Оперативный резерв

Басоргин сел в офисное кресло за тот стол, на котором соблюдался порядок. Никита и Саша, подтащивший два стула, расположились напротив.

Рассказывал Спешилов. По ходу повествования Эдуард Карлович несколько раз отвечал на телефонные звонки, останавливая увлекшегося Сашу взмахом руки. Разговаривал он со всеми одинаково. За коротким «так» следовала пауза, длина которой зависела от заковыристости поставленной задачи, иногда – быстрый взгляд в работающий на столе компьютер, иногда один-два уточняющих вопроса, а затем – рекомендация. Никаких «возможно», «наверное, будет лучше», «ты давай сам подумай», «а зачем мне звоните» и «это не в моей компетенции». Пару раз он звонил кому-то сам. В дверь дважды заглядывали. Басоргин вежливо просил зайти позже.

Сначала удивленный Никита решил, что ошибся в том, что Эдуард Карлович изображает видимость деятельности. Похоже, тот и в самом деле работал – прокручивал в голове огромный объем информации, параллельно вникая в детали Сашиной истории. А потом до Никиты дошло. Находясь в самом сердце Ночного Дозора, он умудрился упустить из виду, что перед ним не человек, а волшебник. Иной.

Сурнин так заигрался в игру под названием «Я больше не хочу быть одним из вас» и так в этом преуспел, что автоматически подошел к Светлому Иному первого уровня Силы, вхожему в глубинные слои сумеречного мира, с убогой человеческой меркой – хлипкой, мелкой и абсолютно в данном случае неуместной. И увидел то, чего и заслуживал с таким подходом, – ярлык, предназначенный для мира людей. Внезапно он почувствовал, что Басоргин стар. И так же внезапно увидел, насколько он силен, этот добрый волшебник, восседавший в наспех оборудованном кабинете и сердито топорщивший усы.

Такому, как Басоргин, можно было без всякого смущения жаловаться на людей, на Свет и Тьму, на запутанную жизнь и на соседского кота, опять нагадившего на коврик у двери. И не бояться, что тебя не дослушают или дослушают лишь для того, чтобы еще очень долго шептаться за спиной.

Никита вдруг разом, резко, до противного тянущего ощущения в груди понял, как ему всего этого не хватало. Не трупов на улицах, не бессонных ночей в дозоре и даже не Басоргина, который поймет, выслушает и не осудит, – мира Светлых Иных. Где никто никогда не метнет тебе в спину ни слово, ни нож, ни проклятие.

– Никита, вы как себя чувствуете? – вдруг спросил Эдуард Карлович.

– Не очень, – признался Сурнин. – Извините, кажется, я отвлекся, – пробормотал он.

– Так, – сказал Басоргин, оценивающе посмотрев на полуночного гостя. – Александр, вы чай пили?

– Не успели.

– Давайте-ка попейте. Мне все равно к аналитикам надо. Я вернусь минут через десять. А ты знаешь что, Санек… Не оставляй его одного пока, не уходи никуда.

И Басоргин пружинисто поднялся из-за стола. Саша нагнулся к Сурнину и тронул его за плечо.

– Никита, ты чего, в самом деле, потерянный такой? Тебе плохо?

– Нет, Саша, мне хорошо, – слабо улыбнулся тот и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. – Только я не знаю, рад ли я этому.

– Это нас гипогликемия догнала, – без тени сомнения резюмировал Спешилов, оттащил его на диван и вручил чашку с крепким горячим чаем. Сахара он не пожалел – бухнул от души.

– Тьфу! – с чувством сказал Никита, сделав пару глотков. Но ему и в самом деле полегчало. Наверное, легкомысленно заключив, что все проблемы нежданного напарника можно решить лишней ложкой сахарного песка, Александр Спешилов был отчасти прав.

– Спасибо, Саша, – сказал Сурнин, заставил себя сделать еще несколько глотков и, перегнувшись через подлокотник дивана, поставил чашку на край стола.

Басоргин вернулся ровно через десять минут, остановился посреди кабинета и церемонно произнес:

– Александр!

– Да! – Неугомонный Спешилов вскочил со стула.

– Ваш третий уровень подтвержден. Сегодня вы действовали оперативно, грамотно и, не побоюсь этого слова, – зрело. Но ваша смена еще не окончена. Отправляетесь на Болотную площадь. Во время несанкционированного митинга оппозиции там сегодня наблюдалось заметное скопление Темных. Самые рьяные митингующие еще не разошлись, полиции полно, так что осмотрись, Саша, и доложи. Возможно, без магической подоплеки не обошлось. Если мы сможем это доказать, у нас появится лишний козырь в колоде. Как закончишь, вернешься на Трубную – там Тахир со стажером свидетелей ищут и прилегающие улицы прочесывают, закончите вместе. Сомнительно, конечно, но, может, что-то интересное найдете. До конца смены я снимаю тебя с патрулирования Центрального округа. Все ясно?

– Да, Эдуард Карлович, – бодро ответил польщенный Спешилов.

– Подробная информация у оперативного дежурного. На случай, если я что-то упустил.

Никита поднялся с дивана. «Вот, значит, как, – подумал он, крепко пожимая Саше руку. – Подтверждение уровня. Мальчишку явно дотянули до тройки. Уровню-то он соответствует, но опыта ему катастрофически не хватает. И к чему такая спешка? В Ночном Дозоре острый дефицит кадров?»

– А к вам, Никита Михайлович, у меня есть несколько вопросов, – продолжил Басоргин, когда за Сашей, тепло улыбнувшимся на прощание, закрылась дверь, – или можно без отчества?

– Можно, – согласился Сурнин.

– Да вы присядьте, Никита, вам сегодня и так нелегко пришлось, в ногах правды нет.

– Ничего, я в порядке, спрашивайте.

Басоргин задумчиво пригладил усы, подошел, расстегнул нижнюю пуговицу пиджака и уселся на диван рядом с Никитой.

– Что вы можете сказать о призраках вампиров?

– Я думаю, что их не бывает.

– Тогда с чем вы столкнулись?

– Трудно сказать, – ответил Сурнин. – Я когда к месту происшествия подошел и все это увидел, был на сто процентов уверен, что Темные затеяли какую-то хитрую игру, воспользовавшись неопытностью Спешилова. Выяснить, кто сегодня патрулирует район, не так уж сложно.

– И что заставило вас отказаться от этой мысли?

– Регистрационная метка. Это наша печать, она оставлена силами Света. Именно мы обучены с ней работать, а не Дневной Дозор. Скорее всего Темные патрульные и впрямь не поняли, что произошло под конец их смены. Выглядели они не слишком уверенно.

– А по-вашему, что там произошло? – заинтересовался Басоргин.

– Мне кажется, что вампира устранили как досадное препятствие. Его никто не собирался уничтожать, он вообще там был никому не нужен. Он словно попал под такой… механический удар… – Никита запнулся, подыскивая подходящее сравнение, – парового молота. И я думаю, что в Сумраке мы видели его матрицу. Более того, я уверен, что, если бы Темный дозорный в первое посещение подземелья аккуратно собрал останки и приволок их в глубокие слои Сумрака, Матвею Корнееву удалось бы восстановиться. Правда, не берусь предположить, сколько десятков или сотен лет у него бы на это ушло. А метку просто выбило из рассыпавшегося тела чудовищной силой. Вообще видимая сумеречная матрица – звучит дико, – признался Сурнин. – Если бы мне такое рассказали, я бы не поверил.

– Это стереотипы мышления, Никита, от которых иногда не грех отказаться, – успокоил его Басоргин. – Для нас вампир либо жив, в смысле – материально существует, либо упокоен. И мы в отличие от простых смертных слишком хорошо знаем, как это выглядит на всех уровнях реальности. А у вас сегодня получился промежуточный результат. То, что факт выглядит невероятным, еще не повод сбрасывать его со счетов. Кстати, почему вы сожгли регистрационный знак?

Никита поморщился. Как объяснить весь тот сумбур, что царил в его голове в момент принятия решения? Он боялся, что метка непредсказуемо всплывет подобно предметам материального мира – все-таки это хоть и энергетическая субстанция, но искусственно созданная. И в то же время всерьез опасался, что она рванет у них за спиной. Какими будут последствия, если спонтанно полыхнет голубой огонь? Он призван прожигать слои Сумрака до полного уничтожения нежити. Разгорится он в невиданный пожар или, наоборот, сразу погаснет, оставшись без носителя? Наконец, идея повторно осмотреть место происшествия могла прийти в голову не только Сурнину, но и оперативникам Дневного Дозора… Секунды текли, Саша растерялся, а сам Никита путался в позабытых страхах, балансируя на грани сумеречной комы.

– Я решил, что так безопаснее, – нехотя признался он. – Ситуация – врагу не пожелаешь. Метка – сама по себе. Труп вампира – сам по себе, его матрица ползет из глубины навстречу останкам и становится видимой… У меня категории не хватило мгновенно просчитать все последствия. А разворачивать вероятностное поле на третьем слое Сумрака и просматривать варианты… Мы бы тогда оттуда не вышли. Я просто сломал печать, чтобы не оставлять за спиной, – хмуро закончил Сурнин.

– М-да, – задумчиво произнес Басоргин. – Все очень неоднозначно. То есть вы согласны, что Подгорный пал от руки таинственного мистера Икс, как утверждает Спешилов?

– Да.

– И что убийца – Темный Иной не ниже первого уровня Силы?

– Да уж точно не Светлый, – усмехнулся Никита.

– И вы разделяете Сашину точку зрения, что мистер Икс шел прицельно за Подгорным? – быстро уточнил Басоргин.

– Не факт. Он шел не за вампиром – это точно, но его целью вполне мог быть Студент. В таком случае он забрал то, зачем пришел. Мы никаких магических артефактов на теле не обнаружили. А если это было нечто нематериальное – то сейчас уже не узнать. Когда я оказался на месте, аура почти растаяла. Но то, что она была человеческой, – сто процентов. Студент не был Иным – ни потенциальным, ни инициированным.

Никита, не успев задуматься над тем, что делает, скинул Басоргину посмертный слепок гаснущей ауры Студента. Тот кивнул и на мгновение словно потерял к собеседнику всякий интерес. Эдуард Карлович, похоже, вступил с кем-то невидимым в оживленный диалог. Сурнин невольно прислушался – точно, есть сумеречный канал, с кем-то ответственный дежурный общается. В следующий миг он почувствовал, как горят кончики ушей, ругнулся про себя и тихонько тряхнул головой – вот ведь лезут позабытые навыки, когда не надо! Никита смущенно опустил глаза. Эдуард Карлович встал, заложил руки за спину и прошелся по комнате.

– Александру Спешилову в голову не пришло изучать то, что осталось от ауры Студента, – задумчиво произнес он.

– Саша сколько лет в оперативниках? – спросил Никита.

– Четыре года.

– Потому и не пришло, – сказал Сурнин.

Кажется, он все-таки покраснел.

– У вас потрясающий потенциал, Никита. – Басоргин неожиданно развернулся посреди кабинета. – Почему вы ушли из Дозора?

Разговор, как в Сумраке, проскочил на следующий слой. Здесь будет нелегко.

– Второй раз на «потрясающий потенциал» я не покупаюсь! – заявил Никита и рывком поднялся с дивана. – Эдуард Карлович, у вас остались вопросы по существу?

– И как это Саша с тобой так легко поладил, – проворчал Басоргин себе под нос, все еще стоя посреди комнаты. – Успокойтесь, Никита, никто из Светлых Иных вас покупать не собирается. Думаю, что и тогда не собирался. Как говорится, торг здесь не уместен. От имени руководства Ночного Дозора я уполномочен предложить вам работу в оперативном отделе. У нас этой осенью сотрудников катастрофически не хватает, – пояснил он и вынул из кармана пиджака затренькавший мобильник.

– Всегда не хватало! – неприязненно сказал Сурнин и замолчал, с досадой пожав плечами.

Откуда, из каких подвалов вылезло это неуместное хамство? Что за дешевый «щит», не имеющий никакого отношения к силам Света и Силе вообще!

Теперь Никита совсем не знал, как себя вести.

Извиниться перед Басоргиным, который ничего плохого ему не сделал? Начать оправдываться? Промолчать и демонстративно направиться к двери? Или холодно объяснить, где он видал оба Дозора с их интригами, головоломками, подставами, крысиной возней на улицах и придушенной ненавистью, сочившейся из каждой буквы Великого Договора, разворачивающегося перед глазами по первому требованию…

Сурнина бросило в жар. Слабость после нежданного путешествия по трем слоям Сумрака мгновенно отступила под натиском того самого разбуженного потенциала Иного, которым ему вечно тыкали в нос. Сумеречный мир расплескался у ног, зазывая в царство трех лун. Никита очень любил бывать на втором слое. Там, где размыта привычная реальность, но еще сохраняется магия в человеческом значении этого слова. Волшебство, и таинство, и удивительные запыленные цвета, и течение энергий, и где-то очень далеко угадывается неизведанная глубина. Но еще нет ледяного ветра третьего слоя – мертвого пустынного рубежа. Первые годы работы в Дозоре ему казалось, что, если дойдешь до него, необратимо изменишься, растворишься, погрязнешь в вечной войне Света и Тьмы, навсегда утратив связь с человеческим миром. Постепенно он узнал, что это не так. А потом прошел глубже, зачерпнул горсть песка, нехотя раскрывавшего притаившиеся краски, и вдруг понял, что все. Он себе все доказал, честно отработал свое обучение, проверил сотни лицензий, сверх меры отловил всякой темной гадости различного калибра и два десятка Светлых Иных, расшатывающих систему. Дальше – бег по кругу. Песок, который ты сам наполняешь радужным светом, чтобы снова нырять за ним на немыслимую глубину. Необъятная пустошь.

Почему он ушел из Дозора? Саша Спешилов, наверное, думает, что потерял любимую девушку или дорогого друга, смущается, боится затрагивать эту тему лишний раз. Да не было у Сурнина закадычных друзей в Дозоре, не сложилось. С Антоном Городецким вроде бы сошлись в учебке, но Никите с первого дня прочили оперативный отдел. А наставником Городецкого оказался не кто-нибудь, а сам Борис Игнатьевич, который сначала пригрел подопечного в конторе, присмотрелся, а потом стремительно потащил вверх, в заоблачные высоты карьерной лестницы. Может быть, Никита и позавидовал бы, будь он тогда чуточку старше. Но на тот момент ни одному Высшему магу было не под силу затащить Никиту Сурнина в офис – так он рвался на улицы, к настоящей работе, опасной игре Дозоров, погоням и боевой магии.

Нет, все проще. Он пришел на четвертый слой Сумрака снова. Легко. Намного легче, чем в первый раз. Побродил по плоской равнине, поиграл разноцветным песком, пересыпая его из руки в руку… Отработал смену, а на следующий день объявил, что уходит, так никому и не сказав, сколько времени провел там, где другие лишь мечтали оказаться.

Никиту бросило из жара в холод, и он переступил с ноги на ногу, поймав равновесие. В глаза словно плеснули расплавленного света, сумеречное зрение померкло, уступив место обычному. Собственно, он не собирался его задействовать – получилось как-то само собой, как с «аудиоканалом», будь он неладен!

«Седьмой уровень по самоконтролю. С натяжкой», – самокритично объявил себе Никита и обнял себя за плечи. Теперь Басоргин, наверное, думает о нем бог знает что. В дежурке стало прохладно. Басоргин все еще стоял напротив с мобильником в руке. Он, не глядя, отбил звонок.

– А скажи мне, Никита, – задумчиво произнес он, – кто был твоим наставником? Или как сейчас принято говорить у молодежи – магом-куратором?

– Давлятшин.

– Не слышал о таком, – покачал головой Эдуард Карлович.

– А он в патруле погиб, – хмуро ответил Никита, поеживаясь от холода, – я как раз на следующий день должен был традиционную формулу произнести. Что-то там связанное с благодарностью… и что я больше не ученик, а он не учитель. Забыл уже. Так я могу идти?

– Конечно, можешь, – сказал Басоргин. – Я не знаю, говорили тебе или нет, но ты все равно вернешься в Дозор. Рано или поздно. Так, может, сейчас, когда ты действительно нужен позарез?

– А что такое случилось сейчас, чего не случалось раньше? – спросил Никита, направляясь к двери.

Хитрец Басоргин все-таки втянул его в диалог. И как это у него получилось? Вроде бы и про потенциал, и про то, что из Дозора не уходят, Никита сто раз слышал и мимо ушей пропускал. А вот надо же – обернулся. «Это он “тройным ключом” меня так приложил или я сам уходить отсюда не хочу, пригрелся?» – подумал Сурнин, остановившись на полдороге.

– Давай вместе к аналитикам заглянем, я тебе на месте объясню, – сказал Эдуард Карлович, прошел к выходу мимо растерявшегося собеседника и остановился в дверях. – Никита, ты вроде взрослый человек, работал в Дозоре, о ночных улицах знаешь не понаслышке. Сам подумай, ну куда ты в таком состоянии сейчас пойдешь? В город? Тебя же трясет всего. Ты по уровням разбалансирован от третьего до седьмого. На дворе ночь, еще натворишь чего-нибудь, Дневной Дозор привяжется. Право слово, у аналитиков тебе сейчас гораздо безопаснее. – Басоргин широким жестом распахнул дверь. – И поверь, намного интереснее!

– Эдуард Карлович, мы с вами на «ты» перешли? – вздохнул сдавшийся Сурнин, выходя за ним в коридор. Это было все, что он мог противопоставить ответственному дежурному.

– Ну, если тебе это так принципиально…

– Да ладно…

Ситуация напоминала Никите бородатый анекдот про учителя, который врывается в класс, с порога швыряет в детей глобус и орет: «Ну что, засранцы, заждались?! Где здесь Гибралтар, я вас спрашиваю!», а потом в мертвой тишине объясняет потрясенной комиссии: «Суть моей методики: сначала ошарашить, потом – озадачить».

Сурнина сегодня и ошарашили, и озадачили, и он в самом деле очень странно себя чувствовал и совсем не хотел на ночные улицы столицы. Метро уже закрылось, а в Дозоре что-то затевалось – не просто так Александра Спешилова подтянули до третьего уровня. И Никита мог биться об заклад, что не просто так пару лет назад переехал в столицу из провинции Эдуард Карлович Басоргин. А не сам ли Пресветлый шеф Ночного Дозора его вызвал, заранее прикрывая тылы в предстоящей многоходовке, которая сейчас выходит на финишную прямую?

– Хороший анекдот, – прищурился Эдуард Карлович, чуть склонив голову набок. – Мне его часто рассказывают. Прошу.

Никита тихо выругался про себя, вздохнул и последовал за ним, лихорадочно вспоминая азы ментальных передач, чтобы больше не кидаться в ответственного дежурного слепками рассыпающихся аур и идиотскими образами. Точно тот под главного инженера маскировался в советское время. Или нет – снабженцем он был с такими способностями! И наставником заводской молодежи.

В приглушенном свете висел над столом магический шар. Остальное помещение, довольно просторное, словно подернулось легкой дымкой – аналитики перестраховались. Как ни крути, а официально Никита не являлся сотрудником Дозора. Для него приготовили какую-то презентацию, благоразумно скрыв от глаз хранилище бесценной информации. В офисном кресле с высокой спинкой возле магического шара сидела девушка-оператор. Лицо подсвечивали разноцветные сполохи, от чего она казалась сказочной принцессой, спящей волшебным сном. Не открывая глаз, она кивнула вошедшим.

– Мы можем начинать, – мягко попросил Басоргин.

Девушка не шевельнулась, но шар ожил, увеличился в объеме, взорвался цветом, раскручивая спиральную радугу, и превратился в объемную полупрозрачную модель земного шара около метра в диаметре, который через секунду окутала разноцветная паутина линий реальности. Само призрачное полотнище вероятностного поля бесшумно развернулось позади.

– Я попросил развести для наглядности, – тихо комментировал Басоргин. – Это сводный прогноз на ближайшие пять лет. И он крайне тревожный.

Глобус запылал многочисленными красными кляксами, темнеющими на глазах. Вероятностные линии почернели и изогнулись, словно отчаянно сопротивлялись неведомой силе, которая их давила и деформировала, заставляя стекаться к расползающимся по поверхности багровым провалам, и через несколько минут магический шар стал похож на старую елочную игрушку, сплошь опутанную узловатой паутиной. Россию и вовсе было не разглядеть под густой сетью. Картинка застыла, а еще через секунду земной шар окутала тьма, магический шар погас и съежился.

Теперь светилось только вероятностное поле.

– Здесь я попросил вывести территорию нашей страны, – все так же негромко продолжал Басоргин.

Никита перевел взгляд. В то время как все остальные линии, перебегая с места на место и путаясь, медленно выстраивались в идеально упорядоченную сеть, тонкая пунктирная нитка, словно кем-то забытая, не вплетенная в сложный узор, упрямо висела в пустоте. Прерывистый росчерк, чей-то единственный, очень слабый шанс в непонятной игре Великих Сил, пространства и времени.

– Теперь привяжем к местности, – попросил Эдуард Карлович.

Паучья сеть поблекла, зато географическая карта России стала отчетливо видимой. Прерывистый пунктир протянулся из Москвы на Урал, к Перми и Челябинску. Девушка-оператор поменяла масштаб, выделив нужный участок, точно как в автомобильном навигаторе или обычных «Яндекс-картах», и ниточка уперлась свободным концом в кружок, обозначающий город.

– Предуральск! – шепотом прочитал ошеломленный Никита.

– Это ведь твой родной город, Никита, не правда ли, любопытно? – спросил Басоргин.

– Да… очень странно, – кивнул Сурнин.

– Пойдем обсудим то, что видели. Не будем мешать аналитикам, – предложил Эдуард Карлович. – Большое спасибо, – сказал он оператору магического шара и подтолкнул завороженного Никиту к выходу.

– Это победа Темных? – решительно спросил Сурнин, когда они снова оказались в дежурке третьего этажа.

Погрузившийся во мрак магический шар все еще стоял перед глазами. Такими образами не играют лишь для того, чтобы вернуть на улицы отказавшегося от службы оперативника. Все всерьез. В мире что-то сломалось, и он хотел знать что.

– Возможно, – осторожно ответил Эдуард Карлович, усевшись за стол. – В таком случае средства ее осуществления представляют собой величайшую загадку истории. Дневной Дозор все отрицает, но Темные активизировались. Посмотри статистику происшествий, Никита. Всю Москву с начала месяца трясет по нарастающей. Наши патрули не справляются. Пикеты, митинги, пожары, несколько обвалов зданий.

– Темных должно сейчас прямо-таки заливать энергией, – пробормотал Сурнин. – Есть все основания, чтобы заявить протест Дневному Дозору. Инквизиция в курсе?

– Садись, Никита, – предложил Басоргин, кивнул на стул, стоявший возле его стола, и устало потер пальцами переносицу. – У нас у всех очень мало времени. Возможно, даже меньше, чем мы надеемся. И весьма вероятно, что Великий Договор не устоит и будет нарушен впервые с момента заключения. А потому, прежде чем начать отвечать на твои многочисленные вопросы, я повторю свой. Ты готов перейти в ранг действующего сотрудника оперативного отдела Ночного Дозора или нет?

Никита передвинул стул, сел и молча уставился на сплетенные пальцы рук. Все это очень в духе родного офиса. Ему еще ничего не сказали и скорее всего ничего стоящего не расскажут, но уже практически перетянули на нужную сторону. И как точно расставлены акценты: побеждает та самая нечисть, за которой Никита десять лет гонялся по ночной Москве, причем взялась побеждать она именно сейчас, когда он отвернулся, ушел, позволив ей подкрасться незамеченной. И как тонко подведено: ты, конечно, пешка, но если откажешься, расколется шахматная доска, рассыплются величайшие белые фигуры, Свет обернется Тьмой, и шеф Дневного Дозора в демоническом обличье отпразднует победу, щедро вознаградив приспешников человеческими душами…

Сурнин поднял голову.

– Значок и пистолет вернете? – усмехнулся он.

– С этого начнем, – заверил его собеседник без тени улыбки.

– У меня будет возможность уйти, когда все закончится?

– Если к тому времени будет куда уходить, – вывернулся Эдуард Карлович.

– Тогда давайте будем считать, что я только что написал заявление и отнес его в отдел кадров. Что дальше?

– В таком случае прямо сейчас ты поступаешь в мое распоряжение, – кивнул Басоргин, – а дальше посмотрим. Так, что касается вопросов и ответов. Инквизиция в курсе, как раз сейчас наш шеф и Высшие маги проводят необходимые консультации. Протест Дневному Дозору заявлен вчера в двадцать два ноль-ноль. Официальный ответ не замедлил себя ждать. Там недвусмысленно сказано, что в использовании спонтанно выбрасывающейся Темной энергии нет состава преступления.

– Отлично. А теперь, когда вы меня так успешно завербовали, скажите, Эдуард Карлович, вы это спланировали заранее?

Басоргин посмотрел на него долгим взглядом. Поздно язык прикусывать. К счастью, взгляд не был испепеляющим. Но очень красноречиво говорил о том, что еще одно такое заявление, и вечер вопросов и ответов закончится парой лишних строчек в личном деле Светлого Иного Никиты Сурнина. Есть к чему стремиться: проблема выбора отпадет сама собой. Ни Ночного Дозора, ни оперативного резерва, живи триста лет и радуйся.

– Тест на честность руководства, Никита, не предусмотрен при трудоустройстве в нашу контору, – изрек Басоргин, положив руки на стол. – За несколько часов до вашего с Сашей появления в офисе, раз это для тебя так важно, – сказал он, выдержав многозначительную паузу. – Когда без всяких видимых причин полыхнул торговый центр и мы ломали голову, как прикрыть Спешилова, остававшегося с тремя трупами, тремя Темными и одним боевым магом пятого уровня Силы. Мне сбросили твое личное дело, и я удосужился взглянуть на дату и место рождения.