Наследник судьбы

– Тогда за вас, – усмехнулся Торвард, поднимая рюмку.

– Благодарю. – Ровольт одним махом вбил в свою глотку изрядную порцию виски, перевел дух и с аппетитом погрузился в рыбный салат.

Некоторое время они молча закусывали, наконец Королев отложил в сторону вилку и наполнил рюмки по новой.

– Скажите, господин полковник, – он замялся, покрутив в руках высокий штоф, – скажите, кто вы такой на самом деле?

Ровольт перестал жевать и, прищурясь, хитро осклабился:

– Как вы догадались, лейтенант?

– Интуиция, – пожал плечами тот. – Я, безусловно, не смею настаивать…

– Вздор. – Ровольт барственно взмахнул рукой и широко улыбнулся. – Я командир особого дивизиона дальней стратегической разведки флота.

– Вот как – ДСР?.. Впрочем, я был близок к разгадке. Дивизион спецназа, конечно?

– Да. Но вообще-то я аналитик… если точнее – историк-аналитик. Я был офицером Генерального Штаба – по линии ДСР, сами понимаете…

– Простите, но как же?..

– Вы очень правильно ставите вопрос – как же? – Ровольт криво усмехнулся и поскреб подбородок. – Да вот так. Умничал много. Я слишком интересовался Империей, особенно последним периодом ее существования – у меня был доступ в старые, давно закрытые архивы. Ну и в один прекрасный день кое-какие крупные военачальники решили, что такому замечательному теоретику, как я, самое время показать себя… э-ээ… на практике. Благо знания и навыки вполне позволяли. Вот мне и дали этот чертов дивизион. Впрочем, меня это не особенно огорчило.

– На Авроре не любят вспоминать Империю?

– Позвольте, дружище – а где, собственно, любят? Империя ведь была демократическим образованием. Да и сам Распад был инспирирован именно лордами – что они в Империи значили, эти лорды? Просто землевладельцы, и не более того.

– Я, к сожалению, мало интересовался историей, – пожал плечами Торвард.

– И правильно. Той историей, которую могли преподать вам здесь – то есть я хочу сказать, историей в том изложении, – интересоваться в самом деле не стоит. Официальная пропаганда Объединенных Миров не первое столетие вбивает чушь в пустые черепа доверчивых граждан. Чу-ушь! О прошлом либо молчат, либо плетут какую-то несусветную ахинею. Да и у нас не лучше. Чего стоит один этот штамп – «Империя хаоса и нищеты»! Слыхали?

– Слыхал. Но не подумайте, что верил в это. Во времена Империи мой род стоял очень высоко… хотя, конечно, кто сейчас знает всю правду?..

– Правду? А вы сами пораскиньте мозгами. Вы ведь офицер, вам их теперь положено иметь по чину. Посмотрите – аристократия лупит себя кулаками в грудь и вопит о культуре и порядке, который был установлен на бывших имперских мирах после Распада. И уж коль она, аристократия, сей порядок насадила – кому как не ей насаждать его и дальше!

– Любопытная тирада, – пошевелился лейтенант. – Особенно она любопытна, если учитывать, что произнес ее сиятельный лорд и коронный рыцарь в придачу.

– Бросьте, Торвард, – болезненно поморщился аврорец. – Вы же умный человек. Тем более вам-то чего бояться?

Пристальный взгляд бесцветно-серых глаз едва не просверлил Королева насквозь… он бессильно опустил голову.

– Я и сам все это знаю… особенно сейчас. Но что, черт бы меня взял, я могу сделать? Распад всему виной.

– Безусловно, Распад имел свои причины: тяжелейшая война, плюс абсолютно идиотская политика имперской метрополии в первые послевоенные годы. Но заметьте – Империя в той войне победила! Пусть с ужасными потерями, с огромным для себя уроном, но все-таки стерла в порошок негуманоидные расы в целом секторе Галактики. Это не шутки, старина. Все ведь было просто до тошноты – или они уничтожат нас, или мы уничтожим их, и война шла с предельным напряжением сил. К концу ее все мыслимые и немыслимые резервы были вылизаны дочиста. Это не наши с вами нынешние рейды. Империя имела колоссальный научно-технический потенциал – нам такой и не снился! А после Распада все покатилось…

– Да, я знаю, – кивнул Торвард, – их техника намного превосходила все, что мы имеем теперь.

– Намного – это, старина, не то слово. Скажу вам совершенно точно как специалист – ни один наш крейсер не устоял бы в поединке с имперским легким кораблем. Про средние и тяжелые нечего и говорить. Я уж молчу об уровне подготовки экипажей. В имперских ВКС встречались просто невероятные асы. Я считаю себя неплохим пилотом, но когда мне в руки случайно попал лейтенантский квалификационный тест того времени – на допуск к управлению тяжелым кораблем, – я был шокирован.

– Тест?

– Голографическая карта, – объяснил Ровольт. – Киберпространство – они очень здорово умели работать с такими штуками. В тесте обыгрывались несколько штатных – с их, конечно, точки зрения – ситуаций: эскадренный маневр, бой в строю, бой с превосходящими силами противника, действия первого пилота при получении бортом тех или иных повреждений…

– Ну и как? – поднял брови Королев.

Ровольт сокрушенно махнул рукой и наполнил обе рюмки.

– За нас… фр-р, а виски здесь ничего – пробирает до костей. Так вот: после этой находки я стал усиленно рыться в старых архивах – и нашел еще кое-что. Я… ну, скажем так: я смог изучить несколько типов имперских боевых кораблей и десантных средств предвоенного периода. Честно говоря, эта техника была довольно сложна в управлении, требовала определенных навыков и знаний. Зато с эксплуатацией у них все было гораздо проще. Имперским кораблям не требовалось частое техобслуживание, они могли годами летать без ходовых ремонтов… даже десятилетиями. Понятия внутриресурсной настройки тогда вообще не существовало – техника ремонтировалась лишь по истечении определенного разработчиками, причем очень длительного, срока. Или при получении повреждений в бою. Это мы после каждой операции подкручиваем и настраиваем все и вся, а у них благополучно вышедший из боя корабль даже не гнали на тестирование – надежность агрегатов была невероятная, самопроизвольные отказы воспринимались как нечто из ряда вон выходящее. Да, мы до этого дойдем не скоро.

Королев глотнул сока, вытащил из портсигара очередную сигарету и лениво откинулся в кресле.

– Я завидую вашей увлеченности, милорд… н-да. Знаете, даже странно будет снова увидеть Кассандану. Я три года не был дома. Последний раз – на похоронах. Просто чепуха какая-то. У вас есть семья, Барт?

– Была. – Ровольт раскурил сигарету и уставился невидящим взглядом на руки лейтенанта.

– Простите…

– Да нет, ничего. У нас было ужасное и совершенно неожиданное землетрясение, и вся усадьба Ла-Мотт… В общем, они все погибли одновременно – родители, жена, сын. Сестер и братьев у меня не было. Вы… тоже один?

– Да… мой батюшка, признаться, был большим чудаком. Этакий карикатурный лендлорд, целиком погруженный в себя и не желающий видеть, что творится вокруг. Типичный отпрыск угасающего рода.

– Следовательно, вы тоже последний? Грустно… А может быть, все к лучшему? Вы молодой, здоровый и энергичный мужчина, и если не вы, так потомки ваши вернут роду и многочисленность, и славу?

– Разве что… – улыбнулся Торвард. – Да, вы правы, может, сложится и так…

– Знаете что? – Ровольт хлопнул ладонью по столу. – Не нравится мне вся эта тоска. Давайте-ка свистнем распорядителя и затребуем девок. Не беспокойтесь, я все оплачу.

– Что вы, Барт, я и так у вас в долгу…

– Что – что вы? К дьяволу, Тор! Впереди целая жизнь – и что толку сидеть здесь и заливаться слезами?

Глава 2

– Ну привет, родина, – произнес он, щурясь в бездонное бирюзовое небо.

Пассажирский терминал столичного порта был совершенно безлюден, если не считать двух скучающих у таможенной линии полицейских. Крепкий коротко стриженный мужчина в дорогом костюме, появившийся со стороны внешнего накопителя – судя по всему, единственный пассажир только что севшего грузовика, – сразу привлек их внимание, и одуревшие от жары копы несколько повеселели.

– Господин впервые на Кассандане? – лениво поинтересовался здоровенный краснорожий детина с нашивками сержанта.

– Я прибыл домой. – Темноволосый крепыш презрительно поджал губы и приложил ладонь к панели идентификатора.

– Да? – зевнул сержант, разворачиваясь к дисплею.

Зевок ему пришлось подавить.

– С прибытием, милорд, – коп улыбнулся во всю ширь своей вислогубой пасти и поднес ладонь к козырьку фуражки. – Надолго к нам?

Торвард молча протянул ему шифрокарту. Сержант сунул ее в прорезь на панели, бегло скользнул взглядом по строчкам на дисплее и вытянулся, щелкнув каблуками:

– Чем могу служить милорду лейтенанту?

– Если не трудно, покажите мне дорогу к ближайшему отделению «Рокуэлл Бэнк».

– Мой напарник проводит вас, милорд…

В финансовом секторе космопорта было попрохладнее – здесь кондиционеры пыхтели вовсю, поддерживая требуемую атмосферу респектабельности. Рассыпающийся в любезностях клерк усадил Королева в удобное кресло и метнулся к дисплею. С минуту поколдовав над клавиатурой, он вручил уважаемому лорду тонкий листок с длинными колонками цифр. Глянув на итоговый баланс, Торвард удивленно присвистнул.

«Вот это да! – подумал он. – Надо же, я и не предполагал… ч-черт возьми! Да, с такой рентой здесь можно жить – и жить неплохо».

Оформив кредитное свидетельство, он заверил кое-какие бумаги и покинул портовый комплекс. Можно было отправиться домой прямо отсюда, но Торвард хотел сперва попасть в город – ему требовалось множество вещей. Сев на стоянке в автокэб, он приказал машине доставить его в центр столицы.

Кассандана-сити млел в традиционной послеобеденной дреме. Горячий ветер гнал вдоль пустынных улиц обрывки упаковочного пластика, разовую посуду и прочий мусор, выброшенный в обед и не успевший еще превратиться в пыль. Город казался вымершим – кое-какое движение наблюдалось лишь на висящих в знойном мареве лентах ситивэев, стриты же были совершенно пусты.

Торвард остановил кэб возле двухэтажной «таблетки» недорогого салона, торговавшего летательными аппаратами, – он не имел понятия, в каком состоянии находилась машина его покойных родителей, а возвращаться потом в столицу ему не хотелось – самые необходимые вещи следовало приобрести сейчас, чтобы не морочить себе голову в будущем.

Заспанный продавец-консультант немало подивился щеголеватому посетителю, появившемуся в столь неурочный час.

– Что будет угодно моему господину? – спросил он, даже не пытаясь скрыть зевоту.

– Мощная туристическая модель за приемлемую цену, – процедил сквозь зубы Королев, осматриваясь.

– Могу я удостовериться в наличии… – начал было продавец, но договорить не успел: молодой человек, слегка выпятив челюсть, с размаху воткнул в прорезь терминала личную шифрокарту.

– О-оо, – продавец расплылся в улыбке. – Ну, раз милорд офицер – профессионал, то вопрос, безусловно, отпадает сам собой. Если милорду будет угодно пройти наверх, то я смогу продемонстрировать интересующий его товар.

Торвард коротко кивнул и вернул шифрокарту в карман пиджака. Продавец тем временем выскочил из-за своей стойки и с любезнейшей улыбкой указал на эскалатор, ведущий на крышу строения.

Ожившая лента вынесла их наверх, под оранжевые лучи все еще жаркого предвечернего солнца. Здесь, на отделанной упругим пластиком площадке, рядами стояли готовые к опробованию аппараты.

– Вот, например, – продавец махнул рукой в сторону довольно громоздкой семейной модели, – «Морган-Эксплорер», весьма неплохой выбор для молодого лорда…

– Когда я обзаведусь потомством, я немедленно сообщу вам об этом, – пожал плечами Королев, шагая вдоль строя разноцветных короткокрылых машин. – Меня интересует мощный, надежный двух-трехместный коптер с большой дальностью полета.

– Превосходно, – закивал головой продавец, – превосходно. В таком случае осмелюсь обратить ваше внимание на вот эту машину – «Санни-Бриз». То, что вам нужно, милорд. Дальность – десять тысяч километров, скорость – три тысячи, полуавтоматический контроллер курса и посадки… отключаемый, заметьте. Именно то, что требуется настоящему мастеру.

Торвард мельком оглядел табличку с основными техническими характеристиками предлагаемого аппарата и решительно распахнул дверцу кабины. Продавец устроился рядом с ним, заняв правое кресло.

– Вы можете взлетать, милорд, – сообщил он. – Коптер снят с местной охраны.

Чуть улыбнувшись, Торвард пробежал пальцами по сенсорам на консоли управления. За спиной хрипло фыркнул двигатель. Прибавив тяги, Торвард рванул на себя обшитый тесненой кожей штурвал. Остроносая золотая птица резво прыгнула в небо.

Пройдясь над центром города, Торвард вернулся к салону, с филигранной точностью опустил коптер на площадку и выключил мотор.

– Что ж… я думаю, этот «Санни» меня вполне устроит. Идемте, оформим купчую. И, кстати, – распорядитесь, чтобы мне погрузили полный комплект энергозарядов… путь мне предстоит неблизкий.

Он заходил с запада – специально, чтобы увидеть светлые иглы башен на фоне золотисто-розового рассвета. Старинный дом стоял на холме, по пологому склону которого серой лентой змеилась дорога в долину – ровесница древних стен поместья, построенного когда-то первым лордом Королевым.

Коптер медленно плыл над зелеными холмами, готовившимися встретить ласковые лучи утреннего солнца. Задумчиво улыбаясь, Торвард глядел, как растет клыкастый силуэт спящего дома – дома, в котором он родился и вырос, дома, в который он, в общем-то, и не думал возвращаться. Теперь это его дом. Его замок, дремлющий пока символ некогда гордого и процветающего рода. Белые башни по краям массивного трехэтажного строения видели и взлет, и падение фамилии, теперь он, последний Королев, станет их единственным хозяином и обитателем…

Торвард опустил коптер на заросшей сорняками площадке перед главным входом. Заглушив двигатель, он взял в руки лежавший на правом сиденье мощный десантный «борг», привычно передернул затвор и спрыгнул вниз.

Когда-то лужайка была тщательно подстриженным и ухоженным газоном – травинка к травинке, – теперь травы доходили ему до колена, там и сям пестрели островки полевых цветов.

– Н-да… – пробурчал Королев, оглядываясь по сторонам. – Дела…

Поднявшись по ступеням широченной мраморной лестницы, он нащупал в кармане брюк узкую полоску электронного ключа, смахнул рукавом толстый слой пыли, покрывший за годы бездействия контрольный щиток охранной системы, и сунул ключ в истертую прорезь замка. Массивные деревянные двери с жалобным стоном ушли в стенные пазы.

Чуть помедлив, Торвард погладил пальцами могучую дверную раму и заглянул через порог, не решаясь его переступить. В холле горел свет; в желтоватых лучах потолочных плафонов сонно кружились пылинки, разбуженные движением двери. Он коротко вздохнул и вошел в дом.

В просторном холле все было на своих привычных местах – точно так, как три года назад, когда он покинул усадьбу после похорон родителей. Забросив излучатель на плечо, Торвард поднялся на второй этаж. Пестрый ковер на широкой лестнице обиженно чихал клубами пыли, стоило лишь поставить ногу на ступеньку, – Королев просто поразился количеству этого добра в некогда сверкавшем чистотой особняке.

Кроме пыли здесь не было никого и ничего. Обойдя все помещения и убедившись, что дому удалось избежать нашествия непрошеных гостей, Торвард вернулся на лужайку и принялся выгружать из салона и багажников «Санни» сумки и коробки с пожитками и продуктами, купленными в столице. Разгрузив машину, он переоделся в легкий офицерский комбинезон и отправился будить домашних роботов. Через полчаса в замке кипела генеральная уборка, а новый хозяин электронных слуг не спеша распаковывал свое имущество…

К полудню дом был приведен в порядок. Торвард вынес на луг легкий пластиковый столик с креслом и приказал подавать заранее заказанный обед. Жизнь вдруг показалась ему прекрасной. Слушая пересвист притаившихся в ветвях деревьев птиц, он пил старинное вино из фамильных погребов, лениво терзал отлично прожаренный бифштекс и улыбался теплому солнцу, висящему посреди прозрачно-бирюзового небосвода.

Покончив с обедом, он распечатал взятую в кабинете покойного отца сигару, расстегнул до пояса свой комбинезон и откинулся в кресле, забросив ноги на стол. Ему было хорошо – пожалуй, впервые за последнее время. Все тревоги остались где-то позади, канув в прошлое вместе с постоянным напряжением десяти лет непрерывных сражений. Все это можно было забыть…

Он сидел в кресле и сонно глядел, как легкий ветерок шевелит листву могучих древних дубов, стройными рядами уходящих к воротам поместья, образуя широкую тенистую аллею. Эти дубы сажал когда-то его прадед – последний, кто хоть как-то заботился о поместье. После него все начало приходить в упадок – сперва незаметно, потом быстрей и быстрей. Отец уже совершенно не обращал внимания ни на зарастающий вездесущим кустарником парк, ни на ветшающий дом…

Прикрыв глаза, Торвард посасывал сигару и вспоминал… Там, в парке, он лазил по деревьям и прятался в противных шипастых кустах от воображаемых врагов. А вон там, в тесной комнатке под островерхим куполом правой башни, он вел в бой свой звездолет, до рассвета, задыхаясь от восторга, глядел в усыпанный моргающими огоньками бархатисто-черный провал ночного неба. Детство промелькнуло незаметно, уступив место совсем другой жизни – самым что ни есть настоящим высадкам и ночным атакам… жизни, наполняемой глухим лязгом бронетехники, адским ревом «черепах» обеспечения и нервным матом офицеров.

Хрипловатый свист антигравитационного двигателя вернул его в реальный мир. Торвард поднял голову и недоуменно нахмурился: на краю лужайки целился на посадку желто-зеленый полицейский коптер.

Из приземлившейся машины резво выпрыгнули двое копов: еще двое остались в кабине, пилот не глушил двигатель. Увязая в высокой траве, стражи порядка подошли к столику.

– Старший констебль Болтон, – отрекомендовался один из них. – Что вы здесь делаете, любезный?

– Вы, констебль, должно быть, не осознаете весь идиотизм вашего вопроса? – предположил Королев, не снимая руки с приклада прислоненного к креслу «борга». – Я у себя дома. А вот вы – вы что здесь делаете? Не припомню, чтобы я вызывал полицию.

– Вы – владелец имения, господин лейтенант? – наморщил лоб констебль, настороженно косясь на ствол излучателя.

– Идентификатор, пожалуйста, – потребовал Торвард.

Констебль отстегнул от пояса плоский прибор и положил его на столик. Королев впечатал свою ладонь в панель, подержал ее там с секунду и развернул идентификатор дисплеем к полицейскому.

– Прошу прощения за беспокойство, милорд, – Болтон взял под козырек и виновато улыбнулся. – Вы уж не обижайтесь на нас… дом давно пустует, а тут – коптер на поляне, сами понимаете…

– Ерунда, – махнул рукой Королев. – Кстати, хотите вина? Отец когда-то держал виноградники, у меня есть неплохие образцы из старых запасов.

– Вообще-то на службе это не поощряется, – задумчиво облизнулся старший констебль, – но по такому случаю…

– Это правильно, – кивнул Торвард. – Мажордом! Четыре бокала и четыре кресла, живо!

– Вы здесь один? – поинтересовался Болтон, впечатываясь в принесенное многоруким андроидом кресло.

– Да. Родители давно умерли, а сестер и братьев у меня не было. Я прилетел сегодня. Уволился из вооруженных сил и решил вернуться в родные стены.

– Судя по вашим эмблемам – мобильная пехота, милорд? – уважительно спросил молоденький пилот коптера.

– Совершенно верно, юноша. Десять лет, черт его подери.

– Да, – задумчиво согласился Болтон, поднимая свой бокал, – десять лет в пехоте – это не шутки, ребята. Это вам не патрульная служба в тихой провинции. За ваш дом, милорд лейтенант.

– У вас тут как вообще – спокойно? – спросил Королев, чокаясь.

– Ну, я думаю, что офицеру пехоты в наших краях бояться некого, – хохотнул констебль. – Даже одному в уединенном доме. Тем более что ваша пушка не очень-то располагает к наглости. А если серьезно – ну что здесь может произойти, милорд? Ваши соседи все люди мирные, да и вообще народу здесь немного. Так, разве что парни подерутся в городке. А чужие здесь редкие гости.

– Надо будет наведаться к соседям, – почесался Торвард, – а то они, поди, меня уже и позабыли.

– Будете в городке – заходите к нам, – предложил Болтон, поднимаясь. – Всегда будем рады вас видеть, милорд.

– Спасибо, дружище. Залетайте и вы на стаканчик.

Он проводил дружелюбных полисменов до их машины, помахал на прощание рукой и отправился домой. Поднявшись на второй этаж, Торвард прошел по устланному толстым ковром коридору и толкнул высокую скрипучую дверь некогда запретного отцовского кабинета. Войдя в просторную квадратную комнату, он решительно раздвинул шторы, открыл верхние секции огромных, в полстены, окон и огляделся. Старинный письменный стол с таким же древним информблоком, пара глубоких кожаных кресел, стеллажи с шифродисками и книгами… все, как прежде. Сдвинув в сторону один из стеллажей, Торвард набрал код и распахнул тяжелую дверь огромного стенного сейфа, вмурованного в стену еще строителями дома.

Верхние отделения были ему хорошо знакомы – там хранились документы, касающиеся финансовых дел семьи и прав на земли, а вот в нижнюю часть сейфа, запираемую отдельной внутренней дверцей, ему еще не приходилось заглядывать. Впрочем, коды должны были находиться где-то здесь… Порывшись среди коробок и пакетов на верхних полках, он вытащил на свет небольшой пластиковый пенал.

В пенале лежала карточка с длинным рядом цифр и странного вида изогнутый полупрозрачный диск – ничего подобного встречать Торварду не приходилось. Пожав плечами, он набрал код на панели нижнего отделения. Раздался глухой щелчок, и под панелью откинулась вниз едва заметная крышка, скрывавшая хитроумно закрученную прорезь в металле. Королев просунул в нее странный диск – прорезь предназначалась именно для него. Диск исчез, дверь чавкнула и распахнулась. Королев нервно сглотнул слюну.

Нижнее отделение было пусто, если не считать двух вещей, лежащих на самом его дне, – меча и массивного ручного оружия. И то и другое было, несомненно, имперского производства, но выглядели вещи так, словно их изготовили несколько лет тому назад. Закусив от волнения губу, Торвард осторожно вытащил из сейфа зловещего вида четырехствольный излучатель и с недоумением повертел его в руках, пораженный неожиданно малым весом довольно громоздкого агрегата.

– «Нокк-840», – прочитал он надпись на вороненом казеннике. – Вот это да… Игрушка предков, надо же! Но на кой же черт этой штуке целых четыре ствола?

Положив излучатель на стол, он потянул на себя длинную рукоять меча. Звякнув цепочками подвеса, ритуальный клинок послушно лег на его ладони. Меч был красив – на витиевато исполненной матово-черной гарде мертвяще скалился золотой ухмылкой крылатый человеческий череп, перевитую мягким пластиком рукоять венчал золотой имперский орел, по черной стали ножен радужно змеились загадочные золотые руны. Выдернув меч из ножен, Торвард неожиданно захохотал, чувствуя, как сердце наполняется каким-то диким, захватывающим восторгом, совершенно ему незнакомым и оттого прекрасным. Он восхищенно рубанул мечом воздух, перехватил рукоять обеими руками и с бешеной яростью атаковал воображаемого противника. Древний клинок вдруг показался ему старым, испытанным другом, даже более того – едва ли не частью его собственного тела!

Отложив в сторону меч, Торвард взял в руки старинный излучатель. Несмотря на свой более чем почтенный возраст, оружие выглядело почти новым – лишь слегка потертая ребристая рукоять да чуть оплавленные срезы стволов говорили о том, что излучателю не раз приходилось подавать голос.

– Черт, ну хоть бы одну обойму, – проворчал Королев. – Хоть бы одну. Интересно, что же она может, эта пушка?

Но ничего похожего на магазины в сейфе не было. Закрыв железный ящик, Торвард отнес свои находки в угловую спальню, которую занимал в детстве, и спустился вниз. Старинное оружие не удивило его: Королев знал, что основатели рода были имперскими воинами – причем не простыми офицерами, а людьми довольно известными в свое время. Отец, впрочем, не любил об этом распространяться. Прошлое семьи, а тем более имперский его период, совершенно не интересовало замкнутого и погруженного в себя лорда. Фактически Торвард рос без отца – Королев-старший предпочитал не обременять себя общением с собственным сыном. Даже когда по окончании лицея тот заявил о своем желании вступить в вооруженные силы Объединенных Миров, отец лишь равнодушно пожал плечами. Да и мать не очень-то старалась отговорить сына от столь опрометчивого шага.

И начались годы в мундире. Тысячу раз Торварду казалось, что он умрет, не выдержав муштры и ночных кошмаров учебно-боевых тревог, тысячу раз он был уверен, что не доживет до окончания операции, – но ни разу Торвард Королев не пожалел о том, что покинул стоящий на холме замок с двумя белыми башнями. Он был солдатом и знал это всегда – с самого рождения. По странной прихоти Судьбы именно в нем – через поколения! – проснулся гордый и неукротимый дух воинственных предков, чьи мечи не знали покоя в далекие времена Империи.