моста на рассвете. Не уверен, что ты меня здесь застанешь. Просто пришли мне зов, как только проснешься, вот и все.

– Ну если так, значит, жизнь продолжается, – обрадовался я.

– Еще как продолжается. И кстати, насчет продолжающейся жизни. Не надо пока никому рассказывать про Угурбадо. И вообще не говори на эту тему, ладно? Я понимаю, что ты не собираешься бежать в редакцию «Королевского голоса», но мое «никому» включает в себя всех наших коллег и даже леди Теххи. Разумеется, ей интересно узнать, почему ты так вопил во сне, но…

– В любом случае мне нечего ей рассказать. Скажу, что вы так и не объяснили мне, кто такой этот Угурбадо. Между прочим, это чистая правда.

– Почти.

– Почти, – согласился я. – А что касается предстоящей мне беседы с ее папочкой… Да я сам живу в постоянном страхе, что она когда-нибудь пронюхает о наших свиданиях. Думаю, меньше всего на свете ей хотелось бы узнать, что Лойсо жив и бурно общается со мной на правах нового родственника.

– Да, Теххи очень не любит Лойсо, – подтвердил Джуффин. – И не только потому, что ей довелось влипнуть в неприятности из-за сомнительного удовольствия быть дочкой Лойсо Пондохвы. Смешная девочка! Теххи до сих пор кажется, что, если бы ей позволили родиться обыкновенным человеческим существом, ее жизнь была бы куда приятней. Впрочем, это не только ее проблема. Почти каждый жаден до чужой судьбы и недоволен собственной. В этом леди Теххи вполне солидарна со всем родом человеческим.

– Я-то, дурак, изо всех сил стараюсь доказать, что ее жизнь тоже неплохая штука, – печально улыбнулся я.

– Уверен, у тебя отлично получается, – успокоил меня Джуффин. – Но вы знакомы всего пару лет, верно? А леди Теххи родилась несколько раньше этой знаменательной даты.

Я не стал уточнять, насколько раньше, потому что уже давным-давно твердо решил: ее тайны должны оставаться при ней, даже если они и не тайны вовсе. Так, наверное, почему-то лучше.

Я отправился домой и с энтузиазмом принялся исполнять задание шефа.

С первой его частью – наслаждаться жизнью и зверски устать от этого приятного процесса – никаких проблем не возникло. Мне давно хотелось провести в обществе своей девушки целый вечер и ночь заодно, а тут такая оказия.

Но в какой-то момент обнаружилось, что этот замечательный вечер все-таки остался позади. Теххи с бесцеремонностью спящего человека уперлась в мой бок острой коленкой и тихонько сопела, а ноги приятно ныли от долгой прогулки и жалких попыток продемонстрировать окружающим все, чему меня научил непревзойденный танцор Нумминорих Кута. Самое время приступить к выполнению второй части задания.

Я доверительно шепнул своей подушке: «Я хочу повидаться с Лойсо», а потом закрыл глаза и стал ждать, когда придет сон и все случится само собой.

Мне приснилось, что я поднимаюсь по пологому склону холма – сколько раз я уже поднимался по этому грешному склону! У меня под ногами сухо похрустывала выгоревшая на солнце колючая трава. Было жарко, как всегда в этом негостеприимном местечке. Наконец я вскарабкался на вершину, кое-как вытер заливавший глаза пот и огляделся – оно того стоило. Отсюда открывался прекрасный вид на поросшую золотистой травой долину между пологими холмами. Сухие стебли тихо шелестели на горячем ветру. Больше здесь ничего не было – только неподвижный океан выжженной травы под ослепительно белым небом, на котором я никогда не видел ни одного солнца.

– Ого, сегодня сэр Макс пожаловал ко мне не просто так, а по делу.

Насмешливый голос Лойсо раздался откуда-то из-за моей спины. Я обернулся и уставился на единственного обитателя этого пустынного Мира, его хозяина и по совместительству вечного пленника.

Он неподвижно сидел на плоском камне, переливающемся всеми оттенками меда. В облике Лойсо не произошло никаких изменений. Все те же просторные белые штаны и рубаха без ворота, мягкие угуландские сапожки из рыжеватой кожи, худые длинные руки аккуратно сложены на коленях, очень жесткие светлые пряди выгоревших волос почти закрывают лицо. Он выглядел точно так же, как в тот раз, когда я попал сюда впервые.

– Я действительно пришел по делу, – честно сказал я. – Но я рад вас видеть, Лойсо.

– Я знаю, – улыбнулся он. – Я тоже рад тебя видеть. Ты давно здесь не появлялся.

– Ваша правда. И будь моя воля, я бы еще какое-то время не показывался. После того как меня чуть не сграбастала Черхавла, мне хотелось на какое-то время вообще забыть о чудесах. А вы – одно из самых странных чудес в моей нескучной жизни.

– Надеюсь, что так, – подтвердил Лойсо. – А что там у тебя вышло с Черхавлой? Мне действительно интересно. В свое время я совершил туда настоящее паломничество, знаешь ли. Я был очень молод, и у меня имелись более чем романтические представления об этом легендарном месте. Можешь себе представить, меня туда не пустили. То есть я все-таки нашел этот грешный городок, но мне так и не дали перебраться через стену.

– Может, оно и к лучшему, – мрачно сказал я.

– Ну да! К лучшему, скажешь тоже… Ладно, если не хочешь говорить на эту тему – не надо.

– Я действительно не очень хочу, но все-таки расскажу вам эту историю. Только не слишком подробно. Вы же знаете, как я люблю ваш замечательный климат. А мне еще хочется расспросить вас про Угурбадо – это и есть то самое дело, по которому я сюда заявился.

– Да знаю, знаю. Ты себе представить не можешь, как легко читать твои мысли. Ты так громко думаешь, хоть уши затыкай… Честно говоря, я не совсем понимаю, на кой он вам сдался. Угурбадо – птица не того полета, чтобы лишить сна и аппетита твоего драгоценного Кеттарийца. Только не трать время и силы, доказывая, будто Угурбадо интересует тебя лично и больше никого. Честно говоря, мне абсолютно все равно, кому вдруг потребовались подробности его биографии. Если ты просишь – мне не жалко. Но сначала расскажи про Черхавлу, ладно?

Мое выступление было не таким уж кратким. По правде говоря, мне давным-давно требовалось подробно рассказать о своем путешествии в зачарованный город. Джуффин на сей раз забастовал. Он упорно отказывался меня выслушать, поскольку ему вдруг показалось, что мне пора обзавестись парой-тройкой так называемых личных тайн. Рассказывать о Черхавле коллегам или той же Теххи я почему-то не решался, а психоаналитиков в Ехо отродясь не было. Так что любопытство Лойсо оказалось мне очень даже на руку.

– А ты сам-то можешь объяснить, почему тебе так не понравилось это приключение? – спросил он после того, как я наконец-то умолк и с горем пополам перевел дыхание. – Ты понравился этому зачарованному городу – ну и что с того? Ты же любишь всем нравиться. И закончилось все так, как ты хотел: ты решил удрать, и тебе это удалось. Не вижу никакого повода для дальнейшей скорби. А может быть, ты теперь сожалеешь, что не принял это заманчивое предложение?

– Нет. – Я решительно помотал головой. – Меня до сих пор несказанно радует, что я оттуда смылся. Не нужны мне никакие чудеса, если их мне пытаются всучить насильно.

– Извини, Макс, но все чудеса, которые случались с тобой до сих пор, тоже не были результатом твоего обдуманного выбора, – насмешливо сказал Лойсо. – То же самое можно сказать о любом из нас. Неужели ты полагаешь, что, когда я был ребенком, я подолгу засиживался на горшке и думал: «Вот когда вырасту, непременно стану таким ужасным колдуном, что люди будут содрогаться при одном звуке моего имени!»

– Да нет, конечно, – рассмеялся я. Обрисованная Лойсо картина стояла у меня перед глазами. – Вообще-то я и сам знаю, что ни у кого с самого начала нет никакого выбора, но… Все равно в этой истории с Черхавлой есть что-то неописуемо неприятное.

– Хочешь, скажу, что именно? – спросил Лойсо. Выдержал драматическую паузу и наконец продолжил: – Ты чувствуешь, что проиграл эту битву, вот и все. Могу тебя понять, проигрывать никто не любит, в том числе и я сам.