Ночь Солнца

Неспешным шагом дошли они до кованых ворот и оказались во внутреннем дворе, где толпились любопытные… Много любопытных, очень много. Разведчиков встречал весь замок, во дворе негде яблоку упасть, но при появлении рыжей масаны расступились. Словно втиснулись в стены и друг в друга. При появлении рыжей стало тихо.

– Кардинал Эстэль Лигар. Клан приветствует вас! – громко объявил епископ Артах.

И вампиры склонились в поклоне «гар-сарадал».

А девушка улыбнулась, с удовольствие глядя на выражающих наивысшее уважение подданных. И искры в камне Амулета на мгновение сложились в улыбку, подобную той, что играла на губах Эстэль, а затем рассыпались мелкими огоньками.

Выставочный центр «Tokyo Big Sight» Япония, Токио

Вы когда-нибудь были на фестивале боди-арта? Когда вокруг голые тела, но стыда нет, потому что краска меняет мир, и вместо мужчин и женщин ходят, стоят, танцуют и позируют живые картины. Когда справа элегантные тигрицы, демоны всех кругов Ада и драконы, притаившиеся в тумане, слева – пейзажи и сюрреалистические портреты, по стройным телам моделей низвергаются цветные водопады… Ты уже пресыщен впечатлениями, а впереди – ещё сотня работ замечательных художников. После первого часа глаза устают, хочется уйти туда, где вокруг лишь нейтральное серое, а лучше – вообще чёрное, но уйти невозможно, потому что фестиваль знаменитостей боди-арта бывает лишь раз в году, и не хочется пропустить даже самую простенькую модель….

– Уходишь? – изумился Наарга.

– Вернусь через двадцать минут, – спокойно ответил Нега.

– Устал?

– Меня трудно утомить.

– Даже искусством?

– Даже им.

Мельтешение изукрашенных тел не действовало на навов так же сильно, как на обычных людей. Образы, вспышки света и причудливые движения, которые постепенно переполняли челов, не могли утомить почти совершенный мозг подданных Тёмного Двора. Фестивальное мельтешение легко раскладывалось на составляющие, фиксировалось, анализировалось, в случае необходимости – запоминалось, но тратился на всё это такой минимум сил, что челы умерли бы от зависти.

– Скажешь, куда собрался?

– Нужно кое-что проверить… – Нега хлопнул друга по плечу. – Развлекайся.

А сам вышел в лифтовой холл и в очередной раз набрал номер Миры. Выслушал предложение оставить сообщение, покрутил головой, спустился в подземный гараж, сел во взятую напрокат машину и навёл морок – теперь видеокамеры и случайные прохожие видели не происходящее в действительности, а современного, то есть уставившегося в планшет мужчину.

Сам же Нега достал с заднего сиденья сумку, выудил из неё ноутбук и через USB-вход подключил бронзовую плошку, украшенную переплетением колдовских символов. Затем раскрыл извлечённый из той же сумки кожаный чехол, покопался в пластиковых пакетиках, вытащил тот, внутри которого лежали три длинных светлых волоска, достал один и положил его в чашу. Запустил программу, прочитал заклинание и поднёс огонек зажигалки к волоску. Тот мгновенно сгорел, оставив после себя тонкий дымок, но не поднявшийся и растаявший, а быстро впитавшийся в чашу.

Поиск по генетическому коду позволял отыскать кого угодно и где угодно с точностью до фута, а требовалось для него совсем чуть-чуть: волосок, капелька крови, частичка кожи объекта или его слюна.

Поиск показал, что Мира находится там, где должна: под Хабаровском, но не на поляне, а на опушке леса, вдали от палаток, и при этом – без движения.

Можно было подождать, повторить поиск через пару минут, убедиться, что подозрения оправданны, но… Но Нега уже понял, что случилась беда, и не стал терять время: пробормотал ругательство, затем – заклинание портала и прямо из машины провалился в Хабаровский край.

* * *

Вышел в шаге от распростёртой девушки, склонился и внимательно, но пока не прикасаясь, осмотрел.

Благодаря навским эскизам и тому, что убийца ничего не знал об анатомии людов, Мира всё ещё была жива: у людов сердце находится на полдюйма выше, чем у челов, и потому клинок не разорвал его, как хотелось неизвестному, а только задел. И Нега, который, в отличие от убийцы, хорошо знал, на что способны люды, прикинул, что до критического состояния осталось примерно десять минут. Очень мало по человским меркам и более чем достаточно по разумению Тёмного Двора.

Нав поднялся и прошёлся по обеим полянам: той, где стояли палатки, и соседней, где ребята Миры проводили раскопки. Обнаружил их всех, мёртвых, отметил, что и трупы, и палатки тщательно обысканы, но деньги и украшения неизвестные не взяли.

Значит, приходили за другим.

Остановился, прикрыл глаза и быстро, но очень аккуратно провёл магическое сканирование. Лёгкое, чтобы не оставить следов, но тщательное. Засёк компактную видеокамеру на дереве – её объектив был направлен на палатки, – усмехнулся, снял её, потратив ещё сорок секунд, вернулся к Мире, поднял на руки и активизировал безликую «Дырку жизни», купленную в обычном супермаркете Торговой Гильдии.

Через несколько секунд тяжелораненая девушка оказалась в приёмной Эрлийской обители.

Япония, Окинава

Самолёт вздрогнул, касаясь колёсами взлётно-посадочной полосы, и в салоне раздались редкие аплодисменты. Широкоплечий мужчина с короткими рыжими волосами оглядел тех, на чьих лицах было написано несказанное облегчение от того, что они снова на земле, и презрительно хмыкнул.

«Рано радуетесь. Касание земли – это ещё не гарантия того, что катастрофы не будет».

Впрочем, с этой машиной и именно сегодня ничего не случится: вероятности полёта были тщательно просчитаны, и если бы существовал риск, он не поднялся бы на борт.

За стеклом иллюминатора промелькнуло здание аэропорта, и рыцарь в одно движение поднялся с кресла, взяв в руки сумку, которая всю дорогу стояла у него в ногах. Позади так же легко и быстро встали ещё четверо челов, однако рыжий не стал оборачиваться и тем показывать, что они вместе: их пути разошлись с того момента, как был пройден таможенный контроль.

Самолёт остановился, бортпроводники замерли в ожидании подачи трапа, и мужчина прошёл к самому выходу, чтобы первым выйти из салона. За ним выстроилась очередь из молодых парочек, нескольких особо инициативных старушек, трёх японцев в одинаковых деловых костюмах, а четверо челов с американскими паспортами остались около своих мест. Рыжий бегло просканировал пространство вокруг – предосторожность не помешает, – удостоверился, что опасности по-прежнему нет, и включил телефон.

Ему категорически не нравилось то, что вся группа летела вместе с ним. После такого задания полагалось рассредоточиться, оказаться как можно дальше друг от друга, но ближайший доступный рейс за пределы России был только один, а оставлять команду в зале ожидания или в Хабаровске рыцарь не желал: зелёные вскоре узнают о гибели группы археологов, начнут поиски, и нет никакого смысла облегчать им задачу. Разумеется, зелёные отыщут исполнителей – в фургоне наверняка остались генетические образцы, – однако вояки не смогут рассказать ничего интересного. Что они знают? Только полученные инструкции и его ненастоящее имя.

Зелёным придется здорово постараться, чтобы добраться до него, но времени им хватит только на это, и добраться до Мессии они не успеют.

Не смогут помешать Хэттару изменить мир…

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь Москва, Ленинградский проспект

Мало кто из обычных москвичей знал, что внушительное «сталинское» здание на развилке Волоколамского и Ленинградского шоссе принадлежит нелюдям. Челы проходили или проезжали мимо, кидали на строение заинтересованные или мимолётные взгляды, но для них дом из светлого камня был хоть и выделяющимся, но заурядным: «бывший военный институт», «нынешний военный институт», «на офисы, небось, распилили» – так думали прохожие. А если кто пытался проникнуть внутрь: продать что-нибудь или из любопытства, то молчаливые охранники вежливо, но непреклонно просили их проходить мимо. А если требовалось – демонстрировали такие документы, что один ушлый инспектор пожарной охраны, вздумавший прорваться внутрь нахрапом, долго-долго потом умолял никому и никуда не сообщать о его попытке и вообще забыть о его существовании. И даже предлагал деньги.

К просьбе отнеслись с пониманием.

От денег отказались.

Что же касается жителей Тайного Города, то среди них желающих проникнуть в это здание не находилось вот уже четыреста пятьдесят четыре года, с тех самых пор, как под стенами Цитадели полегла половина гвардии великого магистра. Разумеется, рано или поздно новые смельчаки обязательно отыщутся, разумеется, владеющие Цитаделью навы продолжат оберегать свое логово с маниакальной тщательностью, и следующие желающие, скорее всего, повторят судьбу незадачливых рыцарей, но пока это не было важно.

– Выглядишь расстроенным.

– Устал немного.

– Богемная жизнь до добра не доводит.

– Чего не сделаешь ради Великого Дома, – хмыкнул Нега.

Он считал «богемой» Нааргу, но с пониманием относился к тому, что остальные навы относились к нему самому так же, как он – к художнику. Для них он тоже был «слегка не от мира сего».

Нормально, у всех бывает, через пару-тройку столетий пройдёт.

– Не жалеешь ты себя.

– Я ведь сказал…

– Да, да, помню: «Чего не сделаешь ради Великого Дома». Давно собираюсь увековечить сей лозунг на золотой табличке, да всё руки не доходят.

– Золота жалко?

– В моем кабинете часто бывают шасы: боюсь, утащат.

– Могу продать тебе формулу суперклея.

– Которую разработали шасы?

– Ага.

– Значит, они знают формулу суперрастворителя. Возможно – секретную.

Навы негромко посмеялись.

Официально считалось, что всеми вопросами безопасности в Великом Доме Навь ведает Сантьяга, комиссар Тёмного Двора, и так, собственно, оно и было. В мирное время прижимистые навы отряжали своему главному боевому магу минимум помощников, но тот справлялся.

Комиссар курировал все вопросы, но наибольшее внимание уделял проблемам Тайного Города, вечному противостоянию с заклятыми соседями – Великими Домами Чудь и Людь, поэтому многие дела, на первый взгляд относящиеся к разряду второстепенных, сваливал на исполнительного Ортегу, считавшегося то ли клоном Сантьяги, то ли его тенью. Ортега не жаловался и давно привык принимать на себя первую волну желающих записаться на приём к всесильному комиссару. И даже научился не сильно раздражаться по этому поводу, частенько объединяя полезное с приятным. К примеру, до прихода Неги Ортега развлекался «оцифровыванием» старинных документов: фотографировал исписанный старонавскими иероглифами лист, после чего прогонял его через автоматический переводчик с китайского и бодро ржал над получившейся белибердой.

– Знаешь, как перевели они фразу: «Мерцающий клинок пронзил туманную горку звёздных теней»?

– Это ведь поэма «Тьма шелестящей листвы», – удивился Нега. Он считался неплохим знатоком литературы имперского периода.

– Ага.

– Памятник нашего искусства.

– Ага, – снова подтвердил Ортега.

– И ты над ним издеваешься?

– Какой же ты стал нудный, чтоб тебя Спящий наизнанку вывернул, – вздохнул помощник комиссара. После чего демонстративно захлопнул старинный том, сложил перед собой руки и поинтересовался: – С чем пожаловал, богема? Мне кажется или ты должен сейчас находиться в Токио?

Помощников у Сантьяги было мало, но его задачу существенно упрощал тот простой факт, что каждый живой нав, чем бы он ни занимался, считался находящимся на службе Великому Дому, и потому весёлый импресарио, тонкий ценитель красоты и знаток искусства Нега являлся одним из агентов комиссара, собирающим информацию и выполняющим задания за пределами Тайного Города.

– Я был в Токио, – подтвердил он.

– Не понравилось?

– Перестань паясничать.

На убитых археологов Неге было плевать, однако к Мире он относился особенно, и ему показалась неуместной весёлость Ортеги.

– Что у тебя? – посерьёзнел тот.

– Ты помнишь мою знакомую из Зелёного Дома?

– У каждого из нас есть, была или будет знакомая из Зелёного Дома, – пожал плечами Ортега. – Они так мало живут, что запоминать их имена нет никакого смысла. Что случилось с твоей нынешней?

– Её едва не убили, – хмуро ответил Нега, ещё более помрачневший, когда помощник комиссара коснулся срока жизни людов.

– Такое случается. Собрался отомстить?

– Она была археологом, и её пытались убить во время экспедиции. – Нега положил на стол снятую с дерева видеокамеру. – Тут запись, потом посмотришь, но самое главное я распечатал. – Рядом с видеокамерой легли листы с изображениями: мужчины и женщины рассматривают какую-то шкатулку. – Археологи что-то нашли, после этого их убили.

– Шкатулки, как я понимаю, в лагере нет, – протянул Ортега.

– Нет, – подтвердил Нега. – А заодно исчезли все документы и электронные приборы.

– Кто занимался безопасностью археологов?

– Люд.

– Значит, их убили не челы.

– Именно.

– Интересно… – Ортега побарабанил пальцами по столешнице. – Мира сообщила о находке в Зелёный Дом?

Несмотря на недавнее язвительное замечание, имя подруги Неги помощник комиссара знал.

– Нет.

– А об экспедиции?

– Не проверял.

– Я проверю… – Ещё одна легкая дробь по столу. – Но что-то мне подсказывает, что Мира и тут проявила самостоятельность.

– Да.

– Она рассчитывала найти нечто ценное? – прищурился Ортега.

– Она была рассеянна и слегка встревожена перед отъездом.

– Есть догадки?

– Только предположение.

– Я весь внимание.

– На поляне, где велись раскопки, я заметил следы шахт. И почувствовал характерный запах.

Дальше можно было не продолжать.

– Намекаешь, что Мира нашла место выхода Железной Крепости?

– Всё может быть.

– Гм… Намекаешь, что надо разбудить Сантьягу?

– Он спит? – удивился Нега.

– Ну, когда-то, наверное, спал, – без особой уверенности ответил Ортега, возвращаясь к изучению фотографий. – Мира выжила?

– Да.

– Повезло?

– У нее «навские эскизы», – объяснил Нега. – Только благодаря им я сумел дотащить Миру до эрлийцев.

– Девушка оказалась не так глупа, как большинство её зелёных сородичей, – заметил Ортега и резюмировал: – Ты благотворно на неё влияешь.

– Мы пойдём к Сантьяге?

– Ты уверен, что он уже проснулся?

* * *

…Кабинет комиссара Тёмного Двора радикально отличался от подавляющего большинства прочих помещений Цитадели, выдержанных в стиле милого навским сердцам военно-фортификационного консерватизма, отсылающего знатоков ко временам империи Тёмного Двора и массовых казней на закате. Считалось, что трёхчасовое пребывание в декорированном навами помещении гарантированно вызывает шизофрению у разумного любого генетического статуса, однако рабочее место Сантьяги претендовало на лавры ультра-ультрасовременного офиса, прекрасно освещалось и было царством не камня и садизма, а стекла, металла и новейших технологий. Хотя и садизма, конечно, тоже, но он умело скрывался среди гаджетов и странных конструктивных решений.

– Вам не понравилось в Токио?

Участливый тон Сантьяги не сбил Негу с толку. Он опустился в предложенное кресло, сдул с рукава пылинку – абсолютно скопировав жест комиссара – и доложил:

– Всё началось с того, что я не дозвонился до Миры…

В отличие от Ортеги, Сантьяга выслушал рассказ молча, впрочем, он редко перебивал докладчиков. И даже предположение насчёт Железной Крепости не заставило комиссара позабыть о вежливости. Он лишь дотронулся кончиками пальцев до подбородка, да так и замер в кресле, продолжая смотреть на Негу чёрными, глубоко запавшими глазами, а когда разведчик умолк, принялся внимательно рассматривать фотографии.

– Жаль, конечно, что челы до сих пор не научились делать оптику приемлемого качества.

– Лет через четыреста у них появятся нужные технологии, – хмыкнул Ортега. – А до тех пор будем продолжать пользоваться продукцией шасов.

– К сожалению, Мира решила не переплачивать и приобрела человскую видеокамеру, немодернизированную.

– Зелёный Дом всегда отличался удивительной скупостью, – притворно вздохнул Ортега.

– Эта камера играла вспомогательную роль, – вступился за подругу Нега. – А шасы настолько жадные, словно вобрали в себя всю скупость Спящего.

– Именно по этой причине финансовые дела Великого Дома Навь в полном порядке, – усмехнулся Сантьяга. И отложил фотографии. – Единственное, что я могу сказать точно: артефакт, который отыскала ваша знакомая, сделан не асурами.

– Вы уверены? – Нега уже свыкся с мыслью, что Мира влезла в ОЧЕНЬ неприятную историю – в отношении асуров навы проводили стратегию «Убивай и не разбирайся», – и воспринял слова комиссара с облегчением. – Но ведь шкатулка почти не видна…

– Неважно. – Сантьяга легко махнул рукой. – Штанги, которые Железная Крепость выдвигает к поверхности, несут сугубо утилитарную функцию, в них в принципе не может ничего быть, а если что и отыщется, то будет уничтожено охранными заклинаниями, которые продолжают функционировать даже сейчас. Так что… – Комиссар на мгновение замер, пристально разглядывая одну из украшающих кабинет картин Аркадия Ивова: проснувшийся вулкан, лава которого, казалось, вот-вот поглотит ультра-ультрасовременный кабинет. – Так что мы имеем дело с совпадением: в месте, где Железная Крепость подошла к поверхности, оказался некий артефакт, который…

– Стал причиной расправы? – закончил за шефа Ортега.

Несколько секунд Сантьяга пристально изучал подавшего голос помощника, после чего едва заметно качнул головой:

– Вопрос в том, почему расправа вообще случилась? Нет никаких сомнений, что шкатулка была целью, но как нападавшие о ней узнали?

– Кто-то стал предателем, – холодно ответил Нега. – И с ним тоже расплатились.

– Очень может быть… – Сантьяга вновь вернулся к созерцанию картины. – Хотите расследовать это дело?

– Если вы не против, комиссар.

– Я не против. – Помимо целого букета достоинств, Сантьяга мог похвастать совершенным и всеобъемлющим любопытством и ни за что не прошёл бы мимо столь интересной информации. – Но по следу обязательно пойдут зелёные ведьмы.

– У меня преимущество.

– У нас всегда преимущество, – улыбнулся комиссар. – Ведь мы навы.

Бразилия, Рио-де-Жанейро За несколько месяцев до описываемых событий

И снова возвращение в номер, и снова – перед самым рассветом, в минутах от прихода солнца, рискуя, потому что малейшая заминка, например, проколотое колесо такси, могла привести к необходимости искать укрытие. Или гореть под проклятым солнцем Земли – чужим для масанов, убийственным.

Макс и Кайл рисковали, потому что затягивали пребывание в клубе до последнего – уж больно хорошо было расслабляться в обществе послушных, готовых на всё Танцоров. Хочешь – хлебни эту девочку, хочешь – того мальчика, хочешь – сделай с ними что-нибудь другое, а хочешь – высуши досуха, и жертва будет тебе благодарна. А остальные челы посмотрят на её труп с завистью…

Поначалу безумные Танцоры вызывали у масанов презрение, как тупой скот, не понимающий, что он теряет, однако теперь их чувства слегка изменились, и замороченные челы стали казаться партнёрами, участниками необыкновенного карнавала, во время которого каждый может стать каждым.

Визиты в «Закат» затягивали, в них появлялась потребность, и парням становилось всё труднее отказываться от предложения переждать день в клубе. Они уезжали «на флажке», но с каждым разом неохотнее.

И об этом следовало поговорить.

– Как думаешь, во что мы влезли? – Кайл плюхнулся в кресло и устало взлохматил чёрные волосы.

– Не думал, что тебя это заинтересует, – хихикнул Макс.

– Хватит язвить.

– Извини. Мы оба увлеклись.

– Согласен.

– Но кто-то платит за сыр этой мышеловки, и я хочу узнать – кто?

– Мессия.

Никаких других подробностей или имён они до сих пор не узнали. Сильва ограничивался этим титулом – или кличкой – и мягко отказывал новым знакомым в деталях: «Ещё не время».

Понятным было только одно: сейчас на Мессию работает не очень много масанов – в противном случае слухи о создателе питательных клубов давно разлетелись бы по планете. И достигли Тайного Города. И присланные гарки порубили бы его в мелкий шлюск – начинку для мясного пирога с морковью и спаржей, подаётся горячим с соусом «каллинурт» и красным вином. И заставили бы последователей Мессии этот пирог сожрать.

А потом порубили бы и их.

В «Закате» лилось слишком много крови, в Тайном Городе такого не одобряли.

И поэтому Макс и Кайл не до конца определились, кому сдавать Мессию: своему клану вольных охотников или Тайному Городу – у каждого варианта были свои плюсы и минусы. Понятно же было одно: сдавать надо, поскольку на крови Мессии можно хорошо подняться.

Оставалась мелочь – лично познакомиться со старикашкой.

– Как думаешь, мы ведём себя правильно? – неожиданно спросил Кайл.

– Судя по спокойствию Сильвы – да.

– Мы всё больше и больше втягиваемся, брат.

– Согласен, – поморщился Макс. – Но что делать? Мы не можем уйти.

– Думаю, все новички мечтают сдать Мессию, но постепенно попадают под…

– Только не говори: под обаяние Сильвы.

– Я думаю, под обаяние той дряни, которую он называет Кровью Заката.

– Это – да…

Масаны переглянулись и многозначительно покачали головами.

Они были молодыми, но не маленькими и понимали, что самые крепкие секты стоят не только на идеологии. Коктейль Сильвы не походил ни на один из известных им наркотиков – а известно Максу и Кайлу было всё, – и в этом заключалась главная опасность: друзья понятия не имели, как противостоять заразе оригинальной рецептуры, а не принимать коктейль не могли – в этом случае Сильва их выгнал бы.

Или убил.

– Нужно отправить образец коктейля Алхимику, – предложил Макс. – Он мужик головастый, разберётся, из чего смесь составлена, и сделает нам противоядие. Днём будем пить его, а по ночам – коктейль.

– И не заболеем.

– Я слышу недоверие.

– Употребление коктейля наверняка влияет на поведение, – протянул Кайл. – Получив противоядие, мы станем другими… В смысле – прежними. И Сильва догадается, что мы блокируем действие его дряни.

– Посмотрим на других масанов «Заката» и будем вести себя так же. – Макс слегка пожал плечами. – Ради дела можно попробовать стать актёрами.

– Ради жизни.

– И ради неё тоже.

Помолчали.

– Гм… Допустим, – вернулся к теме Кайл. – А если Алхимик не сможет придумать противоядие?

– Тогда соскочим. И сдадим Чарли только Сильву.

– Чарли или Тайному Городу?

– Решим. – Макс вздохнул. – Но соскочим точно, я не хочу превращаться в овоща.

– Никто не хочет… – Кайл вновь провёл рукой по волосам. – И последнее…

– Я весь внимание.

– Алхимик живёт в Румынии.

– М-дя… А я все думаю: когда ты об этом вспомнишь?

Масаны рассмеялись.

Появление на горизонте клуба «Закат» существенно улучшило финансовое положение друзей. То есть не ухудшило: им не пришлось тратиться на блуждание по барам и клубам. Однако богачами ни Макс, ни Кайл не были, не могли себе позволить потратить сверх сэкономленных, и потому решение могло быть только одно:

– Полетишь ты, – спокойно сказал Макс. – А я продолжу работать с Сильвой.

– Не получится, – буркнул Кайл, изучая расписание авиарейсов. – Прямого рейса в Бухарест нет, а пересадка дневная.

– Нехорошо…

При необходимости масаны спасались от солнца с помощью плотных костюмов и мотоциклетных шлемов, однако пассажир в подобном наряде наверняка привлечёт внимание окружающих…

– Давай напишем, что ты умер, и отправим тебя в гробу? Ну, по старинке.

– Не успеем оформить нужные документы.

– Давай купим портал?

– Не «давай купим портал», а другого выхода у нас нет.

– Согласен. – Кайл вздохнул. – Но на портал нет денег.

– Значит, придётся найти.

– Найдём. – «Светиться» в чужом городе не хотелось, но обстоятельства вынуждали к решительным мерам. – Но как мы их потратим? Позвоним в «Транс-Портал» и попросим организовать магический переход Рио – Бухарест и обратно для двух мятежных масанов?

– Придётся отыскать кого-нибудь, кто сможет помочь.

– Вот так просто? Выйдем на площадь и позовём мага? Или откроем справочник?