Время Удачных 20.14

Поверьте: не у меня одного бывало. – Он потоптался и кинул взгляд на флагшток, стал говорить тверже: – И еще… для успешной службы, вам потребуется Любовь. Да – любовь к морю, которое мы вообще-то редко видим в походах. Но хорошо чувствуем: Силу, Дух и Родство с нами. Любовь к России, к своей семье, которые всегда ждут. И вы… поэтому должны сделать все чтобы вернутся; а если понадобиться, то с победой!

Офицер замолчал – вспомнил что-то далекое. Немного прищурился и… решил не рассказывать: – Вот таких сильных людей – россиян, мы готовим: до двадцати четырёх экипажей. С этой минуты, начинайте запоминать любые мелочи – развивайте память и интуицию. Предполагая, что известная связка: причина после следствия, актуальна. Кстати, почему ваша “Буки – 871” называется “Алроса”, все в курсе?

Мы впервые заулыбались…

– Сейчас она на ходовых испытаниях; со вторым экипажем. – А первый экипаж, – он посмотрел вправо. Видимо это и были экипажи действующих подлодок, проходившие курс повышения.

– В общем, обязательно прибудет, – заверил командир.

– Дом и семья остались там, – офицер махнул рукой. – Только это ничего. Я сам так начинал, потом остался на сверхсрочную. Дошел до командира атомохода и вот…, учу. Поэтому уверен! Что среди вас есть будущие командиры подлодок или даже целого дивизиона. А возможно, и будущие герои России?! Попросту героем у нас может стать каждый, независимо от звания и места службы. И как говорят уважаемые Ветераны: Флаг-то, один!

Глаза командира скользнули по окнам: – Наши преподаватели с богатым опытом… До Кубы ходили, Арктику и Антарктиду видели. Всему научат, а кто подзабыл, напомнят: Как выживать в нестандартной ситуации? Как найти правильное решение, когда времени нет? Повторяю: только тот, кто успешно закончит учебу, получит место в основном составе. Такого, как было в девяностые годы – больше не будет. Не будут непрофессионалы попадать на флот! – Итак: торпедисты, механики, электрики, акустики, штурманы и минеры. Артиллеристы, радисты, боцманская команда, матросы и офицеры, киповцы и работники ядерного отсека, командиры субмарин. Сегодня личный состав Центра занимается поэкипажно. Так, а дальше…, – призадумался Игнатьев. И только перевел дух, чтобы так сказать – c новыми силами…, как тут же подбежал худощавый. Ну, просто был тоньше всех:

– Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться? – поинтересовался офицер, принимая эту паузу за концовку.

– Обратился уже, – ответил Владимир Константинович. – Что у Вас?

– Докладывает дежурный, младший лейтенант Козлов, – он все-же представился. И доложил: – Ночью мною, как было и в прошлый раз… Снова на посту, на боевом посту спали. Двое вахтенных. А если война? – Они также будут служить?! Возможно, они выпили. – Предположил Козлов, предусмотрительно сделав шаг назад.

– Как это выпили?! – Прищурился Игнатьев, оглядывая вполоборота штаб. Штабисты сглотнули, не моргая.

– На стульях первый, – второй спал на столе, – пояснил младший лейтенант. Однако(!), не выдерживая взгляда командира, Козлов осмотрел свои руки: словно не зная куда деть. Просто они могут вообще больше не пригодиться, если повторно сделал не то.

– Так выпили или только спали? – Владимир Константинович стряхнул пылинку со своего капитанского погона.

– Предполагаю, товарищ капитан первого ранга, – уже без первоначального энтузиазма, Козлов задирал плечи.

– Такие вещи Сергей Николаевич, надо знать точно. Где они? – командир изменился в лице.

А изменился капитан первого ранга и командир Учебного центра Игнатьев в лице не просто так, а по поводу – что не любил в своей жизни всего двух вещей: подхалимов и ябедников – c одной стороны и когда перебивают по пустякам, отвлекая от чего-то важного – с другой. Поскольку именно сейчас – как показалось, находил нужный ключик к этим молодым, что стояли напротив такими перепуганными. Не понимая, зачем это, ведь тут так сложно. И никакой романтикой не пахнет, о чем мечталось на гражданке, в Якутии. Вот и собирался снова – уже на пальцах повторить. Ведь к своим ученикам любого возраста, Игнатьев относился так же как и к собственным детям.

Да, старается Владимир Константинович донести: Что сложно не здесь: на Земле, в Учебном спец. центре Обнинска. А сложно может быть в море – под водой, если чего-то не знаешь. И для этого он тут стоит и буквально живет на службе со своими преподавателями; все делает и сделает дабы научить. Сам проверит и перепроверит… Вот тогда там – на большой глубине станет легче. Конечно, свое везение и удачу он подарить не сможет; но все остальное, вместе с частицей сердца обязательно отдаст! Так было всегда…

И в эту самую минуту, подошел “вечный дежурный” Козлов.

– Ну, что тут скажешь? – придумал капитан Игнатьев. Козлов, он и в театре не во время аплодирует.

Двое угрюмых, с взъерошенными волосами предстали перед командиром центра. Эти парни поочередно смотрели – то на друг друга, а то на Игнатьева; поэтому получилось, что с одной стороны их увидел весь личный состав в строю; а с другой, вблизи и пристально посмотрел только Он. Вот у пришедших с этой стороны и не было лиц. Хотя конечно, физические присутствовали. Но так как в них уже отразилось – Армагеддон или что-то похожее; поэтому и были не похожими на самих себя. Кстати и внутренне, сердце сжимал ужас… Ну а что же командир Игнатьев? Какое – то время молча рассматривал; не узнавая, кто перед ним.

Лейтенант же, уставился в пол. И если бы только мог, провалился бы на этом месте: так захотелось спрятаться.

– Старшина Закеров и мичман Штольник, – с запозданием доложили “армагеддонцы”.

Для справки: эти двое были из одного коллектива. И получается, что в дежурстве по графику – повторно не справились с вахтой.

– Пили? – задушевно сказал Игнатьев.

– ………никак нет, – как под копирку, по очереди – доложились они.

– Тогда спали?

– Ну, чуть прикорнули… Вчера ящики помогли таскать.

– Под дождем, промокли, – объясняя сбивчиво, проштрафившиеся перебивали друг друга: – Потом “козла” забивали…

Приведший их лейтенант вздрогнул.

– В домино, – прояснил Штольник.

Командир снял фуражку – качал головой; и тихо тихо – видимо только себе: – Как дети малые, ей Богу. Может, в детский сад? Или сами воспитаем..

Однако объяснение продолжалось: – Потом чаю напились и засиделись. А тут, и дежурный пришел, – намекая на офицера.

– Да я минуту будил! А если враг, весь состав центра вырежет? – с пафосом не сдавался Козлов.

– Не помните?! Как турки поступили с армянами? И таких ночных преступлений – сколько раз было в истории?

Действительно, он с детства мечтал о “службе в театре” и теперь эта любовь, нет нет да и проскакивала при необходимости.

– Ну- ну, – возразил командир Центра, не ожидавший подобного сравнения.

– Что Вы, Сергей Николаевич? Много фильмов зарубежных смотрите. У нас же дублирующая система. И комары не проскочат.

– Да это я так, к слову вспомнил, – он снова рассматривал руки.

– Ну хорошо, – решил капитан Игнатьев: – Будет к месту!

– Что? Простите?! – поинтересовался собеседник.

Также провинившиеся, не понимали командира. Отсюда наоборот, воодушевившись – попытались улыбаться; видимо решая: пронесло и на этот раз. Получается – так действует неосведомленность: они не расслышали командира.

Да, командир действительно замолчал. Тихо стало на плацу. Очень тихо. Казалось, и ветер стих; не желая сменить сцены… Ровно так, как случается перед бурей. Но только “опытные” знают: как бы спокойно – что даже не верится в предстоящую смену не было; она – гроза грозная будет. Ненастье случиться – хотя бы в пику того Абсолюта, который неожиданно наступил. Поэтому, чем тише становится перед, мощнее получится зад. В смысле, и воздух… Запахло серой.

Вт и рявкнул командир Центра; да так сильно, что наверное услышали во всем Обнинске: – Расстрелять!! – По закону, военнослужащий повторно нарушивший устав при исполнении, приравнивается к нарушавшему устав в военное время. А за это: Расстрел.

– Привести в исполнение! – капитан первого ранга показал рогатку – двумя пальцами правой руки на проглотивших языки.

– Немедленно! – он повторно, с выражением посмотрел в сторону штаба; подморгнул Козлову и демонстративно отвернулся. И… Непонятно откуда взявшийся также быстро, появился наряд: пара таких же курсантов, только с оружием. “Калаши” – то есть автоматы Калашникова, красноречиво намекали за спинами. Это сила – сделала богатырями конвой. Короче, вооруженные уводили людей за угол. Мы переглянулись c Юрой: кадры напоминали войну… Попросту из-за этого разбирательства, во рту пересохло. Представляю, что чувствовала эта пара?!

– Итак, – Игнатьев подошел ближе: – А мы продолжаем…

Неожиданно(!), все вздрогнули. Ну как все – кроме самого Игнатьева разумеется. Ведь что-то – где трещало. Ответом на эти страшные – убивающие звуки; сперва наперво вскричала ворона. Ей тоже не понравились они? Далее, эхо войны рассекало сознание новобранцев. Однако(!), мои глаза заметили: монументальный Игнатьев наблюдает за реакцией… новобранцев. Специально!

– Это очередь из автомата? Действительно, расстреляли?! – вот какие, в молодых головах появились вопросы. В общем, кого-то кинуло в жар. А от него голова завертелась как флигель; в надежде, что кто-то объяснит. Но стоящие рядом офицеры показывали: ничего странного не происходит. А это значит, такое в порядке вещей.

И Игнатьев пришел на помощь: – Вольно! Просто, не нарушайте Устав. Разойтись.

К нам сразу обратился взводный, Михаил Иванович: – Ребята, в колонну по двое, становись!

Когда он появился, в связи с переживаемым не заметили.

– За мной, шагом марш, – заботливый взводный уводил бойцов.

Только все мы – хотя и не сговаривались, а все пытались посмотреть за угол. Где просто обязаны были лежать тела.

Заметив, Иваныч пояснил: – Да нет там никого. Теперь уносят быстро…

Мы нервно улыбнулись. Стало ясно: это шутка. Или трагикомедия – урок новичкам.

– Да, юморить здесь явно умеют, – Подумалось мне. О чем размышляли остальные девять курсантов, догадаться не сложно.

9

Опосля первых занятий, к вечеру, Михаил Иванович отвез на экскурсию: в центр Обнинска; где покрутившись по улицам чистого города, автобус встал возле памятников.

– Это самый знаменитый монумент, – восхищенно рассказывал взводный: – Рубка атомной подлодки “К – 14”. А напротив, посмотрите, установлен второй: Герою СССР, командиру первой советской атомной лодки “К – 3”, контр – адмиралу Леониду Осипенко. Кстати, именно его подлодка первой покорила Северный полюс. Тогда даже родилась шутка: боцману посоветовали взять левее – дабы не повредить главную ось Земли.

Мы облепили гранитного героя. Световые пятна – рядом со звездой героя СССР; на костюме смотрелись как награды от Бога. Получается и Всевышний отметил славный путь Леонида Гавриловича…

– Затем, к сожалению, была страшная авария: погибли люди… , – взводный возвращал от высших дум. – Из-за простой казалось-бы мелочи: прокладки гидравлики. Так что, уважаемые курсанты, сами видите: У подводников мелочей не бывает, – Михаил Иванович посмотрел на темнеющее небо, приложив руку к груди:

– Зато теперь Леонид Гаврилович, встречает вернувшихся с похода!

Возложив гвоздики и прочитав все памятные таблички, мы вернулись в Учебный центр. Не знаю почему – как в школе наверно, но на утро я занял заднюю парту. Юрка сел рядом. Перед нами, на предпоследнюю уселись: Валерка и Николай; в небольшом и светлом классе оказалось всего десять парт в два ряда. Поэтому(!), все были на виду – учиться пришлось по-настоящему.

Также в помощь, на всех стенах размещались плакаты проекта. Вот так, смотришь и представляешь себя подводником, переходящим из отсека в отсек. Что касается тех, семьдесят четырех вопросов, при упоминании которых улыбались контактирующие офицеры – вспоминая себя в похожей ситуации; на практике оказались полным и основным знанием всего что там есть: Торпедный отсек, Главный командный пост, Жилой отсек, Дизельный, отсек Электродвигателя и последний, с резервным двигателем и электромотором экономического хода.

– Кстати, – напомнил Михаил Иванович, расчесывая специальной расческой усы. – Натовцы окрестили субмарину “Черная дыра”. Ведь не слышна и незаметна. Потому что? …, – взводный спрятал железяку и вопросительно кивнул Юрке, ожидая что подхватит, и похвастается усвоенными знаниями.

– Ну, потому что, – начал Юра, смотря почему-то в потолок, – имеет противогидролокационное покрытие корпуса и бесшумные приборы с механизмами на борту…

И я – видя что он поплыл, желая помочь добавил что заучил и что было – как дизелисту ближе: – Также скрытности способствует новая система газоотвода. За ней не остается следов.

– Плюс водометный двигатель вместо винта, не услышит ни один акустик, – сразу подключался и Валера.

– Ну что?! – Рассмеялся Михаил Иванович, – втроем справились. Молодцы. Так держать! Только что будете делать, когда останетесь по одному? Такое в жизни бывает. Друзья, это здорово. Но надеяться лучше на себя. Поэтому, повторяю только два раза: Учим еще – это раз и гораздо лучше – Два!

Впоследствии, с такой щепетильной требовательностью запомнили все и все. Что называется: знания отскакивали от зубов. И тесты сдала “десятка”.

– Это все потому, что из Якутии шустрые и сообразительные парни. Тормозов нет, – как любит поговаривать Валерка Золотов.

Далее, следующим преподавателем оказался Павел Иванович Маслов. Сорока пятилетний силач, с зелеными сказочными глазами и добрым крестьянским лицом.

– Вот такой, мировой мужик…, – все наши при разговоре о нем, не сговариваясь показывают кулаки с поднятыми вверх большими пальцами. Потом, конечно, были другие учителя; но его полюбили особенно. Поскольку на уроке рассказывал теорию; а на перемене – что тоже важно, отвечал на многочисленные вопросы. Короче, заметив что часть курсантов еще спешит покурить; назидательно впечатлил: как “пухнут уши” под водой без курева. И как затем, когда подлодка всплывает, курильщики c “Большими” ушами – как роботы поднимаются наверх глотнуть; но не того, о чем мечталось целый месяц глубоководного плавания: глотка свежего воздуха.

– Лучше бросьте сейчас…; тогда может получаться из вас настоящие подводники, – советовал Пал Иваныч. Он помогал такими фактами слабовольным, и вскоре на перекуры никто не бежал: отказавшись от глупой привычки, приобретали другую: запасаться опытом, слушая реальные истории России.

– Подводники обладают крепким здоровьем и сильными волевыми качествами. А какие они, если даже курить бросить не сможете? – взводный доказывал правоту Маслова, что по-отцовски наставляя, увлекал новыми походами: на дизелях, атомоходах. Как с натовцами встречался…

– Каждый экипаж выполняет команды командира. Поэтому, все все понимают: и у нас раньше случались недальновидные, а у них-то подавно, до сих пор такие. Поэтому, попадаем в непростые ситуации.

В ответ, мы только слюной облизывались; и с нетерпением ждали добавки – продолжения: очередной перемены. Пролетали дни.

Первое, с чем на практике познакомили курсантов: это средства индивидуальной защиты. Научили надевать портативные дыхательные аппараты “ПДА”, которые обязан носить каждый, во время нахождения на борту. Следом, изучили изолирующие противогазы “ИП 6”. Выучили правила переключения из “ПДА” в “ИП 6”.

– Портативный дыхательный аппарат вещь одноразовая, – держа в руке красную коробку, объяснял мудрый Пал Иваныч: – При недостатке кислорода, поможет выжить. А как выжил, выкидываешь и берешь новый. Всегда носим с собой!

– А вдруг забыл? – робко поинтересовался Юра, оглядываясь – ища поддержки.

– Тогда можешь не дышать, – отшутился Пал Иваныч, посмеиваясь над наивностью. И тут же заметив важное, спросил резче: – А Вам, – он переходил на спокойный привычный голос; и подойдя к Ансупову, что сидел у окна, – это не интересно? – Неужели верите, что без знаний будет спокойней? – все пристальней всматриваясь в курсанта, вопрошал офицер.

– Тогда зачем пришли, если не хотите учиться? – Пал Иваныч заметил, что парень подолгу смотрит в окно. Видимо, заскучал по дому.

И так как Иваныч с большим чувством юмором был. Вот и придумал: – Лично я Вас больше не держу, можете выйти. Как говорится: Станция “Квасцы” – выходи поз – сцы.

Естественно, класс повалился со смеху. Один Колька багровел… Причем руки краснели больше щек. И насупившийся Анцупов признался: – Виноват, товарищ капитан – лейтенант. Разрешите остаться?

Офицер кивнул – урок продолжался. На следующий день изучали спасательный костюм и изолирующий дыхательный аппарат “ИДА 59м”; что работает автономно, с замкнутым циклом дыхания.

– “ИДА” позволяет дышать при аварийном выходе из подлодки, а также при борьбе с пожарами и с затоплением отсеков, – объяснял невозмутимый Маслов.

И снова его спокойствие и железные нервы, вызывали зависть… Как потом сам признался Иваныч: – Это тоже тренируется. Поскольку потеря драгоценных минут из-за переживаний, а потому и для приведения себя в рабочее состояние, чтобы хоть что-то сделать при аварии; так упускается время, и как следствие – Гибель. Поэтому, нужно учиться и практиковаться. Запомните это раз и навсегда.

– А помню-помню, – вставил свои пять копеек улыбающийся Юрка. – Учиться, учится и еще раз учится!

– Смешно?! – подивился Пал Иваныч. – Но это тоже хорошо… – Я сам люблю посмеяться. Поскольку в походах долгих, смех незаменим. Он в тонусе держит, и напряг лишний снимает. Так что, можно и нужно периодически радоваться, – поощрил специалист подводник.

10

После первой и с непривычки самой тяжелой недели, курсанты пообтерлись и попривыкли. А еще полюбили слушать вечерние рассказы “старичков”, не раз участвующих в совместных плаваниях с противолодочными силами флота. Поэтому уже не раз представляли – как жутко услышать звук стремительно приближающихся торпед, которыми противолодочный корабль атакует подлодку. И хотя все там было условно: стрельбы учебные; а все равно, истории страшноваты. Параллельно, выучили назначение боевых частей, с БЧ-1 по БЧ-7; и различных служб подлодки: от радиационной и биологической, до химической защиты субмарины.

– Учеба всех практических дисциплин, начинается с меня; поскольку в борьбе за живучесть участвует весь экипаж, – разъясняя, следующий преподаватель не шутил и тем более не смеялся. Высокого роста, с длинным грузинским носом и черными живыми глазами – приглашал в свой учебный комплекс. Где показывал сам, как и что делать; причем без лишних движений, экономя время и силы. Вот так.

Сам комплекс “Борьбы за живучесть”, по сути это большой железный ящик: десять десять и три метра вверх. В него напичканы механизмы и трубы, с различными вентилями управления. В общем, на следующее утро начали… Впятером, надев оранжевые спасательные гидрокостюмы “СГП”, залезли внутрь. Только осмотрелись, как зазвучала прерывистая сирена: “Авария!” То есть в ушах, запульсировали нервы. Плюс одновременно, по громкой связи голос преподавателя:

– Аварийная тревога! Поступление воды в Пятом отсеке, по левому борту.

– Да зачем объявлять?! – шепчу я, – вот же.

Теперь каждый увидел, что слева забил фонтан – словно с пожарного шланга; который со свистом заполняет отсек.

– Мать честная, – продолжаю. – Учили ведь! Давление: примерно два – три килограмма на квадратный сантиметр. Поэтому, счет на минуты; хотя в жизни зависит от глубины. – Это значит, не успеем моргнуть, как потонем, – кричу на себя.

На подробный анализ ситуации нет времени. Пробоину надо ликвидировать. И кстати, уложиться в норматив. Можно использовать разное аварийно – спасательное имущество: упоры раздвижные, заглушки, пластыри. А можно, проявить смекалку. (Из лекции)

– Юрка, – хлопаю по его плечу, – дескать, доставай инвентарь. А он и сам уже открывает расположенные по обе стороны ящики.

И так как все похватали содержимое; чтобы сократить объем поступаемой – я наваливаюсь на пробоину. Однако тут же соображаю: ничего не видно; переворачиваюсь и спиной заслоняю.... Теперь сильнее прохлада, зато вижу – и напор убавляется. Ребята поняли, что делаю: когда речь о жизни подлодки и всего экипажа – любые средства идут. Поэтому, или головой думай; или ее, спину и живот подставляй. Главное – результат!

Мы смастерили подпорки, поставили пластырь; открыли вентиль, выровняли давление и откачали воду. Через двадцать минут, все пятеро сняли гидрокостюмы и ничуть не удивились, что оказались мокрыми и внутри. Никто не искал дыру в резиновом одеянии. Понимаем: пропотели так.

Но Константин Валиханович оказывается, с остальными наблюдали в мониторы. И покачав кудрявой головой, сообщил: – Практически “Мимино”… но однако ошибок много. А некоторые движения вообще, лишние. Ничего, опыт научит. А “Мимино” – это комплимент, означает “Орел”… Позднее, пойдете в другие классы, менее мокрые и более интересные. Но этот, – он постучал кулаком по железу: – Основа для любого подводника.

Инструктор говорил с небольшим акцентом, бережно проговаривая русские слова. Мы же – пятеро, обессиленные молчали, осмысляя произошедшее.

– На пэрвый рэз, нармальнэ, – попытался повторить акцент учителя Валерка. Вот “пятерка” и стала веселее, – друг рассмешил.

– Следующие, приготовились! – в ответ прозвучала очередная команда. Так продолжалось по кругу.

И после, инструктор цикла живучести, кстати, с фамилией Бодрый; немного подбодрил: – Сегодня у каждого есть право на ошибку. Можете пользоваться. Мы обрадовались. Почти… А Бодрый закончил: – Вот только в море, такой возможности не будет. Будет за спиною каждого смерть: ваша, или ваших товарищей. Скорее всего, без косы. С косой просто, еще не видели на подлодке, – он решил пошутить: – Вероятно, высоты для нее мало…

Быстро став серьезным, закончил: – Она всегда ждет, когда подводник допустит ошибку. Моя задача: научить действовать так, чтобы ошибались меньше. Да и то, желательно только здесь. Просто Вы обязаны выживать в любой ситуации! Кстати, знаете, чем детдомовские мальчишки отличаются от домашних?! – Вот я, к примеру в детдоме вырос. Меня Россия выкормила, научила и вывела в люди. Теперь, отдаю – учу вас: как находить решение в экстренной ситуации. Поэтому, каждый раз оказавшись на борту; посмотрите внимательно друг на друга. Главное, чтобы это оказалось не в последний раз…

Мы сглотнули, и как-то расхотелось смеяться. А Юрка вымолвил, о чем подумали: – Спасибо Вам, товарищ капитан – лейтенант Бодрый.

– Следующий отсек: “Борьба с пожарами на подводной лодке”, – сообщил другой инструктор Цикла: старший лейтенант Виктор Александрович Борохович. С виду – он был щупленьким, но как оказалось: очень ловкий и сильный.

Мы заглянули в черный, закопченный отсек: Мрачновато. Пахнет гарью.

Но объяснив, как и что нужно делать; Борохович стал проверять.

– Так же, по пятеро, в защитных костюмах, – учил Виктор Александрович: – Поехали, первая пятерка.

Снова напялили гидрокостюмы – снова похожи на космонавтов. Стоим. Оглядываемся… Неожиданно, загорается в двух местах – одновременно: ящики с оборудованием. Дым повалил черный, а свет переключился на аварийно-красный.

Опять времени в обрез – счет идет на минуты. А нервы… и так давно на пределе. И хоть Жизнь человека Игра, но самая дорогая. И тут еще жизнь корабля – лодки, и своих боевых товарищей. Есть в отсеке электрическая водяная помпа, есть и ручная. Развернув строго – всю катушку пожарного рукава: тушим. А так как слаженно работаем – потушили быстро. Затем, все повторяла вторая пятерка.

После перерыва, инструктор поинтересовался: – Может, желающие найдутся повторить?

Как всегда, мы – втроем: Юрой и Валерой желаем. Плюс двоих, он добавляет по усмотрению: – Поехали!!

Затем, хитровато улыбаясь, Виктор Александрович заставляет и тех, кто не желал в добровольцы. Снова закрутились, до самого вечера… В общем, за целый день в азарте и с адреналином натаскаешься: огнетушителей, домкратов, шлангов на катушках и рукавов. И еще, много чего подобного, не чувствуя ни боли, ни усталости. А когда все заканчивалось, так сразу и наваливались они – хоть падай. Только мы старались держаться. Подводники – одним словом. Так и жили – как силачи.

Так что, когда распределяли специальности: троих новобранцев зачислили в Дизельный отсек, троих в Электродвигательный; ну и четверку оставшихся, в команду по обеспечению трюмных систем. С этого времени, каждый учил только свой отсек.

11

К счастью время бежало, и в продолжении – отдохнув месяц, на учебу прилетел первый экипаж. Как обещал командир Центра: – На целых два месяца стажировки. Вот и познакомитесь с личным составом, во главе с опытным командиром, капитаном второго ранга Станиславом Рижским.

Это значит вечером, двадцатого октября заявился высокий и загорелый офицер. Причем относительно молодой – внешний вид, контрастировал со взрослым хриплым, явно морским голосом.