Оперативный резерв

Спешилов эффектно спланировал вниз, увлекая за собой клубящийся язык Сумрака. И у Никиты словно щелкнули над ухом невидимым переключателем. Он неожиданно вспомнил просторную аудиторию в офисе Ночного Дозора, короткое напутствие наставника и ощущение плавного взлета-падения во время работы заклинания. Но экспериментировать не стал – просто прыгнул с осевшего пласта асфальта на растрескавшуюся разметку, белевшую на дне провала. Сумрак и так с непривычки немного замедлял движения, а высота была небольшой.

– Слушай, Саша, а это не наша троица пробила лаз? – спросил Никита, повторно осмотрев осыпавшиеся края. – В надежде удрать от мистера Икс?

– Нет, – уверенно сказал Спешилов. – Подземелье тряхнуло, земля просела, часть каких-то старых ходов вскрылась. Никакой магии – одни последствия! Зато внутри вся кладка в сеточках свежих трещин – жахнуло там неслабо. Ладно, полезли. Заодно проверим, смогли наши кровь отмыть так, чтоб судмедэксперты не заметили, или нет. Дело непростое. Сам как-то трижды перемывал с применением всех положенных заклятий – еле успел до ментов.

Саша проворно нырнул в лаз и вывалился в уже знакомый коридор со старинным арочным сводом. Никита спустился за ним следом. Тела Подгорного на месте не оказалось, мусора, оставшегося от упокоенного Матвея Корнеева, – тем более. Вампирья тропа выцвела и едва-едва угадывалась. Саша присел на корточки там, где она обрывалась, и послал по следам нежити ручеек голубого пламени, окончательно уничтожая следы. Только бедолага Студент по-прежнему полусидел-полулежал у стены, неестественно подвернув ногу.

Саша старательно прошел по исчезающим следам, ненадолго замешкался в проходе и через несколько минут вернулся к месту схватки.

– Каска в рюкзаке, – мрачно констатировал он, засунув руки в карманы и разглядывая носки ботинок, – я проверил. Наверное, участок показался ему безопасным, а в каске с непривычки тяжело весь день… Больше ничего нового. Что ты хотел здесь найти, Никита?

– То, что осталось от вампира в более глубоких слоях. Неубедительно звучит, да?

Спешилов промолчал. Никита нагнулся, аккуратно передвинул и включил валявшийся фонарь так, чтобы тот светил в спину. Саша встал рядом.

Эта тень не была так угодливо-послушна. Она тянулась и тянулась с влажного пола подземелья, храня за семью печатями нечеловеческие тайны глубоких слоев Сумрака. И Никита не шагнул в нее, а медленно продавил, ступив в мертвенное подлунное пространство. Три луны – белая, желтая и алая – царствовали в пыльно-сером небосводе, не подозревая о том, что где-то очень далеко, в человеческом мире, их должен был скрывать арочный свод древнего подземного хода.

Коридор расширился. Высокие стены, сложенные из кирпичей звездчатой формы, пригнанных друг к другу без малейшего зазора, покоились на мощных опорах, которые тонули в зыбкой глубине. Пересохшие лианы причудливо извивались под ногами, свисая со стен мрачного лабиринта. И где-то совсем рядом таилась Тьма. Никита чувствовал ее давящую мощь, готовую в любой момент наполнить своих адептов в благодарность за служение. Сказки не лгут. Светлым Иным нечего делать под землей. Пролитая сегодня кровь не только напоила и умилостивила Сумрак, но еще и взбудоражила Великие Силы.

Сурнин повернул голову. Саша стоял в шаге от него. Его темно-синий плащ словно забрызгали известкой, а потом небрежно отряхнули. Серьга в ухе горела тусклой белой звездочкой, подсвечивая ушную раковину. Мультяшный леопард с розовым ухом! В другой раз Никита не удержался бы от улыбки. Но невесомые гибкие иглы вампирьей метки царапали кончики пальцев, и где-то совсем близко горела голубым пламенем печать, заставляя сердце испуганно сжиматься в ожидании смертоносного броска. «Нет. Я не могу так ошибаться, – подумал Никита. – Если это всего лишь пресловутые “травматические воспоминания”, значит, мне нечего делать даже в оперативном резерве». Он оглянулся по сторонам – никого. Еле угадывающиеся прикосновения беспокойной иголочки затихали в пальцах и в сердце.

– Здесь все чисто, мы смотрели, идем глубже? – спросил Спешилов. Для новоиспеченного мага третьего уровня, находящегося на втором слое Сумрака, вид у парня был вполне бодрый. Но слегка озадаченный. – Мы еще одного вампира ищем?

– Почему еще одного? – рассеянно переспросил Никита, окончательно запутавшись в своих мыслях и ощущениях.

– Матвей упокоен, – уверенно сказал Саша. – Теперь и праха от него не осталось. Его там нет. Так что?

– Идем глубже, – сказал Никита, упрямо склонив голову.

Спешилов пожал плечами, но возражать не стал.

На третий слой Сурнин вполз на четвереньках в самом что ни на есть прямом смысле слова. Сумрак выдавливал его обратно, как инородный предмет, не желая признавать за Иным, отрекшимся от судьбы волшебника, права распоряжаться глубинными течениями. Никита не рассчитал усилия, на миг где-то далеко внизу блеснули разноцветные песчинки четвертого слоя, дохнуло в грудь обжигающим ледяным ветром. Никита испуганно попятился, снова рванул вперед в расползающиеся лохмотья собственной тени и, тяжело дыша, грохнулся на колени.

– Мы на третьем? – тупо спросил он и помотал тяжелой головой.

– Да, ты как? – тут же откликнулся Саша.

– Ничего. – Никита схватился за протянутую руку и, пошатываясь, поднялся на ноги. Он впервые почувствовал, как Сумрак потянул из него силы. Значит, времени мало. Хорошему парню Саше Спешилову и так есть чем заняться, кроме как вытаскивать с глубоких слоев резервистов, переоценивших свои возможности при виде пролитой крови.

– Я никогда ничего подобного не видел, – вдруг тихо и непривычно медленно произнес Саша. – Что это такое?

Сурнин поднял голову. Саша, одной рукой все еще придерживая напарника за плечо, другой указывал на стену каменного лабиринта. От звездчатой кладки не осталось и следа. Громадные каменные блоки, опасно выступавшие и западавшие по отношению друг к другу, удерживала мощная сеть, оплетая каждую глыбу глянцево черными стеблями, смахивавшими на силовые кабели. Пересохшие лианы второго слоя явно играли на этом уровне не последнюю роль: намертво стянутая ими конструкция устремлялась ввысь и терялась из виду в пыльных облаках, набитых стальными опилками.

На фоне этого циклопического сооружения в нескольких шагах от Сурнина и Саши Спешилова, вольно раскинув перепончатые крылья, недвижно стоял призрак Матвея Корнеева. Его контур, словно обведенный сильно разбавленной коричневой краской, слегка дымился, от чего казался не то побитым молью, не то изъеденным временем. Сквозь полупрозрачное тело просвечивали неестественно гладкие кромки гигантских глыб. На груди призрака, вернее, в ее проекции горела целехонькая печать Ночного Дозора. Носитель регистрационной метки таял на глазах. Истончались распластанные крылья, вампир медленно деформировался, оседал, окутываясь дрожащим облачком.

Сурнин успел стряхнуть с плеча Сашину руку, перехватить парня за запястье и оттащить ровно на три шага назад, прочь от жуткого порождения Сумрака… прежде чем сообразил, что в таком плачевном состоянии нежить им не опасна.

– Я не знаю, – сказал он, выталкивая слова из горла словно в ватную подушку. – Эта сволочь сейчас сдохнет. Ты умеешь переносить печать на другой носитель?

– Нет, – удивленно отозвался Саша, все еще оторопело глядя на вторично издыхавшего Матвея Корнеева. – Я думаю, ее невозможно перенести. Это же регистрационный знак для вампиров, его не переносят!

– Жаль. И я не умею, – криво усмехнулся Никита. – Закрой нас – у меня сил не хватит! – приказал он, искренне надеясь, что Саша все поймет правильно и не начнет выяснять, кто здесь на самом деле действующий сотрудник Дозора, который имеет право отдавать приказы. И кому выкладываться по полной, удерживая «щит мага» на третьем слое Сумрака…

Нить регистрационной метки в этом мире была видимой. Никита потянул ее, ухватив за колючий размочаленный кончик, отдал короткий беззвучный приказ, и печать сломалась. Рвануло бело-голубое пламя, ударившись в необъятную стену и поднятый Сашей «щит». В обычном мире сейчас, наверное, вокруг стало бы светло, как днем. Но в Сумраке свои законы. Регистрационная метка не его детище. Она – дело рук Иных. Жаркое пламя растопило размытый контур вампира и пожрало самое себя, не отбросив ни единого отблеска.

– Уходим! – крикнул Сурнин и оглянулся на неестественно быстро сворачивающиеся лепестки рукотворного огня.

А стоит ли уходить? Вот он перед тобой – желанный волшебный мир, звавший с самого детства, насылавший странные сны, которые снятся каждому Иному. Встать у древних стен, раскинуть руки, как Матвей Корнеев – крылья, и раствориться. Что такого страшного в развоплощении, в единении с собственной природой? Зачем им пугают в учебке юных магов? Скорее всего это даже приятно – стоять и чувствовать, как тебя размывает Светом, льющимся сквозь прозрачные контуры несовершенного человеческого тела, и ледяной ветер срывает кожу, останавливает дыхание…

Под ногами взорвалась петарда, вязкая как патока тень разлилась вокруг, и Никиту, в последний момент дернувшегося наверх, вынесло из липкой лужи в странный мир второго слоя Сумрака. Саша отбросил в сторону отработавший амулет и согнулся, упершись руками в колени.

– Спасибо, – прошептал Никита, с трудом расслышав собственный голос.

– Не останавливайся. За мной! – чуть сипло отозвался Саша и выпрямился.

Шагнуть вслед за напарником со второго слоя на первый оказалось куда проще. Через секунду Никита уже стоял рядом с ним и оттирал со лба липкий пот.

– Ну, ни хрена себе постоял в оцеплении, – пробормотал Сурнин. – С меня причитается, дозорный… Что это так жахнуло?

– «Фомка», – откликнулся Спешилов, аккуратно выключил «Маклайт» Студента, встряхнул руками и двинулся к выходу. – Все! Уходим. Пора полицию пускать. Чего мы одни с этим ЧП возимся? Пусть еще одному дежурному наряду сегодня повезет!

– «Фомка»? – переспросил Никита. – Что-то я про такой амулет не слышал.

Он пошел за Сашей к лазу в стене.

– Да самоделка обычная, – пояснил Александр. – За ночь иногда так умотаешься – ни войти, ни выйти… В принципе ничего сложного нет, изготовить такой амулет легче легкого. Одна фишка – делать надо на пике формы, отдохнувшим и, как говорится, с чистыми помыслами и Светом в сердце. А такое нечасто бывает.

– А если не с чистыми, то что? Не сработает? – недоверчиво спросил Никита, стараясь не отставать.

– Сработает, – откликнулся Спешилов. – Она на один слой Сумрака рассчитана, все равно сломает. Только в этот кратковременный пролом Тьма полезет. Чаще – в лице своих приспешников, которые мне в самый напряг совсем ни к чему.

На первом слое Сумрака Никита чувствовал себя вполне прилично, пока они не выбрались наверх и не отошли от провала метров на тридцать. Здесь сумеречный мир, не напоенный кровью, был не так ласков к Светлому Иному Никите Сурнину, лип к нему, давил на глаза тусклым светом, клубился серостью и цеплялся за лодыжки синим мхом, буйно разросшимся у ближайшего перекрестка.

– Выходим, – скомандовал Саша, у которого сил должно было остаться не больше, чем у напарника. – Держи. У-уф…

Он протянул Никите, ослепленному светом фар и оглушенному шумом улицы, маленькую шоколадку, которую тот чуть не уронил на мокрый асфальт, разрывая обертку непослушными пальцами.

– Вечно встанут посреди дороги! Места другого не нашли, – проворчал из-под черного зонта пожилой мужчина, задев Никиту плечом. – Ну что за люди!

– А мы не люди, – тихонько сказал Саша вслед сердитому пенсионеру, подмигнул Никите и извлек из внутреннего кармана плаща любимый гаджет.

– Саш, сколько тебе лет? – спросил Сурнин.

– Двадцать пять, а что?

– Да нет, ничего, я так и подумал. У Иных внешность иногда обманчива, но в твоем случае все сходится, – констатировал Никита. – Ну что, ловим машину, едем в офис?

– Щас…

Ох уж это фирменное отрешенное «щас», когда Саша занят перелистыванием страниц, перебором необходимых ссылок и открытием десятка весьма полезных приложений…

– Так. Ловим машину и едем в офис, – подытожил Спешилов.

Верный айфон исчез в кармане плаща, как волшебный фолиант – в складках мантии.

– Разве это было не ясно? – покачал головой Никита.

– Ну, мало ли. Вдруг нас еще куда-нибудь перекинули бы. Еще вся ночь впереди.

Никита хотел сказать, что в таком случае Саше бы позвонили, что маг третьего уровня Силы непременно почувствовал бы, как берут его координаты, что, если бы он срочно понадобился, сейчас рядом с ними тормозила бы крутая тачка с мигалками, но только вздохнул и пожал плечами. Александр Спешилов не услышал бы ни одного из этих аргументов. Скорее всего он бы недоуменно поднял брови и удивленно сказал: «А зачем – все в инете есть».

Саша сошел с тротуара на проезжую часть.

Крутая тачка не подвернулась. На призывный взмах руки из потока, по-хамски подрезав дорогой внедорожник, метнулась к обочине подслеповатая «лачетти» с помятым передним крылом. За рулем сидел классический бомбила. И в общем, это было неплохо. Жадность и беспардонность привели человека к Свету без всяких дополнительных усилий. Дневному Дозору нечего предъявлять своим оппонентам.

Саша, усевшийся на переднее сиденье, многозначительно оглянулся. «Ты при исполнении», – кивнул Сурнин. У него у самого руки чесались. Водила отчаянно нуждался в реморализации. Хотя бы потому, что вероятностные линии его будущего, путаясь и петляя, вели к темному провалу автомобильной аварии. То есть сами линии Никита практически не рассмотрел – они слились, перед глазами взорвалось тучей осколков лобовое стекло, в глазах потемнело, виски запульсировали болью.

Слишком много для одного вечера. Это только возможность, вероятность чужой беды. Очередная болезнь новичков, которые не могут здраво оценить и взвесить все варианты развития событий, отдаваясь во власть ярких видений. «Запомните, мы оцениваем вероятностное поле, а не ваши фантазии, растущие на нем как грибы после дождя», – говорил им маг-куратор. Нельзя за три часа вернуть все навыки, которые растерял за несколько лет.

«Десять лет работал, десять – не работал. Раньше ни фига не знал, зато казалось, что все могу. Теперь до хрена знаю – кажется, что ничего не могу. Система пришла в равновесие, и в жизни у меня наступила полная гармония», – усмехнулся Сурнин про себя. Он поморгал, зябко поежился и откинулся на спинку сиденья.

– Доедем? – спросил он у Саши.

– А как же! – ответил за дозорного повеселевший водитель.

Мужик как-то даже помолодел. Казалось бы, что может изменить в жизни незначительное вмешательство седьмого уровня? Для Светлого или Темного Иного – мало что. А для человека? Раньше Никита над этим не задумывался. То есть задумывался, конечно, но как-то не так. И реморализацию много раз проводил, но как-то походя, без проникновения в философские глубины бытия. Как Санек сейчас. Щелк – вот тебе Свет в подарок. Хотя, с другой стороны, не будешь ведь каждый раз возлагать руки на голову и торжественно вещать, когда достаточно щелкнуть пальцами. «Бред какой-то глубокомысленный»! – подумал Никита, уселся поудобнее и посмотрел сквозь стекло на залитый огнями город.

Час пик миновал, пробки на дорогах постепенно рассосались, исправленный водитель довез их до места относительно быстро и без приключений, взял по-божески. Никита, конечно, демонстративно полез за кошельком в карман, но Саша расплатился сам, великодушно отказавшись от финансовой помощи.

По какому-то негласному сговору ни Саша, ни Сурнин не заводили разговор о случившемся, словно приняв обет молчания с того самого момента, как вышли из Сумрака. Охранников на входе в четырехэтажное здание Ночного Дозора, один из которых поздоровался со Спешиловым за руку, они миновали без всяких проблем. В разгар ночной смены первый этаж выглядел притихшим и пустынным. Только оперативный дежурный высунулся из-за своей двери:

– Спешилов, тебя Басоргин заждался, поднимайтесь.

– У нас офисная сеть подвисает, – сообщил ему Саша, чуть притормозив.

– А ты не лазь, – ухмыльнулся тот. – Не волнуйся, Санек, люди работают, программистов я час назад вызвал, Анатолий в курсе. Да! Лифт сегодня не в настроении, скрипит и приезжает с задержкой, вы лучше по лестнице, – предупредил он.

«А когда по-другому было?» – подумал Сурнин.

– А что, когда-то по-другому было? – спросил Саша. – Пойдем пешком, – предложил он, и Никита согласился, облегченно вздохнув.

Фамилия Басоргин ему ничего не говорила. Незнакомые боевые маги, незнакомые Темные Иные во главе с когтистым Велиховым, оперативный дежурный, которого он никогда раньше не видел. Сурнин молча поднимался по знакомой лестнице за своим стремительным спутником. Лестничные марши посветлели, выщербленные от времени ступеньки белели свежими заплатками, от перил шел еле уловимый запах краски.

– О, лестницу отремонтировали? Виталий Маркович постарался? – наудачу спросил Никита.

Иные живут долго. Дозорные иногда – не так долго, как могли бы, работай они в другом месте, но зам по коммерческой части! Если бы Александр сейчас сказал: «Какой еще Виталий Маркович? Никогда о нем не слышал», следующим вопросом Сурнина стал бы: «А кто сейчас руководит Ночным Дозором Москвы вместо Бориса Игнатьевича?» К счастью, второй вопрос, за которым могли бы последовать всяческие непредсказуемые события, не понадобился и остался висеть, словно неиспользованное заклинание.

– Да, – заулыбался притормозивший Спешилов. – Как-то исхитрился, выбил финансирование. У нас тут в конце лета такой ремонт был – чуть не вымерли всей конторой! До сих пор, по-моему, краской воняет или мне кажется?

– Есть немножко, – подтвердил Сурнин.

На просторной площадке третьего этажа, как и положено, дежурили два оперативника, и – о чудо! – одного Никита знал в лицо. Правда, напрочь не помнил, как парня зовут, но, судя по удивленному взгляду, тот тоже Никиту признал, что не помешало обоим дюжим молодцам, без проволочек пропустив Спешилова, преградить дорогу нежданному гостю.

– Представьтесь, пожалуйста.

В голосе звучала холодная вежливость.

– Сурнин Никита Михайлович, Светлый Иной, состою в оперативном резерве Ночного Дозора города Москвы, – отрекомендовался Никита, – пятый уровень Силы.

– Раскройтесь, – потребовал знакомый оперативник.

– Да я и не закрывался, – пожал плечами Никита.

Его напарник заглянул в планшет, который держал в руках, и поднял голову:

– Вы работали у нас в патрульной службе?

– Да.

– Ваши регистрационные метки не определяются. Как вы это объясните, Никита Михайлович?

– Они сняты десять лет назад при увольнении.

Оперативники переглянулись, подтянулись и принялись повторно потрошить его ауру. Тест на внешнее управление – отрицательно. Тест на скрытую инициативу – отрицательно. Демаскировка амулетов и подвешенных заклинаний – не обнаружено. Тонкая паутина сканирования недавних контактов – чисто. Проверка на «жучки» и прочие шпионские штучки. Тест еще на хрен знает что – он не понял, но ощущение было гадким. Когда в руках проверяющего заработал амулет цветного стекла, Никиту аж передернуло. Саша за спинами оперативников вздыхал и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Подойдите сюда, пожалуйста.

Никита подошел и уверенно коснулся пальцами фигурки петуха, сплетенного из золотистой проволоки. Петух благосклонно молчал. Никита вообще плохо помнил, шевелился ли он когда-нибудь, и уж точно не слышал, как он кукарекает.

– Поднимите руки.

Никита поднял. Его обшманали сверху донизу. Магия магией, а еще одну Великую Силу, а именно – кинетическую энергию пули, выпущенной из обычного пистолета, никто не отменял. На заре карьеры Никита лично брал одного такого кудесника, заговаривающего профессиональным киллерам огнестрельное оружие. Причем брал сразу из Сумрака и только потому остался цел. Темный паршивец в него сквозь хлипкую дверь всю обойму выпустил. «Щит мага» прогнулся и растрескался так, словно Сурнин закрывался листами хрупкого пластика, а не использовал всю силу заклинания, служившего ему до того верой и правдой. И если бы Темный оружейник был столь же искусен в боевой магии, как в заговорах, Ночной Дозор города Москвы точно недосчитался бы в ту ночь одного из молодых сотрудников. Никиту стерли бы в порошок и развеяли в Сумраке за то время, что он судорожно стряхивал с себя хищных металлических пчел с иззубренными жалами.

– Чисто, – наконец объявили ему.

Знакомый охранник чуть улыбнулся и вполне дружелюбно кивнул:

– Проходи, Сурнин.

И Никита, пройдя на третий этаж за повеселевшим Сашей, шагнул в дверь, к которой без всякой жалости к недавнему ремонту двумя широкими полосами скотча кто-то прилепил бумажный лист с надписью «Ответственный дежурный». Судя по тому, что края еще не успели обтрепаться, комнату выделили недавно.

В дальнем конце прямоугольного кабинета друг напротив друга стояли два одинаковых стола. На одном из них возвышался монитор, вокруг которого поддерживался идеальный канцелярский порядок. Второй был завален бумажными папками, распечатками, дисками и флешками, сползавшими с двух закрытых ноутбуков, стоящих друг на друге, и заставлен пустыми чайными чашками. Вокруг него стояло несколько разномастных стульев.

На полу вдоль левой стены между потертым диваном и заваленным столом сердито шипел включенный электрочайник, выдувая струйку горячего пара прямо в цветочный горшок, оказавшийся по соседству. Чахлый цветок дрожал зонтиками узких листьев и раскачивался от ужаса на тонких зеленых ножках. На полке над столом вместо низложенного цветка красовалась пузатая сахарница, стояла банка кофе, валялись пачки с пакетированным чаем и открытые упаковки печенья. Вдоль другой стены разместился полупустой шкаф. Видимо, его притащили совсем недавно и еще не успели захламить. Две секции посередине были закрыты на маленькие висячие замки. Надпись «Вещдоки» какой-то находчивый дозорный вывел масляной красной краской прямо поверх полировки. За верхними дверцами что-то тихо скреблось. Нижние были плохо пригнаны, замок перекосило, а в образовавшейся щели переливался Светом сторожевой знак.

Саша небрежно кинул плащ на рогатую вешалку, стоящую в правом углу кабинета, и растерянно взъерошил волосы на затылке.

– А дежурный сказал, что он здесь. Проходи, Никита.

– Кто?

– Басоргин Эдуард Карлович. Ночной смотрящий по Москве, – сказал Саша. – Ладно, – поспешно добавил он, взглянув на Никиту, не расположенного шутить. – Мы с этой недели работаем по новой схеме. В помощь оперативному дежурному в офисе круглосуточно находится опытный сотрудник не ниже первого уровня Силы.

– У Басоргина какой? – быстро спросил Сурнин.

– Первый и есть.

«Слишком высоко, – подумал Никита. – Таких на всю Москву человек пять, если не меньше. Почему я о нем раньше не слышал?» Он не успел высказать сомнения вслух.

– А ты и не можешь его знать, – пояснил Спешилов, перехватив взгляд, – он пару лет назад из Екатеринбурга переехал. Вернее, из-под Екатеринбурга.

Чайник дошел до точки кипения, яростно забулькал и отключился. Дверь распахнулась, и Эдурад Карлович – немолодой, но подтянутый и деловитый, – возник на пороге. Он был аккуратно и коротко подстрижен, одет в строгий костюм и рубашку с галстуком, и сразу видно – не приветствовал вольностей в одежде.

Так что Саша с серьгой в ухе, упакованный в модные узкие джинсы, и Никита в легкомысленной клетчатой рубашке с закатанными рукавами и кожаными заплатками на локтях не должны были вызвать у него особой симпатии. Тем более что с бытовой магией дела у них обстояли не лучшим образом, и оба сотрудника Ночного Дозора – как действующий, так и резервный – после посещения исторических подземелий столицы имели довольно жалкий вид.

– Здравствуйте, – сказал Басоргин и строго посмотрел на обоих. От него пахло дорогим табаком, седые усы настороженно топорщились. – А что это вы в дверях стоите, а, Саша? Проходите, располагайтесь, нам предстоит долгий разговор.

Он прошел вперед, окинул взглядом кабинет, вздохнул и слегка склонил голову к несчастному цветку, словно готовясь выслушать его жалобы.

– Это цветочные войны, – заулыбался Спешилов.

– Действительно. У Марии какое-то непонятное соперничество с этим зеленым насаждением… – пробормотал Басоргин. – Но это мы отложим на потом. Присаживайтесь, Никита Михайлович. Меня зовут Эдуард Карлович.

– Добрый вечер, – сказал Никита.

На первый взгляд Басоргин выглядел как партийный функционер советских времен. Или главный инженер, который в перестройку успел сориентироваться, встал носом по ветру, пережил смутные времена без особых потерь и теперь работал на том же предприятии менеджером по закупкам оборудования. И все у него всегда схвачено, причесано, отчетность в порядке, подчиненные надрючены, откаты проплачены, и начальство довольно. И главная задача его теперь – не в чертежах разбираться, а поддерживать собственный имидж на должном уровне. Чтобы никому и в голову не пришло посадить на теплое место дочку главы местной администрации.